сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)
Когда-то давно, в детстве, Джульетта повела дочерей поглядеть на ручного ягуарунди сеньора Столедо. Дровосек подобрал его ещё котёнком, выкормил и вырастил, и теперь в его доме жил прекрасный холёный зверь цвета молотого перца, на шею которого был повязан яркий платочек. Девочки бросились гладить «кису», но ягуарунди непринуждённо взлетел на высокий шкаф, и, поняв, что он в безопасности, уставился в окно.
Мирабель запомнила его взгляд, в котором читалась какая-то неявная тоска по воле, которой он даже не помнил, но чувствовал голос одичания в такие дни, глядя в окно. Именно такой взгляд был сейчас у Долорес. Песня напомнила ей о Мариано, и теперь кузина душой была возле своего возлюбленного, а не здесь. В карих глазах смешались ожидания и ещё что-то, похожее на беспокойство.
Мирабель отвлеклась на припев, а когда оглянулась снова, Долорес и след простыл, хотя девушка готова была поклясться, что та направилась не в Каситу. Взгляды остальных родичей был прикован к Бруно и Паоло, и Мирабель, чуть подумав, решила не бить тревогу. Долорес взрослая, ушла помиловаться напоследок – её право. Главное, не думать, как кузине повезло. Не с Мариано, а в целом.
Мирабель потратила энное количество времени, чтобы выложить мысли о тайных встречах с Бруно из головы, а когда закончила, семья уже разбредалась готовиться ко сну.
– Давайте ещё разок как-нибудь споём и сыграем! – Паоло тепло пожал руку своему «соучастнику».
– Почему бы и нет, – улыбнулся ему Бруно, – Если Луиза не против, конечно.
– Я ему не хозяйка, – независимо скрестила руки на груди силачка, но было видно, что игра Паоло произвела на неё впечатление. Вот она, магия, доступная простым смертным. Но, похоже, не Мирабель.
Цветок в волосах держался молодцом, но девушка всё равно поставила его в воду, поглаживая плотные лепестки, усеянные крошками пыльцы. Несмотря на усталость, сна не было ни в одном глазу, и Мирабель окончательно смирилась с этим, когда, ворочаясь, едва не упала с кровати.
В чём дело? В песне? В пончо? В поцелуе, который казался таким же далёким, как линия горизонта? Нет, нет, какое-то странное беспокойство.
Чуть подумав, девушка укуталась в шаль и выскользнула в коридор. Дом спал. В лунном свете посверкивали зубами капканы с приманкой. Не хватало попасться какому-то зверю Антонио, слёз потом не оберёшься. Жаль, что Алма не стала никого слушать. Младший из Мадригалей хоть и предупредил своих подопечных, но это всё равно животные, и бывает, что они уступают своим инстинктам.
Входная дверь еле слышно скрипнула, и Мирабель замерла на ступеньках. Долорес! На дворе второй час ночи, что она…
Кузина огляделась и тоже заметила её. Некоторое время они лупились друг на друга, затем Долорес приложила палец к губам, следом складывая руки в молитвенном жесте. Мирабель кивнула, заметив, что дочь Пеппы сняла туфли на входе, чтобы не топотать по плитке.
Пойти бы спать, но уже никак.
Долорес решительным шагом направилась к Мирабель, буквально запихнув в свою комнату:
– Пожалуйста, не выдавай меня! Умоляю!
– Долли, да ты что, – Мирабель так растерялась, что не могла сосредоточиться, – Я это… к себе пойду.
– Нет! – движения кузины выдавали какое-то жуткое смятение.
– Что случилось? Всё в порядке? Может, позвать кого-то из старших?
– Нет, тс-с-с! Не так громко!
– Долорес, я говорю шёпотом. Только ты у нас в состоянии услышать что-то настолько тихое.
– А… Ну да, да, – кузина усмехнулась, снова принимаясь ходить из угла в угол.
– Я могу тебе помочь?
– Нет! Да! Я не знаю!
– Давай по порядку. Сядь, я сбегаю на кухню и принесу тебе воды.
– Не надо на кухню! У меня есть вода в кувшине. На тумбочке. Стакан там же.
– Хорошо, – подождав, пока кузина сядет, Мирабель принесла ей то, что собиралась, заметив, что у дочери Пеппы дрожат руки, – Пей, потихоньку… вот так.
– Ещё! – сразу же вернулся к ней опустевший стакан.
– Ладно, – Мирабель снова наполнила посудину, но её подопечная не стала пить, вместо этого опустив ёмкость на колени.
– Давай-ка укладываться спать, – девушка ласково погладила старшую родственницу по плечу, полагая, что та не будет ничего рассказывать, но Долорес вдруг произнесла:
– Я совершила ошибку.
– Расскажешь? – Мирабель поставила стул не напротив, а рядом с кузиной, приобнимая её за плечо.
– Только никому, ладно?
– Да.
– Обещай.
– Обещаю.
– Поклянись!
– Долорес, я… Да, я клянусь.
Карие глаза кузины снова бездумно уставились в стакан.
– Дело в Мариано? Ты была с ним? – начала Мирабель, – Он сделал что-то…
– Мы сделали. Мы. Сделали то, что обычно делают взрослые люди после свадьбы.
– Вы чт... – Мирабель сказала это громче обычного, и кузина закрыла ей рот ладонями:
– Пожалуйста, тише! Думаешь, я не знаю, что так нельзя?! Но, но-но-но он был так ласков, целовал меня, уговаривал, что всё будет хорошо, что никто не узнает, и… Мы ведь почти женаты, мы любим друг друга!
– Да всё, всё! – высвободившись из судорожной хватки, Мирабель осторожно взяла лицо Долорес в ладони, – Что сделано, то сделано.
– Но я же согрешила!
– Формально, вы оба, на двоих не так уж и страшно.
– Я сгорю в аду, – протянула кузина. На её глазах выступили слёзы.
– Вы с Мариано не первые и не последние люди, которые... –девушка сделала глубокий вдох, не веря, что произносит это, – Занимались любовью. Какое Богу до этого дело? Неужели у него больше нет забот, чем отслеживать, куда ты ходишь?
– Не знаю!
– Пожалуйста, успокойся. Ты сама как? Ничего не болит?
– Болит. И пара синяков осталась, но Мариано не нарочно, правда!
– Я всё же схожу на кухню и принесу тебе что-нибудь из маминого запасы целебной еды.
– Не хочу! Пусть болит! Я не заслужила снисхождения, я согрешила!
– Долли, – Мирабель раскрыла объятия, и кузина беззвучно разрыдалась, уткнувшись ей в плечо. Успокоилась Долорес только когда дочь Джульетты мысленно перебрала с десяток сценариев убийства Мариано, в число которых входили проекты и с особой жестокостью. Не верилось что этот кабан сейчас переживает и не находит себе места из-за случившегося.
– Ты права… Сделанного не воротишь, – наконец, перестала хлюпать носом Долорес, утирая слёзы, – Снова всё болит. Меня словно телегой переехали.
– Ещё бы, ты же наревелась. Сиди тихо, я принесу тебе лекарство.
– Мирабель.
Девушка оглянулась:
– Да?
– Я… Я никогда этого не забуду, – робко улыбнулась ей Долорес.
Когда Мирабель вернулась, дочь Пеппы уже переоделась ко сну, и стояла, глядя на корзину для белья.
– Господи Боже, – ужаснулась девушка, увидев его содержимое, – И ты ещё упиралась, что не будешь лекарство. Вот, ешь.
– Это… Только выглядит жутко. Или нет. По ощущениям тоже жутко. Сплошной ужас. И восторг. И снова ужас.
– В основном ужас? – уточнила Мирабель, контролируя, чтобы кузина съела арепу. Спасибо Бруно за разбитый нос, с тех пор «аптечка» Джульетты пополнялась постоянно.
– Нет вовсе нет. Это было… невероятно.
– Не понимаю.
– Я тоже ещё не до конца поняла, но знаю одно: либо я расскажу это сейчас, либо я не удержусь и ляпну что-то эдакое за завтраком, и Алма меня уничтожит.
– Давай обойдёмся без смертей, – Мирабель откинула покрывало с кровати, укладывая Долорес, – Вот так, умница. Я здесь. И я слушаю.
С начала сбивчивого рассказа, прерываемого то слезами, то нервным смехом, прошло совсем немного времени, но когда Мирабель легла на свою кровать, каким-то чудом успокоив Долорес, было ощущение, что за плечами остались целые сутки, и за окном наступила следующая ночь.
– И всё равно он козёл, – с уверенностью произнесла девушка, обращаясь неизвестно к кому, – Мог бы дождаться.
Этот рассказ… Мирабель казалось, что её мозг плавится. Так странно. Опрометчиво. Дико. Нежно. Страстно и страшно.
Девушка перевернулась набок, глядя на стоящую у окна лилию. Та казалась чёрной, как грех. Неудачное освещение для чего-то прекрасного.
Что-то бережно коснулась позвоночника: Вишнёвая тень уложила свою хозяйку спать, а потом поерошила волосы девушки, набирая в шкуру красноватых отрезков. Так много переживаний. Так много энергии.
Когда рассвет тронул силуэты гор, Мирабель всё ещё спала. Ей снились бутоны алых лилий, готовых вот-вот расцвести.
Комментарий к Глава 27
Песня, которую играет Паоло - Te Amo y Más, трек из м/ф "Книга жизни"
========== Глава 28 ==========
Разбудил семью Мадригаль бодрый перестук капканов, разносившийся по Касите словно выстрелы. Очень быстро, практически без перерыва. Ладно бы один или два, но сработка всех наводила на совершенно очевидные мысли.
– Да она издевается, – загробным голосом произнесла Пеппа, каким-то чудом умудрившаяся выскочить из комнаты раньше всех. Увы, даже несмотря на её спешку, застать хулиганку не вышло. Зато в центре каждого капкана виднелся отпечаток лапы: где чёткий, где чуть смазанный, но ровно такого размера, что впору было ужаснуться. Такими лапами не мог похвастаться даже Гато, который наотрез отказывался подходить к этим артефактам.
Последним к месту событий прибыл Бруно, потиравший бок:
– Капканы сработали? Крысы прямо осатанели и сплясали на мне румбу, так что я свалился с гамака.
– Рёбра целы? – заботливо поинтересовалась Джульетта.
– Да, полный порядок, ещё столько же проживу, – предсказатель выпрямился, глядя на Мирабель, которая стояла чуть поодаль, облокотившись на парапет. В её волосах красовалась алая лилия, должна быть, подарок от Исабелы.
«Что лилия между тернами, то возлюбленная моя между девицами» – совсем некстати всплыло в голове Бруно, и он сжал кулак, заставив ногти вонзиться в ладонь. Почувствовав, что на неё смотрят, Мирабель обернулась, и пришлось ответить ей дежурной улыбкой. Она тоже улыбнулась в ответ, слегка сонно, как когда-то в детстве, говоря «я не хочу спать», но после её глаза озарились тем самым магнетическим светом, который заставлял душу предсказателя выть, словно побитую собаку. Её подарок был готов, или почти готов, в этом не было никаких сомнений, и Мирабель – его племянница Мирабель – что-то задумала.
И как этого избежать? Исчезнуть в застенках? Боже, соберись, она же ребёнок. Ре-бё-нок. Ребёнок с влюблённостью. Это несерьёзно. Да, Мира умная девочка, но это… Она просто не думает о последствиях.
А он сам? Молодость взыграла, да? Болван!
Задумчивый вид сына немного порадовал Алму в свете текущих событий, но ненадолго.
– Алма! Алма!! – в дом на всех парах влетела сеньора Гузман, – Поселившаяся у вас тварь напала на Мариано!
Мирабель мигом перестала жевать, вспомнив курицу Хуаниты, превратившуюся в жалкую разорванную тряпку. Хотя погодите, «напала», а не «убила». В принципе, выжил, значит, порядок.
– Он ранен? – сразу же откликнулась Джульетта.
– Нет, но он в ужасе!
– Он её видел? – спросил Бруно, несколько тушуясь: тяжело спрашивать о чём-то мрачном, когда носишь почётное звание человека, без конца накликивающего беды на кого только можно.
– Мариано в порядке?! – это была уже Долорес. Сидевший рядом Камило приобнял сестру за плечи.
– В порядке, золотко, но нужно что-то делать!
– Мы ставили капканы, – словно бы невзначай обронила Мирабель. Посреди разразившегося хаоса это звучало как издевательство.
Алма незамедлительно уперила во внучку испепеляющий взгляд, но та лишь поправила цветок в волосах, держа спину прямо. Концепция ребёнка, которую столь тщательно выстроил Бруно, внезапно рассыпалась с лёгкостью карточного домика. Это было не просто ребячество или подростковый бунт: на глазах всей семьи выковывался характер прекрасной молодой женщины. Ею было невозможно не любоваться. Это завораживало, как появление бабочки из невзрачного кокона.
– Дядя Бруно, – Антонио тихонько подёргал предсказателя за пончо, подавая ему кальку и чернографитный карандаш, – Возьми. Меня не пустят.
– Я всё сделаю, коллега, – тепло улыбнулся младшему племяннику Бруно, пряча оборудование для снятия улик в заднем кармане, – Сеньора Гузман, позвольте мне сходить и взглянуть на следы. Она ведь оставила следы, верно?
Бабушка Мариано кивнула, комкая в руках чётки из вулканического туфа.
– Вы садитесь, дорогу я знаю, – мягко усадил пожилую женщину на свой стул Бруно.
– Я иду с тобой! – взметнулась следом Долорес.
– Я передам Мариано, что ты волнуешься, – предсказатель похлопал дочку Пеппы по руке. Это сработало, и Долорес послушно приземлилась обратно.
Как удачно всё сложилось. Ещё есть шанс обдумать разговор с Мирабель. А, так значит, они всё же будут говорить? Прямо сегодня? О чём же это, интересно? Нет, секунду-секунду, они будут говорить, если кто-то переступит черту. А лепка вазы тогда считается? Чёрт! Это слишком сложно! Сначала – следы и Мариано.
Что Вишнёвая тень могла забыть у парня Долорес? Хуаниту с её курами понять ещё было можно, тайра хищник, но это…
После стука в дверь раздалось шуршание множества предметов и щёлканье задвижек: владелец дома перемещал воздвигнутые в попытке спастись баррикады:
– Бабуль, что сказали Мадри… О, Доброе утро, сеньор Бруно. А где бабушка?
– Она очень шустро к нам бежала, так что я предложил ей присесть и выпить кофе, – Бруно практически незаметно окинул собеседника взглядом, пока из-за разницы в росте возносил глаза на лицо юноши. Этот холёный самец не вызывал у предсказателя особого восторга ещё со времени сватовства к Исе. Пять детей он хотел, вы подумайте. А сам трясётся в доме, послав пожилую женщину разбираться в проблеме на другой конец города. И вообще: Исабела не досталась – ну и ладно, пусть будет Долорес, уговорили.
– О, – кажется, Мариано впервые задумался о расстоянии от их дома до Каситы, – Спасибо огромное. Заходите, прошу… Ну и адская же это тварь, скажу я Вам! Туча с лапами, и глазища как тарелки. Я проснулся – а она пялится на меня, и скребёт, скребёт лапами. Огромная! – ухажёр Долорес развёл руки, – Вот такая башка!
– И что ты делал? – при всём старании Бруно не смог добавить волнения в тон голоса.
– Я? А что я мог сделать, передо мной был оживший ночной кошмар, не иначе! – продолжал говорить Мариано, пока они поднимались по лестнице в его в спальню.
– Не пойму, ты меня ведёшь или я тебя, – оглянулся на парня предсказатель.
– Ваша очередь, я уже навидался!
– Действительно. У меня-то не вся жизнь впереди, – младший из тройни Мадригаль покачал головой, толкая дверь ладонью.
В спальне никого не было. Царство хаоса без владельца. Двуспальная кровать была буквально разодрана в клочья, куски обивки и войлока валялись по всему полу, а на изголовье остались глубокие царапины. И везде, буквально везде, куда падал взгляд, были следы. Десятки следов, чаще бесформенных, будто их владелица торопилась. Мариано не соврал: он действительно лежал на кровати, о чём свидетельствовал его силуэт, он же – единственная уцелевшая область матраса.
– Как странно, – Бруно достал кальку и карандаш, садясь на корточки и переводя один из самых чётких следов на выданную Антонио кальку.
– «Странно»?!
– Ага. Она не убила тебя, хотя могла. Почему? – закончив со следом, предсказатель перешёл к бороздам от когтей, – Какая досада, у меня всего один лист, придётся рисовать поверх него.
– Сеньор Бруно! – Мариано встал рядом с ним, жестикулируя как утопающий, – Я безмерно уважаю Вас и вашу семью, но такому ужасу не место в Энканто! Может, я и уцелел, но что будет завтра?
– Едва ли она сюда вернётся. Если зверь хочет убить, он делает это чисто. Если бы Вишнёвая тень желала устроить здесь нору, то не стала бы разводить такой беспорядок, и, скорее всего, выгнала бы вас вон, – Бруно обернулся к нему и вдруг уловил призрачный шлейф духов, доносившиеся от помятой рубашки Мариано, судя по всему, вчерашней и надетой в большой спешке. Это были не мужские духи. Женские. И что-то ещё. Оно не исчезло без следа, что-то…
– Мариано.
– Да?
– Как думаешь, зачем я снимаю эти следы? – предсказатель почётче обвёл силуэт рисунка, хотя внутри уже разгоралась ярость.
– Без понятия. А это важно?
– О, да. Я делаю это для Антонио, ему интересно узнать, кто же такая наша таинственная гостья.
– Это… очень мило.
– И не говори, – Бруно усмехнулся, бережно складывая лист кальки обратно в карман, – Это я к чему веду. Своих детей у меня нет, так что мои племянники – моё всё. Так что, Мариано, – он повернулся к собеседнику, полыхнув глазами, – Либо ты сегодня же делаешь Долорес предложение руки и сердца, либо я сначала бью тебя в морду, а пока ты захлёбываешься в крови, кидаюсь тебе на грудь и перегрызаю глотку за то, что ты сделал.
– Ч-что? – местный красавчик настолько опешил, что даже не сдвинулся с места, – Как Вы узнали?
– Ты пахнешь её духами и потом, мерзавец. Я не просто так десять лет прожил среди крыс, нюх у меня не хуже, чем слух у Долорес. Очень надеюсь, что она нас сейчас не слышит, но если слышит, пусть знает, что я её не виню, поскольку она мягкая и очень доверчивая. А ты вероломно этим воспользовался.
– Но мы не… Она согласилась! Мы почти что женаты!
