сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)
«Хочу его увидеть» – решила Мирабель, когда они возвращались назад, – «Мы можем туда сходить?».
Ответом служила тишина, но девушка уже училась различать реакции своей хранительницы. Сейчас та не возражала, хотя главным условием являлось возвращение до рассвета. Вот родная цепь гор. Энканто. Место, изученное до последнего дюйма, вдоль и поперёк.
Мирабель прошла по дорожке из красных лилий, от чьей пыльцы могла разболеться голова. Щемящая тоска прожурчала где-то в груди. И это была не радость от возвращения домой. Носящая тёмный дар забралась на каштан у дома, глядя на звёзды. Уловила знакомый голос. Бруно. Играет на типле вместе с Паоло.
Тот поцелуй… Влюблённость они прошли. Теперь, через взаимную ложь, они спасались от пожара страсти, который мог вспыхнуть в любую минуту и толкнуть на непростительные ошибки. Но что, если… Что если это не блажь, не инстинкт, а именно любовь? Та самая, которая возвышает и ранит, сворачивает горы и заставляет преодолевать моря? Что если?..
Вишнёвая день засигналила спускаться. Это напоминало спазмы в мышцах, лёгкое онемение. Домой.
Оказавшись в собственном теле, Мирабель лишь кивнула самой себе, приподнимаясь. Вишнёвая тень лежала у неё в ногах. Не ужасное чудище. Всего лишь плотный уставший клубочек мрака.
– Ты же моё проклятье, – мягко прошептала девушка, осторожно касаясь едва тёплого призрачного меха, – Моя девочка.
========== Глава 37 ==========
С тех самых пор Мирабель привыкла вести двойную жизнь какого-то странного и при этом печального шамана.
Целыми днями она прилежно помогала семье с подготовкой к свадьбе, а ночью накидывала на себя старое пончо Бруно и садилась по-турецки, ожидая, пока Вишнёвая тень разрешит ей изменить обличье.
Джульетта встретила перемены в дочери с приличествующей матери тревогой, но взгляд девушки оставался спокойным.
– Ты её приручила, – то ли спросила, то ли констатировала Алма, когда внучка зашла к ней в один из вечеров.
– Всё возможно, – пожала плечами Мирабель.
Договор с Бруно пересекаться как можно реже также соблюдался практически без исключений. Правда, за столом они сидели рядом, но, казалось, что между ними выросла невидимая стена. На самом же деле, предсказатель и его младшая племянница всё ещё ценили общество друг друга, в тайне радуясь, что им не запрещено сидеть вот так. Благо, остальная семья была слишком измотана хлопотами по подготовке к свадебной церемонии, чтобы обращать повышенное внимание на тишину между ними.
Бруно даже испугался, когда на третий день за ужином Мирабель негромко произнесла:
– Я видела пустыню.
– Пустыню, mi linda? – он смягчил обращение, но после того, что они пережили вместе, это показалось глупой шуткой. Всё ещё играем в то, что ничего не было? Что ты не вспоминаешь её объятья, её полураскрытые губы, буквально заставляя себя спать по ночам, а не вопить от боли?
– Во сне. Совсем как в твоей комнате, только рядом море, –она улыбнулась, но словно чего-то своему, – Это так нелепо.
– Почему? – Бруно почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Предсказателю говорили, что на него самого страшно смотреть во время транса гадания, но девушка сейчас изрекала загадки без всякой магии. Он не знал Мирабель с такой стороны.
– Вода полна жизни, а рядом – бесплодный песок, – ответила Мирабель, доедая свою порцию риса с курицей. Бруно думал над этой фразой добрых минут пять, отыскивая скрытые смыслы, уже сообразил какой-никакой, но ответ, но увы, как раз в этот момент Алма спросила про украшения:
– Мирабель, как продвигается?
Речь шла о манжетках для свечей. Бруно помнил, что племянница сделала практически такие же для всей семьи на церемонию появления дара у Антонио. Тонкая и аккуратная работа, которой в тот раз никто так и не оценил. По мнению предсказателя, за такое недурно было бы и расцеловать руки, сотворившие чудо, хотя о чём это он? Забыл про пончо?
Приехали. Ни дать ни взять, поменялись местами. Сначала истерила Мирабель – теперь он, прекрасный пятидесятилетний подросток. Что может быть лучше?
– Почти доделала. Хочу покрасить их в красный. Что думаешь, Долли?
Лицо Долорес отразило удивление такой степени, как если бы с ней заговорил Гато:
– В красный?
– Это ведь твой цвет. Платочек, юбка. Ты такая яркая, и вокруг тебя будут яркие свечи.
– Исключено, – пресекла любые попытки спора Алма, – Цвет невесты – белый.
– Что скажешь, Долорес? – перефразировала вопрос Мирабель. Долорес не моргала, должно быть, борясь с воспоминаниями:
– Ну… красный, конечно, мой любимый цвет, н-но белый это традиция.
– Мне кажется, ты растворишься.
– Мирабель! – тон Алмы стал угрожающим.
– Просто мнение. Без обид, – примирительно подняла руки Мирабель.
– Белые. Манжетки, – на всякий случай ещё раз обозначила требования к заказу абуэла.
– Самые белые из всех, – понимающе кивнула Мирабель, – Пст, Камило.
– Что? – напрягся кузен.
– Спасаем еду на раз, два…
– ТРИ!! – радостно завопил подросток, загребая одним залихватским жестом всё съестное, что можно было унести. Мирабель цапнула увесистый манго.
– Камило! – вспомнив про родительские обязанности, кликнул сына Феликс, но куда там: тот уже драпал в свою комнату, заливисто хохоча. Мирабель замешкалась.
– Бруно, лови её! – опознав игру детей семилетней давности, Агустин делегировал право отнимать еду у дочери, подозревая, что непременно травмируется при подъёме на лестницу, споткнувшись в самый неподходящий момент.
– Спокойно, – предсказатель медленно встал из-за стола, протягивая руку вперёд, – Просто отдай заложников… Мира!
Она рванула наверх, к галерее, двигаясь какими-то причудливыми скачками, не похожими на человеческие. Не будь у Бруно десятилетней практики преодоления препятствий в застенках – он бы сдался ещё при подъёме.
– Ага! – предсказатель схватил племянницу за запястье, когда та уже потянулась к дверной ручке, – Отдай мне мне манго, и никто не… Э-эй!
Поднеся добычу ко рту свободной рукой, девушка откусила от плода изрядный кусок, да так, что пока жевала, тот еле вмещался в щёки.
– Ну в самом деле, – цокнул языком Бруно, глядя на то, как девушка облизывает губы от сладкого сока.
– Отпусти мою руку. Я выиграла.
– Да! Прости, – он отстранился так быстро, будто дотронулся до горячего чайника, – И что мы будем с этим делать?
– Ты был достойным соперником и победил бы, если бы не моя хитрость. Так что вот, – она протянула ему трофей, – Примешь этот дар из моих рук?
Недолго думая, предсказатель откусил от манго следом, и, прожевав, заметил:
– Мой укус больше. Я победил.
– Что? – не удержался Камило, высунув нос из своей комнаты.
– Правило поимки. В случае порчи трофея через укус победа присуждается тому, кто больше откусит, – младший из тройни Мадригаль обернулся к племяннице с непринуждённой улыбкой, – Неужели вы всерьёз думали, что изобрели эту игру? Мы с Джу и Пеппой…
В следующую же секунду предсказатель понял, что на самом деле Мирабель вызвала его на дуэль, придуманный задолго до того, как появился язык, культура и вся Колумбия вместе с другими странами. Она убегала, чтобы её догнали. Чтобы он её догнал. И разделил с ней нечто прекрасное.
Пока Камило на заднем плане тихонечко закрывал за собой дверь, Бруно желал провалиться под фундамент Каситы. Судя по широко распахнутым глазам Мирабель, она тоже поняла, что натворила:
– Я… Я выгуливаю её до изнеможения, но…
– Всё в порядке, правда, – попытался успокоить девушку Бруно, но уже понимал, что так просто это не выйдет.
– Это чертовка слишком любит играть, – Мирабель сделала шаг назад, чтобы выманить тварь, но после гонки по Энканто Вишнёвая тень так и не показывалась никому, кроме неё, – Вот с этими манжетками, пустыней… Пушистая засранка!
– Мира… Мира, послушай…
– Я стараюсь, но она не как ваши дары! – девушка указала на надкушенное манго, будто призывая его в свидетели.
– Я знаю, что ты делаешь всё возможное. Не волнуйся, я объясню Алме. А ты ложись спать. Завтра будет очень напряжённый день.
– Ты прав, – Мирабель потёрла виски, потом снова взглянула на трофей, – Ты доешь?
– Доем. А ты иди спать.
– До завтра, – кивнула ему девушка, заходя в комнату. Раздалось тихое лязганье щеколды, и Бруно коснулся двери ладонью. Он не озвучил своё мнение: отчасти потому, что не хотел ссорить Мирабель с её чудаковатым телохранителем, а может, потому, что слова бы точно сделали это реальностью:
«Дело не в Вишнёвой тени и не в её играх. Дело в нас с тобой».
========== Глава 38 ==========
Утро свадьбы началось для Бруно незабываемо: стоило ему выйти из комнаты, протяжно позёвывая, как чьи-то тонкие руки схватили его за грудки. Это была Пеппа.
На мгновение предсказатель решил, что средняя сестра действует по поручению Джульетты, что-то прознавшей и теперь занятой заточкой топора на кухне специально для брата, но нет.
– Бруно, помоги!
– Никакого дождя на свадьбе! – памятуя о прошлом разе, выкатил на неё глаза мужчина.
– Мимо! – Пеппа буквально втащила его в свою комнату, – Мамита не допустила меня до Долорес, говорит, я разнесу в клочья свадебное платье, поэтому я просто обязана чем-то себя занять!
– Ну что ж, желаю удачи, – как можно более мирно произнёс младший из тройни Мадригаль, намереваясь поскорее выйти наружу.
– Так что я подготовлю к свадьбе тебя! – сразу же прозвучал вердикт.
– Это какие-то личные счёты, или я просто стал первым, кого ты поймала?
– Всё тебе скажи! – женщина подошла к нему поближе, принюхиваясь, – Давно мылся?
– С Камило в речке.
– Значит, – она подошла к шкафчику, доставая оттуда полотенце и мочалку, – Помоешься ещё раз. И не заставляй меня заходить, как в детстве, и контролировать, ясно?
Угроза была более чем весомая, и к завтраку предсказатель вышел с чуть мокрыми волосами, завивающимися на лбу в глянцевые колечки.
– Быстро ешь и пошли, – распорядилась Пеппа.
– Ты даже не спросишь, хочу ли я этого? – Бруно не подал виду, но его покоробило, что сестра села на место Мирабель.
– Дай подумать… Нет. И вообще: у тебя племянницы каждый день замуж выходят, что ли?
– Вроде нет, а…
– Ты что… – она перевела дух, смахивая наметившееся над головой облако, – Влез. В то же. Нестиранное. Исподнее?
– Какое исподнее? – к завтраку с видом ожившего мертвеца подтянулась Мирабель: должно быть, снова отходила от марафонного выгула Вишнёвой тени.
– Никакое!
– Твоего дяди.
– Пеппа, не смей!!
– Давайте так, – найдя свободный стул, девушка покраснела, шустро собирая себе горку еды, – Я ничего не спрашиваю – вы ничего не говорите.
– А крысам всё нравится, – в намерении защитить предсказателя Антонио не понял, что сделал только хуже, – Так они везде могут найти дядю Бруно по запаху.
– У тебя очень. Очень. Очень полезный дар, Антонио, – Бруно так старался сохранить каменное лицо, что даже почувствовал лёгкое головокружение.
Ситуацию спасла прыснувшая со смеху Луиза, которую поддержал залившийся лаем Уго.
– Бабушка забаррикадировалась с Долорес? – заметила отсутствие двух членов семьи Мирабель, заодно помогая дяде перевести тему.
– Собственно, это и есть причина моих мучений, – Бруно кивнул в сторону сестры.
– Мучений? Я из тебя человека делаю! – притворно оскорбилась Пеппа, – Если бы не ты, я бы мучила Камило.
– То есть, – предсказатель втянул воздух носом, – Менять исподнее меня ты заставляешь, а собственного сына – нет?
– Камило, – угрожающе протянула рыжая Мадригаль.
– Дядя Бруно, за что? – обиженно протянул подросток.
– Просто вместе страдать веселее, – коварно улыбнулся предсказатель.
– Живо мыться! – скомандовала Пеппа, – А ты, братец, со мной! Я намерена привести в порядок эту потрёпанную швабру на твоей голове!
– Может, проще меня убить? – вознеслись на мучительницу оливковые глаза.
– Может, и проще, но сначала на свадьбе моей дочери будет одним прекрасным кабальеро больше!
– Спасите, – тихо просипел Бруно, пока Пеппа затягивала его в свою вотчину с видом удачно поохотившегося ягуара.
***
– Не дёргайся, – усадив брата за туалетный столик, Пеппа вооружилась гребнем.
– А орать можно?
– Сколько угодно, – проворчала сестра, чмокнув его в макушку, – Как в старые добрые времена… Колтун. Серьёзно?
– Прости.
– Брунито-о-о, – пальцы сестры принялись распутывать неожиданную преграду.
– Извини. Я никогда не считал себя красивым.
– А потом крысам просто понадобилось гнездо?
Он усмехнулся:
– Если и так, я не в курсе.
– Балбес, – она фыркнула, перебирая курчавые пряди, – Скажи, что за игра у вас с Антонио? Он так много с тобой разговаривает, я прямо не нарадуюсь.
– В детективов. Он придумал снимать следы Вишнёвой тени при помощи кальки.
– Ох, а это безопасно?
– Не волнуйся, я слежу за ним.
– Точно, чего это я, – сестра живо отогнала от головы новое облачко, – Мы же прогнали ту штуку.
– Конечно, – Бруно не хотелось лгать, но пришлось: кроме него и Алмы никто не знал о возвращении Вишнёвой тени. Свадьба Долорес стала эдаким рубежом в жизни семьи Мадригаль: «сыграем свадьбу – скажем».
– Может, тебя подстричь? – спросила повелительница погоды, склоняясь над его плечом и зажимая часть волос указательным и средним пальцами, обозначая длину, – Вот на столько?
– Нет.
– У, какой непреклонный. Но я тебя побрею.
– Только подровнять.
– Что, и крысиные усики оставить?
– Смилуйтесь, сеньора, Вы меня отмыли, если ещё сбреете усики, мои серые друзья выгонят меня из башни.
«У тебя вкус кофе. И мягкие усы». Его личный кошмар полуночи.
– Сделала больно? – увидев, что он дёрнулся, нахмурилась Пеппа.
– Нет, порядок. Просто… Вспомнил кое-кого.
– А, никак, ту очаровательную вдову, Ребекку? – подмигнула сестра, – Слыхала, ты ходил к ней на днях.
– Она обещала принести кое-что на свадьбу, у этой сеньоры занятное хобби. Покажет, если получится.
– А знаешь что? Зайди за ней.
– Пеппа.
– Что?
– Ребекка преданна своему покойному мужу, и её позиция не изменится.
– А… А ты?..
Предсказатель покачал головой:
– Она славная, и, думаю, мы могли бы стать друзьями. Только не говори мамите, а то с неё станется снова искать мне пару.
– Мама просто хочет всем счастья, – пожала плечами Пеппа. Легко ей говорить: абуэла сразу была в восторге от Феликса и не гонялась за дочерью, чтобы найти той жениха.
– Иногда её методы похоже на диктатуру.
– Хвост.
– Хвост?
– Да. Завяжу тебе хвост, – Пеппа меняла темы под стать настроению: резко и неожиданно, и порой приходилось приспосабливаться.
– Я не думаю, что мне пойдёт.
– Глупости. В детстве тебе шла короткая стрижка. И твои щёчки – прямо бунуэлос.
– Это тогда я был бы бунуэлос. Теперь я – медленно обвисающий бунуэлос.
– Ты хотел сказать, практически недвижимый бунуэлос, конечно? – рыжая Мадригаль приподняла волосы у него на лбу, – Гляди. Седых почти нет. Ты был практически таким же в день, когда пропал. В чём твой секрет?
– Да просто крысы вили гнёзда в моей голове, ничего такого… Ай!
– Балбес, – сестра игриво шлёпнула его краешком гребня, – Ты в курсе, что я намерена тебя переодеть?
– Ты шутишь.
– Ни сколько.
– Пеппа, это слишком, – приготовился к сопротивлению младший из тройни Мадригаль.
– Только на этот вечер. Ради Долорес. Ну пожа-а-а-а-луйста! Когда ты увидишь то, что это будет, ты не сможешь отказаться.
– Признаю, заинтриговала. Удиви меня.
– Вуаля, – подойдя к шкафу, Пеппа вытащила оттуда костюм, от которого у Бруно перехватило дыхание.
– Это же… это же папина одежда, – предсказатель заморгал, пытаясь справиться с нахлынувшие чувствами, – И мамита разрешила?
– Ага, – довольно кивнула рыжая Мадригаль, – Сказала, ради такого дня не жалко. Но ты всё равно будь аккуратнее, ладно?
– Спрашиваешь!
– Иди, примерь, если вдруг сядет не так, я подметаю.
***
– Надеюсь, мама его там не убила, – поделился переживаниями за дядю Камило, – Они уже два часа не выходят.
– Кам-Кам, – Мирабель оторвалась от украшения лестницы белыми лентами, – Если ты не будешь мне помогать, мы одни придём на торжество не переодетыми.
– Хочу быть Клайвом, – пробурчал лицедей, снова садясь на колени рядом с сестрой, чтобы продолжить расправлять орду атласных бантиков. Мирабель усмехнулась: отцовский кактус уже стоял в холле при полном параде, Агустин даже закрепил на горшке свой старый галстук-«бабочку».
– Зачем наводить марафет на один-единственный день? Мы ведь и так не то что ходим в грязи с ног до головы.
– Соглашусь. Но ты слышал абуэлу: это традиция, – выделив последнее слово голосом, девушка выудила очередную ленту.
– А Долорес до сих пор и носа из комнаты не кажет. Исабела и Луиза прогнали меня прочь с воплями… А какое бы ты хотела свадебное платье?
– Никакое, – помрачнела Мирабель, – Я не выйду замуж. Даром я обделена, рот Мадригалей не пострадает. Умру старой девой, а до этого съеду на окраину и буду варить зелья, как ведьма.
– На окраину? Где кладбище, что ли?
