сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
Моргану снился дом, но не тот, в котором он родился и вырос. Год за годом он пытался вытравить из памяти свое детство, когда мать приказывала выпороть его как провинившегося поваренка за невыученный урок или разбитую чашку. Нет. Ему снилось море. Теплое, ласковое, дарящее покой и наполняющее сердце тихой песней радости. И бархат песчаного пляжа. Это было самое первое счастливое его мгновение, когда он сбежал из ненавистного городка на одном из островов Британской колонии с контрабандистами и оказался на точке обмена. Пьянящее, поистине волшебное чувство свободы дурманило голову не хуже рома. Браун на мгновение закрыл глаза, вдыхая солоноватый запах бриза, как вдруг…
— Морган Джеймс Браун! — резкий голос с истеричными и властными нотками заставил мужчину боязливо вжать голову в плечи на уровне рефлексов. Пират резко обернулся и увидел перед собой женщину, подарившую, но и изломавшую ему жизнь.
Мать не постарела ни на день и все так же смотрела на сына своими колючими глазами из-под тонких бровей. Светлые волосы уложены в модную прическу, дорогие и тяжелые фамильные украшения переливаются на солнце, а платью с роскошными кружевами могла бы позавидовать сама королева. Статус дочери адмирала обязывал выглядеть подобающе. Женщина поджала губы, оглядывая отпрыска с таким презрением, что у Моргана пересохло во рту.
— Как ты смеешь появляться передо мной в таком виде?! — взвизгнула она, — Возмутительно! Несносный мальчишка, не заслуживаешь ничего, кроме крепкой порки!
— Прошу, матушка, — от былой бравады не осталось и следа, будто ему снова девять, а Сьюзен не успела собрать осколки китайского сервиза из гостиной, — сжальтесь…
Удар по ногам был такой силы, что Морган рухнул как подкошенный, еле сдерживая слезы, и сжался в комок, закрывая голову руками. Второй пришелся по спине, чуть ниже поясницы, и полоснул огнем. Мужчина до скрежета стиснул зубы, лишь бы не показать слабости.
— Паршивец! — надрывалась мать, — Весь в своего проклятого отца! Такой же жалкий и никчемный!
Удар. Еще один. И еще. Боль пронзала все, что было ниже пояса, разливаясь каленным металлом по искалеченным мышцам и коже, а в ушах набатом били выкрики леди Браун: «Паршивец! Гаденыш! Бестолочь!»
И вдруг все прекратилось. Мужчина прерывисто дышал и мелко дрожал всем телом, не веря, что кошмар закончился. Он распахнул глаза и затравленно огляделся, не понимая, что происходит. Пляжа не было и в помине. Теперь он лежал посреди тропических зарослей. Тяжело поднявшись на ноющие и дрожащие ноги, пират внимательно осмотрелся, запоздало узнавая южный лес.
— Я знаю это место, — пораженно выдал мужчина, глядя на разросшийся куст дикой камелии. С этого острова он едва унес ноги, когда сделка с бандой Чумного Карла посыпалась пеплом ему на голову. Если бы не припрятанный под поясом дамский пистолет, позорно прихваченный у одной из портовых шлюх, то валялся бы он до сих пор на этом острове с дыркой в башке.
Резкая и дикая боль, пронзившая правый бок, заставила покорителя морей задохнуться.
— За всякое враньё надобно платить, дорогой Морган, — пропел ему в самое ухо покойник Карл, обнимая ладонью за горло, а другой оглаживая живот опешившего мужчины. Чумной был немного ниже ростом, но сейчас он нависал над Брауном, словно гора, прижимая его к груди. Новая вспышка боли резанула ребра, и, опустив взгляд вниз, Морган понял почему.
Чокнутый головорез проворачивал лезвие кривого ножа в районе правого легкого, смакуя каждое мгновение мук своего пленника. Грудь начало сдавливать, словно морской волк тонул на большой глубине, каждый вздох стал отдаваться глухой болью.
— Я же тебе пулю в башку всадил, — прохрипел пират, чувствуя во рту предательский привкус металла, — видел, как ты сдох…
Снова удар, теперь слева. Спазм сдавил легкие, и Морган закашлялся вперемешку с кровью. Шершавый язык Чумного Карла прошелся по скуле, оставляя влажный след на коже.
— Но сейчас-то сдохнешь ты, — еще два удара под ребра заставили пирата слабо дернуться и обмякнуть в руках убийцы. — А теперь, ползи.
Браун мешком рухнул обратно на землю, отхаркивая кровь из легких. Перед глазами все плыло, ноги немели, а грудь сдавливало словно канатами. Предательски навернулись слезы. Он не хотел умирать. Нет, только не так!
— Ползи-и-и, — приторно пропел Карл. Морган дрожащими пальцами вцепился в землю и на слабых руках попытался подтянуться, но обессиленно упал лицом вниз, пытаясь гулким кашлем хоть как-то освободить легкие от сгустков крови. Он уткнулся лбом в дерн и провалился в темноту.
Вот и все…
Что-то теплое коснулось его губ, а потом он услышал голос, хрустальным звоном позвавший его из темноты:
— Очнись, мальчик, твое время еще не пришло, — щеки коснулась нежная рука. Боль уходила, уступая место покою и легкости. Мужчина попытался вздохнуть и с удивлением понял, что ничего больше не мешает легким наполняться воздухом, а еще, что веки стали тяжелыми, словно пушечные ядра. Сквозь опущенные ресницы он увидел светловолосую голову, покоившуюся возле правого локтя. Белесые пряди падали на спину и плечи, укрытые одеялом, и отливали жемчугом в свете утренних лучей солнца.
Он поблагодарит девушку позже, а пока ему надо поспать.
***
Запах мясной похлебки приятно щекотал ноздри и заставлял желудок болезненно сжиматься, а рот наполняться голодной слюной. Бравому морскому волку снилась еда. Хотя, минуточку, она ему не снилась! Морган с трудом разлепил тяжелые веки и попытался сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь, но перед глазами была лишь мутная пелена.
— Герди, фольг мидда вайрэ со снилль, [1] — услыхал он мужской, смутно знакомый голос.
— Ог вор скал ду?[2]- девушка, судя по всему, была совсем юной.
«Муж с женушкой, не иначе», — подумал Морган, прикидываясь спящим. Люди вокруг него занимались своими делами, пока пират вспоминал, откуда посторонние на его корабле. Последнее, что он помнил, как добежал до берега и благополучно доплыл до своего судна. Дальше была пустота.
— Брэнсель льоп ут, йег эр тильбаке[3], — дверь тихонько хлопнула и Браун остался наедине с тихой вознёй. Снова попытавшись разглядеть обстановку, мужчине сейчас повезло больше — зрение вернулось, но все равно было весьма расплывчатым. Он видел очертания бревенчатой комнаты, пучки трав над головой, светлое окно и тонкий женский силуэт в паре шагов от него, который что-то старательно размешивал в громадной ступке. Вопреки услужливо всплывающим воспоминаниям, у девушки были золотисто-русые волосы, собранные в обернутую вокруг головы косу, а не короткие белые.
«Неужто приснилось?» — решил пират, наблюдая за ней из-под полуопущенных ресниц. Хозяйка закончила толочь и теперь старалась не выронить тяжелую каменную посудину из рук, высыпая содержимое в миску. На «Вольном ветре» не было никаких веников под потолком, ни тем более жаркого очага, в котором потрескивал огонь. Тогда где же он?
Решение не заставило себя ждать и покоритель морей, собрав всю волю в кулак, рванулся к девушке, как только та подошла достаточно близко. То ли он спал в неудобной позе и за ночь отлежал задницу, то ли слишком резко вскочил, но как только руки Моргана сомкнулись на девичьей талии, они с грохотом рухнули на пол, цепляя за собой деревянную табуретку и стоящие на ней миски. Осколки брызнули в стороны, разбавляя звоном глухой удар и удивленный женский всхлип. Пират рефлекторно попытался зажать девице рот, но та и не думала кричать. Вместо этого северянка проворно цапнула мужчину за палец, а затем лаской вывернулась из крепких рук, тут же оказываясь на нем верхом.
«Глянь, какая резвая кобылка», — хмыкнул было про себя бравый капитан, но осекся, встретившись с норманнкой взглядом — в нем читалась неприкрытая угроза. Ни страха, ни растерянности, лишь холодная решимость отстаивать свою жизнь до последнего, чего бы маленькой (верхом на Моргане она казалась совсем ребенком) фурии этого не стоило.
— Кун торв ог вольдект виль ваэрэ на[4], — прорычала она, впиваясь ноготками в загорелую шею. Светлые глаза северянки метали молнии. Кажется, разозли ее еще чуть-чуть и в хибару ударит кривая небесного огня. Брауну показалось это забавным, что такая хрупкая козочка угрожает ему с таким бесстрашием. Если бы он только захотел, она бы уже сладко стонала под ним, громко выкрикивая его имя и царапая пальчикам плечи. Но сейчас пирату нужно было от нее нечто иное.
— Тише, милая, это не то, о чем ты подумала, — широко улыбнулся пират, пытаясь успокоить девушку, но рука на его горле сжалась сильнее. Придушить не придушит, но приятного мало.
«Хотя, хрен тебя разбери, о чем ты там думаешь», — про себя добавил он.
— Хэр трэнгер ду икке континэнтэт, слик эт яг кан бли тат мэ макт ог утэн эттерспёршиль! Йэ эр дотте ав Яль, икке ан тинг, дритт![5]
Морской волк уже приготовился подмять хрупкое девичье тело под себя, когда дверь резко распахнулась, грохнув о стоящий у стены стул. В проеме стоял высокий широкоплечий норманн с короткой бородой и светло-пшеничной копной волос, которая в свете холодного солнца отливала жемчугом. Голубые глаза северянина тревожно метались от пирата на полу к оседлавшей его девушке, а в руке мужчина сжимал изогнутый топор, такие Морган видел у его собратьев самолично, когда сталкивался с ними по делу и знал, как точно его можно метнуть в нерадивую башку неприятеля.
— Герди, сом шьйэ эр?[6] — голос мужчины показался южанину отдаленно знакомым. Он пристально вглядывался в приятные черты лица норманна, но упорно не мог вспомнить, при каких обстоятельствах им довелось столкнуться. При первом взгляде в белобрысом северянине ничего такого не было, его сородичи толпами ошивались на пиратских рынках и в портах, где сбывали краденое, ведь все знали: норманны не чураются никакой торговли; но чем-то он неуловимо отличался. То ли дело было во взгляде ясных, как утреннее небо глаз, обрамленных светлыми ресницами, то ли в четкой, будто высеченной из камня, линии скул и носа. Морган не знал, но чувствовал, и это заставило его примирительно вскинуть ладони вверх и перестать скалиться как шакалу.
После этого северянин облегченно вздохнул, и легким движением кисти вогнал топор лезвием в пол. Девушка, видя все это, возмущенно засопела, а затем легко вскочила на ноги.
— Хан вилле ха мэг тиль о вайинэрэ,[7] — только сейчас, когда девушка подбежала к мужчине, Морган заметил, что в руке у нее был широкий короткий нож, каким обычно охотники свежуют дичь. Норманнка капризно надула губы, прижимаясь к мужу, словно не она мгновением раньше пыталась придушить южанина.
— Барэ сэ по хан, — снисходительно проговорил норманн, обнимая девицу за плечи, — Хан эр о то борт ну унде бэльтэстэдэт. Хан эр и беху утен хьйэльп ав хьёре кан икке, фо икке рёре он квинне. [8]
— Мэн хан прёвдэ[9], — буркнула девушка. Белобрысый северянин покачал головой и шагнул к Моргану, который только сейчас с ужасом понял, что не чувствует ног. Да какого дьявола, он вообще ничего не ощущал, словно нижней части не было вовсе! Браун спешно глянул вниз и обмер — он был абсолютно голый, а присевший возле него дикарь этого, казалось, не замечал.
— Как себя чувствуешь? — без малейшего намека на норманнский акцент спросил северянин, начиная ощупывать остолбеневшего пирата. Он видел, как длинные пальцы касаются кожи, но не ощущал этого. Даже когда норманн провел ладонью по особо чувствительному месту на внутренней стороне бедра, в паху Брауна не заныло с привычной сладостью. Не было ничего.
— КАКОГО ХЕРА?! — взревел пират, пытаясь сесть, но тут же едва не завалился на бок, благо белобрысый вовремя придержал его плечом. Морган беспомощно ткнулся носом в шерстяную рубашку северянина, судорожно пытаясь осмыслить происходящее.
— Все нормально, — бородач похлопал его по спине и закинул на себя руку пирата, — Не бойся, это пройдет. Герди, помоги мне его поднять.
— Еще чего, — буркнула на всеобщем девушка, скрещивая руки на груди. Мужчина красноречиво поднял светлые брови и укоризненно посмотрел на супругу. Ее хватило на пару минут, но потом она, закатив глаза, все же помогла поднять растерянного капитана, чтобы отнести его обратно в постель.
— Герди, Улле скйольд дэг эр… — послышался из распахнутой двери звонкий детский голосок, а когда все трое дружно повернули в ту сторону голову, то увидели покрасневшую девчушку с горящими глазами, которая указывала пальчиком на нагого пирата. - Охо, хан эр энда мэр энн Бьёрн![10]
— Элла?! — разом гаркнули белобрысый и девица. Да так, что у Моргана едва не заложило уши.
— Скажи спасибо, что он не знает языка, — строго сказал ребенку норманн, утаскивая пиратское тело на постель и аккуратно его укладывая. Супруга стыдливо отводила глаза, но нет-нет бросала на крепко сложенного южанина быстрые взгляды.
— Повторить? — без доли стеснения спросила девчушка, подсаживаясь на стоящий подле кровати стул и нетерпеливо на нем ерзая.
— Нет! — испуганно дернулся беловолосый норманн, тут же беря себя в руки и устало потирая переносицу, — Не надо, Элла. Он этого не оценит.
Шок от произошедшего отпустил Брауна и теперь он удивленно наблюдал за тем, как «чисто» говорят эти дикари на Всеобщем.
— Дядька! — рявкнула девочка замершему мужчине прямо в ухо, — а ты не помер, потому что такой большой, или потому что тебя Лау наш вылечить?
— Чего? — не понял Морган, затравленно оборачиваясь на источник шума в виде светловолосой малышки с аккуратными косичками, свернутыми «барашками» на затылке. Элла с неподдельным интересом разглядывала пирата, словно он был для нее неведомым зверем.
— Ну, тебя ведь игерн за попу кусать, и ты чуть не помер. А не помер потому что ты такой большой и сильный, или потому что тебя наш Лау вылечить? — как маленькому повторила девочка.
— Э…
— Моя йента, — Лау, как называла белобрысого девчонка, присел возле ее стула на колено и склонился к маленькому розовому ушку, — в беличьем дупле закончились орехи и вашим пушистым подданным, как мне кажется, нужно помочь.
Лицо Эллы сразу приобрело царственное выражение, а маленький носик задрался чуть ли не к потолку.
— И как же мне это сделать, почтенный сейдман? — с необычайной важностью спросила девочка. Лицо Моргана продолжало вытягиваться.
— Думаю, насыпать этого им в домик, — норманн вытащил из-за спины маленький туесок с лесными орешками. Вся напускная серьезность девочки тут же испарилась, а в зеленых глазенках зажегся азарт, присущий лишь маленьким детям. — Только чур, — мужчина спешно отдернул руку от детских пальчиков, — все самой не лопать!
Элла оживленно закивала, и, как только заполучила заветный туесок, вылетела из дома, будто ее и не было. Белобрысый расплылся в довольной улыбке, провожая ребенка теплым взглядом.
— Ох, ог квикк экорн,[11] — вздохнул он и рывком сел на постель к Моргану, который пребывал в легкой прострации от происходящего. — Пить хочешь?
Южанин как-то не сразу сообразил, что норманн обращался к нему. Беловолосый сын севера настороженно смотрел на Брауна, словно тот сейчас захочет на него набросится. Прочистив пересохшее горло, морской волк коротко кивнул, а когда у него под носом оказалась большая чашка с водой, то жадно припал к ней губами. Жажда накатывала волнами с каждым глотком, будто прибой, и, чем больше он пил эту слегка горьковатую воду, тем больше хотелось еще. Протянув норманну пустую посуду, Морган благодарно кивнул.
— Я знаю, что ты хочешь еще, но прости, пока нельзя, — белобрысый отставил пустой бокал на табурет и снова обернулся к своему гостю. — Как тебя зовут?
— Мор…тимер, — на мгновение замявшись, соврал пират. Норманн подозрительно нахмурился. — Мортимер Лоуренс, я матрос на торговом судне, что шло мимо вашего…
— Исбиткант[2], — подсказал Лау.
— Да, точно. Исбиткант, извиняй, в башке такая каша.
— Неудивительно, — хмыкнул норманн, — Не дотащи я тебя вовремя с капища, ты мог лишиться, в лучшем случае рассудка. В худшем — отправиться к праотцам.
— Вашу мамашу… А долго я на том сраном капище провалялся?
То, что он явно сказал лишнее, Морган понял не сразу, только когда насупленный северянин нехорошо покраснел и скрипнул зубами. У Брауна было два основных порока — жадность до золота, присущая всем пиратам, и привычка частенько сначала делать, а потом думать. Сейчас преобладало второе. Он уже было приготовился, что мужик завершит начатое женой удушение, но тот взял себя в руки, прикрывая глаза и глубоко вздыхая.
— Будь любезен подбирать выражения, здесь за подобное могут заставить прогуляться вокруг дерева[13].
— Плетьми что ли погонят? — улыбнулся капитан, воспринимая слова собеседника как нечто забавное и несерьезное.
— Не совсем.
— Да и начхать, — Морган повел могучими плечами, разминая затекшие мышцы, — Слушай, а ты на том капище никого странного не видел?
