сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
[4] Можешь звать меня Анни. Твой друг сказал, что тебе одиноко.
[5] Сколько он тебе дал?
[6] Ты дал больше. Со мной еще никто не был таким ласковым и нежным.
[7] Я по-другому не умею.
* * *
Морган чувствовал себя как в детстве. Будто бы он опять разбил окно в спальне прислуги и сейчас получит нагоняй от Сьюзен. Но перед ним была не милая служанка-погодка, а бородатый и грозный сейдман, способный запросто проломить ему череп. Хоть Лаури и был невозмутим и спокоен, но Браун не сомневался, — этот при желании сможет.
Тишина давила на уши, заставляя пирата нервничать еще сильнее, норманн же продолжал молчать и смотреть так, что сердце периодически падало в пятки и подпрыгивало обратно. Наконец, южанин сдался и, подавшись вперед, приблизился почти к самому лицу Ниссена.
— Ну, прекращай ты уже так на меня смотреть, — белобрысый даже бровью не повел. — Да, я соврал про имя. И про чин. И…
— Про все остальное, — подсказал Лау, удобнее умащиваясь на кресле.
— Много ты знаешь?
— Достаточно, чтобы сделать определенные выводы, — Морган был готов сквозь землю провалиться. Это была катастрофа.
— Да пойми же ты, не мог я иначе поступить! Не мог! — черт бы побрал этого норманна, сидит сейчас важной птицей, нос воротит. Потом еще и нотации читать начнет… — А вдруг бы вы, узнай, кто я, выбросили меня из дома?
— Ерунды не говори, — спокойно одернул мужчину шаман, — тебе нужна была помощь.
— Она и сейчас мне нужна! — пират в сердцах хлопнул себя по бедру ладонью. — Ты же сам говорил, что нравы тут крутые, а я ведь ничерта об этом не знаю.
— Тоже мне, капитан, — фыркнул норманн. — Ты ведь даже не понимаешь, почему я злюсь.
— Так поведай!
— Ты пытался меня купить, — ровным голосом сказал Лаури.
Морган на мгновение опешил. Так вот в чем дело! Шаману было начхать на обман, о чем он и сообщил мгновением позже, его больше уязвлял факт подкупа.
— Имя — это просто имя, ты можешь назваться хоть грязью болотной, мне не интересны будут причины. Я помог, потому что ты в этом нуждался. Попроси об этом открыто и честно, возможно, я бы не задумываясь, помог снова.
«Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо!» — Браун уже готов был выть от безысходности. Он сам только что похоронил доверие этого белобрысого шамана, собственными руками вырыл могилу, разве что, закопать не успел.
— Я ведь даже языка вашего не знаю…
— Нордлиге не Исбиткант, здесь иноземцев в разы больше. Помогут.
— Каков шанс, что я доберусь до южных морей живым? Что я вообще туда доберусь, м?
Разговор заходил в тупик.
Лаури сокрушенно покачал головой и поднялся из кресла, направляясь в свою спальню.
— Ты куда? — пират был готов сорваться за ним в любое мгновение.
— Спать. Твоя ненасытная любвеобильность несколько мешала мне сегодня ночью. Точнее её жертвы, — Ниссен многозначительно хмыкнул и скрылся за дверью.
Так потянулись дни. Сейдман все-таки согласился на подработку у той француженки-аптекарши, поэтому они продолжили снимать комнату в трактире и дальше, но вот только Моргана не покидали мрачные мысли о провале. Пират почти не выходил из спальни, все обдумывая свое положение, которое, к слову, было весьма незавидным.
Южанина спасла нелепая случайность, случившаяся почти через неделю после их неловкого разговора. Браун как раз закончил развлекаться с разносчицей, которая оказалась весьма недурна в постели и ненавязчива, когда услышал под окнами шум.
— Никак городничие опять кого-то скрутили, — заметила Дэгни (хоть пират и не был уверен, что запомнил имя правильно), перешнуровывая исподнюю сорочку.
— И часто они кого-нибудь крутят? — мужчина лениво потянулся и подпер щеку ладонью, прикидывая, а не подкинуть ли девушке еще монетку, чтобы та задержалась на часок-другой.
— Не особо, — пожала плечами норманнка, подходя к окну. — Эй, да это же твой белобрысый, который вечно с недовольными щами ходит!
Внутри Моргана все упало, и мужчина подорвался с постели, как ужаленный, на ходу натягивая штаны. Ниссена действительно скрутили двое законников и уводили вверх по улице. Видок у него был не самым радужным, видимо с очередного сбора своих хитро выдуманных кореньев, потому что норманн сейчас больше походил на трубочиста.
«Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо!» — едва не скулил Браун, провожая упирающегося Лаури и ведущих его городничих взглядом. Когда они уже почти скрылись в дали, то из-за угла вышла компания покачивающихся альбионских моряков во главе с рулевым, которого почти тащил на себе молоденький матрос.
Дэгни подкралась к мужчине со спины, обвивая его руками вокруг талии.
— У-ух, солдафоны! — рыкнула норманнка, потираясь щекой о татуированное плечо пирата, — как же они надоели, снова будут хватать девочек без спросу, будто им за это ничего не будет.
— А много их здесь? — южанин не отрывал от альбионцев заинтересованного взгляда.
— В порту стоит пара кораблей, так что человек сорок, может меньше. Матросне наш трактир не по карману, а вот офицеры живут в конце коридора этажом ниже.
Морган навострил уши, оборачиваясь к жмущейся к нему девушке, и приподнял ее подбородок, чтобы взглянуть норманнке в глаза.
— Да что ты говоришь, — большой палец моряка прошелся по губам Дэгни, которая сладко прикрыла глаза, предвкушая продолжение. — А капитаны среди них есть?
— Есть пара, один даже чем-то похож на тебя, — девушка подставила шею под нежные поцелуи, пропуская сквозь пальчики темные волосы мужчины, — такой же здоровяк… почти…
Не смотря на то, что Моргана раздражало, когда кто-то касался его волос, сейчас он был готов терпеть хоть порку каленым железом; главное, чтобы девка пошла за ним хоть к Кракену в пасть, а уж спереть пару вещиц из прачечной…
— Милая, а достань-ка мне вот что…
* * *
— Стопудово вор.
— А я тебе говорю, бродяга!
— Да, не, для бродяги слишком чистый. Глянь, какие ножи, — лезвие ритуального Хвита сверкнуло на солнце морозной искрой, — Точно спер. Прикинулся трубочистом и спер!
— Так от него ж гарью-то и не пахнет. Вон, полюбуйся, морда вся в грязи.
Лаури обреченно наблюдал, как весь его нехитрый скарб вытряхнули из сумки на стол прямо перед ним и теперь усердно разглядывают. Сейчас они доберутся до кошелька со всем недельным заработком и все, приплыли.
— А тут у нас что? — городничий[8], что помоложе, как раз протянул руку к кожаному мешочку с деньгами и взвесил его на ладони. Монетки внутри весело звякнули друг об друга, чем вызвали нехорошую ухмылку на лице полицейского. — Оппаньки.
— Я ж говорю, вор! — второй разгладил пышные усы с проседью и довольно крякнул. — Да ты, мужик, здорово попал. Тянет лет на пять-шесть каторги, да, Ганс?
— Да поболе, — безбородый Ганс уже запустил лапищу в кошель и пересчитывал монеты, отщелкивая их большим пальцем, — грабеж, убийство старой карги Улльден и все это без документов. Если не повесят, так сгниет в рудниках на Хидебю.
— Я ничего не крал, и уж тем более не убивал, — рыкнул сейдман.
Городничие переглянулись.
— А ты, любезнейший, докажи, что ты не тюлень! — гоготнул старший. Ганс тут же подхватил его скотский хохот.
— По какому поводу веселье? — смех стих мгновенно, а мужчины, услыхав вопрос, вытянулись по стойке смирно, расступившись в стороны и открывая Ниссену вид на высокого статного мужчину в летах в форме старшего городничего. Офицер был, как говорится, старой крови; накинь ему на плечи кольчугу и плащ вместо кителя да дай в руки меч — вот перед тобой уже один из эйнхейриев Вотана во плоти. Синие глаза под нахмуренными бровями горели живым умом, на лбу залегли глубокие морщины, придававшие норманну еще более выразительный вид. Сейдман невольно ссутулился под взглядом старшего городничего, а когда тот снова подал голос так и вовсе поежился.
— Вы оглохли? Я спрашиваю, по какому поводу ржете как кони стойловые? Заняться нечем, Йохан?
— Никак нет, герр Штейн!
— Тогда хорош зубоскалить, с этим я сам разберусь. Живо обратно на посты.
— Но герр Штейн… — пискнул Ганс, на что получил тяжелый взгляд командующего и поспешил прикусить язык. — Слушаемся.
Парочка резво отдала честь и испарилась из кабинета, будто их и не было. Штейн взял в руки серп, повертел его перед глазами и вернул на место, присаживаясь на кресло. Лаури все это время старательно разглядывал свои грязные руки, нервно покусывая губы. Нехорошо все это, ох, нехорошо. Мало того, что сам без документов, так еще и пират в знакомцах. Если не вздернут прямо сейчас, то точно на каторге ему найдется местечко.
— Ну и откуда ты? — заговорил офицер на старом наречии, который в таких городах как Нордлиге знали лишь древние старики.
— С Исбитканта, — шаман удивленно захлопал ресницами.
— Странно, — фыркнул городничий, — Вроде под боком у нас, а без личной грамоты[9]. Или ты сейдман?
Ниссен слушал и не верил собственным ушам, Штейн же удовлетворенно улыбнулся, глядя на вытянувшееся лицо беловолосого земляка, и взял в руки ритуальный нож.
— Мне про вас бабка рассказывала. В вас, вроде как, кровь Ванов течет, и не люди вы вовсе. Живете в лесах, помогаете всем, кто попросит, а сами гордые, что никогда помощи ни у кого не спросите, — городничий положил клинок обратно и огладил уже подсыхающий букет из трав и кореньев, — Но вот гляжу я на тебя, и понимаю, что не гордые вы, а наивные. Мир стал хуже, а люди — и подавно.
Норманн тяжело вздохнул, откидываясь в кресле. Ему бы отпустить этого белобрысого недотепу, но уж больно подозрительно он выглядел для остальных — без документов, зато с полным кошельком золота и ножами за пазухой. Да как назло, недавно кто-то прибил старую Улльден и обнес ее халупу. Нет, ему было не жаль, бабка, как говорится, гадила всем без разбору от недалекого ума и подкравшегося маразма. А еще, по слухам, прятала она в своей покосившейся хибаре золото…
— Звать как?
— Лаури. Ниссен.
— Ниссен, — выдохнул Штейн, — грамоте обучен?
— Да.
— Тогда пиши…
Офицер не успел договорить, как в кабинет влетел раскрасневшийся Ганс, придерживая сползающую на затылок шляпу и пытаясь отдышаться.
— Ну что опять? — устало вздохнул старший городничий, оборачиваясь на задыхающегося подчиненного, который едва не висел на двери и пытался ослабить воротник кителя.
— Там… это… к Вам…
— Герр Штейн сейчас очень занят! — донеслось из коридора, а мокрый юнец и вовсе нехорошо побледнел. И было от чего, спустя пару мгновений на пороге кабинета во всей красе появился высокий и широкоплечий морской офицер с Континента. Лаури не разбирался в знаках отличия, но, судя по тому, как вытянулся перед незнакомцем младший городничий, перед ними стояла весьма значимая персона. Мужчина еле заметно кивнул Гансу в сторону выхода, а тот, кажется, только этого и ждал, потому что рванул из кабинета, словно камень из пращи.
Моряк грациозно закрыл за ним дверь и развернулся к сидящим лицом. Ниссену сразу показалось знакомым, как двигается этот человек, а когда он увидел, кто же явился в участок, то челюсть сейдмана поспешила присоединиться к содержимому сумки на столе городничего.
В отутюженном темно-синем кителе с серебряными пуговицами и вышивкой в виде якорей и корон на эполетах стоял не кто иной, как Морган, который сейчас не был похож на заросшего разгильдяя, коим был еще с утра, когда Лау уходил из трактира. Гладко выбритое загорелое лицо пирата имело самое чопорное выражение, на какое он вообще был способен. Длинные темные волосы, которые обычно напоминали мочало, вымыты и собраны в низкий хвост, а из многочисленных побрякушек осталось только массивное кольцо на правой руке. Браун стянул с головы расшитую серебром треуголку и доброжелательно улыбнулся Штейну.
— День добрый, господин старший городничий, — мурлыкающим тоном поприветствовал его южанин, бросая на Ниссена мимолетный взгляд. Лаури продолжал пораженно разглядывать попутчика.
— День добрый, — Штейн поднялся с места, сверля гостя настороженным взглядом, — чем обязан столь важному визиту?
— О, право дело, я здесь не официально, давайте обойдемся без всех этих… формальных раскланиваний, — поморщился Морган, а сейдман от напряжения едва не принялся хихикать и похрюкивать, — дело, собственно, вот в чем. Как Вы знаете, в Норвии сейчас развернута активная кампания по истреблению пиратства, согласно приказу от 2 июня 1794 года[10], подписанного объединенными силами Королевств Германы, Галлии, Альвионского союза и Балтией[11]. А я, как действующий офицер под командованием адмирала Скарборо, являюсь одним из тайных агентов Софийского союза.
— Проще говоря, кротом, — упростил городничий, слушая витиеватые речи пирата. Южанин мимолетно хмыкнул, оглаживая пальцами треуголку, которую все это время чинно держал в руке.
— Знаю, Вам это не по душе, а дай волю так вообще бы прикрывали их. Но я здесь не за этим, Нордлиге вне моей юрисдикции.
— Так какого ляда Вы, любезнейший, чьего имени я даже не знаю, передо мной здесь как соловей заливаетесь? — на лице норманна заходили желваки. И если Лау тогда хотя бы надеялся на то, что отделается от всего случившегося малой кровью, то сейчас пират явно играл против него.
— Ох, моя оплошность, прошу простить. Капитан Морган Джеймс Браун, офицер малой эскадры Альвионского флота под командованием адмирала Маркуса Скарборо. И здесь я, — мужчина взглядом указал на остолбеневшего от такого виртуозного вранья шамана, — вот из-за него. Этот чумазый болван — мой переводчик, я нанял его, так как не силен в местных диалектах, а в Бьорненвинкель[12] не говорят на Всеобщем.
На этой фразе Ниссен подавился воздухом и стал захлебываться кашлем, пытаясь не выдать крайнюю степень удивления и не спалить весь этот театр одного актера к чертям собачьим. Штейн, заподозрив неладное, внимательно посмотрел на кашляющего норманна, затем на разодетого пирата.
— Могу я взглянуть на документы?
— Конечно, — ловким движением Браун выудил из-за пазухи кожаный сверток с печатью Софийского союза, которую Лау мельком видел еще в Исбитканте на вымпеле одного из кораблей. — Все как нужно: бумага, удостоверяющая личность, морская грамота первого разряда и подпись с печатью самого адмирала.
Старший городничий внимательно разглядывал бумаги, то и дело зыркая на Лаури, который уже окончательно перестал вникать в происходящее.
А может, Морган никакой и не пират? Может, он, и правда, сдает пиратские банды военным морякам? Но все сомнения Ниссена развеялись, стоило ему взглянуть на безразличное лицо Брауна, который лукаво подмигнул сейдману и украдкой показал язык.
Штейн шумно выдохнул, откладывая бумаги в сторону и переводя растерянный взгляд на Лаури. Городничий был крайне озадачен, ведь теперь перед ним сидел не абы кто, а помощник тайного агента морского союза нескольких держав.
«Везучий парнишка…», — подумал про себя старший городничий, сворачивая гербованные бумаги с геральдической печатью и витиеватой росписью адмирала.
— Не смею задерживать, господа.
* * *
Непривычно было смотреть на чистого и накрахмаленного Моргана, когда норманн был похож на поросенка. Несколько часов, проведенных в участке, чище его тоже не сделали, благо хоть в кандалы не заковали.
— Я ж говорил, что за тобой глаз да глаз нужен, — пират водрузил на голову треуголку, поправил ее и чинно зашагал прочь от казенного двухэтажного дома. — То побьют тебя, то скрутят. Как еще до своих лет дожил?
Лаури шел как во сне, не веря в произошедшее с ним за эти несколько часов. Пират же сиял, как начищенный медный пятак.
— Да ладно, расслабься, я ж тебя вытащил. Так что, ты мне теперь должен.
— Кстати, как тебе это удалось? — люди невольно обращали внимание на столь колоритную пару, особенно на южанина, чьи рубашка и штаны могли соперничать по белизне разве что с первым снегом.
— Это моя маленькая тайна, — подмигнул южанин. — Моя и милашки Дэгни.
— Ты что, спер офицерскую форму? — челюсть норманна вновь грозилась потеряться где-то в районе земли, а Браун так резко остановился, что Ниссен в него едва не влетел.
— Эй, не засри?! Нет, я ее одолжил, поэтому вернуть надо как было, пока этот тюфяк не проспался.
— А бумаги? Грамота?
— Мы свалим отсюда быстрее, чем нас хватятся.
— На чем?!
— Расслабься, Снеговик, у меня все на мази, — почти оскалился Морган.- И у тебя наверняка есть вопросы поинтереснее, дэ?
Беловолосый шаман смотрел на этот образец вранья и отсутствия совести, и у него появилось просто дикое желание сбить с того хоть часть спеси.
— Ты серьги что ли снял?
— Чего, — довольное лицо пирата моментально вытянулось, а в глазах зажглось непонимание.
