сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)
Бородач тихо охнул от неожиданности, но в следующее мгновение пинком скинул пирата с себя. Браун откатился от противника, быстрым взглядом окидывая прихваченный клинок. Плавное лезвие походило на морскую волну и имело зазубрину, отдаленно напоминающую спинной плавник кита. Нож лежал в руке идеально, хоть и был тяжеловат в рукояти, изрезанной прямыми резкими письменами. Дикарь резво вскочил на ноги и рывком преодолел расстояние между собой и Морганом, отталкиваясь ногами от одного из идолов. Не ожидая такой прыти, бравый пират сделал неловкий шаг назад, за что поплатился подсечкой и ухнул спиной в чью-то поросшую бурьяном нору.
Извергая отборную ругань, южанин выбрался из ямы, костеря дикаря, всю его родню и команду корабля заодно. Норманн тяжело дышал, глядя из-под насупленных бровей и упираясь руками в колени. Браун победно ухмыльнулся и расправил широкие плечи, когда увидел, как округлились глаза противника и в них мелькнул испуг.
— Ага! — гаркнул Морган, откидывая со взмокшего лба выбившиеся из хвоста пряди. Сладкий вкус победы уже наполнял сердце пирата, когда он почувствовал шевеление в районе левого бедра.
— Стьо стиллэ ог икке фльут, — норманн не сводил глаз со штанов противника и медленно завел руку за спину, явно намереваясь достать один из ножей. — Дэ эр гифтиг.(6)
Шевеление стало более навязчивым, и Морган опустил взгляд. То, что он увидел, заставило его забыть обо всем на свете, включая вновь посмурневшего противника, который пытался нашарить оружие. На штанине, обернувшись вокруг бедра и шевеля мощными усами, перебирала когтистыми конечностями огромная мохнатая сколопендра. Ее южные сородичи немало народу успели погубить своим ядом, но самыми опасными считались северные. И Браун это знал.
— Форбанн! Мэн хвор эр хан? — гаркнул дикарь, хлопая себя по бедру, а затем вскидывая просветлевший в догадке взгляд на пирата, — Ду! Вэль фо бакен мин книв, тивен?!(7)
Но южанин его, по всей видимости, не замечал. Морган крутился вокруг своей оси, пытаясь разглядеть, не прокусила ли гадина кожу штанов. Наконец, мужчина решил, что осмотр окончен и схватился за мохнатое тельце голой рукой, чем вызвал еще больший ужас норманна, который задохнулся в немом вопле.
— Сучья гусеница, катись к дьяволу! — мощные усы возмущенно стегнули капитана по руке, но жвала не успели сомкнуться вокруг пальцев, так как сколопендра уже описывала красивую дугу в воздухе. Победно ухмыльнувшись, Браун перехватил рукоять ножа поудобнее и тряхнул рассыпавшейся гривой. — То-то же… А ты чего вылупился?
Морской волк проследил за направлением взгляда противника и издевательски поиграл клинком в руке.
— Ножичек свой обратно хочешь, да? — Морган возбужденно облизнул пересохшие губы кончиком языка. Огонь драки горячил кровь так, что ему моментально стало невыносимо жарко, и шальная мысль заставила его сорваться с места, — А вот и хрен тебе, догони сначала!
И Браун, сверкая пятками, как заправский заяц, пустился в карьер, что только ветер засвистел в ушах, обдавая холодом лицо и шею. Норманн же остался неподвижным, продолжая пораженно наблюдать за тем, как «хитрый» пират понесся с его ритуальным клинком прочь с капища… и мешком упал буквально в двадцати шагах, проезжаясь по лесному сору лицом.
Северянин покачал головой и неспешно отправился в сторону давешнего противника, который теперь прибывал в плену забвения от яда. Мужчина лежал в нелепой позе и с неописуемым восторгом на лице, нож же лежал чуть в стороне.
— Дритт, икке ха хэндэнэ тиль, а бли савнэт, — бородатый сын севера поднял кинжал, любовно огладил лезвие и одним движением отправил его в ножны, пихая носком Моргана в бок, — Ва мэ эн хъянэ вилле витэ ат ду икке гьоре дэт.(8)
Повинуясь движению ноги норманна, тело пирата перевалилось на живот и смешливый взор дикаря сменился растерянностью и испугом — чуть ниже поясницы темнели две бурые точки на рубахе. Если бы не обряд охоты и снадобья, то сейдман и не заметил бы их, но сейчас кровь южанина буквально горела на фоне темной рубахи. Эта проклятая стервь его все-таки укусила.
— Форбанн, (9) — еле слышно выдохнул мужчина, присаживаясь на корточки и смачивая пальцы алым. Северянин втянул запах крови с едва уловимыми сладковатыми нотками и, попробовав ее на язык, тут же сплюнул.
Кровь чужака обожгла язык холодом, сводя челюсти. Норманн окинул неудачливого противника оценивающим взором и почесал измазанную кровью макушку, взъерошивая и без того растрепанные волосы. Дело дрянь. Если бы этого идиота укусил самец, то дело бы ограничилось простым параличом на пару часов, но то, что вцепилось ему немногим выше задницы оказалось самкой, защищавшей свое гнездо, а потому его ждала смерть. Нужно было действовать и быстро, благо хижина сейдмана была не так далеко.
(2) Тебе здесь не рады. Уходи!
(3) Ты слишком громкий.
(4) Это священное место, тебе нельзя здесь быть.
(5) Мимо!
(6) Замри и не шевелись. Оно ядовитое.
(7) Проклятие! Да где же он? Ты! А ну верни мой нож, вор?!
(8) Говна кусок, не надо было ее руками хватать. Был бы с мозгами, знал бы, что нельзя так делать.
(9) Проклятье
***
— Да где же я так… провинился? — Лаури что есть силы потянул бесчувственное тело южанина на себя, но сапог верзилы намертво застрял в корнях. Светловолосый шаман сдержанно выругался сквозь зубы, перескочил через укушенного и высвободил его ногу из плена. Нужно было торопиться, они и так уже слишком долго тащатся. Ну, как они? Это норманн тащил неудачливого пирата на себе, а если быть точным, то волочил по земле, потому что чужак был на полголовы выше бедолаги Ниссена и значительно тяжелее.
Северянин коротко выдохнул и вновь подхватил свою ношу под мышки. Ругая себя за излишнюю добропорядочность, сейдман одновременно еще и следил, чтобы его несостоявшийся противник не начал биться в припадке и задыхаться, потому как это бы означало, что яд добрался до мозга. Вообще этому пирату могло повезти куда меньше, укуси эта мохнатая дрянь его не в спину, а, предположим, в ногу и попади она в артерию — смерть была бы почти мгновенной.
— Боги Всемогущие… Сколько же в тебе дерьма, раз ты такой… Неподъемный?! — До хижины уже было рукой подать, когда Лаури оступился и кубарем полетел с пригорка, увлекая тело Моргана за собой. Шаману повезло, рога на накидке каким-то непостижимым чудом не воткнулись ему в шею, а всего лишь впились своей прямой частью вдоль позвоночника, словно он приложился о доски. А вот южанин собрал все кочки и камни на своем пути, приложившись лбом о старый сосновый пень в конце.
Норманн моментально вскочил на ватные ноги и подлетел к пирату.
— Чтоб тебя, — рыкнул со злости Ниссен, ощупывая тело южанина на предмет переломов и вывихов. — Даже в беспамятстве создаешь проблемы, что же будет, когда ты очнешься?
Но Морган молчал, пребывая все так же в объятиях забвения. Сейчас ему, верно, грезились юные морские нимфы, реки рома и горы золота; Лаури не знал наверняка, потому что каждый видел свое. Когда он впервые попробовал яд мохнатого игерна на одном из обрядов, то решил было, что попал в чертоги богов. Однако, эйфория была недолгой — спустя пару мгновений, растянувшихся на часы, все тело пронзила острая боль, сменяющаяся пульсирующим жаром. Яда тогда было немного, примерно десятая часть того, что обычно впрыскивает игерн, но боль это не уменьшало. Что же испытает пират, не успей шаман дотащить его, Лаури не хотел знать.
Вот и хижина! Из трубы полупрозрачным кружевом вьется голубоватый дымок, а в окне пляшут отсветы из очага. Скорее всего это Герди, дочь ярла, снова привела сестру, но не застала сейдмана дома.
Шаман кое-как дотащил свою ношу до порога и что есть сил застучал носком в дверь, которая почти моментально распахнулась, саданув пирата по ногам.
— Его игерн укусил, самка, — Лаури даже рта ей раскрыть не дал. Девушка понятливо кивнула и подхватила южанина за щиколотки.
— Элла, разбери постель! Живо! — бросила йента (10) через плечо, помогая сейдману. Девчушка лет шести бодро кивнула и кинулась разбирать аккуратно застеленную широкую кровать. Через пару минут Ниссен уже бодро расшнуровывал пиратские сапоги, а Герди расстегивала многочисленные ремешки и пуговицы.
— Где ты его подобрал? — девушка ловко расправилась с петлями на рубашке южанина и теперь боролась с пряжкой на портупее.
— Шлялся вокруг капища, чуть Охоту не сорвал, — из правого сапога, стащенного с ноги, с грузным звоном выпал пухлый кошель. Сейдман и йента непонимающе переглянулись, но трогать находку не решились.
— Ну так и бросил бы его там! И без него проблем хватает: рыбы в этом году мало. Отец опасается, как бы голода не случилось зимой.
— Он не сделал ничего, чтобы приносить его в жертву. По крайней мере не успел. Да и ты прекрасно знаешь, что мне нельзя это делать, — к икрам пирата оказалось примотано еще по кошельку, что немало удивило Лаури снова. Норманн ощупал голые стопы Моргана и понял, что нужно торопиться, — ноги начали холодеть. — Надо промыть ему раны, яд скоро начнет подниматься к сердцу и голове.
— Он помрет, да? — милый детский голосок заставил Ниссена едва не подпрыгнуть от неожиданности. Младшая дочь ярла всегда умела подкрадываться к нему, особенно, если шаман был занят лечением кого-то из поселения. Вот и сейчас она мышкой пробралась к нему за спину и ждала удобного момента, когда светловолосый сейман про нее забудет.
— Элла?! Сколько раз тебе говорить: не подкрадываться! — принялась отчитывать ее сестра, пока Ниссен пытался унять скачущее возле горла сердце.
— Д-да все нормально. Пусть принесет лучше ягод, надо запарить отвар, у него скоро начнется жар.
— Лау, Лау! Дядька ведь помрет? — девчушка повисла на спине норманна, обнимая его ручками за шею.
— Нет, моя звездочка, не помрет, — мужчина нежно улыбнулся маленькой йенте и легонько нажал ей на нос, — если ты мне поможешь. Сбегай в низину за домом и набери там клюквы и малины, только не уходи далеко, чтобы Герди тебя не искала. Ага?
Малышка кивнула и вприпрыжку умчалась исполнять порученное. Сейдман укрыл полураздетого пирата и потянулся всем телом, постанывая от усталости. Эти три дня выдались тяжелее, чем он ожидал: сначала проливной дождь, от которого поднялись болота, потом столкновение с чужой стаей волков, теперь и ЭТОТ. Боги явно посылали Лаури знаки, но только уставший сейдман был не в состоянии их сейчас толковать. Ему надо отдохнуть.
«Вытащу этого недоумка из лап Двуликой (11), а там и поспать можно», — Ниссен тряхнул волосами, пытаясь отогнать накатывающую сонливость.
— А мне что делать? — йента нервно мяла край шерстяной юбки, чувствуя себя беспомощной рядом с мужчинами. Норманн тяжело поднялся с кровати и скинул с плеч ритуальную шкуру, возвышаясь над девушкой на добрую ладонь. Мужчина смерил ее усталым взглядом, замечая как веснушчатые щеки будущей коны заливает румянец.
Ей скоро шестнадцать, а значит, отец приведет ее сюда, дабы сейдман благословил девушку именем богов на замужество. И больше они не увидятся. Отчего сердце молодого шамана сжалось от тоски, ведь Герди стала ему почти сестрой, а Элле он и вовсе помог появиться на свет, но ничего не попишешь.
— Помоги мне отмыться, — выдохнул Лаури. Йента на мгновение опешила, но тут же взяла себя в руки и направилась за корытом.
Элла вернулась как раз тогда, когда мужчина натягивал чистую рубаху, а Герди выливала мутную багровую воду под порог. Девчушка несла полный туесок душистых ягод, подкидывая в чумазый рот то одну, то другую клюквину. Ниссен не смог сдержать улыбки от этого зрелища.
— Вижу, почтенная сейдкона, ваша Охота была удачнее моей, — он смешливо поклонился маленькой йенте и протянул руку за коробом.
— Еще бы! Все знают, что сейд — не мужицкое дело. Вот вырасту и тоже уйду в лес, и буду даже лучше тебя! — Элла важно дернула подбородком и тряхнула волосами, показывая взрослым язык.
— Несомненно, моя госпожа, — светловолосый шаман погладил девочку по щеке и хитро ей подмигнул, — а теперь бери сестру и идите, мне нужно полечить нашего гостя.
— Предупредить, чтобы тебя никто не беспокоил? — Герди уже стояла подле малышки, застегивая теплый плащ. Ниссен выпрямился, моментально теряя весь шутливый настрой. Обряд ему предстоял тяжелый, так что одним днем здесь не обойтись.
— Да, ближайшую пару дней. Передай отцу, чтобы не беспокоился, после полнолуния можно выходить в море и на охоту.
Девушка коротко кивнула и мягко коснулась губами небритой щеки сейдмана, он же в ответ крепко обнял ее и потрепал по головке Эллу. Когда сестры скрылись за деревьями, он протяжно вздохнул и побрел туда, где его ждал уже взмокший от лихорадки пират.
— Боги, как я это ненавижу, — воздел к темнеющему небу свои голубые глаза Лаури, рывком распахивая дверь, — Кто бы знал…
Комментарий к Глава 1. Знакомство.
(10) Так как мы не нашли ни одного подходящего названия для дочери ярла, то будем использовать jente - девушка, а для замужних и старших женщин привычное kona
(11) Имеется в виду двуликая богиня Хель, покровительница смерти.
========== Глава 2. Из забвения. ==========
Морган тяжело дышал, разметав по подушке темные волосы. Высокий лоб покрывали крупные бисерины пота, а глаза под веками двигались в хаотичном танце. Ему было так больно, что он даже не мог застонать. Лаури видел это во вздувшихся венах на шее мужчины, в побелевших от напряжения пальцах, сжавшихся в кулаки, и в блуждающих по посеревшему лицу желваках.
К обряду все было готово, нужно было лишь дождаться момента, когда Смерть подойдет совсем близко и наступит обманчивое затишье перед бурей, а пока норманн глубоко вдыхал тяжелый дух курящихся в изголовье кровати трав. Сизый дымок невесомо лизал лицо бесчувственного пирата и щекотал ноздри шамана, заставляя веки тяжелеть. Но заснуть никак нельзя.
В длинных пальцах Ниссен крутил серебряное веретено матери, которое вёльва отдала сыну перед уходом. Никто точно не мог сказать, сколько ей было лет, когда она ушла вглубь леса и пропала, словно и не было никогда огневолосой красавицы Ульфры. Но то, что она была старше ярловой бабки, вся знали наверняка. Когда вёльва появилась в селении на сносях, местные клуши моментально зашептали, что понесла ведьма от самого хозяина леса, а ребенок будет покрыт буро-рыжей шерстью с головы до пят. И каково же было их удивление, когда спустя три весны сейдкона пришла на торг с белокурым мальчонкой, который пугливо жался к материнской юбке и с недоверием глядел на всех своими голубущими глазами.
Воспоминание о матери помогло Лаури собраться и прогнать сонливость.
— Запомни, сынок, — говорила вёльва, развешивая пучки трав по балкам, — каждая жизнь священна, каким бы дрянным и гнилым не был человек. Мы не в праве осуждать его, ведь у каждого своя дорога, поэтому наш долг — хранить и оберегать. А уж как распорядиться своей судьбой, решать уже человеку.
Потому он не бросил этого болвана там умирать.
— Не забудь сказать спасибо, когда очухаешься, — хмыкнул Ниссен и резко ткнул острием в бедро Моргана. Огонь в очаге опасно зашипел и опал, словно испугался чего-то, за окном послышались громовые раскаты. Гроза снова возвращалась.
Сейдман собрал с кончика спицы кровь и размазал ее чуть выше, словно наматывал нить. В груди у него неприятно похолодело, а пальцы закололо — еще чуть-чуть… Браун дернулся во сне, морщась от боли и глухо застонал. Когда в хижине потемнело, а по оголенным рукам норманна пробежал мороз, он понял, что пора. Лаури резко подался вперед, наклоняясь к самому лицу пирата и вслушиваясь в хриплое угасающее дыхание последнего.
Вдох, два, три… Когда южанин почти перестал дышать, норманн припал к его рту губами, впитывая в себя последний вздох, а затем выпустил остатки жизни на амулет, начиная медленно раскручивать его в пальцах. Чем дольше Лаури крутил спицу, тем сосредоточеннее становился. Норны должны услышать его просьбу не обрывать нить жизни этого неудачника. Нет, норны глухи, нужно взывать к самой Мудрейшей пряхе1.
Слова древней песни сами начали слетать с его языка, сплетаясь с биением шаманского сердца и тихим скрипом нити о серебро. Ниссен не сразу понял, что уже вытягивает судьбу пирата из рук непреклонных провидиц. Получилось! От ранки на ноге к металлу тянулась тонкая, словно паутинка, темная ниточка, искрящая алым. Пение норманна становилось глуше, веретено тяжелее, а Морган вновь задышал. Теперь уже значительно легче и свободнее.
1. Одним из символов богини Фригг была прялка, отсюда и имя, которым ее называет Лаури.
* * *
