Текст книги "Смысл всей жизни (СИ)"

Автор книги: Имир Мади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 38 страниц)

Сквозь подступившую тихую истерику не сразу поняла, что ей вообще-то что-то говорят. И не абы кто, а сам Верховный Лидер. Тяжелый взгляд все еще грыз позвоночник, и она вообще не понимала ни слова, а Император терпеливо раз за разом повторял одно и тоже, пока Элиста неверяще не распахнула глаза.

– Чего ты хочешь, дитя? – отечески вещал старик, доверительно наклонив голову.

– Прощения? – вопросом на вопрос ответила она, через силу выдавливая слова, выжидательно прикусив верхнюю губу.

Она уже начала чуть успокаиваться, все еще не очень веря во весь это фарс, что сейчас происходил. В ее понимании она сейчас должна была вообще на коленях вымаливать себе быструю смерть, но заданный ей вопрос переворачивал все с ног на голову. Если ее простят, это будет самой большой удачей в ее жизни!

Верховный Лидер же…. расхохотался.

Не переставая смеяться, с ехидцей все глядел на разозленного сына, чья грудь ходила ходуном. Старик все хихикал, игнорируя ее удивление и непонимание. Лишь усевшись на трон, он сдавленно фыркнул, знаменуя конец веселья. Широко улыбаясь, при этом глядя в упор непонятным взглядом, Верховный снова спросил, – Так чего же ты хочешь за свое прощение, дитя? Чего будет стоить твоя милость? Прости моего сына за его несдержанность и он положит к твоим ногам любую звезду. Или…. Так чего же ты хочешь, дитя?

Старик снова рассмеялся, глядя на выпученные от удивления глаза Элисты.

– Я… я не понимаю.

Все было неправильно.

Все превратилось в плохо поставленный спектакль с неумехой главной актрисой и плохим режиссером. И до нее действительно никак не доходила суть всего действа.

– Я не понимаю… Что происходит?

Начало доходить, лишь когда Император скривился, как от зубной боли и скептически поджал губы.

– Я… Простите, но я… Я ждала прощения… для себя. Я хотела бы принести свои извинения за…

– Ну так чего же ты хочешь? – нетерпеливо перебил ее лепет старик. – Власти? Денег? Признания?

Рот Правителя улыбался, но глаза леденели с каждым словом. А Элиста уже вовсю радовалась такому обороту событий. Кто бы знал, сколько сейчас усилий она прилагала, чтобы не начать прямо здесь подпрыгивать от радости.

– Ни-ни-ничего, повелитель. Н-не нужно ничего.

Ее собственный рот грозил разъехаться в разные стороны, щеки уже сводило от судорожных усилий не начать довольно улыбаться.

– Хм… жаль, – очень странным тоном пробормотали ей. – Признаться, мой сын ожидал… совсем иного. Что же, не смею больше задерживать тебя и твоих… родителей, – гораздо громче закончил он, глядя на сына.

Заметную запинку в речи Императора она не заметила, всей душой желая просто побыстрее свалить отсюда, пока сильный мира этого не передумал. Чего там все-таки ожидал его сын, узнавать тоже не хотелось и стараясь даже не смотреть в сторону принца, Элиста с реверансом отступила к родителям, что все это время стояли молчащими статуями.

Но на выходе нечто непонятное чуть задержало ее.

Нечто даже заставило ее оглянуться на посмотреть на старика на троне. Словно тот… должен был сделать что-то. Или сказать вслед. Обязательно сделать что-то. Или обязательно сказать. Но Правитель лишь искоса следил за уходившими, поджав губы. Он не двигался и ничего не говорил, и Элиста рванула прочь, теперь уже точно желая оказаться как можно дальше. Сопровождали их наверняка те же Центурионы, что и вели, но ей было по сути плевать.

Их нервная тряска началась только на подходе к посадочным площадкам. Грузясь в семейную яхту, мама с папой до странного быстро успокоились. А вот Элисту продолжало нехило потряхивать. И взлететь они не успели. Множество запросов посыпалось на консоль корабля, радостные родители сразу обеспокоились, но заметно расслабились, разбирая сообщения. Засевшую в личной каюте Элисту вырвал из задумчивости тихий стук.

– Милая… Прости, я понимаю, нам тоже хочется побыстрее убраться. Но нам придется чуть задержаться. Если хочешь, можешь улетать сама, мы… доберемся до дома сами.

– Все нормально, мам. Я. я в порядке. Решайте свои дела, я посижу тут. Обещаю вести себя хорошо.

Мама улыбнулась через силу топорной шутке дочери и больше не сказав ни слова, просто ушла.

Апатичность наплывала очень медленно, постепенно заменяя собой жуть неопределенности и тревоги. Накрывала осторожно, трогая мягкой лапкой волосы и тихонечко ослабляя туго стянутую спираль обреченности и безысходности. Позабыв о течении времени, она раз за разом прокручивала в голове все, что произошло в том зале. Каждое слово старика впечаталось на подкорку, а дергающиеся в бешенстве красивые губы принца выжглись под веками. Снова и снова вспоминая подробности, Элиста вдруг подумала, что вся эта ярость и полыхающий гнев принца был направлен… не на нее. С неправдоподобно четкой ясностью поняла, что принц как будто бесился… на отца. Вспомнила, что дергаясь от его взгляда, не сразу поняла, что вообще-то изначально Первый рыцарь смотрел так совсем не на нее. Или же она себе это все напридумывала, позволяя подсознанию расслабить мозг, или же…

Упавшая тишина не дала додумать мысль.

Резко затихший корабельный шум привлек внимание, как будто что-то спугнуло весь персонал или кто-то выгнал из яхты всех людей. Чтобы не было нежелательных свидетелей. Элиста развеселилась, думая, что из-за всех переживаний у нее началась паранойя, но едва она поднялась с кресла, как в дверном проеме возникла наглухо затянутая по самый подбородок в черное фигура. Незваный гость занимал собой весь проем, что места для попыток протиснуться и сбежать уже не было. «Точно! Без свидетелей! Он пришел убить меня!»

Догадка приморозила ноги к полу и она застыла, глядя затравленным зверьком на чудовище, пришедшего за ее жизнью.

Два шага и Первый Рыцарь стоял, нависнув над Элистой, так и не сумевшей оторваться от страшных глаз. Голова тут же резко прояснилась. «Да уж, приходить убивать меня лично. Больно много чести. Слишком много возможностей, слишком высокое положение. Марать руки… Пф».

Когда тот остановился в метре от нее, Элиста уже была спокойна, как никогда, и только корила себя, что успела саму себя взбудоражить глупыми выдумками.

– Я не изменю своего решения, Ваше Величество. Ни сейчас, ни позднее. Мне ничего не нужно, – твердо отчеканила она, невольно опуская глаза в пол от жуткого безразличия невозмутимой маски принца, что крайне странно смотрелось на фоне красных полыхающих зрачков.

От тихого низкого голоса позвоночник прострелило искрами интереса. По телу пробежался целый табун мурашек. От смысла сказанного ее чуть не опрокинуло навзничь.

– Я пришел не за этим, богиня.

– Зачем же вы пришли, Ваше Величество&

Жгучий интерес вытащил наружу все тайное.

Тщательно задавленное, но совсем недавно вытряхнутое.

Этот же интерес заставил выпалить то, о чем она наверняка потом пожалеет. И совсем не тем тоном, которым положено спрашивать. Тона, которым она задала тот вопрос, вообще не должно было быть. Но все уже лезло наружу помимо ее воли.

– Чего же вы хотите, мой господин?

От увиденного у нее перехватило дыхание, а тело закололо. Каждый кусочек кожи выл, требуя внимания, а губы зачесались. Не было страха, не было паники или чего-то подобного. Был лишь низменный интерес, выворачивающий наизнанку все мысли. Во взгляде Первого Рыцаря больше не было пугающего огня. Был лишь нескрываемый голод… и потаенная тоска. Аура властности снова путала мысли, цепко впиваясь в плечи и насильно притягивая поближе.

– Чего ты хочешь… за поцелуй?

От его вопроса сердце Элисты глухо стукнуло и на долгие секунды замерло. После попыталось сбежать из груди от изумления и затаившегося ликования.

Рен лишь дернул уголками губ, сразу заметив в ее глазах отголоски всех шальных мыслей и сверкнувший огонек некоего безумия.

– Пытаетесь купить меня, мой господин?

От ее голоса и тяжелого выдоха принц с глухим почти неслышным рыком дернулся в ее сторону, обнажив зубы. От неожиданности Элиста отшатнулась… и рухнула в кресло, совсем позабыв о его существовании, замирая в тягучем трепетном ожидании. Миг, и мужское лицо замерло, почти упираясь носом в ее щеку. Она же не смела и вздохнуть, кося глазами на застывшие в считанных миллиметрах от ее рта губах, но позволила себе утонуть в ощущениях от наплывшего жара чужого дыхания и мускусного запаха кожи. Первая волна похоти отхлынула, и Элиста отвесила себе ментального пинка, с неимоверным трудом отодвигая лицо и откидываясь на спинку кресла, демонстративно медленно оглядев сжатые руки принца, что до белых костяшек впились в подлокотники кресла по обе стороны. Ей было отлично видно, как подрагивают вцепившиеся до судорог обнаженные пальцы. Перчаток на нем в это раз почему-то не было.

Увидела и то, с каким трудом сдерживался наследник Империи, тяжело дышавший и крививший красивые губы в искаженной то ли улыбке, то ли зверином оскале.

И все это не казалось страшным.

Наоборот, она внаглую упивалась всем его видом. Потому что окончательно поняла, что вот перед этим мужчиной ей хочется растечься лужицей. И только перед этим мужчиной она бы добровольно встала на колени и подставила шею. Осознание, что все-таки нашелся тот самый-самый, и этот самый-самый вот он, прямо здесь и сейчас, перед ней, вырвало из горла мурлыканье, от которого Рен дернул руками, надрывая мягкую обивку подлокотников. И она уже была готова впиться в эти даже на вид упругие губы… как принц шумно втянул носом запах ее кожи и отстранился на целый шаг назад, выдирая руки из обивки и тут же навешивая на себя самый невозмутимый вид. Будто и не он секунду назад готов был вгрызться в призывно запрокинутую шею. Взбудораженный похотью самец исчез, оставив место себя уверенного в себе властного солдата.

– Предложение в силе без срока, госпожа Элиста, – безразлично, будто предлагая нечто совсем несущественное, а не право поцелуя с самим наследником империи, бросил монстр в человеческом обличье.

Через секунду в каюте была только обескураженная Элиста. Еще через секунду в уши ворвались все обычные шумы и возгласы удивленного персонала яхты, заметившие уходящего Рена.

Буквально через несколько минут вернувшиеся родители застали дочь, скрюченную в комок в кресле и спрятавшую лицо в ладонях.

– Я в порядке. Все в порядке. Все хорошо, – сдавленно провыла дочь, едва отец тихонечко погладил ее по голове. Даже не догадывающиеся о буре в душе дочери молча ушли, умно решив, что сейчас она хочет побыть одна. И едва за ними закрылась дверь, Элиста рванула следом.

И заперлась на замок.

Чтобы ей уж точно никто не помешал. Говорить родителям о посетителе желания не было никакого. Как и говорить, что ею сейчас двигало как раз таки желание. Желание ощутить вкус губ незваного гостя. Об этом она могла только мечтать. Хотя как раз фантазия и мечтания были ей доступны. Пискнула панель, запирая изнутри дверь, а она уже судорожно стягивала с себя одежду.

Стоя на коленях на полу, Элиста почти наяву ощущала мужские пальцы, нахально проникшие в нее вместо ее тонких пальчиков. Словно настоящие мужские зубы жадно покусывали ее беззащитную шею и покорно подставляя моментально распухшие губы. Она почти раздирала себе грудь, представляя, что это его ладони сжимают ее со всех сторон, неистово лаская во всех доступных местах. Не стала сдерживаться и просто придумала себе, как на самом деле принц трахал бы ее, комкая в кулаке волосы или удерживая ладонью на горле. Распаленное сознание услужливо подбросило дров, выдавая образы скользящего на ней и внутри нее потного тела. В своих фантазиях она уже сама ласкала его языком и впивалась ногтями в перекатывающиеся под бледной кожей мышцы.

Его стоны слышались почти по-настоящему.

Даже чувствовала, как крепко сжимал ее в капкане рук наследный принц и как глубоко и сладко вбивался в нее. Яростный крик вырвался из горла от желанной острой разрядки, и Элиста упала на бок, не переставая двигать пальцами в себе, желая вырвать у фантазий еще чуточку наслаждения.

Сил едва хватило, чтобы добраться до койки, и рухнув на нее, последними усилиями воли завернуться в одеяло и позволить рокоту двигателей и неуловимой вибрации перегородок утянуть в небытие.

Персонал на стартовой площадке усиленно делал вид, что тут нет самого Первого Рыцаря, глядящего вслед улетающей гражданской яхте с самыми безумными глазами, которые только могут быть у живого человека. Персонал был хорошо вышколенным и не просто делал вид, но и обходил по большой дуге того, чьи непонятные эмоции сейчас были вывалены на всеобщее обозрение. Все делали вид, что не замечают вставших дыбом волос человека, на глаза попадаться которому не советовалось вообще. И все вокруг усиленно делали вид, что их вообще не волнует, кто же там довел самого Кровавого Палача до скрежета зубов, гуляющих желваков и искусанных губ.

Кайло Рен молнией двигался по тренировочному залу, успешно разбивая летающих вокруг дроидов и играючи отбиваясь от плазменных искр, хаотично выпускаемых ими же. Круша все, до чего дотягивались его руки-ноги и меч, он упорно доводил себя до откровенного психоза. Торчавшие поодаль Дерек Рен и Тэрон Рен синхронно одинаково поморщились. После последнего на сегодня разбитого в труху дроида им предстояло стать мальчиками для битья. Хотя им уже и не привыкать. За последние годы без нее, их господин сегодня даже был относительно сдержан.

Относительно.

По крайней мере, тот позволял себе распускать руки только будучи уверенным, что поблизости нет никого, кому было не позволено увидеть лишнее. Хотя были инциденты и сплошь отвратительные.

Раз в несколько дней.

Или недель.

Рассказать о таких инцидентах могли только пострадавшие, сам Кайло и паладины. Те, кто успевал появиться на начало или конец инцидентов. Но паладины никогда никому не рассказывали, разве что друг другу. Первый Рыцарь даже отцу ничего говорил. Ну, а жертвы инцидентов тем более ничего не говорили.

Мертвые не разговаривают.

Умаляло лишь то, что их господин наживую резал только тех, кто был заперт в тюрьмах. Последнего ублюдка, насиловавшего малолетних детей, попавшегося под руку Кайло, и Дерек, и Тэрон тоже бы не отказались чуть покромсать. Их господин все равно нестабилен. Но от этого он не переставал быть их господином. Даже когда отнимал мимоходом у кого-то жизнь. И благо, или не на благо, нестабильной была и ситуация в целом. Они все еще очень много времени проводили, таскаясь от одной системы к другой.

Грохот упавшей машины заставил Дерека очнуться от мыслей. Их господин уже демонстративно разминал шею и оба паладина отлично поняли намек, срываясь с места и без предупреждения нападая на своего мастера.

Сегодня была очередь Тэрона поторчать с часик в медблоке. Но и ему не привыкать.

========== Без свидетелей ==========

Гораздо позднее, посвежевший после душа Первый Рыцарь сидел на отцовском троне и неотрывно следил за мерно шагающим по Тронному Залу стариком. Тот глубоко задумавшись, все нарезал круги, поэтому и на вопрос сына ответил не сразу, с трудом выбираясь из дебрей мыслей.

– Жалеешь?

– А ты? Ты жалеешь, сын мой?

– Если я скажу, что очень сильно, ты ведь не поверишь…

– Нет, Кайло. Нет, не жалею. Ни капли сомнений, что заставил тебя посетить это мероприятие.

– Я все же хотел бы, чтобы она и дальше оставалась счастливой. Ты же не станешь отрицать, что я и только я нес ей горе. Мое присутствие рядом приносит ей беды…

– Не нужно повторять это каждый раз, сын мой. Я помню…

– А она может вспомнить. Ты отрезал ее от Силы, закрыл ей память. Но она в любой момент может вспомнить. И начать мстить. Тебе и мне, отец.

– Стечение обстоятельств. Мелочи, скопившиеся в неразбиваемый ком. Но кто же станет думать об этом? Меня она захочет убить за смерть брата. Тебе она вырежет сердце, придумав себе обиду и решив, что ты отрекся от нее. Женщины… что с них взять.

– Ты боишься ее, отец?

– Ее? Нет.

– Как же я мог забыть, – почти добродушно улыбнулся Кайло, на некий неловимый миг став обычным человеком. Сыном, который был удивительно похожим на своего отца. – Ты боишься меня… Как же я мог забыть. Это хорошо, отец. Я прекрасно понимаю, что ты готов убить ее. Только наличие меня живого останавливает тебя, не правда ли, отец?

– Но пока она жива… Это слишком сильный рычаг влияния, Кайло. Не мне тебе об этом рассказывать. Узнай о ней кто-нибудь из врагов… Она сейчас беззащитна, сын мой. Слишком далеко. Слишком слаба и морально и физически. Обдумай все варианты. Или просто верни ее… домой.

– Домой? Какое место ты называешь ее домом? Что именно движет тобой, отец? Мое личное счастье? Или возможность снова заполучить ту, что одной силой мысли крушила армады?

– Ты прекрасно знаешь ответ.

– Она живет… Как обычный человек. В полной семье. Теперь ей доступно то, чего она была лишена…

– Зато ты существуешь! С вырванной душой. Раздавленный. Ты уже почти не личность! Ты… Ты тень, существующая на крохах чужих страданий и боли. Монстр, питающийся собственными муками! Пожравший себя почти полностью!

Старик замахал руками, сверкая гневными глазами.

Сын же… хрипло, каркающе, булькающе рассмеялся. От мерзопакостного хрипа Император только нахмурился, качая головой.

– Я вижу тебя насквозь, Верховный Лидер Хан Соло-Рен. Каждый раз смотрю в твои глаза и вижу твой страх, отец. Ты прав, все это было стечением обстоятельств, из-за которых я лишился остатков своей души. Был раздавлен, утерял личность. Но только ты…. и только ты виноват в том, что случилось долгих три года назад. Хотя я солгал тебе… мне чуточку, самую малость любопытно, почему ты, зная, что я могу убить тебя в любой момент, никогда и не пытался убрать меня с дороги. Ты боишься собственного сына… но я все еще жив. Хотя… я снова солгал тебе. Мне плевать, – пробурчал Кайло, откидываясь на спинку трона.

– Снова хочешь убить меня? – спокойно спросил Император, уверенно вставая напротив сидящего сына.

– Ты первый узнаешь о моем решении прикончить тебя, – угрюмо выдавил Кайло, почему-то отведя глаза. Правитель пытливо вглядывался в сына, но тот был предельно серьезен. – Твоя смерть принесет лишь новый ворох проблем. А это сейчас не то, о чем я хочу думать. Пока что твоя смерть меня вообще не интересует. И я хотел бы думать… что ты хоть немного благодарен мне за то, что я не…

– Это было твоим решением. Не моим, не ее. Только твоим. И я повторюсь, если ты…

– Но именно ты и твоя жажда власти виноваты в этом.

– Я не вижу смысла в этом бессмысленном споре, сын мой. В любом случае, нужно принять решение.

– Чего ты хочешь от меня? Я не хочу снова видеть ее страдания и знать, что это из-за меня и…

– Хватит! Хватит! – вдруг закричал Император, потеряв остатки самообладания. – Хватит! Повзрослей! Ну или просто возьми себя в руки! О боги, она превратила тебя в размазню. Уже поэтому она должна умереть! Одного этого хватит, чтобы я захотел ее уничтожить, сжечь и развеять пепел в космосе! Сбросить на звезду, чтобы даже и клетки не осталось от нее!

– Ты… ты не посмеешь, – прошипел сын, исподлобья скалясь на отца.

– Сомневаешься? Ты размазня, Кайло Рен! Ты уже ничего не сможешь сделать!

– Поберегись, отец! Не разбрасывайся словами…

– Ну так иди и сделай хоть что-то, – вдруг совсем тихо бросил Правитель, отступая на шаг назад под яростным взглядом сына, готового сорваться с трона и голыми руками свернуть шею отцу. – Не сиди мешком мук и терзаний. Мне больно смотреть на тебя, Кайло. Иди и приведи свою жену домой. Откажется раз, пробуй еще. Откажется снова, сними стены, верни ей память. Или откажись навсегда. Сделай уже хоть что-то.

Вместо слов Первый Рыцарь просто вернул на лицо беспристрастную маску. И вышел из тронного зала.

Он еще долго бездумно пялился на окружающую суету, с прямой спиной вышагивая от одного обзорного экрана к другому и застывая черным изваянием. Впрочем, последние годы он так и вел себя, независимо от того, где он находился. Будь то на очередном разрушителе, военном совете или в Святилище, он мог часами невидящими глазами пялиться на муштрующих солдат или прибывающие истребители. Его никто не трогал, разве что в совсем архиважные случаи. Зато он мог спокойно упиваться своим одиночеством, постоянно прокручивая в голове месяцы истинного счастья. И раз за разом убеждать себя в правильности того решения, тут же в миллионный раз жалея об этом.

И сейчас он снова стоял и немигающими глазами таращился на работников очередного ангара, напоминавших своей четко отлаженной суетой муравьиный улей. Стоял и проклинал ту секунду, когда поддался тихой просьбе слетать на очередной светский бал, посвященный непонятно чему и показаться там на час-другой. Умело отвлекавшие его паладины до самого прибытия на эту планету были явно в сговоре с отцом. И ведь как хорошо отвлекали всяческими донесениями и нерешенными проблемами, что он совсем забыл хотя бы спросить, куда они вообще летят.

Когда узнал, уже было поздно.

Они не просто уже сели, но и успели всем скопом погрузиться в церемониальный кортеж.

Паладины прямо в глайдере получили по пинку каждый.

А он же только и мог после, что просто сидеть с каменным лицом и смотреть на мелькающие мимо очертания зданий и строительных конструкций. Но сам попросил своих верных друзей узнать что к чему. Будет ли она там? Если будет, то в качестве гостя или участницей развлекательной программы? Хотя он всегда знал почти все мелочи ее нынешней жизни, не смог отказать себе лишний раз убедиться, что без него ей лучше.

По прибытию в Сенатский дворец он намерено смотрел только под ноги.

Дабы не нарваться глазами на нее.

Даже чисто случайно.

Интуиция выла и топала ногами, что все пошло всем чертям под хвост. Несмотря на десятки бранных слов и мученическую борьбу внутри себя, силы воли свалить прямо вот сразу не нашлось. Затребованная самая дальняя ложа не спасла.

Он понял, что сдался, стоило ему уловить среди сотен задранных голов знакомые до боли очертания плеч и узнаваемые среди миллионов лиц профиль. Одного мига ему хватило, чтобы понять, насколько он оказался слаб и неподготовлен.

Секунда, и он сдался.

Он был готов сей же миг сорваться с места, наплевав на все правила приличия и прочей чепухи.

Подлететь, сграбастать в охапку. И больше никогда не выпускать.

Но злость на себя же, гнев и ярость на свою слабину затопила… и удержала на месте.

Бездонная ревность без проблем выжирала по кусочку самоконтроль, едва он заметил, какими глазами на нее смотрят. Безудержное исступление трясло руки от неприкрытых ничем мыслей гостей, смевших вожделеть чужое. Он намеревался вырвать сердце каждому и каждой, что провожали восторженными глазами каждое чувственное движение ее тела в танце и Рен почти встал с места с намерением выполнить все задуманное, когда на плечо легла жесткая ладонь верного друга и соратника. Внутренний монстр успел сломать руку своему верному паладину одним движением, тут же прячась, давая хозяину возможность остыть.

И даже знай он, что будет дальше… он бы все равно остался.

Всепоглощающее ликование чуть не выпустило чудовище из оков от ее дерзкого взгляда и намека на ласковую улыбку. Он не сводил глаз с нее, краем сознания понимая, что переступает все правила. Этим же краешком разума видел, как пустеет пространство вокруг тонкой фигурки в божественном платьице.

Из-за его взгляда.

Прямо на нее.

Он не понял, что именно спросил.

Но это оказалось неважным, потому что она сама сделала шаг к нему. Неудержимый восторг разрывал грудь, и он тогда и вовсе забыл, что нужно дышать, на голых инстинктах перехватывая прозрачные руки и благоговейно прижимая свою богиню к себе.

В тот вечер именно в этот момент окончательно смог сформулировать свою тоску.

И только сам знал, насколько он скучал.Только сам и мог сказать, какой тенью он был без нее.

Сейчас же Рен только коротко вздохнул и прижался лбом к холодному покрытию смотрового окна, вспоминая ее полные боли и непонимания глаза. Забывшись обо всем на свете, позволивший себе утонуть в бездонных глазах своей недоступной богини, Кайло Рен допустил ошибку, стоившей ей физической боли. Словно это ему сломали все кости разом, а не он, утративший контроль и слишком сильно стиснувший пальцы. Принц до сих пор ощущал ее дыхание на своих губах, отчего кровь закипала в венах, непозволительно утяжеляя пах.

Все пошло под откос.

Или кто знает, может наоборот, все начало налаживаться?

Движение ткани поправляемого в лифте капюшона Рен до сих пор ощущал, словно это было секунду назад.

И он не смог сдержаться, явился к ней лично.

И в этот раз он помнил, что именно предложил. Только вот ответа так и не получил. Кто бы знал, как он хотел залезть ей в голову, но опасался, что не сможет сдержаться и снесет напрочь все выставленные барьеры. Самоконтроль и так держался на честном слове от звуков ее голоса.

Рисковать не стал, сбежал от нее подальше.

Стоял, глядя на улетающий кораблик, и бесился, что не может уловить ни единой толики ее эмоций.

И ему нужно было решать, что делать дальше.

Никто не сказал, насколько тяжелым будет выбор. Следовало как можно быстрее решить, оставить ее в покое и дать жить дальше.

Или просто рискнуть и сорвать все покровы.

Во всех вариантах развития событий страдали все.

Теперь ей каждую ночь снились странные сны. Серый песок (пыль? прах? пепел?) вспухал под ногами маленькими облачками при каждом шаге. Тусклый непонятный свет от двух далеких светил на горизонте странно мерцал переливающимся плотным светом. Она всегда куда-то шагала за чьей-то широкой спиной. Но поднять вверх глаза и посмотреть, кто же там ведет ее и куда, смелости не хватало. Только знала, что одна рука этого человека (человека ли?) впереди сжимала невзрачную ленточку с бусинками. И каждую ночь эта неуловимая прозрачная рука невесомо гладила ее по плечам и ласково трогала щеки, стирая неведомо отчего вырывающиеся непрошеные злые ручейки слез.

Было почему-то очень больно просыпаться по утрам.

Элиста теперь каждое утро часами лежала, цепляясь за ускользающие образы, не вытирая новых невольных слез. Родители лишь обреченно вздыхали, безуспешно тормоша ее ежедневными попытками отвлечь и развлечь. Ее саму даже не беспокоило и то, что даже танцевать категорически больше не хотелось. Больше ничего не хотелось. Подвешенное состояние никак не уходило, а в голове вертелось что-то невысказанное и выбраться из этой тоскливости никак не удавалось.

Первое время Элиста еще ковырялась в сети в поисках новостей, но все было тихо. Словно не было инцидента в Сенатском дворце, а очевидцы враз забыли. Точно им всем махом стерли память. Вопрос принца о цене поцелуя вызывал досаду и она первое время сильно сожалела, что не успела сделать что-либо прежде, чем он ушел из ее каюты. Но брошенная вскользь фраза о бессрочном предложении приводила в ярость. Словно он действительно был уверен, что все имеет цену. Вкупе с безразличным тоном это было… унизительно. Она сразу чувствовала себя проституткой, продажной девкой, что за внимание готова пасть на самое дно. Пусть это было минутным вниманием самого принца.

Правда потом и это угасло.

Первый рыцарь устал.

Устал думать, устал бесцельно бродить в поисках наилучшего решения.

Понял, что устал… ждать чуда.

Через час после этой последней мысли Кайло Рен в сопровождении паладинов и Центурионов уже грузился по кораблям. А еще через десяток минут вся эскадра уже прыгала в гипер. Предупреждать он никого не стал, как и думать о реакции Сената в той системе. Лишь верный соратник Дерек осмелился задать вопрос.

– Что ты задумал, мой господин?

– Верну то, что принадлежит мне, – отчеканил замерший у иллюминатора Первый Рыцарь. Невольную улыбку почти неумеющего радоваться Дерека он ощутил лопатками.

– Она… может отказать.

Рен даже не задумывался над ответом.

– Договорюсь.

Все тягучая застоялая жизнь кончилась в утро, когда она в очередной раз проснулась на мокрой подушке. Лежала, снова вяло анализируя свои сны, пока не поняла, что в доме слишком тихо. Не было перестуков и прочего обычного шума. Не было шагов и шепотков. Не было обычной суматошной беготни и далеких распоряжений от мамы. Ей сразу подумалось, что она снова пропускает завтрак, за которым мама опять будет смотреть на нее больными глазами, а папа морщиться и снова предлагать съездить развеяться или пробежаться с мамой по магазинам. Вставать не очень-то и хотелось, но Элиста пересилила себя и выползла из своей комнаты.

И поразилась.

Дом был пуст.

Абсолютно пуст. Дома никого не было, кроме нее.

Обойдя все комнаты, недоуменно нахмурилась. Брошенный невольный взгляд за окно выдернул из подвешенного состояния. Небо за окном чернело от множества разнообразных страшных кораблей, зависших прямо над домом. Прямо перед входом, посреди небольшой лужайки, был беспардонно припаркован огроменный черный корабль явно боевого назначения.

И ни единой души вокруг него.

Спроси у нее хоть кто-нибудь, что двигало ею в тот момент, она бы не ответила.

Элиста сразу выскочила из дома, и запинаясь, понеслась к хищному судну. Едва она вырвалась за дверь, у ближайшего к дому корабля начала спускаться посадочная рампа. От вида появившейся в проеме шлюза фигуры, она сразу остановилась. При виде вышедшего ей навстречу человека сразу вылезла тревога за родителей и грызущее чувство чего-то непоправимого. Элиста в принципе не знала, чего можно было ждать, ведь неспроста все домочадцы исчезли. И она даже понимала с чьей подачи они вдруг испарились, оставив ее в доме одну. Но ее все равно почему-то силком тянуло к кораблю, на рампе которой застыл в ожидании Первый Рыцарь.

К тревожности и недоумению вдруг добавилось затаенное радостное ожидание.

Ожидание чего-то очень важного.

Увидев, что она остановилась, принц отмер и широкими шагами подошел сам, Элиста даже мельком успела подумать, что тот снова подойдет очень близко. Но нет, остановился за пару метров от нее. Она поражалась самой себе, разглядывая мужское застывшее в непонятном выражении лицо. Ноги вдруг решили резко помягчеть, грозя подкоситься в любую секунду, сердце отдавалось стуком в уши, разбушевавшееся дыхание никак не усмирялось. Словно она пробежала весь континент, а не жалкие сто метров от дома. Черные пряди волос колыхались от легкого ветерка, обрамляя и захлестывая его лицо, и Элиста, заглядевшись на них, только сейчас заметила напряженную позу незваного посетителя.

– Где… где мои родители? «Ну да, ни приветствия, ни положенного реверанса… Да и плевать!»

Это были совсем не те слова, положенные для такой встречи.

Совсем не те.

Но ее все еще интересовало происходящее.

– Срочные дела, – незамедлительно выдал гость.

От его резкости Элиста невольно сглотнула. Но оторваться от его горящих красным огнем глаз так и не смогла.