Текст книги "Смысл всей жизни (СИ)"

Автор книги: Имир Мади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 38 страниц)

Обход почти сразу дал результат.

Он наткнулся на полузасыпанную мелким песком еще одну капсулу.

Как бы ему не хотелось подходить к находке, тащил себя через силу.

Но еще чуть-чуть надежды он себе позволил.

Через заклинившую дверку аварийной капсулы виднелось женское тело и силы нашлись сразу, когда он увидел подрагивание потрескавшихся губ. Без труда сорвав бесполезную защитную пластину, Аскари застыл, глядя абсолютно ровно на свою госпожу.

Но Центурион позволил себе взвыть внутренне.

Насмерть вбитая привычка не показывать свои эмоции держали крепкую клетку для вырывающихся наружу чувств.

Аскари видел, что она была почти в сознании.

Едва шевелящиеся губы непрерывно вели с кем-то невидимым диалог. Полузакрытые глаза слезились от налипшего песка. При ударе капсула явно вылетела без особых повреждений, но прилетевший следом острый кусок обшивки пробил насквозь заднюю стенку, разворотив ей всю грудную клетку. Крови почти не было, раскаленная броня шаттла сразу запаяла страшную рану.

Насмотревшись и наоравшись внутренне, Аскари полез осматривать капсулу. Система жизнеобеспечения ожидаемо не работала. Аптечка, по-видимому, выпала и сгорела. Проковыляв к своей капсуле, выковырял уцелевшие медикаменты.

Едва живая капсула упорно не хотела запускаться и Центурион позволил себе на голом инстинкте со всей дури шарахнуть по стенке капсулы. С какого-то перепугу система запустилась, работая с заметными перебоями. Искренне мысленно умоляя капсулу не отключаться, Аскари поковылял к своей госпоже.

Укол стимулятора и обезболивающих ей, укол себе, и солдат, отрегулировав длину лезвия одного из своих мечей, принялся как можно аккуратнее отсекать полуживое тельце от стенки капсулы, приподнимая одной рукой за плечо. Бронированная обшивка поддавалась очень плохо, но Аскари упорно прорезал слой за слоем, постоянно поглядывая на небо и вслушиваясь в звуки вокруг.

Враг мог появиться в любую секунду.

Неся в руках тело с куском металла в груди, он продолжал шарить по небу в поисках чужаков. Даже для местных такое падение не могло остаться незамеченным, чего говорить о висевших в системе чужих кораблях.

Система жизнеобеспечения все еще работала. Пусть с перебоями, но работала.

Едва он уложил под сканеры тело, манипуляторы задергались, зашевелились, сканируя объект. Ему оставалось лишь убедиться, что капсула уже начала посильную поддержку жизни. Щурясь под светом трех звезд, он подобрал отброшенную крышку и накрыл тело сверху, стараясь попасть в пазы.

Им обоим нужно было дождаться своих, а Центуриону просто не дать кому-либо добраться до самого ценного человека.

Внутренние часы давно засбоили, пока он сидел рядом с капсулой, до рези в глазах всматриваясь в фиолетовое небо и раздумывая, какую кару ему придумает Первый Рыцарь. Аскари уже и не считал количество кругов, которые он нарезал вокруг своей госпожи, изредка сдвигая крышку для проверки. С каждым разом все больше убеждаясь, что система из всех своих возможностей поддерживает ей жизнь, но этого явно не могло хватить надолго.

Но утешала мысль, что она пока что еще дышит.

Что вообще умудрилась выжить.

Подопечная продолжала едва заметно подрагивать губами, продолжая свой диалог с кем-то неизвестным. Он как мог, вычистил ей глаза, прикрыв веки отрезанным куском ткани от ее же накидки.

Центурион не сомневался, что их найдут.

Рано или поздно, но найдут.

Это было лишь делом времени, которого ни у кого из них не было.

Внутренние часы окончательно сбились, и он не знал сколько времени прошло. Часы, дни или годы.

Но потом небо почернело от прибывающих кораблей и заискрило вспышками космического боя.

Только вот вместо радости от прибывшего на подмогу Флота Аскари ощутил подкатывающее под горло отчаяние.

Он боялся не своей смерти.

В последний раз заглянув под крышку, он позволил себе сесть на землю, опираясь спиной на капсулу.

И дал себе возможность чуть подремать.

Садившиеся со страшным воем черные кораблики разбудили его. Вглядываться в хищные очертания шаттлов не стал, он и так досконально все это видел и знал. Глаза и без этого слезились от яркого света и песка.

Встать навстречу бегущим людям тоже не удосужился.

Лишь разглядев приближающуюся фигуру в черном, стремительным шагом сокращавшую расстояние между ними, Аскари переваливаясь с руки на ногу, попытался встать на колени. Ему удалось, но удар сапогом в грудь повалил его обратно на песок. Заваливаясь мешком на спину, Центурион увидел снующих около капсулы медиков с дроидами, деловито переговаривающихся между собой. Он уже приготовился к смерти, но вместо этого услышал холодное:

– Свое получишь позже.

Двое пехотинцев довольно осторожно подхватили его подмышками, и уложив на носилки, поволокли к ближайшему шаттлу.

Следом понесли все еще живую Рей, не вынимая из капсулы.

Очнулся Аскари уже в медотсеке на флагмане. Подъехавший дроид молча сунул ему в руки распечатку о состоянии его здоровья и так же молча укатил. Одного мельком брошенного взгляда на текст хватило вполне. Результаты последнего сканирования его особо не интересовали, и он принялся одеваться, ощупывая себя по мере облачения. Броня была вычищена до зеркального блеска, оружие лежало рядом на столике. Шлема нового ему не принесли, но зато пришили новое ухо и влепили слуховой имплант.

Значит, казнить его пока не будут.

Мертвецам незачем новые уши.

Неподалеку от его палаты у других дверей стояли два паладина из ордена его господина, и Аскари решил наугад зайти. Его никто не стал задерживать.

Рен сидел в кресле у изголовья Рей, опутанной трубками и прочими аппаратами жизнеобеспечения. При виде Аскари, Рен сразу стянул с себя шлем, и криво по-страшному улыбаясь, встал с места.

– Инженеры сумели найти голозаписи из рубки управления упавшего шаттла. Пилоты были заменены чуть ли не в последнюю секунду. Заговор раскрылся слишком поздно. Трекеры корабля были разбиты еще в ангаре, но вас нашли по твоему идентификатору. Ведь ее чип был сожжен тем куском обшивки.

Одним неуловимым движением Рен подскочил к Центуриону и застыл, нависнув над ним. Аскари так и не смог поднять глаза, дабы глянуть принцу в лицо. Еще миг и страшный удар кулаком в челюсть снес няньку к стене. Рисковать и подниматься тот не стал, считая заслуженным удар. Рыцарь в два шага подошел к упавшему и поднеся лицо к самому уху, прошипел, – Я видел эти записи! Видел! Слышишь, тварь! Это ты! Ты, мразь, должен был тащить ее из последних сил за шкирку и ты должен был заталкивать ее в капсулу, чтобы на последних секундах перед столкновением залезть во вторую! Сейчас ты жив лишь потому, что она посчитала важным попытаться спасти сначала тебя, а не себя! Твоя душа больше тебе не принадлежит. Теперь только ей решать, как с тобой поступить, когда очнется. Пошел вон!

Выскочивший из палаты Аскари подумал, что обойтись всего одним ударом за такой косяк, было неслыханнейшей удачей.

Но первой лучшей новостью за сегодня было то, что его госпожа жива.

Сегодня определенно был его день.

У прибывшего на флагман Кира чесались руки сходу заехать Рену по шлему, но он смог сдержаться, навесив на себя самое постное лицо. Он ментально разрывался на миллионы кусочков, тщетно силясь дозваться до сестры. Почти агонизируя, брат влетел в палату.

Бить принца Кир не стал.

Он сделал хуже.

Сделал вид, что Рена тут попросту нет, демонстративно игнорируя присутствие того. Придерживая многочисленные шланги и прочие трубки, аккуратно лег поверх одеял вплотную к бессознательной сестренке, и уложив ее голове себе на плечо, едва слышно замурлыкал старую мелодию на манер колыбельной. На вышедшего из помещения принца Кир даже не обратил внимания, позволяя злым бессильным слезам стекать по щекам.

После по всей Империи гуляли слухи один страшнее другого.

Но все дружно называли ту неделю Кровавой.

Кто-то говорил о бойне, устроенной Первый Рыцарем, унесшей тысячи и тысячи жизней. Кто-то знал сотни людей, допрашиваемых самим Кровавым Палачом и замученных им же собственноручно. Некоторые судачили о целых выжженных напрочь планетах и взорванных звездах, которые погасил голыми руками лично наследный принц. Настоящую правду знали совсем немногие, но и эти предпочитали молчать, не скрывая своего отношения ко всему происходящему. Кир, как один из этих посвященных, был полностью согласен с принцем.

Всю эту неделю он просидел в одной палате с сестренкой, отвлекаясь иногда на свой даталинк. Рей не желала просыпаться, давая брату сполна прочувствовать всю ту яму беспредельной тоски и одиночества, через которую она сама прошла в свое время. Но Киру было все легче. Он по крайней мере уже успел влиться в реку жизни в Империи.

Все попытки брата прорваться в голову Рей обрывались чернотой.

Будто рядом с ним находилась пустая оболочка без души.

Время шло, дни утекали водой сквозь пальцы, но успех был нулевым. Окаменев от горя, черствея на глазах, через месяц Кир холодно сообщил нарисовавшемуся в палате Рену о своем скором возвращении в Святилище. Но не упустил шанса напоследок выдать, – Я все еще не понимаю ничего в отношении вас двоих, мой Лорд. Вы приходите сюда каждый день. Часами торчите здесь. Но я искреннее жалею, что осмелился в свое время подтолкнуть ее к возвращению сюда. Я… забираю ее. Ей здесь не место, мой господин.

Рен отказал ему одним кратким, – Нет.

И Кир не смог ничего поделать. Рен был выше него.

В Святилище отбыл он один.

Последующие два месяца он курсировал между Ядром и очередной точкой дислокации Третьего Флота.

Для принца же история повторялась. Он целыми днями пытался пробраться сквозь тьму в ее голове, позволяя себе выпустить монстра на очередной допрос.

Истязая сам себя безуспешными попытками, лишь под конец третьего месяца он сумел зацепиться за тончайшую нить чего-то очень эфемерного.

А еще через день он внезапно с легкостью провалился через плотный мрак, очутившись в тесной темной пещере с одиноко сидящей тонкой фигуркой у самой кромки воды по центру. Со свода монотонно капало гулкими каплями, отзвуки которых били набатом по обнаженному сознанию. Скрюченная фигурка у воды даже не повернула головы, когда он тихонечко сел рядом. Шелест едва слышного голоса издалека донес слова, которые с трудом, но складывались в понятливую фразу.

– Ты снова пришел в мои сны… Хватит приходить. Ведь мы уже попрощались.

Равнодушные глаза неотрывно следили за расходящимися кругами по черной глади. Рен рискнул положить руку на тоненькое плечо… и его тут же резким толчком попросту выкинуло из запертого внутри себя разума.

Для радости не было моральных сил и Рен отправился отдохнуть, справедливо решив, что для дальнейшего ему понадобится много мужества и терпения. Как и тех же самых моральных сил. За все эти месяцы это был его первый полноценный сон.

В свое следующее посещение он пришел весьма отдохнувшим. Снова без особого труда пробившись через черный барьер, сразу заметил насколько сузилась пещера и стало большим озеро у ее ног. Скрюченная фигура снова никак не отреагировала на него. Спонтанно Рен стянул с себя плотную накидку и осторожно набросил ее на плечи сидящей у воды девушки. Ответом ему был совсем мимолетный интерес, тут же сменивший полным безразличием. Спустя какое-то время через стук капель о воду до него снова донеслось далекое эхо неразборчивого голоса. Слова удивительным образом почти сразу трансформировались в речь.

– Я тебя помню. Ты уже приходил. Мы уже попрощались. Но я тебя не знаю. Ты похож вот на это.

Неуловимое движение головой, и Рен тоже посмотрел вниз, отслеживая направление ее взгляда. Он не сразу разглядел толстенные цепи на обеих лодыжках, уходящих вторыми концами в воду. Невесомая, почти прозрачная рука подняла одну из цепей.

– Ты похож на эту. Но я еще не знаю, кто похож на вот эту.

Вторая тоненькая кисть ухватилась за другую цепь.

– Они держат меня на месте. Не дают уйти вон туда. И они не дают мне уйти с места. Когда вода заполнит здесь все, я тоже останусь тут.

Рей погрузила ступни в воду.

– Не отпускают…

Руки Рена откровенно дрожали, когда он, наконец, решился.

Отщелкиваемые фиксаторы прозвучали очень хлестко, не оставляя сомнений. Снятый шлем глухо стукнулся о камень, но она так и не повернулась к нему, продолжая смотреть в воду.

– Посмотри на меня! – он почти кричал. Но безрезультатно. – Смотри на меня! Смотри же!

Рен подскочил на ноги и потянулся ладонями к ее лицу, намереваясь насильно заставить ее повернуться.

Его сразу же выкинуло наружу.

Очухавшийся принц моментально разъярился, но поняв, что в палате сидит еще и Кир, заставил себя усидеть на месте.

– Сними свое ведро и поговорим? – полувопросительно, но с нажимом проговорил Лорд Гойя, не переставая сверлить Рена донельзя внимательным взглядом. Первый Рыцарь предпочел свалить молча, на деле внезапно растерявшийся до пустой головы.

Явившись вечером, он застал близнеца, сидящем в облюбованном им кресле. Тот, устало потирая лицо, без предисловий признался:

– Раньше… раньше я разгонял всю эту шушеру в ее голове. Теперь же натыкаюсь на них, и не могу пробиться через эту стену…. У них у всех раньше были лица. Раздутые, окровавленные, испускающие зловоние вместо слов и крики агонии. Они приносили боль нам обоим. Теперь же вместо лиц черная стена. С той же болью и страданиями. И я не могу разогнать их. Они словно стали злее, мощнее.

Кир поднялся с чужого места, уступая хозяину кресло и аккуратно укладываясь рядышком с сестрой. От металлического голоса близнец заметно вздрогнул, прекратив гладить Рей по волосам.

– Я нашел ее. Она все еще там. Но пытается уйти. Один я не справлюсь, Лорд Гойя.

Брат сразу закивал головой, заталкивая удивление поглубже и предпочитая не думать, каких сил стоило наследному принцу признаться в своих силах.

– Не сопротивляйся. Иначе будет больно.

Кир неосознанно охнул, когда Рен тараном вломился в его разум и острым крюком подцепив сознание, насильно волоком потащил его через плотную стену кривляющихся агонизирующих пятен.

Увиденная пещера Киру сразу не понравилась. До отвращения гадкая вода облизывала опущенные в воду ступни замершей фигурки, склизкий камень юлил под ногами, грозя сбросить его в самую черноту накопившегося озера с противно блестевшей жидкостью. Скрюченная одинокая безразличная ко всему тень сидела у самой стены на единственном оставшемся нетронутом водой пятачке, вытянув ноги с цепями.

– Моя родная… – Кир сразу присел на корточки и только собирался протянуть руку к ее плечу, как был сразу остановлен хлестким приказом Рена.

– Не трогай. Иначе она выкинет нас обоих.

Кир только слегка поморщился на звуки его металлического голоса и согласно моргнул и заглядывая в равнодушные глаза сестры, только покачал головой. Рей не реагировала, продолжая безразлично глядеть на воду, обхватив прозрачные коленки, даже когда Рен банально перешагнул через нее, и уселся с другой стороны. Они сидели очень долго в полном молчании, слушая лишь стук падающих капель. Сидели, погруженный каждый в свои мысли, пока до них не донесся бесплотный голос.

– Тебя я тоже помню. Но не знаю. Ты тоже похож вот на это.

Словно нехотя отцепленная от коленки рука подхватила одну их уползавших в воду цепей. Лязг металла вдруг перекрыл звуки падающих капель.

– Чего ты хочешь? Зачем ты снова пришел? Кого ты привел?

Явный намек на легчайшую эмоцию вызвал на лицах обоих мужчин радостные улыбки, но лицо Рена было скрыто шлемом, иначе бы Кир посчитал это больше гримасой боли. Только близнец открыл рот, посчитав что все эти вопросы были обращены ему, как его опередил Первый рыцарь.

– Вернись к нам. Мы ждем тебя назад.

– Мы? – невероятное раздражение мелькнуло на ее пустом лице. От резкого поворота ее лица Рен чуть не отшатнулся, но сумел удержать себя на месте.

– Мы? Кто мы? Я никого не знаю. И снаружи меня будут ждать лишь эти мерзкие лица. Они будут рвать меня. Я больше не хочу боли. Я не хочу выходить наружу. Я хочу уйти вон туда.

С вернувшимся безразличием Рей махнула на воду, погружая еще больше ступни.

– Я смогу укрыть тебя от них, – твердо заявил ей принц.

Снова резко повернутое в его сторону лицо уже выражало затаенную, глубоко запрятанную надежду.

– Не обманешь?

Кир с неверием наблюдал за их диалогом и не смея вставить и слова из боязни испортить все, он ощущал себя крайне ненужным, лишним. Нечто очень сокровенное, интимное происходило на его глазах, но он не знал, что и думать. Отпустившие одну цепь, тонкие пальцы невесомо прошлись по гладкой поверхности шлема Рена… и их обоих сразу выкинуло в реальность.

Не успевший очухаться Кир недоуменно смотрел, как в его объятиях сестренка выгнулась до хруста костей, словно судороги схватили все мышцы одновременно, раскидывая руки и разевая в безмолвном крике рот. Чувствительно заехав локтем ему по носу, Рей забилась в агонии. Не ожидавший ничего подобного, брат растерянно наблюдал, как моментально вспотевшее бледное лицо близняшки накрыла огромная лапища без перчатки, и слегка сжав пальцы, намеренно припечатала ее голову к подушке. Локоть этой же руки уверенно давил ей на грудь, не давая брыкаться. Второй рукой, тоже оголенной, принц зарылся в ее волосы на затылке. Миг, и она перестала дергаться, обмякая. Через минуту Рен убрал от нее руки и отошел, давая доступ меддроидам.

Тот тяжело дышал, и Кир не знал, на кого ему смотреть.

Подкатившая техника, возмущенно попискивая и пиликая, подталкивали брата, намеренно сгоняя того с кровати. Оба мужчины молча стояли, смотрели, как ловко поправляются выскочившие со своих мест многочисленные катетеры и трубки для дыхания. Кир уже собирался открыть рот для благодарности, но захлопнул сразу. Увиденное поразило его не меньше всего остального. Один шаг принца, и тот снова протянул ладонь к голове сестры…. И погладив щеку самыми кончиками пальцев, выбежал из палаты.

В голове проскользнуло только одно. «Да что, черт побери, такое–то? То лапает, то стеснительно гладит».

Ее убаюкивало в колыбели.

В этот раз окутавшая все тело темнота не пугала. Мягчайшие лапки невесомо касались лица и ей было почти смешно от вида порхающих пушинок, что медленно вылетали вверх из зияющей дыры в груди. Частички этих пушинок выстраивались в невнятные образы, сквозь которые проступали Имена. Эти чужие Имена на какой-то миг приобретали невиданную четкость, но сразу исчезали, забирая и свой образ. Боли не было вообще.

После пришло понимание.

Вот так выглядит ее смерть.

Пушинками, улетающими вверх, но оседающих вокруг черной пылью. Кусочки ее жизни неторопливо уходили. После Имен и прозрачных образов пришли Лица, мелькавшие с неспешной медлительностью. Были искаженные злостью лица родителей. Почему-то обезображенное ожогами и шрамами лицо старика-гувернера Инзаши. Был и ее брат, грустящий в облаке горечи.

Брата отпускать не хотелось.

Она откуда-то знала, что прошлое предсказание о том, что уйдет один, уйдёт и второй, его не коснется – Кир сумеет начать новую жизнь после ее ухода. Он сможет. Грустящий брат все равно лег цепью на ее колени.

У него она первой попросила прощения. За все.

И простила его сама.

Были еще многие малознакомые лица, которых она отпускала без капли сожаления, но с каждым из них она прощалась с легкостью.

Пока не появилось черное пятно вместо человеческой головы.

Тьма этого пятна настолько резко отличалась от пуховой перины под спиной, что у нее вдруг очень сильно, до болезненной чесотки, закололо в глазах. Руки не захотели подниматься, и она никак не могла избавиться от этого.

Ей стало так плохо и тоскливо, что это темное зияющее пятно легло второй цепью на ноги.

С этим образом она тоже попрощалась.

Но это не уходило, все сильнее стискивая лодыжку.

Потом пришло и его Имя.

С ним она снова попрощалась, но смогла удивиться неожиданной сладости и аромату перекатываемых в горле звуков этого Имени. После стало очень больно оттого, что это имя вызывало столько сокрушительных эмоций, поднимая клубы пыли вокруг. Настолько больно, что потом стало… все равно. Впрочем, была ли какая-то разница? Тело отдавало каплю за каплей всю свою сущность, силу.

Ненависть и печаль ушли первыми. После ушло счастье и удовольствие. Уходило все. Осталась лишь уродливая привязанность к чему-то. Или к кому-то. Уже было непонятно к кому или к чему именно выражалась та самая некрасивая, очень грубая привязанность, вылепившаяся вот в эти две цепи. Две крепкие цепи держали ее на месте, не давая уйти вслед за своими чувствами и вместо уютной колыбели возникла пустота с ласковым блестевшим забвением прямо перед переставшими першить глазами. Забвение прибывало мизерными кусочками, но забирая настоящее. Выхода отсюда не было, потому что за стенами она видела корчащиеся лица, обещавшие сразу все муки мира. И болото забвения грозило поглотить ее.

Цепи ведь все еще держали на месте.

А пустота все еще прибывала.

Если бы еще оставалось нетерпение, она бы уже сама прыгнула в эту глубину, обещавшую истинный покой. Но и этого уже не было.

После вновь появившееся пятно уже было незнакомым. Она успела забыть его Имя, но давным-давно попрощалась. Это чудовище не пугало. Было все равно. Черный монстр явился снова, но уже с кем-то тоже незнакомым. Потом черная бездна пообещала ей защиту.

И хотя ей было все равно, она почему-то решила ему поверить.

«Да сколько можно пищать!»

Сквозь блаженство проступал шум. До скрипа зубов надоедливый, навязчивый. Грохот чего-то упавшего сопроводился новой порцией писка и перезвона. «Да заткнетесь вы уже или нет!»

Шум затыкаться не желал.

До полной картины добавился еще и далекий, но настырный шепот флагмана, занудно шептавший ей о бездельниках. От сладких потягиваний пришлось сразу отказаться – тело внезапно на малейшее движение внезапно откликнулось многочисленными мелкими судорогами. Ну, хотя бы глаза ее послушались сразу. Память зияла пустыми местами, но Рей почти не удивилась увиденной обстановке.

Медотсек так медотсек.

Видимо, у нее были причины попасть сюда. Выпутаться самой из всех этих трубок не получалось. Ей пришлось даже скосить глаза вниз, в упор разглядывая странную конструкцию маски на своем лице. Пока раздумывала, как ей без особых последствий вытащить мешающую жить трубку изо рта, как один из подкативших меддроидов сварливо запищал, упрашивая не мешать. Другой механизм отчаянно завыл, наблюдая, как первый весьма ловко вытащил из нее все это непотребство. Дышать стало намного тяжелее, но ей захотелось делать это самой, а не через подачу. Манипулятор дроида уверенно потянул ее назад, укладывая на постель, и множество игл по всему телу начали заливать в нее новые порции медикаментов.

Влетевший в палату Кир застал сестру мирно сопящей в подушку.

В свое следующее пробуждение она сразу почувствовала горяченный лоб у самого носа. Брат бессовестно дрых, зеркально повторяя ее позу. Едва она коснулась губами линии волос, как тот спросонья дернулся, неловко взмахнув руками… и слетел с края кровати на пол. Свесившая обеспокоенное лицо, Рей с трудом сдерживала смех. Глупо вертевший по сторонам головой Кир выглядел настолько смешно, что она сначала просто фыркнула, а после и вовсе рассмеялась.

– Ржешь, значит, хорошо себя чувствуешь, – сварливо отметил братец, поднимаясь с пола потирая пострадавший зад. Легким тычком подтолкнув сестру, увалился рядом. Получив ответное касание губами в лоб, Рей улеглась на груди брата.

– Как… как ты, мелкая?

– Как никогда хорошо. А… а что такое?

– Я… так испугался. Мы пытались до тебя достучаться, но в ответ только тьма… От которой руки опускались и поджилки тряслись. Я… оказался не готов к такой пустоте.

– Теперь все хорошо. Ты… Ты чего ревешь, мелкий? Что было то?

Кир почему-то ронял слезы… А она все не могла вспомнить хоть что-то, что предшествовало его слезам.

– Ведь дальше не будет лучше, мелкая. Пока ты здесь, я бессилен. Я честно-честно… я очень сильно жалею, что додумался подтолкнуть тебя к возвращению сюда. Я хотел бы…. Чтобы ты обдумала вариант поселиться в Святилище.

– Хочешь, чтобы я снова нырнула в то болото?

– Там все безопаснее…

– Верю… Но я подумаю, хорошо? Я… пока еще не знаю, что лучше, заживо гнить там или быстро лишиться головы здесь.

Грудной смешок породил выворачивающий наизнанку кашель. Успокоившись, снова развалилась на брате, и почувствовала мягкие лапки его мысленных нитей. Кир просился к ней в голову, и она не видела причин отказывать ему. Но сразу поняла, почему сам он не мог принять ее воспоминания. Первое же касание принесло резкую головную боль, а отпрянувшие нити связи исчезли.

– Ты… ты ничего не помнишь?

– Э-э-э. Ну… последнее, что есть у меня в памяти, это как пришел Рен, отдал мне свой даталинк и попросил о помощи. Помню, что-то не нравилось мне, но не помню, что именно. Помню, что принц забрался мне сразу в голову и говорил что-то, но не помню что. Еще не нравилось, как сидела форма на тех пилотах и как вальяжно они разговаривали. А… потом…

Воспоминания вдруг начали приходить одним потоком, комком гнева застревая в горле.

– Помню… как кричал шаттл, падая на планету. Он падал по моей вине. Помню, как Аскари получил выстрел прямо в голову, и мне пришлось тащить его к спасательным капсулам. Я… помню, что успела залезть во вторую, но не помню, успела ли закрыться крышка. Э-э-э… теперь… кхм… твоя очередь рассказывать.

– Твой кораблик размазало по поверхности, – глухо отозвался брат. – Удар на такой скорости раскидал обломки на километры. Мудила в красном выжил только потому, что был надежно укрыт. Как выжила ты, никто не понимает. Все считают это чудом. Ведь твоя капсула даже не была закрыта. Этот муд…. Аскари нашел тебя и перетащил в свою капсулу с куском обшивки в груди. Поддерживал работу системы жизнеобеспечения как мог. Вас нашли по его чипу. Твой… кхм, был выжжен.

– Вот видишь. Все теперь хорошо. И мы с ним квиты. Я спасла его, он спас меня.

– Ты так просто об этом говоришь, мелкая. Ты ведь…

– Но как видишь, я жива. Давай… оставим обсуждение этого на потом, а? Пожалуйста… Лучше скажи, когда ты улетаешь?

– Уже прогоняешь? – хохотнул Кир, оглаживая сестру по волосам. – Как только отпустишь… Согласно всем этим отчетам, ты почти полностью здорова. Но…

Рей сразу заметила его невольную заминку, поднимая лицо.

– Но?

– Ты… ты не сердись хорошо? Ты… теперь немножечко киборг. Тебе заменили легкое, позвоночник там армировали, часть пищевода тоже…. Ну и там по мелочи… Часть ребер сплавили с металлом.

Она почти снова рассмеялась, но кашель опередил. А после и вовсе скептически поджала губы.

– Ну знаешь ли. Если бы я дожила до преклонных лет, я бы все равно доживала свой век с заменёнными органами. Наверняка почти вся. Это ведь нормально. О Всесоздатели, ты переживаешь больше меня! И подумаешь, одним шрамом больше, одним меньше. Когда-нибудь я доберусь до пластических дроидов. Не то действительно останусь старой девой, отпугивая женихов своим видом.

– Дура, – прокомментировал Кир, обнимая сестру.

– Так… так-так. Ты сказал – мы? – вдруг зашевелилась Рей. – Мы это кто? Хотя… дай догадаюсь сама. Неужели сам Первый Рыцарь соизволил помочь тебе?

– Кхм… Ну по-честному… Он вообще-то сам все и сделал, – смутился Кир, пряча глаза. – Это он смог пробиться в твою голову. Он часами так-то тут сидел. И каждый день.

– А ты? Ты тоже смог? Интересно… что он там успел увидеть, – покраснела Рей.

– Он провел меня как проводник. А… а ты вообще не помнишь, да?

– Капсула – кровать. Увы. Ну расскажи, мне любопытно.

– Ну… твое сознание за тьмой было как пещера с капающей с потолка водой. А ты сидела у края озера, прикованная двумя цепями за ноги. Я даже хотел коснуться тебя, но… принц не дал. А еще ты говорила нам, что… хочешь уйти в воду, не цепи не пускали, а наружу ты не хотела…

– И… что вы сделали?

– Он сделал, мелкая. Он, – с нажимом проговорил Кир. – Я там был лишним. Он выполнил свое обещание и закрыл тебя от стены голосов. И потом ты выкинула нас из пещеры.

Она замолчала. Слова никак не находились.

– Я потом его поблагодарю, – тихо шепнула брату Рей.

Кир укатил в Святилище тем же вечером, подгоняемый словами, – Я в порядке, иди дальше развлекайся.

Сама она сбежала из медотсека на следующий же день. Тело внезапно решило заполниться невиданной легкостью и почти пело. Сидя у себя в покоях и ковыряясь в тарелках, попутно лазила по медотчетам.

По всем правилам ей полагалось быть трупом.

Множественные внутренние повреждения заштопаны, развороченная грудная клетка собрана по кускам и еще целый перечень всяческих изменений. Ей несказанно повезло со всех сторон. Даже кусок обшивки, проткнувший ее, и тот вошел весьма удачно, лишь краем зацепив позвоночник. «Ну, раз заменили и все это сделали, значит, так надо было». Претензий она ни к чему не имела. Не исчезающее ощущение легкости не желало затихать, энергия внезапно била ключом, требуя выхода. Кольнувшая вина за свой разгромленный зал, сразу затихла от мысли, что неплохо бы потом, когда-нибудь, восстановить его.

Но взаперти она сидеть больше не хотела.

Закутанная полностью, Рей прошла почти весь корабельный ярус, но как ни странно, ей не встретился ни один человек. Даже паладинов Рена нигде не было видно. Вспомнив о Центурионе, надела шлем и вызвала того на тренировку. Моментальный ответ и она с чувством удовлетворения пошагала к ближайшему тренировочному залу. Аскари явился, когда она уже успела скинуть верхнюю одежду и начать разминку. Без слов приветствия просто кинула ему пару учебных мечей.

Противник нападал весьма вяло, словно нехотя. Движения были больше усталыми, и Рей с легким беспокойством и раздражением остановилась.

– Да что с тобой? Если ты не в форме и устал, мог бы просто отказаться, – бросила ему фразу, отходя к стойке и укладывая учебные мечи. Вставший истуканом Центурион тоже опустил руки и застыл с непонятным выражением лица.

– Что… что не так, Аскари?

– Ты действительно не понимаешь, миледи? Или делаешь вид? – вдруг сквозь зубы процедил тот. – Я допустил ошибку, чуть не стоившую тебе жизни, а ты просто… делаешь вид, что ничего не произошло. Будто просто простила меня.

– Ты… ты что несешь? Какая ошибка, какое прощение? – не выдержав, заорала в ответ Рей. – О чем ты? Поясни.

– Я допустил ошибку и заслуживаю наказания. И вместо того, чтобы оставить меня подыхать в рубке управления, ты спасла меня. Но я…

– Так, захлопнись! Закрой свой чертов рот! – снова в бешенстве разоралась она, видя, как нянька хлопает губами, пытаясь еще что-то сказать. – Ты! Ты! Черт! Ты спас меня. Мы квиты! Все!

– Миледи, кодекс чести не позволит мне…

– Засунь его себе в зад! – отчеканила Рей, заметно успокаиваясь. Столь резкий поворот событий всколыхнул нечто странное внутри. Садясь прямо на пол, похлопала по месту напротив, приглашая и его присесть. Тот незамедлительно последовал примеру.– Хотя… – сощуренные глаза не оставляли сомнений в некоей задумке, не предвещавшей ничего хорошего. – Так что там твой кодекс гласит?