Текст книги "Запретное путешествие 2: Реквием (СИ)"

Автор книги: Има-тян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

====== Предисловие. ======

Несколько циклов пролетело, как мгновение. Мой сын Йейинде (Храбрый) вырос и стал таким же статным и красивым охотником, как и его отец Но-Кхан. Я же смогла снова заслужить доверие жителей нашего клана. И всё благодаря моим знаниям медицины, которым, в своё время, меня научила покойная мать. Она знала много рецептов лекарств, снадобий и даже ядов. Моя мать была прекрасным лекарем, способным любого высвободить из лап Великого Кетану и вернуть к жизни. Даже самые безнадёжные младенцы, рождающиеся с отклонениями и автоматически записываемые в ряды Ита, поправлялись и становились полноценными воинами, в последствии приносящие самые лучшие трофеи. Она была словно жрица самого Кетану, посланная им, чтобы давать яутам возможность выкарабкаться из его когтей и жить достойно, в соответствии с Кодексом Чести.

Я же спасла жизнь сыну нашего Старейшины, который был ранен во время захвата Матки Каинде амедха. В тот поход отправился и мой Рла – Но-Кхан, я молилась Кетану, чтобы он сохранил ему жизнь и дал возможность ещё пожить и повоевать за свою честь. И он меня услышал. Вождь благополучно вернулся, получив лишь несколько глубоких царапин – в будущем новых шрамов, напоминающих об этой жестокой битве не на жизнь, а на смерть. Теперь я вновь живу в том самом общежитие с остальными самками и их потомством, со своей чересчур болтливой подругой Манулой. Правда вот у самой потомства больше нет. А всё благодаря тому, что одна очень настырная яутка во время очередного Сезона слияния захотела заполучить моего Рла, подсунув мне в еду сильно действующее снадобье, приводящее к бесплодию. Где она достала его, даже не знаю. Да и зачем теперь. Что сделано – не воротишь.

После получения почти смертельной дозы, я провалялась неделю с лихорадкой, постоянно видя во сне Чёрного воина в сверкающих доспехах, с горящими, как огонь, глазами. Он словно наблюдал за мной, но не звал к себе. Видимо, Кетану дал мне возможность ещё пожить. Правда меня постигла вот такая ужасная участь, которая привела к потере статуса Лоу-дте Кален (“Производитель потомства”). И теперь я просто лекарь, помогающий всем и вся, как и моя мать в своё время. Единственное, я теперь переживаю из-за того, что не могу больше родить для Но-Кхана наследников и преемников. Я даже просила, чтобы он побыл с другими самками во время Сезона, но Вождь только злился, говоря, что никогда и ни на какую другую не променяет меня. Это, конечно же, очень льстило, но успокоить моё беспокойство так и не удалось. Местный лекарь, конечно, немного угомонил моё расстройство из-за такого рока судьбы, сообщив, что надежда всё же есть и, возможно, спустя какое-то время я смогу иметь детей. Это может быть... но хоть какая-то хорошая новость.

А Но-Кхан взялся лично обучать Йейинде мастерству ведения боя, тактикам и знаниям всех законов Кодекса Чести. Из нашего сына рос очень способный и прислушивающийся ко всем словам учителя воин. Я горжусь им, как никто иной.

Но участь неспособной производить потомство коснулась, увы, не только меня. Бедная моя подруга Манула. Уже после первого её Сезона слияния выяснилось, что у неё происходят выкидыши, причина которых неизвестна, хоть наши технологии и лекарства позволяли справиться с многими недугами. Но, видимо, такова воля Кетану. И теперь мы обе выполняем работу лекарей.

Всё бы ничего, жизнь у меня вроде наладилась, дни протекали гладко, без сучка и задорин, если бы не один коварный поворот судьбы, решившей сыграть злую шутку не только со мной, но и со всем кланом, изменив в корне всю нашу жизнь всего за одно мгновение...

====== Глава 1. ======

До очередного Сезона слияния оставалось всего ничего – полмесяца. Как раз за это время Старейшина и Вожди планировали провести посвящение Неокраплённых, в рядах которых был и мой Йейинде, а Рла, как и прежде, стал главнокомандующим этими юнцами. Вся площадь была просто насыщена запахом волнения, нетерпения и одновременно радости. Я с великим счастьем глядела на своего несмышлёного сына, молясь Богам о его везении в этом нелёгком испытании. Но этому не суждено было случиться. В тот момент, когда юнцы уже начали вступать на трап, заходя на большой и переливающийся в лучах утренних солнц корабль, прогремел гром среди ясного неба, и простой народ ослепила яркая вспышка, после которой нас отбросило взрывной волной в стороны.

Неожиданно взорвалось соседнее судно, заревом освещая всю округу. Паника и крики воцарились в толпе. Старейшина и Вожди, вместе с остальными воинами, оглядывались, не понимая, что привело к такой катастрофе. Но спустя мгновение, причина неприятности появилась на небе, в виде огромного боевого корабля, абсолютно отличающегося от наших.

– Аттури! – заорал один из Вождей и приказал всем уходить в укрытия, а охотникам приготовиться к атаке. Я и раньше слышала о том, что наша раса ведёт ожесточённую борьбу с аттурианцами, но никогда не думала, что это кровопролитие может коснуться и нашего клана. Да и ранее я никогда не встречалась с представителями расы “отступников чести”, как их часто величал Старейшина. Аттури не придерживались правил Кодекса Чести, идя своей стезёй, связанной с наукой и инновационными технологиями. Учёные. Они могли создать всё, что угодно. Любое оружие, превосходящее наше по мощности во сто крат. Их судна были намного мощнее наших, имея множество инноваций. Но они проводили свои сражения с яутами за пределами охотничьих угодий и обитаемых планет, а здесь вдруг решили вступить в открытый бой, который с честью приняли все присутствующие воины, защищая местное население – самок и детей.

Я стояла и, как завороженная, наблюдала за тем, как судно аттурианцев приземлилось возле других наших кораблей. Меня окликала Манула и тащила куда-то за руку, но я просто не могла пошевелиться, будто скованная шоком. Я видела, как яуты погибали от молниеносных и быстрых копий врагов, от их усовершенствованных плазменных пушек на обоих плечах каждого воина. Один за одним они замертво падали, словно в замедленном действии, окропляя землю зелёным твеем. Везде слышались взрывы, крики паники, вопли отчаянья, слёзы самок и детей, а также предсмертный рык многих яутов. Сюрикены и клинки пролетали мимо, поражая свои цели. Взрывы оглушали. Полный хаос в одночасье опустился на нашу планету, окутывая несусветным отчаянием и безысходностью, будто наступил конец света. Манула всё оттаскивала меня в сторону, а я, словно в мутном дурмане, следовала за ней. Лишь одно смогло внезапно отрезвить и вернуть в реальность – я увидела, как один аттурианец схватил Йейинде и поволок в неизвестном направлении, держа за валары. Он сопротивлялся что было сил, но этот воин был намного крупнее и сильнее. Я ринулась к сыну, чтобы помочь, вырываясь из хватки подруги, но меня отбросил в сторону плазменный заряд из пушки врагов, видимо, шальником прилетевший под ноги. Его мощность была схожа, если мне не изменяет память, со взрывом умановской гранаты. Отлетевшие камни больно рассекли лицо, твей стекал по вискам, но мне было всё равно. Я, оглушённая, поднялась вновь, обернувшись и увидев, что Йейинде, вместе с тем воином, нет в поле зрения. Паника сковала меня, не давая возможности лёгким вдохнуть живительный воздух. Когда же я развернулась к Мануле, то узрела не менее ужасающую картину: её схватил совершенно другой аттури и за алые валары, собранные на макушке в хвост, тянул по направлению к вражескому кораблю. Я же не знала как поступить – побежать на поиски Йейинде, или же помочь подруге. Мысли веретеном кружились в голове, забегая одна на другую. Паника и растерянность сковали цепями страха и непонимания, запутывая окончательно. Но коварная судьба решила добить меня, дав взору наткнуться на то, как на Старейшину клана замахивается вражеский воин в белой маске с иероглифами, пытаясь убить. Но не именно это заставило ёкнуть моё сердце, а комку ужаса сжаться внутри. Но-Кхан ринулся спасать своего Лидера, затеяв сражение с противником.

Взяв себя в руки и восстановив ход мыслей, я за несколько секунд добралась до своего Рла, молниеносно уворачиваясь от зарядов из вражеских плазмомётов, выпадов копий, сюрикенов и клинков. Но-Кхан ловко уворачивался от ударов аттурианца, то отпрыгивая, то уходя ему за спину и раня наручными лезвиями. В эти моменты мне показалось, будто два воина исполняют какой-то ритуальный танец, рыча и продолжая раз за разом нападать друг на друга. Я боялась подойти, чтобы не мешать и не крутиться под ногами, хотя сердце постоянно ёкало, когда вражеские ки’чти-па наносили повреждения Но-Кхану, и из его ран тёк зелёный твей. Но такого сражения я не видела никогда. Оно невольно завораживало и приковывало взор. Старейшина стоял в стороне и тоже не смел вмешиваться. Даже другие аттурианцы, находящиеся поблизости, не приближались. Вот Но-Кхан делает подсечку оппоненту и тот гулко приземляется на пол возле лестницы, ведущей в главный Храм, где, собственно, и проходило сражение за доблесть и честь Лидера клана. Я уже точно знала, что Рла несомненно выйдет победителем, да только новый взрыв от плазменного заряда отвлёк внимание, а когда я снова посмотрела в сторону сражения, мои надежды вмиг разбились вдребезги, стоило ки’чти-па аттурианца вонзиться в самое сердце Но-Кхана, проломив доспехи и омываясь его твеем. В этот момент внутри всё оборвалось, дар речи пропал, и возникло ощущение, будто меня окатили холодной водой, ибо этот ледяной холод прокатился от кончиков волос до кончиков пальцев на ногах.

– Но-Кхаааан!!! – закричала я в отчаянии не своим голосом и подбежала к нему в тот момент, когда он рухнул на пол. Я не видела его лица, маска скрывала его, но сквозь почти непроницаемые линзы я разглядела, как янтарные глаза моего Рла поблекли и закрылись навеки. Я не могла сдержать слёз, крича и продолжая теребить Вождя за могучие плечи, в порыве последней надежды вернуть его в сознание, но мой рассудок понимал, что это уже невозможно, хоть и отказывался верить в происходящее. Как же так! Ведь всё шло хорошо. Как Вождь мог просчитаться и стать повергнутым от рук врага? Ведь он всегда был сильным, расчётливым и прозорливым. А тут такой неожиданный поворот. Хотелось думать, что всё это просто сон, дурной кошмар. Я сейчас проснусь и вновь увижу лицо своего Рла, Йейинде и услышу тихое и нежное урчание своего охотника. Но стоило мне открыть глаза, как пучина отчаяния захлестнула с головой, стискивая в болезненные тиски сердце и не давая возможности вздохнуть полной грудью. Будто грудолом хотел вырваться наружу, принося боль изнутри.

Слёзы текли нескончаемым ручьём, я обнимала тело Но-Кхана, чувствуя, как оно холодеет с каждой секундой, мой крик горя разносился по всей округе, пока перед глазами не блеснуло остриё ки’чти-па, на котором зеленел твей. Я с трудом подняла заплаканное лицо и увидела убийцу моего охотника, а рядом бездыханно лежащего Старейшину, истекающего твеем. Отчаянье и скорбь мгновенно сменила несусветная и неисчислимая ярость вперемешку с ненавистью. Моё тело непроизвольно сделало все действия прежде, чем я успела подумать. Я тотчас поднялась и ринулась на противника, выхватив из ножен Но-Кхана, висящих на правой ноге, клинок. Я уже представляла, как остриё этого холодного оружия вопьётся в плоть проклятого аттури и принесёт ему смерть, но в последний миг мою руку схватила когтистая лапа и больно изогнула, чуть ли не ломая кости. Вскрикнув от боли, я упала на колени и увидела перед собой совсем другого воина: его мускулистый торс был испещрён множеством шрамов, смуглая кожа в коричневую крапинку, маска сделана в виде находящих друг на друга листов металла в месте, где должны быть жвала, создавая некое подобие треугольника, два рога уходили венцом вверх, превращаясь в острые клыки; угольного цвета валары ниспадали водопадом по сильным плечам, отблескивая золотыми унтарами; ниже шеи, обтянутой уплотнённым материалом, служившим в виде защиты, висело ожерелье из голов каких-то маленьких животных, обрамлённое тёмно-коричневым мехом, который имелся и по краям его набедренной тёмно-серой повязки с железной бляхой. Когда я рассмотрела этого воина аттури, страх разлился в животе холодной и вязкой жижей, проникая в сосуды и разнося адреналин по твею. В устрашающих, словно слегка прищуренных и смотрящих исподлобья линз маски я смогла увидеть своё испуганное отражение, а внезапно раздавшийся яростный рык этого аттурианца заставил невольно вскрикнуть.

– Хулт’ах! – прозвучал властный рявк, принадлежащий убийце в белой маске, приковавший моё внимание. – Не убивай эту глупую самку. Она сгодиться для продажи в рабство.

– Слушаюсь, Вожак, – проурчал послушно схвативший меня воин, и от его завораживающего утробного голоса волна мурашек прокатилась по спине.

– Отвести её на корабль! – снова скомандовал убийца и кивнул куда-то в сторону, после чего я почувствовала, как два здоровых аттурианца схватили меня сзади и поволокли прочь от вражеских морд и тела Рла. Снова увидев Но-Кхана, я затрепыхалась в мёртвой хватке двух хищников, пытаясь высвободиться, требуя, чтобы меня отпустили, но всё было тщетно. А последнее, что я увидела, перед тем, как увесистый кулак одного из этих проклятых аттури ударил по голове, так это то, как смуглый воин опустился перед телом Рла и, сняв с него маску и подняв клинок, передал их своему Лидеру, слегка склоняя голову в уважительном поклоне.

Очнулась я от того, что кто-то настырно звал по имени и тряс за плечи, умоляя открыть глаза. Будто сквозь толщу воды я смогла различить до боли знакомый голос и в неверии распахнула веки, узрев взволнованное и бледное лицо подруги.

– Манула! – то ли прохрипела, то ли прошептала я, и слёзы новым ручьём полились по щекам, а сердце вновь сжали знакомые тиски боли и отчаяния. – Скажи, что это сон. Скажи, что нападения не было.

– Было, – спустя минуту промолвила она, и перед глазами снова предстала картина гибели Но-Кхана и захвата сына. И тогда истерика с головой накрыла моё сознание. Я была больше не в силах сдержать то, что творилось внутри. Я не хотела верить, что в одночасье потеряла самых дорогих мне охотников. Почему это случилось с нами, почему Кетану не услышал молитв и забрал их к себе, оставив меня убиваться, скорбя и плача навзрыд? Даже возникло такое ощущение, словно от этой непередаваемой боли, сердце разорвётся на куски. Я рыдала на плече подруги, не зная даже сколько прошло времени. Да и зачем теперь исчислять минуты, когда жизнь превратилась в сущее наказание.

Только спустя, наверное, час я немного успокоилась и смогла рассмотреть незнакомый отсек корабля, служивший, видимо, для груза. Лишь красные лампы под самым потолком освещали помещение, а полумрак скрывал лица других яуток нашего клана, которые тоже были захвачены в плен, но я слышала их тихие всхлипы. Что с нами теперь будет – известно лишь одному Великому Кетану. Манула, не переставая, гладила меня по золотым валарам, пытаясь успокоить, шепча слова утешения, но в мыслях настойчиво всплывали всё те же ужасные картины недавнего сражения.

– Но-Кхан... – проговорила я тихо, привлекая внимание подруги, – он погиб... на моих глазах, – и снова слёзы, невольно хлынувшие из уставших глаз.

– О, Великий Кетану, – простонала Манула, поняв произошедшее. – Как же это ужасно! А как же Йейинде?

– Я не знаю, жив ли он, – всхлипнула я и вытерла солёные ручейки. – Его утащил куда-то очень крупный аттури.

– Хоть бы с ним было всё хорошо, – промолвила Манула и осмотрела грузовой отсек. – И с нами тоже.

– Я слышала, что нас продадут в рабство.

– Что?! – воскликнула она, округлив в ужасе глаза. – Этого не может быть! Мы должны выбираться отсюда.

– Ничего не выйдет, – прошептала я, чувствуя, как последний огонёк надежды на спасение и лучшую жизнь угасает с каждой секундой внутри сознания, обволакивая его пустотой.

– Эврид, ты не должна сдаваться. Слышишь? – настойчиво твердила подруга, тряся за плечи, но мне уже было всё равно. Я лишь испытывала непреодолимую боль в груди от скорби, она же и сжигала рассудок, не давая возможности мыслить позитивно или найти хоть какой-нибудь выход из этой ситуации. Да и смысл.

Внезапно тишину отсека нарушил звук открывающихся дверей, и яркий свет ослепил на время всех присутствующих. Только через несколько секунд я смогла рассмотреть высокие и тёмные фигуры аттурианцев, вошедших в помещение и остановившихся, осматриваясь вокруг. И тут я увидела ту самую белую маску на одном из воинов, тотчас почувствовав, как новый приступ ярости волной всколыхнулся внутри, застилая взор ненавистью.

– Ты! – прорычала я и, не думая ни о чём, кинулась на убийцу. Я даже не помню, как в руках оказался какой-то металлический осколок, скорее всего, в состоянии аффекта, я увидела его на полу и схватила, мчась на врага. Трое стоящих рядом аттурианцев даже слегка растерялись, когда из полумрака вылетела я, скалясь, словно дикий зверь, и направляясь прямиком на воина в белой маске, находящегося посередине и возвышающегося над всеми. Этот хищник всё же успел молниеносно увернуться от моего первого удара, но я следом нанесла второй, угодив осколком прямо ему в левый бок, а затем почувствовала сильный толчок в живот, да такой, что меня отбросило в сторону, воздух выбило из лёгких и возникло ощущение, будто разорвало все внутренности. Стоя на четвереньках и держа голову вниз, я, хрипя, вдыхала воздух всеми лёгкими, чувствуя, как ярость отступает, принося ясное мышление. Всё произошло, словно рефлекторно, я даже не могу толком объяснить это состояние, когда ты находишься в забвении, видя перед глазами только одну цель – воина в белой маске, которого хочешь убить сию же минуту.

В следующее мгновение я почувствовала ужасную боль в области затылка, и как моё тело с лёгкостью поволокли куда-то. Вот же гады! Их бы схватить за валары и протащить по полу несколько метров. Когда же меня отпустили, я медленно подняла голову и увидела ненавистного убийцу, рядом с которым стоял тот самый аттурианец, что помешал мне убить этого c’йюит-де в белой маске. Тебя я тоже запомнила, поверь, проклятый аттури.

– Это же та самая к’житова яутка, – прорычал надменно убийца, держась за бок, из которого сочился твей. Ну хоть немного сделала ему гадость.

– Я всё равно прикончу тебя, а голову повешу над своей кроватью в виде трофея, – прошипела я гневно, прожигая врага взглядом.

– А не думаешь, что можешь сама заслужить эту участь? – пробубнил смуглый аттурианец, присев на корточки и рассматривая меня сквозь непроницаемые линзы. – Ты посмела ранить нашего Вожака, Квей!

– И за это получит теперь наказание, – коротко изъяснился убийца, и я даже не успела что-либо подумать, как меня снова схватили за валары, потянув вверх. Вскрикнув, я услышала звук выходящих из наручей ки’чти-па. Взмах, и я вновь рухнула на пол, увидев, как золотые валары упали подле меня.

– Нет! Не может быть...

Я дрожащими руками коснулась головы и почувствовала, что волосы стали короткими, доставая лишь до подбородка. Эти с’йюит-де посмели отрезать мои прекрасные валары! Завизжав в ужасе, я схватилась за голову, не переставая глядеть на отрезанные кусочки золота, которые окропляли прозрачные слезинки.

– Будьте вы прокляты, к’житовы аттури!!! – заорала я, оттягивая оставшиеся короткие обрубки вниз.

– Продать эту Квей самому настоящему бпе, – заявил убийца и развернулся, намереваясь уйти, что сделали и остальные воины. Лишь смуглый аттури на миг остановился и отчего-то снова взглянул на меня, а затем тоже удалился, закрывая дверь.

Прошло несколько дней, когда нас, всем табором, вывели на какую-то планету и завели в огромную постройку, простирающуюся на несколько сотен метров вдаль. Затем мы оказались в большом помещении, где в суете расхаживали разные представители науду: аттури, Ита, берсеркеры, о которых я была наслышана от Рла, и даже яуты, видимо, из разряда “Плохой крови”, иначе, что им делать в таком похабном месте, да и по выражению их лиц можно было прочитать презрение, а также явную привязанность к нарушению Кодекса. Где-то среди толпы я даже смогла разглядеть уманок. Они сидели в клетках и испуганными глазами наблюдали за происходящим вокруг. Интересно, их тоже похитили и теперь хотят продать, как живой товар?

– Шевелись! – прозвучал приказом рык одного из стражей, ведущих нас неизвестно куда, на что я ответила самым убийственным взглядом, получив за это сильный толчок в плечо от него же. – Глазёнки выколю, если будешь так смотреть.

– Не нарывайся, Эврид, – тихо проговорила Манула на ухо, привлекая внимание. – Тебе мало того, что ты валар лишилась из-за своей вспыльчивости?

– Отрастут, – злобно буркнула я, тряхнув копной коротких волос, в некоторых местах сплетённых в тугие косички, на которых крепилось по одной серебряной унтаре. Спасибо Мануле, что хоть так сделала.

Спустя время нас гуськом завели в другое помещение, где всем скопом собрались воины аттури, яуты из той же “Плохой крови” и берсеркеры. Там же были другие яутки, скованные цепями, и самки уманов. Одну за другой, их раздавали в руки разным самцам, которые отдавали продавцам живого товара какие-то серые мешочки. Что в них было, я даже понять не могла. Наверное, так же будут продавать и нас.

Через мгновение я убедилась в этом предположении окончательно. Сначала тот самый Вожак в белой маске подошёл к одному аттурианцу, лицо которого было изуродовано глубоким шрамом поперёк, и что-то с ним обговорил, постоянно указывая в сторону яуток нашего клана. А затем началось. Первую самку схватили за локоть и повели на какой-то парапет, сразу называя цену. Как я поняла, валютой здесь являлись унтары. Прямо аукцион устроили. Каждый выкрикивал свою стоимость, тряся серыми мешками. И откуда у них столько этого добра?

– Вот не думала, что мне в жизни уготована такая участь, – грустно вздохнула я и увидела, как продаваемую яутку, что постоянно упиралась и пыталась вырваться, отдают в лапы какого-то уродца из ряда “Плохой крови”. – Бедная самочка.

– Бедные мы! – всхлипывая, пропищала Манула. – Неужели тебе совсем плевать, что мы сейчас будем так же проданы, как и она, Эврид?! – признаться честно, я никогда не видела настолько растерянного и обречённого выражения лица у подруги. Я же не чувствовала ничего, словно действительно было всё равно, что будет со мной дальше. Но когда очередь дошла и до Манулы, меня будто огрели чем-то тяжёлым по голове, возвращая в реальность все чувства. Я с испуганными глазами схватила её за руку, видя, как подруга проливает слёзы, моля о том, чтобы её отпустили. В жилах мгновенно разлился холодный адреналин, разносясь по телу. За секунду обмозговав то, что сейчас Манулу могут продать какому-нибудь отъявленному негодяю, я поняла, что потеряю ещё и её. Поэтому вцепилась в неё мёртвой хваткой, плача навзрыд и требуя отпустить подругу, отталкивая и нанося кулаками удары по аттури, который намеревался увести Манулу. Но этот с’йюит-де оказался сильнее, оттолкнув меня в сторону и забрав подругу. Я же ринулась за ними, намереваясь хоть как-нибудь помочь, но была схвачена на полпути другим стражем. Вырываясь из последних сил, я в отчаянье выкрикивала проклятья в сторону аттури и всех, кто здесь присутствовал, пока увесистая, когтистая рука стража не угомонила меня добротной пощёчиной, после которой я упала на пол, ощутив вкус твея во рту.

– Ведите теперь и эту неугомонную Квей! – крикнул какой-то самец, и меня волоком потащили к тому злосчастному парапету. Чувствуя, как щека горит огнём, я огляделась по сторонам и, наконец, обнаружила подругу, которую уводил какой-то высокий аттурианец. Правда она, на удивление, шла спокойно и даже не сопротивлялась. Но почему? Ведь она теперь стала рабыней одного из представителей враждебной для яутов расы. Я неустанно смотрела вслед подруге и тихо проливала слёзы, краем уха слыша, что самцы в толпе уже называют за меня цену.

– Манула, – прошептала я дрожащими губами, понимая, что и её потеряла навсегда. – Как же так?

Обречённость – вот, что я ощущала сейчас, и пустоту.

– Продано! – заорали над головой, и я вздрогнула, округлёнными глазами разглядывая толпу. Меня уже продали кому-то. Просто класс! И только спустя мгновение увидела того, кто купил меня, задохнувшись от нахлынувшего страха. Берсеркер! Кетану, за что?!

– Пошли, малышка, – прорычал он сипло и довольно заурчал, хватая меня и бесцеремонно закидывая на плечо.

– Пусти немедленно, сволочь! – возмутилась я от такой наглости и что есть сил саданула ему по спине кулаками, да только ему этот жест был схож с ударом камушка по панцирю Каинде.

– Будешь плохо себя вести, отдам на съедение йк-бак, – отчеканил берсеркер и, довольно урча, пошёл по направлению к выходу.

– А вот и настоящий бпе, купивший эту неугомонную, – проговорил Вожак аттурианцев, получив ещё один мешочек с унтарами от берсеркера, купившего несчастную яутку, что посмела ранить его совсем недавно. – Теперь её останки можно будет обнаружить на охотничьих угодьях этих “псов”.

– Вы уверены, что правильно поступили, Разайд? – наблюдая за тем, как уносят на плече глупую яутку с короткими золотыми валарами, поинтересовался смуглый аттурианец, стоя по правую руку своего Лидера.

– А ты хочешь опровергнуть мои убеждения, Хулт’ах? – строго произнёс Вожак, вопросительно подняв бровь и взглянув на своего Первого помощника – самого лучшего и преданного воина. Хоть он был немного ниже остальных, но это помогало такому изворотливому лису, как он, выходить сухим из воды в любой ситуации. За это и уважал его Разайд, видя в этом аттурианце огромные амбиции и считая его своим преемником на роль Лидера.

– Нет, мой Вожак, – грубым и низким голосом прорычал Хулт’ах, уважительно склоняя голову, приложив кулак к левому плечу. Да, голос этого воина не раз вызывал табун мурашек у многих противников, а молниеносные движения и изворотливость – однозначную смерть. Никто не желал сделать вызов Первому помощнику Вожака, дабы не быть паскудно убитым при борьбе с ним.

Вот же отродье. Идёт и наслаждается захваченной добычей. Я перестала сопротивляться после пятого шлепка по самому мягкому месту. Я могла бы и смириться со своей участью, да только отрезвевший разум стал вопить о ясном мышлении, принимая решение обмозговать данную ситуацию. Ещё и слова этого уродца о том, какие похабные действия хочет он сотворить со мной в будущем, разбудили первобытные инстинкты самосохранения, заставив мозг соображать на полную катушку. Помимо всего этого, проснулись и собственные принципы, при которых я никогда ранее ни одной лапе самца не дозволяла даже прикоснуться к своему телу, кроме Рла. А взгляд, наткнувшийся на клинок, так не опрометчиво висевший в ножнах, на поясе хищника, собрал пазл последующих действий, при которых этой наглой морде счастье не гарантируется, и тем более обрубаются на корню все его извращённые помыслы.

Не теряя времени, готовая на всё, ради свободы, я выхватила лёгким движением клинок и ловко развернулась на плече берсеркера, с размаху впечатывая остриё прямо в горб противника. Рёв боли разнёсся эхом по коридорам, по которым мы шли, и я следом нанесла решающий удар в шею, чтобы уродец не успел очухаться и убить меня. Берсеркер что-то невнятно прохрипел, захлёбываясь собственным твеем, и стал заваливаться на бок, ослабляя хватку, что дало возможность извернуться и оказаться от него в стороне. То чувство восторга, смешанное с испытанным удовольствием от того, что я самолично смогла завалить такую тушку, освободившись от гнёта рабства, вызвали лёгкий трепет внутри, разлившись горячей волной триумфа по жилам. Такого я никогда не чувствовала прежде. Неужели это и есть тот самый сладкий вкус победы? Но рано мне было радоваться, ибо предсмертный вопль берсеркера сработал, как свисток для их йк-бак, созвав к месту гибели хищника ещё нескольких представителей этой расы. И, сказать честно, я этого не ожидала. Меня даже привёл в замешательство такой поворот событий, потому как справиться с двумя мордами я буду просто не в силах. Поэтому, в целях сохранности, мозг дал команду бежать, что я и сделала, стоило двум другим немного приблизиться.

Я бежала со всех ног, не разбирая дороги, не запоминая коридоров и поворотов, сейчас перед глазами было одно – остаться в живых, уйти от погони. Я расталкивала проходящих мимо воинов, словно горой возвышавшихся передо мной. Звуки погони, в виде грузного топота преследователей, подгоняли ещё сильнее. Моё сердце билось о грудную клетку, намереваясь проломить рёбра, лёгкие с остервенением вдыхали воздух, а горло начали раздирать хрипы, вырывающиеся изнутри от таких перегрузок организма и сухости во рту. Перед глазами уже начинало всё темнеть и расплываться, рассудок затуманивала пелена усталости, но я продолжала изо всех сил бежать вперёд, чтобы остаться живой. В голове на какое-то время возникли мысли о том, что я просто обязана выжить, чтобы найти Манулу и, тем более, разузнать о том, жив ли мой сын. Они – это всё, что осталось у меня в этом мире. Помоги же, Но-Кхан, выжить и совершить задуманное.

Но судьба захотела распорядиться по своему, послав сюрприз в виде ещё двух берсеркеров, появившихся впереди с большими топорами наперевес. От этого я в ужасе округлила глаза, остановившись, как вкопанная. Мозг с жадностью искал пути к отступлению и спасению, но таковых, увы, не находилось. Сзади двое... и спереди. Я оглядывалась то назад, то вперёд, пытаясь отдышаться и без паники обдумать Фраи Фал (экстренную ситуацию). И я могла поклясться, что за доли секунд, пока ко мне приближались берсеркеры, перед моими глазами промелькнула вся жизнь. Я, словно в замедленном действии, лицезрела, как огромное остриё одного из топоров падает мне на голову и слышится победный рык хищника. Всё... Я иду к тебе, мой Рла... Закрыв глаза, я выдохнула и просто ждала у’сл-кве, но спустя секунду почему-то ничего не произошло, лишь топор, который должен был рассечь меня напополам, с грохотом упал на пол к ногам, а в лицо, внезапно, брызнул чей-то твей, невольно высвобождая из горла ошеломлённый “ах”.

Не поняв произошедшего, я распахнула веки и увидела лежащего ничком берсеркера, что порывался прикончить меня. Моему шоку не было предела. Развернувшись туда, где было ещё двое преследователей, я обнаружила их тоже бездыханно валяющимися на полу в луже собственного твея. Лишь единственный оставшийся в живых берсеркер развернулся и побежал прочь, словно трусливое животное. Ощупав себя и стерев чужой твей с лица, я вновь огляделась по сторонам, ища ответа.