Текст книги "Призраки подземелья (СИ)"

Автор книги: I Have No Skills and I Must Write

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Страшнейшее из чудовищ (ч. 2)

Я посмотрела, где можно сесть. Под ногами в комнатке тоже было сыро, хотя сверху вроде ничего и не капало. Стены были гладкие, никаких выступов. Оставалась только кровать, но, откровенно говоря, я не горела желанием садиться рядом со стариком. И нет, он не был мне неприятен, наоборот, его вид скорее вызывал жалость. Так что я заложила руки за спину и прислонилась ею же к стене.

– Можно спрошу? – старик поднял на меня глаза и сложил руки в замок.

– Пожалуйста, – с готовностью ответила я. У меня, вообще-то, тоже была к нему пара вопросов.

– Как так получилось, что столь юная дева оказалась в Изнанке? – глаза у него блестели. – Я до сих пор не… не… прости, язык совсем не слушается – отвык… Я не могу поверить, что вижу тебя. Если сравнивать, это сродни тому, как увидеть бриллиант среди зеленого мусора…

– Расскажу – ни за что не поверите.

– Поверю. Мы же в Изнанке.

– В каком-то смысле я тут заново родилась.

– Вот как. Я тоже пришел сюда, потому что был недоволен своей прежней жизнью. Думал, что в Изнанке у меня получится начать с чистого листа. – (Он понял меня совсем не так, но я не стала поправлять его.) – Ничего, что рассказываю? Может, ты не хочешь слушать… тебе плевать наверное, но я так давно не говорил ни с кем, кроме себя.

– Ничего. Продолжайте.

До утра еще ждать долго – что еще делать, как не болтать?

– Ах… – старик замешкался, явно ожидав от меня противоположного ответа, и стал ломать пальцы. – Хорошо… рассказываю. Я живу в лесу, наверно, уже лет тридцать или даже сорок. По правде, я давно сбился со счета. Когда я пришел в Изнанку, ее еще только-только открыли, только-только сделали спуск на огромных лифтах и начали обустраиваться, лес тогда был совсем не исследован. Люди тащили все, что видели, как сороки – всякие блестяшки. И я был одним из таких. Озолотиться хотел. Но блестяшки поблизости быстро потеряли ценность, и нужно было идти дальше в лес, чтобы отыскать что-то новое, более ценное… В то же время первые рейнджеры, как нас стали называть, обнаружили, что в глубине леса обитают хищники, которых человеку лучше остерегаться…

Поначалу я зарекся уходить далеко от поселения. Думал, что если соберу много блестяшек, то все равно рано или поздно озолочусь; пусть это и займет больше времени, зато так безопаснее. Но моя жадность заставила меня передумать. Я ушел ночью с одной из групп, и… мы заблудились. А потом… – у старика задрожало дыхание, – потом лес стал проверять нас на прочность. Мы встречали чудовищ, каких не в состоянии породить даже самое извращенное сознание, и те, что не сжирали нас, сводили нас с ума одним своим видом.

Не знаю, как я выжил. Вернее, не помню. Мой мозг предпочел стереть те воспоминания, потому что они были слишком ужасны. Я брел, брел, потом наткнулся на эту нору и с тех пор живу в ней. Стараюсь не вылезать наружу без острой надобности. И отходить далеко от норы тоже. Боюсь, что мой запах учуют чудовища. А тут… тут меня никто не учует. Столько лет прошло, а все не учуяли. Мне кажется, эта нора как-то скрывает меня…

Рассказ старика заставил меня задуматься. Столько лет провести в лесу… Он еще неплохо слова связывает, да и сумасшедшим не выглядит (если только чуть-чуть). Я на самом деле могла бы ему фору дать. Не знаю, как сама с ума не сошла! Меня спасло, наверно, то, что я была в лесу скорее наблюдателем, нежели обитателем, и не помнила прелестей физического существования, не помнила, кто я, – будь что-нибудь из этого наоборот, думаю, боту бы с ходу пришлось использовать на мне «инструменты для повышения сговорчивости»…

– Погодите, вы не пытались искать выход?

Старик обиженно посмотрел на меня.

– Ты смеешься?

– Я серьезно.

– Как можно серьезно о таком спрашивать? – у него снова задрожал голос. – Тебе ли не знать? Это бессмысленно. Из леса нет выхода. Тем, кто утонул в его темноте, путь назад заказан. Мы его игрушки, которыми он играется, пока не сломает.

– Я не очень вас понимаю…

– Как?.. Угодила в ту же ловушку, но все еще не поняла? – у старика сделалось такое лицо, будто я упускала из виду что-то очевидное, что-то понятное даже ребенку. Он выдохнул и положил ладонь на голову, плечи слегка опустились. – Наверно, я один это заметил. Я же давно тут. Лес постоянно меняется. Он живой. Днем он спит, но ночью начинается его движение, и какие бы метки ты ни оставлял, они не помогут тебе найти обратный путь, потому что на прежнем месте их уже не будет.

– Занесено в память, – отчеканил бот, напомнив о себе.

– Только вот… – старик задумчиво потер бородатую щеку, – я не помню, чтобы лес менялся, когда мы были недалеко от поселения, потому что мы собирали блестяшки и днем и ночью, не думая ни о какой предосторожности. Может, существует какая-то невидимая линия, после которой пути назад нет.

– Так, стоп… – теперь уже задумалась я, пытаясь переварить услышанное, – что-то не сходится. Я видела ночной лес далеко неоднократно, но ни разу не замечала, чтобы он менялся. Деревья не перепрыгивали с одного места на другое или что-то еще. Все оставалось статичным.

– Потому что он меняется не так, как ты подумала, – ответил старик. Он мельком посмотрел на потолок, на гладкие камни. – Так и помню. Мы стоим на возвышенности и видим лес, весь лес, который уходит до самого горизонта. А потом мы видим, как вдалеке сдвигается его кусок вместе с деревьями, вместе со всей зеленью, и на его место встает новый… Наверно, если ты находишься в центре такого процесса, для тебя это остается незаметным… Хотя мы, когда смотрели на это со стороны, тоже не слышали никакого грохота…

– И как мы с тобой дойдем до твоей цели? – тут же спросила я бота. – Мы же… нас ведь может откинуть далеко назад! И мы ничего с этим не сможем поделать.

– Замечание: нас также может переместить далеко вперед.

– Тоже верно, но… сомневаюсь я, что нам так сильно повезет. Ты ведь понимаешь, что мы можем до моей старости блуждать по лесу, а нас будет все откидывать и откидывать?

– Подтверждаю.

– Каким… Как вообще работает твой компас – или что у тебя там? Как ты определяешь расстояние, которое нам нужно пройти? Наша цель тоже по идее может куда-то перепрыгнуть. После этой ночи все должно сбиться! Наверно, уже сбилось! – воскликнула я расстроенно.

– Рельеф в пределах моего сканера остается неизменным, – невозмутимо ответил бот. – Расстояние до нашей цели также на данный момент не изменилось. Маршрут может адаптироваться к особенностям рельефа, однако эти изменения являются незначительными.

– Ты так уверенно говоришь. Посмотрим, что покажут твои датчики наутро.

Мы все замолчали.

– Да, кстати, – вспомнила я. – У меня же вот, что есть… – Я достала из кармана фрукт и протянула его старику: – Извинение за то, что мы доставляем вам неудобства.

Ну и старик к тому же худой до ужаса. Я бы в любом случае отдала ему фрукт.

Старик поглядел на него так же недоверчиво и смущенно, как глядел на мою руку. Затем осторожно взял фрукт в ладони, словно хрупкое сокровище, и замер.

– Замечание: напрасная трата ресурсов.

– Заткнись, бот. Смелее, – сказала я уже старику, – он не ядовитый.

– Я и не думал, что он ядовитый, – дрожа проговорил старик. – С-спасибо. Я его попробую…

Он поднес его к губам и укусил желтыми зубами. Сок плеснул на его бороду. Он прожевал, проглотил и вдруг прошептал со слезами на глазах:

– Самое вкусное, что я ел в жизни.

Это, конечно, было великое преувеличение. Старик моментально съел фрукт и вытер рот рукой.

– Как же я соскучился по нормальной еде, – произнес он.

– У меня есть еще один. Будете?

– Оставь себе. Твой летающий куб правильно говорит. – Старик протяжно и удовлетворенно вдохнул. – Буду вспоминать этот вкус до конца своих дней…

– Он ведь безвкусный.

– Правда? – слегка удивленно сказал он. – Мне он показался немного сладковатым и в то же время кислым.

Старик пристально посмотрел на меня, через секунду будто опомнился и отвел взгляд. Затем снова посмотрел на меня, но уже как бы робко, словно чего-то опасаясь.

– Что? – спросила я.

– Ничего. Просто показалось… – ответил он и провел рукой по бороде. Он явно хотел что-то сказать или спросить, но не решался. – Ты знаешь, – все же заговорил он после небольшой паузы, – ты напоминаешь лицом мою женушку, которую я оставил на поверхности одну. Поэтому я так на тебя смотрел… Извини.

У меня не было ни малейшей идеи, как реагировать на такие слова, поэтому я сделала лицо кирпичом.

Старик тем временем продолжал говорить, он смотрел на меня еще пристальнее, чем до этого:

– Такое же белое лицо… и аккуратный подбородок. И уши – уши были не такие заостренные сверху, но такие же маленькие. Кстати, почему у тебя такие уши? Влияние леса?.. А вот щеки, лоб и даже нос – у вас один в один. Так невольно в голове и вертится мысль, что она пришла за мной… – (Чем больше он сравнивал, тем как-то неуютнее становилось мне.) – Понимаю, что это не так. Разум смеется надо мной… Или лес. Лес смеется – подослал тебя, чтобы помучать меня в очередной раз. Все ему мало, моему мучителю.

Он еще хвоста не видел! Тут-то бы его точно поразило просветление. Вообще, мне не нравилось, куда он клонит. Его рассуждения все меньше походили на рассуждения человека со здоровым разумом. Makara, мне нужно всего лишь переждать ночь… Отвлечь его, может быть? А то еще понесет его сейчас…

– Замечание: человекоподобное существо не может сравнивать создательницу со своей самкой. Это в корне неправильно, – неожиданно заявил бот. У меня аж челюсть отвисла. Хотя в словах бота как обычно не прозвучало ни единой эмоции, от них прямо-таки разило высокомерием.

– Ты чего? – изумленно спросила я. Если он таким образом хотел перевести тему, то он выбрал худший способ из возможных. Не хватало нам еще злить хозяина этого… не дома, конечно, – жилища.

– Человекоподобное существо… – начал было говорить бот, но я поспешила его перебить:

– Он человек.

– Замечание: это – нечто, похожее на человека, но не человек. Ваше умозаключение ошибочно, создательница.

Gapu, ничего он переводить не собирался. Он говорил всерьез.

– Бот, хватит оскорблений. Мы гости, это раз, и вести себя так, как ведешь себя ты, – нехорошо, это два.

– С моей стороны не было каких-либо оскорблений. Я говорю языком логики. Оскорбления прозвучали со стороны человекоподобного существа. Сравнение вас с его самкой тождественно сравнению вас с неразумным животным.

У меня просто пропал дар речи.

– Да ты ксенофоб, оказывается! Как тебе не стыдно, бот.

– Некорректно называть это ксенофобией. Есть люди – высшие существа, а есть все остальные виды, чей уровень интеллекта несравним с человеческим. Назвать животное животным – это не ксенофобия, создательница.

– Хорошо, давай тогда рассуждать твоей же логикой. Если я тебя назову неразумным животным, тебе будет приятно? Ты ведь тоже не человек.

– Мне не может быть неприятно, – спокойно ответил бот. – Как я упоминал ранее, вы можете называть меня как вам угодно. Кроме того ваши слова недалеки от истины.

– Постой, ты даже не возразишь?

– Моему интеллекту никогда не сравниться с человеческим. Я – инструмент. Я – функция. Мной движет инстинкт, если угодно, заложенный в моей памяти. В этом плане я недалеко ушел от животного.

– Понятно все с тобой. А теперь просто замолчи, будь так любезен.

Makara, я не собиралась спорить с ним, и все равно начала. Он, похоже, действительно не видит ничего предосудительного в своих словах. Холодная и безэмоциональная машина… Языком логики он говорит…

– Извиняюсь за своего спутника, – сказала я старику. – Понятия не имела, что у него на уме такое.

– Маленькие всегда самые злые, – с легкой улыбкой ответил он, а затем с некоторой опаской посмотрел на бота, – но знаете, я рад и такому общению… Пусть обзывается, сколько хочет. Меня это не задевает.

Я мысленно выдохнула, если можно так выразиться. Я все боялась, что бот спровоцирует старика, а когда ситуация дойдет до крайности, он попросту пристрелит его своим лазером, – но вроде обошлось.

Ни про жену, ни про сравнение людей с животными мы больше не говорили, зато говорили про всякие пустяки и говорили достаточно долго. Бот, к счастью, послушался меня и больше не вставлял отточенных до совершенства логикой замечаний.

В один момент старика начало клонить сон. Он пытался бороться с ним, но спустя несколько минут так сидя и уснул, уткнувшись подбородком в грудь. Рассказ об острове далеко-далеко наверху, который якобы является преддверием Изнанки, оборвался, толком не успев начаться.

Выждав мгновение, бот плавно подлетел к старику, завис ненадолго, будто что-то проверяя, а затем вылетел из помещения. Я сразу поняла, что он хочет сделать, и поспешила за ним.

– Бот! – громким шепотом звала я. – Бот, даже не думай об этом! Какая тебе разница, что находится внизу? Не смей, говорю!

Он не остановился. Я догнала его.

– Нас же вежливо попросили туда не соваться! Мы тоже должны быть вежливыми.

– Риск недопустим, – отчеканил бот. – Необходимо убедиться, что опасности для вашей жизни нет. Неизвестность должна исчезнуть.

– Да нет там ничего!

– Вы не можете утверждать это.

– Я приказываю тебе: остановись! – уже в полный голос сказала я. – Ты должен меня слушаться!

– В данном случае существует угроза для жизни создательницы, поэтому я отказываюсь повиноваться.

– Бот, я сейчас схвачу тебя, и никуда ты не полетишь!

В ответ на это бот резко ускорился и исчез за поворотом. Kenpulas! Я ускорилась, однако за поворотом меня поджидал крутой спуск, вынудивший меня ступать медленно и аккуратно. Бота я догнала только в самом низу. Он кружил у берега черного озера, поверхность которого как будто шевелилась. Подойдя ближе, я поняла, почему она шевелилась. Это даже озером не было в привычном смысле.

– Яма, – произнес бот, зависнув над моим плечом. – Уточнение: яма, полная червей. Я просканировал их, создательница. Они не несут опасности для вас.

– Говорила же я тебе.

Длинные черные черви копошились, сплетались в клубки, расплетались, сплетались снова, извивались и скользили через друг дружку. Зрелище пренеприятное, но в то же время кажется, будто в этом хаосе присутствует некий смысл.

Проснувшийся старик поджидал нас у развилки. Лицо его сделалось печальным, когда он посмотрел на нас. Он ничего не сказал. И мы тоже ничего не сказали. По-хорошему, бот должен был извиниться, но ничего подобного от него можно было не ожидать, это я уже и так поняла. А сама я не придумала, что сказать. Возможно, мне стоило просто извиниться за нас обоих…

Капала вода в тишине. Старик был у себя, мы сидели в каменном коридоре. Ну, я сидела, а бот парил в воздухе рядом, если точнее. Прошел уже, наверно, час с момента, как тайна была раскрыта. Я снова и снова пыталась поспать, но не получалось. И мысли крутились в голове, и присутствие старика все-таки напрягало.

– Gapu, я сегодня не усну, – рассерженно промолвила я.

Послышались шаркающий шаги, и из комнатки вышел старик. С усталым взглядом он медленно подошел к нам. Бот проплыл к нему навстречу и остановился между нами.

– Прав был твой спутник, – негромко произнес он. – Я уже не человек. Я животное. Ем червей. Смирился, что другой еды мне не найти. Я… Я боюсь попробовать что-то другое, боюсь, что это меня убьет! Боюсь куда-нибудь идти, потому что знаю, что вне этих стен меня ждет непременная смерть… – Старик притих, потупившись, но затем заговорил снова: – Я сам как червь. Как слизняк. Большой старый слизняк. Почему я сюда полез?.. У меня было все… – говорил он уже шепотом, и губы его едва шевелились, – нет, возможно… возможно, не все, но больше того, что есть сейчас. Сейчас у меня остались одни черви.

Он робко приподнял взгляд, как бы ожидая нашей реакции, но почти сразу же отвел его в сторону.

– Принято, – сухо отозвался бот.

– Вам не позавидуешь… – все, на что смогла сподобиться я.

– Я не прошу вас жалеть меня, – сказал старик. Кряхтя и опираясь о стену, он аккуратно сел на пол. Пол был влажный, но, по всей видимости, старика это нисколько не волновало. – Я просто рад, что хоть кто-то, кроме червей, может слышать меня. Только и всего.

Помолчали.

– Вы вынуждены оставаться здесь. Но это не делает вас «животным». Бояться совершенно естественно. Лес ужасный. – (Пусть мне не довелось это испытать на себе, я прекрасно представляла, о чем говорю.)

– Я питаюсь червями и живу как червяк. Я свыкся с этим и не желаю ничего менять. Нет, – слабо покачал старик лохматой головой, – не могу я называть себя человеком. Человек – это тот, который к чему-то стремится. Который что-то делает. Противостоит. Мою жизнь даже существованием трудно назвать.

– Предположение: раз у меня есть миссия, значит ли это, что меня можно считать человеком? – вдруг сказал бот. – Нет, очевидно. Мой вопрос лишь указывает на ошибочность и/или недостаточно точную формулировку утверждения человекоподобного существа.

– Я скажу так: прожить один полный день глубоко в лесу – уже великий подвиг, на который мало кто способен. А вы здесь живете сорок лет! И еще: вы человек. Вы по-прежнему человек. Вы приютили нас и не выгнали даже после того, как мы нарушили ваше обещание.

– Я не смогу вас выгнать, что бы вы ни делали… И дело вовсе не в летающем кубе и его угрозах.

Старик вперил взгляд в потолок и, кажется, задумался. На том разговор закончился. В какой-то момент старик незаметно уснул, съежившись как младенец. У меня сомкнуть глаз так и не получилось.

– Замечание: наступило утро, – произнес бот.

Я повернула голову и увидела, как вдалеке белеет круг. Поднявшись, почувствовала легкую слабость в ногах. Еще не один раз пожалею, что не смогла заставить себя поспать хотя бы часок…

– Не уходи, – донеслась слабая мольба. – Пожалуйста, не уходи!..

Я полуобернулась. У старика побелело лицо, а взгляд его был полон ужаса, будто на моем месте стояло чудовище.

– Простите, мне нужно идти.

Не дожидаясь его реакции, я быстрым шагом направилась к выходу. Лучше так, чем стоять и уговаривать. Будет только хуже.

– Подожди! – ударил отчаянный зов в спину. – Прошу тебя, подожди!

Я не остановилась.

– Макс! – крикнул старик в отчаянии, но крик его был уже далеко.

– Прощайте, – сказала я, не оборачиваясь. – И спасибо за вашу доброту.

Когда мы отошли от пещеры на почтительное расстояние, бот, поглядывавший назад, сообщил мне: старик все-таки выбрался из пещеры. Однако ему было ни за что нас не догнать.

Вежливый монстр (ч. 1)

Усеянная дырами долина осталась далеко позади. О несчастном старике я просто старалась не думать, все равно это бессмысленно.

– Создательница…

– Пожалуйста, бот, перестань меня так называть. Зови меня Маленьер или хотя бы Макс.

– Информирую, что этим утром я установил таймер, отсчитывающий время до наступления ночи. Маленьер, у нас в запасе остается еще восемь часов, пятьдесят три минуты и две секунды.

– Замечательно, но лучше скажи, что показывает твой сканер? Что с нашим маршрутом? Он поменялся? Поменялся ведь наверняка.

– Поменялся рельеф и соответственно поменялся маршрут, однако само расстояние до нашей цели осталось неизменным.

– Удивительно.

Мы проходили вдоль реки с красноватой водой. Жажда меня не мучала, ибо я некоторое время назад добила последний фрукт. Может он и безвкусный, но влаги в нем предостаточно. Так что дилемма передо мной, к счастью, не стояла. Тем не менее, бот то ли из любопытства, то ли из желания пополнить свою базу данных (что вероятнее) все равно просканировал реку и сообщил, что она кишмя кишит маленькими организмами, предположительно, паразитами.

– Данная вода опасна для вас. Не рекомендуется даже мыть руки, это может повлечь за собой непоправимый урон вашему здоровью.

– Кошмар… Кто в этой воде живет? – спросила я скорее из удивления, чем желания получить ответ.

– Гипотетический жизненный цикл простроен, – монотонно произнес бот. – Личинки паразитов обладают острыми челюстями, которыми они, вероятно, прогрызают себе путь через эпидермис в дерму, в которой начинают питаться и размножаться бесполым…

– Хватит, – сказала я, отходя от реки подальше. – Не хочу это слушать.

– Как пожелаете, Маленьер.

Наверное, от недосыпа у меня уже полчаса побаливала голова. Несильно вроде бы, но все равно неприятно. Прямо по курсу, за деревьями вдалеке, возвышалась гора, верхушкой почти касаясь кристаллов. Пожалуй, правильнее будет даже сказать, что это не гора, а огромный сталагмит – ведь Изнанку принято считать пещерой, насколько я поняла.

Перед нами простилалось каменистое поле, на котором не росло ничего, даже мха. Камни, камни, камни – и только. Одни, как серые булыжники, были привычной формы и привычно и спокойно лежали на земле. Другие были… ну, другие и вели себя соответствующе: небольшие блестящие камешки парили в воздухе, от них еще потрескивало, как будто электричеством. Третьи, самые крупные, овальной формы, медленно, как бы нехотя, ползли кто куда, словно жуки-переростки; некоторые даже объединялись в цепочки и напоминали уже не жуков, а настоящих каменных гусениц. Наконец, четвертые, хоть и были статичны, как первые, выглядели как неровные, но острые пики, торчащие из земли.

– Бот, что значит «Гексоспектральный» в твоем имени? – мне ни с того ни с сего пришло это на ум, и я недолго думая спросила.

– Я не могу ответить на данный вопрос. Замечание: в меня заложен широкий, но в то же время ограниченный спектр знаний. Я владею широкими энциклопедическими познаниями о природе и физике, однако не могу дать вам точного ответа, что означает конкретное слово в названии моей модели.

– Даже догадок нет?

– Увы.

Пока мы чесали языками, к нам незаметно подползла каменная гусеница, преградив путь. Я насторожилась; бот тоже, и под ним заалел слабый свет, сигнализировавший, что он переключился в боевой режим. Скрипя камнями, гусеница приподняла голову (мне показалось, что это именно голова) и будто бы рассматривала нас несколько мгновений. Каменные сегменты никак не соединялись – между ними была прослойка воздуха толщиной в два-три пальца; каким образом все это удерживалось вместе оставалось загадкой.

Наконец, гусеница опустила голову и поползла дальше. Пронесло. Бот вернулся в обычный режим.

Потом мы шли длительное время, пару часов точно, и ничего вокруг нас не менялось. В какой-то момент я остановилась, села на каменистую землю и позволила болящим ногам немного отдохнуть. Бот закрутился над головой и начал нудеть, что нельзя останавливаться, что мы ограничены во времени и все в таком духе. Вообще он был прав, но одно дело, когда ты летающий куб из железа, которому не нужны ни сон, ни еда, и совсем другое дело – когда ты слабое существо из плоти и крови. Аж чувство дежавю почему-то вдруг возникло…

И вот, когда я подумала, что пора вставать, бот резко замер в воздухе.

– Внимание: опасность. Настоятельная рекомендация: спрятаться за ближайшим укрытием.

Я еще ничего не поняла, но глаза уже взволнованно бегали в поисках «ближайшего укрытия» и через несколько мгновений обратили внимание на завитый в рог камень. За ним мы и спрятались.

– Что ты увидел? – шепотом спросила я, ногами чувствуя вибрации, доходящие издалека.

– Не могу сказать точно, – отозвался бот. – Нечто крупное и потенциально опасное для вашей жизни.

– Так просто пальни по нему лазером, и пойдем дальше. Сам же говоришь, что нам нельзя терять время.

– Верное замечание, Маленьер. Мы в действительности можем так поступить. Однако если я потрачу выстрел, вплоть до ночи вы останетесь без защиты, поскольку я буду перезаряжаться.

– А, то есть на старика ты был готов его потратить? Ладно я тебя остановила!

– Замечание: для него хватило бы заряда меньшей мощности.

– Чем мощнее выстрел, тем дольше перезарядка?

– Подтверждаю. Поэтому если есть возможность избежать стычки, лучше воспользоваться ею.

Мы стали ждать. Прождали более чем достаточно, но чудище и не думало уходить. Я осторожно выглянула из укрытия. В гифранах ста отсюда находилось еще одно существо, словно собранное из множества камней; оно охотилось, носясь по полю, и заглатывала гусениц в широкую пасть. Пять толстых лап сотрясали землю; над головой чудища сверкали разряды электричества.

– Настоятельная рекомендация: сидеть смирно и не вылезать из укрытия.

– Вдруг мы его не интересуем?

– Такая вероятность не исключена, но также не исключена вероятность обратного. Мы не можем рисковать.

– Ну не до посинения же нам ждать! Смотри, он вроде только гусениц поедает. А гусеницы нас не трогали. Возможно, и он нас не тронет. В конце концов, можно попытаться обойти его, правильно? Просто мне кажется, что если он и уйдет отсюда, то нескоро.

Словно в ответ моим словам, громыхающие шаги начали приближаться. У меня внутри все перевернулось.

– Рекомендация: бежать.

Я бросилась прочь из укрытия, но далеко убежать не успела. Уши заложил громоподобный грохот, все задрожало, как при землетрясении. Я рухнула на бок, рефлекторно закрыв голову руками и зажмурившись, но мгновением позже опомнилась и распахнула глаза.

Чудище снесло каменный рог, превратив его в крошки. В пасти он держал гусеницу, которую, должно быть, поймал где-то рядом. Кровь стучала в ушах, тело перестало меня слушаться. Обомлевшая, я попыталась подняться, зашаркала одеревеневшими ногами, но все, что у меня получилось, – это перевернуться на спину и чуть-чуть отодвинуться. Давай же! Шевелились! Ты никогда не боялась лесных созданий, так почему боишься теперь?!

Ответ был очевиден.

И все равно меня будто сковало, каждую мышцу, каждое сухожилие…

Чудище заметило мои тщетные попытки удрать и повернуло массивную голову ко мне. Пойманная гусеница уже исчезла где-то в его утробе. Сейчас он полакомится мной.

Яркий алый свет внезапно вспыхнул над головой, воздух резко потеплел. В ушах стоял яростный гул. Лазер прошил морду чудища насквозь и погас, оставив в ней заметную дыру. Чудище еще несколько мгновений смотрело на меня неподвижно, словно в удивлении от того, что с ним так легко расправились, а затем оно задрожало и с грохотом рассыпалось в груду безжизненных камней.

– Угроза устранена, – спокойно отрапортовал бот. – Предложение: продолжить путь.

– С-сейчас, – выговорила я, взирая на неподвижные камни, будто завороженная. – Дай хоть прийти в себя. Ты, наверно, и не испугался даже ни капельки…

Собрав волю в кулак, я приподнялась и села на земле. На этом процесс и застопорился. Страх как бы отобрал часть физических сил, которых у меня и так было не шибко много после бессонной ночи. Конечности были вялые как мокрая солома. Успокойся, Маленьер. Ну же, gapu! Опасность позади. Соберись уже!

Тут я почувствовала, как мое тело воспаряет над землей. Сначала я ничего не поняла, но затем до меня дошло, что это бот с его телекинетическим лучом. Он аккуратно поставил меня на ноги, и я не сразу уверенно встала – меня понесло в сторону, но я удержала равновесие.

– Спасибо, наверное, – сказала я.

– Не нужно благодарности. Нам нужно идти, – напомнил бот в очередной раз.

– Gapu, мы так сильно спешим? Раз у тебя работает луч, так может, ты меня понесешь тогда?

– Моя скорость передвижения будет ограничена, однако в случае крайней необходимости я поступлю именно так. Сейчас, по моей оценке, вы способны передвигаться самостоятельно.

Когда мы замолчали, мои уши уловили непонятный звук неподалеку. Я прислушалась, но было слышно только электрический треск от плавающих в воздухе камней. Наверно, они и были источником того звука, подумалось мне. Но нет! Звук раздался ближе – это был хлопок. Хлоп. Хлоп. Хлоп. Все ближе и ближе.

– Внимание: не делайте резких движений.

Я медленно повернула голову. В пыли, что поднялась после падения чудовища, показался деформированный человеческий силуэт, одно плечо выше другого. Он неспешно приближался к нам, и когда расстояние между нами сократилось до всего нескольких гифран, он перестал хлопать и остановился.

Его левая рука, заметно большая, чем правая, и с двумя локтями, вместо одного, опустилась на землю; она была покрыта грубой кожей и выглядела как кора дерева. Правая же рука, хоть и сохранила нормальную форму, тоже подверглась изменениям: вместо обычных волос, на ней густо росли волоски травы. Под грудью у него зияла небольшая дыра, как будто дупло. Из нижней части ног, на которых еще держались изрядно потрепанные брюки, торчали корешки. Голова сверху и на висках поросла грибами. И лицо – только лицо! – осталось неизменным, человеческим. Оно было чистое, светлое и доброжелательное.

– Не передать словами, насколько я впечатлен увиденным-с, – заговорил он, и я невольно дрогнула, хотя его голос тоже был вполне человеческим и… даже приятным, в противовес всему остальному. – Расправиться с такой громадиной в мгновение ока! Воистину, Изнанка не перестает меня удивлять-с. Думаешь, что изучил уже изрядную ее часть, а она подкидывает новый сюрприз. Хотя и вы тоже, девушка любопытная, не могу не заметить-с.

На первый взгляд он не казался плохим. Или опасным, даже несмотря на его вид, – но я все равно была напряжена. Бот, наверно, уже бы пригрозил ему лазером или выстрелил – если бы не находился на перезарядке. Да, вот что плохо. Если же это человекоподобное существо – и в данном случае это не оскорбление, а констатация факта – проявит агрессию, нам останется только уносить ноги.

– Но о чем это я, – спохватился незнакомец. – Я же не представился! Меня зовут Фрауд. Я скромный ученый, который преследует невыполнимую цель познать всю Изнанку-с. – Он слегка поклонился. – Могу ли я узнать ваши имена, достопочтенные путники?

– Макс, – отозвалась я, оправившись от короткого ступора, вызванным его крайней вежливостью. – Извините, реверанс делать не буду. Не умею, tey.

– О, это совершенно не проблема, спешу вас заверить-с. Я тоже не умею. – С легкой улыбкой ответил Фрауд и посмотрел на бота: – Могу ли я узнать ваше имя-с, благородная машина? Вы ведь понимаете меня, не так ли?

– Замечание: я не доверяю ему, – негромко проговорил мне бот. – Если он приблизится к нам еще на гифран, я использую левитационный луч и отброшу его так далеко, как позволят мои характеристики. Пользуйтесь этим и бегите.

– Просто представься, бот, – и до такого не дойдет. Я сейчас не в состоянии бежать. Да и ты тоже не боец. Зачем нам ссориться с Фраудом, если он с нами ссориться не собирается?

Я надеялась, что не собирается.

– Справедливое замечание, – изрек бот, поразмыслив. – Тем не менее, на данный момент я предпочел бы использовать все мощности для внимательного наблюдения за человекоподобным существом, а не разговоров.

Фрауд терпеливо молчал, ожидая ответа.

– Простите моего спутника, – сказала я. – Он не из приветливых. Его зовут БОГ-С.