355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Грейзе » О чем молчит город (СИ) » Текст книги (страница 6)
О чем молчит город (СИ)
  • Текст добавлен: 14 декабря 2020, 23:00

Текст книги "О чем молчит город (СИ)"


Автор книги: Грейзе



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– Ты писала, что хотела что-то показать мне, – ее отвлек Маар, сидящий напротив. Броннер как-то весь подобрался и его взгляд заострился.

ЧарДольская огляделась в поисках девочек, но ей вспомнилось, что они пошли за новой порцией напитков.

– Хотела, – девушка выложила на стол маленький черный кинжал, – на что это похоже?

Маар взял предмет в руки и бережно очертил пальцами контур. Его светлые брови сошлись на переносице, отчего по всему лбу разбежались лучики морщинок. И тут что-то щелкнуло. Как будто повернулась ржавая шестеренка, заставляя весь механизм заработать. Василиса подалась вперед через весь стол.

– Это похоже на деталь какого-то сложного изделия. Где ты успела потерять его вторую часть?

Девушка ничего не ответила, уставившись на кинжал. На кинжал, в лезвии которого сиял круглый просвет, окруженный пластом спаянных микросхем. Казалось, из его плоти вырвали кусок, оставив сквозную рану.

– У меня ее никогда и не было, – севшим голосом пробормотала Василиса.

Маар усмехнулся так, словно девушка принимала его за круглого идиота, а потом бережно надавил на какие-то пазы и лезвие вновь собралось. Кусок гладкого металла не мог хранить столько секретов. Его сделал мой отец… а он может и в тостере спрятать бомбу.

Василиса взяла брелок из рук Маара. На миг их пальцы пересеклись, опалив жаром сухой кожи. Внутри все съежилось, а потом с тихим шипением провело когтями по горлу. Девушка поспешила вернуться на диван. Она постарался повторить фокус Броннера по раскрытию кинжала, но у нее заведомо ничего не вышло.

– Будешь смеяться, но до сегодняшнего дня я его на ключи вешала. Он у меня болтался вместе с куском кроличьего меха.

– Я в тебе не сомневался.

Они тихо рассмеялись, а потом их взгляды встретились. Через весь стол протянулась раскаленная нить, отравляя воздух вокруг колючим напряжением. Вдохни поглубже – и ток заскользит по венам.

– Василис… – хрипло начал Маар, – нам есть, что…

– Вряд ли, – оборвала его ЧарДольская. – Вряд ли что-то изменится.

Василисе показалось, что она выливает ему на голову чан с кипятком. Но Маар лишь тряхнул своими кудрями, и его губы зазмеились в тонкой улыбке.

– Все уже изменилось.

Подошедшие через минуту девочки удивленно посмотрели на оставленный стол, который, казалось, кто-то посыпал пеплом – так серо там было. Василиса окинула их нечитаемым взглядом и поблагодарила за встречу. Маар помог надеть ей пальто, при этом все время разглядывая витраж на соседней стене.

– С наступающим! Хорошей новой жизни, – улыбнулась Цзиа на прощание, после чего прошептала почти в ухо, – не тяни за собой прошлое.

Стоило Василисе переступить порог ЗолМеха, как все взгляды собрались на ней. Девушка поежилась – как будто она прокладывала путь через расступающиеся волны. Липкий шепот, шорох ткани и стук обуви смолкал при ее приближении, но, стоило отойти, поднимался с новой силой.

– Дейла уже у себя?

Инга посмотрела на ЧарДольскую, как на заговорившую скульптуру. Поправила тонкий светлый локон и наконец, отвисла.

– Да… Она, кстати, просила вас зайти, мисс… кхм. Мои поздравления.

Василиса кивнула, хотя внутри все раздирало от любопытства. Ну уж нет, лучше обо всем узнать от Дейлы. А пока делать вид, что все идет как надо…

В кабинете сестры пахло розами. Их тяжелый сладкий аромат придавливал к земле, превращая воздух в густой маслянистый сироп. Василиса удивленно вздохнула – ей показалось, что кто-то перенес сюда половину цветочного магазина. Бордовые, кремовые, медно-рыжие, фисташковые, пурпурные – отовсюду смотрели розовые бутоны, а на полу валялся ковер из лепестков.

Дейла восседала на своем кресле, похожая на огромную экзотическую бабочку. Ее глаза, обычно покрытые болотистым мхом, сверкали.

– Если это все Марк, то я готова наколоться на шипы.

– Они все срезаны. Тут все розы со срезанными шипами… Боги, Василиса!

Дейла в один прыжок оказалась рядом и притянула ЧарДольскую к себе.

– Я так ждала этого! Я знала! Он любит меня… Боги, правда, любит, – она уткнулась ей в плечо не то плача, не то смеясь.

Милая, ты так радуешься, будто Ляхтич сам срезал каждый шип, исколов себе пальцы.

– Скажи… – одна догадка забралась ей в голову и набухала пульсирующим жгутом.

Василиса перехватила руку сестры и замерла. На тонком пальце блестел желтый обруч. ЧарДольской показалось, что все происходит не с ней, не с ее семьей.

– Да, он это сделал, – глаза Дейла сияли от гордости. – Представляешь, он с ночи усеял весь кабинет цветами, а утром сделал мне предложение.

– И ты согласилась? – машинально спросила Василиса.

Огнева не стала отвечать, закружившись по комнате.

– Это так плохо, я знаю, что сейчас нельзя так радоваться и так говорить. Но знай… Я никогда не была счастливее, чем в это утро.

– И когда? Когда вы поженитесь.

– За несколько дней до конца года. В самую лютую стужу мы будем вместе.

Глупая, он не любит тебя… не любит… не любит…

Василиса чувствовала, как в ней борется две ипостаси. Первая требовала дать Дейле пощечину, вытряхнув ту приторную дурь, застелившую взгляд, отвести к Марку и орать, срывая голос – ты не нужна ему. А вторая… вторая сама хотела кружиться, млея от счастья и давясь крупицами теплоты, пусть и подобранными с чужого стола.

– Постой… Просто ответь – ты уверена? Он достоин тебя?

Сестра взглянула на нее со смесью неверия и восторга, как дети глядят на взрослых, говорящих, что Белого Часодея нет.

– Какая разница… Какая разница, если все это происходит взаправду.

Ну что же, каждый сам выбирает путь. И идет по нему, стирая подошву.

– Дейла, мне нужно кое-что поправить. Можешь зайти в базу с учетки твоего будущего мужа?

– А?.. Поправить?

– Да, через день будет конференция, а тут недавно раскрылось, что кто-то неправильно оформил список приглашенных. Надо его подкорректировать, пока организаторы еще не утвердили, – терпеливо объяснила ЧарДольская.

– Ну если так, – в другое время сестра бы обязательно насторожилась и устроила бы допрос. Но сейчас ее слишком пьянил восторг. – Сейчас все подправим.

Ее пальцы застучали по клавиатуре, после чего Василиса получила полный доступ к нужной базе. Ровные колонки имен растились перед глазами стройным маршем.

– А Елена знает? – насторожилась Дейла, следя за ЧарДольской. – Она же…

– Кажется, в мои обязанности не входит каждый раз отчитываться перед госпожой Мортиновой, – Василиса нашла нужное имя, и одним щелчком мыши стерла его. Огнева за ее плечом резко вздохнула.

– Ты все делаешь в обход ей! Она ничего не знает!

– Как и Норт не догадывается, что ты шарилась в его кабинете. Верно?

Да, сестренка, один – один. Похоже, в нашей семье у каждого есть своя тайн.

Дейла побледнела. Весь праздничный конфитюр осыпался с нее, обнажив серое, напуганное лицо. ЧарДольская медленно напечатала свое имя в пустой графе и нажала значок «сохранить изменения». Теперь дороги назад не было.

– А теперь отправь этот файл на утверждение, будь любезна. Прямо сейчас, при мне.

Огнева секунду колебалась. Ее взгляд беспомощно шарил по столу, будто под ворохом бумаг пряталось какое-то оружие, способное остановить этот кошмар.

– Она не потерпит такого. Елена расквитается с тобой… Тебе этого не нужно, поверь.

– Не волнуйся, ее неприязнь я переживу. Отправляй файл.

Василиса уже видела в глазах сестры, что та отступила и сделает, как она хочет.

А госпожу Мортинову давно надо было поставить на место. И с завтрашнего дня я начну это делать.

После того, как зажглась зеленая галочка «утверждено», Огнева опустила дрожащую руку. Ее лицо налилось свинцовой тяжестью, а в глазах разлилось мутное болото.

– Помниться, ты сама хотела, чтобы я подружилась с Драгоцием, милая. И передай Марку, когда он обо всем догадается, что я рада приветствовать его в семье Огневых.

========== Глава 17 ==========

– … не имела полномочий так поступать, – последнее Елена почти выплюнула ей в лицо, наклонившись так близко, что взгляд сам опускался в полукружье декольте.

Женщина, даже кривившаяся от ярости, оставалась на удивление красивой. Ее кожа продолжала сиять чистой белизной, лишенной и намека на красноту. Глаза налились свинцовой синевой, как готовящееся к шторму море.

– Я не давала Вам разрешения войти, – как можно более безучастно отозвалась Василиса. – Выйдите из моего кабинета и дождитесь приглашения. Сейчас у меня нет времени выслушивать ничьи претензии.

По тому, как дрогнули руки Елены, стало понятно – она чуть было не отвесила ЧарДольской крепкую пощечину.

– Ты… тут… ничего не решаешь. Ты пустое место. Пустое место, которое вылетит отсюда по одному моему щелчку пальцев, – госпожа Мортинова чуть усмирила гнев и теперь просто была не в себе.

– Я дочь Нортона Огнева, и это ничто не изменит. А вот кто Вы, мэм?

– Дочь? – Елена улыбнулась, будто услышала презабавную шутку. – Ты в правду веришь, что Нортон считает тебя родным человеком?

Все внутри Василисы стянулось тугим узлом. Она сейчас скажет любую гадость, только бы поквитаться со мной… главное, не сорваться.

– Не стоит лезть в отношения нашей семьи. Поверьте, нас и так слишком много, чтобы терпеть еще и кого-то чужого.

– Я иду к Норту. Завтра тебя здесь уже не будет, – женщина резко развернулась к двери, хлестнув на прощанье тяжелым парфюмом.

Василиса подождала, когда Мортинова скроется, а потом стекла по креслу. Все в ней клокотало, как в закрытой печи. Из груди вырвался не то рык, не то вой.

– Если я вылечу отсюда, то только после вас, госпожа Мортинова.

Закрытая дверь даже не скрипнула в ответ на ее признание.

В ЗолМехе все еще кипело, переживая недавние вести. Эта зима обещала быть богатой на события: сначала слушанье Нортона, а потом свадьба Дейлы с одним из старших руководителей, Ляхтичем. Казалось, в вольер к оголодавшим псам кинули фунт мяса – так сочно пережевывались эти вести. Даже приезд Драгоциев не внес подобного резонанса.

В кафетерии отовсюду слышались обрывки чужих разговоров, которые кружили по залу стаей зудящей мошкары, забиваясь в уши, как бы ты не закрывал их. Василису уже тошнило от вечных полунамеков, полувзглядов и полуулыбок, которые впивались ей в спину в огромном количестве. Их гнилостно-приторный душок пробивался даже в ее кабинет вместе с приходами Инги, заносящий очередной отчет.

Но сейчас ЧарДольская сидела за отдельным столом, попивая крепкий зеленый чай и ничто не могло отвлечь ее.

– И даже в «Камнях настроения» напишут о них. Я слышала, как мисс Огнева… ну та которая почти миссис Ляхтич, договаривалась с фотографом о встрече. Говорят, половина акций перейдет ее жениху и он станет тут вторым человеком, – в метре от нее пара девиц из отдела маркетинга трещали не переставая.

– А я слышала, что он уже забрал себе три четверти акций и во всем наставляет Огнева… Да и кому какое дело до всех этих дрязг. Ты бы видела, какое у нее будет платье. Зарри Столетт и не снилось, дорогая… Это из последней коллекции Маришки.

Вылить бы тебе на голову этот кипяток, дура… Работаешь тут, а сама готова верить любой сплетне.

– Кстати о Маришке. Представляешь, сегодня столкнулась с ней в коридоре. Она, действительно, ходит с той сумкой из кожи под огнеящера, – на секунду за столом раздался приглушенный вздох, будто кому-то дали под дых.

– Невероятно… Резникова здесь? Ты почему мне сразу об этом не сказала! Я бы успела до перерыва… У нее все еще розовые пряди?

– Смеешься? То просто был розыгрыш завистников…

Раздался натужный скрип стула, а потом суетливый топот удаляющихся каблуков. Вмиг стало тихо, словно помещение накрыли крышкой. Василиса знала тут лишь одного человека, к которому могла наведаться Резникова. И, увы к их общему сожалению, это был не ее братец.

Впрочем, ты сама вырыла себе яму, приехав сюда. А я с радостью помогу тебе сделать ее поглубже.

ЧарДольской срочно требовалось переговорить с Нортом, а заодно узнать, насколько сильно разошлась Елена. Быть может, он уже строчит приказ о моем увольнении… или переводе в отдел Мортиновой, если хочет, чтобы я ушла сама.

Но ничего подобного не произошло и Огневу было крепко все равно на «женские дрязги». Намного больше его заботила переписка с РадоСветом, а еще мелькающие белые волосы на камерах наблюдения.

– Ты не должна была все менять в последний момент, не посоветовавшись со мной, – чисто для вида пробубнил Норт, не отводя глаз от экрана.

– Вообще-то я думала о тебе, братец.

Огнев вскинул бровь, став очень похожим на отца.

– Как помотать мне нервы?

– Как не допустить, чтобы Маришка Резникова вновь сошлась с Драгоцием, – Василиса почувствовала себя рыбаком, поймавшего жирный улов. – Признайся, тебе разбило бы это сердце.

– Не смей… – Норт зашелся странным шипением, как всегда бывало, если напомнить о «госпоже кошмар-р». – Мы давно расстались.

– Напоминай себе об этом почаще. Ладно, пожелай мне удачи на завтра.

Огнев одарил ее взглядом средневекового палача, но перед самыми дверьми все же окликнул:

– Если Елена снова постарается протолкнуть эту стерву куда-либо от имени ЗолМеха… Ты знаешь, что делать.

Девушка фыркнула, а потом выскочила в просторный коридор. Все-таки ее семья просто прелесть.

ЧарДольская уже предвкушала скорый уход домой, как впереди замелькала темная макушка. Василиса усмехнулась – кажется, она впервые видела Драгоция таким зашоренным. И впервые на ее памяти Фэш так надолго задержался в ЗолМехе. Интересно, а если окрикнуть его, то он подскочит?

– Да, конечно, я выпишу вам пропуск, мисс Резникова, – громко произнесла Василиса. – Что вы говорите? До конца года?

Фэш обернулся так быстро, что его кудряшки взметнулись темным облаком.

– Простите, кажется, мест уже нет… Только в штате уборщицы в третьей смене.

Теперь она даже не пыталась скрыть улыбки. Почему-то ей нравилось впадать в ребячество, если он был рядом.

Драгоций подождал, пока они поравняются, а потом с чувством кивнул ей.

– Я все знаю… Ты вправду выручила меня и спасла от очень многих… неловких моментов. Теперь у тебя будут проблемы?

Василиса почувствовала, как ее губы расползаются в самодовольной улыбке, которую оценил бы и Ляхтич.

– Пустое, я давно хотела приструнить Елену, а ты просто дал повод, которым грех было не воспользоваться. К тому же, ты помог мне в Змиулане и с Ником.

– А…а, так это был возврат услуги.

– Ну если хочешь, можешь считать, что мне просто очень льстит перспектива провести с тобой целый день, – в ее голосе против воли проскользнули тягучие нотки.

Драгоций вмиг стал серьезнее, будто действительно обдумывал такой вариант. И когда Василиса уже чуть занервничала, выдал:

– Ты только что озвучила одну из причин, почему я помогал тебе.

В голубых глазах не было и намека шутки, только испытующий интерес – ход твой, удиви меня в ответ.

– А я просто не люблю блондинок. Ну… кроме сестры, хотя она та еще заноза.

Напряжение лопнуло, оставляя после себя лишь отблеск на дне глаз. Кажется, Василисе вновь удалось не поскользнуться на разлитой откровенности, сведя ее к шутке.

– Почему ты еще не дома? В свете последних событий тебе следовало бежать туда первым.

Фэш замялся, но быстро справился с чувствами.

– Видишь ли… Есть вещи, от которых не скрыться. Я настраиваюсь на разговор с одной особой. Ваши пустые коридоры навивают нужные мысли.

– Боги, она что, караулит тебя у выхода? – по затравленному блеску голубых глаз ответ был очевиден. – Провести тебя по черному ходу?

– Да нет, нам действительно есть, что обсудить.

Секунду, и в ее голове взорвался фейерверк. Одна идея столь же простая, сколь и дерзкая полыхнула, уничтожая голос разума.

– Тогда пойдем вместе. Я как раз собиралась заканчивать работу.

Фэш смиренно кивнул и побрел в сторону лифта, словно к его ногам прицепили пару булыжников. Весь их короткий путь вниз, а потом по дороге до самого выхода ЧарДольская молчала. Ей казалось, что впереди маячит яркий сверток из самой красивой бумаги, но вот внутри него сидит нечто неизведанное: оно либо осчастливит ее, либо вцепится в горло. Ничего, скоро я вскрою упаковку… благо, зрителей будет достаточно.

На улице стемнело – отовсюду лилось золото ночного города. Тысячи огней разгоняли мрак, но совсем не грели. В воздухе стоял звенящий мороз, распушивший игольчатые объятия, и никакой шарф не спасал от его ласк.

Маришку Василиса заметила сразу. Ее бледные волосы горели жидким серебром, сразу приковывая взгляд. На девушке была легкая шубка и длинные перчатки – шапки и пуховики она презирала. А как я надеялась, что судьба развела нас навек… Но нет, Резникова сама пришла ко мне. А раз так, пускай не жалуется.

Фэш кивнул Маришке и даже улыбнулся, хотя взгляд его остался холодным. Медлить было нельзя – девушка направлялась прямо в их сторону. Василиса легко дотронулась до мужского плеча, чуть потянув на себя. Драгоций медленно обернулся, а потом его лицо стало резко приближаться.

ЧарДольская встала на мыски и только так ее губы мягко коснулись его подбородка, острого, с чуть проступающей щетиной. А потом поднялись выше, опалив дыханием рот и щеку. Она ничего не видела – было так страшно раскрыть глаза и столкнуться с его взглядом. Но миг, и все мысли вышибло прочь. Чужие губы разжались, и последняя стена между ними растаяла. Он сам повернул голову, делая поцелуй более полным, открытым, таким, чтобы дышать одним воздухом на двоих.

И когда она уже готова была отдаться этому зверю внутри, ее ударил по щекам холод. На губах еще таял запах ландышей и остатки тепла, а перед глазами – бледное лицо Драгоция. Фэш смотрел так, будто ему вылили ушат ледяной воды на спину, и медленно сделал шаг назад. Его грудь поднималась под слоями одежды, и это единственное, что давало понять – секунду назад он действительно хотел целовать ее.

Где-то в другом мире кто-то убегал от них, стуча каблуками и всхлипывая через раз. Драгоций потряс головой, словно сбрасывая наваждение, а потом бросился за этим кем-то, стараясь поймать за руку. Их голоса затерялись в паутине прочих звуков, все отдаляясь.

Василиса осталась одна посреди ночного города, ландыш горчил на зубах, а в голове билась лишь одна мысль: какая же она все-таки дура.

========== Глава 18 ==========

Прости, я поступила, как последняя идиотка. Пожалуйста, давай все забудем. Прости, я поступила, как последняя идиотка. Пожалуйста, давай все забудем. Прости… Василиса спрятала лицо в руках, растирая глаза. Она уже битые минут десять повторяла про себя одну и ту же фразу так, что язык устал.

Вся прошлая ночь прошла в липких объятиях бессонницы, а та легкая дрема, что пришла ей на смену, принесла лишь обрывки путаных снов. Ей вновь и вновь виделись растерянные голубые глаза с едва заметной поволокой желания (да, он хотел меня!), а потом вокруг сбивался холод. А он бежал вслед за Маришкой, окрикивая ее… Боги, а если она потом сидела у него на коленях, греясь в объятиях? Василиса больше не могла думать об этом. Хватит. Просто извинюсь и притворюсь, что ничего не было.

ЧарДольская вышла из машины, направившись к гостинице, месту проведения конференции. «Столетний Платан» был восьмиэтажным, массивным зданием с рельефными балконами и стекающей по стенам лепниной. Тут вечно проходили какие-то модные события и встречи, а номера занимали именитые гости. В холле висела целая галерея с фотографиями самых известных постояльцев. Но славилась эта гостиница не этим.

ЧарДольская отдала пальто швейцару, оставшись в строгом узком платье. Такой фасон в юности носила Лисса, а теперь и Василиса, когда ей хотелось сойти за мать. Волосы лежали на плечах мягкими волнами, переливаясь медью в ярком свете ламп. Девушка поправила край юбки, словно воин, затягивающий доспех, и вошла в зал.

Свет ослепил ее. В нос ударил запах духов, еды и душного, спертого воздуха. С потолка свешивалась огромная люстра в форме величественного дерева с сотней ветвей, на каждой из которых горело пламя. Знаменитый платан встречал гостей, одаривая их своим светом. Василиса на секунду застыла с задранной головой, рассматривая чеканный узор на медных ветвях. Казалось, что вот-вот по потолку пойдут корни, раздирая лепнину, а потом все обрушится и лишь это дерево прорастет сквозь обломки…

– Василиса ЧарДольская, мой партнер по этому проекту, – ее отвлек приближающийся голос. Прости, я поступ… Василиса чуть не сказала это вслух, стоило ей увидеть Фэша в компании двух молодых людей: мужчины и девушки.

И они приближались к ней. Маришки нигде видно не было.

– Здравствуй, хорошо, что ты уже здесь. Я как раз хотел познакомить тебя кое с кем, – Драгоций улыбнулся ей так, словно вчера они мило попрощались, а не целовались на глазах у его бывшей. – Это мой дядя, Александр, и его невеста, Зарри Столетт.

Василиса как могла улыбнулась, рассматривая пару. Об их помолвке не судачил только ленивый… Говорили, что Александр лишился наследства, женившись без позволения Астрагора. Говорили, что никакая любовь не заменит шестизначный счет в банке и жажду до власти. Как жаль, что порой люди не могут просто заткнуться и позволить другим насладиться счастьем.

– Поздравляю вас, вы самая красивая пара в этом зале, – сердечно улыбнулась ЧарДольская.

– Не мы одни скоро будем справлять свадьбу, – Зарри поправила свою копну русых волос, – пожалуй, эта зима будет богата на события.

– Но мы планируем быть первыми, а уже потом передадим эстафету Огневым, – Александр мягко приобнял свою невесту, словно им было сложно стоять друг без друга. – Фэш, ты же понимаешь, что я не смогу один выступать за всю нашу семью?

– Ты это о чем?

– После Огневых очередь вновь перейдет к нам.

Василиса не смогла сдержать улыбку, наблюдая, как бровь Фэша описывает странный вираж.

– Кажется, все уже занимают свои места. Нам с Василисой тоже пора.

Он несколько дергано ухватил ее за локоть, потянув в сторону конференц-зала. ЧарДольская затормозила у входа в светлое помещение с рядами стульев. Ей показалось, что переступи они порог – и стену между ними ничто не разобьет.

– Фэш… Фэш, – толпа подпирала их со спины, вынуждая по шажку приближаться к дверям. – Мы должны поговорить.

– Если ты о вчерашнем, то, поверь, все нормально.

Его взгляд стал будто прозрачным, а голос царапал сухим морозом. Когда так говорят, значит, нормально уже не будет.

Василиса застопорилась, и кто-то недовольно шикнул у нее за спиной.

– Тогда ты бы не убежал… Будь все нормально, ты бы остался и…

Драгоций дернулся, резко обернувшись к ней. Теперь они оба стояли на самом проходе, сражаясь с безмолвной толпой. Если я хочу уйти отсюда с ним вместе, то надо закончить.

– …И сделал то, что хотел.

– Ты думаешь, что знаешь, чего я хотел?

– Мы оба это знаем, – Василиса против воли облизнула губы, и во взгляде Драгоция свернулась черная спираль.

Где-то совсем рядом грянули аплодисменты, а потом все стихло. ЧарДольская поняла, что толпы за ними нет – все уже прошли в зал, заняв свои места, одни они так и застыли в метре от дверей.

– Мы не всегда должны получать то, чего хотим, – Драгоций обогнул ее и вошел в проход. Его спина, прямая, затянутая в синий пиджак, колола глаза. Хотелось что есть силы, дернуть ее обратно, так чтобы по гладкой коже пошли трещины.

Но Василиса лишь устало качнулась и вошла следом.

Первой выступала Диара Дэлш. Ее рваный голос напоминал военный рупор, а каждый жест походил на команду войскам. ЧарДольская никак не могла собраться и вникнуть, о чем говорит эта женщина. Фэш рядом тоже выглядел так, словно забыл, чего ради сидит тут.

–… Белофей уже на сорок пять процентов выполнил условия составленного договора и к концу года планирует подготовить отдельную площадку для перехода на новую систему…

Я могла бы сказать ему тысячи других слов, могла бы просто молчать, но вместо этого напомнила о том, чего он похоже сам стыдится.

– … в не зависимости от того, кто будет курировать проект, мы поддержим внедрение разработки. А также внесем предложение в РадоСвет от партии роялистов по продлению…

Нет. Мы не можем поссориться из-за этой глупости. К тому же, я помню, как он смотрел на меня на мосту, как держал, как улыбался, думая, что во тьме я не замечу.

Диару сменил советник из администрации города. Он долго рассуждал, какие траты из бюджета будут выписаны из-за перевода на новую систему, сколько процентов от них должны будут покрыть инвесторы, а на середине выступления его разобрал такой кашель, что микрофон пришлось выключить.

Василиса уже откровенно перестала следить за выступающими, как холодный голос диктора полоснул по ней ножом. К стойке медленно приближался Астрагор. Фэш рядом с ней чуть вздрогнул, впившись ногтями в обивку кресла. Они на секунду обменялись взглядами, забыв о стычке, – а что он тут делает?

– Последние события доказывают, что нет нерушимых империй. Все в нашем мире подвластно времени, – сухой голос Астрагора походил на хруст фольги. – Поэтому нашей задачей является не только построить наследие, но и передать его в нужные руки.

ЧарДольской показалось, что черные глаза глядят прямо на нее, но потом она поняла – все эти слова предназначались Фэшу. Младший Драгоций выглядел таким бледным, будто засунул лицо в пакет с мукой. Девушка, поколебавшись, накрыла его стиснутую ладонь своей. Фэш вздрогнул, но руку одергивать не стал, так и сидел, будто ему жердь в спину вставили.

– Поэтому я официально объявляю, что выбрал себе преемника… Может, многим мой выбор покажется странным, а иные сочтут возмутительным передавать дела компании в чужие руки… Но в истории Змиулана должны появляться новые фамилии…

Дальше Василиса не слушала. Она боялась посмотреть на Драгоция, боялась увидеть застывший взгляд и сведенную линию губ. Ей казалось, что именно так выглядит предательство.

Астрагор закончил речь, заслужив порыв аплодисментов. Все эти ряженые люди в дорогих костюмах вскакивали со своих кресел, чтобы успеть подать старику руку и заслужить его мимолетный кивок. Будто они были стаей уличных шавок, которым бросали куски свежего мяса.

– Пойдем отсюда, – Фэш, игнорируя прямые взгляды окружающих, поднялся.

Василиса кивнула и тоже встала. Пока они пробирались к выходу, она раз десять услышала тихий перешепот и глумливые смешки. Конечно, всегда приятно смотреть, как кого-то другого свергают с пьедестала. Посмотрела бы я на вас, крысы, когда ваш корабль пойдет ко дну. А Фэш будто бы и не слышал свою фамилию из уст этих посторонних, пропахших сигаретами и духами, людей.

– Кажется, ты хотела поговорить?

Василиса вздрогнула оттого, каким обманчиво-спокойным был его голос. Они уже забрали свои вещи, и теперь шли по оживленному холлу. Вокруг суетились постояльцы гостиницы, со своими пестрыми чемоданами напоминающие рой насекомых. Смеялись дети, катающиеся на тележках и мельтешащие под ногами швейцаров. Жизнь вокруг била буйным родником, напоминая о скорых праздниках.

– Мне жаль, что твой дядя…

– Только не об этом, – Фэш поморщился, махнув рукой с уже натянутой перчаткой. – Поверь, мне предстоит услышать столько «сожалений», что хватит утопить в нем пол…

Перед ними проехала груженая тележка, толкаемая бойким работником отеля.

– Посторонитесь, мэм… И Счастливых праздников!

Драгоций чуть придержал Василису, будто боялся, что та бросится под колеса и задохнется, придавленная горой чемоданов.

– Пойдем гулять, – неожиданно для себя предложила девушка. – В детстве я всегда уходила гулять, если мне казалось, что мир вокруг несправедлив.

– Ты провела все свое детство на улице? – в голосе Фэша пробились привычные задорные нотки, блестящие, будто искры в мокром полене.

– Эй! У меня было не такое уж и плохое детство!

А потом она взяла его за руку и вытащила в пропахший морозом и карамелью город.

В эту ночь зима окончательно вступила в свои права. Весь воздух дрожал от ее невидимой хватки, оседая хрусталиками инея на ресницах и шарфах прохожих, забиваясь под крыши и превращая улицы в ледовое королевство. Но никакие холода не могли сдержать тот поток людей, что вышел встречать северную гостью. А вместе с ними то тут, то там раздавался громкий смех, музыка, бойкий говор. И по мостовым закружил запах печеных яблок, пряного глинтвейна, корицы и свежей выпечки.

Сначала они шли молча, каждый думал о своем и безучастно следил за чужим весельем. Будто два камня они упали в бурны поток, стараясь противиться ему, но потом силы иссякли, и их понесло по оживленным улицам.

– А вот здесь я впервые вышла на лед, – Василиса показала на огромный каток, залитый прямо на площади. – Мне тогда было лет шесть, и Норту пришлось в одной руке держать меня, а второй расчищать нам путь.

– А я впервые катался на замерзшем озере… Помнишь, я говорил, что раньше жил рядом с лесом? Ну так вот, там в чаще есть огромное круглое озеро, и отец расчищал его, чтобы мы с Захаррой могли расшибать себе коленки.

– Там наверное красиво? – Василиса ощущала себя так, будто старалась вскрыть чужую шкатулку с драгоценностями. – Ну, в городе, где ты жил раньше.

Фэш следил, как какой-то мальчонка пытался проехаться спиной, но все время заваливался, а мужчина ловил его за плечо, ставя обратно. Оба выглядели самыми счастливыми людьми на земле.

– Береги семью, Василис. Это единственное, за что стоит бороться.

ЧарДольская почувствовала, что сейчас один из моментов, когда стоит закрыть рот и просто побыть рядом.

Холод загнал их в какой-то паб с деревянной вывеской и огромными окнами во всю стену. Окнами, за которыми было битком народа с раскрасневшимися щеками и блестящими от еды и выпивки губами. В таких местах уже с порога ощущается вкус добротного рагу, запеченного с овощами и картошкой, запах домашнего эля и легкий привкус дыма. На стенах висели гирлянды из крашеных головок чеснока, а на каждом столе горела свеча, оплетенная еловыми веточками.

Тут были рады всем.

Их провели к дальнему столику, утопленному в уютном полумраке. Лакированное дерево начищено блестело, и отблеск свечи плясал по его волнистым узорам. Василиса села на маленький диванчик у стены, а Фэш прямо напротив – на стул.

ЧарДольская подняла на Драгоция взгляд, а потом усмехнулась, будто была нашкодившим ребенком. В ее руках горел дисплей телефона.

– Ты чего? – Фэш отвлекся от листка с меню.

– А мы могли бы сейчас ходить по залу, ослепленные светом, пробовать самые изысканные вина и закусывать какой-нибудь хренью с названием в три слова. А к нам бы подходили и подходили типы, каждый из которых только и думает о том, как провернуть очередное дельце повыгоднее…

– А мы сбежали оттуда, как…

– Безответственные и слабохарактерные дети. Если что, это цитата принадлежит Елене, она только что отправила мне письмо на три абзаца. Пришлю в ответ грустный смайлик, хуже уже все равно не будет, – Василиса демонстративно убрала телефон в дальний карман сумки, поставив на беззвучный.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю