Текст книги "О чем молчит город (СИ)"

Автор книги: Грейзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

В гостиную уже пробрался вечерний сумрак и из сада тянуло прохладой. Наверное, летом стоит держать окна открытыми и тогда вся комната пропитается запахами трав, а по утрам все будет купаться в золотистых лучах. Захарра вспомнила, как славно в детстве тут было спасаться от вечного драгширского зноя. Хотелось бы ей вернуть те времена…

– Эй, чего ты все на этот ковер поглядываешь? Мы как приехали, ты вечно к нему подходишь.

Фэш насупился, будто его поймали на мухлеже, но, конечно, колоться не стал. Ну и пусть. Если надо – расскажет, а щипцами вытягивать из брата правду Захарра бы не стала. Не маленький уже.

Они сели у старенького телевизора, окутанного паутиной проводов. Фэш принялся сражаться с проигрывателем, а Захарре пришлось работать фонариком – а то за тумбочкой была мышиная темень.

– Ты, наверно, сердишься на меня? – неожиданно спросил Фэш, сдувая с лица ошметок пыли. Интересно, а лучшего времени для болтовни нельзя было найти?

– За твой скверный характер я перестала сердиться лет в десять.

– И просто приобрела такой же, – усмехнулся братец, но быстро сник, – но вообще я серьезно… ты же видела ту статью…

Так вот оно что… Конечно, Захарра видела и читала, как некая Лисса ЧарДольская со смаком залезла в их семейные дела, а потом по капле нацедила отменного яда. Сначала она страшно разозлилась, но вскоре отошла. Родителям это не повредит, а доля правды в статье была, что уж там… намного больше ее заботила реакция дяди, вот кто точно не оценит прыти племянника.

– Ее только слепой не видел, да и то ее бы ему прочли. И не один раз, – фонарик в руке чуть дрогнул, – это тебя Огнева надоумила?

– Обстоятельства.

– Которые сложились так из-за Огневой…

– Да забудь ты уже о ней. Между нами все кончено. Дядя постарался, а один его прихвостень скрепил дело…

Он его не простит, вдруг поняла Захарра, смирится, может и смирится, но не простит. После родителей уж точно… Ей вдруг стало предельно ясно, пройдет еще пара-тройка лет и Фэш окончательно созреет бросить Астрагору вызов. А значит, ей тоже придется.

– Смотри, заработало, – Драгоций распрямился, прогибая затекшую спину, – вставляй кассету.

Захарра так задумалась, что сначала отправила ее не той стороной, и только с третей попытки разобралась в чем дело. Дело было в рыжей Огневой.

По экрану пошла рябь. Через серый треск кое-где проклевывались цветные пятна, словно бабочки в плотном тумане. Фэш начал что-то крутить, то и дело шипя сквозь зубы. Наверное, сам уже был не рад своему предложению вспомнить детство. Да и что может рассказать им эта кассета? Ее время давно минуло.

Но вот изображение разгладилось и появились первые титры. По комнате расползлась хриплая музыка, словно кто-то играл на промокшем пианино. Захарра обняла коленки, кладя голову на сцепленные ладони. Этот мотив она узнала, но слова путались на языке, никак не желая проявляться. А ведь они были такими простыми… Мама вечно напевала их перед сном… Ей вдруг показалось, что сегодня она их уже слышала. Дурацкая мысль.

– Неужели, – Фэш рядом весь напрягся и, казалось, хотел влезть прямо в экран, – такого не может быть…

– Что? Ностальгия мучает, – усмехнулась Захарра, понимая, что вряд ли ее братец так переполошится из-за детского мультика. Может по работе что… Вспомнил про Рока и вот теперь сидит, мучается.

А между тем зазвучали слова. Драгоций чуть не подскочила, ну конечно, как она могла забыть такое? Эту песню крутят, где только можно, а все девчонки так вообще сходят с ума от одного только припева.

Драгоций прикрыла глаза и тихо замурлыкала себе под нос:

– О-ли-ла-ло, и мое сердце стало твое… уже было предрешено.

Фэш неожиданно поднялся и вышел.

– Мне надо пройтись… Тут душно, – только крикнул он в дверях, хватая куртку, – скоро вернусь.

Это походило на бегство. Только от кого и чего, Захарра совершенно не поняла. Вряд ли брата так напугала румяная Зарри Столетт с дурацкой косичкой. Наверное, дело вообще не в этом. Просто у него сейчас настроение скачет похлеще, чем кардиограмма у больного. И сам он будто больной… боги, что же ей делать… Захарра поставила кассету на паузу и спросила себя, а что бы мама сделала в такой ситуации? Ответ пришел вместе с застывшей мордочкой Столетт на экране – при маме такого бы не случилось.

Ругаясь, Захарра схватила с крючка пальто и сама побежала на улицу, искать ненормального братца. Она конечно и на треть не столь проницательна, как Селена, но что-то от матери ей досталось. И своих она в беде не бросит. Никогда.

Фэш нашелся под старой липой, на запорошенной скамейке. Он сидел, задрав голову, и как будто что-то искал в расчерченном облаками небе. Захарра потопталась, собираясь с силами, а потом вышла из тени.

– Все-таки пришла? – усмехнулся брат. Он чуть пододвинулся, одной рукой привлекая девушку к теплому боку. – Тут холодно.

Из его рта вышел белесый пар и растаял в хрустящем воздухе. Весна еще только осваивалась, и на зеленой траве блестел серебристый иней.

– Помнишь, как мы тут играли в детстве? Вот по этой липе можно было забраться на балкон, если заранее открыть окно, – Захарра положила голову на плечо брата. – Ты еще вечно посмеивался надо мной… у меня не хватало духу прыгнуть на самую последнюю ветвь.

– Но ты же прыгнула…

– И она подломилась.

Фэш поморщился. Им тогда знатно досталось, особенно ему. Диаман впервые взялся за ремень и пару раз прошелся по спине сына. «Твоя сестра чуть не пострадала, а ты был рядом и только подбадривал ее… таким-то старшим братом хочешь вырасти».

Казалось, весь сад был наполнен тенями прошлого, и сейчас они вышли, блуждают между деревьями и тихо перешептываются с живыми.

– Я был тем еще засранцем. И на месте папы не ограничился бы одной трепкой.

– Что у тебя стряслось? Рассказывай, – Захарра почувствовала, как под щекой дернулась рука Фэша. – Давай, ночь долгая. А мы тут одни.

– Это не… все нормально, правда.

– Ну конечно. Кого ты хочешь обмануть? Я знаю тебя всю жизнь, Фэш.

Драгоций тяжело вздохнул, как приговоренный перед плахой. Вот бы ему перестать быть таким упертым и хоть в чем-то послушать сестру.

– Ты, правда, хочешь все знать?

– Ага, чтобы мучить тебя на старости лет, рассказывая, каким идиотом ты был в молодости.

Фэш усмехнулся и ущипнул ее под свитером. Эх, годы идут, а его приемчики не меняются, за столько лет, мог бы и чего нового придумать.

– Ладно, а то ты из меня пиявкой всю душу вытянешь, похлеще нашего дядюшки… Все началось с того приема у Фрезер, помнишь, мы видели там сестричек Огневых? Ты сидела с Дейлой, а я… я был с Василисой…

Захарра прикрыла глаза, погружаясь в рассказ брата. Кажется, она уже примерзла к скамейке и нос у нее посинел, но какие это все мелочи. Наконец-то она узнает все, как было. А вместе с Фэшем они обязательно решат, что делать. Девушка на ощупь нашла руку брата и сжала ее. Всегда решали.

– … а потом я уехал из больницы и больше не выходил на связь… Думаю, она теперь проклинает меня.

Драгоций закончил свой рассказ, дополнив его зевком. Захарра пару раз моргнула. Она ощущала себя маленькой коробочкой, в которую пытаются уместить огромный багаж, так и ее голова не желала впитывать столько информации.

– Хотел бы с ней встретиться?

– Хотел, – не задумываясь, ответил Фэш, – но мы не всегда получаем то, что хотим. Верно? Так нас учил дядя?

– В пекло дядю, – Захарра поежилась, будто старый сад мог подслушать ее, – он совсем не знает ни тебя, ни меня. И не ему нас учить.

Драгоций странно посмотрел на нее, словно мучился каким-то вопросом. Как давно ты стала такой смелой, сестренка? Но потом Фэш помрачнел:

– Ты совершенно права. Он за все ответит. Если надо я пожму руку Огневу, но достану его, – голос брата звучал, словно чужой. – Только для этого надо остаться и заставить дядю поверить, что все идет по плану.

Остаться? Захарра прикусила губу, брат так говорит, словно у него есть какая-то альтернатива и кто-то может ждать его в другом месте. Тут в ее голове словно щелчок раздался и девушка усмехнулась.

– Тебя что-то рассмешило? – Фэш прищурился, – не поделишься, а то в последнее время для веселья мало поводов.

Захарра порадовалась, что ночная темень скрывает ее лицо и лихорадочный блеск глаз. То, что она задумала, ей могут и не простить. Но это просто необходимо и ее дураку-братцу и этой Огневой.

– Так… представила, как ты и Нортон на пару распиваете виски и придумываете план мести. Пойдем в дом, завтра тебе рано вставать.

А мне еще многое надо успеть, могла бы добавить Драгоций, но не стала. Вдруг сглазит.

– Думаешь, из этой ситуации был выход? – спросил Фэш, когда они уже простились ко сну, – я все время ищу его, но не нахожу… как думаешь, все могло бы сложиться по-другому?

Захарра замерла в полутемном коридоре.

– Вы могли бы прыгнуть. Но под вами затрещала ветка и вы не стали. Вот и все. Теперь уже не узнаешь, как все могло бы сложиться, – только и сказала она. Но подумала, что тогда дело бы вполне могло кончиться сломанными шеями… кто теперь разберет.

Чуть позже с ее телефона ушло одно единственное сообщение на неизвестный номер.

«Приезжай. Тебя здесь ждут».

========== Глава 58. Василиса ==========

– Все следователи сходятся в одном, Елена Мортинова совершила самоубийство, но причины его пока не раскрыты. На месте не было найдено ни записок, ни каких-либо иных улик, указывающих на мотивы. Возможно, госпожа Мортинова приняла слишком большую дозу успокоительного, по неосторожности запив его крепким алкоголем…

Василиса не стала слушать дальше и выключила телевизор. Самоубийство, как же. ЧарДольская старалась не думать об этом. Только она представляла холодное тело Елены с распахнутыми глазами, как все внутри начинало сводить, но далеко не от скорби… Это неизведанное, темное чувство пугало девушку, как новое пятно, появившееся на давно изученной картине.

– Иногда нам приходится наступать в грязь и пачкать обувь, – отец чуть приподнял голову, отрываясь от какого-то документа. Жутко важного, должно быть.

– Так ты это называешь? И как, дело того стоило?

Василиса старалась скрыть волнение, но выходило так себе. Она догадывалась, зачем понадобилась Нортону в столь поздний час. И о чем он захочет поговорить. Рука сама нашла в кармане маленький кинжал и сжала его.

– Тебе будто жаль ее.

Василисе стало холодно от его слов. По спине прошелся неприятный озноб, хотя все окна в комнате были закрыты.

– После того, что случилось с мамой, – нет, не жаль. Но я бы так не смогла.

Нортону, видимо, ее слова показались забавными.

– Смогла бы. В этом, ты вся в меня.

– Нет, иначе бы ты поплатился за то, что сделал с Лешкой, – она сказала это резче, чем следовало бы. Как всегда эмоции взяли вверх. – Думаешь, я забуду это?

Нортон Огнев отложил бумаги и встал. Василиса против воли вжалась в спинку кресла, следя, как отец подходит к ней. Не торопясь, вальяжно, он уселся в кресло напротив. Теперь между ними и полуметра не было. Девушка ощутила полузабытый страх. Тупым кинжалом он вошел ей под ребра, медленно пройдясь по кости.

– З-зачем ты позвал меня?

– Закончить наш разговор.

Василиса могла бы и дальше притворятся, что не понимает, но что-то во взгляде отца подсказало, так лучше не делать.

– Тот самый, который ты прервала, убежав с Драгоцием. И после которого, напали на Лиссу.

Ее как будто кипятком окатили.

– Если ты думаешь, что я как-то причастна, – Василиса привстала со своего места. Злость на миг вытеснила все остальные чувства.

– Нет. Просто любопытное совпадение. Дейла мне рассказала, что ключ у тебя. В принципе, это было и так понятно, но все же…

Как мило, сестра нашла себе новую подружку для секретов. Прежней был Марк.

– Что? Снова будешь шантажировать меня? Чем на этот раз?

Ей, правда, стало интересно, как он изловчится в этот раз. Ведь никого близкого у ЧарДольской не осталось. А до Фэша даже отец не дотянется.

– Не в таком тоне тебе следовало бы говорить со мной, Василис, – Огнев редко обращался к кому-либо по имени. В детстве девушке казалось, что он и вовсе не различал их. – Ты можешь сама отдать его мне. Отдай, и я найду, как отблагодарить тебя.

Что ей надо, этого отец ей не даст. А тот, кто смог бы дать… к нему Василиса не пойдет.

– А если не отдам? Если я сама захочу им воспользоваться?

В серо-зеленных глазах Нортона промелькнуло что-то незнакомое. Он молчал, словно ждал продолжения. Ну и зря. Отец – последний человек, кому она станет раскрывать свои планы. Хотя бы потому, что они идут вразрез с его.

– Не поделишься?

– Ты сам учил хранить секреты только у себя в голове.

Нортон улыбнулся, хотя, вроде бы, ничего приятного не услышал. Василиса положила обе руки на стол и вспомнила, как Огнев также улыбался ей лет шесть или семь назад. Правда, ей тогда хотелось плакать…

Вещи уже были собраны, и без них комната опустела. Василиса не могла поверить, что покидает это место. Как назло голову кружили воспоминания и все казалось, она вот-вот проснется. Жаль, что с собой нельзя забрать этот запах, вид из окна и все моменты, прожитый в этих стенах. Жаль, что все это останется пылиться здесь, никому ненужное.

– Ты, правда, уезжаешь? – в дверях показалась голова сестры. Дейла будто только сейчас поверила, что скоро станет на одну Огневу меньше. – Что? Все из-за нее.

– Да что ты понимаешь, – Василиса раздраженно повела плечом. – Елена, конечно, бесит меня, но есть причины посерьезней.

– Не поделишься?

– А тебе есть дело?

Дейла скривилась, но спорить не стала. У нее свои заботы: вон, какие сережки в ушах, и эти вечные вздохи про какого-то Марка… Василиса бы спросила, но ей тоже все равно. Мамы больше нет, и им можно не строить из себя любящих сестричек.

– Тогда, пока?

– Пока.

Дейла подошла и неловко обняла сестру. Даже простились они как-то неловко и словно бы понарошку. Василиса бы взгрустнула, но у нее впереди новая жизнь, где нет места ни одному Огневу. А значит, пора отпускать это место.

– А… и вот еще что, – Дейла обернулась в дверях, мазнув руку юбкой, – отец просил тебя зайти… не знаю зачем.

Девушка исчезла, а Василисе захотелось завыть в голос. Неужели им всем хочется так поскорее вытолкать ее за дверь и забыть. Наверное, стоило забрать с подоконника и тот противный кактус в розовом горшке, иначе даже такой стойкий боец загнется. Вряд ли кто-то из Огневых вообще зайдет в ее спальню.

Девушка усмехнулась и поспешила к отцу. Лучше бы не заставлять его лишний раз ждать.

Раньше тут была родительская спальня. Такая святыня для них всех, где по утрам солнце путалось в легком тюле и пахло женскими, миндальными духами. Василиса до сих пор не отучила себя оглядываться и искать маму, заходя сюда. И каждый раз удивляться, куда исчез ее столик с зеркалом и почему вместо белого хлопка на окнах плотные черные портьеры.

Теперь это просто комната, в которой всегда не хватает света.

– Ты хотел меня видеть?

Ее голос зазвенел в воздухе, как будто вот-вот и оборвется. Именно сейчас хотелось выглядеть взрослой, чтобы отец запомнил ее такой, гордой и ни о чем не жалеющей.

– Василиса? – Нортон вышел из дальней части комнаты, где обустроил себе кабинет, – присаживайся.

Девушка, сама того не заметив, устроилась на любимом пуфике мамы, бог знает, как уцелевшем тут. Стало чуть спокойнее и даже показалось, что Лисса где-то рядом, только отошла на минутку. Но она вернется, а значит, Василису никто не тронет.

– Уже все собрала?

– Да, – отец выглядел весьма мирным и даже пытался улыбаться, но девушке все равно было боязно. Ее пугали такие жесткие зеленые глаза, в которых не было и капли теплоты. – За мной заедут…

– Ну как же, – Нортон усмехнулся, – она ведь у нас самая…

Он вдруг оборвал себя и замолчал. Его ноздри чуть дернулись, и Василиса зачем-то вспомнила о гончих на охоте. Они тоже ведут своими огромными носами, перед тем как залиться лаем и пуститься по следу. Пальцы зацепились за обивку, лучше бы и вовсе молчала. Но отец быстро взял себя в руки.

– Ты попрощалась с сестрой и братом?

– Да, – с Дейлой она виделась минутой назад, а Норту отправила сообщение.

– А с Еленой?

– Нет, – тут даже Василисе стало неловко врать, – но можешь передать ей пару слов от меня… не знаю, на свое усмотрение.

– Глупо было думать, что вы поладите, – Нортон отошел к окну, и его голос зазвучал чуть приглушенно, будто мужчина думал о чем-то другом. – Но мне все равно бы этого хотелось… хорошо, я что-нибудь передам.

Василиса поерзала. Интересно, зачем отец позвал ее. Вряд ли ему вообще есть дело, кому и сколько раз она сказала «прощай». Тогда что? Может, он чего-то ждет от нее? Но чего? А вдруг он хочет тоже… Девушка тут же стряхнула с себя эту мысль, как налипший комок грязи. Ну уж нет, прощаться с ним, как с заботливым папочкой, она точно не станет…

Напротив даст всем видом понять, что он ей никто, что она не простит его за разрыв с мамой… что она точно-точно уже не любит его. Василиса надула ноздри и вскинула голову.

Нортон наблюдал за ней и отчего-то улыбался все явнее.

– У тебя скоро день рождение. Восемнадцать лет.

– М…м, – Василиса не сразу нашла слова, – удивительно, что ты помнишь.

Нортон даже бровью не повел на ее выпад.

– На такую дату полагается достойный подарок… – он подошел к одному из ящичков и начал что-то искать в нем.

Василисе захотелось взвиться и закричать, что ей вообще ничего не нужно от него, но в горло как будто ком вставили. Она только и могла безвольно наблюдать за происходящим. И все же в голове мелькнула предательская мысль: он вспомнил, а значит ему не все равно.

– Вот, – Нортон держал в руках что-то такое маленькое, совсем неприметное настолько, что и разглядеть не получалось. – Это очень ценная вещь.

Василиса неуверенно приняла подарок – лоскут бархатистой ткани и какой-то твердый странный предмет внутри.

– Ценное? Тогда может, отдадим это Норту? Он-то точно тебя не разочарует.

– Для Норта у меня есть кое-что другое, – ЗолМех, успела подумать Василиса, – к тому же, мне хочется отдать это тебе. Я знаю, ты сможешь распорядиться им правильно…

В глазах отца все еще не было теплоты, но в них появилось нечто другое. Василиса не сразу распознала этот золотистый огонек на самой глубине радужки… ведь он не загорался с самого маминого ухода.

– Ну, если ты так думаешь, – ей стало неловко и захотелось побыстрее уйти. – Я…

– Да, ты свободна.

Василиса соскочила с пуфика, теребя в руках кусок ткани и чувствуя пристальный взгляд в спину. Не дождешься. Не повернусь. И спасибо не скажу.

Она дошла до самой двери, взявшись за ручку. Спину уже ломило от напряжения и под одеждой все спеклось. Девушка уже нажала на ручку, как из свертка чуть не выскользнул этот загадочный подарок отца. Василиса едва успела поймать его.

Кожу обжег металлический холод.

В руке лежал маленький черный кинжал, как будто выкованный в старинной легенде и перенесенный с ее пыльных страниц. Первый порыв был рассмеяться и попросить обменяться с Нортом, но потом он миновал, и Василиса замерла, ловя в матовой черноте отблеск.

– Спасибо, – девушка обернулась, – ты… я постараюсь не оплошать. Честно, – она не знала, что еще добавить и не была уверена, что Нортону вообще нужны эти слова, – и пока… папа.

Ну вот. Хотела же быть сильной, взрослой… а вместо этого еще немного и глаза начнут мокнуть. Василиса резко вскинула голову и молча, взглядом сказала отцу все, что никогда бы не решилась произнести губами.

«Почему ты бросил маму? Почему перестал улыбаться нам? Почему мне кажется, что мне тут больше не рады? Почему… я все еще твоя принцесса?»

Нортон замер и, кажется, понял все это. Секунду Василисе казалось, он окликнет ее. Она видела, как у Огнева дернулась рука и вокруг глаз собрались морщинки. Что-то полузабытое в ней рвануло наружу, к нему, к этому мужчине, который в детстве кружил их с Дейлой и рассказывал сказки.

«Только дай знак и я подойду, вернусь и даже попробую поладить с Еленой… только дай знак, что все еще любишь меня. Мне так нужно знать это»

– До встречи, Василис, – Нортон чуть наклонил голову, будто указывая ей путь, – не заставляй Лиссу ждать.

Девушка круто развернулась и вылетела в коридор. Прочь из этой комнаты, пахнущей миндалем и детством. Но Василиса не сдержала короткой, печальной улыбки. Она была уверена, минуту назад Нортон Огнев тоже хотел обнять ее, прижать к себе и попросить не уезжать. Хотел, но, видимо, недостаточно.

Тогда, будучи ребенком, она не поняла отца и сейчас едва ли растолковала его мотивы. Но ей это незачем, главное, отстоять свои. Василиса встретилась с Нортоном взглядом и что-то быстрое мелькнуло между ними. Как тогда, когда им не понадобилось слов, чтобы понять друг друга.

Огнев замер, впервые, кажется, растерявшись от своих догадок.

– Так вот о чем она предупреждала, – пробормотал он скорее для себя. – Ты хочешь все уничтожить, не так ли? Воспользоваться ключом по назначению и стереть весь мой труд… все наследие…

– Кому нужно наследие, пожирающее собственных детей, – Василиса усмехнулась. Все-таки не такие уж они разные с отцом, раз могут порой копаться в головах друг друга. – Как ты там говорил… И даже крест нас не остановит.

– И ради чего?

Девушка не выдержала и отвела взгляд. Ей совсем не хотелось впускать кого-то в душу, особенно когда в той такой бардак. Но для себя она ответила бы, что делает это ради семьи. Не этой, старой и давно изжившей себя, а другой, принадлежащей только ей и Драгоцию. Они смогут тихо уехать с ним, пока весь город будет стоять на ушах и выбираться из той ямы, что она ему выкопает на прощанье… пора учиться жить для себя. И оставлять прошлое за бортом.

– Помнишь, ты сказал, давно, еще в детстве, что я похожа на деда? Что во мне течет кровь Огневых… Наверное, ты тогда впервые ошибся. Я не хочу быть похожей ни на кого из твоей семьи.

Василиса думала, что после такого признания отец разозлится. Возможно, даже ударит ее, даст пощечину и до хруста вцепится в запястья. Она, черт возьми, была готова к этому. Какая-то ее часть даже отчаянно хотела крови и ярости, бешеного адреналина. Но Нортон все продолжал разглядывать ее, словно только вчера узнал о наличии дочери.

– Поэтому сейчас тебе придется меня отпустить, хочешь ты этого или нет. Можешь постараться запугать меня, шантажировать или еще как-то… – Василиса осеклась, так как отец странно усмехнулся, – все это неважно.

– Мы с Лиссой помирились.

Тихий вздох потонул в груди, так и не сорвавшись с губ. Во снах она слишком часто слышала подобные слова, чтобы удивиться им.

– Рада за вас.

– Разве это не возможность начать нам все сначала? Всем нам?

Василиса вцепилась в край стола, так как голова пошла кругом. Ей вспомнилась детская комната, мамин смех по утрам, запах корицы… все то, что можно вечно перебирать, словно жемчужины. Девушка закрыла глаза, откинувшись на спинку. Все это, как бы ценно не было, остается прошлым, а ей нужно будущее.

– Я хочу свою семью, – она сама не заметила, как мысли стали словами. – Прости. Прости за то, что я собираюсь сделать. И ты прав, нам действительно стоит начать все сначала. И вам, и мне.

– Ты думаешь он того стоит? – отец очень внимательно смотрел на нее, будто каждое ее слово могло повлиять на что-то.

Василиса закрыла глаза. Стоит ли?

– Да.

Нортон усмехнулся ее ответу, словно старой шутке, которая давно забылась, но от этого не сделалась менее смешной.

– Знаешь, в юности я тоже готов был бросить все ради Лиссы, – Василиса замерла, до этого отец никогда не делился воспоминаниями, особенно такими личными. – Тогда был вечер, солнце светило нам прямо в лицо, а я молился, чтобы уже завтра мы бежали с ней вместе, куда глядят глаза. Прочь от матушки, от обязательств, от всего… но она отказала мне, – взгляд Нортона затуманился. – Иди, Василис… Иди и делай то, что собиралась. Или не делай, но пойми, чтобы ты сейчас не решила, это останется с тобой на всю жизнь. Пройдет время, и ты поймешь, правильно ли поступила, но изменить что-то ты сможешь лишь сейчас.

ЧарДольская неуверенно поднялась. Ей казалось, что где-то тут прячется подвох, засада… сейчас отец передумает, схватит ее и вновь заставит поступить, как считает нужным. Но Нортон продолжал сидеть, только лицо его все больше хмурилось и на нем прорезались морщинки, которых Василиса раньше не замечала… Она вдруг поняла, что совсем не знает ни отца, ни матери и смутно представляет, о чем те думают и чем живут.

– Так ты отпускаешь меня?

– Да. Но если ты передумаешь или Драгоций окажется умнее вас обоих, – тут отец снова усмехнулся, – то возвращайся. У меня есть, что предложить тебе.

Василиса наклонила голову. Секунду ей казалось, что она знает, о чем речь. И от этого во рту становилось сухо, а пальцы, наоборот, леденели.

– И что же?

– То, что тебе причитается, – Нортон вдруг подался вперед и накрыл ее руки своими, легонько сжав пальца, – так что есть над чем подумать. А теперь ступай. И помни о моих словах, выбрать ты сможешь лишь сейчас, а потом тебе только и останется, что раз за разом вспоминать этот день…

Василиса осторожно освободила руку, все еще теплую от чужого прикосновения. Кажется, она начинала понимать, что хотел сказать ей отец… и от этого становилось куда страшнее.

========== Глава 59. Фэш ==========

Драгоций проснулся от чьего-то настойчивого потряхивания. Сон еще не окончательно отпустил его, и вся комната плыла в полудреме. Кошмар? Они в последнее время навещают его, но утром испаряются, оставляя лишь испарину на лбу.

– Фэ-э-эш, – голос сестры заставил его вздрогнуть, – вставай.

– Захарра? – Драгоций приподнялся на локтях, – какой час? Что ты тут…

– Тш-ш-ш, – девушка почти забралась на него. В темноте ее глаза казались черными, но даже так Фэш заметил их ехидный прищур. – До утра еще далеко. Вставай. И одевайся.

И прежде, чем он успел мягко выставить за дверь, эта бестия продолжила:

– К тебе кое-кто приехал. Кое-кто важный.

Только бы не Рок, было первой мыслью Драгоция, а вторую он погнал от себя прочь, пока та не успела пустить корни. Все происходящее начинало напоминать один из недавних кошмаров. Там Драгоция тоже манил ее призрак, но потом сон обрывался, а Фэш просыпался один, в холодной постели.

– И не смотри на меня так. Я честно не знаю, что она тут забыла… но не выставлять же твою подружку на ночь глядя, – Захарра впилась в его лицо взглядом, будто видела там нечто занимательное. – Ну у тебя и физиономия… ты будто ежа проглотил… Эй, Фэш.

Но Драгоций уже не слушал ее. Он рывком поднялся с кровати, изо всех сил сдерживая желание схватить сестру за шкирку и пару раз нещадно встряхнуть. Ну кто… кто тянул его за язык и заставлял исповедоваться вечером? Знал же, знал, что это не приведет ни к чему хорошему. Но с другой стороны… Фэш понимал, что просто сбежал от Огневой и рано или поздно она бы настигла его. Пожалуй, так будет правильно. И честно по отношению к ней – попрощаться, глядя в глаза.

– Сиди тут и не показывайся, – он злобно глянул на притихшую Захарру, – но позже мы все обсудим.

Девушка задрала нос, словно обиделась, но, кажется, ей стало стыдно. Во всяком случае, Фэш очень хотел верить в это.

На лестнице Драгоций чуть затормозил. Как он не бился с собой, но времени прошло слишком мало и от мысли, что Огнева ждет его там, внизу, перехватывало дыхание. Что будет, когда он увидит ее, Фэш старался даже не думать.

Он еще не увидел Василису, но кожей ощутил ее присутствие.

– Тут стало уютнее, – ему казалось, что голос у нее будто бы стал другим… или нет, – но пыли осталось столько же.

Василиса откинулась на спинку дивана и улыбнулась ему, словно они расстались только вчера. Оставалось лишь сесть с ней рядом и будь, что будет. Фэш уже устал бежать сам, не зная куда и к кому.

Свет путается у нее в волосах и оттого они кажутся медными. У девушки краснеют щеки, а в глазах пляшет пламя. Фэш почти жалеет, что они расстанутся врагами…

– Визитку, – Василиса протягивает руку, – мне же нужно знать, кому звонить. Так дай визитку.

Драгоций молча протягивает карточку и понимает, эту девушку он запомнит надолго. Но чего еще ждать от одной из Огневых…

– Не ожидал тебя встретить, – Фэш просто не знал, как еще начать разговор. Что она хочет услышать? Извинения… Сожаления… Надежду? – Будто я все еще сплю, а ты снишься мне. Знаешь, я бы совсем не удивился, Огнева, явись ты мне в каком-нибудь кошмаре.

Драгоций не стал бы признаваться, что такое уже случалось.

– Ты не спишь. А я не кошмар, чтобы пропасть с рассветом.

– Когда-то такую подвеску носила моя мама, – чеканит Василиса каждое слово, а Фэш лишь усмехается. – А потом в сердцах избавилась от нее, утопила прямо во время отдыха…

Сегодня она едет на встречу с Астрагором, и Драгоцию почти жаль эту гордую девочку, стремящуюся выслужиться перед идиотами-родственниками. Но потом Василиса вскидывает подбородок и улыбается так, будто добилась всего на свете… маленькая, глупая девочка, которая так и не выучила правила.

Василиса все никак не отпускала край подушки, перебирая его в руках. Нервничает. Фэш чувствовал, что она хочет заговорить, но все не решается.

– Я виноват, что ушел тогда, не попрощавшись, – кажется, это хотят услышать все женщины: когда мужчина признает свою вину. Возможно, это избавит Василису от мучений, и она прекратит сидеть, как на углях. – Правда, виноват. Надо было дождаться тебя.

– Помолчи, Драгоций. Твое нытье я могла послушать и через трубку. Гнать за ним в глушь мне было бы необязательно.

– Может, это будем мы, – Василиса наклоняется к нему. – Или любой другой. Время покажет.

Полчаса назад она сцепилась с Мортиновой прямо у всех на виду. И Фэш окончательно убедился, что в семье Огневых появился дикий, забитый волчонок, неприрученный к рукам… хотя нет, скорее лисица. Очень хорошенькая лисица, стоит признать.

– Я придумала, как нам быть… Все еще можно исправить, – Василиса облизнула губу и посмотрела на Фэша так, будто ждала, что он точно захочет что-то вставить. Но Драгоций молчал.

Девушка поморщилась, но тут же продолжила:

– Ключ, мы еще можем использовать его. Использовать по назначению и самим уничтожить то, из-за чего так сцепились наши родичи… И тогда им станет не до нас. Все полетит к чертям, а про нас и думать забудут.

Василиса вновь вскинула на него взгляд, но Драгоций оставался безучастным.

– Мы сможем убежать, Фэш. Как хотели. Вместе.

Ее рука нашла его, и тут-то до Драгоция дошло все происходящее.

– Постараюсь удержать тебя, – она прижимается к нему плечом, и от ее волос пахнет чем-то сладким. Фэш не может удержаться и ведет рукой по изгибу поясницы, как будто вычерчивает линии на скульптуре. Огнева пытается отшатнуться, но он держит крепко. – Не так быстро, пташка. За тобой двенадцать футов высоты и бушующее море.