Текст книги "О чем молчит город (СИ)"

Автор книги: Грейзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Дейла, – Марк постарался достучаться до нее, – Дейла.

Она отреагировала, только когда Ляхтич обнял ее лицо ладонями, сжав так, что все щеки исчезли. Глупее он себя давно не чувствовал.

– Ты… мы похожи. Ты тоже думала, что получила все. А тобой просто воспользовались, – зеленые глаза превратились в узкие щелки, – понимаешь? Мы похожи. И поэтому я никогда не… не повторю твоих слов.

– Я такая никчемная, да? Ты презираешь меня?

Она схватила его за плечи, прижимаясь теснее. Ляхтич с горечью подумал, что они ни разу не были еще так близки. Ни разу не говорили друг другу столько наболевшего. Что же, самое время…

– Возможно… ты ведь, как зеркало. Я как будто себя вижу. Все самое… то, что мне не нравится – я все это вижу в тебе, Дейла. И мне хочется разбить его, вдребезги.

Девушка зачем-то положила его ладонь поверх своего живота, накрыв ее сверху. Марк вздрогнул, но руку убирать не стал. Напротив, что-то внутри подговаривало его сжать сильнее, пока он не почувствует этот крохотный росток жизни.

– Чувствуешь? – прошептала Дейла, – мне кажется, он узнал тебя.

– Он? Ты думаешь, это мальчик?

Огнева кивнула. Марк подумал, что всегда хотел сына-первенца. Не дочь, а именно крепкого мальчонку с черными глазками и светлыми волосами…

– Дейла… – Ляхтич замолчал, покрепче прижимая к себе жену. Он вдруг вспомнил, как точно также сжимал ее худое тельце, пока гладкая кожа не краснела… черт, знать бы тогда обо всем… Стало тошно. И тот случай с Драгоцием. Он ведь действительно был готов отдать, продать ее своему врагу, человеку, которого Марк презирал всю жизнь… – оставь его… пожалуйста…

Огнева тихо всхлипнула, как котенок. Какая же она хрупкая, прозрачная, как будто по ее венам не кровь течет, а разбавленное молоко.

– О чем ты? Я же сказала… сказала, что люблю тебя. И его тоже. Марк, – она заглянула ему в лицо, – ты плохой муж, честно, но я почему-то уверена… уверена, что отцом ты бы стал замечательным. Жаль, жаль, что не со мной. Не с нами.

Ляхтич не знал, что ответить на такое, поэтому он постарался обнять жену так нежно, как делал еще до свадьбы. Заправил ее растрепавшиеся волосы и прислонился к холодным губам. Поле. От Дейлы пахло полевыми цветами, и губы у нее вкуса сорванной травы… сладкие, мягкие. Как он мог забыть их вкус?

– Может… может у нас еще есть шанс? – отстранившись, спросила она.

Марк покачал головой.

– У нас? Ты же хотела развода.

– Я хотела семью. И любящего мужа.

Ляхтич посмотрел на свою жену по-новому, как будто впереди у них целая жизнь. Посмотрел на те дороги, что открыты перед ними. Подумал.

– Нет. Ребенок не пойдет по моим стопам. Не вырастит в глуши. Тут у него будет все, и ты дашь ему все, я знаю. А там… не хочу ломать ему жизнь еще до рождения.

Дейла закрыла глаза и пару раз всхлипнула, но уже куда тише. Марку вдруг показалось, что он и вправду что-то почувствовал, почувствовал, как у него под рукой что-то шевельнулось. Глупости. Он же еще кроха.

– Скажи ему что-нибудь.

Ляхтич удивленно моргнул. Сказать? Его же не услышат, не поймут… Но Дейла продолжала сидеть подле него, закусив губу. Наверное, ей было это важно. Важна такая глупость.

Марк вздохнул и опустился так, чтобы лицо оказалась перед животом Огневой.

– Эй, кто ты там у нас… парень? Давай, ты будешь парнем, хорошо? Слушай, этот мир он… он то еще дерьмо, честно. Но ты все равно окажешься тут и узнаешь все сам. И ты не будешь один, слышишь? Никогда не будешь один… и, Дейла, что ему еще сказать?

– Скажи, что ты любишь его.

Марк поднял на нее взгляд. Огнева просто улыбнулась ему, нелепо и криво. Эта была первая ее улыбка, от которой сердце екнуло.

А ведь последний раз она так улыбалась ему на свадьбе. На ней было это длинное платье и цветы в волосах – в тот день Дейла затмевала даже Резникову.

– Я люблю тебя. И мама. Твоя мама… она сделает все, чтобы ты был счастлив, поверь. Потому что она, – Марк выпрямился и теперь смотрел в глаза жены, – она… мне жаль, что все так вышло. Прости. Прости, Дейла.

Кто бы мог подумать… кто бы мог подумать, что Дейла Огнева станет первой женщиной, у которой он будет просить прощение, стоя почти на коленях. Марк понял, что никогда ее не полюбит, но уважать будет. Больше, чем Мортинову, Маришку, Василису, Хронимару, Лиссу – всех этих стервозных баб, способных только раздвигать ноги перед нужным мужчиной, а потом подставлять зубы.

– Я прощаю, Марк. Прощаю все, что было.

– Тогда еще одно… пообещай, что не назовешь его Нортоном?

Дейла тихо усмехнулась.

– А как же его назвать?

– Не знаю… я никогда не думал о таком. Может, Родионом? Как твоего прадеда?

– Он был тем еще мерзавцем… И часто от скуки резал людей, – Огнева зевнула, – но пусть. Пусть будет Родионом или Нирой. Если будет девочка, то я назову ее в честь матери.

Марк кивнул, чувствуя, как Дейла задрожала на этих словах. Конечно, она подумала сейчас не о Нире, а о другой женщине. Даже он был в курсе, что какой-то псих прыснул в Лиссу ЧарДольскую кислотой на людной улице. Теперь весь город превратился в мокрый улей, где каждая пчела хотела остаться без жала.

– Нортон уже ищет его?

– Конечно. Папа перевернет весь город, но отомстит… хотя, каждый знает, что это все Драгоций. Мерзкий, подлый старик, – Дейла сжала свой кулачок, – как же я его ненавижу… почему он все еще жив?

Потому что в его руках полгорода, и он, как паук, оплел паутиной каждый закоулок, чтобы никакая мушка не покинула сеть.

– Это был не он… я думаю, что Астрагор не стал бы так подставляться. Ему и без этого хватает проблем с законом. Скорее всего, он все скинул на кого-то, у кого был мотив.

Они произнесли это имя почти одновременно.

– Елена.

Марк был почти уверен, что бывшая сучка Нортона вышла на охоту, пытаясь изжить соперницу. Чертов Огнев сам запутался в своих бабах, и теперь они грызут друг друга… Ляхтич бы даже радовался этому, не будь ему самому так хреново.

– Пускай твой отец расправится с ней… о-о-о, я бы много отдал, чтобы с Мортиновой слетела ее корона. Жаль, мне от этого легче уже не станет.

Дейла уткнулась ему в плечо, но Марк заметил, как ловко она застрочила что-то на телефоне. Через минуту сообщение уже было отправлено, и Огнева вновь вернулась к нему.

– А вообще к черту их всех, – девушка пробурчала что-то согласное, – сегодня только мы, дорогая. Кажется, у нас с тобой так и не было нормальной первой ночи… Дейла, пойдем, умоемся.

Огнева вцепилась в него руками, отчего Марку пришлось тащить ее до дивана, как обезьянку, но он ни капли не жалел об этом… Он жалел только о том, что их браку отведена лишь эта ночь.

========== Глава 53. Василиса ==========

Пахло цветами и спиртом. Василиса давно привыкла к такому сочетанию, хотя поначалу ее чуть мутило и каждые пять минут хотелось выйти на свежий воздух. В вазах стояли хризантемы, лилии и флоксы, отчего мама казалась окруженной цветочным полем. ЧарДольская зашла, аккуратно прикрыв дверь.

– Ну привет. Как ты?

Лисса полусидела на подушках, смотря в окно. Ее волосы отливали медью на свету и напоминали корону. Лица было не видно, зато часть перебинтованной шеи и плеча выглядывала сквозь вырез больничного халата. Василиса тут же отвернулась.

– Сегодня шел снег. Долго, все утро. Представляешь, я раньше не понимала, как за ним интересно наблюдать… он все шел и шел, – женщина задумчиво заправила локон, – все хорошо, правда… нас таким не напугать.

Она повернулась к дочери, худая и постаревшая. Василиса заставила себя улыбнуться, хотя все внутри сжалось. Ее мама всегда была сильной, гордой, красивой… а теперь ее хотелось обнять и не выпускать из рук, как промокшего птенца.

– Я сегодня со сказками Драголиса, как ты и хотела. Хочешь, могу сама почитать, а ты послушаешь?

Лисса кивнула на край кровати, и девушка тут же устроилась у нее в ногах. Вблизи мама казалась еще более изможденной, а взгляд сам падал на забинтованные ключицы.

– Лучше скажи, как ты сама? Как тот Драгоций? Медсестра сказала, что вы приехали вместе.

Василиса стала мять край одеяла. Нечего ей жаловаться, но и врать не хотелось. Боги, как она устала от всего этого… и как устала от того, что ничто нельзя исправить.

– Мы расстались. Решили, что так будет лучше, – девушка изо всех сил держала голос, – он… вернулся в Змиулан. Все хорошо, мам, честно. Фэш… нам всем так будет лучше.

Под конец все же горло сдавило. Василиса потребовалась пара дней, чтобы понять – все кончено и обратно уже не вернется. Сначала она дико злилась, считала Драгоция предателем и трусом. Потом доходила до края и готова была сорваться к нему, прямо на работу… Один раз она очнулась, когда села в такси, а в другой – у самых дверей в Змиулан. Василиса просто застыла перед ними и долго стояла, не двигаясь. Мимо нее шли люди, неслись разговоры – и отовсюду шел шепот, прекрати гнаться за ним.

Она и прекратила. Просто вернулась домой и осознала, что сил больше нет, а жить дальше как-то надо… и даже без Драгоция.

– Ты же понимаешь из-за чего? – Лисса прищурилась, на миг став прежней.

– Безусловно. Но он мог бы… мог бы не решать все за нас двоих. А так он просто принял решение, оборвав все в один миг. Я даже не успела… он ушел, мы даже не попрощались.

– Не ври себе, приди он к тебе – ты бы не стала с ним прощаться.

Василиса закусила губу и промолчала. Конечно, не стала бы. Она бы, скорее всего, повисла на нем и заревела белугой, ну или наговорила кучу гадостей. В горле снова стало сухо.

– Мам… у меня еще один вопрос… он про тот случай, ну из-за которого мы поссорились и я убежала, – говорить о таком было больно, едва ли не так же, как и о Драгоции.

– Я поняла тебя, – губы Лиссы искривились, – чего ты хочешь, объяснений?

Василиса медленно кивнула.

– Скажи правду. Про вас с папой… расскажи, как все было и почему стало таким.

Женщина посмотрела на потолок, словно там крутили отрывки прошлого, и те вот-вот должны были ожить. В палате стало тихо. Василиса впилась в мать долгим, пристальным взглядом.

– Правду? Отрадно, что хоть кому-то из нашей семьи она нужна, – Лисса протянула исхудавшую руку к дочери, – ты так выросла… я и не заметила.

Василиса чуть вздрогнула, когда шершавые пальцы провели по щеке.

– Ты уже знаешь, мы с Нортоном познакомились в институте. Он был из очень хорошей семьи, я же – оборванкой с улицы… приемыш, так меня звала Нерейва. Мы не очень-то ладили поначалу, а потом как-то спелись. Стали чаще появляться вместе, гулять… он приглашал меня на приемы, устраиваемые в Чернолюте.

– Звучит слишком славно для правды, – усмехнулась Василиса, – где-то должен крыться подвох.

Лисса пожала плечами:

– Нет тут никакого подвоха… Помню, у нас был с ним один разговор, на берегу моря… тогда был такой закат, все небо сияло. Он предложил кое-что, кое-что действительно важное. Согласись я тогда, все бы было иначе, но я… я просто променяла его на перспективы и амбиции. Тогда действительно важными казались они.

– А сейчас? Сейчас бы ты поступила иначе?

Женщина не стала отвечать, но Василиса читала ответ в ее усталой, обращенной к воспоминаниям улыбке.

– Мы расстались. Не сразу после этого разговора, конечно, но он был своеобразной точкой отсчета. Потом Нортон женился на Нире, а я сошлась с его матушкой. Правда, забавное совпадение? Дальше у Норта на руках осталось парочка чудных близняшек, а у меня – неплохие рекомендации и кое-как выстраданный диплом…

– Нира погибла?

– Кровотечение при родах… все-таки ей было уже за тридцать, когда они хотели третьего ребенка. Норт как-то сказал, что это была девочка…

Лисса замолчала, уставившись в стену пустым взглядом. Василиса не торопила ее, давая время собраться с силами.

– Второй раз нас свел Константин, наш общий друг. Я понимаю, если бы не он, мы бы ни за что не побороли гордость и старые обиды и не подошли друг к другу. Но судьба дала нам еще один шанс, – Лисса перевела взгляд на дочь, – и это было ее самым большим подарком: у нас появилась ты, Василис.

– Можно еще один вопрос, – девушка дождалась кивка и продолжила, – на что ты променяла папу в первый раз? Какая у тебя была мечта?

Наверное, если бы слова могли резать, то из этих получился бы славный кинжал. Такой вошел бы глубоко и сразу наверняка.

– Быть услышанной. Я хотела, чтобы люди прислушивались ко мне и чтобы мои слова видели утром в газетных заголовках… Мечта как раз для уличной сиротки, не находишь?

– Вы поэтому и поссорились с папой, да? Потому что он не захотел видеть в тебе того, кого хотела ты?

Василиса сжала простынь, думая, смогла бы она отказаться от мечты ради любимого мужчины? Смогла бы она вылепить себя по образу и подобию другого человека, кусками отрезая лишнее? Она думала, но никак не видела ответа – наверно потому, что Фэш никогда не заставил бы ее отказаться от себя…

– Нет. Мы поссорились, потому что ни он, ни я не знали, чего хотим.

За дверью раздался шум, а потом кто-то постучал в палату.

– Это медсестра… который час? Полтретьего. Скоро будут процедуры, – Лисса дотронулась до тугих бинтов, тут же одернув руку, – щиплет, зараза… Так вот, я хотела стать редактором и моя мечта исполнилась. Правда совсем не так, как мне виделось… Астрагор предложил должность в «Камнях» за одну услугу, – женщина поморщилась, будто на зубах у нее скрипел песок. – Нортон решил, что дело касается его. Боги, твой папа вечно мнит из себя центр Вселенной, а на самом деле все оказывается куда проще…

– То есть вы рассорились из-за ничего?

– Он подумал, что я растрепала Драгоциям про их разработку с Лазаревым, а за одно и переписала часть акций… конечно, после такого мы рассорились, – Лисса прищурилась и на миг в ее взгляде вспыхнул прежний огонек, – а я всего-то умолчала о странных событиях в Драгшире и надавила на органы опеки, чтобы те поскорее отдали опекунство над двумя сиротами их родному дяде.

– Мама… – Василиса запнулась на этом слове и поняла, что больше ей нечего сказать. Жаль, что нельзя провалиться в прошлое лет на десять и переписать все по своему усмотрению, как страницу – чернилами. – Ты жалеешь?

Лисса дернула уголком рта, и сеть морщинок заиграла на ее лице тонкой паутинкой. ЧарДольская впервые увидела в огненных волосах матери серебристые пряди, отчего сердце неприятно кольнуло.

– Любой наш выбор чего-то да стоит. Запомни это. Не знаю, как это работает, но это работает, Василис… и никто от этого не уйдет, – женщина взяла из рук дочери книгу сказок и провела ладонью по шершавой обложке. – Поэтому нам так хочется оказаться тут.

Василиса поняла, что ей пора. Она стала проверять сумку, оттягивая момент ухода. Здесь все проблемы забывались.

– Тебя кстати спрашивали. Какой-то юноша заглядывал пару раз и надеялся встретиться с тобой. Но ты была бескомпромиссна и всегда приходила ровно через день после его ухода.

Сердце перестало биться.

– Юноша? – как со стороны Василиса услышала свой голос.

Но в синих глазах матери тонула всякая надежда.

– Блондин, я такого не знаю… как же он представился… подожди, у меня записано… Маар. Вот, спрашивал про тебя. Говорил, что вы с института вместе.

ЧарДольской показалось, что ее жестоко обманули, и первым порывом было скривиться. Она заставила себя проглотить все обидные слова в адрес Броннера и просто кивнуть.

– Я сказала, что ты придешь сегодня…Василис, – Лисса прикусила губу, заметив, как осунулась дочь, – прости. Я думала, тебе хорошо будет отвлечься. Ну, после…

– Все нормально, – не хватало, чтобы мама переживала еще и поэтому, – все нормально… просто, я не ожидала от него такого. Вот и все.

– Ждет тебя в коридоре.

Василиса тоскливо посмотрела на дверь, будто там бушевал ураган. Желание остаться с мамой стало еще острее. Как же ей осточертело все это… почему в жизни нельзя взять передышку. Тайм-аут, сказать, чтобы все забыли о твоем существовании и не допекали лишний раз, позволили молча зализать раны…

– Знаешь… может это и к лучшему, – Лисса осторожно коснулась ее руки, – попробуй дать ему шанс.

Василиса резко встала и одернула край платья. Ей казалось, что напротив стоит Фэш и усмехается самым несносным образом. Уже хочешь забыть меня, Огнева?

– Зачем давать второй шанс человеку, которого даже не любишь?

И пока мама не успела ничего ответить, Василиса поспешила выйти.

Маар и в правду ждал ее на скамейке перед входом в центр. На нем было серое пальто, шарф и выглядел он, как главный герой из какой-нибудь девичьей книжонке. Василиса замедлила шаг, в голову как назло полезли предательские воспоминания.

– Василис, – он криво улыбнулся ей.

– Броннер.

Девушка сунула руки в карманы и зарылась носом в ворот куртки. Вокруг не торопясь прогуливались постояльцы и их посетители, семеня взад-вперед по расчищенным дорожкам. ЧарДольская вдруг не к месту заметила, что снега стало меньше и кое-где он перемешался с жирной черной землей. В воздух проникала весна.

– Пройдемся, – Маар махнул в сторону одной из аллей, засаженной кипарисами. Там почти никого не было, только пожилая пара кормила стайку воробьев.

Василиса молча пошла, даже не оглядываясь.

– Я скучал…

– А я – нет.

Маар приподнял светлую бровь и выглядел скорее насмешливым, нежели обиженным.

– Не удивлен, – он хотел добавить что-то еще, но не стал. ЧарДольская от души поблагодарила его за это.

– С чего ты решил объявиться именно сейчас? Кажется, я не давала никаких сигналов.

– Василис, мы расстались так быстро и так…

– Мы не расставались, Броннер, – оборвала его девушка, – у нас ничего не было, чтобы что-то могло расстаться. А теперь давай к делу.

Маар прищурился, и впервые за разговор в его взгляде промелькнуло что-то похожее на тоску и смирение. Он смотрел на нее, но совсем не так, как Фэш. Драгоций уже давно считал ее своей, и его взгляд не скрывал ни желаний, ни мыслей. А Маар… у него было два малахитовых осколка, холодных и сухих.

– Пусть так. Нерейва попросила приглядеть за тобой, после того, как… – он кивнул в сторону окон палат, и Василиса все поняла. – Беспокоится за тебя.

ЧарДольская усмехнулась, почувствовав острое желание закурить. Или хотя бы понюхать дым, который до хрипоты напоминал о Фэше…

– Да катитесь вы все к черту со своим беспокойством, – Василиса резко остановилась, – раньше надо было беспокоиться. А теперь уже поздно.

Ей вдруг до дрожи захотелось оттолкнуть Маара и кинуться наутек, бежать от всех проблем, людей и переживаний… И только непонятная сила держала ее. Хватит, уже набегалась.

– Отвезти тебя домой?

– Вези. В Черновод.

В машине пахло все тем же освежителем. Раньше этот запах казался приятным, а теперь Василисе хотелось высунуть голову в окно и задыхаться городским смогом. Как назло гудели новости и из приемника вылетало лишь одно слово: Драгоций… Драгоций сделал то… теперь как же решится это…

Василиса вцепилась в мягкую обивку и стала считать красные машины за окном.

Маар кинул на нее взгляд и вовсе вырубил радио.

– Спасибо.

– Так слухи не врут… ты вправду была с ним?

– С кем? – Василиса притворилась, что не поняла.

– С Драгоцием… с Фэшем.

Секунду она просто смотрела на дорогу, а потом заставила себя усмехнуться.

– Конечно… а еще мы чуть не убежали вместе. Читай поменьше бреда, мой тебе совет.

То, что было между ними, принадлежало им одним – Василиса знала это наверняка. Как и то, что завтра в Астроград придет весна.

========== Глава 54. Дейла ==========

После всего случившегося Дейла старалась поменьше включать телевизор, брать в руки газеты или пролистывать новостные ленты. Так странно было читать пересказ тех событий, очевидицей которых тебе довелось стать. Нападение на Лиссу, бегство Марка, назначение Драгоция… все это лилось на нее ровным, нескончаемым потоком, просачивающимся в самые мысли. И будь рядом хоть кто-то близкий, хоть одна живая душа… Огнева положила руку на живот. У нее есть такая. Она не одна.

Девушка еще не знала, как расскажет семье о своем положении, не знала и их реакции, но ей казалось, что ее поддержат. Василиса уж точно, а с отцом и братом она как-нибудь сладит.

Лисса, Лисса бы ее точно поддержала, в который раз подумала Огнева, облизнув палец, чтобы оценить тесто. Она по памяти пекла песочное печенье. Наверное, в последний раз девушка возилась на кухне месяца три назад, а духовкой пользовалась и того реже. Тесто уже дошло до состояния пластилиновой игрушки и приятно липло к рукам. Пахло корицей.

Дзинь.

В дверь позвонили. Дейла нахмурилась, поспешив вытереть руки полотенцем. У отца есть ключи, Норт так рано вряд ли вернется, остается Василиса… наверное, снова забыла карточку. Огнева поспешила в коридор, даже не сняв забавный голубой фартук, в котором походила на заядлую домохозяйку.

За дверью стояло двое. Василиса и какой-то парень с буйными, светлыми кудрями. Он показался Дейле смутно знакомым, но ни имени, ни фамилии она не вспомнила.

– Привет, это Маар, – улыбнулась сестра, – он зайдет, ты не против?

Огнева покачала головой, пропуская гостя. Вряд ли Василиса так быстро отошла от Драгоция, что тащит в дом новых пассий… тогда кто это? Партнер отца, друг брата?

– Маар, это Дейла, ну ты уже и так знаешь… ооо, пахнет печеньем… ты что, решила взяться за противень? Вот это рвение! – Василиса скинула ботинки и поспешила на кухню, оставив Дейлу наедине с этим странным незнакомцем.

– Мы уже встречались?

– Вряд ли, – усмехнулся парень, и Огнева заметила, какие хитрые у того глаза, – но я много о тебе слышал… мы же можем на «ты»?

Дейла почувствовала, как щеки щиплет. Уже очень давно мужчины не смотрели на нее так… оценивающе и так заинтересовано. Марк всегда мешал насмешку с презрением, а другие попросту видели у нее на лбу клеймо Ляхтича и тут же отворачивались. Нет… лучше не вспоминать о муже… не представлять, как он сейчас и с кем.

– А…а, да, да, – закивала Дейла, – прости, я задумалась.

Маар уже снял пальто, оставшись в простой черной водолазке, слишком явно рисующей его плечи. Огнева поняла, что робеет. Как же она отвыкла видеть в себе женщину.

Дура, тебе сейчас не до этого… у тебя ребенок будет… дура, ругала себя Дейла, а сама невзначай заправила светлый локон. Ей вдруг стало ужасно неловко за этот обсыпанный мукой передник и за чуть опухшие глаза. Ах, как бы чудесно на ней смотрелись те красные туфли и рабочая блузка из шифона с летящими рукавами…

– Как Лисса? – Дейла поспешила найти Василису.

Сестра как раз осваивалась на кухне, разведывая обстановку.

– Это что, то с корицей? Какое мы в детстве готовили? – она слизала с пальца комок теста, – боги… это правда тот вкус… Дейла, откуда ты раздобыла рецепт?

Огнева пожала плечами. Не говорить же, что он отпечатался построчно у нее в памяти.

– С ней все нормально. Правда, – Василиса постаралась улыбнуться, – мама справится.

Маар тактично ушел в ванную на время всего разговора между сестрами, показавшись лишь сейчас.

– А где Норт? И где папа?

– Ох точно, ты же еще не знаешь… Братец спутался с этой секретаршей. Помнишь, была у нас длинноногая блондинка… Инга. Он теперь торчит у нее.

Глаза Василисы странно дрогнули, а потом по всему ее лицу пробежала тень.

– Вот бы она залетела и Норту пришлось жениться… Честно, за такую глупость надо платить, – усмехнулась она, а у Дейлы неприятно свело живот. Как же страшно сознаваться…

– А папа… папа поехал передать кое-кому привет. И подарок за все хорошее.

Девушки обменялись одинаковыми понимающими взглядами. И в глазах каждой читалось одно: давно пора.

Василиса еще немного покрутилась на кухне, после чего ушла с Мааром в гостиную. Дейла отчего-то поняла, что они там заняты своими делами и сестра не захочет, чтобы им мешали. Стало тоскливо.

Духовка запищала, разогретая до нужной температуры. Огнева стала возиться с утварью, хотя от былого задора остались лишь тлеющие головешки. Ей было тревожно, и казалось, что жизнь подкинула шанс, который стремительно ускользает. Вот только в чем он заключался, Дейла понять не могла.

– Эй, девушка в переднике, идите сюда, – в проеме показалась рыжая копна волос. – У меня есть предложение, от которого вам нельзя отказаться.

Голос Василисы был слишком беззаботным и слишком веселым. Так обычно говорят, когда хочется забиться в нору и выть. Но она держалась. А значит, Огневой тоже надо.

Дейла сорвала дурацкий фартук и прошла в гостиную. Там сидел Маар, склонившейся над чем-то, лежащим на столе. Его кудри закрыли пол-лица, и глаз было не видно. Огнева сжала руки, понимая, что начинает нервничать. Зачем бы не звала ее сестра, лучше бы вообще не трогала.

– Посмотри, – Василиса села прямо на пушистый ковер, похлопав рукой рядом. – Узнаешь?

Дейла приблизилась. Вся спина превратилась в один сплошной нерв, а ладони стали такими липкими, словно она вновь месила тесто.

На столике лежал уже знакомый черный кинжал и синий диск. Две вещи, которые Огнева возненавидела крепче всего. Рука сама потянулась к гладкой синей поверхности, очертив ее контур, а потом отлетела, как ошпаренная… А достанься они Марку, все сейчас было бы по-другому… Он бы не убежал от нее, и их ребенок жил бы в полной семье. Все бы наладилось. Дейле очень хотелось верить в эту сказку.

– Откуда?

– Фэш… опустил мне его в карман пальто. Я дома нашла, после того, как ты сказала проверить, – Дейла заметила, как Маар нахмурился при упоминании Драгоция. – Это и есть седьмой ключ, Дейла. Обе его половины. Они у нас.

Василиса взяла в руки кинжал, погладив лезвие. Лицо ее при этом оставалось хладнокровным, словно ей и вовсе было плевать на наследие отца. А наверное, так оно и есть, подумала Дейла, наверное, нам всем плевать, как это негрустно… и мы все отдали бы его за возможность быть с любимыми. За то, что по-настоящему важно.

Ключ в руках Василисы дрогнул, и в лезвие показалось круглое отверстие. Таких же размеров, как и диск. Пазл собрался, а Дейла не почувствовала даже тени восторга. Только безграничную серую усталость и лишь один вопрос, когда все это кончится.

– Что ты собираешься делать с ним?

– Я? – Василиса нахмурилась, – а как же вы с Нортом? Отец, Лисса…

Дейла кинула быстрый взгляд на Маара и тот безошибочно разгадал его.

– Кхм… там кажется, духовка зазвенела. Пойду проверю это чудное печенье, – парень исчез, и в комнате сразу как будто стало легче дышать.

– Нет. Это будет твоим решением, – Дейла зашуршала по ковру, подбираясь ближе к сестре, – я знаю… папа бы так и хотел. Он всегда… – в горле захрустели слова, – всегда выделял тебя. И теперь тебе уже никуда не деться.

Василиса странно посмотрела на нее, и на дне синих глаз мелькнула тень. Дейле совсем не понравилось это. Как будто глазами сестры на нее смотрел кто-то чужой и доселе незнакомый.

– А если мое решение вам не понравится?

А вдруг она отдаст его Астрагору обменяет на спокойную жизнь с Фэшем, быстро мелькнула и тут же пропала мысль. Нет. Нет, Василиса так не поступит.

– Когда тебе было дело до чужого мнения? К тому же, я верю, что ты поступишь правильно.

ЧарДольская кивнула, и опять в ее чертах проявилось что-то чужое. Елена. Лицо сестры будто отразило что-то хищное, принадлежащее Мортиновой. Дейла против воли обняла руками живот.

– Ты так говоришь… Но почему? Почему тебе это не надо?

Огнева колебалась лишь секунду, а потом шагнула в пропасть, решив, что ее никто не поймает, то больно уже не будет.

– Я жду ребенка. И не хочу рисковать.

Василиса замерла. Все ее лицо, все движения остановились и только глаза горели, как в лихорадке. Дейла поняла, что не дышит. Боги, скорее бы сестра ответила ей… Но девушка как статуя сидела и смотрела на гладкий живот Огневой, спрятанный за тканью свитера.

Интересно, что она хотела рассмотреть?

– Наверное, это первая хорошая новость за столько времени, – севшим голосом сказала Василиса. Сказала и улыбнулась. Как раньше.

Дейла поняла, что плачет. У нее в самом деле намокла щеки и кожа пропиталась солью. Ей было так страшно, все это время ей было страшно и тревожно, а сейчас все затихло.

– Правда? Ты рада? Василис… Я, – Огнева не знала, что еще сказать, поэтому просто обняла сестру. Лицо уколол ворс свитера, и прядь волос забилась в нос… было ли что-то нежнее этих случайных движений?

Василиса прижала Дейлу крепче, неразборчиво прошептав что-то. Так они сидели, пока ноги не затекли и в спину не подул сквозняк.

– От Марка?

Огнева облизала губы, чувствуя, как внутри все натягивается. Но ЧарДольская не ждала ответа, этот вопрос был чистой привычкой.

– Знаешь… я тебе даже завидую. Наверное. У тебя что-то осталось от него. Правда, не станет ли это обузой, если ты захочешь начать все сначала?

Дейла вздрогнула. Слова сестры были ей непонятны. Сначала? Что это значит? Снова найти семью, снова стать чей-то женой, снова…

– Я не хочу сначала. У меня уже все есть, – она улыбнулась, – есть, ради кого я буду жить. Это странное чувство, знать в таком возрасте, что вся твоя жизнь уже устроена и ничего в ней не изменится… и знаешь, мне оно нравится.

Василиса посмотрела на нее, словно на пташку с перебитым крылом, которая радуется, что не придется больше летать против ветра, но молчит о потерянном небе. Дейле стало и обидно, и радостно за сестру. Она ее явно не понимает и не поймет, даже если постарается… но, как же это хорошо для них обеих.

– Ты права. Я бы такого не хотела, – Василиса помотала головой, – то есть хотела, будь он рядом. Но без него… без него точно нет.

Они замолчали, каждая думая о чем-то своем. Дейла не глядя нашла руку сестры и сжала ее. В голову снова пришла мысль, а не отдаст ли Василиса ключ Драгоцию? Не выберет ли его? Человека, который мог бы сделать ее счастливой. И которого могла бы сделать счастливым она…

– О чем задумалась?

– Этот ключ… ты уже знаешь, что с ним делать?

– Знаю, – Василиса крепче сжала руку Дейлы, – мне кажется, что знаю.

– Хорошо, – Огнева прикрыла глаза. – Я доверяю тебе. И он тоже.

ЧарДольская вздрогнула, когда Дейла провела ее рукой по кофте. И девушке даже не было стыдно от мысли, что вся ответственность ложится на плечи сестры и именно ей предстоит выбрать, как им быть дальше. Нет. У нее полно своих забот.

– Кстати, как тебе Маар? – Василиса, кажется, очнулась от мрачных мыслей, – я видела, как вы переглядывались…

– Тебе показалось, – слишком быстро возразила Дейла, из-за чего пришлось говорить правду, – нет, он неплох… но куда мне сейчас.

– Дейла, милая, запомни мои слова, – ЧарДольская встала, протянув ей руку, – когда-нибудь ты проснешься, раскроешь глаза и поймешь, что вся твоя жизнь куда-то делась, а ты даже этого не поняла. Но будет поздно. А теперь пойдем на кухню. Я знатно проголодалась.

Василиса забрала ключ и ушла, а Огнева все сидела на этом ковре, смотрела на стол, где совсем недавно лежала надежда ее семьи и думала, что же она опять пропустила.