Текст книги "О чем молчит город (СИ)"

Автор книги: Грейзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

И почему ей кажется, что лучше уже все равно не будет… Хорошо, что в ее жизни больше нет место «будет», а есть только «было». Так куда спокойнее.

========== Глава 55. Нортон ==========

Комментарий к Глава 55. Нортон

Предупреждение: пожалуй, эта часть вышла самой неоднозначной из всех. И мне хочется заранее извиниться, если она заденет чьи-то моральные убеждения, но по-другому от лица Нортона я написать не могла.

Кто бы мог подумать, что ему придется заниматься таким на ночь глядя. Нортон всегда оставлял вынос мусора на совесть прислуги, но здесь придется пачкаться самому. Если бы дело не касалось семьи и ЗолМеха все решилось бы куда проще… а так Огнев брезговал впутывать сюда посторонних.

Он заехал на одну из крытых парковок, где въезд и выезд не фиксировался, а шлагбаум открывался лишь определенным номерам и лицам. Нортон чуть размял руки, от вождения он уже успел отвыкнуть, хотя в молодости любил погонять. В помещении было темно: пары светодиодных ламп явно не хватало для таких катакомб. На соседних местах стояла еще пара машин, но Огнев ни капли не удивился, это всего его рук дело, на всякий не предвиденный.

Часы показывали без пяти одиннадцать, а значит, его уже ждали. Нортон хлопнул дверью, и по всей парковке пронесся глухой отзвук. Не хорошо так поступать с дамой. К тому же, если встречу назначил он сам.

В ЗолМехе в такой час гулял лишь вездесущий сквозняк, и в холле тикали настенные часы. Огромный циферблат в толстой гранитной раме никогда не подводил, в отличие от всех остальных шестеренок, крутящихся в этом здании. Особенно тех, кто умел говорить и считал себя наделенным разумом.

Нортон остановился в главной зале. Как же давно он тут не был… но ничего, это все была малая жертва перед большим уловом. Еще неделя и все наладится. Мужчина по привычке сверил время, а потом пошел на лифт. Даже в такой полутьме, в пустом здании с сонной охраной и сетью камер, он оставался леденяще спокойным. Настолько, что руками можно было сушить порох.

Разумеется, эта женщина решила увидеться с ним в его же кабинете. Наверное, хотела лишний раз показать свою значимость и утолить тщеславие, которое подчас ценила больше разума. Как-то Астрагор сказал ему, что чтобы испытать женщину – достаточно дать ей иллюзию власти над собой. Тогда с нее слетит любая личина и скрывать будет нечего. Нортон усмехнулся, хоть старик и редкостный мерзавец, а поучиться у него есть чему.

Дверь открылась, в нос ударила смесь духов и алкоголя. Огнев поморщился, с детства ему претили резкие запахи, начиная с сигар любимой матушки. Взгляд на секунду поплыл по знакомым стенам, но больше мужчина никак не выдал своего замешательства. Мебель тут сменили, всю, кроме массивного стола. Глухая злость подобралась к самому горлу. И хлопушкой ударила в голову, стоило Огневу увидеть ее.

Она сидела, закинув ноги в бордовых туфлях на стол. Ее лицо было чуть отвернуто к окну и рука лениво перебирала стопку бумаг. Наверное, если бы художника попросили нарисовать современную Венеру, модели лучше он бы не нашел. А у Нортона зубы сводило от одного вида ее точеных ног на его рабочем столе. Но нет… еще не время выдавать себя.

Огнев незаметно опустил ручку двери, блокируя ее. Теперь им никто не помешает.

Елена Мортинова поправила лямку кремового, шелкового топа и сверкнула льдом из-под пушистых ресниц.

– Нортон, – его имя бусинкой проскользнуло у нее между губ, – как я рада тебя видеть.

Мужчина, ничего не отвечая, прошел в кабинет. Как школьник перед директором, некстати подумал он, становясь перед женщиной.

– Составишь мне компанию на вечер? Надеюсь… надеюсь, не отвлекаю тебя от чего-то более важного… – Елена даже не скрывала яда в словах, – или вернее от кого-то.

– Не будем о грустном.

– Разве это о грустном? Мне отчего-то смеяться хочется, – Нортон понял, что она уже не совсем трезвая и оттого почти не сдерживает себя, – слышишь, милый? Мне смеяться хочется, что твоя стерва-жена тихонько подыхает где-то, а ты приполз ко мне.

Проверяет, понял Огнев. Значит, еще боится. А страх заставляет Елену думать, чего ей сейчас категорически нельзя.

– Приполз? Не забывайся, Елена, – Нортон обогнул стол, подходя к женщине.

Грудь Мортиновой рвано дернулась, а глаза влажно заблестели. Казалось, еще немного и ее кожа оплавится, маслом стекая в руки Огнева. Мужчина не торопясь развернул кресло, облокотившись обеими руками о массивные подлокотники. Теперь ему была видна каждая деталь: капелька пота над губой, дрожь ресниц, контур помады…

– Скоро это место вновь станет моим, – прошептал он, чувствуя, как подбородок щекочет светлый пушок, – и ты знаешь это… правда? Скажи, ты хотела бы этого?

Елена молчала, сверкая своими льдинами. Видимо, она боролась сама с собой и одна ее часть хотела плюнуть на все и лечь под Огнева прямо здесь. Он видел это также отчетливо, как и свое растущее неприятие.

– Ты бы хотела этого, – уже тверже повторил мужчина, сжимая худое, остроскулое лицо.

Наверное, стоило проявить больше нежности, но Елена была слишком накручена, чтобы заметить что-то. Она тихо застонала, а потом откинула голову на спинку, изгибая шею. Прическа распалась, как будто только и ждала этого, отчего волосы расплекались светлым золотом.

– Д-да, – рвано выдохнула она, – о боги, да… Нортон. Как же ты еще не понял, – шепот патокой стекал с ее губ, – я всегда была только твоей…

– И твой блеф в сторону Астрагора был невинной шалостью? – мужчина не смог удержаться от легкой шпильки.

Туман в голубых глазах подернулся изморосью, и Елена чуть поерзала.

– Иногда приходится быть немного сукой. Иначе не выбраться… но я бы не отвернулась от тебя. Никогда.

– Я верю тебе.

Казалось, только этих слов она и ждала. Рука Мортиновой тут же запуталась у него в волосах, а другая стала по пуговице ослаблять рубашку. Вот уже груди коснулись острые ногти. Нортон почувствовал, как Елена все больше прижимается к нему, и ее тело мягким шелком льнет к его. Проворная гадина.

– Тогда нам стоит обсудить еще один момент. Для полного понимания.

Огнев слегка отстранил Елену, заглядывая ей в глаза. Женщина вильнула бедром и облизнула верхнюю губу. Она могла источать порок столь тягучий, что тот оседал мазутом на руках.

– Мы можем, – рука с бордовыми ногтями, Нортону они напомнили о застывшей сукровице, надавила на впадинку между ключиц, – отложить понимание до завтра… А сегодня… сегодня нам не надо слов.

Перед глазами застыло бледное лицо Лиссы с тонкой кожей, похожей на пергамент и потухшим пламенем волос. Ее ломкие запястья, впалые скулы, горечь в уголках губ и невыплаканные слезы… Тут действительно не нужно слов, чтобы понять все.

– И все же тебе будет полезно это услышать.

Нортон отошел к стойке за креслом, которая была вмонтирована в стену и оттого сохранилась. В ней хранилась редкая коллекция вин, привезенная изо всех уголков планеты: сладкие чародольские, остальские с терпкими северными травами, была даже парочка астрогардских, залитых в бутылки при старине Эфларусе.

– Какое предпочитаешь?

Елена подобралась, снова налившись холодной настороженностью. Она явно ждала подвоха, и в глазах метался вопрос: как быть дальше.

– На твой вкус.

Нортон усмехнулся, достав первую попавшуюся бутылку, оказавшуюся остальской настойкой. Янтарная жидкость плавилась за стенками графина, похожая на медовые соты… а скоро она полыхнет адским пламенем.

– Так что ты хотел сказать мне?

Огнев кинул на Мортинову ленивый взгляд: спина прямая, руки на столе, а в глазах – ни капли теплоты. Неужели начала догадываться.

– Терпение, Елена… я еще не приготовился.

Мужчина открыл ящичек, доставая оттуда одну единственную рюмку, но подумав, заменил ее на бокал. Это конечно кощунственно по отношению к напитку, но сюда поместиться больше и шанс осечки снизится.

– Огнев, – прошипела женщина, – не играй со мной… ты же знаешь, как я опасна.

Нортон поставил бокал прямо перед Еленой и не торопясь наполнил его почти до краев. Елена постаралась незаметно дотянуться до кнопки под столешницей, чем вызвала лишь усталую усмешку… никто сюда уже не придет.

– Глупо звать на помощь в чужом доме, – только и сказал он.

В щеки Мортиновой бросилась кровь.

– Ты тут давно не хозяин, Огнев. Это все принадлежит, – она осеклась, поймав его насмешливый взгляд. – Астрагор не простит тебя, если со мной что-то случится. Слышишь?!

Нортон достал из кармана пиджака меленькую пилюлю с разноцветными гранулами внутри. Синие, красные, белые – она напоминали детские кубики или десятки воздушных шариков… только вместо воздуха там лопалось нечто другое.

– Хватит! Выйди вон. Или тебя выведет охрана… слышишь?

Пилюля упала на дно бокала. По янтарной глади пошла белая шипучая пена. Секунду все бурлило, похожее на вскрывшийся нарыв и казалось белесый гной тает прямо в золотистом коконе. Красивого в таком было мало.

– ЗолМех всегда был и будет вотчиной Огневых… Астрагор знает это, потому и убрал своего щенка. Надо обладать огромным тщеславием, чтобы позволить обмануть себя. И еще большей глупостью, чтобы вовремя не понять, когда стоит остановиться.

Елена замерла в кресле. Ее руки дрожали, хотя женщина старалась скрыть это. Нортон позволил себе насладиться видом. Говорят, глаза отражают душу, а губы искривляют ее. Если ртом человек может строить любые гримасы и тот послушен ему, то взгляд не обманет. И сейчас в прозрачном хрустале не осталось ничего от прежней властной хозяйки и от искушенной любовницы. Осталась лишь одинокая обманутая женщина. Один на один со своими страхами.

– Но ты пошла еще дальше, ты навредила единственной женщине, которая дорога мне, – Мортинова на этих словах зашипела и постаралась встать, но Нортон вдавил ее в спинку, – матери моих детей, Елена… и после всего еще решила остаться победительницей. Но ты уже не выйдешь отсюда.

– Она предала тебя… она воспользовалась тобой, – зашептала Мортинова, – одна я… одна я была верна тебе, Нортон. Одна я. Скажи, чего ты хочешь? Я дам тебе все… Змиулан, РадоСвет или… – женщина проникновенно понизила тон, – или ты истосковался по семье? Нортон… я… я поняла, что хочу детей. От мужчины…

Договорить она не смогла, так как Огнев с силой сдавил ей горло. Даже сейчас плюется ядом и сама не понимает, как ложь проступает сквозь каждое слово.

– Пей. За свое здоровье, – Нортон пододвинул к Мортиновой бокал.

Женщина секунду глядела на него, а потом резко махнула рукой. Огнев успел сдавить запястье, не позволяя настойке залить весь стол. Видимо, придется действовать грубо.

– Ч-что там? Что ты подмешал туда! – Елена второй рукой постаралась ударить Нортона, но тот легко увернулся. Из ее лица медленно исчезало все человеческое.

– Там успокоительное. Очень сильное, – с каждым его словом Мортинова бледнела все больше, – оно подействует безотказно, можешь не сомневаться. А в комбинации с крепким алкоголем в таком количестве…

– Помогите! – Елена закричала так истошно, что Нортон испугался за ее связки, – охрана! Кто-нибудь…

– Никто не придет. Как я уже говорил, ты в чужом доме… надо было лучше слушать.

Но женщина его уже и вовсе не слушала. Она извивалась, царапалась и до последнего билась в силке его рук. По ее подбородку потекла кровь, видимо, прикусила язык… Огнев понял, что пора заканчивать, иначе на несчастный случай списать ее состояние не удастся. Он ухватил лицо Елены, поудобнее разворачивая его, и сжал скулы. Понемногу, как дверь на ржавых петлях, ее рот приоткрылся. Огнев не спеша влил туда содержимое бокала так аккуратно, чтобы по подбородку потекло лишь две тонкие струйки…

Какие у нее были глаза… Огнев знал, что запомнит их на всю жизнь и теперь у любого его кошмара будет ее лицо… особенно у самого главного, который рано или поздно приходит за каждым.

Елена, тяжело дыша, отбила его руку и упала на пол. Она задыхалась, по ее лицу вместе с тушью текли самые настоящие слезы. Женщина схватилась за грудь, будто проверяя, бьется ли еще ее сердце.

Нортон присел перед ней, отставляя в сторону пустой бокал.

– Это все из-за нее? – шептала Елена, – из-за нее… все из-за нее.

Наверное, ее разум уже слабел, и организм медленно проигрывал последнюю битву.

– Пускай она тоже сдохнет, пускай…

Мортинова резко замолчала, и в ее взгляде вспыхнули угольки былого пожара.

– Ты не будешь счастлив. Никогда не будешь… И она тоже… Вы оба…

Она пошатнулась, заваливаясь в бок.

– … оба… не знаете про… ваша дочь погубит вас.

И на ее губах застыла последняя, торжествующая улыбка.

Нортон напрягся, хотя знал, что последние слова человека значат ничуть не больше первых. Елена Мортинова еще раз дернула головой, глотнула ртом воздух и уснула. Только ее глаза продолжали смотреть на мир талым льдом.

За окном гремел город, и Огнев подумал, что стоит поторопиться, если он хочет успеть в еще одно место.

Но до этого тут стоит прибраться.

========== Глава 56. Лисса ==========

Ей казалось, что за окном уже цветет весна. Стайка воробьев бессовестно расшумелась прямо в ветвях липы, и их щебет заполнил собой всю комнату. Лисса полулежала с копной бумаги на коленях и уже минут десять думала над одним сюжетом. Ей почему-то захотелось писать. Детские истории с обязательно счастливым концом и добрыми героями, с чистой любовью и крепкой дружбой – мир, где взрослым нет места.

Вот бы сдернуть с себя эти бинты, похожие на тугой корсет, высунуться прямо за подоконник и хорошенько втянуть этот свежий, хрустящий воздух, еще колющий морозцем… и так пока легкие не расправятся, не набухнут тугими почками. Пока Лисса вновь не почувствует себя живой.

Часы пробили полдесятого, возвещая о скорых процедурах.

Лисса уже до трясучки вызубрила весь свой распорядок, не меняющийся неделями. Подъем, проверка, завтрак, перевязка, отдых…

За дверью мелькнул силуэт. Наверное, внеочередной осмотр, так как для часов приема рановато, да и вряд ли к ней кто-то нагрянет. Василиса была пару дней назад, а Дейла приезжала лишь по средам…

Раздался короткий стук, и почти сразу открылась дверь. Лисса уже хотела упрекнуть торопливого доктора, но резко замолчала, забавно приоткрыв рот.

На пороге стоял человек, видеть которого она ожидала меньше, чем старика Астариуса. Хотя в тайне и допускала его приход.

Нортон Огнев прошел в палату, странно контрастируя с белыми стенами в своем строгом, темном пальто. В одной руке мужчина держал что-то громоздкое и похожее на папку. Лисса поерзала на постели, не совсем зная, как вести себя.

– Смотрю, сюрприз удался, – усмехнулся мужчина, присаживаясь на крае кровати.

Пальто он опустил на тумбу вместе с папкой.

– В последнее время я не люблю сюрпризы, – Лисса прикрыла забинтованную грудь, – но сейчас… боги, что мы как маленькие, – она сама усмехнулась, чувствуя, что очень-очень рада видеть Нортона здесь, – я скучала. И я знала, что ты придешь. Поэтому это никакой не сюрприз, Норт. Правда, почему тебя не было раньше?

Огнев, как ни странно улыбнулся, будто перед ним сидел ребенок, а потом придвинулся ближе и его руки мягко легли на край одеяла. Лисса постаралась ухватиться за него, как за последний щит, но ее отстранили.

– Т-ш-ш-ш, – мужчина отодвинул белое полотно, и его взгляд почернел, шаря по покрытому бинтами телу, – уже лучше. Ты хорошо справляешься, Лисса.

ЧарДольская закусила губу. Здесь, в больнице, она стала до безобразия чуткой и любое слово могло пробить броню. А Нортон так вообще будто играл прямо по оголенным нервам, доводя ее одним своим присутствием.

– Я был занят… отдавал накопившиеся долги.

– И как? Со всеми рассчитался?

Огнев нахмурился, словно вспоминая что-то не очень приятное.

– Пришлось вычесть еще и проценты, – он бережно коснулся бордового лоскутка, под которым кожа кровоточила. – И все равно мне кажется, что нам задолжали.

Лисса вздрогнула. Она вдруг поняла, что совсем не хочет знать, о чем говорит ее муж. И какие именно проценты ему пришлось вернуть. А между тем Нортон продолжал смотреть на нее, словно заново увидел. ЧарДольская горько усмехнулась. Неудивительно, за эти дни подурнела она знатно и от былой красоты остались лишь огарки.

– Я думал о твоих словах.

– О каких именно? Тех, где я предлагала купить дом в Чародоле, надеюсь, – постаралась пошутить Лисса, но Огнев даже не улыбнулся.

– Когда это ты хотела дом в Чародоле? Ну, если хочешь, мы можем…

– Норт, – женщина мягко прервала его. – Есть вещи, которых я хочу намного больше.

Огнев замолчал, и какое-то время они просто разглядывали друг друга. Лиссе казалось, что впервые у них нет секретов и недомолвок. А еще она, оказывается, успела забыть, какие странные у Норта глаза… совсем не зеленые и не серые, а как будто бы фисташковые, с желтой крапинкой и тяжелым веком, отчего они выглядят сердитыми.

– Помнишь, как мы сбежали ото всех на приеме у твоей матушки? – тихо спросила Лисса, – она тогда еще жутко разозлилась, а нам было так все равно на это. Мы тогда до утра сидели на берегу, кормили чаек и смотрели, как в порт прибывают корабли.

– Ты еще заболела в тот раз…

– Ага, после того, как кто-то позвал купаться. А потом не мог развести костер.

– Правда, такое было? Я не мог развести костер? – Нортон прищурился, – что-то не припомню.

Лисса от возмущения взвилась на кровати.

– Да ты… ты скакал по всему берегу, колдуя над той корягой, пока с меня стекала вода. А еще потом мы искали, у кого взять зажигалку, так как все спички намокли от прилива… Нортон! Что ты смеешься?

Но под конец она уже сама смеялась и чувствовала, будто под ногами шелестит песок, а волосы пропахли тиной и солью…

На ней было легкое белое платье, которое то и дело приходилось придерживать от морского ветра. Лисса шла по самой кромке воды, сжимая в одной руке туфли, а второй яростно рассекая воздух. Она строила из себя жутко обиженную.

– Эй! Я вижу тебя! Подожди! – этот наглец еще кричал ей в спину, будто это могло как-то помочь ему и сбить с нее гнев. Ну уж нет, если ему так важно, что о нем подумает мамочка, то пусть катится ко всем чертям.

– Лисса!

– Да иди ты, Нортон! – не выдержала девушка, – иди к Нерейве, пока она снова не надрала тебе уши за то, что общаешься с плохими девочками.

– Да мама никогда так не говорила о тебе! – он догнал ее и теперь шел рядом.

У Лиссы в щеки бросилась кровь. Не говорила значит… а то ее замечание в середине вечера, конечно, было просто безвинной шуткой.

– Тогда у тебя проблемы с матерью. Вы совсем не понимаете друг друга. Иди и…

Норт вдруг дернул ее на себя, заставляя замолчать. Лисса какое-то время посопротивлялась для приличия, а потом со злостью бросила туфли прямо на песок. Огнев как всегда держал крепко, впиваясь пальцами прямо в предплечья. Его губы были твердыми и плотными, но Лисса уже настолько привыкла к ним, что и вовсе перестала удивляться. Она откинула голову, первая не выдерживая и давая безмолвное прощение…

– Ну вот, теперь ты уже не такая сердитая, – усмехнулся Огнев, прищурив свои фисташковые глаза.

Лисса мстительно ударила ногой по песку, чтобы рыхлые крупицы попали в этого павлина. Хотя злоба действительно ушла, оставляя только смутную тоску. Вряд ли этот вечер решит их проблемы, но сегодня о них можно забыть.

– А давай купаться! – неожиданно предложил Огнев, – сейчас тепло и нет ветра. Зайдем на пирс, а там сразу глубина и не придется тащиться по мели.

– Ой, а что скажет Нерейва на такое безобразие? – не смогла сдержаться Лисса, – смотри, кто опять наябедничает…

– Ну хватит, – Норт мягко заправил ей выбившейся локон, – и жаль, что ты не видела ее лица, когда я побежал за тобой… Оооо, она так взъелась, что даже накричала на того чудака Мандигора.

Норт прервался, когда увидел, что делает Лисса. Девушка одной рукой смахнула с плечиков легкие лямки платья, медленно опуская его до самых подмышек. Она никогда не считала себя блистательной красоткой, но потому как расширились глаза Огнева, поняла – он ее с потрохами. И творить ей можно все, что угодно.

Девушка подошла к шершавому валуну, уходящему под воду, такому плоскому и широкому, что тот походил на черепаший панцирь.

– Отвернись, я стяну платье и прыгну в воду здесь.

Нортон отмер лишь после сердитого кряхтения. Парень даже чуть покраснел, сразу растеряв половину своей важности.

– Точно не смотришь?

– Не смотрю… Лисса, хватит уже, – Нортон сердито выдохнул, слыша смех девушки. – Ну держись…

А Лисса тем временем ловко стащила платье, кинула его на валун и рыбкой сиганула в воду, тут же уйдя с головой. Секунду она не понимала, что происходит, а потом тело само всплыло и в носу стало щекотно от соли. Лисса, смеясь, начала отплевываться и водить руками по водной глади. Было совсем не холодно, а вечер ударил малиновыми лучами в спину.

– Эй! Тут правда здорово, – крикнула Лисса, – Норт, иди сюда. И дна совсем нет. Я не достаю!

Она помахала, отплывая дальше от берега. Огнев неторопливо расстегнул первые пуговицы рубашки, кидая ее поверх пиджака. Его движения стали какими-то рубленными и растеряли половину прежней сноровки.

– Что? Тоже отвернуться? – Лисса хотела усмехнуться, но в рот как назло попала вода.

– Если тебе охота подглядывать, – Огнев уже снял рубашку и теперь застыл в нерешительности, но потом махнул рукой, взявшись за ремень.

Лисса закружила по воде, чувствуя себя русалкой с гривой медных кудрей. Такие обычно утаскивают на дно влюбленных юношей, где дарят последний сладкий поцелуй… Девушка хищно улыбнулась, наблюдая, как Огнев аккуратно спускается в воду.

– Долго еще ждать? – стоило ей спросить, как парень разом ушел под воду. Даже светлая макушка потерялась в свинцовых волнах. – Эй! Не плыви ко мне!

Лисса изо всех сил погребла в сторону. Ей уже чудилось, как из ниоткуда возникают руки и утаскивают ее под воду, а там начинают крутить, трепать и так пока все пузырьки воздуха не иссякнут… Ну уж нет.

– Попалась! – Норт как ни странно выбрал другую тактику.

Он вынырнул почти перед ней и просто обнял Лиссу, обжигая своим жаром. Девушка так растерялась, что просто зависла в воде, изредка перебирая ногами.

– Знаешь… сегодня такой закат, я только сейчас заметила, – тихо сказала она, кивая за спину Огневу.

Огромное гранатовое солнце почти утонуло за горизонтом, и только чайки еще мелькали в последних лучах. По всему морю пошли красные полосы, похожие на разлитую краску, а Лиссе она напоминали лисьи хвосты на снегу. Где-то вдали уже маячил рыбацкий парусник, вышедший на ночную ловлю… Девушка вдруг поняла, что Норт давно смотрит не вдаль, а на нее. И чужие руки все еще сжимают ее плечи.

– Хочешь, мы больше не вернемся в Чернолют? – тихо спросил он, как будто одна из чаек могла долететь до окон Нерейвы.

– И куда же мы направимся? – Лисса улыбнулась, зная, что вряд ли все это серьезно. Просто закат сегодня особенно чудный, так почему бы и не помечтать.

– А что, в мире мало мест, куда можно отправиться вдвоем? – Норт прищурился. Это был верный знак, что в мыслях у него не все гладко. – Лисса…

Солнце начало пропадать, и море стремительно чернело.

– Лисса… скажи «да» и все… я обещаю тебе…

– Что, Нортон? – девушка усмехнулась, – что ты можешь мне обещать? У таких как ты все в этой жизни уже обещано.

– Да ну? Я так не думаю.

– Жаль. А я думаю, что через год ты сделаешь предложение Нире, как того хочет Нерейва, а еще через год уже будешь отцом…

Лисса сама пожалела о своих словах. Но что ей еще оставалось? Огнев как будто не понимал, как ей самой хочется поверить ему. Поверить будто одно слово может все исправить и разрушить как карточный домик давно выстроенные подпорки, сдерживающие их.

– А может, через год я буду отцом наших детей? Ты не думала об этом?

На миг ей показалось, что он говорит серьезно… и этот миг был так сладок, что она почти ухватилась за него, но вдруг перед глазами возник холодный прищур Нерейвы и ее надменный тон: «Ты можешь также легко лишиться всего, как и получила, милая. И решать это буду я».

Лисса как будто вновь очутилась под водой, но теперь никто не спешил вытаскивать ее. Она зависла и только могла, что выпускать из легких последние пузырьки. Она не может и не хочет решаться всего… не сейчас… и не так…

Прости, Нортон. Но не будешь.

– Давай лучше подумаем об этом на берегу… я замерзла. И уже темнеет. Разведешь огонь?

Нортон как будто наступил на морского ежа. Его лицо болезненно скривилось, но парень быстро взял себя в руки. Фамильная гордость, чтоб ее.

– Конечно, Лисса… Ты как всегда умнее нас обоих.

– Знаешь, я часто потом вспоминала тот вечер и мне казалось, что все могло бы быть по-другому, – ЧарДольская закусила губу.

– Многое в нашей жизни могло бы быть по-другому. Но я тоже о нем вспоминал и ругал себя. Надо было… – Нортон вдруг осекся, будто сказав лишнего.

– Говори уж, а то потом вновь будешь ругать себя. А я думать, как все могло бы быть.

– Надо было просто поменьше слушать матушку.

Лисса почувствовала, как молодеет и вновь улыбается, словно в спину им светит солнце, а за душой нет никаких ошибок. И впереди столько возможностей.

– Тогда бы у тебя не было Норта и Дейлы.

– И то верно… Значит, все сложилось, как надо?

Огнев испытующе глянул на нее, будто хотел подловить на чем-то.

– Я думаю, что да… В итоге мы ничего не упустили. И впереди у нас не так мало лет. Попроси меня еще раз, – вдруг улыбнулась Лисса.

– О чем?

– Попроси меня еще раз сказать тебе «да» и я подумаю.

Нортон прищурился, и ЧарДольской вдруг стало страшно, словно не было всех этих лет и где-то за спиной вновь прячется тень Нерейвы…

– Боюсь, у нас нет времени думать. Придется тебе отвечать прямо сейчас.

Нортон Огнев редко делал то, что от него хотели другие. Но в этот раз ему не оставили выбора. Как и он.

– Женщинам принято немного опаздывать, поэтому… – Лисса потрясла головой, чувствуя, как дышать становится все легче. – Покажи сначала, что у тебя в той папке, если там не секретная документация, конечно.

Нортон положил кожаную папку на колени, позволив Лиссе устроиться у себя на плече.

– Я подумал, что здесь от них будет больше толку.

Он щелкнул застежкой, а ЧарДольской показалось, что ей в глаза бросили горсть самоцветов – так ярко замельтешили краски. Она, кажется, перестала дышать, и только присутствие мужчины сдерживало ее от желания броситься к этому сокровищу.

– Это рисунки… те самые рисунки наших детей, которые они рисовали нам, – в горле запершило, – ты сохранил их. Это они висели у нас на стенах.

Нортон поудобнее устроил Лиссу, мягко обнимая ее за плечи. Так тепло и надежно, словно оберегая от всех бед и невзгод… Женщина закрыла глаза, чувствуя, что счастлива. Что здесь, на жесткой больничной кровати, перебинтованная и постаревшая она, наконец, стала тем, кем должна была.

– Да, Нортон. Давай убежим еще раз.

Стая воробьев на подоконнике весело разлетелась, будто услышала что-то очень важное и теперь мчалась поделиться этим со всем городом.

========== Глава 57. Захарра ==========

– Ты только что пел? – Захарра отвлеклась от упаковки этого бесформенного куска синтепона. На лоб налипли волосы, и ей уже было душно от поднимающейся пыли.

– Тебе показалось, – отмахнулся Фэш, хотя, девушка была уверена, минуту назад, он действительно что-то бурчал себе под нос.

– Ну-ну, может, та рыжая девчушка мне тоже показалась? – усмехнулась она, но тут же прикусила губу. Брови брата опасно сошлись на переносице, да и сам Драгоций весь как-то сник. – Да брось, ты даже после Маришки живее был… а ведь с ней тебя угораз…

– Захарра, ты сегодня решила по всем пройтись? – не выдержал Фэш, – займись уже делом.

Обычно он не был таким резким… хотя нет, братец был не резким, а каким-то вымотанным, высушенным и словно посеревшим. Захарра мало что поняла, просто где-то неделю назад его словно подменили. Иногда ей казалось, что в брате все меньше от Фэша и больше от Драгоция. И тот взгляд, которым иногда провожал его дядя… словом, явно что-то случилось.

– А ты не командуй. Я вообще-то уже три ящика разобрала… откуда у родителей столько хлама? Смотри, этим кассетам уже лет пятнадцать, тут даже пленка торчит, – надпись с упаковки давно стерлась и разобрать что-то было сложно, – выбросим?

Идея разобрать тот бардак, что накопился на чердаке, принадлежала ей. Захарра с самого начала была против продажи дома в Драгшире, хотя за десять лет он и пришел в полнейшее запустение. Но брат бараном уперся в свою идею распрощаться с этим местом, а спорить с ним еще с детства было невозможно. Правда зимой Фэш неожиданно поменял решение и даже привозил сюда ту рыжую Огневу. Хоть какой-то толк от нее стался, жаль, правда, что и она оказалась ничуть не лучше первой. Также пропала, когда Фэш только начал оттаивать, раздраженно подумала Захарра. Ей вообще не нравились все эти девицы, вечно виснущие на братце, а некоторым она бы и вовсе…

– О чем задумалась? Неужели о кассетах?

– Почти, так что?

Фэш покрутил в руках кусок пластмассы, а потом вдруг стал пристально разглядывать его. Его лицо оживилось, и даже извечная складка на лбу прошла. Захарра подползла ближе, пытаясь разгадать перемены с братцем. Что же он там увидел?

– Смотри, это, кажется, наша кассета… помнишь, на ней еще пятно от красок было… и след от твоих зубов, – Фэш по-мальчишески усмехнулся, – кто-то очень любил закусывать любимыми игрушками, а?

– Да иди ты, – Захарра не могла поверить, что чуть не выбросила их детскую кассету… эта же та самая, та самая, которую они засматривали до дыр, пока ждали родителей ночами. – Помнишь песню оттуда?

– Песню? Знаешь, если честно, – Драгоций взлохматил волосы, словно ему стало неловко, – я вообще мало что помню. Там, кажется, был какой-то парень… и он вечно влипал во всякие неприятности.

– Пойдем, попробуем ее запустить. Вдруг сработает.

Фэш кивнул в сторону разведенного ими бардака. Он уже завтра утром должен будет уехать из Драгшира, чтобы к началу недели быть на работе… теперь у него ее столько, что впору ночевать прямо там, в Змиулане. Наверное, ему сейчас всяко лучше, чем в пустой постели, не к месту подумала Захарра и самой стало как-то тоскливо… Что же ее брату вечно не везет с этим. Хоть раз попалась бы нормальная, скромная девчушка, не ищущая проблем им обоим.

– Ой, да завтра я сама все разберу, не переживай. А сегодня уже можно отдохнуть, – девушка потянула его за руку, видя, что Фэш все мнется, – пойдем, а то я возьмусь за коробку, где прячется тетушкин медведь. Помнишь? Такой черный, с разноцветными глазами… ты еще думал, будто он смотрит, как ты спишь, и хочет отгрызть пальцы на ногах.

Фэша перекосило. Кажется, медведя завтра уже не будет, а во дворе завоняет краской и дымом.

– Да не боялся я его, просто… недолюбливал. Как вспомню этот взгляд, бррр, – Драгоций поморщился, – ладно, пойдем смотреть кассету. Мне даже интересно, что там.