Текст книги "Гробовщик. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Горан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

– Достаточно одной гранаты и нас в шахте в лапшу покрошит, – сказал Бек устало. Он достал из рюкзака за спиной свой обрез, проверил, в обоих ли стволах патроны. Продолжил. – Да и из «Калаша» можно всех, особо не целясь, положить. В кого не попадёшь, тех рикошетами побьёт. И на Пыжа надежды нет. Он на случай случайно забредшего к выходу «зомбака» был оставлен. А если набежит их целая толпа, что он сможет поделать? Шумнуть, мол, обнаружили вашу лазейку? Так мы и так в курсе.

– Что будем делать? – обратился он к Алесе. – Выдюжишь? На тебя теперь вся надежда.

Девушка, будто очнувшись ото сна, потёрла лоб, пожала плечами…

И тут на них накатило, будто океанской волной. Сдавило грудь, голова закружилась, сознание поплыло, будто пластилиновое. Предметы, фигуры, лица – все двоились и троились…

Алеся страшно закричала, оперлась руками в стену, будто пытаясь её сдвинуть.

Давление чуть снизилось, только поэтому Баркас не уронил девочку. Шатаясь, как пьяный он снял её с плеча, посадил, прислонив спиной к стенке. Неверными руками направил ствол автомата в сторону лестницы.

Рядом, заскрипел зубами Бек. Одну руку он прижал к виску, второй шарил по поясу, пытаясь вытащить нож из ножен. Вцепившись, наконец, свой тесак, он, шатаясь, шагнул к детёнышу Контроллёра, нагнулся и ткнул острием ножа под подбородок девочки.

– Прекрати! – заревел он. – Прекрати или я убью её!

И тут же ногой Баркасу в ухо, когда тот:

– Нет!!! – попытался направить автомат на него.

– Только двинься! Я её голову отрежу, Аллахом клянусь!

И снова в сторону лесницы:

– Я сказал – прекрати!

И всё кончилось.

В ушах звинело. Пот заливл глаза. Мышцы дрожали, как после разгрузки вагона угля. Рядом тошнило Алесю. Баркас, которого он сбил с ног, медленно поднимался. Кровь из разорванной мочки уха стекала у него по щеке за шиворот. Очнувшаяся девочка тихо хныкала. Она попыталась отодвинуть рукой нож, порезала палец, который теперь держала во рту.

– Отпусти её, – попросил Баркас. – Пожалуйста.

– Только без глупостей, – сказал Бек. – Держи её. А‑то убежит.

Баркас ухватил девочку за руку, поднял голову за подбородок, стал осматривать кровоточащую царапину.

Бек убрал нож.

Алеся вытерла рукавом рот, пошарила в нагрудном кармане, достала моток бинта, протянула его Баркасу. Тот отмотал с полметра, оторвал, остаток вернул обратно. Свой кусок бинта сложил в тампон, прижал к подбородку девочки. Та захныкала громче.

– Прижми, – сказал ей Баркас. – Ты меня понимаешь? Прижми крепче. Нужно остановить кровь.

И тут снова накатило. Но в этот раз неопасно. Всем троим явился яркий образ: вот они с девочкой медленно поднимаются по ступенькам. Вокруг – никого. Картинка ускоряется. Три пролёта, два, один – они выходят на нулевой этаж, проходят несколько коридоров, пересекают холл, выходят через двери главного входа. Улица пустынна. Все «зомбаки» стоят, выстроившись в шеренгу, еле видные, метрах в двухстах отсюда. Баркас отпускает девочку, после чего он, Бек и Алеся уходят, а на крыльце стоят девочка и её мать в образе тридцатилетней стройной женщины в белом медицинском халате и машут им вслед.

– Годится, – сказал Бек. – Только муженёк твой не будет против?

– Я не отдам, – прорычал Баркас. – Не отпущу! Хоть режьте, хоть…

И тут уже персонально его постигает новый водоворот образов. В основном это варианты их с «Зинкой» будущего. И в каждом они гибли. Вдвоём, вместе, порознь, скоро и с небольшой отсрочкой. Быстро и мучительно.

– А с тобой она будет жить как сыр в масле? Да? – крикнул Баркас. – Что ж ты не покажешь, как ваше поганое гнездо газами протравят или вообще – взорвут к такой‑то матери?

Но особой уверенности в его голосе не было.

– Должен, должен быть какой‑нибудь выход, – пробормотал он себе под нос. – Должен!

– Нет выхода, – сказала ему Алеся. – Куда ты девочкой денешься? Если на выходе из Зоны не поймают, так потом найдут обязательно. Сам про метку рассказывал.

– А если в Зоне пожить, пока всё не уляжется? – не сдавался Баркас.

– Во‑первых – не уляжется, – грустно ответила девушка. – Нас с Лёшкой и восемь лет спустя не забыли. Во‑вторых, ты в Зоне долго не протянешь.

– Гробовщик же протянул. Сколько он здесь с вами прожил? Полгода?

– Гробовщик с Зоной договор заключил. А до этого Выброс снаружи пережил. Он аномалии, как ты пальцы на руке видел и различал. Его даже кровососы не трогали. Потому что Горбовщик с одной с ними стороны баррикады был. А ты с другой.

– Ты колёсами перед вылетом что ли забросился? – спросил Тоныч у Бура. – Или покурил чего весёлого?

– Смейся, смейся, – пробормотал тот. – Посмотрим, что ты скажешь, когда трупешник Кабана будешь рассматривать.

Его голосу начало вторить эхо. Видимо, он уже допрыгал до подъезда.

– А ещё, когда мой «калаш» со стволом, на узел завязанным, отыщешь, – не умолкал Бур.

– Ты серьёзно? – присвистнул Тоныч. – Что – реально завязал на узел? Как?

– И скорость у него – просто жесть. Я даже глазом моргнуть не успел, когда он мне под коленом что‑то перерезал. Боль почувствовал – это да. А вот движения даже не заметил. И дёрнуло ж меня стрелять…

Бур замолчал, переводя дух.

– На счёт стрельбы, – сказал учёный. – Кого ты всё‑таки подстрелил? Девочку?

– Девушку, – после паузы грустно сказал Бур. – Да такую, что мне за всю жизнь больше не встретить.

Учёный переглянулся с Тонычем.

– Он бредит? – спросил Гордеев. – От потери крови? Какая девушка? Там же девочка лет десяти была!

– И девочка была, – сказал Бур. – Три сталкера, девушка, лет двадцати, тоже в сталкерском прикиде, девочка и этот – Полтораш. Девушка была на крыше. Это её я подстрелил.

– Час от часу не легче, – сказал Гордеев. – Теперь ещё и баба какая‑то нарисовалась. Откуда? Как?

– Тихо! – вдруг вскрикнул Гном. Он пошарил по запястью, видимо включая звук, и все услышали сигнал, которого больше всего боятся услышать в Зоне. Это было оповещение о надвигающемся Выбросе.

Баркас сжал зубы, застонал.

– Давайте уже что‑нибудь решать, – сказал Бек. – Время идёт. Снаружи скоро стемнеет.

– Послушай, – обратился он к Баркасу. – Сделай, как у нас старики советуют: если не знаешь, как поступить – отпусти поводья. Бог сам направит твоего скакуна.

Пауза, секунд в двадцать, потом Баркас спросил:

– Конфет ни у кого нет?

– Конфет? – растерялся Бек.

– Конфет? – следом за ним удивилась Алеся. Она автоматически пошарила по карманам куртки, потом, сунула руку в рюкзак и достала из бокового кармашка свёрток белых шайбочек аскорбиновой кислоты.

– Пойдет?

Баркас присел перед девочкой, которая так и сидела у стены, глядя в одну точку. Пораненный палец она по‑прежнему держала во рту. Баркас протянул одну таблетку.

– На. Держи.

А когда та не отреагировала, сунул «аскорбинку» ей в рот через приоткрытый уголок рта.

– Вкусно?

Взгляд девочки стал осмысленным. Она сглотнула раз, другой. Посмотрела на Баркаса, и вдруг ухватилась за его протянутую руку.

– Ну, давай – вставай! Молодец! Пошли?

И они, не спеша, двинулись к лестнице.

Бек с двуствольным обрезом впереди. Потом Алеся. Потом Баркас с детёнышем Контроллёра за ручку.

Никто их не ждал на лестничных пролётах, освещённых мерцающими неоновыми лампами. Никто не затаился в коридоре ни на следующем этаже, ни этажом выше. Было тихо, пыльно и пустынно. Незаполненные больничные бланки, да старые бесформенные тряпки на ступенях. И гулкое эхо их шагов.

Покончив с первой «аскорбинкой» девочка потеребила Баркаса за штаны и требовательно протянула ладошку за второй. Потом за третьей.

Ей было вкусно и спокойно. А где‑то на верху её ждала тётя Рита…

Они поняли, что поднялись на поверхность, когда достигли площадки, где сквозь распахнутую дверь виднелся коридор, у которого вместо стены справа были сплошные окна. Стёкла в них были мутными от грязи и насевшей пыли, поэтому с трудом пропускали уличный свет. Поэтому здесь было даже темнее, чем там – на подземных этажах. Но воздух тут был не таким затхлым.

Когда Бек зажег фонарик, и они двинулись дальше, сквозняк сквозь прорехи в окнах шевелил волосы на головах.

После нескольких поворотов вышли в большой холл, в котором находились стаканы киосков с разбитыми витринами и длинный пустой прилавок местной кулинарии. Дальше, дальше, через дверь во внутренний дворик, окружённый со всех сторон окнами в рост человека, в ещё один небольшой коридорчик, а потом – в холл, в самом центре которого стояла одинокая фигура а мятом, когда‑то белом, медицинском халате. А на другом конце сиял выход из здания больницы.

Шедший первым Бек остановился.

– Тётя Рита! – резанул по нервам крик, прозвучавший у всех в голове.

Девочка рванулась было, но Баркас удержал её за руку.

– Подожди, – его голос заскакал по пустому помещению, как теннисный мячик.

– Пусти, – мысленно захныкала девочка, пытаясь высвободить ладошку.

От фигуры в халате накатила волна спокойной уверенности. И будто ласковый женский голос сказал:

– Потерпи, маленькая. Всё будет хорошо.

И та перестала вырываться. Стояла, переминаясь с ножки на ножку, обутые в растрёпанные сандалики, причмокивала очередной таблеткой аскорбиновой кислоты, которую ей дал Баркас.

Алеся посмотрела на Бека, направившего на фигуру в центре свой обрез, на Баркаса, который в одной руке держал ручку девочки, в другой – пистолет, и, тяжело вздохнув и сгорбившись, будто под весом рюкзака за плечами, двинулась на переговоры.

Беку показалось, что в одном из углов помещения раздалось тихое жужжание и замигал маленький оранжевый огонёк. Камера наблюдения? Работает? Если да, то кто же это такой любопытный на другом конце?

Алеся, наконец подошла к стоявшей в центре фигуре. Сколько они общались, о чём «говорили»? Наконец, секунду или век спустя, девушка двинулась обратно. А фигура в медицинском халате как‑то осела, опустилась на пол.

Баркас сощурился, вглядываясь…

Нет – не видно.

– Пойдём, – сказала Алеся, подходя. Её шатало от усталости. – Она не против, что бы мы ушли.

– Все? – спросил Баркас. – И она?

Он кивнул на девочку.

– И она, – подтвердила Алеся.

– Вот так просто? – не поверил Баркас.

– Второй контроллёр не будет возражать? – спросил Бек.

Девушка пожала плечами.

– Я только с ней договаривалась, – махнула она в сторону центра холла.

– С Ней? Тогда пошли быстрее, – сказал Бек. – Пока Он не вернулся и все не испортил.

Они двинулись по дуге, обходя неподвижную фигуру «тёти Риты».

Когда они подошли ближе, Баркас с удивлением увидел, что та стоит на коленях. Он снова сощурился, но не увидел её лица. Будто слепое пятно или засветка на фотографии.

– Что ты с ней сделала? – спросил он. – Как ты её уговорила?

– Стой, – скомандовала Алеся. – Держи девочку.

Только она это промолвила, у малышки подогнулись ноги, и она упала бы, не подхвати Баркас её на руки.

– Да твою же мать!.. – начал было он, но девушка его перебила:

– Это для её же блага. Нам детских истерик только не хватало. Не переживай, минут через сорок она придёт в себя.

– Идёмте уже, – снова заторопил их Бек. – Чересчур много сегодня разговоров!

Когда они уже подошли к выходу, Баркас с девочкой на руках обернулся. Он так и не смог разглядеть лицо этой «тёти». Но почему‑то был уверен, что сейчас по её щекам стекают слёзы.

На середине спуска по парадной лестнице Баркас ещё раз обернулся.

«Тётя Рита» смотрела им вслед, стоя в проёме главного входа в больницу.

– Как её зовут? – крикнул он ей.

И пришёл ответ. Баркас снова увидел маленькую балеринку, застывшую на одном носочке на кончике иглы.

Белый халат в последний раз мелькнул в проёме и исчез.

31. Понедельник. И снова – здравствуйте

– Она не ела человечину, – вдруг заговорила Алеся, когда они вышли за ржавую ограду – границу больничной территории. – Контроллёры пытались её кормить, но у неё желудок не принимал.

Быстро темнело. «Зомбаков» нигде не было видно.

Бек поискал глазами окно квартиры, из которого Пыж должен был следить за обстановкой. Увидев тёмный силуэт в нужном окне, махнул рукой. Дождался взмаха в ответ и знаками показал: «Жди там. Мы сейчас придём».

– Поясни на счет человечины, – обернулся на ходу он к Алесе. – Не хочешь же ты сказать…

– Она обычная девочка, – кивнула та. – Не детёныш контроллёра.

Брови Бека поползли вверх.

– Что за бред! Контроллёры удочерили обычную девочку? Ладно – не сожрали, так ещё и удочерили! Как такое возможно?

– Ты точно хочешь об этом знать? – мрачно спросила Алеся и предупредила: – История мерзкая.

– А ты вкратце, – попросил Бек, не сбавляя хода.

– Если вкратце, то это всё эксперимент в духе Щегловских. Раньше клепали контроллёров поодиночке. Но они не знали меры, работали на пределе, быстро выдыхались, и – инсульт. Решили создать двуполую пару. Добавить, так сказать, мотивацию к существованию. А потом в какую‑то «светлую» голову пришла идея ещё и ребёнка им придать. Сами они, сколько не пытались, ребёнка зачать не смогли. Уж сильно их исковеркали, в контроллёров переделывая. Тогда ваши умники стали детей извне им подбрасывать. Самка быстро к ним привыкала. А вот самец… Короче, за пять лет эта девочка шестнадцатая по счёту. Долгожитель. Месяца четыре продержалась.

Последние слова Алеся сказала уже, переводя дух, на входе в подъезд дома, где в одной из квартир на третьем этаже их ждал Пыж.

– Зачем они это с детьми? – мрачно спросил Бек. – С‑суки!

История была действительно – мерзкая.

– Из‑за ментальных способностей, – со вздохом ответила девушка и двинулась по ступенькам. – Контроллёрам, чтобы они в ментальную силу вошли, мозг «перепрошивают», в том числе и хирургически. А это долго, непросто и очень дорого. А чуть малейшая ошибка – и вместо контроллёра на выходе идиот получается. Из тех, что ложкой, вместо рта, в ухо тычут. А деток, как оказалось, и без хирургического вмешательства, можно ментальным способностям обучить. Не всех, конечно.

– Мерзость, – сказал Бек. – Какая же это всё‑таки мерзость!

– Я предупреждала.

– Как же она тогда с голоду не померла? – негромко спросил молчавший всё это время Баркас. – Если от человечины её тошнило.

– Выкручивались как‑то, – ответила Алеся. – Может, на Кордон зомбаков гоняли артефакты на продукты менять, а скорее всего с кем из сталкеров договорились: он им какой‑нибудь йогурт да сгущёнку, а контроллёры ему – покровительство. Позволяли шарить в округе беспрепятственно.

Они, наконец, поднялись на третий этаж и остановились около двери, которой Пыж загородил вход в квартиру.

Бек стал слева от двери, постучал костяшками пальцев и тихонько позвал:

– Пыж, это мы. Открывай.

Тут же дверь, что болталась на одной петле, заскрипела, отошла в сторону.

– Вернулись!

Пыж шагнул было к Беку, будто думая обнять, но застеснялся, опустил руки.

– Как всё прошло? Добыли закладку?

– Добыли, – буркнул Бек, пытаясь обойти Пыжа.

– А это ещё кто? – Пыж увидел девочку.

– Вон у него спроси, – сказал Бек, мотнув головой в сторону Баркаса. – Ты пройти дашь?

– Тут такое дело, – замялся Пыж. – Не один я.

В проходе за его спиной появился силуэт в капюшоне и знакомый голос произнёс:

– И снова – здравствуйте.

Бек замычал, будто у него заболели зубы. Баркас стал боком, заслоняя собой девочку.

– Полтораш? – удивилась Алеся. – Ты? Как ты нас нашёл?

– Да что мы на пороге застыли? – Полтораш вел себя, как радушный хозяин. – Заходите, располагайтесь. Будьте, в общем, как дома.

Он отступил в самую большую комнату, увлекая остальных за собой.

А там уже были расставлены вдоль стен стулья и кресла. В центре стоял, подпёртый перекошенной тумбочкой, трёхногий стол. А на столе – и где только откопали? – старинная керосиновая лампа с треснутой колбой.

– Да вы садитесь. Устали, небось?

Полтораш уверенными движениями зажёг лампу и первым уселся в драное, поролон наружу, кресло.

– Что тебе нужно? – Алеся, а с ней и другие, не спешили следовать приглашению.

– Экие вы негостеприимные, – покачал головой Полтораш. – Нет бы – сесть, поужинать… Меня, заодно, угостить, а потом уже с расспросами лезть.

– Ты вроде бы сожрать обещался при следующей встрече, – напомнил Бек.

– Пошутил я, – сказал Полтораш. – Только если не хочешь, чтобы я эту пукалку, из которой ты в меня целишься, тебе в задницу засунул, убери её от греха. Хотел бы, я бы ещё на лестнице всех перебил. Но я пришел к вам не по своей воле, а как гонец и проводник.

– Проводник куда? – спросил Баркас.

Его голос, видимо, разбудил девочку, и та захныкала, задвигалась у него в руках. Он опустил малышку на пол, взял за руку, подвёл к одному из стульев:

– Давай, садись.

Полтораш повёл в её сторону носом, шумно втянул воздух.

– С вами не соскучишься, – сказал он. – Где вы уже это чудо раздобыли?

– Где раздобыли, там уже нет, – грубо сказал Бек.

– А вы в курсе, что она…, ‑ он ещё раз принюхался. – Ну, точно. Контроллёром от неё так и разит…

– В курсе, в курсе, – прервал его Бек. – Ты не отвлекайся. Куда ты нас должен проводить?

– А вот не скажу, пока не накормите, – сказал Полтораш. – Так что если не хотите до утра от любопытства изнывать – раскошеливайтесь.

– И с чего ты решил, что мы с тобой хоть куда‑нибудь пойдём? – пожал плечами Бек. – Репутация твоя давно известна. Многие с тобой ходили, да немногие возвращались.

Полтораш помолчал, сверля его взглядом из‑под капюшона, потом спросил:

– Печень тебе проткнуть что ли, чтоб ты кровью изошёл? А‑то дерзкий больно стал с нашей последней встречи.

Он повысил голос:

– Может, тут желающие бросить мне вызов появились? Ну так давайте – рискните! По‑одиночке или все скопом. У меня только на счет её, – он кивком указал на Алесю. – Строгое указание. И она уж точно пойдёт – побежит, как миленькая…

Напуганная его голосом, заплакала девочка. Алеся вскинула руку, не давая никому сказать ни слова.

– Прости нас, Полтораш, – сказала она смиренно. – Только‑только чуть ли не с Того Света вернулись. Ещё не отпустило. Ты скажи нам кто и куда нас зовёт. Мы при тебе обсудим и ответ дадим.

– Со всем почтением, – добавила она.

– Ну вот, можете, ведь, если хотите, – наконец сменил гнев на милость Полтораш.

– Не плачь, маленькая, – повернулся он к девочке. – Дядя Полтораш больше не будет ругаться.

Он хлопнул себя по бёдрам, встал и спросил бодрым голосом:

– Так будут в этом доме ужинать? Или как? У вас ребёнок уже вон плачет от голода.

Соорудил нехитрый ужин. В ход пошла тушёнка, намазанная на хлеб, бутылки с минералкой и бутерброды, которыми Кораблёв щедро их одарил ещё на дебаркадере, несколько пачек ломанного печенья.

Баркас брал еду со стола не глядя. Думал, что вот ведь какая штука: всего каких‑нибудь двенадцать часов назад, этим утром, жизнь его была лишена всякого смысла. А теперь…Ему, безбожнику, вдруг страстно захотелось перекреститься.

Вместо этого он достал из рюкзака салфетку и вытер ею перепачканную щёку девочки. А та бодро поедала хлеб с тушёнкой, запивая всё минералкой, забавно морщилась, когда газированные пузырьки щекотали в носу.

Алиса медленно жевала бутерброд с колбасой и смотрела в одну точку перед собой. Она очень устала. Один только разговор с этой «тётей Ритой» вымотал её до предела. А ещё, она, похоже, догадывалась, кто мог прислать Полтораша. И если она права, то – хорошего мало. Тот, на кого она думала, ничего не делал просто так.

Бек прикидывал, не разжечь ли в соседней комнате костёр. Очень хотелось горячего чая. Останавливало, что не только свет, но и запах дыма разнесётся по окрестностям и привлечёт незваных гостей. Вообще, он планировал сначала свалить от больницы и её обитателей подальше, а уж потом располагаться на ночлег. Всё испортил проклятый Полтораш, забери его Иблис. Что этому сыну шайтана нужно?

А ещё Бек боролся со страстным желанием спросить про встречу на болотах и про птицу, которая тащила эту тварь неведомо куда.

Пыж ел и не чувствовал вкуса еды.

Полтораш здорово его напугал. Сначала он долго топал на лестнице, поднимаясь на третий этаж. Затем с гадким звуком скрёбся в закрытую дверь:

– Открывай, как там тебя…

Когда же Пыж так и не ответил, сжимая автомат в мокрых от пота руках, предупредил:

– Вот только посмей мне хоть раз стрельнуть!

А потом одним ударом разбил всю его баррикаду. В проем, правда, сразу не сунулся. Пыж бы с перепугу весь рожок в него всадил.

Вместо этого Полтораш, на несколько минут затих, а потом буднично так спросил:

– Что, так и будем стоять?

И тут же, без передышки, длинное щупальце с острым когтём на конце метнулось к Пыжу, обвилось вокруг автомата, вырвало из рук и с добычей сгинуло в дверном проёме.

– Пусть пока тут постоит, – пояснил голос. И знакомый силуэт в плаще, с капюшоном на голове, шагнул в квартиру и, как ни в чём не бывало, предложил притащить из соседних квартир, какие найдутся, стулья и кресла.

– Ребята вернуться усталые, – пояснил Полтораш. – А ты им каждому по стулу. Да ещё бы стол найти человеческий. Чтоб не как животные с пола ели. Будет тебе за это благодарность и уважение.

Стулья нашлись, как и стол. Они расставили всю эту мебель в комнате для наблюдения. Несколько раз Пыж пытался узнать, что вообще Полторашу от него нужно, но тот или не отвечал, либо говорил, что мол, не люблю по сто раз одно и то же рассказывать. Вот соберётесь все вместе, тогда и узнаешь.

Перекусили.

Пыж ел, стоя у окна. Он сходил за автоматом, что так и стоял, прислонённый к стенке возле входа в квартиру. И теперь тот висел у него на плече.

Полтораш, расположился в драном кресле. Выжрав две банки тушёнки и почти полбуханки хлеба из запасов Пыжа, он пришёл в благостное состояние духа, вытащил из кармана дождевика окурок сигары, добыл огонь из потёртой зажигалки и закурил, выпустив облако едкого дыма. А потом спокойно так сказал, что если за Пыжом сюда не вернуться – он его убьёт. Не из злобы или неприязни. А потому, как знает он про него, про Полтораша, непозволительно много…

Ужин, между тем, заканчивался.

Бек выпил последние несколько глотков минералки, отставил пустую бутылку в сторону, подошёл к окну и закурил сигарету, пуская дым наружу. Рядом встал Пыж, тоже с сигаретой.

Баркас снова стал вытирать мордашку девочки, а Алеся подошла к столу и стала сортировать недоеденное: что в мусор, что завернуть и – в рюкзак.

– Ну‑с, накормили вы меня от души, напоили – тоже, – сказал Полтораш, доставая из кармана очередной (где он их только берёт?) окурок сигары. – Теперь к делу.

– Тебе, – обратился он к Алесе, стоявшей к нему спиной. – И тем, кто с тобой, надлежит, не позднее завтрашнего полудня, быть на минус втором этаже четвёртого энергоблока. А если точнее: в комнате управления резервным циклом охлаждения.

Алиса замерла, но оборачиваться не стала.

– А что будет, если я, допустим, не…, ‑ начал было говорить Бек, Порлтораш его прервал.

– Рискни, – не дал он задать вопрос. Обвёл всех взглядом. – Учитывая того, кто меня послал, могу сделать прогноз: кто не пойдёт – пожалеет. Ой, как пожалеет!

– И кто же тебя послал? – спросил Баркас.

– А ты еще не догадался? Вон она, – кивнул Полтораш в сторону девушки. – Уже все поняла. Да? А если поняла, то озвучь своим непонятливым друзьям, кто ж это такой вас под четвёртым энергоблоком ждать будет?

– Монолит, – коротко сказала Алеся.

31. Вторник. Последний рассвет

Пыж проснулся, когда начало светать.

Подошел к стоявшему на часах Беку.

– Иди, ложись, – сказал, становясь рядом и закуривая первую за день сигарету.

– Сегодня всё закончится, – сказал Бек. – Она уйдёт, а мы – останемся. И как теперь жить?

– А как ты до этого жил? – спросил Пыж.

Помолчали.

– Эти же, – Бек мотнул головой в сторону окна. – Нас ни за что в покое не оставят.

– Я решил – в Зоне останусь, – сказал Пыж. – Буду жить здесь, сколько получится.

– «Сколько получится», – передразнил его Бек. – Кактус ты зелёный, мексиканский. Вот, к примеру, зуб у тебя заболит – куда денешься? А ведь бывают боли и посильнее зубной. Аппендицит, там, или камень в почке. Я лично видел, как от почечных колик человек по стенкам бегал да пристрелить просил. Случись с тобой такое, что будешь делать? А даже если ты здоровый, как бык – всё равно ведь засветишься! Раз, другой. Надо же тебе что‑то есть, патроны опять же, хабар сбыть. Да душ хотя бы принять, чтоб не вонять козлом. А потом вычислят тебя, засадят ампулу с транквилизатором промеж лопаток, вывезут за пределы Зоны и как начнут потрошить!

– Что ты предлагаешь? Может, к Болотному доктору? Он же тебя в повара звал? Может и мне какая работа подвернётся? Баркаса тоже как‑нибудь пристроим…

– Ты про Кораблёва? Нахрена мы ему сдались? Он скоро и речь человеческую позабудет.

– Так он же…

– Что? Помог нам? Так это не нам, а ей, – он кивнул на спящую в кресле Алесю. – Нам бы он руки не подал, сколько камушки не кидай. Ты же посмотри, у него на дебаркадере ни одной человеческой души. Если бы он так по общению истосковался, что же он не подобрал себе команду за столько‑то лет…

– И что остаётся? Какой выход?

– Монолиту в ноги бросится.

Пыж улыбнулся, думая, что Бек шутит, но тот был серьёзен.

– Ты ещё ладно, может, и сумеешь схорониться, а мы с Баркасом меченные. Нас в два счета в угол загонят. Тем более, Баркас теперь с дитём. Так что, если правда хоть половина того, что про Монолит говорят, нужно его просить, чтоб хотя бы отметины с нас снял. А лучше – чтоб потеряли нас эти уроды, что нас сюда послали. На веки – вечные. Чтоб и имена наши в их памяти стёрлись. Вот только что он взамен попросит? Он ведь никогда ничего даром не даёт, это я точно знаю.

Он помолчал, докуривая сигарету, загасил о стену и выбросил окурок в окно.

– Полтораша бы расспросить, – сказал он. – Вот где его носит?

Действительно, пообещав вернуться часам к семи утра, Полтораш ушёл по каким‑то своим делам.

Бек лёг на пол, подложив под голову рюкзак, и через минуту уже стал похрапывать.

Пыж сел на подоконник и стал слушать ночь. Старые здания покряхтывали от времени и неухоженности: то там треснет, то там хрустнет, то ветер зашепчет так похоже на человеческую речь…

Он вдруг подумал, что ни разу не влюблялся.

Верка Петрова – не в счёт. Была у него в классе длинноногая и пышногрудая девица. И как‑то сложилось, что принято о ней мечтать и время от времени говорить в компании одноклассников, что вот ей бы он – «вдул». Хотя ему никогда не нравились эта «доярка» – так он про себя называл Петрову. Позже, в училище место эротического идола заняла Ленка Рыжова. Тоже длинноногая, грудастая. И тоже – не особо желанная.

Нет, женщины у него были. Случайные связи, в основном, по пьяни, когда уже внешний вид не играл роли, когда на утро оставался сам факт и никаких воспоминаний, как у него, так и его случайной партнёрши…

И вот Алеся – девушка, за которую он готов жизнь отдать. Выходит, он её любит? А имеет ли он на это право со своим послужным списком?

Ночь начинала светлеть. Небо посерело, будто перед дождём, и если бы не видные звёзды, можно было бы и в самом деле подумать, что вот‑вот грянет гроза.

Размышления Пыжа прервал какой‑то далёкий монотонный звук. Звук приближался, нарастал, и он вдруг разобрал, что это – вертолёт.

Где‑то неподалёку кружил вертолёт!

Здесь? В Зоне?

Пилот что – самоубийца? Как он добрался целым сюда, почти в самое сердце Зоны?

Ну ладно, пусть у него имеется какой‑нибудь супер‑детектор. Постоянные аномалии худо‑бедно можно облететь. Так существуют ещё аномалии и блуждающие. От таких одно средство: замереть и определить, откуда и куда эта напасть движется. А ты попробуй замереть, если у тебя скорость под двести км…

Пыж оглянулся на спящих. Посмотрел на Бека, потом на Баркаса и, поколебавшись, двинулся к последнему. Потряс за плечо. Баркас тут же открыл глаза, аккуратно, чтобы не разбудить девочку, укрытую его курткой, сел. Вопросительно посмотрел на Пыжа.

Тот мотнул головой в сторону окна и поднял вверх указательный палец. Мол, слушай.

Секунда и Баркас оказался на ногах. Поморщился от боли, потёр левое бедро. Проковылял к окну, осмотрел небо, обернулся к Пыжу, спросил в полголоса:

– Давно?

– Минут пять‑семь.

Баркас нахмурил лоб, потом махнул рукой и громко произнёс:

– Подъём!

– Что случилось? – Бек открыл красные от недосыпа глаза.

– Нужно подниматься и уходить. Срочно!

Глядя на ждущего продолжение Бека, пояснил:

– Вертушка по нашу душу.

– В смысле – вертолёт? Здесь? Как? – не поверил Бек.

Проснувшаяся Алеся с трудом встала на ноги.

– Нужно срочно уходить, – сказал ей Баркас. – Буди Зинку.

– А как же Полтораш? – спросил Пыж.

– Они уже высадились или вот‑вот высадятся, – сказал Баркас. – Спецура, человек шесть или семь. Не знаю, что у них за задача. Но бубликов с баранками от них мы врядли дождёмся. Так что вы уходите в сторону АЭС, а мы с Беком постараемся их задержать.

Он посмотрел на Бека.

– Ведь постараемся?

Тот промолчал, глядя себе под ноги.

– Может, и я тогда с вами? – неожиданно для самого себя спросил Пыж.

– Тебя только не хватало, – пробормотал Бек.

– А кто будет Алесю с Зиной охранять? – усмехнулся Баркас.

– Так я…

– Куда ты лезешь? – поморщился Бек. – Тут героев нет. Просто мы у них на мониторе, как мухи на белом потолке, и не захочешь – увидишь. Значит – нам и жребий.

Пока Алеся быстро сводила девочку в соседнюю комнату, умыла и сунула ей в руку краюху хлеба с куском колбасы, сборы окончились.

– Какой план? – спросил Пыж.

– Простой, – ответил Баркас. – Мы с Беком идём впереди. Вы, метров за сто сзади. Как только натыкаемся на спецназ, мы связываем их боем, а вы «уходите за угол». Мы отступаем, уводим их за собой. А вы через полчасика выходите и топаете на встречу с Монолитом. Тут ходу километра четыре. Так что за полтора часа доберётесь.

– Нет, – вдруг сказала Алеся. – План у нас будет другой.

32. Вторник. Спецназ

Группа двигалась грамотно, согласно особенностям местности – пунктиром. Впереди в авангарде Кабан с новейшим детектором аномалий. Его Тон Тоныч специально первым пустил. Специалист, пятая командировка в Зону. Меньше шансов, что вляпается. За Кабаном метрах в двадцати следом – основная группа: командир, трое бойцов и очкарик из Института. Замыкал, отстав еще на два десятка шагов – Витёк Буров по кличке Бур. Сигнал, по которому группа вела поиск был отчётливый, без, как это часто бывает в Зоне, двоения и мерцания. Две зелёные точки двигались в направлении на северо‑запад, но делали это медленно, с частыми остановками. Видать опасались аномалий. Да и прицеп в виде маленькой девочки скорости им не добавлял.

Тон Тоныч, за что и был ценим начальством, никогда не спрашивал ничего лишнего по заданию. Только по делу, никакой лирики. Но даже он в этот раз еле сдерживался, чтобы не спросить у лысеющего, коренастого, с брюшком, дядьки в оранжевом комбинезоне «научников», как сюда забралась и как выжила девочка, за которой тот прилетел. Этого «оранжевого» им в группу впихнули в последний момент, исключив из состава стажёра Юрика Хоботова по кличке Слоник, весельчака и балагура.