Текст книги "Гробовщик. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Горан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

– Только сразу не шмаляйте, – снова попросил он.

Когда Семён отнял от глаза полоску ткани, Пыж громко выдохнул и попятился. Даже Баркас сделал шаг назад.

И было от чего. Вместо второго глаза у пришельца чернел нарост или опухоль в форме кляксы, из‑под которой сочилась кровь.

– В Павловичах шарились, – предваряя вопросы, стал рассказывать он. – Зашли в подсобку Сельмага, а там как полыхнуло с потолка! Типа сварки, только в сто раз ярче. Мне только край морды зацепило. А вот Гендосу, он впереди шёл, на всю катушку досталось. Сначала ничего такого, только «зайчики» перед глазами прыгали, да кожа на лице покраснела. Через час опухать стало. И зрение – будто через целлофановую плёнку смотришь. Потом вообще глаз ослеп, а то, что опухло, почернело и затвердело, как короста. Но ведь, чувствую, что глаз там живой. Попытался сковырнуть, да куда там! Боль такая, что света белого не видишь.

Мужик осторожно потрогал пальцем по свою «кляксу», продолжил:

– Я‑то ладно. А вот у Гендоса чернота от уха до уха. И как в себя придёт, всё пытается коросту эту отодрать, а потом криком кричит, больно ему! Всю водку на него перевёл. Кое‑как до Колпаков его доволок, а дальше всё – не могу… И бросить – тоже не могу. Он мне два раза жизнь спасал.

– Бросить не можешь, а прикончить просишь? – удивился Пыж. – Ни хрена себе благодарность!

– Даже если я его дотащу, что у него за жизнь с этими «кляксами» будет? Дай Бог, чтобы в Лагерь впустили. Да и потом один путь: на Янтарь к этим мясникам на опыты. Так уж лучше сразу и без мучений…

– А сам он тоже так думает? – хмыкнул Пыж. – Что твой напарник на эту тему говорит?

– А сам он ничего не говорит, – насупился Семён. – У него эта «короста» до подбородка. И зарастает всё время. Чуть рот закроет, она и срослась. А потом, чтобы воды попить или поесть, нужно или проковыривать или ножом прорезать. Пробовал рот открытым держать или в зубах деревяшку держать – больно. И кровищи полный рот натекает…

Баркас обернулся, наклонился к молчавшей всё это время девушке и тихонько спросил:

– Что скажешь – врёт?

Алеся пожала плечами, покачала отрицательно головой.

– Ну как – сходим? Поможем?

Девушка кивнула раньше, чем он закончил вопрос.

– Ладно, – сказал Баркас, выпрямляясь. – Веди нас к своему напарнику.

– Так убьёте его? – встрепенулся Семён.

– Будет видно, – было ему в ответ.

22. День пятый. Понедельник. Гендос, Клюква и прочие

Путь занял около часа. Семён тяжело топал «керзачами» впереди. Шедший вторым Баркас, запретил ему приближаться, опасаясь заразы. Потом Пыж, за ним Алеся. Замыкал незаметно пристроившийся сзади Бек с обрезом наперевес.

«Болотный огонёк», который они обошли по дуге слева, сначала бросился вдогонку, но потом, будто наткнувшись на невидимую стенку, остановился, стал искрить, затем и вовсе с громким шипением упал в траву у самой опушки леса. Группа остановилась, заоглядывалась на шум.

– Это чего там? – Семён тоже остановился, обернулся. – Аномалия? Кто‑то вляпался?

Бек успокоительно поднял руку:

– Наш проводник кончился.

Не чужаку сказал – своим.

– Жалко, – протянул Пыж и посмотрел на Алесю. Девушка шла, сгорбившись, опустив на голову капюшон, но всё равно, только слепой мог пронять её за мужика. – Как теперь узнаем, куда бы он нас завёл?

Бек вернулся к месту падения артефакта, поковырял носком ботинка траву, присел и подбросил на ладони тёмно‑коричневый каменный шарик со сливу размером.

– Из болота вывел и на том спасибо, – буркнул он, заворачивая то, что осталось от «Болотного огонька» в тряпицу, а ту, засовывая в карман. – Дальше мы и сами свою тропу протопчем.

– Так что там? – снова спросил их проводник, сделал, было, шаг назад, но был остановлен хлёстким:

– Стой, где стоишь!

– А лучше, давай – топай дальше, – продолжил Баркас. – Друг твой, поди, уже заждался.

Семён поморщился, мол, в другое время я бы тебе ответил, но смолчал. Снова зашагал впереди, ведя группу по одному ему известным меткам.

Баркас не волновался за то, что заведёт их этот мужик в какую‑нибудь аномалию. На то у них была Алеся. Но вот мысль про возможную засаду не оставляла его, так что когда они вышли из леса к мостку через небольшую речушку, он удвоил внимание. Цепко оглядывал окрестности, прикидывая, где бы сам разместил снайпера, да косился на экранчик ПДА на левом запястье.

Но всё было тихо. Пыжа, как самого молодого, отправили к воде наполнить фляги.

Двинулись дальше. Слева оставили ржавую водонапорную башню, какой‑то полуразрушенный погреб с прогнившей крышкой, потом дорога резко извернулась вправо, и перед ними открылся вид на давно заброшенную деревню. Провалившиеся внутрь себя избы, заросшие бурьяном огороды, торчащие из зарослей малины вперемешку с крапивой верхушки столбов и секций заборов…

– Ты чего? – услыхал Баркас сзади и обернулся.

Алеся беззвучно плакала. Она стояла у небольшой прогалины, заросшей ослепительно белыми ромашками, и то поднимала голову, чтобы скрыть слёзы, то выпрямлялась, щурилась, глядя куда‑то вдаль. Замыкавший группу Бек, догнал, положил ей руку на плечо, попытался заглянуть в лицо. Алеся сердитым жестом вытерла глаза, шмыгнула носом.

– Вы идите, – сказала она. – Я отстану. Ненадолго. Потом догоню.

Бек вопросительно глянул на Баркаса.

– Пожалуйста, – почти шепотом попросила Алеся. – Мне надо.

Баркас вздохнул и кивнул. Бек прошёл мимо Алеси.

– Не задерживайся, – буркнул на ходу.

Пыж недовольно покрутил головой.

– Может… – начал было он, но толчок в плечо не дал договорить.

– Топчи тропу, комбикорм, – сказал ему Бек.

– Чего там? – снова подал голос их проводник. – Чего снова встали? То подгоняете, то сами же и тормозите.

– Всё, всё, – махнул ему рукой Баркас. – Уже никто никуда не стоит.

Семён поводил взглядом отколовшуюся от группы фигурку Алеси. Спросил:

– А четвёртый ваш куда это двинулся?

– Он не четвёртый, а третий, – сказал Баркас. – По понедельникам – я четвёртый.

– Ну, третий…

– Слышь ты, математик, – снова оборвал его Баркас. – Ты веди, куда вёл. А‑то, я смотрю, тебе и одного глаза много.

– В смысле? – не понял его Семён.

– Глазаст больно, – усмехнулся Баркас. – Ты лучше отметки свои высматривай. Вот заведёшь нас в «колючую лужу». И сам утопнешь, и нас за собой потянешь.

– Да тут уже недалеко, – сказал Семён, указывая рукой вдоль улицы.

И в самом деле, дунул лёгкий ветерок, и на сталкеров повеяло сладковато‑горьким запахом дыма от костра.

Если бы кто‑то проследил за Алесей, то он увидел бы, как девушка постояла на месте, невидяще глядя в след уходящей группе, а потом свернула с улицы направо в небольшой переулок, заросший густой, по колено, травой. Переулок пару раз вильнул влево‑вправо, перевалил через небольшой холм и привел девушку к неплохо сохранившемуся дому. По крайней мере, крыша у него ещё не обвалилась и забор, хоть и покачивался на ветру, но стоял. Да и зарослей вокруг было не в пример меньше, по сравнению с другими дворами. На видимой от калитки части огорода даже сохранилась какая‑то форма продолговатых грядок, заросших, правда сплошь невысокими, но мясистыми стеблями сорняков.

Алеся дотронулась до калитки, одёрнула руку, решившись – толкнула дверцу и на негнущихся ногах вошла во двор.

– Алеська, – вдруг отчётливо услышала она. – Мы с Генкой купаться. Айда с нами!

И вроде бы две гибкие мальчишечьи тени промелькнули мимо её.

– Некогда мне, – прошептали её губы. – Нужно обед сготовить.

Ещё пара шагов.

Показалось или и в самом деле сидит на крыльце дядя Немой, щурится на яркое солнце, курит. Улыбается ей:

– Ну, здравствуй, хозяюшка.

Как же она любила, когда он так её называл…

А за спиной:

– Алеська, мы тебе ромашек нарвём…

Девушка улыбнулась, потом упала на колени и заплакала навзрыд, закрыв лицо ладонями…

А в это время на два десятка дворов восточнее, Баркас, Пыж и Бек смотрели на человека с чёрной кляксой вместо лица, лежавшего на ворохе тряпья. Человеку было погано. Из двух неровных дырок под холмиком носа вырывалось хриплое дыхание и с каждым выдохом подтекали кровавые дорожки.

Услышав приближающиеся шаги и:

– Гендос, это я, – от Семёна, страшилище приподняло голову на звук, потом снова откинулось на небольшое поленце, подложенное под затылок. И больше не двигалось. Только грудь в такт дыханию поднималась и опадала.

– Вот так, – сказал Семён, разводя руками. – Теперь видите?

– Жесть, – выдохнул Пыж.

– А если всё‑таки на Янтарь? – спросил Бек у Баркаса.

Тот с сомнением покачал головой. Достал из кобуры на поясе «Стечкина», передёрнул затвор.

– Подожди, – попросил Семён. Он присел перед напарником на корточки. Губы его тряслись.

– Гендос, ты это… Ты прости…

Выстрел ударил по ушам. Голова Гендоса дёрнулась, ноги заскребли песок у костра.

Плечи Семёна опали.

– Отмучился, – сказал он после паузы.

– Аллах, упаси от такой участи, – пробормотал Бек.

– Гляньте! – вдруг вскрикнул Пыж, указывая пальцем на покойника. Чернота у того на лице пошла волнами, запузырилась, и вдруг стала как бы стекать вниз, к подбородку и на шею, открывая обглоданные кости черепа.

– Это чего? – Семён, отшатнулся, упал на задницу, стал отползать от мёртвого напарника, неловко дрыгая ногами.

Пыж согнулся пополам. Его вырвало.

Баркас снова навёл пистолет на голову Гендоса – щелчок! Осечка.

Чертыхаясь, Баркас, попятился и стал лихорадочно возиться с затвором. А чёрная слизь как‑то странно закопошилась у основания шеи покойника. Рывок, другой, брызнула кровь. А из открывшегося отверстия то ли стон, то ли вой:

– Жрать! Суки! Жрать!

Труп, как был, лицом к небу, вдруг подскочил на руки, на ноги и так скоро засеменил в обход хаты, во дворе которой горел костёр, что никто ничего не успел сделать.

Перезарядивший пистолет Баркас бросился, было, следом, новый щелчок. Осечка. Опять! Он махнул рукой, вернулся к костру, сел, вытащил, рассматривая, обойму.

– Это чего? Это как? – пробормотал Семён, ощупывая лицо под повязкой. – Это что – и я… Что и у меня вот такое?

А из‑за развалюхи, удаляясь:

– Суки! Жрать!..

Помолчали.

Семён потрогал повязку, потом отдёрнул руку, неловко кашлянул.

– Так это, – сказал он. – Сколько там я должен? А‑то пора мне уже…

Он не договорил, почти умоляюще глядя на Баркаса.

А тот не спеша вернул обойму в пистолет, оттянул, взводя курок, затвор. Сказал:

– Нет у тебя ничего, чтобы мне было нужно. Так что, если у моих напарников к тебе вопросов нет, то и иди себе.

– Лязг! – вернулся затвор на место.

Семён вздрогнул от громкого звука, посмотрел на Бека, потом на Пыжа. Оба, по‑очереди, пожали плечами. Свободен, мол.

Бек слегка улыбнулся, глядя, как мужик с повязкой через глаз суетливо выливает из котелка кипячёную воду, подбирает перочинный ножик, воткнутый в деревянную чушку… Собирает пожитки в рюкзак. Отдельно заворачивает в целлофановый пакет очистки печеной картошки, колбасную кожуру. Скорлупу от яиц. Бросает это всё в костер.

И всё это время боится повернуться к Баркасу спиной.

Ждёт пулю в спину.

И правильно делает. В другое время его обязательно бы «приземлили» рядом с напарником. За меньшее вычитали из команды. Бывало – по простому подозрению. А тут такое!

Однако не выстрелил Баркас. Прикурил сигарету от уголька, затянулся полной грудью, выдохнул шумно, расслабленно…

– Ну что – прощевайте, – наконец сказал Семен, выпрямляясь и закидывая рюкзак на плечо. – Приятно было познакомиться.

И тон такой у него – деланно‑равнодушный. Будто ничего особенного и не было. Будто встретились, посидели у костерка и разошлись, каждый в свою сторону. Вот только голос его дрожал.

Шаг, другой. Его, как пьяного, пошатывало.

Не выдержал, обернулся:

– И да – долг за мной. Так что если вдруг снова пересечёмся, можете на меня рассчитывать.

Семён сказал эти необязательные слова, вглядываясь попеременно в лица Пыжа, Бека и Баркаса.

Немного успокоился. Зашагал веселее. На ходу достал из рюкзака магазин от своего АКСУ, который отстегнул по приказу Баркаса. Стал прилаживать его к автомату…

И вдруг: одна, другая, третья!

Три сигнальные ракеты взмыли с трёх сторон деревни. Семён как на стену наткнулся. Обернулся растерянно. Ткнул пальцем за спину. Крикнул:

– Это ваши?

Пыж отрицательно покачал головой.

– Какие «наши»? – пробурчал под нос Бек. – Ты же нас всех видел.

Баркас посмотрел экран своего ПДА.

Там было пусто. Кроме яркой точки Семёна, ни одной отметки. Вот она сдвинулась чуть ближе к центру. Это Семён припустил обратно.

– Мародёры? – спросил он. – Или конкретно за вами пришли?

– А почему именно за нами? – вопросом на вопрос ответил Бек. – Может, это по твою душу?

– Не, – махнул рукой Семён. – У меня ни с кем тёрок нет.

– Вот и у нас – нет, – усмехнулся Бек. – Правда, Баркас?

Баркас не ответил. Он смотрел в сторону, куда ушла Алеся.

– Чёрт! – выругался Бек. – Пыж, дуй за…

Он запнулся, зыркнув на Семёна. Но Пыж и так понял.

– Уже, – сказал он, подхватываясь с места.

– Погоди, – сказал Баркас, хватая его за плечо.

Помедлил, смерив расстояние до Семёна, и, понизив голос почти до шёпота, продолжил:

– Не спешите возвращаться. Заляжьте где‑нибудь, откуда двор хорошо просматривается.

– Как вот так сделаю, – Баркас тронул левую мочку уха. – Вали тех, что будут слева от меня. Слева!

Баркас для верности ткнул пальцем, показывая сторону.

– А до той поры, чтобы не случилось – нет вас, понял? Выйдешь, только если я тебя позову.

Пыж снова двинулся в сторону, где по его прикидкам должна была быть Алеся. И снова был остановлен. На этот раз Семёном.

– Там, – ткнул тот пальцем по направлению движения Пыжа. – Там дальше «Электра», я её тремя вешками обозначил. А потом, левее, здоровенный «Рубец». Смотри, не вляпайся!

Пыж кивнул. Выхватил из дров, сваленных у костра, полуметровую ветку, взмахнул ей пару раз, проверяя на прочность, поправил на плече автомат и, слегка пригнувшись, засеменил в сторону небольшого холма, на окраине деревни.

– Ну и чего ты вернулся? – Бек будто только заметил Семена. – Не твои же разборки.

– Не мои. Вот только отпускать меня, похоже, никто не собирается. Догонят и завалят. А может и сразу… – Семён дотронулся до повязки, одёрнул руку, вытер о штаны.

Бек расстегнул ножны, проверил, легко ли из них выходит нож. Вынул из кармана запасную обойму к ТТ, глянул – полная ли? – положил обратно.

– Баркас, – позвал он, будто и не стоял напарник всего в шаге от него. – Вот тут пассажир просится.

– Зачем ты нам? – спросил Баркас. Он тоже сделал вид, будто только что увидел чужака.

– Лишний ствол? – предположил Семён.

– Если останешься, ствол сдашь, – жёстко сказал Баркас. – А‑то начнёшь палить, когда нужно разговаривать.

– А если наоборот? – спросил Семён. – Если надо будет стрелять, а у меня из оружия только фига в кармане?

– Придётся тебе на нашу крутость положиться, – сказал Баркас.

В ходе разговора он не смотрел на собеседника. Сощурившись, осматривал окрестности, ловя малейшее движение.

– Да не бойся ты. Хотели бы нас тут наглухо приземлить, не стали бы светиться. Уже давно снайпер работал бы. Засел бы, к примеру, вон там, – Бек ткнул пальцем в видневшуюся водонапорную башню. – И перещелкал нас, как банки на охоте.

Он демонстративно спрятал пистолет в кобуру на поясе, порылся в рюкзаке, достал одну из фляг.

– Чайку попьём? – спросил он у Баркаса и стал переливать воду из фляги в большую алюминиевую кружку.

– Ну, а ты чего встал? – это уже снова Семёну. – Автоматик свой сними, да во‑он там, – Бек указал рукой на груду трухлявых жердин метрах в семи. – Положи. А сам возвращайся. Я и тебе налью. Ты какой любишь: в пакетике или россыпью?

Видя, что Семён колеблется, добавил жёстко:

– Или катись к трёпанной матери.

Повысил голос:

– Ну! Давай, не тяни кота!

Семён плюнул себе под ноги, брякнул автоматом об указанное место, да и уселся у костра справа от Баркаса. Достал из мятой пачки кривую сигарету. Задымил на пару с Баркасом, мрачно глядя на языки пламени.

– Не переживай, – сказал ему Бек. – Может ещё обойдётся. У тебя это какая ходка?

– Пятая, – буркнул Семён.

– Солидно, – кивнул Бек. – А у меня восьмая. Надеюсь – последняя.

– Да здесь кого ни спроси – у каждого последняя ходка, – горько усмехнулся Семён. – Мы вот с Гендосом тоже рассчитывали схрон Гробовщика откопать и зажить королями. Да только…

– Чего? – прям опешил Бек. – Кого?

И даже Баркас перестал сверлить взглядом окрестности и уставился на Семёна.

– А что такое? – удивился тот такой реакции. – Тоже слышали эту байку?

– Нет, но надеемся, что ты нам её расскажешь, – начал, было, Бек, но осёкся и прибавил. – Позже.

Сказал он так, потому что к костру приближались два человека. Один высокий, хромающий на левую ногу. Другой – низкорослый крепыш с большой чёрной родинкой над левой бровью. Прикид у обоих был по высшему разряду: штаны, куртка и даже кепка практичной «камуфляжной» расцветки, высокие чёрные берцы, широкий армейский ремень – всё хоть и ношенное, но чистое. И с оружием у был полный порядок. У высокого из расстёгнутой кобуры на правом боку торчала рукоятка пистолета немалого калибра. Когда он приблизился, стало видно, что левая его рука затянута в чёрную перчатку. У низкого за плечом маячил приклад «Сайги». От левого уха ко рту тянулся проводок гарнитуры.

Щёлк‑щёлк – это он на ходу постукивал прутиком по правому ботинку.

– Привет честной компании, – сказал низкий, останавливаясь метрах в десяти.

23. День пятый. Понедельник. Про углы и горошины

– Здорова, Баркас? – подал голос высокий.

– Клюква, Дюшес, – поздоровался Баркас кивками головы.

– Так, – деловито сказал тот, что пониже. – Двоих вижу. Где ещё двое? И что это за обмылок к вам прибился?

– Ты кто, лихо одноглазое? – спросил он у Семёна.

И, не дожидаясь ответа, забормотал в гарнитуру:

– «Тройка» держи дорогу к мосту. «Первый» и «Пятый» – прежние позиции. «Орёл», как подниму руку, пустишь «зайчика».

– Ты зачем пришёл? – спросил у него Баркас. – Что тебе надо?

– Борзометр свой прикрути, – рявкнул на него невысокий. – Вопросы он задаёт. Забыл, зачем тебя сюда послали? Или откуда тебя для этого вытащили? Так обратный путь пока не заказан. Тебе что было сказано: отсекать ненужные контакты. А ты, мало того, что от этих двоих не избавился, так умудрился ещё и какого‑то урода одноглазого подцепить! Какая тут к свиньям секретность, когда за вами скоро целый кагал местного отребья шляться будет?

– Умеешь ты, Клюква, людей к себе расположить, – усмехнулся Баркас.

Названный Клюквой никак не отреагировал на его слова.

– С тобой, чурка, разговор отдельный будет, – перевёл он взгляд на Бека. – За приборчик, который тебе добрые люди дали и который ты скинул, ответить придётся. А пока, дуй за молодым… Как его там? А – за Пыжом! И за девкой. Да быстрее!

– А ты, – он снова обернулся к Баркасу. – Давай – кончай этого Кутузова, а потом, пока Бек сбегает, поговорим предметно.

– А что, если я не его, а тебя здесь вместо коврика для ног постелю? – спросил Баркас.

Клюква, как ученик на уроке, поднял правую руку.

– Тебе может и не видно, – сказал он. – Но если ты попросишь своего чучмека, он подтвердит, что по тебе сейчас пляшет красненькая такая точка. Дальше объяснять?

Глаза Баркаса сузились, но он не тронулся с места.

– Что тебе надо? – по отдельности произнёс он.

Всё это время Дюшес, молча, стоял рядом с Клюквой. Смотрел по сторонам, себе под ноги. В общем маялся. Вопрос: что я здесь делаю? – был написан у него на лице.

Клюква перевёл взгляд на Бека.

– Ты ещё здесь? Бегом, я сказал! И чтоб через пять минут…

Он не договорил.

Слева, из проулка, в котором скрылся Пыж, появилась Алеся. А следом за ней вышел и сам раздосадованный Пыж. Развёл руками на безмолвные вопросы Баркаса и Бека.

Клюква глянул в ту сторону и тут же достал из нагрудного кармана и нацепил себе на нос тёмные очки с большими круглыми стёклами.

– Очки! – скомандовал он Дюшесу, и тот неуклюже повторил его действия.

Девушка подошла и встала в метрах трёх за спиной Клюквы.

– Кто это? – спросила она у Баркаса, но Клюква не дал ему и рта раскрыть.

Обернулся, смерил девушку взглядом. Вынес оценку:

– Какая красавица.

Потом перешёл на официальный тон:

– Алеся Найдёнова?

– Допустим, – ответила Алеся.

– Восемь лет назад ты – Алеся Найдёнова, вместе с Алексеем Нагорным совершила побег из детского дома номер четыре города Екатеринбурга. Каким‑то образом вы оба оказались на территории Зоны, и в течение нескольких месяцев проживали в этой деревне. Третьим в вашей компании был сталкер по кличке Немой, он же – легендарный Гробовщик. Я ничего не перепутал?

Пока длилась эта речь, Алиса, а следом за неё и Пыж, по дуге, обошли Клюкву с Дюшесом и встали рядом с Беком.

– Дядя Немой не был сталкером, – сказала Алеся. – Тогда вообще ещё не было сталкеров. Были бродяги, которых за кусок хлеба заставляли добывать артефакты.

– Ну, это не существенно, – сказал Клюква. – Далее, сразу после первого Супервыброса, вы с Алексеем исчезли. Ушли.

Клюква выделил голосом последнее слово. Выдержал паузу, изучая реакцию девушки. Та внешне оставалась спокойной.

– Теперь, восемь лет спустя, вернулись, – продолжил Клюква. – С какой целью?

– Частное дело, – сказала Алеся. – Никого не касается.

Клюква поморщился.

– Давай, девочка, договоримся: я спрашиваю, ты отвечаешь. А выводы я потом сам сделаю. Ещё раз: откуда и с какой целью ты прибыла в Зону?

Алеся посмотрела на него с брезгливым любопытством.

– Вы в курсе, что ничего мне не можете сделать?

– Тебе, может, и нет, – усмехнулся Клюква. – А вот твоим спутникам… Ты же зачем‑то таскаешь их за собой. Значит они тебе чем‑то дороги. Нужны – по крайней мере. Нужны ведь?

Девушка кивнула.

– А у меня пять снайперов, плюс группа поддержки, плюс полномочия. Смекаешь?

– Шантаж – самое поганое изобретение человечества, – сказала девушка. – Что вам надо?

– Для начала – ответы, – коротко сказал Клюква.

Алеся задумалась.

– Хорошо, – наконец сказала она. – Только прежде, чем мы устроим вечер вопросов и ответов, мне нужно поговорить со своими… Со своей командой. Наедине.

– Не нужно, – отрезал её собеседник.

Девушка ничего не сказала. Просто смотрела на него и молчала.

– Ладно, так и быть, – махнул рукой Клюква. – Вот всегда так – вьют бабы из меня верёвки.

Он шагнул к Дюшесу, вытащил из кобуры у него на поясе «Токарева», и, не меняя выражения лица, прострелил Баркасу обе ноги.

Сталкер с криком упал на землю.

А Клюква вернул пистолет в кобуру опешившего Дюшеса и сказал Алесе будничным тоном:

– Можешь отойти с ними за угол. Только не долго, а‑то я буду волноваться.

Всё произошло так быстро и неожиданно, что никто ничего сразу не понял.

– Нет! – крикнула девушка, увидев, что Бек и Пыж потянулись за своим оружием. – Берём его под мышки и несём!

А Баркас скрежетал зубами и ругался:

– Чёрт! Больно‑то как! Ну, ты, Клюква, и урод!

Бек ухватил его за одну руку, Пыж за другую. Они присели, давая Баркасу обхватить себя за шею. Аккуратно приподняли. Баркас снова завопил от боли. Медленно понесли за угол избы. Одноглазый Семён потоптался на месте в нерешительности, потом двинул за ними следом.

– Киров тебе, часом, не родственник? – спросила Алеся. Зрачки её потемнели, на скулах ходили желваки.

– Ты про что? – сделал вид, что не понимает Клюква. Он присел на стопку кирпичей, сложенную у костра. Потянулся с хрустом. Со вздохом продолжил. – Ну, так как ещё я мог тебя убедить в том, что не шучу? Так что тут и твоя вина. Ты не стой – иди, держи свой совет. А‑то Баркас кровью изойдёт.

Девушка молча развернулась и исчезла за домом, откуда доносились стоны Баркаса. Клюква проводил её взглядом, забормотал в гарнитуру:

– «Первый», «Второй», «Третий» – предельное внимание. В случае попытки бегства, применять снотворное. Никакой стрельбы, никакого силового захвата. С объекта вообще – чтобы пылинки с головы не упало. «Четвёртый», «Пятый» подстраховывайте. Блокируйте все, даже теоретические, пути отхода. «Орёл», с тебя контроль и наблюдение.

Он посмотрел на Дюшеса:

– А ты чего стоишь? Присаживайся. Сегодня ещё находимся.

Дюшес присел рядом на деревянную чушку. Спросил:

– Думаешь, согласится?

– У неё выбора нет, – усмехнулся Клюква. – Могла бы уйти, давно бы ушла.

В этот момент из‑за угла появилась Алеся. Одна.

– Что‑то мне подсказывает…, ‑ начал было Дюшес, но замолчал, глядя на девушку.

– Передай тем, кто тебя послал, – сказала она. – Что я скоро уйду. А до этого никому не причиню никакого вреда. Если меня не вынудят это сделать. А если ты, или кто‑то другой, ещё раз попробуете вот так…, как с ним…

Она махнула себе за спину и продолжила:

– Больше я предупреждать не буду.

– Это угроза? – спросил Клюква, приподнимая бровь. Он медленно начал подниматься со своего места. – Соплячка, ты хоть представляешь уровень людей, которые меня послали?

– Уровень? – невесело усмехнулась девушка, и вдруг попросила, указывая на небо. – Можешь приказать вон тому облаку остановится?

– Облаку? – растерялся её собеседник. Рука его, которой, Дюшес видел, он медленно нащупывал у себя за спиной приклад «Сайги», замерла.

– Тогда про какой уровень ты мне тут толкуешь?

Девушка повернулась к нему спиной и двинулась обратно за избу.

– Но я… Мы можем его уничтожить, – догнал её голос Клюквы.

– Облако? – не поворачивая головы, насмешливо спросила Алеся. – Уничтожить?

– В смысле… Ну – сделать так, чтобы оно перестало нам мешать…

– Оно и так вам ничем не мешает, – раздалось уже из‑за поворота.

Молниеносным движением Клюква сбросил с плеча карабин и втащил из‑за пояса на спине продолговатую трубку.

Пневматический пистолет для стрельбы дротиками – опознал Дюшес.

– За мной! – крикнул ему Клюква и бросился за угол избы. – Только не вздумай стрелять!

И, уже в гарнитуру:

– Всем – ЗАХВАТ! Повторяю – ЗАХВАТ!!!

Дюшес побежал за ним. На ходу он сорвал с носа очки, попытался засунуть их в нагрудный карман, но промахнулся и уронил их на землю. Чертыхнулся, но поднимать не стал.

За углом никого не оказалось. Слева стена зарослей, справа – покатая стенка черных брёвен и мелькнувшая девичья фигура в сталкерском «прикиде» за новым поворотом.

Клюква бросился к нему, обогнул угол, но снова, только тень, мелькнувшая при повороте за следующий угол.

– Что за чёрт! Быстрее!

Новый поворот и та же картина. Они сидели у девушки на хвосте, но никак не могли сократить между ними расстояние. Буквально ещё чуть – чуть. Вот ещё поднажать…

– Стой, сучка!

В азарте погони Дюшес не сразу обратил внимание на то, что повороты, вместо того, чтобы повторяться (а как иначе, если, по идее, они наматывали круги вокруг полуразвалившейся избы), чередуются, то налево, то направо. Он даже остановился, пытаясь понять, как такое может быть, и Клюква скрылся за очередным поворотом. Дюшес обернулся в сторону, откуда они бежали, шагнул назад раз, другой, выглянул из‑за угла. Никого.

Ничего не понимаю, – сказал он себе.

По идее, если все это время они кружили вокруг этого дома, вот‑вот на него должна была выбежать эта девчонка. Однако ни её, ни Клюквы, никого‑то ещё из её команды не появлялось. Даже шума не было. Напротив, стояла мёртвая тишина. И небо затянуло какой‑то серой хмарью.

– Где я? – спросил он вслух, и вздрогнул от звука собственного голоса.

Он двинулся обратно, но даже после пятого поворота не увидал ни просевшего крыльца, ни костра возле него. Он посмотрел в сторону от дома. Всё та же высокая трава, какие‑то развалюхи, остатки забора. Почему‑то не хотелось туда не то, чтобы идти – смотреть. Откуда‑то пришло предчувствие, что если он отойдёт от этого дома, то вернуться к нему уже не сможет.

Блин, и что делать?! Куда идти? В какую сторону?

– Дюшес, сюда, – вдруг услышал он из‑за угла.

Чуть ли не бегом он бросился на голос и после поворота увидел, наконец то самое крыльцо и костёр неподалёку. Только пламя у костра было почему‑то фиолетовым. А крыльцо трепыхалось, будто виделось сквозь струю горячего воздуха.

У костра сидела вся компания: девчонка, лысый узбек, совсем молодой салага и тот, с повязкой, которого Клюква назвал Кутузовым. Девчонка прижимала к лицу окровавленный платок, похоже, у неё шла носом кровь.

Был тут и Баркас. Сидел, на кирпичной пирамидке, вытянув вперёд забинтованные поверх штанов ноги. Как раз завязывал узел на правой ноге.

Он что – сам себя бинтовал? С такими ранениями? Да ему положено сейчас или без сознания валяться, или орать от боли при малейшем движении.

А он уселся, понимаешь?

Увидав Дюшеса, Баркас помахал ему рукой, похлопал по ещё одной стопке кирпичей рядом с собой.

– Сядь, отдышись. В ногах правды нет.

– Но нет её и выше, – зачем‑то пошутил Дюшес.

Он взял из протянутой пачки сигарету, прикурил, затянулся.

– Клюква тут не пробегал?

– Забудь, – посоветовал Баркас. – Нет Клюквы. Нет, и больше не будет.

Убили они его что‑ли? Дюшес про себя чертыхнулся. Если да, то сейчас такое может начаться! Он вспомнил восьмерых мордоворотов из группы захвата, снайперов, которых Клюква лично расставлял по точкам. Правда он рассчитывал, что цель будет располагаться у другого дома. Дома, в котором, по легенде, жил Гробовщик.

Хвастался при этом, какой он проницательный. Мол, нечего за этой девкой по всей Зоне болтаться. Достаточно подождать немного в Колпаках, она сама туда и придёт. И ведь, как в воду глядел. Пришла…

О чём я думаю? – снова чертыхнулся про себя Дюшес. Если эти чудики действительно упокоили Клюкву, без крови не обойдётся. Наверняка дом уже окружён. А снайпера держат всех на прицеле. И лейтенант Рябов, назначенный заместителем Клюквы, как только увидит труп начальника… Вот что он предпримет? Не дай Бог, психанёт или вздумает отмстить!

Он не хотел убивать Баркаса. Он никого не хотел убивать.

От него, по крайней мере на словах, ничего такого и не ждали. Клюква собирался идти разговаривать с «девкой» в одиночку. И только когда наблюдатель сообщил, что та отделилась от основной группы и будто бы растаяла в воздухе, приказал Дюшесу шагать вместе с ним.

Сказал:

– Что‑то последнее время мне Баркас перестал нравиться. Как бы не влюбился в эту шлюшку. А тебя увидит, может, не станет палить с ходу. Мне бы только минутку, дальше я его уболтаю.

Очень уверенный в себе товарищ. Был.

Когда в воздух взлетели три сигнальные ракеты, он хохотнул и спросил у Дюшеса:

– Знаешь, как охотиться кашалот?

И, не дожидаясь ответа, продолжил:

– Он когда находит косяк рыбы, начинает кружить вокруг него, постепенно погружаясь. При этом, он выпускает из лёгких воздух, и рыбу эдаким конусом окружают воздушные пузырьки. Она пугается, сбивается в кучу, а кашалот снизу – а‑ам! – и вся рыба в пасти!

– А у нас вместо пузырьков ракеты? – догадался Дюшес.

– А‑ам! – хлопнул пастью Клюква и засмеялся…