Текст книги "Гробовщик. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Горан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

– Я не презираю их…, ‑ начала, было, девушка, но Полтораш её перебил.

– Скажи ещё, что тебя не воротит от того, что они натворили за свою жизнь, – улыбнулся он. – Что ты чувствуешь себя с ними комфортно и в безопасности.

– Комфортно и безопасно, – с вызовом посмотрела на собеседника Алеся.

Веки Полтораша замигали быстро‑быстро, потом застыли, и он присвистнул:

– Даже так? Погоди, сколько ты с ними уже?

И вдруг заорал:

– Ты что творишь? И после этого я монстр, а ты – ангел небесный?

Полтораш вгляделся в лицо Алеси, замотал головой, забормотал:

– Не верю! Если уж Гробовщика не пропустили…

Он задумался. Вдруг, одним молниеносным движением втянул щупальце в себя. Затянулся почти погасшим окурком сигары. Криво усмехнулся.

– Ладно, раз так – я передумал.

Баркас опустил голову, аккуратно провел по подбородку, усмехнулся, глядя на кровь на руке, потянулся в карман за платком. Прижал его к ране.

– Ну, чего насупились? Говорю же – передумал я вас убивать, – продолжил Полтораш. – Так что, давайте начнём сначала. Добро пожаловать к огоньку, гости дорогие. Хоть и незваные. Располагайтесь поудобнее. У меня всё по‑простому, не стесняйтесь: ешьте, чай пейте. Я, кстати, тоже от угощения не откажусь.

19. Воскресенье. Костер в тумане (окончание)

Аппетита ни у кого не было. Пыж вяло ковырялся в банке рыбных консервов, Бек, не спеша, пил чай из алюминиевой кружки, Алеся смотрела в костёр, клевала носом, вздрагивала, борясь с дрёмой. Баркас курил, глядя в одну точку. И только Полтораш звонко работал ложкой, опустошая уже третью банку тушёнки. Насытившись, он громко отрыгнул, отставил пустую банку, выудил из кармана плаща ещё один окурок сигары, прикурил от деревянного огарка. Сладостно потянулся.

– Что ж ты не расспрашиваешь меня про Гробовщика? – обратился он к Алесе, нарушая всеобщее молчание.

– Что? – вскинулась девушка, моргая глазами. Она потёрла лицо, взяла кружку с давно остывшим чаем, отпила, сказала виновато:

– Извини, я не расслышала…

– Ты ведь его здесь искать собиралась? – спросил Излом, усмехаясь. – А ничего, что тут Чёрный Выброс был?

– У него должно было быть полторы минуты форы, – сказала Алеся.

– Киров, первым делом, ему ногу прострелил, – усмехнулся Полтораш. – Что ему твои полторы минуты? Далеко ускачешь за такое время? Да и не собирался он никуда уходить, потому, что идти ему было некуда. Кому он был нужен на всём свете? Вот и вы с братом его бросили…

– Мы его не бросали! – крикнула Алеся. – Он сам … Лёшка кровью исходил, и Немой сказал, чтоб мы уходили. Сказал, что доделает дела и потом следом за нами. Откуда нам было знать?..

Какими‑то давними и грозными временами вдруг повеяло в воздухе. Туман обрёл ещё большую вязкость, ещё сильнее уплотнился, и Пыжу вдруг показалось, что неподалёку промелькнул полупрозрачный силуэт скособоченного сгорбленного человека, несшего на руках… Ребёнка? Следом за ним, уцепившись за его одежду, хромала невысокая девчушка в каком‑то рванье…

Бек успокаивающе положил руку на плечо Алисе и та обмякла. Пыж проморгался – тени прошлого исчезли.

– Не поддавайся, – сказал Бек. – Этот Полтораш… Он же тебя специально разводит. Хочет вывести из себя.

– И вообще, – это уже Излому. – Откуда тебе знать, как тут всё было? Столько лет прошло…

– Как откуда? – усмехнулся Полтораш. – Я ведь здесь тогда присутствовал. И всё видел.

Он поднялся на ноги, огляделся, махнул рукой левее чёрного дерева:

– Вот там их БТР стоял. А рядом Киров. С ним пяток армейских и двое из комиссии. Киров с вояками недобитков приехали искать, а из комиссии так ходили, языками цокали, да головами качали. Похоже, нравилось им, как тут Щегловские бойцы бродяг в фарш покрошили. Тут видят – Гробовщик к ним хромает. Киров подпустил его метров на пятнадцать и в ногу ему из ТТ как зарядит.

«А чегой‑то ты такой борзый? – спрашивает. – Идёшь, типа на прогулке. Будто и не знаешь, что я тебя по всей Зоне мелким бреднем вылавливаю? И почему пешком? Где твоя упряжка знаменитая?».

Гробовщик на землю упал, за ногу простреленную держится и молчит. А Киров продолжает:

«Ты, наверное, ещё не всей боли, какая есть в этом мире, отведал, если думаешь от моих вопросов отмолчаться. Ничего, сейчас мы недожмуров всех разъясним и поедем в одно место тут неподалёку. Там ты мне в стихотворной форме на все вопросы отвечать будешь».

Полтораш замолчал, будто погрузившись в воспоминания.

– А дальше что было? – не выдержал паузы Пыж. – Или продолжения пока не придумал?

– А кто мне Гробовщик или Киров? С чего мне врать? – пожал плечами Полтораш. – Когда Гробовщик «Гвоздь» сломал, я не заметил. А как завыло небо, да стало чернотой плеваться, тут такое началось! Армейские в БТР кинулись, те, что из комиссии в хату ближайшую. А Чёрному Выбросу что? Ему всё едино: что лист броневой, что крыша, жестью крытая. Что плоть человеческая. Киров, конечно, сообразил, кто всему виновник. Стал в Гробовщика палить. А тому, конечно, хоть бы хны. У него полторы минуты от Чёрного Выброса защита была. Что ему какие‑то пульки. А кода одна из капель Кирову на руки попала, он свой ствол на американский манер – двумя руками держал, ему и вовсе не до стрельбы стало. Бросил пистолет, из кармана «Зонтик» достал, активировал – и бегом в сторону блокпоста. Пока земля жидкой не стала. Выброс только силу набирал. Ну, тут и я из своей захоронки, я во‑о‑он там, в погребе прятался… Так вот – выбрался я из свой норки и бегом к Гробовщику. На плечо его себе взвалил…

– Зачем? – вдруг прервал его рассказ Пыж. – Зачем ты его спасал? Сам же сказал, что Гробовщик тебе никто.

– Он им от Выброса прикрывался, – ответил вместо излома Баркас. – Вокруг Гробовщика аура абсолютной защиты была. Да и потом, когда полторы минуты кончились, чернота сначала на Гробовщика попадала, а уж потом на него.

– Можно подумать, что ты себя бы подставил, – хмыкнул Полтораш.

– Куда уж мне, – усмехнулся Баркас. – Сам же сказал, что я с тобой одного поля ягоды.

– Не отвлекайся, – сказала Алеся.

– Тогда скажи, чтоб не лезли с вопросами, – недовольно буркнул Полтораш. – О чем это я? Короче, не уложился я в полторы минуты. Так что, когда из‑под Выброса выбрались, нам обоим досталось. У меня левоё плечо всё было оплывшее. У Гробовщика – одна нога под коленом, другая – у щиколотки. Ну и на спине пара пятен. Он без сознания был. Нужно было к Болотному доктору, но я бы его однозначно не допёр. Что делать? У меня был «Карман», я Гробовщика в него и засунул. А как до дебаркадера добрался, так и оказалось, что эта штука больше не открывается. Кораблёв тогда сильно тужил из‑за этого…

– Где он сейчас? – перебила его девушка.

– Кораблёв?

– Гробовщик… То есть «Карман», в который ты его засунул!

– Ах «Карман»! – Полтораш наморщил лоб. – Куда же я его, в самом деле? А – так на дебаркадере и оставил!

Он помолчал, снова потёр лоб и спросил:

– А ты вообще, зачем сюда приперлась? Или не в курсе про Чёрный Выброс и что он с местом, где выпал, делает? Что ты тут найти рассчитывала? Какие следы? Через столько лет!

Девушка не ответила и Полтораш продолжил:

– Или, может, тебе кто подсказал, что я здесь обосновался? Так и я здесь не так давно.

– А куда мне было идти? – наконец заговорила Алеся. – Где его искать? Он сюда шёл, когда я его в последний раз видела. Думала, не след, так хоть знак какой увижу…

– Ишь ты – знак. Выходит я этим знаком для тебя и оказался, – сказал Полтораш, криво усмехаясь. – Никогда ещё указателем не работал.

– А зачем ты в подвале прятался? – снова полез с вопросами Пыж. – Как вообще тебя тогда сюда занесло?

– Как занесло, как занесло, – пробурчал Полтораш. – Ногами пришёл. Щеглов объявил общий сбор. А он тогда в великой силе был. Как не послушать? Его даже Кораблёв, которому всё начальство, что в Зоне, что снаружи было побоку, и тот боялся. Вот… А когда все бродяги в деревне кончились, орда по следу Краба двинула. Он и ещё четверо как‑то смогли прорваться.… Ну я и «отстал». Тем более, что на камерах успел засветиться, какие ко мне претензии? Кто ж знал, что бригада зачистки так быстро прибудет…

– И не побоялись они тогда сюда ехать? – спросила Алеся. – А вдруг не ушла бы «орда» и ещё в деревне была?

– Так на то и рассчитывали, – сказал Полтораш. – Потому Киров с проверяющими и примчались так скоро. Щеглов каждому своему монстрику ампулу с какой‑то лютой дрянью зашил возле жизненно важных органов. А брелоки с активатором подрыва всем, кому надо раздал. И Кирову, в том числе. Вот, мол, смотрите, если зверушки попытаются взбрыкнуть, чик – и нет проблемы. Киров, как приехал, всё по сторонам головой крутил, тайком кнопку подрыва тискал, да нервничал. А‑ну, как не работает брелок! Это потом всю эту Щегловскую нечисть в семи километрах к востоку отсюда на околице Нового Мира нашли. И кровососов, и снорков, и онтролёров. Кучно легли, всей, так сказать, компанией. Иначе как бы тогда Краб уцелел? Двое их тогда осталось. Он и Антон Балабол. А трое сгинули, по очереди отход прикрывая. Минуты для товарищей выигрывая.

– Сам‑то как уцелел? – спросил Бек. – Или на тебя ампулы не хватило?

– Почему не хватило? – усмехнулся Полтораш. Он раздвинул полы плаща, приподнял свитер, обнажая левую половину груди, и на всеобщее обозрение предстала дыра с почерневшими краями и висящими из неё обрывами гнилых тканей. Остро пахнуло падалью. Полтораш удовлетворённо посмотрел на искаженные отвращением лица собеседников, опустил свитер, запахнул плащ.

Помолчали под треск углей в костре.

Наконец Полтораш спросил:

– Пойдёшь к Кораблёву в гости?

– Пойду.

– Ну‑ну. Только имей в виду, что за это время характер его изменился не в лучшую сторону. Захочет ли он вообще с тобой разговаривать?

Девушка упрямо поджала губы.

– Ну ладно она, – Полтораш ткнул пальцем в Алесю. – Она Гробовщика ищет, потому, как долг на ней. А вы? Вам зачем головы класть? Ведь даже если отыщите вы «Карман» на дебаркадере, что врядли – столько лет прошло! Кораблёв его выкинул давно или хламом каким завалил и забыл. Но даже если и отыщите – дальше что? Я ж говорю: «Карман» тот «за‑пе‑ча‑та‑ло». Наглухо. И я ни разу не слыхал, чтобы такой вот «запечатанный» «Карман» кто‑нибудь ухитрился открыть.

Он обвел мужчин у костра долгим взглядом. Сказал в сердцах:

– Бесполезно.

Излом встал на ноги, потянулся со стоном, надвинул на голову капюшон. Шумно втянул носом воздух, улыбнулся чему‑то.

– Ладно, – сказал он. – Посидели у чужого тепла, пора и меру знать. Ступайте отсюда по добру по здорову.

Сталкеры, не тронувшись с места, посмотрели на Алесю.

– Куда ж ты нас гонишь, на ночь глядя? – спросил Пыж потерянно. – Тут и днем по такому туману в раз заплутаешь. Может перекемарим как‑нибудь в тесноте да не в обиде, а поутру разойдёмся.

Полтораш не ответил, не сводя с Алеси насмешливого взгляда.

Девушка решительно встала.

– Нет уж, – сказала она. – Пойдём. Лучше уж ночью на болоте, чем с тобой у одного костра. А‑то вдруг ты ещё раз передумаешь. Или ещё чего…

Пыж тоже встал, решительно потянулся за автоматом, но левая рука вдруг перестала его слушаться. Полезла в карман штанов, вытащила оттуда начатую пачку сигарет, протянула Полторашу. Пыж испуганно перехватил левую руку правой, но та по‑прежнему вела себя самостоятельно и, ни в какую, не сгибалась.

– Прекрати, – сказала девушка.

В ответ Полтораш громко рассмеялся, взял протянутые сигареты.

– Вот уж и побаловаться нельзя, – сказал он. Потом продолжил, уже серьёзнее. – Вы бы оружие у него забрали. А‑то, не ровён час, встретите Контролёра. Он, пока вы скумекаете, что к чему, одной рукой этого сопляка много всяких бед натворить успеет.

– И ещё, – сказал Излом. – Если кто не понял, вы сейчас находитесь на маленьком островке в самой бездне Вонючего болота. Так что путь ваш лежит через его топи. А за то, что едой со мной поделились, да беседой развлекли… Да и вообще – чтоб веселее шлось, вот вам подарочек.

Он достал из кармана плаща артефакт, поднёс к лицу, то ли дунул, то ли тихонько просвистел какую‑то мелодию и, будто выточенный из слоновой кости, шарик засиял матовым пульсирующим светом. Взлетел с его ладони, завис чуть выше головы.

– Что? – усмехнулся Потораш, глядя на вытянувшиеся лица сталкеров. – Не знали, как его активировать? Или вы думаете зря его «Болотным огоньком» прозвали?

– Давай, – кивнул он Алесе, и та, подойдя, с силой ткнула пальцем в мерцающую звёздочку. Зашипела от боли, будто укололась. Сунула пострадавший палец в рот.

«Огонёк», между тем поменял цвет на кроваво‑красный, пролетел вперёд и замер, будто дожидаясь тех. Кто за ним последует.

– Ну вот, – удовлетворённо протянул Полтораш. – Теперь он приведёт тебя туда, куда тебе нужно. Заметь: не туда, куда ты хочешь, а туда, куда тебе нужно! Если суждено вам потонуть в этих болотах, то заведёт он вас прямо в трясину, а если судьба вам добраться до суши, то выведет он вас прямо на зелёную травку. Ну и дальше, куда для вас тропа протоптана.

Монстр осклабился, снова демонстрирую нечеловечески тонкие и острые зубы.

– Если вдруг вы решите пойти собственным путём, он какое‑то время будет лететь за вами, а потом отстанет и погаснет. Так что свой путь торить не советую. Во‑первых, сгинете. Во‑вторых, заблудитесь и всё равно сгинете…

Пока длился этот монолог, сталкеры собрали свои пожитки, подобрали оружие. Пыж подумал было сходить поискать свой нож, но потом махнул рукой – чёрт с ним!

Не прощаясь, Бек, следом за ним – Алеся, Пыж и Баркас замыкающим, двинулись вслед за «Огоньком».

– Скатертью дорога! – крикнул им в след Полтораш.

Никто и не обернулся. Бек на ходу поднял длинную палку, вскинул её себе на плечо.

– Эй, душегубы, – продолжил кричать Излом. – Если переживёте это путешествие, впредь мне не попадайтесь! Это сегодня я такой добрый. В другой раз живьём сожру!

И не думавший рассеиваться туман быстро погасил крики Полтораша. В нос ударил смрад гниения вперемешку с какой‑то вонючей химией. Под ногами зачавкало. Шедший последним Бек, достал из рюкзака фонарик, посветил назад и не увидел ни оплывших строений, но пятна костра. Одну только молочно‑серую муть.

Цепочка из четырёх человек углубилась в Вонючее Болото.

20. Вонючее болото.

Вечерело.

«Болотный огонёк», укрытый туманом, казался мутно‑красным призраком. Светил себе тревожной краснотой где‑то впереди, не давал к себе приблизиться.

Сначала они шли по щиколотку в грязной мути, из которой виднелись, шевелились, будто черви, какие‑то водоросли. Потом вода поднялась до колен, скорость их движения замедлилась. Шедший первым Бек, стал в полголоса ругаться на погоду, на жизнь, на это проклятое болото.

– Песком не засыпало, так теперь в трясине утонем, – бормотал он.

Следом за ним месил воду Пыж. Он несколько раз недоверчиво трогал свою левую руку. Потом е выдержал, обернулся на ходу к шедшей за ним Алесе и спросил:

– Что не так у меня с рукой?

– Помнишь, бабочка тебя обрызгала? – напомнила девушка. – А потом гусеница ещё «говорила» про контактную жидкость? Так вот, так гадость, что тебе на руку попала и есть – контактная жидкость. Если она попадает на органику… Короче, если по простому, даёт доступ к управлению тем органом, в который впиталась.

Пыж наморщил лоб.

– И что, теперь любой может моей рукой двигать, как ему пожелается? – спросил он.

– Из тех кто знает как – любой? – виновато улыбнулась Алесся.

Пыж ненадолго задумался.

– Выходит, если бы мне в лицо попало, я бы, как зомби был? – задал он новый вопрос.

– Ну не попало же, – успокоила Алеся.

– И надолго у меня это? – Пыж кивнул на свою руку.

Алеся пожала плечами.

– К утру должно пройти, – сказала она. – Эта жидкость не стабильная. Быстро на составляющие распадается.

Пыж поскользнулся, с трудом удержавшись на ногах.

– Ненавижу болото, – пробормотал он. – Может здесь ещё и пиявки какие‑нибудь водятся?

– Про пиявок не скажу, – сказал Бек, не оборачиваясь. – А вот про болотного лося – слышал. Он, хоть и водорослями питается, не дай Бог на него нарваться.

– А чем это Полтораш мне чуть горло не перерезал? – спросил Баркас, замыкавший группу. – У него там что – третья рука? Или, может, щупальце какое?

– Червяк у него там сидит. В кишках, – вместо Алеси, к которой относился вопрос, ответил Бек. – Полтораш для этой тварюжки два в одном: и маршрутка, и буфет. Жрёт его изнутри потихоньку, но издохнуть не даёт. Оберегает даже.

– Мерзость какая, – сплюнул в болотную жижу Пыж. – А убить этого паразита можно?

– Попробуй, – усмехнулся Бек. – Только, по‑ходу, он тебя первый в винегрет нашинкует, а перед этим ещё и выспаться успеет. Или запамятовал уже, как эта погань тебе чуть ногу не оторвала?

– Тихо, – Алеся остановилась и прислушалась. Глядя на неё Баркас, Пыж и Бек тоже прекратили движение. Чуть впереди замерло мутное красноватое пятнышко Болотного Огонька.

– Слышите? – спросила девушка негромко.

Баркас втянул носом туманный воздух.

– Вроде гнилой капустой пахнет, – в полголоса сказал он.

– Тсс, – приложила Алеся палец к губам.

Откуда‑то слева, далеко‑далеко, раздался еле слышный крик. Страшный. Предсмертный. Так кричат на краю отчаянья, когда уже нет шансов на спасение.

Пауза. Новый крик. И ещё один. И ещё.

– Он что – приближается? – истеричным шепотом спросил Пыж.

Заклацали предохранители. Все имеющиеся стволы развернулись в левую сторону.

Крик и в самом деле приближался. И чем ближе он был, тем яснее становилось, что доносится он откуда‑то сверху.

– Птица? – пробормотал Бек, целясь на звук из своего обреза.

Алеся закрыла уши руками, сгорбилась, зажмурилась…

И чёрные крылья, казалось, величиной в полнеба раскрылись у них над головами. Туман заколебался, завертелся, и страшный крик оглушил, заставил сердце каждого в этой четвёрке пропустить удар, а руки – затрястись мелкой дрожью.

Будто маятник, один конец которого терялся в незримой мутной выси, примчалось слева что‑то вроде толстой верёвки, на другом конце которой болталась, человеческая фигура в плаще с капюшоном.

Несчастный плюхнулся в болото в двух шагах, закопошился, пытаясь ухватиться за гнилые водоросли руками, поднял из мути грязное лицо…

Дырка во лбу, дырка под левым глазом…

– Полтораш? – опешил Пыж.

– Помогите! – прохрипел тот, выпучив глаза. Его «червяк» дёргался, пытаясь втянуться обратно в своего носителя, но тщетно. Вверху держали крепко.

Не успел никто хоть как‑то отреагировать на произошедшее, как – новый рывок. Полтораша подбросило ввысь, и он, разбрызгивая в стороны болотную жижу, устремился вслед чёрным крыльям и протяжным и страшным предсмертным воплям невидимой птицы. Только потревоженный туман какое‑то время всё ещё продолжал клубиться у них над головами.

Первым нарушил молчание Бек.

– Твою мать! – протянул он, нервным движением стирая рукавом капли грязи с лица.

– Может стоило шмальнуть? – спросил Пыж, тоже вытираясь. – Чтоб не мучился.

– Так шмальнул бы, – буркнул Бек.

– Да я не успел, – покаялся Пыж. – Растерялся.

– Вот и я – «не успел», – сказал Бек, достал из кармана мятую пачку, закурил. Рука его заметно дрожала.

– Хоть бы какой пятачок сухой, – пробормотал он. – Передохнули бы, обсохли.

– Мой ПДА показывает, что до края болота километра полтора осталось, – подал голос Баркас. – Может не будем дожидаться пока эта тварь и за нами прилетит, а пойдём уже?

– Полтора, это если по прямой, – буркнул Бек и со вздохом снова двинулся в сторону терпеливо их ждущего «Болотного огонька».

21. День пятый. Понедельник. Гость

Они шли ещё долгих четыре часа, прежде, чем выбрались таки на сухое место. Вместе с болотом кончился, будто обрубили топором, и туман. Стали видны звёзды на небе и недалёкая опушка леса, освещённая, как прожектором, полной луной. «Болотный огонёк» отлетел от них метров на десять в сторону леса и завис, слегка покачиваясь, будто поплавок на воде в безветренную погоду.

Повалились на траву, и, казалось, нет ничего прекраснее, лежать просто так на твёрдой земле и смотреть в ночное небо. Но вот заурчало у кого‑то, вроде бы у Бека, в животе, и мокрые ноги сами собой не сохли. Так что пришлось вставать, разводить костёр, снимать берцы и носки для просушки. В другое время Пыж и штаны бы снял, чтоб быстрее высохли. Но нынче постеснялся Алеси.

Девушка тоже сняла свои высокие ботинки и придвинула их поближе к костру. Села рядом, обхватив колени. Задумалась.

Бек пошарил в рюкзаке, достал из него литровую флягу, потряс, прислушиваясь. Недовольно поморщился.

– Не жмись, – сказал ему Баркас. – У меня на карте в двух километрах отсюда ручей указан. Завтра запасы пополним.

Бек покосился на него, но всё же налил в здоровенную кружку остатки воды, придвинул её ближе к огню. Посмотрел на звёздное небо, постучал пальцем по левому запястью, выразительно глядя на Баркаса.

Тот глянул на ПДА. Сказал:

– Почти пять. Скоро рассвет.

После чего добавил в костёр дров, потом вынул из своего рюкзака три банки тушёнки. Катнул одну Беку, другую Пыжу.

– Алеся, – позвал он.

Девушка вздрогнула, подняла на него глаза.

– Ты бы поела, – продолжил Баркас.

Алеся пожала плечами, взяла протянутую тушёнку, задумчиво покатала банку в руках.

– Юрий Семецкий: кто‑нибудь слышал про такого сталкера? – спросила вдруг девушка.

Бек, уже начавший орудовать в своей банке ложкой, аж закашлялся. Вот уж спросила, так спросила! Все привыкли, что Алеся знает ответы там, где другие репы в задумчивости чешут. И вот – здрасте. Спросить про самую легендарную личность Зоны.

Пыж, было, открыл рот, но Бек жестом его остановил и заговорил сам.

– Не знаю, как и ответить, – прокашлявшись, начал он. – Про него слышал каждый в Зоне. А у кого есть ПДА, тот, что ни день, читает в общем чате сообщения о его гибели. Но вот подробностей о том, что это за человек, и почему он раз за разом принимает смерть, то в одном уголке Зоны, то в другом – неизвестно. Вариантов навалом. В основном, все сводятся к тому, что этот Семецкий чем‑то здорово провинился перед Монолитом, за что и наказан.

– Провинился, – тихо повторила Алеся.

– А в чём дело? – осторожно спросил Баркас. – Ты почему о нём спросила?

– Да так, – махнула рукой девушка. – Пустое.

Повисла пауза, которую, наконец, прервал Бек.

– Ну, раз пустое, значит и говорить нечего. Давайте, вы втроём покемарьте пару часиков, да двинем дальше, как говаривал покойный Полтораш «… по тропе судьбы». А‑то вон – он кивнул в сторону «Болотного огонька». – Наш поводырь, аж копытом бьёт.

– А ты? – спросил Пыж.

– А я с детства не люблю в мокрых подштанниках спать.

– Так сними, – хохотнул Пыж.

– Стесняюсь, – холодно улыбнулся ему в ответ Бек. – Но если ты сам готов нас покараулить, я, так и быть, брезгливость свою преодолею.

– Что ты, что ты! – замахал руками Пыж. – Это я так – шутейно.

Бек мазнул по нему суровым взглядом, снова спросил у Баркаса:

– Сколько там времени?

Не дожидаясь ответа, продолжил:

– Пять часов? В полдевятого я вас подниму.

Расположились вокруг костра, положив под головы рюкзаки, и почти сразу все заснули.

Светало.

Пыж тихонько бормотал что‑то во сне. Баркас пару раз всхрапнул. И только Алеся спала тихо‑тихо, как спят счастливые дети.

Бек сидел, сложив ноги по‑турецки, курил, глядя в пламя костра, думал о том, что вот: оказывается – у него есть сын. И что из этого?

В недалёком лесу вдруг громко и заливисто просвистела какая‑то птица. Алеся пошевелилась, встала, как ребёнок, кулачками, потёрла глаза. Отошла за густой куст. Через несколько минут вернулась, оправляя штаны. Подтянула ближе к Беку корявое полено, которое Баркас притащил из леса. Присела рядом.

Помолчала, потом вдруг спросила, глядя себе под ноги:

– Вот скажи мне, Бек, почему люди помнят в основном подонков? И чем больше он жизней загубил, тем крепче память. Ленин, Наполеон, Гитлер – этих всякий знает. А вот попроси назвать деятеля, при правлении которого не было ни одной войны или который детскую смертность в разы уменьшил, кто про такого вспомнит?.

– Ты это к чему?

– К тому, что вся слава Семецкого в том, что он метко стрелял. В том, что он убил беззащитного…, ‑ она запнулась, но продолжила. – Убил беззащитного. Того, кто ничего ему не сделал. Ни плохого, ни хорошего. И вот он у вас – легендарная личность. Не Гробовщик, который десятки людей вытащил из аномалий, не Кораблёв, который вернул с Того Света не одну сотню, не Ломоть, который не гнушался сам ходить в Зону, хоть и был смотрящим Западного лагеря – нет. Убийца‑Семецкий или сволочь‑Киров – вот ваши кумиры! Существа, которых и людьми назвать язык не поворачивается…

Девушка запнулась, протянула руку к мятой пачке сигарет, торчавшей из нагрудного кармана куртки Бека:

– Угостишь?

– Раз не куришь, то е стоит и начинать, – сказал Бек, отводя её руку в сторону.

– С чего ты взял, что я не курю? – возмутилась Алеся.

– Видал я курящих женщин. Ты на них совсем не похожа, и слава Аллаху! А что касается твоих слов – у тебя сплошная каша в голове…

– Семецкого помнят, потому что о нём каждый день в чате семафорят. Мол, скончался там‑то и от того‑то, – перебил его Пыж. Он привстал, потянулся, потер лицо, на котором отпечатался один из швов рюкзака.

Пожаловался:

– Разболтались тут – мёртвого разбудите.

– Кто семафорит? – спросил Бек.

– В смысле? – не понял сразу Пыж. Потом скривил рожу, пожал плечами. – Не знаю. Может, автоматически. Как его ПДА пришлёт сигнал о смерти носителя, так в чате сообщение и появляется.

– И что – ты считаешь, что нельзя поставить фильтр, чтобы этих сообщений больше не было? – усмехнулся Бек. – Однако этого не делают. Знаешь, почему?

Пыж снова пожал плечами. Громко зевнул.

– Для таких вот балбесов, как ты. Ты вот не знаешь, а мне один долговец рассказывал, что есть дяди, которые отвечают за идеологию Зоны. Да‑да, есть и такие. И вот эти дяди иногда собираются и решают, что в Зоне будет принято считать хорошим, и то – что плохим. Сталкеры в своей массе народ храбрый, даже отчаянный, но – недалёкий. Им что в уши надуют, тому они и верят, – продолжил Баркас. – Здесь шепнут, там байку расскажут, тут легенду придумают, и вот уже Киров эпический герой, а Гробовщик – исчадие бездны. Хотя на самом деле может быть и наоборот.

– И зачем им эти враки? – спросил Пыж.

– «…Кто управляет Прошлым тот управляет Будущим…», – процитировал Баркас. Он тоже встал, потянулся, глядя в сторону восходящего солнца, и продолжил. – Книжки читай, молодой.

– Кстати, долговца этого, что тебе про дядек этих рассказал, не помнишь, как кличут? – спросил Баркас у Бека.

Тот спокойно выдержал его взгляд, после чего спросил у Алеси:

– Раз все встали, может, двинем дальше? Какие у нас планы?

Девушка подняла голову, задумалась. Потом встрепенулась, посмотрела куда‑то влево, и тут же пискнул зуммер на ПДА Баркаса. Тот глянул на экранчик прибора, потом в сторону, куда смотрела девушка и в полголоса сообщил:

– У нас гости.

Мгновение, и сталкеры ощетинились стволами. Пыж присел, поводя «Калашниковым» в поисках цели. Баркас остался стоять, сдвинувшись вперёд и вправо. Автомат держал стволом в землю, но было видно, что в любой момент он готов вскинуть своё оружие и начать убивать.

Бек встал на одно колено, проверил, в каждом ли стволе обреза патрон, потрогал рукоятку ножа в ножнах у левой щиколотки. Сказал Алесе в полголоса:

– Если начнётся стрельба, падай на землю и не шевелись. И капюшон одень!

– Сколько их? – тихо спросил Пыж.

– Пока – один, – коротко ответил Баркас.

Бек поморщился. Вместо того, чтобы облегчить сталкерам жизнь в Зоне, ПДА только окончательно всё запутали. Где гарантия, что кроме оснащённого этим приборчиком бродяги, не крадутся, заходя с флангов ещё с десяток бандитов, у которых нет на запястье модной электронной приблуды.

Бек посмотрел на Алесю, но девушка молчала. Он перевёл взгляд на Баркаса.

– Часом не по твоему следу на нас вышли?

– Куст видишь? – вместо ответа спросил тот. Бек посмотрел на густой куст с узкими заострёнными листьями, разросшийся у самой воды, и кивнул.

– Ныряй туда и ни звука, – продолжил Баркас. – Только быстро!

Пыж проводил Бека взглядом, хмыкнул:

– Засадный полк?

Баркас криво усмехнулся.

– Алеся, – начал, было, он, но в этот момент совсем неподалёку хрустнула ветка, и они услышали, как кто‑то сказал простуженным голосом:

– Вы только шмалять не начинайте раньше времени.

– Ты кто? – спросил Баркас громко. – И чего тут потерял? Ты выходи на открытое место. Нечего по кустам хорониться.

– Да я бы вышел, – донёсся ответ. – Да тут аномалия или артефакт какой‑то. Боюсь, как бы не вляпаться. Не в курсе, как его лучше обходить: слева или справа?

Действительно, голос раздавался со стороны, где завис в воздухе их «поводырь».

– Без разницы, – сказал Баркас. – Смело иди. Это «Болотный огонёк».

– Похож, – после паузы сказал голос. – Только светится. А даже если и так, «Огонёк», он же обычно в «Электре» зарождается.

– Не веришь – гайку брось, – сказал Баркас. – И давай уже – показывайся. Не люблю я, когда из кустов за мной подсматривают.

В кустах зашуршало.

– Хотел бы подсмотреть, ПДА бы выключил, – раздалось оттуда.

Раздвинулись ветки, и к ним вышел невысокий крепкий мужик в поношенной камуфляжной ветровке и грязных джинсах. За плечами у него виднелся АКСУ прикладом вверх. Руки незнакомец держал слегка приподнятыми. От лба к челюсти у него была повязка а‑ля Кутузов, с кровавым пятном в районе левого глаза. Под вторым сощуренным глазом багровел здоровенный синяк.

– Ну, вот он я – сказал мужик. – Семён Дубок, может слышали?

– Остальные где? – резко спросил Баркас.

Мужик помолчал, колеблясь. Потом махнул рукой:

– Всё равно с нас взять нечего. Тут, неподалёку. Если по дороге, километров семь, а если через лес напрямки – полтора, не более. Деревня Колпаки…

Пыж увидел, как дрогнул плечи Алеси, когда прозвучало это название.

– Сколько вас? Как нас нашёл? – продолжил допрос Баркас. – Зачем?

– Двое. По ПДА, – стал отвечать Семён, запнулся, подбирая слова для ответа на последний вопрос, потом снова махнул рукой и продолжил. – Надо раненого добить. А у меня рука не поднимается.

– Вы не думайте – я заплачу, – добавил он, шаря рукой по нагрудному карману куртки. – Сколько возьмёте?

Пыж прямо присвистнул от такого предложения. Он шагнул вперед, закрывая собой сидевшую у костра девушку.

– Слышь, бродяга, – сказал он. – А ты не попутал?

– Погоди, – прервал его Баркас и спросил у пришельца. – Напарник?

Тот кивнул.

– Что с ним?

Семён открыл рот, чтобы ответить, но тут из‑под повязки заструилась кровавая дорожка и, он, щуря здоровый глаз, стал неловко её вытирать рукой.

– А ну‑ка – сними повязку, – потребовал Баркас, наводя на него ствол автомата.

Мужик застыл на мгновение, потом завозился с узлом на затылке. Пальцы его дрожали.