Текст книги "Это только цветочки (СИ)"
Автор книги: Гейфилд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
– Я не могу. Не могу без тебя! Слышишь, ты?! Я тебя ненавижу! Трахни меня, я не могу без этого, мне плохо, я тоже схожу с ума! Я убью твоего майа, я разнесу всю твою жизнь! Один раз в эпоху, разве этого много?! – Манвэ колотил брата кулаками в грудь, жадно прижимаясь к нему, тёрся о него всем телом и чувствовал долгожданный ответ сущности брата. Эру создал их связанными, и время от времени связь требовала обновления. Некогда совокупление было придумано Валар отнюдь не для воспроизводства. Для того, чтобы вновь почувствовать себя единым целым с тем, кто был близок до воплощения. – Мел, Мел… Мелькор…
Мелькор поцеловал его, жадно раздвигая языком его зубы, чувствуя, как трепещет напряжённое горло от невысказанных слов и потребности выпустить в мир ещё несколько облечённых в звук гадостей. Манвэ застонал, так же ненасытно втягивая его язык глубже, облизывая его и сжимая губами, сияющими негой и яростью глазами ловя озверелый взгляд Мелькоровых глаз, невероятно разгоревшихся.
Орлы вырывались из битвы, жалобными криками давая понять, что сдаются. Потрёпанные драконы провожали их воинственным рыком.
– В Ангбанд… – простонал Мелькор, на мгновение оторвавшись от губ брата, и, повинуясь его зовущему взгляду, снова погрузился в сладкую и колючую муть поцелуя и слияния сущностей, болезненного и приятного настолько, что хотелось потерять сознание.
Тёмное воинство отправилось домой, повинуясь приказу своего властелина.
– Ой… ай… аа… во мне жук застря-я-ял!!!
– Не ори, вот он, за волосы зацепился. Видишь, уже летим домой.
Хэннер нервничал страшно, когда он выпускал жука, руки у него тряслись. Судя по тому, что дракон покинул своё подземное укрытие и отправился в сторону Ангбанда, сражение закончилось. Что с Мелькором, почему он сразу не пришёл и кто победил, майа не знал, но смутное ощущение говорило ему о неадекватности состояния его Валы.
– Что-то с Мелькором… что-то с Мелькором… – твердил он шёпотом, а притихший Йонвэ тонко всхлипывал. – С ним что-то происходит… я не понимаю, что… Йонвэ, а с твоим что?
– Ему очень… очень хорошо, – выдохнул Йонвэ и расплакался.
– Моргот… сволочь… сука… не смей… не сме-е-ей останавливаться… ещё… Ме-е-ел…
– Забыл, что я уже не Враг? – усмехнулся Мелькор, за волосы дёргая брата назад. Манвэ закричал от восторга, он извивался, стоя в самой для себя унизительной собачьей позе, позволяя Мелькору наматывать на руку свою гордость, длинные сияющие волосы, за покушение погладить которые он бил по рукам даже Намо. Ради Мелькора он готов был на всё, он любил его настолько, насколько был способен, его тело любило Мелькора, его сущность приходила в разлад и звучала в дисгармонии с миром без регулярного контакта с братом, и если бы они могли позволять себе секс постоянно, то убили бы друг друга в бесконечной как бездна страсти слиться воедино и звучать вместе хоть секунду. Изначально связанные и изначально разные, они могли сшибаться в твёрдой уверенности, что сейчас один из них сумеет наконец порвать другому глотку, и исступлённо, почти лишаясь сознания, не помня потом, что произошло, сливаться в высших сферах и на земле, блаженно чувствуя воссоединение.
Мелькор не помнил о Хэннере и даже о Горе, Манвэ не узнал бы Йонвэ, не узнал бы Намо или отца, явись они ему в момент слияния. Для него был один Мелькор, не его и его, Мелькор, влюблённый в другого и верный другому, не ему, не ветреному Королю возрождённого Мира, Мелькор, дающий выход злобе и алчности в акте, имеющем мало общего с любовью, эротикой и даже страстью. Сила их движений могла дробить камни и коверкать поверхность земли, бьющей фонтанами и сплетающейся энергии хватило бы на то, чтобы полностью разнести планету, оставив в первозданном космосе жалкие несколько пылинок и двух полусумасшедших творцов мира.
– Если бы мы трахались слишком часто, – прорычал Мелькор, как никогда сильно похожий на Моргота, с обострившимися клыками, с горящими глазами и капающей с уголка губ слюной, и всё так же, потянув за стиснутые в кулаке пряди, заставил Манвэ подняться на колени и прижал его спиной к своей груди, – мы бы не выдержали, правда?
– Давай, давай, ещё, давай не выдержим в этот раз, Мелькор-р-р-р?!
Манвэ набросился на него, извернулся, не обращая внимания на несколько с кровью вырванных прядей, сжал коленями его бёдра и в одно рваное, будто неумелое движение снова наделся на его влажный от крови член.
– Ты ни с кем больше не бываешь таким большим… – прошептал Король Воздуха ему на ухо и больно куснул за мочку. – Давай, разорви меня снова… я хочу быть твоим, только твоим… на сегодня.
Мелькор впился зубами в его чувственный хищный оскал, слизывая кровь с разбитых и искусанных губ, и, с силой нажав ему на плечи, до конца насадил на себя.
– Ужас, – сказал Ирмо, чувственно откинувший голову на плечо Намо, который сосредоточенно перебирал его длинные золотисто-каштановые, чуть волнистые пряди. – Как Манвэ орёт, на весь Валинор слышно… что он там с ним делает?
– Трахает, – пожал Мандос свободным плечом. – Он слишком заботится о своём майа, из-за этого не находят выхода злость и жажда убийства, он начинает свихиваться, и потому свихивается Манвэ, а когда они свихиваются, им нужно потрахаться и спустить друг на друга всё, что в них скопилось лишнего. Зато две-три эпохи снова поживём спокойно. Будешь сок?
– Неплохо бы. – Лориэн вальяжно расположился на диване и стал томно наблюдать, как брат неторопливо идёт к столу, разливает по стаканам свежевыжатый сок и возвращается к нему, спокойный, надёжный и элегантный, как всегда. Кокетливо расстегнув на тёмно-зелёной рубашке верхнюю пуговицу, Ирмо улыбнулся и потянул правое бедро брата к себе на колени. Глядя, как тонкие пальцы близнеца соблазнительно ощупывают и массируют его ногу, Намо отпил из своего стакана и, поддерживая у губ Лориэна второй, стал поить его.
– Люблю всё делать вместе с тобой, – промурлыкал Ирмо, склоняясь к сладким губам Намо и сглатывая в предвкушении очередной ночи вместе. – Как хорошо, что мы друг другу не надоедаем.
– Просто замечательно, – спокойно сказал Мандос и, ударив его под дых, чтобы вызвать спазм мышц и сбой дыхания, который всегда его заводил, повалил брата на диван и вцепился зубами в его подбородок, слизывая живую горячую кровь, которой ему постоянно не хватало. Ирмо давно к такому привык.
Ещё до создания Арды терзаемый и терзающий дух были так счастливы, что не пожелали разлучаться. Вместо одного владения пришлось создать два, ибо дух целительства не согласился прийти в воплощённый мир без духа-убийцы, и вместе с Намо в мирную изначально Арду пришла смерть, являющаяся неприятным, но закономерным итогом той бесконечной боли, которую несли поющие мир Мелькор и Манвэ.
Никто кроме Валар не знал, что Мелькор не умел убивать. Ирмо привёл в Арду смерть и искупил её возрождением, невозможным и ненужным без неё.
– Чего ты на Йонвэ набросился?
– Он не похож на тебя.
Мелькор усмехнулся. Они лежали, сплетённые так тесно, чтобы могли бы представить себя единством.
– Хэннер тоже на тебя не похож. К счастью. Двоих таких я бы не выдержал.
– К счастью. Никто не сможет заменить тебе меня.
– Это точно.
Манвэ потянулся, прижимаясь к груди брата. Начиналось отторжение. Через несколько минут они снова перестанут понимать, что привело их в одну постель. Осталось так мало…
– Будь нежнее со своим малышом. Он не заслужил твоей жестокости.
– Я знаю. Я просто хотел тебя.
– Приходи в себя. Пока я его тебе не отдам.
– Да. Так будет лучше. – Манвэ мягко поцеловал брата в губы и, резко отстранившись, капризно толкнул его: – Убирайся вон, и так всю мою постель кровью заляпал! Кэрлин, Арвин, уберите здесь!
Манвэ отправился в купальню, бросив на старшего презрительный взгляд. Мелькор неторопливо поднялся, встряхнулся, расслабляя перенапряжённые мышцы, и под испуганными взглядами застывших в дверях майар облачил себя в хламиду, каковая – с поправкой только на цвет – являлась официальным нарядом каждого Валы вот уже второй круг Арды.
– Пока, мальчики. Не забудьте потереть повелителю задницу, он сам сегодня может и не справиться.
Йонвэ спал на диване, подложив под голову чёрную подушку с вышивкой в виде дракона. Полуразрушенная башня Ангбанда потихоньку отстраивалась, взбудораженные драконы переговаривались за стенами замка. Духи обернулись лошадьми и волками до того, как майар успели увидеть их в первозданной форме.
Тёмный майа ожидал своего повелителя, неподвижно сидя в кресле. В голове колотилось только одно слово: «Мел».
Мел-Мел-Мел-Мел-Мел-Мел-Мел-Мел…
Мел.
Мел?!
Мел!
– Ме-е-ел!!!
Мелькор обнял его за плечи одной рукой, а второй погладил по голове, не позволяя к себе прижаться.
– Привет, маленький. У вас всё в порядке?
– Да… то есть… пол-Ангбанда разнесло, Мел, что с тобой случилось, где ты был, я волновался, ты мог хотя бы…
– Нет. Извини. Уже всё в порядке. Сегодня-завтра Манвэ можно не бояться. Где Виэрт? Манвэ говорил, он его покусал.
– Виэрт нас защищал!
– Я знаю, где он?
– Не знаю, я… Мел, нас дракон унёс до того, как…
– Да, мне уже сказали! – раздражённо огрызнулся Мелькор, стремительно идя дальше по коридору. – Виэрт! – рявкнул он и прислушался. – Где вы были?!
– В оружейном зале, там окно выбито и…
– Значит, ждёт у кабинета.
Хэннер рванулся за Валой наверх, по лестнице, думая, откуда пахнет горелым мясом, ледниками и ветром Манвэ. И ещё кровью, очень сильно.
– Мел, ты не пострадал? – нарушил он молчание.
– Неважно. Иди спать.
– Мел, я тебя всю ночь ждал, ты пришёл под утро, ничего не объяснил, не связался даже, ты можешь…
– НЕТ! Выметайся спать, я тебе сказал!
Мелькор развернулся на лестнице, заметно пошатнувшись, и схватился за перила.
– Хэннер, – сказал он мягче, – не злись на меня. Я устал и у меня есть для того причины. Тебе тоже необходимо отдохнуть, а Йонвэ не стоит всё-таки оставлять без присмотра. Днём всё расскажу, если проснусь.
Он пошёл дальше. Хэннер, прибитый его словами, возмущённо завопил:
– Что значит «если проснусь»?!
– Могу проснуться и вечером, – усмехнулся Вала. – Доброй ночи.
Хэннеру повезло. «Доброй ночи» – последние адекватные слова, на какие меня хватило.
Поганее быть уже не могло, обида Хэннера почти ничего не решала.
– Карвир…
Послышалось тихое скуление. Чёрный волк приподнял голову и жалобно улыбнулся.
– Бедняга… спасибо.
Мелькор присел на корточки и поцеловал волка в морду, обнял за шею, погладил по загривку.
– Малыш… дай посмотрю твои лапки. Все изрезал… как же ты сюда доплёлся? Плюнул бы, там остался… ладно, не переживай. Сейчас помажем и всё пройдёт. А насчёт изгвазданных полов не переживай, отмоем.
Подхватив здоровенного волка на руки, Вала пинком открыл дверь в кабинет, вошёл и уложил зверя на стол, где за неделю с его психоза так ничего и не появилось. Бардак тоже не изменился.
– Стекло застряло. Плохо… поправимо. Завлиял он тебя своей силой, даже магией не поможешь… а то я бы тебе колыбельную пел, глядя, как стекляшки выпрыгивают. – Мелькор доставал из шкафчика дезинфицирующую жидкость, пинцет, бинты, иглы и мазь. Волк устало наблюдал за его приготовлениями. Вала прошёлся по кабинету, взял недопитую бутылку крепкого коньяка, выдернул зубами пробку, глотнул сам и подошёл к четвероногому пациенту.
– А ты молодец. Отличился. Стоило бы дать тебе награду.
Волк издал неопределённый звук наподобие хмыканья.
– Пей. Натерпелся.
Мелькор налил коньяк в ладонь, Виэрт поднял голову и стал потихоньку слизывать терпкую жидкость. Нюх у них с Мелькором был примерно одинаково острый, так что спиртное зверь, как ни странно, вполне одобрил: в выборе еды и напитков Вала был весьма привередлив и не терпел того, что раздражало его вкус и обоняние.
Постоянно подливая, Мелькор споил волку половину бутылки.
– Не смотри. Думай о чём-нибудь хорошем.
Виэрт прикрыл глаза и отрешённо слушал, как Мелькор протирает руки спиртом, гремя металлической крышечкой, как звенит о стекло пинцет, и почти не чувствовал боли, когда Вала ловко и аккуратно вытаскивал из его изрезанных лап крошечные кусочки стекла, а потом обрабатывал ранки целебной мазью, даря успокаивающую прохладу. Только немножко саднило, совсем чуть-чуть. Думать о чём-то хорошем не требовалось. Всё лучшее уже происходило с ним сейчас.
– Полежишь так или забинтовать?
Волк потянулся мордой к рукам повелителя и лизнул его пальцы, сочувственно на него глядя и насторожив уши.
– Само заживёт, – буркнул Мелькор, натягивая шёлковый рукав на обожжённую руку. Виэрт печально улыбнулся и подтолкнул ему носом баночку с мазью.
– Ладно, если ты настаиваешь. Болит, конечно… но я того заслужил.
Зверь рыкнул и снова положил голову на стол, наблюдая, как его повелитель с изрядным трудом разоблачается, и жалея, что у него нет рук, чтобы помочь.
– А Манвэ снова намекал на то, что я по-прежнему с тобой сплю? – спросил Мелькор через плечо, улыбаясь. Волк звучно фыркнул и показал зубы в жизнерадостном оскале. – Вот гад, а! Ещё бы сказал, что не просто так я до Хэннера жил тут бобылём… с волками.
Он засмеялся, а Виэрт заперхал, вторя ему.
Той ночью Мелькору никого не хотелось видеть. Мутная пелена заволокла разум, и, перетащив волка в одну из тех спален, где не бывает никто, кроме властелина Ангбанда, и которыми пользуются очень редко, он забылся тяжёлым нервным сном.
Карвир облизывал ему лицо и грел своим телом, успокаивая, и в конце концов Мелькор уснул крепко и спокойно, обнимая своего пушистого друга, часть сущности которого случайно отыскал в мясорубке перерождения.
Если бы Манвэ видел своего старшего брата, невинного, как эльфийский младенец, спящего в обнимку с дрыхнущим кверху пузом волком, ему, возможно, могло стать стыдно за подозрения в их адрес.
К счастью, в этот самый миг Манвэ шипел в горячей ванне, пока юные майар натирали ему изодранную спину целебным средством, и крыл Мелькора в хвост и в гриву, за что ему ничуть не было стыдно, равно как и за большинство прочих его нелицеприятных деяний. Зато ему было очень хорошо, и Арда цвела и благоухала, являя миру живых прямые доказательства того, что Король счастлив.
Мохнатая лошадка философски ощипывала с куста шиповника в одну ночь распустившиеся цветы, ловко избегая колючек, и тоже была вполне счастлива под заинтересованными взглядами грациозных духов разрушения, которым не были доступны обычные лошадиные радости.
– Не плачь, Хэннер. Всё хорошо. Не плачь.
Хэннер вздрогнул и проснулся. Он лежал там же, где и уснул, в постели Мелькора, пустой постели, где всё хранило запах и следы присутствия хозяина, где всего касались его руки… где казалось, что он всё-таки рядом.
Мелькор был рядом. Сидел около кровати на корточках, растрёпанный, выглядящий усталым до предела, с взбухшими тёмными и бордовыми полосами на торсе и руках, и гладил Хэннера по спинке и по голове.
– Ну, чего ты плачешь?
– Я не плачу… – хотел майа сказать бодро, но получился еле слышный сип, а щёки и впрямь были предательски мокрыми. Значит, действительно плакал, во сне… вот гадость, а так не хотелось свою слабость Мелькору показывать!..
– Плачешь. И зовёшь меня во сне. Со мной всё хорошо, не переживай.
– А это что? – Хэннер потянулся к ожогу на руке Валы, но тот прянул в сторону.
– Заживёт.
– Я помажу?.. – Майа поморгал, пытаясь проснуться как следует.
– Нет. Не прикасайся к ним. Я уже сам помазал.
– Болят?
– Нет.
– Мел, что с тобой? – Хэннер сел на постели и серьёзно посмотрел на Валу. – Ты… какой-то не такой… что случилось? Может, расскажешь? Ну хоть чуть-чуть…
Мелькор облокотился на кровать и устремил на своего подопечного долгий испытующий взгляд.
– Расскажу. Не смогу же молчать всё равно. Только пообещай ко мне не прикасаться, в ожогах контактный яд. Клянёшься, что не будешь трогать меня?
– Хорошо… – Хэннер сразу нахохлился и посмотрел на своего Валу как загнанный зверёныш. – Я не буду, только зачем ты это попросил?
– Потому что после того, что я скажу, тебе очень захочется меня ударить.
– Говори, – велел майа тихо.
Ни на секунду не прерывая с ним зрительного контакта, Мелькор медленно проговорил:
– Мы дрались с Манвэ. Я его трахнул.
Майа моргнул.
– А дальше?.. – потребовал он тихим, задушенным, не своим голосом.
– Дальше пустота.
– Ыкм… – Хэннер едва смог выдавить из себя звук. – Ты… уходишь от меня… к нему?..
– Нет. Я ушёл от него к тебе. Снова. Мы не можем быть вместе, но иногда нам приходится такое делать. Иначе мир развалится.
– Значит, мир стоит потому, что вы время от времени трахаетесь? – Губы майа горько скривились. – И как же часто?
– Раз в несколько эпох.
Мелькор предпочёл бы, чтобы в него кинули подушкой.
Понурый и растерянный, совсем ребёнок, Хэннер сидел перед ним, сцепив руки на костлявых коленках, и смотрел на свои с силой сжатые пальцы.
– Это редко, – наконец произнёс он, в его тихом, очень спокойном голосе звучало непонимание. – Почему вы так редко это делаете, если любите друг друга?
– Я его не люблю. Он меня тоже. – Мелькор почувствовал облегчение, услышав голос своего юного возлюбленного. – Но мы изначально связаны. Очень крепко. Другой способ слияния нам недоступен.
Хэннер поднял исполненные муки глаза.
– А с ним лучше, чем со мной?..
Вала слабо улыбнулся и кончиками пальцев провёл вниз по его щеке.
– С тобой мне хорошо. А с ним – дико. Я бы хотел его убить, так ненавижу в это время. Если бы я любил его, а не тебя, я был бы с ним. Время от времени приходится отдавать миру этот долг… – Мелькор страдальчески улыбнулся, – но ты – не долг. Ты подарок, посланный мне со звёзд. Я люблю тебя и буду любить всегда. Что бы ни случилось.
Майа всхлипнул.
– А если я не буду тебя бить, а только обниму… это тоже нельзя?..
– Дай мне простыню.
Хэннер торопливо вручил ему требуемое, и Мелькор тщательно обмотал тёмной шёлковой тканью обожжённые места.
– Теперь можно. Только не очень сильно.
Тонкие ручки майа обвились вокруг его шеи, и Хэннер прошептал ему в губы, прижавшись лбом ко лбу:
– Ты дурак. Я тебя люблю. Неужели ты думал, я не пойму?
– Ты понял…
– Но я всё равно тебя ревную… – покаялся Хэннер свистящим шёпотом и поцеловал Мелькора в нос. – Я бы хотел, чтобы ты был только моим, но ты же Вала, так нужно… ты не виноват, если бы ты не пришёл ко мне, стоило бы тебя ударить… но я ведь тебя люблю, и ты меня тоже… правда?
– Правда, малыш. – Вала улыбался, глядя в большущие от переживаний чёрные глаза. – Очень люблю. Не пришёл бы, если не любил… жаль, что на мне ядовитые ожоги.
– Это… – напугался Хэннер, – от Манвэ?!
– Нет, от его ловушки, но тоже очень неприятно. Со временем пройдут.
– И не лечатся никак? – расстроился майа, страшно желая поцеловать любимого в губы, которые были близко-близко. – Болят всё-таки, наверное…
– Болят. Совсем немного. Но это пройдёт. Не переживай. Ложись спать.
– А ты?
– Я тоже пойду.
– Ты не… а, да, ожоги… – Хэннер почувствовал укол совести: он проплакал от обиды почти всю ночь и в раздрае, обиде и волнении за состояние Мелькора разбудил его, не дал отдохнуть, когда ему так требуется отдых… Вала, впрочем, выглядел измождённым, но вполне довольным.
– Я рад, что ты не злишься. Пойду, пока не уснул прямо здесь. И, пожалуйста, не переживай за меня, всё будет нормально. Ложись спать.
Видеть, как он уходит, Хэннер не мог.
– Мел, Мел, Мел!.. – он вмиг соскочил с кровати, бросился следом и прижался к спине Валы, обхватил его под грудью, прижавшись всем тельцем. – Пожалуйста, Мел!.. Я не буду к тебе прикасаться, я буду тихо рядом лежать, я к тебе не притронусь, только, пожалуйста, возьми меня с собой, я не хочу больше оставаться один!..
Мелькор усмехнулся и, развернувшись, подхватил его на руки.
– Ладно. Пойдём. Только пока меня лучше и правда не трогать.
Ангбанд заботливо перенёс их, не потревожив раны хозяина. Виэрт поднял голову с подушки.
– Так ты… всё-таки спишь с волком?.. – пролепетал Хэннер в шоке.
Мелькор сгрузил его на кровать и, сбросив простыню, полез под одеяло, где вилял хвостом вполне довольный жизнью выздоравливающий зверь.
– Стал бы я тебя забирать, если бы спал с волком не просто так в обнимку, – подмигнул он и завалился на бок, обнимая своего пушистого друга. – На него яд не влияет. И вообще, он герой, заслуживает того, чтобы спать в хозяйской постели. И ты спи тоже, только отодвинься подальше. Не хочу, чтобы ты покрылся красными пятнами.
Глядя ему в спину, Хэннер незаметно уснул, положив голову на сложенные руки, и всю ночь послушно не подползал к возлюбленному и даже не шевелился.
Йонвэ спал крепко, как под заклятием, и даже гул растущей башни и рокочущий драконий рык за окнами ничуть его не тревожили.
Во сне он видел Валу Манвэ, тоже спящего и улыбающегося мило и безобидно. На столь редкое явление хотелось смотреть ещё и ещё, и Йонвэ не просыпался, пока Хэннер утром не растряс его за плечо.
Второй раз за ночь Мелькор проснулся от острой боли в ожогах. Ему снилось, что они с Манвэ трахаются и брат снова рвёт зубами рубцы, торопливо глотает ядовитую кровь, брызжущую фонтанчиками из-под вздувшейся кожи. На запястьях у Манвэ темнели следы волчьих зубов.
В темноте слышалось сосредоточенное сопение и влажные чмокающие звуки. Вала повернул голову, чувствуя, как скрипят позвонки.
Лёжа рядом с ним, Виэрт осторожно облизывал багровый ожог на его левом плече. По другую сторону от волка, крепко обняв его поперёк брюха и трогательно прижавшись к пушистому боку, спал Хэннер.
«Волчья слюна лечит любые раны», – ласково ответил Виэрт на взгляд хозяина. – «Спи. Плечо ведь уже не болит?»
«Не болит», – улыбнулся Мелькор и погладил по голове сначала волка, а потом майа, с личика которого сразу сползла гримаска тревожного недоумения. – «Спасибо, малыш».
«Я тебя люблю».
«И я тебя».
Потянувшись мордой ближе, Виэрт нежно лизнул Валу в щёку и висок.
«Спи, мой Вала. Я позабочусь о твоих ранах, как и ты позаботился о моих».
Мелькор поддался дрёме, успев подумать, что возвращение к Карвиру целительского дара – хороший признак.
В один из последних дней, когда ещё мог ходить, Карвир, осунувшийся, с растрёпанными и разметавшимися по голым плечам волнистыми светлыми волосами, сидел на высоком табурете и курил, упираясь острым локтем в колени. Мелькор смотрел на него с порога.
– Я недолго ещё протяну, Мелькор, – проговорил майа, оборачиваясь к тому, кого желал и не мог назвать своим повелителем. – Видит Эру, я хотел бы быть твоим, но он не позволит мне. Наверное, так тому и надо быть. Я не смогу дать тебе всего, чего ты заслуживаешь.
– Карвир, ты уже дал мне то, чего я очень хотел. Мне впервые хорошо. – Мелькор подошёл и сел на стол, потеснив чашку горького кофе, в блюдечко которой майа стряхивал пепел. – Мы ничего не сможем сделать?
– Ничего. – Бледно-серые зрачки майа ускользнули вбок, не позволяя встретиться взглядам. – Я чувствую его волю даже через твои блоки. У нас есть ещё несколько дней. Может быть, две или три ночи. Нет… три – вряд ли.
Вала вздохнул, до треска стискивая пальцами край столешницы.
– Он отнимает у меня всё, что делает мою жизнь лучше…
– Тот, кого ты полюбишь, ещё придёт к тебе. Ты ведь не будешь спорить с тем, что любишь меня от безысходности?.. – Худые пальцы легли на колено Валы. – Я могу любить тебя как повелителя, ты меня – как друга, быть может… но, встреться мы в другой жизни, мы не нашли бы повода лечь в одну постель.
Мелькор отвёл глаза.
– Я не хочу, чтобы ты умирал.
– Никто не хочет умирать. – Карвир притянул к губам его руку, заставив отпустить ни в чём не повинный стол. – Я тебя люблю, Мелькор. Я буду с тобой, даже когда умру. Я не нужен им в Мандосе. Быть может, потом ты ещё найдёшь меня. Никто не умирает навсегда.
Стискивая его в объятиях, целуя в плечо – кости, обтянутые тонкой прохладной кожей, ещё более бледной, чем его собственная, – Мелькор хотел верить, что это не последний их разговор, что всё получится, что удастся вырвать майа из власти Манвэ…
Он ошибся.
Больше поговорить им не удалось.
К вечеру Карвир перестал понимать речь и метался по замку, то с недоумением оглядывая себя и всё вокруг, то с жуткими криками кидаясь на стены и мебель, чтобы раскроить себе голову. Последняя вспышка сознания случилась только перед самой смертью.
– Не плачь, – шептал майа, холодными пальцами гладя Мелькора по щеке. – Не помни меня, чтобы не причинять себе боли. Тебе её и так хватает. Я тебя люблю. Однажды мы снова встретимся, и тогда я буду твоим слугой навечно.
– Я… тоже люблю тебя… люблю, малыш, люблю… – Вала обнимал единственное существо, которое стало для него дорогим, но измученное и наконец бездыханное тело уже таяло в его руках, возносясь к Эру.
Мандосу бывшие шпионы были не нужны.
…– О чём ты вспоминаешь? – Гор сел рядом и сжал плечо Валы, внимательно глядя ему в лицо. Мелькор понуро покачал головой, сигарета дымилась в его пальцах, просыпая пепел на стол.
– Если я тебе расскажу, ты разозлишься.
– Я больше разозлюсь, если не расскажешь. Я всегда злюсь, когда ты расстроен. Ты до сих пор думаешь, что мне доставляет удовольствие смотреть, как ты мучаешься? Колись, Мелькор. И не такое случалось. Расскажи мне всё, я пойму, по крайней мере, постараюсь. Обещаю не орать.
Мятежный грустно улыбнулся.
– Даже если я расскажу тебе про майа, который был у меня до тебя?
– О, это интересно. Давай, рассказывай все свои грязные маленькие тайны, откуда, когда, сколько раз, в каких позах… – Гор стебался, откровенно и с наслаждением. Мелькор долго и трудно привыкал к такому способу выражения сочувствия, но теперь ему не хотелось ничего другого. Достаточно было посмотреть в глубокие чёрные глаза майа, чтобы понять: никакой насмешки. Подбодрить иначе он просто не умеет.
– Ну, что у вас с ним такое было? – спросил Гортхаур серьёзно, взяв Валу за подбородок цепкими горячими пальцами, чтобы посмотреть ему в лицо. – Расскажи мне, я пойму, Мел. Правда. Что ты меня боишься? Я ведь всего лишь твой майа.
Гор горько улыбнулся. Он ненавидел подчиняться. Пожалуй, лучше бы ему было родиться эльфом или человеком, чтобы иметь относительную свободу выбора. Майа ценил то, что Мелькор не применял к нему свою силу, чтобы вынудить что-нибудь делать, ценил относительную волю и доступную ему силу, ценил то, что редко рядом с Мелькором чувствовал себя низшим. Они были почти равными, но это «почти» временами удручало Гортхаура. Он хотел быть Валой для своего Валы, продолжая считать, что равному место среди равных. Мелькор готов был сделать его Валой, только чтобы Гору было рядом с ним ещё лучше.
– Ты мой возлюбленный, – прошептал Мелькор, ловя его ладонь, чтобы прижать к губам. – Ты не раб. Я ведь тебе говорил…
– Мелькор, ты уходишь от темы. Давай, выкладывай, почему ты тут сидишь как Ниенна над трупом мышки и даже курить забыл. И сигарету отдай, нечего добро переводить.
Гор затянулся, затрепетали тонкие ноздри, выпуская струи дыма, и Мелькора прорвало. Той ночью он рассказал ему всё: и про Манвэ, и про Карвира, и про предыдущих майар, засланных с целью следить за ним, многое про свою жизнь до Гора и даже до Арды. Майа слушал внимательно, не пропуская ни слова, изредка задавал короткие уточняющие вопросы, но прерывать Валу избегал. Когда слова наконец кончились, Мелькор убито выдал:
– Прости, я не должен был тебе всего этого рассказывать…
– Фигня. Я хотел знать. Тебе ведь легче?
– А ты не злишься?..
– С чего я должен злиться? Ты доверил мне то, что тебя волнует. Я ценю такие вещи… кстати говоря. – Гор смял в блюдце очередной окурок и покровительственно поцеловал Валу в нос. Несмотря на зависимое в общем-то положение, такие жесты всегда ему удавались. – Спать пошли.
Сказанное Мелькором майа редко комментировал. Иногда выдавал что-нибудь потом, как следует обдумав. А думал он всегда долго. Временами даже слишком. Кое-что сказать Мелькору так и не успел.
Наутро Гор был непривычно ласков и на удивление Валы только пожал плечами:
– Я хочу, чтобы тебе было со мной хорошо.
– Мне с тобой лучше всех, – сказал Мелькор и коротко сжал его руку. – Здесь у тебя точно нет конкурентов.
Сдержанная, но довольная улыбка Гора стояла у Валы перед глазами, когда он начал просыпаться.
– Гор… – тихо позвал он, задыхаясь от счастья.
На кровати за спиной началось активное шевеление, и наконец худенькое лёгкое тельце перевалилось через его бок. Хэннер посмотрел Мелькору в глаза.
– Мел, я здесь… ты как?
Губы Мятежного несколько раз дрогнули прежде, чем он смог произнести нужное слово.
– Хэннерчик…
Майа исступлённо к нему прижался, обняв за шею.
– Хэннер, не…
– Пусть я покроюсь пятнами, мне плевать, – прошептал Хэннер на ухо своему Вале. – Если ты болеешь, я хочу болеть вместе с тобой. Но ещё больше я хочу тебя наконец-то обнять!..
Чёрный волк, встряхнувшись, спрыгнул с кровати и пошёл, цокая когтями, к выходу из комнаты, всё ещё немного хромая на правую заднюю лапу.
Перед тем, как прикрыть за собой дверь, он обернулся через плечо и весело улыбнулся.
Мелькор и Хэннер больше не спорили.
Они целовались, им было хорошо, и губы в губы Гор говорил своему повелителю, своему возлюбленному, своему другу то, что не успел сказать в прошлой жизни.
19 – 25 июля 2008
====== 3. Суд справедлив ======
Часть третья
Суд справедлив
Мелькора долго и нудно рвало. Он уже сам устал от этого непрерывного опустошительного процесса и уныло стоял на коленях, опираясь подбородком на край ванны, загвазданной так, что смотреть было уже даже не противно. Гнетущие выворачивающие потуги ещё не покинули его. Бодро шумел душ. Для душа исторжение жидкости было привычным состоянием, для Мелькора – нет. С ним всегда так случалось после контакта с Манвэ, но после столь долгого, в целую жизнь, перерыва приступ казался невыносимым. Потом отвратительным. Потом выматывающим. Потом болезненным. Потом бесконечным. Потом просто хотелось, чтобы он уже когда-нибудь кончился.
– Мел, ты долго там? Собрание скоро начнётся, а ты всё плещешься! Ты уже ЧИСТЫЙ!..
– Ага… – невнятно отозвался Вала, чувствуя, как к горлу подступает новая порция забродившей крови. – Я скоро…
Какая же гадость…
Мелькор чувствовал, как из носа и с краешков губ текут тонкие кровавые потоки. Если подумать о еде, вывернет ещё раз, кажется, вообще ничего внутри не останется. Если не подумать… какая разница, всё равно вывернет…
При одной мысли о том, что что-то коснётся его рта, Мелькора вывернуло последний раз. Он чувствовал, что больше ничего не осталось. Ничего лишнего… только его.
Ожоги почти прошли, но ядовитая кровь не давала ему покоя те несколько дней, что он провёл в постели с Хэннером и в гостиной, восседая в кресле и развлекая двух маленьких майар. Виэрт валялся у него в ногах или забирался на колени, пил с его рук сок и холодный чай, ничего вроде бы не делал, но его присутствие здорово успокаивало. Мелькор мог долго делать вид, что он в порядке, а потом забиваться в угол и страдать там до посинения, выпуская из себя всё, чему не позволял вырваться при других. Ему не были нужны свидетели его слабостей. В такие моменты любому требовалось полное одиночество и хоть немного покоя.
