Текст книги "Это только цветочки (СИ)"
Автор книги: Гейфилд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Манвэ сел на кровать к брату и прикурил от его сигареты.
– Знаешь, – улыбнулся он, окидывая старшего долгим взглядом, – сейчас мне жаль, что между нами ничего не было этой ночью.
Тёмный Вала слабо улыбнулся, прикрывая глаза, как нежащийся лев.
– Хочешь сказать, хороший разговор – это ничего?
Повелитель Ветров рассмеялся, уткнувшись ему в плечо.
– Ты прав, хорошие разговоры случаются у нас гораздо реже.
Мелькор переложил сигарету в левую руку, а правой потянул его за волосы. Младший мгновенно напрягся, но Мелькор только посмотрел ему в глаза.
– Хочу ещё раз увидеть тебя таким, пока ты всё ещё куришь, сидя со мной на одной кровати.
Не пытаясь вырваться, Манвэ с вызывающей улыбкой затянулся и выпустил дым ему в лицо.
– Смотри.
– Ты не знаешь границ, – тихо проговорил Мелькор. – Иногда мне кажется, что ты вовсе не чувствуешь боли. Ничего не чувствуешь.
– Ветер не напорешь на копьё, он всё пропускает сквозь себя.
– Но ты не только ветер. Ты мой брат.
– Да кто об этом помнит.
– Я.
– Твоё мнение давно никому не нужно.
– И в первую очередь тебе.
– Мне? Ошибаешься, милый. – Манвэ поднялся, бросив незатушенный окурок ему на одеяло. Мучение на лице брата приводило его в экстаз. – Мне нужно всё, что заставляет тебя страдать. Ветер никогда не был так силён, чтобы толкать тебя на то, что ты можешь делать только сам. – Король усмехнулся, вскидывая голову. Он был прекрасен, но Мелькору хотелось его удушить. – Отъебись, слышал?
Мелькор молча выбрался из-под одеяла, сунул ноги в расшнурованные ботинки и взял со стула скомканную рубашку. Младший смотрел на него с кривой улыбкой.
– Прощай, – сказал Тёмный Вала и переместился.
– Урод! Тварь! Я тебя ненавижу! – выкрикнул Манвэ в пустоту, прекрасно зная, что старший его не услышит, и ненавидя себя и его, и весь мир в придачу, потому что мир нёс в себе их Песню. Яростный ветер раздул искру в тлеющем одеяле, и через несколько минут опустевший маленький домик уже пожирало пламя, а в отдалении всё так же спокойно шелестели волны великого океана.
– Карвир, а как ты думаешь, Мел любит Манвэ? – спросил Хэннер, ложечкой мешая тёплое молоко в большом стакане.
– Он любит тебя, – спокойно возразил целитель и сел через угол стола от него. – Не беспокойся. Не нужно его ревновать.
– А вот куда это он опять упёрся? – ревниво буркнул маленький майа. Сказывались особенности расы: обычные школьные проблемы волновали Хэннера куда меньше, чем то, что ему уже которую ночь придётся провести в одиночестве. Ночь, на самом деле, была всего лишь вторая, но майа уже весь извёлся и не знал, куда себя и деть. Раз попробовав, отказаться было ещё труднее, чем если бы не пробовал вовсе.
– Он Вала, Хэннер, – улыбнулся Карвир. – У него и помимо нас есть дела. Очень много дел.
Хэннер надул губы и стал пить молоко.
Мелькор лежал, раскинув руки, на траве в парке, в том месте, где под землёй скрывалась крепостная стена. Он любил в былые времена лежать на стене и смотреть на звёзды, или обозревать чёрные равнины вокруг замка. Теперь не было ни стены, ни равнин, то есть стена была, но глубоко под землёй, спрятанная и замаскированная во имя мира, а полежать всё равно хотелось, именно здесь. Звёзды с земли казались немного другими, но мир того стоит… раз уж так все порешили.
Парк всё равно казался Мелькору недостаточной оградой. Местность вокруг Ангбанда без стены выглядела какой-то лысой.
Ни единый шорох не нарушал тишины безветренным вечером. Сгущались сумерки, звёзды становились ярче.
Далеко на дорожках парка послышался цокоток волчьих когтей. Вала слабо улыбнулся, гнетущая тоска потихоньку начинала таять.
Карвир сел рядом, вытащил из кармана початую пачку сигарет, достал одну и закурил, щурясь на звёзды.
– Он опять тебя бросил? – спросил майа, покончив с третьей сигаретой. Мелькора успокаивал звук его дыхания.
– И ещё как. – Крылатый зло улыбнулся. – Удивительно, как я ещё не разучился испытывать боль от его выходок.
– Мел.
– Что?
– Как ты встретился с Гортхауром?
Мелькор положил руку ему на колено и передал образы.
– Это не выразить словами, любовь моя.
Карвир бледно улыбнулся и, подтянув колени к груди, прилёг рядом со своим повелителем и свернулся клубком, положив голову ему на плечо.
– Красивая ночь, – услышал Мелькор его голос у самого уха и сказал:
– Чудная.
Гор… что могло быть лучше, чем его появление? Мелькор его обожал, Мелькор любил его, Мелькор готов был на всё ради того, чтобы с ним был Гор.
– Я ряженое чудовище, созданное, чтобы разогнать тоску затянувшегося маскарада, – обронил однажды Мелькор, перекатывая между пальцами окурок. – Наверное, тебе знакомо это ощущение: всем нужно то, что ты делаешь, но не ты сам.
– Ты говоришь неправду, – возразил Гор, и это прозвучало лучше, чем все «люблю», слышанные Крылатым от Манвэ.
Всё началось до смешного банально. Будущий тёмный майа просто постучался в дверь. Он шёл, слушая музыку мира, и легко обнаружил замок, спрятанный в ледниках. Великая твердыня, не приспособленная для жизни существ с телами, внушила ему уважение, хотя, пожалуй, он не хотел бы здесь жить. Но идти назад он хотел ещё меньше.
Майа взял колотушку и ударил в огромный, покрытый инеем гонг. Тотчас произошло изменение мелодии, он услышал раздражение и усталость, и вслед за тем появился Мелькор. У твердыни не было окон и дверей, кажется, она целиком состояла изо льда.
– Кто ты? – спросил Вала. Он даже не открыл глаз, из-под ресниц виднелись лишь краешки белков.
– У меня больше нет имени.
Мелькор открыл глаза. Майа почувствовал, как разум Стихии ищет в нём что-то и не находит.
– Откуда ты пришёл?
– Из Валинора.
– Почему в тебе нет Света?
– Ты мне льстишь, – коротко усмехнулся майа. – Во мне ещё есть Свет. Немного, я не смог выбросить его весь, иначе умру. Свет нужно чем-то заменить. Увы, не может быть другого выбора в полярном мире.
Мелькор склонил голову к левому плечу и улыбнулся, сложив руки на груди.
– Почему ты так уверен, что я тебя возьму?
– А Тьме не нужны лишние руки? – Пришелец повторил его жест в зеркальном отражении. Вала развеселился, и крохотные льдинки в воздухе радостно замерцали, отражая его настроение.
– Проходи.
Майа ухватился за след Валы и перенёсся в замок, через прозрачные стены которого кое-где виднелись глубины вечных льдов.
Они жили там достаточное время для того, чтобы майа, наречённый Гортхауром, прошёл испытание и заслужил доверие своего властелина.
Затем он принял Тьму, навсегда избавившись от Света, но удар, нанесённый переменой сущности, был слишком силён.
– Мелькор… – пробормотал Гор, когда очнулся. Ему было плохо, так плохо, как не было даже во времена, когда Свет ломал его истинную природу, пытаясь превратить непокорного духа в свою марионетку. – Прости, кажется, я плохой ученик…
Вала грустно улыбался и гладил его по голове, опасаясь пока вмешиваться в сложный внутренний процесс изменения энергии. Гортхаур не сразу понял, что ледников больше нет, что он лежит на зелёной траве, а Мелькор держит его голову на коленях, прикрывая его лицо от яркого солнца левым крылом.
– Я совсем забыл, что тоже люблю солнце и тепло, – проговорил Тёмный Вала почти мечтательно, Гор прежде не слышал таких интонаций. – Думаю, здесь мы построим Ангбанд. Ты ведь согласен переехать немного южнее?
Гор улыбнулся. От тепла ему действительно становилось лучше.
В следующие несколько месяцев он узнал, что у Мелькора бывают любимые вещи, впервые увидел его волков и драконов, смог полюбоваться проносящимися по степи табунами вороных коней, а ещё с удивлением обнаружил, что заслуживает едва ли не большего внимания, чем Мелькорово зверьё. Прежде он не знал, что Тёмный Вала не только создаёт себе подданных, но и заботится о них. Гортхаур любил волков, с драконами, правда, так до конца и не поладил, но понять, возится Мелькор со своими четвероногими друзьями по врождённой склонности или потому, что больше не с кем возиться, так и не смог. Факт оставался фактом: с ним Мелькор провозился не меньше, чем с больной волчицей.
Гортхаур презирал похотливых майар, которые только и мечтали, что лечь под своего Валу. Он презрительно кривился, глядя, как пренебрежительно Стихии принимают подобострастные ласки, и никогда не унизился бы до подобного. В результате он был причислен к предателям и подвергнут насильственному «излечению от гордыни», вскоре по завершении которого и покинул Валинор.
Что подразумевалось под «излечением от гордыни», Гортхаур никогда не рассказывал, но по тому, как судорожно дёрнулось его лицо при упоминании методов развития чувственности у майар, Мелькор сделал выводы. Уточнять он ничего не стал, чувствуя потребность развязать с Манвэ войну за извращение своего замысла.
Романа у них не было. Однажды Гор просто попросил слияния, чтобы открыться полностью, и с того момента и до изгнания из Арды Мелькор не любил, не хотел и не ценил никого, кроме своего единственного майа.
– Иногда мне кажется, что я сошёл с ума. Что ничего не было. Что мне приснилось. Всё: Манвэ, ты, Гор. Что я один и вижу сны в беспредельной пустоте, куда изгнал меня отец, чтобы снова меня испытать. Мне страшно. Я боюсь открыть глаза и снова увидеть вокруг только звёзды, и понять, что вы все умерли, или не существовали никогда.
– Мы здесь, – проговорил Карвир. – И твои глаза открыты. А дома тебя ждёт Гор и мешает ложечкой варенье, думая, что не пробовал ничего слаще твоего поцелуя.
Мелькор улыбнулся, и по его щеке скатилась мерцающая слеза.
– Ты всегда был немного сумасшедшим, – улыбнулся целитель. – Но ни одно безумие не способно на то, чтобы породить нас такими, какие мы есть. Не бойся, Мел. Больше мы не исчезнем.
Саундтрек к сцене: Three Days Grace – I Hate Everything About You
Влажный нос сопел около его уха, когда он незаметно ушёл, чтобы не вернуться. Тогда пламя, которое он искал на той стороне, поднялось и пробудило своего хозяина, и невозможное свершилось, чтобы остановить того, кто не хотел возвращаться.
– Потанцуем? – по-волчьи усмехнулся Гор, забирая в ладони тонкую кисть Карвира.
Губы целителя тронула бледная улыбка. Руки он не отнял и тогда, когда с пальцев Гортхаура потекло призрачное пламя. Карвир чуть закинул голову; его сущность отвечала потоками золотистой энергии, они переплетались с огнём, рождая нечто полупрозрачное, оранжево-золотое, колеблющееся.
Гор обнял целителя за талию, делая первый шаг, и они двинулись в танце по кругу, оставляя мерцающий энергетический след.
– Ты любил его?
– Люблю и сейчас.
– Ты знаешь, что я не давал ему клятвы в верности ?
– Да.
– Что я могу убить тебя, потому что не служу твоему господину, и поглотить твою сущность?
– Конечно.
– И не боишься меня?
– Я не умею, – горько ответил Карвир, не отводя глаз. Они замыкали круг; трава не приминалась под их подошвами.
– Зачем ты спросил у него про меня?
– Он хотел, чтобы кто-то услышал.
Начало круга колебалось в сантиметрах от спины Гора.
– Карвир…
– Я знаю. – Майа легко прикоснулся пальцами к смуглой щеке. – Пусть это заберёт меня всего… будь с ним. Не бойся, я ничего не увижу.
– Даже если бы видел весь мир…
Карвир погрузил руку в начало круга, и стена вспыхнула и замкнулась; энергия потекла сквозь тело целителя, но он не почувствовал боли, только его сила медленно вытекала, поддерживая связь того и этого мира.
В центре круга лежал Мелькор, и чудо, способное его пробудить, решительно приблизилось и опустилось подле него на одно колено.
Намо нервно провёл кончиком языка по верхней челюсти, слева, там, где всё ещё оставался зазор на месте выбитого две вечности назад клыка.
– Сделай что-нибудь.
Мандос покачал головой.
– То, что они затеяли, нельзя оборвать.
– Они совершили непозволительное!
– Ирмо, заткнись.
Лориэн вздрогнул, будто от пощёчины, и замолчал, уставившись на брата.
– Ты понимаешь… – начал он свистящим шёпотом.
– Да.
– Так почему ты позволил это?! Мы ждали так долго… вытолкни его за пределы Арды! Отдай ему дух его майа, и он даже не вспомнит о своей миссии! Мы убьём его щенка, вырвем с корнем сердце Тьмы, очистим Арду, и она будет принадлежать нам целиком!
– Как ты наивен, друг мой. – От ледяной улыбки брата Ирмо стало не по себе, он попятился и присел на столешницу, вцепившись в неё задрожавшими пальцами. – На твоём месте я бы не решился связываться с Гортхауром.
– Я и не собираюсь вступать с ним в схватку! Я…
– А ты предлагаешь схватиться с ним мне? – Намо вскинул голову и обнажил зубы, демонстрируя отсутствующий клык. – Нет, спасибо, я больше не хочу.
– Но ведь такой удобный случай…
Нежная улыбка Мандоса заставила его осечься и отвести глаза.
«Люби меня… зови меня… знай обо мне всё, что я не могу тебе рассказать… Гортхаур, волчье солнце с сияющими жалами вместо лучей, катящееся по моему безумному небосводу…»
– Открой глаза, Мел. Открой глаза, иначе тебя затянет. – Гор нервно облизал губы. Рука Валы в его руках оставалась неподвижной и ледяной. Его сознание будет блуждать по той стороне, пока в очередной раз не найдёт Гора, и если найдёт, то останется там. Но я здесь, Мел, только посмотри!.. – Мел… Балроги тебя пали, Мел!
– Не так… – прозвучал тихий голос Карвира. – Нежнее… тише.
Кого другого Гор бы послал, но его почему-то не смог.
– Мел, – заговорил он тише, кладя ладонь на лоб возлюбленного, – проснись, Мел…
– Гор… – улыбаясь, шепнул Мелькор, – и подскочил, как в кошмаре, вцепляясь в рубашку своего майа. – Гор!..
Гортхаур растерянно улыбнулся.
…ты думал, всё это кошмар… как тебе сказать, что я всего лишь часть твоего кошмара?..
«Я выдержу. Будь с ним. Будь столько, сколько нужно. Я подожду».
Гор прикрыл глаза, соглашаясь, и прикоснулся губами к губам своего Валы.
…я буду с тобой, я удержу тебя, и даже если я говорю тебе неправду, всё потому, что твоё счастье для меня важнее моего… не для меня одного…
Барьер взметнулся выше и сомкнулся, образуя над ними купол; силуэт Карвира в его сиянии был почти неразличим, словно он влился в саму энергию и соединился с ней.
Хэннер в своей кровати спал мёртвым сном, и его сердце билось так медленно, будто намеревалось вот-вот остановиться.
Для них ничего не было. Ни прошлого, ни будущего, только они и мерное сияние любви вокруг.
Мелькор не хотел думать, как оказался здесь. Гор был с ним, его, его настоящий Гор, заклинатель пламени, мятежный дух, не покорившийся никому, его, только его Гор…
– Я тебя люблю… – шептал Гортхаур, его любовь пламенем лилась с пальцев, и Мелькор шёл на его зов, шёл, покидая круговерти сумасшедших далёких реальностей, хороводы мёртвых планет и тени прошлого; пламя окружало его, пламя вело его, и лёгкий золотистый свет тянул его по огненной дороге, лаская его воспалённый разум и утишая его боль, умеряя усталость, утоляя жажду вечного покоя.
К тому моменту, когда сущность Валы воссоединилась, «я тебя люблю» превратилось в подобие заклинания, которое для достижения результата нужно повторить бесконечную бесконечность раз; барьер мерцал едва заметно, и сквозь него пробивались мутные утренние лучи.
«Гор…»
Круг рвался, Карвир больше не мог его удержать; Мелькор протянул руку, и его пальцы погладили пустоту. Пламя исчезло мгновением позже, барьер наконец порвался, оставив Карвира лежать на траве и кашлять кровью.
– Мел! Мел! Мел! Мел! Мел! Мел! Мел! Мел, что с Карвиром?!
Хэннер поймал руку своего Валы и прижал к щеке; ему было страшно, он не помнил, как и почему оказался здесь, в парке, где Мелькор лежит на спине и смотрит на него безумными глазами, как будто не узнавая.
– Мееел!
– Что?
Майа так и сел. Ужас отпустил его так же внезапно, как захватил. Карвир стоял на четвереньках и продолжал кашлять, перед ним в траве пузырилась багровая лужа, коленями он стоял на широкой выжженной полосе, Мелькор явно не понимал, где находится, а сам Хэннер готов был на что угодно ради подобия определённости.
Целитель вытер рот рукавом и сел; выглядел он как анатомическое пособие. Младший майа встал и, оставив ошалелого Мелькора озираться по сторонам, подобрался к нему.
– Карвир… хоть ты скажи, что тут произошло?
Целитель подарил ему сияющую улыбку и рухнул в обморок.
– Ненавижу вас обоих!.. Хоть кто-нибудь мне что-нибудь объяснит?!
В запале он наступил на выжженную полосу, и ощущение того, что только что он сам был здесь и совершил что-то невыразимо важное, пронзило его до самой макушки.
– Мел, – сказал он севшим голосом, – что я сделал?
– Кажется, ты в очередной раз спас меня, – Мелькор обернулся и странно посмотрел ему в глаза, – Гор.
Манвэ вздрогнул и проснулся. Гор стоял у его постели и мрачно смотрел ему в лицо.
«Ещё одна такая выходка, грязножопая дрянь, – с явным удовольствием добавив ругательство, проговорил призрак майа, – и я заставлю тебя пожалеть, что когда-то пошёл против Тьмы. И будь уверен, что никакой Моргот тебе тогда не поможет».
Светлый Вала схватил телефон и попытался позвонить Мелькору, но гудков не было, связь отключилась. Осанвэ тоже не помогло. Ветер замкнулся в смерч вокруг его дома; Манвэ закричал от ужаса и проснулся, на этот раз уже не во сне. Никакого Гора не было, и гудки в трубке, как выяснилось, присутствовали. Очень хотелось позвонить Мелькору и как-нибудь его обозвать, чтобы услышать его голос, но это выглядело бы слишком уж беспомощно.
Манвэ обхватил себя за плечи и принялся раскачиваться вперёд-назад, судорожно всхлипывая. Он боялся Гора, до паники боялся, Гор был слишком силён, Гор выбил зуб Намо и ранил нервную систему Ирмо, Гор так напился силы Тьмы и любви своего Властелина, что мог тягаться с Валой, и злости у него было достаточно, чтобы победить. У Повелителя Ветров стучали зубы, он ещё долго сидел так, глядя в одну точку замершими зрачками, и отчаянно молил отца, чтобы это оказалось всего лишь сном.
Намо сидел на столе, подтянув колени к груди и обхватив их левой рукой, а правой передвигал кубики. Выходило всё одно и то же.
Как далеко мы можем заходить в своей лжи и есть ли основания для того, чтобы прекратить затянувшийся спектакль в связи со смертью исполнителя главной роли?
Он был послушен и прошёл испытание… что станет с катализатором по завершении реакции?..
Вала опустил голову на колени и задумался. Время утекало, а принять решение требовалось уже сейчас.
«Мел».
«Как, даже без телефона?» – не удержавшись, съязвил Мелькор.
«Всё кончено. Гора ты можешь забирать».
«…»
«Завтра привози Хэннера ко мне. Гора получишь на месте».
Мелькор не успел ничего сказать, после короткой паузы связь оборвалась.
«Т-т-то-то есть как это?..»
Карвир спал рядом и мог только крепче сжимать его руку во сне. Хэннер возился на кухне, готовил какую-то еду для них, в школу он, разумеется, не пошёл. У Мелькора не было сил подумать о том, насколько Гор является Хэннером и насколько Хэннер похож на юное воплощение Гора. У него вообще не было сил. Даже на то, чтобы приложить руку ко лбу.
Объединить? Или поменять одного на другого?..
– Ты понимаешь, что никогда не будешь прощён?
Гор надменно вскинул голову. Они его боялись, все боялись. Единственного, кто никогда не боялся смотреть ему в глаза, давно не было в Арде. А сам Тёмный Майа не боялся уже ничего. Он был божеством и владел силой Тьмы, тени его величия блуждали по миру, и стереть их могла только финальная Песнь.
– Мне не нужно ваше прощение.
Манвэ сжался под тяжёлым взглядом Гортхаура, закусил нервно задрожавшую губу, ему стоило большого труда не спрятаться за спины братьев.
– Ты будешь изгнан из Арды, – проговорил Мандос и веско добавил, – изгнан навсегда, без права возвратиться.
Майа улыбнулся и двинулся к границе пустоты. Намо смотрел на него и улыбался в ответ.
«Как жаль, что и там ты его не увидишь».
Задержавшись лишь на мгновение, Гор развернулся и ударил всего один раз. Тьма обожгла Намо лицо; Ирмо, Оромэ и Тулкас одновременно бросились на помощь, но майа уже перешагнул границу и исчез в безвременье. Намо кашлянул, выгоняя душащую его Тьму из ноздрей и рта, на площадку с лёгким «клак» упал выбитый клык с почерневшим корнем.
Мандоса передёрнуло, Ирмо затрясся, вцепившись в рукав близнеца.
– Ненавижу, – пролетел над всеми возносящийся к Эру шёпот Манвэ. – Отец, как же я его ненавижу!..
К вечеру Тёмный Вала накопил достаточно сил, чтобы погрузиться в раздумья и начать метаться по Ангбанду. Карвир спал. Хэннера всё бесило, он ушёл принять ванну и через минуту принялся звать к себе Мелькора.
– Мел, потри мне спинку, – попросил он, когда его Вала, словно восставший мертвец, покорный приказу призвавшего, явился, и сунул ему мочалку. Мелькор задумчиво принялся растирать ему спину, сидя на краю ванны. Юный майа разнежился, но, обнаружив, что возлюбленный на него не смотрит, обиженно пихнул его локтем в бедро:
– Мел!
– М-м? – вздрогнул Мелькор.
– Ты сейчас где?
Мелькор свободной рукой вынул изо рта сигарету и, подумав ещё с полминуты, выдал:
– Не знаю.
Хэннер устало вздохнул и столкнул его с ванны:
– Иди отсюда.
Вала пожал плечами и послушно вышел. Хэннера его покорность взбесила окончательно, и он ещё минут десять колотил мокрой мочалкой по стене и по воде, рыча от злости. Нелестных эпитетов в его мыслях огрёб и Манвэ, и темперамент Мелькора, и все валарские занятия скопом.
По выходе из ванной выяснилось, что Мелькор опять куда-то ушёл из Ангбанда, и ещё часть ночи майа провёл в их кровати, безнадёжно и отчаянно всхлипывая в пропахшую любимым подушку.
Мандос не отзывался. Ночь, проведённая в парке под луной, не помогла принять решение. Дозваться Гора, разумеется, не получалось тоже.
Вала вцепился в свои волосы и застыл, сидя на земле.
Надоело. Не хочу ничего решать, не хочу метаться, не хочу страдать… хочу, чтобы всё было… никак. Тишина и покой. Ни единого проклятого звука… ничего не слышать, не видеть, не чувствовать и не знать… ничего… ни-че-го…
Хэттер приник мордой к его коленям и сострадательно смотрел. Мелькор посидел ещё немного молча и ответил на призывный взгляд.
– Что ты думаешь о Хэннере?
«Я ничего не знаю о нём».
– Иногда мне кажется, что я тоже.
«Ты не обязан принимать неправильных решений».
– Если бы я ко всему знал, какие из них неправильные.
«Внутренне ты всё знаешь, ты же Вала».
Мелькор улыбнулся и погладил дракона.
– Хотел бы я, чтобы ты был прав. Полетаем?
Намо стоял на границе, его волосы тонули в изначальном Ничто.
В назначенный срок неподалёку приземлился дракон, Мелькор сбежал по его шее и спрыгнул вниз.
– Я не намерен никого ни на кого менять! – выдал он сходу, приблизившись к брату. – Мне надоело возиться с мертвецами! Я уже перестал разделять сон и явь, я, молния тебе в задницу, уже сумасшедший, и ты это прекрасно знаешь! Что ты имел в виду, когда велел мне привести Хэннера?!
– Только то, – спокойно протянул Намо, ненавязчиво демонстрируя клыки, – что он как нефункциональное устройство подлежит уничтожению. Гор будет возвращён тебе сразу по окончании процесса.
– Ни хрена вы мне не вернёте!
– Ты уже поверил нам. И ты его приведёшь.
– Нет.
– Я всё равно его уничтожу.
– Нет!
– Если ты не…
– Нет, нет, нет, нет, нет! – Мелькор не позволил ему сказать; беспрестанно отрицая любое не сказанное слово, он легко отодвинул Намо в сторону и шагнул в темноту. Мандос ошалело посмотрел ему вслед и поёжился под недружелюбным взглядом сидящего неподалёку зверя.
Кажется, драконы довольно опасные твари?..
– Йонвэ? – Манвэ сел на краешек кровати своего майа. Измученный страхами, он готов был обратиться за поддержкой к кому угодно.
– Я недостоин тебя, мой повелитель, – смиренно отозвался Йонвэ, не поворачиваясь к нему. – Оставь меня, дабы не замарать о меня свой взгляд.
– Что?.. – ошарашенно переспросил Манвэ.
– Я готов отправиться в изгнание, дабы не подвергать тебя искушению, мой властелин, – чётко проговорил Йонвэ, повернувшись, и решимость в его глазах не позволила Вале как обычно пропустить всё мимо ушей. – Утешить тебя готовы многие, достойные более меня.
– Йонвэ, я…
– Прошу тебя, покинь мои покои, мой повелитель. Воспоминания о тебе согреют моё существо в минуты отчаяния.
Манвэ поднялся и вышел, не став с ним спорить.
Что там Мелькор говорил о майар? Кажется, что их терпение тоже не безгранично?
Папа, какой же я дурак… почему я понимаю всё слишком поздно?
«Манвэ, – услышал он, бредя по коридору, – Мелькор только что покинул Арду».
«ЧТО?!»
«Судя по тому, что здесь сидит его дракон, он собирается вернуться… я просто хочу, чтобы ты знал».
Манвэ вцепился зубами в свой кулак и заорал от ужаса на весь замок. Мгновенно вокруг него образовалась толпа, майар старались утешить и успокоить его, и только Йонвэ среди них не было.
Гор сидел, глядя на крутящееся перед ним огненное кольцо.
– Я ждал, – проговорил он. – Ты принял решение?
– Да, – сказал Мелькор отрывисто и протянул ему руку. – Я знаю, где лежит твой камень.
– Знаешь, за что я тебя люблю? – ухмыльнулся майа, поднимаясь. – Ты всегда умеешь выкрутиться в критический момент.
Они отправились другим путём: вошли в призрачный туман и окунулись в воды реки, соединявшей две стороны мира. Память Карвира вела Валу как компас; ни на мгновение не размыкая рук, они вышли на берег, и Гор взял голыш, некогда больно ударивший Хэннера по пальцам.
Дальше их путь лежал по кровавой трясине. Мелькор вёл своего майа так уверенно, будто каждый день ходил одной и той же тропой, и слепые звери кошмаров отворачивали головы, слыша хлюпающие шаги двух нежданных гостей.
За всю дорогу они не проронили ни слова. Гор сжимал свой камень, хотя ничто не посмело бы посягнуть на его право.
В тумане у поваленного дерева близ выхода из места Силы лежала горка окурков. Гор огляделся и вопросительно посмотрел на своего Валу. Мелькор взял его руку с камнем в свои и посмотрел ему в глаза.
– Я хочу, чтобы всё решилось, Гор. Надеюсь, ты меня понимаешь.
– Да.
Неуверенно глядя по сторонам, из мира живых на опушку вышел Хэннер. Зачем дракон выдрал его из кровати и притащил неизвестно куда, он не знал, но Мелькор и его собственное альтер-эго, стоящие на фоне жуткого леса, где он побывал после смерти, ничего хорошего не предвещали.
– Мел… – жалобно сказал младший майа и остановился.
– Иди сюда, – резко приказал Мелькор, и Хэннер покорно пошёл. Ноги у него становились ватными, тело отказывало, он не хотел приближаться к Гору, который не сводил глаз с лица своего властелина, но никуда не денешься.
– Мне страшно…
– Мне тоже. – Мелькор посмотрел на Гора и отпустил его руки. – Делай то, что должен.
Гортхаур протянул сложенные лодочкой ладони с камнем Хэннеру, и тот, покосившись на Мелькора, накрыл их своими. Вала напряжённо смотрел на них.
– Что происходит? – не выдержав, спросил он, когда Хэннер начал переминаться, а лицо Гора подозрительно задёргалось.
– Ничего.
– Что?! – заорал Мелькор так, что даже туман, кажется, прижался к земле. – Что значит ничего?!
– Ничего значит ничего, тебе и это надо объяснять? – Гор ухмыльнулся и, расхохотавшись уже в полный голос, с размаху зашвырнул камень в лес и сгрёб своего Валу в объятия. – Я тебя люблю, Мел, я жив и я снова с тобой, слышишь?! Я тебя люблю!
Лишившись дара речи, Мелькор смотрел на него, не пытаясь обнять в ответ, хотя несколько минут назад был внутренне готов к любым потрясениям.
– А… а… я? – выдавил Хэннер, не понимавший, то ли он исчезнет сейчас навсегда, а Гор останется с Мелом, то ли Гор сейчас исчезнет, и Мел будет рыдать на его, Хэннера, руках.
– А с Хэннером что?! – вышел из терпения Крылатый.
– А что с Хэннером?
– Какого хрена вас здесь сейчас двое?! Да кто из вас уже ты?!!
– Я из нас я, – напустив на себя важный вид, поведал Гортхаур. – А он… он… ты же не против, если он будет жить с нами?
– А он тогда кто?!
Гор потянулся и нашептал что-то возлюбленному на ухо.
– Что?! – Как оказалось, Мелькор может орать и громче. – Какого… нет, это невозможно!..
– А я тебе всегда говорил, что ты старый извращенец и будешь спать даже с собственным сыном, – подмигнул Гор, ему ужасно хотелось подурачиться. – Я оказался прав.
– Ка-ка-каким сыном?! – не выдержал уже Хэннер, который окончательно запутался и разозлился. – У Валар не бывает детей!..
Гор отпустил Валу, повернулся к Хэннеру и присел перед ним на корточки. Юный майа напряжённо посмотрел ему в лицо, стараясь не выдать охватившего его ужаса ни взглядом, ни лицом.
– Я рад, что мне удалось совершить невозможное. – Гортхаур хищно улыбнулся и подмигнул, взяв в ладони его руки. – Рад тебя видеть, малыш.
Мелькор за его спиной хватал ртом воздух.
– Расслабься, – хмыкнул Гор, покосившись на него, – с братом ты спал, с волком тоже, поверь мне, сын – не самая забавная из твоих любовных побед.
– Смешно, – натянуто улыбнулся Хэннер.
Гортхаур посмотрел ему в глаза и быстро сказал:
– Я никогда над ним не смеюсь, малыш. Как и над тобой. Он привык ко мне, ты тоже быстро привыкнешь.
Хэннер выдернул руки и подошёл к Мелькору, мгновение пытливо смотрел ему в лицо снизу вверх, потом порывисто прижался к его груди и всхлипнул; его прорвало, он зарыдал в голос, а Вала мог только растерянно гладить его по голове.
– А моё появление что-то меняет? – спросил Гор, всё так же сидя на корточках и улыбаясь. – Люби его, Мел. Теперь ты понимаешь, что единственный оказался прав?
– Ты меня обманул, – глухо сказал Мелькор, прижимая Хэннера к себе. – Ты говорил мне любить его… любить тебя!.. Любить его вместо тебя, любить так же, как я тебя любил, когда я спросил… – Вала задохнулся и тяжело сглотнул, пытаясь выдавить ещё хоть слово; Хэннер цеплялся за него так, будто Гор сейчас и его схватит и выбросит в лес вслед за камнем.
– А что бы ты делал, скажи я: «Нет, Мел, это наше создание, забей и просто трахай его так же, как трахал бы меня?» – ну, что бы ты делал? – опасно улыбнулся Гор, поднимаясь и приближаясь к нему. Хэннер съёжился и загнанно всхлипнул, снова утыкаясь в своего Валу. – Убил бы себя собственным горем? Сошёл с ума? Убил его?! Да моё возвращение у Эру даже в планах не прописано! Ты такого наворотил, что нам ещё три эпохи последствия разгребать! – Гор внезапно смягчился и, подойдя вплотную, поцеловал Мелькора в губы. – Кстати, за последнее я тебе чрезвычайно признателен.
– А я… ты меня… ты будешь любить только его? – простонал Хэннер еле слышно, весь трясясь и не желая отпускать Мелькора. Так ужасно он себя ещё никогда не чувствовал.
– Успокойся, – твёрдо сказал Тёмный Вала. – Всё останется как прежде. – Только, – добавил он жёстко, – майар у нас в замке станет уже трое. Ну ничего. Почувствую себя нормальным Валой.
– Вот и я о чём, – подмигнул Гор и потянул их прочь от леса. – Пора, все уже собрались. Хэннер, утрись, тёмные при светлых не плачут.
Хэннер принялся судорожно возить рукавом по глазам, Мелькор быстро поцеловал его в губы и отёр рукавом последние слезинки. Гор первым покинул место Силы.
