Текст книги "Это только цветочки (СИ)"
Автор книги: Гейфилд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
Манвэ присоединился к ним через минуту. Он уселся во главе стола, Хэннера усадил по правую руку, Йонвэ сел по левую и стал преданно смотреть ему в глаза. Повелитель Ветров выждал пару секунд и хлопнул в ладоши. На столе начали появляться приборы и блюда. После второго хлопка блюда сами распределились по тарелкам, а после третьего Йонвэ взял вилку и приступил к поеданию пудинга. Хэннер следил за происходящим увлечённо, как и каждый обладатель пытливого ума, но Манвэ оборвал его наблюдения, строго велев:
– Ешь.
Майа послушно взял вилку и стал есть. Он отделился от своих переживаний, и смена обстановки этому только помогла. Нет, ему хотелось забиться в угол и разрыдаться там, обзывая Мелькора сволочью и дрянью, хотелось перекидать в любимого все возможные предметы и кинуться ему на шею, чтобы помириться, хотелось просто поговорить и разобраться, что между ними произошло… но Мелькор его выставил, то есть, конечно, Хэннер ушёл сам, но Мелькор сделал для этого всё возможное. Гортхаур умел смиряться и умел абстрагироваться от своих эмоций, когда это нужно. Вот и сейчас – к чему эмоции в чужом доме? Да и факт нахождения в гостях у Манвэ, которого Хэннеру так часто хотелось удушить своими руками, слегка шокировал. Молодой майа был достаточно любознателен и терпим, чтобы принимать изменения. И раз Манвэ пока не враг… почему бы и нет? Он не знал, что для него как Гора такое поведение было бы равносильно предательству.
Пудинг был ничего себе, но на вкус Хэннера слишком скользкий. Потом появилась какая-то непонятная каша, скорее полезная, чем вкусная, а после каши – чай. Отпив глоток, Манвэ чуть отодвинулся от стола и расслабленно воззрился на Хэннера.
– Как поживает твой хозяин?
– Нормально, – пожал плечами Хэннер.
– Будь добр, – холодно сказал Вала, – поставь сначала чашку, а потом обращайся ко мне. И не забудь прибавить «господин».
– Какой ты мне господин? –холодно ответил Хэннер, не считая должным маскировать вызов в глазах. Он едва сдержался, чтобы не прибавить «сука».
– В самом деле, – насмешливо изогнул бровь Манвэ, – я тебе не хозяин. Ты плохо отдрессирован, но братец не разрешал мне тебя учить… Отец с тобой, живи так. Я всё выскажу твоему господину.
– Да-да. Мы с Мелом посмеёмся потом.
По лицу Манвэ скользнула быстрая судорога.
– Можете быть здесь ещё полчаса, потом отправитесь спать. К завтраку подниматься в семь, в семь тридцать вас будет ждать орёл. Не забывайте, что завтра в школу. Приятного сна.
Он удалился с таким видом, будто покидает минимум тронную залу, битком забитую гостями. Хэннер проследил за ним насмешливо. Йонвэ был в шоке.
– Я не думал, – прошептал он, – что ты и у нас дома будешь себя так вести.
– Но я же один, что дома, что где-то ещё… – вздохнул тёмный майа. – Кстати… мне кажется, ты тоже вырос… ну, не то чтобы очень…
Йонвэ внимательнее посмотрел на друга и ахнул.
– А у тебя… мускулы! Я даже и не заметил…
– А у тебя волосы отросли, вон уже, ниже плеч…
– А ты стал выглядеть… немного больше… и сильнее… и, наверное, выше!
– И ты тоже, вроде… как ты думаешь, так со всеми?
– Наверное… мы же завтра переходим на новый этап… ой! – Йонвэ прикрыл ладошкой рот. – Неужели… мы вырастем совсем скоро?!
– Не знаю… мне не казалось, что я скоро стану Гором… – пробормотал Хэннер.
– Что?
– Да так, ничего… будем всю ночь болтать?
– А Манвэ…
– Если ты ему понадобишься, пусть приходит и забирает тебя из моей комнаты! – ухмыльнулся Хэннер. – И сладостей я, кстати, с собой притащил! Пошли?
– Пошли! – робко улыбнулся Йонвэ, и по тающему румянцу на его щеках Гортхаур предположил, что Манвэ вряд ли пойдёт за Йонвэ этой ночью, ибо явно наигрался с ним до прибытия гостя.
К моменту выхода из ванной Мелькор и его целитель успели выпить, и длительные нагрузки сделали своё дело. Карвир раскраснелся и много смеялся, а Мелькора водило из стороны в сторону, и выглядел он совершенно невменяемым.
– Пошли… – Майа, хихикая, пытался довести своего повелителя до кровати. Мелькор его слушался, как новорождённый суслик родную маму, но собой владел плохо. На кровать они рухнули сплетённые, как страстные любовники, и немедленно поцеловались, причём Карвир продолжал хихикать Мелькору в рот.
– А ляг на животик… – попросил Вала, и, едва целитель послушался, принялся обцеловывать его спину, чувственно прикрыв глаза. Карвир млел, поёрзывая по кровати. После ванны и дозы алкоголя он расслабился и наслаждался каждым прикосновением Мелькора, не особо заботясь о последствиях. Мелькор, впрочем, забылся всего на несколько секунд, – его поцелуи стали страстными, он даже сделал попытку погладить майа по ягодицам, но очнулся, стоило тому сжаться и загнанно прошептать: «Мел!».
– Теперь ты, – улыбнулся Крылатый и опрокинулся на спину, закидывая руки за голову. Карвир улыбнулся и немедленно прижался к нему, чтобы погладить по животу и поцеловать в грудь. Касаться друг друга просто так для них было огромным и неизведанным удовольствием, и уснули они вполне довольные друг другом и каждый собой. Тупая усталость, похожая на умственную кому, наконец начинала сдавать позиции.
– И я не знаю даже, они там сейчас… что, – закончил Хэннер свою грустную повесть. Впрочем, он казался вполне спокойным, будто бы занял позицию стороннего наблюдателя.
Йонвэ опустил глаза.
– Знаешь, – проговорил он медленно, – не всякий майа бывает удостоен того, чтобы его Вала помнил его имя… я не знаю, как долго Вала Манвэ будет доволен мной, и сколько времени пройдёт до того, как я стану для него одним из многих… цени то, что у тебя есть. Мне кажется, Мелькор тебя любит. Я бы…
– Что бы ты? – прищурился Гортхаур ревниво.
– Я бы был счастлив просто смотреть на такого как он, – тихо закончил Йонвэ и соскользнул с постели, где они лежали бок о бок. – Я пойду спать, Манвэ расстроится, если найдёт меня здесь. До завтра.
Хэннер вытянулся на спине и вздохнул, закидывая руки за голову.
Но я-то не обязан быть счастлив только потому, что он позволяет на себя смотреть.
Кстати, в последнее время и смотреть почти не позволяет…
– Хочешь ещё выпить?
– Нет, мне, пожалуй, хватит… – На щеках Карвира горел рваный румянец, глаза прикрывались, а Мелькор пил и не пьянел. Хорошего сна ему хватило, чтобы немного оклематься, но разбитость оттого никуда не делась. Нужно было просто переждать, лучше во сне, но не спалось больше, хоть убей. Долго спать Мелькор не привык.
Вала внимательно посмотрел на своего целителя и сделал большой глоток из бутылки, облизнул губы.
– Поцелуй меня.
– Мел, – умоляюще протянул Карвир.
– Я тебя прошу.
– Мел, я же сказал…
– Пожалуйста.
Когда просил Мелькор, никакие доводы разума не действовали. Майа знал, что нельзя, что им обоим не нужен секс, что им не нужна большая часть того, что требуется остальным, но родившаяся прежде разума любовь и желание помочь именно ему, ему одному, сводили на нет любой самоконтроль. Если Мелькор просил, Карвир обязан был сделать. Ему было страшно, когда в нём просыпалась жажда помочь, он чувствовал себя как марионетка, чувствующая и осознающая всё, что ею делают, но не имеющая сил вмешаться в происходящее.
И теперь – как и следовало ожидать – он рванулся к своему покровителю и бросился ему на грудь, принялся целовать его, отдавая всю свою силу, но его немедленно отстранили.
– Карвир, – мягко проговорил Вала, поглаживая большими пальцами его виски, – я не лечить меня прошу. Поцелуй меня, пожалуйста. Просто так. Ты же можешь?
Целитель нервно усмехнулся.
– Мне не позволено тебя целовать. У тебя есть другие. Ты целуешь их. Я просто должен тебя исцелять. Наложением рук.
– И не только рук, – глухо усмехнулся Мелькор, притягивая его голову к своему лицу, чтобы сказать ему в губы: – Я хочу, чтобы ты меня поцеловал. Неужели я настолько тебе безразличен, что ты даже этого не хочешь?
– Мел… – мучительно выдохнул майа. – Мел…
Он всё-таки поцеловал, сам, чувствуя, как перестаёт бушевать могучий целительский инстинкт. Рот Мелькора пах холодной водкой и полынной настойкой, которую он пил до того. Карвир улыбнулся и поцеловал ещё, чувствуя, что дышится труднее. Проскочила шальная мысль, что тогда, в прошлой жизни, он распробовать как следует не успел. Воспоминания о расширенных глазах стоящего на пороге кухни Хэннера заволокло туманной дымкой алкоголя. Кажется, капли, выпитой с губ Валы, хватило, чтобы крышу ему всё-таки снесло…
– Мел… – простонал он гортанно; узкая грудь раздалась от мощного вздоха, у целителя на мгновение помутилось в голове, и он осознал наконец, насколько он пьяный. Нет, он не боялся лежать с Мелькором в одной кровати. Он знал, что его Вала не сделает того, что он не хочет.
Ещё бы быть уверенным в том, чего именно он не хочет…
– Мел, я должен уйти… пока не…
– Пока не что? – хищно поинтересовался Мелькор и согнул ногу в колене, проводя бедром по бедру Карвира. Майа вздрогнул и затрясся.
– Я не хочу, чтобы мы предавали Хэннера.
– Твоего предательства здесь нет, ты ему ничего не обещал. И я, кстати, тоже.
– Мел!..
– Карвир, – серьёзно проговорил Крылатый, переворачивая целителя на бок и устраиваясь с ним лицом к лицу; его ладонь всё ещё лежала на щеке и виске майа, успокаивающе поглаживая, – я давно хотел спросить, но всё никак не получалось. Ты в обиде на меня за то, что я сделал в наш первый раз?
Целитель нежно улыбнулся и на мгновение опустил глаза. Выглядело настолько трогательно и беззащитно, что Мелькор простил бы ему что угодно, даже если бы получил пощёчину и обещание никогда больше с ним не встречаться и не разговаривать.
– Я не знал ничего прекраснее.
– Почему же тогда…
Мелькор несколько удивился, получив вместо ответа мягкий поцелуй.
– Мелькор, – улыбнулся майа, – мы с тобой не предназначены друг для друга… в этом плане.
В глазах у него искрилось веселье, и Вала не смог не улыбнуться в ответ.
– А… кому ты тогда предназначен? – Скрыть ревность за интересом ему не удалось, и Карвир расхохотался, плюхнувшись на спину.
– Тебе, – просмеявшись, объяснил он. – Неужели ты так и не понял? Я целитель, а не любимый. Твой любимый – Гортхаур, сколько бы его ни было сейчас. А я… я просто должен быть рядом. Любить тебя, успокаивать, утешать, когда твой любимый на это не способен. Я ходячая безделушка вроде амулета, призванная тебя охранять и не давать разочароваться в себе настолько, чтобы умереть. Ну, посмотри на меня? – В голосе Карвира зазвучала горечь. – Я некрасивый. Я худ, бледен, холоден. Я не умею вспыхивать страстью, ревновать, во мне нет обаяния… всё, что я умею – тебя защищать. Я могу быть для тебя любым, кем скажешь. Только одного я не могу – жить без тебя. Не для тебя. Я рождён для тебя, с тобой и умру. Я ни шагу не сделаю по Арде, если в ней не будет тебя. Я лягу тебе на грудь и умру, если ты этого пожелаешь. Ты можешь бить, унижать, мучить меня, я слова против не скажу. Я люблю тебя. Это единственное, что я умею, и единственное, для чего я пришёл. Без тебя я не проживу. Я бесполезен в бою и не умею даже петь песни. Я нужен только чтобы любить… я не умею даже ненавидеть, потому что любовь к тебе поглотила все остальные мои чувства. Я не могу сказать, что люблю солнце или Хэннера. Я люблю тебя, и люблю солнце, когда оно освещает твоё лицо, и Хэннера люблю потому, что его любишь ты. Его ненависть к тебе оставила на мне ожог. Я призрак, Мелькор. Меня нет. Нет личности, нет страстей, нет эмоций… только призрак, понимаешь? И любить меня нельзя. Если ты захочешь, я могу стать красивым, сильным, соблазнительным… только пока ты хочешь, но это буду не я… да и есть ли я? Сомневаюсь…
– Всё сказал? – тихо спросил Мелькор надтреснутым голосом.
Целитель кивнул.
– Мне нечего больше добавить.
– Вот и зря, – фыркнул Вала и озорно свернул глазами, прижимая руку майа к губам. – Зря. Ты забыл сказать, что ты создан быть мной любимым. Забыл, что оправдываешь меня, позволяя любить не как тело и кровь. Забыл, что ты нежный, чуткий и добрый, что звери жмутся к твоим рукам, забывая про ярость, что птицы щебечут громче, когда ты появляешься в парке. Когда меня нет рядом, твоя сила спит, а ещё она спит, когда мне не требуется. Но когда мне не нужна твоя сила, я не перестаю любить тебя. А это значит, что ты есть. Потому что я никогда не любил того, чего нет. Если чего-то нет, я это создаю, ты же знаешь. Ты создан не мной, и всё же я считаю тебя величайшим счастьем.
– Опять всё врёшь, – вздохнул Карвир, приподнялся на локте и прижался к плечу защитника. – Как можно любить такое чудовище? Чудовище, у которого даже лица нет.
– А вот и ты всё врёшь. Есть у тебя лицо. – Мелькор чуть отстранил его и ласково поцеловал. – И премилая, кстати, мордашка. Ну?
– Хорошо, я не буду больше так о себе говорить.
– Вот и прекрасно. И, кстати, – Мелькор хихикнул, – я очень рад, что ввиду своей миссии ты больше никому не предназначен. Я бы места себе не нашёл, если бы за тобой таскался какой-нибудь смазливенький парнишка.
– Или здоровенный бородатый мужик, – фыркнул Карвир. – Знаешь, такие дохляки как я обычно привлекают бугаёв или педофилов.
– Бугай-педофил? Ммм, как похоже на меня… пожалуй, пора отрастить бороду…
– Мел!..
– Можно, я всё-таки тебя поцелую?..
Школьный день прошёл как обычно. Хэннер все уроки проскучал на задней парте, ему не хотелось отвечать, и слушать тоже не хотелось. Линдилиэль неодобрительно на него смотрела, но не трогала и даже не грозилась позвонить Мелькору.
«Наверное, её предупредили», – подумал тёмный майа, понуро выходя из класса.
Эру, какой страшный сон, сегодня из школы меня забирает орёл. Орёл!.. И везёт к Манвэ. В маленький уютный домик…
Хэннер до последнего искал взглядом дракона, вороного коня или хотя бы волка, и, уже подойдя к орлу, ещё разок огляделся, убеждаясь, что его никто не ждёт.
– Хэннер, скорее! – поторопил Йонвэ, который уже устроился на важной птице. – Манвэ опоздания не потерпит, Торондору и так придётся лететь быстрее обычного! Залезай!
Пришлось послушаться. На взлёте Хэннеру показалось, что в кустах мелькнул чёрный волк, и майа чуть не навернулся, пытаясь рассмотреть получше. Однако больше никакого движения в зарослях шиповника разглядеть не удалось.
– Не ёрзай так, орлы не терпят суетливых пассажиров, – строго, подражая Манвэ, сообщил Йонвэ.
– Какие же вы все там нудные, – буркнул Хэннер. – Даже орлы.
Йонвэ виновато вздохнул и до посадки не произнёс ни слова.
Манвэ встретил майар на пороге, халат на нём в этот раз был махровый и очень тёплый, по крайней мере, с виду.
– Проходите, мойте руки, садитесь обедать, – велел Вала суховато и запер за школьниками дверь. – Я присоединюсь к вам немного позже.
– Слушай, а он всегда так официозно разговаривает? – прошептал Хэннер другу на ухо. – Как на собрании…
– Он очень воспитанный, – надулся Йонвэ, который гордился своим повелителем.
– Ну-ну. Помню, как он крыл Мелькора по телефону. Воспитанием там и не пахло.
– Но в отношениях с тёмными потребны любые меры.
– Звучит заученно.
– Я не знаю, – легкомысленно ответил светлый майа, – так Вала Манвэ говорил.
– А ты хоть раз задумывался над тем, что значит «любые меры»?
– М… не знаю, а что?
– Да какая разница… думаю, что ничего хорошего, – буркнул Хэннер, бросил портфель и пошёл мыть руки.
Манвэ в самом деле присоединился к ним десятью минутами позже, когда Йонвэ бодро уплетал кашу из отрубей, а Хэннер давился диетическим супом, не зная, что лучше: не доесть суп и прикинуться сытым или съесть тарелку ещё более мерзкой даже на вид каши и выдать всё содержимое желудка обратно, скорее всего, в ту же тарелку. Мелькор в жизни не заставлял его есть подобной гадости.
– У тебя плохой аппетит, – холодно сообщил Манвэ и чинно глотнул зелёного чаю. – Тебе нужно больше бывать на свежем воздухе. Йонвэ, покажи Хэннеру после обеда, где у нас свежий воздух. И не забудь сделать упражнения.
Йонвэ торопливо кивнул и, уставившись в тарелку, сказал:
– Да, Хэннер, я тебе всё покажу. Разумеется.
– Молодец, Йонвэ. Хэннер, ешь кашу. Суп можешь не есть. Видимо, всех тёмных тошнит от бульона.
– Мелькор это ел? – не сдержал удивления тёмный майа.
Манвэ снисходительно на него взглянул.
– Нет. Я так и не смог его заставить.
С тем он и удалился, гордый, будто нёс на голове корону размером с себя.
– Йонвэ, – с тоской спросил Хэннер, глядя на появляющуюся в тарелке вместо супа кашу, тошнотворно украшенную сморщенными сухофруктами, – а там, где у вас свежий воздух, есть какие-нибудь птицы? Не знаю, как от супа, а от каши тёмных точно тошнит…
– Свежий воздух у нас здесь. – Йонвэ указал на просторную площадку, где располагались различные спортивные снаряды, бассейн и беговая дорожка. – Манвэ некогда составлять для тебя список упражнений, поэтому просто сам что-нибудь поделай пару часов, пока я занимаюсь по своей программе.
– Хорошо, – не стал спорить Хэннер и, не дожидаясь, пока уйдёт его друг, азартно обратился к занятиям. Вот чего он в Ангбанде не видел, так это турников, лесенок и других забавных штук, которые развивали ловкость, силу и гибкость.
«Наверное, – подумалось Хэннеру, – Манвэ хочет накачаться и стать таким, как Мелькор… Мелькор-то и без упражнений сильнее всех».
По окончании занятий майа немного устал, зато ощущал огромное превосходство над миром. Он без труда мог подтягиваться на турнике, держать равновесие на узеньком бревне, проплыть много раз из одного конца бассейна в другой, намотать кругов по беговой дорожке и почти не запыхаться. Мелькор мог бы им гордиться, а пока Хэннер гордился сам собой. Набросив поверх майки чёрную рубашку, он неторопливо отправился в дом.
Майа понятия не имел, что с самого его появления на площадке Манвэ спокойно уселся на подоконник в своём кабинете на втором этаже и внимательно наблюдал за каждым его движением из-за зеркального стекла. Когда Хэннер ушёл, Повелитель Ветров задумчиво потёр подбородок.
Пожалуй, он хорош…
Ну что ж, посмотрим, что будет дальше.
…может быть, он стоит того, чтобы попробовать.
– Йонвэ, я всё! Ещё что-нибудь сделать?..
Хэннер застыл на пороге. Дверь он открыл без стука, хотя стук бы вряд ли чем-то помог.
Школьный приятель смотрел на него широко распахнутыми глазами, и его щёки медленно заливал румянец.
Тёмный майа шагнул назад, мечтая поскорее выйти, и почувствовал лопатками грудь Манвэ. Рука Валы мягко легла на дверь, не позволяя её закрыть.
– Продолжай, Йонвэ, – с нажимом велел Король, не отстраняясь от Хэннера. – Он же всё равно тебя не хочет. Ты делаешь такие же занятия, что и он только что на площадке. Здесь нечего смущаться.
Хэннер стиснув зубы смотрел на своего полностью обнажённого одноклассника, который медленно двигался на фаллосе искусственной фигуры, имитирующей мужское тело, вернее, нижнюю его часть. Фигура лежала на низком столе, а Йонвэ стоял к нему спиной и занимался. Ничего кроме больших наушников на нём не было.
– За что ты так издеваешься над Йонвэ? – прорычал Хэннер и попытался пихнуть Валу, чтобы дал выйти. Мелькор бы отодвинулся и по простой просьбе, и юный майа привык считать себя сильным. Однако обманчиво хрупкий Манвэ был куда сильнее, чем могло показаться на первый взгляд. Он всё-таки был братом-близнецом Мелькора, а Мелькор мог… всё.
– Издеваюсь? – пропел Светлый Вала, сжимая запястья гостя, чтобы не сбежал. – Ну что ты. Я всего лишь развиваю его чувственность. Он для меня слишком холоден.
– Так развивай сам, а это… что это такое вообще?!
– Как, ты разве не в курсе? Эту методику разработал твой любимый Мелькор на заре времён… Йонвэ, переключи на колонки, пожалуйста.
Это «пожалуйста» прозвучало страшнее, чем любой приказ. Йонвэ выдернул шнур, и из магнитофона зазвучал мягкий голос Мелькора:
– Почувствуй это в себе… расслабься и позволь твоему телу наслаждаться… теперь чуть сожми… используй верхние и нижние мышцы поочерёдно…
– Отстань! Отстаньте от меня все!!! – взвыл Хэннер и рванулся вон из этой комнаты, где царило нечто, чего он не понимал и не предполагал. Манвэ выпустил его, и майа шмыгнул в свою комнату и заперся, а потом для надёжности задвинул дверь столом, хотя открывалась она наружу и это ничем бы не помогло. Ему просто требовалась преграда между ним и ими. Этими…
…Светлыми.
Нет, это не он. Не он. Он не мог. Это же…
…как надругательство. И такой голос…
Я отказываюсь в это верить!..
Хэннер уткнулся лицом в подушку. Если бы в дверь колотили тараном, он бы не заметил. Он хотел только покоя и забытья. Ничего больше. Ничего…
И даже Мелькора он после этого видеть не хотел.
Тем более Хэннер не услышал, как Йонвэ тихо-тихо поскрёбся к нему, и, не получив ответа, скользнул к себе в комнату и затих.
Громко плакать в доме Манвэ не разрешалось.
Влажное дыхание ночи разбудило Хэннера почти в полночь. В первую секунду он, не открывая ещё глаз, потянулся вправо, туда, где обычно спал Мелькор, и наткнулся плечом на холодную стену. Как ни странно, стены здесь всегда были холодные, хотя дереву и полагалось быть тёплым.
От холода Хэннер вздрогнул и быстро поднялся на четвереньки, хищно нюхая воздух. Встряхнул головой, сглотнул, сел, спустил на пол ноги. Какой-то звук не давал ему покоя, нечто вроде поскуливания. Походив по комнате, майа определил, что источник звука в соседней комнате. Ну точно. У Йонвэ.
В темноте, толком не очухавшись и не помня, что днём привело его в такой шок, Хэннер наткнулся на стол, стал его отодвигать, и в голове вспыхнула увиденная в действии система разработки чувственности.
– Урррргх… – по-волчьи выругался Хэннер и вышел в коридор. Манвэ нигде не ощущался, вероятно, он был на втором этаже, и потому майа безбоязненно постучался к Йонвэ и, не дожидаясь ответа, вошёл.
– Ты… ой, Хэннер… извини, я… – залепетал белокурый майа, пряча заплаканные глаза и пытаясь сделать вид, что он вот просто так сидел и вытирал покрывалом распухший нос. – Я, наверное… ну, ты теперь не захочешь меня видеть, я же…
Хэннер подошёл и сел рядом.
– Манвэ я видеть и вправду не хочу. Скажи, в чём виноват ты? – Голос у него был уверенный и спокойный, и Йонвэ размяк и уткнулся лицом ему в плечо.
– Ну я же… прости, на самом деле я… нечасто занимаюсь такими… упражнениями… только если просит Манвэ…
– Какой же он всё-таки урод.
– Он хороший!.. – воскликнул Йонвэ и громко всхлипнул. Хэннер полез в карман и дал ему платок. – Он очень хороший… просто немного вредный…
– Да словами не передать, какой вредный, – фыркнул тёмный майа. – Ты не думай, я на тебя не обижен… а вот с Мелькором нужно как следует поговорить.
– Нет!..
– Почему?
– Он же тебя убьёт!
– С чего ты взял?! – Но тут Хэннер вспомнил смертельную усталость в глазах своего Валы и поёжился. – Хотя… нет, не убьёт всё равно… только он… в последнее время немного нервный… но я же его и до этого знал, это пройдёт…
– Если он взял в постель другого майа, он больше не обязан тебя беречь, – прошептал Йонвэ, цепляясь за рукав рубашки друга. – Значит, ты теперь не в почёте. Когда Манвэ возьмёт вместо меня другого майа, он перестанет обо мне заботиться и ничему больше не научит…
– Да и к лучшему… – буркнул Хэннер.
– Что ты говоришь!.. Ты знаешь, как плохо живётся майар, не обласканным любовью повелителей?!
– Да уж представляю, учитывая, как живётся обласканным!
– Только не ври, что Мелькор не учит тебя! Он тёмный! Тёмные все врут! Если он говорит, что тебя любит, значит… значит…
– Значит – что?
– Он никогда не будет говорить тебе правду.
– Хочешь сказать, Манвэ говорит тебе правду?
– Манвэ изменчив. Когда он говорит, что любит, он действительно любит. Но все его чувства меняются, как ветер…
– Фигня это всё про чувства, – буркнул Хэннер и погладил друга по голове. – И все они врут. Я вообще не уверен, что Валар хоть что-нибудь чувствуют.
Мелькор потянулся. Он чувствовал себя свежим и отдохнувшим. По крайней мере, желание всадить себе пулю в висок пропало. За окном в парке щебетали птицы.
Стоило открыть глаза, под бок подкатился Карвир.
– Доброе утро, – улыбнулся он и взволнованно спросил: – Как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно, – искренне проговорил Тёмный Вала, запуская руку ему в волосы. – Ангбанд силён как никогда, и никто не посмеет без моей воли ступить на мою территорию.
– Это ты к чему? – нахмурился целитель.
– Манвэ не звонил?
– А должен был?
– Странно. Если за два дня Хэннер ничего не натворил, время прошло зря. Я уже просто не знаю, что и думать.
– Хэннер хороший мальчик.
– Для нас, но не для моего чванливого братца. Принеси, пожалуйста, телефон.
Карвир сходил в ванную и принёс одну из трубок. До кровати оставалось не больше пары шагов, когда телефон нежно зазвонил.
– Ага. – Крылатый ухмыльнулся и вынул трубку из рук Карвира. – Вот и он. Слушаю.
– Мелькор, – сказал Манвэ ласково. Он стоял у зеркала и поправлял шнуровку тонкой белой рубашки. – Доброе утро. Сегодня третий день, ты не забыл?
– И что же мы намерены предпринять по этому поводу? – поинтересовался старший Вала дружелюбно, поёрзывая на перине.
– Приходи в двенадцать, мы пообедаем вместе. Майар сегодня не пошли в школу.
– Неужели? Интересно. Хорошо, я приду.
– Форма одежды – неофициальная, – сообщил Повелитель Ветров и отключил связь.
– Вот и славно. Меня ждёт испытание, – фыркнул Мелькор и сел. Голова у него закружилась, комната с Карвиром поплыла направо вниз, пришлось слегка помассировать виски, чтобы вернуть себе нормальное ощущение пространства. – Обед у Манвэ… подумать только, пару дней назад он чуть меня не убил.
Карвир пристроился к нему сбоку и принялся поглаживать по голове, лёгкими движениями прогоняя боль.
– Он ничего тебе не сделает? – беспокойно спросил целитель.
– Нет. Это не в его интересах. Он хочет меня соблазнить, но для него это дело чести. Посмотрим… – Вала глухо хмыкнул. – Может быть, я и устою. Если тебе не трудно, милый, поищи мои самые старые джинсы… тоже не хочу ударить лицом в грязь. Неофициальная форма одежды… ну ты понимаешь.
– Фигня, – сказал Хэннер, глядя в зеркало. Все эти обтягивающие брючки с блёстками и полупрозрачные маечки с какими-то невнятными аппликациями на груди ему категорически не шли. Он казался себе похожим на девочку, даром что Манвэ выдержал его наряд в чёрной гамме со строгим тёмным серебром. Больше всего Хэннера бесило, что, во-первых, не спросили его мнения – костюм просто появился на нём и при попытке снять пропускал пальцы сквозь себя, хотя, если просто притронуться, был вполне материальным, – и, во-вторых, заставили заколоть волосы на затылке. Возлюбленного Мелькора аж затрясло от такого унижения: прилизанный, миленький… фу!.. Йонвэ, экипированный примерно так же, но в костюмчик в кремово-сливочных тонах, казался вполне довольным.
– Так ты похож на порядочного майа.
– А я не порядочный майа! И вообще, что за блядский нарядец?
– Так ходят все!
– Блядский Валинор!
– Не кричи так! – испуганно зашептал Йонвэ. – Иначе Манвэ тебе что-нибудь такое добавит…
В ту же секунду Хэннер почувствовал стеснение в определённой области и принялся стягивать брючки, которые неожиданно послушались. Стесняющий предмет оказался чем-то вроде нижнего белья, которое ни Хэннер, ни Мелькор категорически не носили, и вообще Хэннер такую штуку видел только один раз, да и то на картинке. Тёмный Вала ему тогда ещё рассказывал, для чего это нужно.
Разница была в том, что спереди вещица выглядела кожаной и блестела, а сзади от тонкого пояска вниз вела круглая металлическая цепочка. В целом предмет к гамме костюма подходил, так что Йонвэ залился краской вовсе не от цветового диссонанса.
– Ой… – пролепетал он и закрыл рот ладошкой.
– А цепочка, между прочим, холодная! – рявкнул Хэннер, обращаясь к Манвэ. – После обеда можешь засунуть свои шутки себе знаешь куда?!
– Милый, – проворковал Манвэ, проходя в сторону столовой мимо двери комнаты, – ещё одно слово – и на цепочке появятся острые шипы, а снять ты это всё равно не можешь. Так что прикуси свой не в меру острый язычок.
– Одна радость, – буркнул Хэннер, которому за два с небольшим дня Манвэ невыносимо надоел, – скоро приедет Мелькор… и вот пусть только он попробует опоздать!..
– Ну как я тебе? – усмехнулся Мелькор, затыкая большие пальцы в передние карманы. Карвир улыбнулся. Он сидел на краю кровати в одних незастёгнутых джинсах и грыз хрустящую булочку, сосредоточенно нахмурив брови.
– Ты во всём красивый, – честно сказал он. – Но, может, всё-таки другую майку?..
– Нет, майку я намерен отвоёвывать! – хихикнул Тёмный Вала. – Именно она и никакая другая! С ней связано много воспоминаний!
– Как скажешь, – пожал плечами майа. – В чём бы ты ни пошёл, ты пользуешься неизменным успехом.
– Кошмар, – сокрушённо заявил Мелькор и принялся протягивать в петли джинсов широкий ремень. – Ну всё. Я пошёл. Пожелай мне удачи… и какую-нибудь кашку к нашему приходу сваргань, ладно? То, что готовит Манвэ, есть всё равно невозможно.
– А мне понравилось… кажется, один раз… ему тогда готовил Оромэ. – Карвир подошёл поцеловать своего Валу в щёку. – Хорошо, только береги себя, будешь?
– Постараюсь.
– Удачи, Мел.
– А ты отдыхай. Тебе ведь тоже нужен отдых.
Мелькор ласково чмокнул своего помощника в нос и отправился вниз. Карвир волком залёг на постель и, свернувшись клубком, уснул.
Мелькор опаздывал на две минуты. Хэннер извивался на стуле, глядя на часы с такой яростью, что они уже начинали дымиться. Сидеть с этой долбаной цепочкой в заднице было неудобно, потому что она была жёсткая и холодная и почему-то страшно возбуждала. По-подростковому гиперсексуальный Хэннер и так уже неизвестно сколько жил без нормального секса, а неудобная фиговина сковала так, что впору было кататься по полу от препротивных ощущений. Йонвэ смотрел на друга через стол круглыми глазами, но спрашивать, в чём дело, боялся.
На седьмой минуте Хэннер нашёл выход. Стоило представить, как Манвэ пристаёт к Мелькору, – и возбуждение куда-то пропало, зато градус бешенства подскочил так, что часы под взглядом майа остановились.
– Гр-р-р-р-р-р… – тихо прокомментировал Хэннер и стал смотреть в пустую тарелку. Картинка, как Манвэ пристаёт к Мелькору, из головы исчезать не хотела.
На десятой – по часикам Йонвэ – минуте раздался звонок.
– Иду! – возвестил приторный голос Манвэ, и сам Повелитель Воздуха появился в столовой.
Хэннер с дрожью негодования почувствовал, что у него встаёт. Опять. И совершенно против воли.
Свободная рубашка с вырезом до живота держалась на изящно и со знанием дела распущенной на верхние две дырочки шнуровке, обычные голубые джинсы почти не обтягивали, в ямочке между ключиц покоился крошечный круглый медальон, дрожащий, как капелька ртути, – вот, в общем-то, и всё, волосы Король трогать не стал, они свободно спадали на спину. Было совершенно непонятно, что он такого сделал, но те двадцать шагов, которые потребовались ему, чтобы пересечь гостиную и войти в прихожую, Хэннер облизывал его глазами, забыв обо всём на свете. Кажется, настолько он не хотел даже Мелькора, даже мокрого и даже в первый раз. У него тряслись руки, когда он попытался взять вилку, а Йонвэ смотрел на него с ужасом.
