Текст книги "Это только цветочки (СИ)"
Автор книги: Гейфилд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
После того поражения Гор имел право бросить меня. У него оно было. Потому что я бросил его. Пусть и против воли. Второй раз я его не заслужил…
«Мелькор…» – тронул мордой его пальцы Карвир, и Вала с трудом загнал воспоминания в ту тёмную глубину, где таились до времени призраки прошлого.
На второй и третий день к Мелькору вернулись духи войны и драконы, и если драконы могли сойти за домашних зверюшек, то от духов полагалось избавиться. Они толклись возле Ангбанда беспорядочной суматошной тучей, ожидая своей участи с не присущим им покорством, и Мелькор не мог предать их доверие. Так духи стали лошадьми, и внешние знаки войны стёрлись с лица Арды. Он был бы абсолютно честен, не знай, что Манвэ не убрал ни одного укрепления, и что Мандос по-прежнему хранит в своей глубине ту клетку, в которой Морготу пришлось провести значительное время.
Окружённый своими зверями, Тёмный Вала глумился сам над собой: картина первого времени после окончательного разрыва с братьями, только климат потеплее. И цветы, вездесущие цветы, Мелькору казалось порой, что он тонет в них, так сильно они пахли, безмерно радуясь своему существованию.
Потом ему позвонил Намо. Телефоны взамен осанвэ предложили ввести именно Фэантури – как более безопасный аналог для повседневного общения. Осанвэ они, поражённые временным дисбалансом и звучащие слишком громко, а потому опасающиеся вызвать смуту, использовать пока избегали.
– Майар воскресли, Мел, – услышал Мелькор голос Намо. – Твоего тоже отдали… а я и не ждал.
Мелькор не мог решить, радоваться или горевать, он знал, что воскресшие майар юны, что они ничего не помнят, и не представлял, что ждать от своего нового Гора, но сумасшествие почти прошло и проявлялось теперь приступами, всё реже и реже.
– Конечно, помню, Карвир.
«Ты стал звучать ровнее с той поры», – улыбнулся волк и, потянувшись, сел. – «Погуляем?»
– Пошли, – поднялся с порога Мятежник.
– А я?
Мелькор обернулся. Хэннер стоял у порога в растянутой мелькоровской футболке с заклинанием против запачкивания, рунами написанном на груди белым по чёрному, в шортах, которых было из-под футболки почти не видно, и в кроссовках, и оттого казался ещё более юным, чем был на самом деле.
– А ты что? – невольно разулыбался Вала.
– Меня возьмёшь гулять? – осведомился Хэннер с намёком на то, что, мол, ты с волком чаще, чем со мной, гуляешь, а обо мне забыл, да, да, да?!
– И тебя возьмём. Возьмём, Виэрт?
Виэрт подскочил на задних лапах, радостно разинув пасть.
– Обязательно было волка спрашивать, – фыркнул майа, но всё равно улыбнулся и подошёл обниматься и целоваться. – Гулять – всё разнообразие, а то дома да дома… в школу пойду!
– Как, я забыл тебе сказать? У тебя сегодня начались каникулы, Хэннер!
– О нет, – притворно посокрушался Хэннер и чинно взял своего Валу за руку. – Тогда в эти каникулы мы будем гулять! Не воевать, не в Мандосе сидеть, а гулять!
– Вот и нет, в Мандосе мы сидели как раз таки в учебное время, – поддразнил Мелькор. – Может, стоит перевести тебя на индивидуальное обучение?
– Знаю я, чему ты меня научишь! Ни за что! Так и знай, я не согласен!..
– Нет так нет. Кстати, хочешь, я покажу тебе, где была раньше крепостная стена?
Виэрт неспешно трусил по дорожке впереди них, и Хэннер внимательно слушал Мелькора и смутно радовался, что только из учебника истории узнал, что такое война.
21 августа – 12 октября 2008
====== 5. Чёрные крылья над угрюмой рекой ======
Часть пятая
Чёрные крылья над угрюмой рекой
Но в твоих пальцах моё одиночество,
Сгорая, обращается в дым,
И всё, что ты можешь, и всё, что ты знаешь, –
Это делать моё сердце большим.
Nautilus Pompilius, Большое сердце
Мелькор сходил с ума в четырёх стенах.
– Пойдём погуляем. – Манвэ, деливший его страдания, обаятельно и нагло улыбнулся и потянул брата за руку к выходу из залы. – Пусть заседают хоть год, а мы будем гулять!
– Когда это ты стал таким озорником? – ухмыльнулся старший. Манвэ прищурил голубые глаза:
– Когда познакомился с тобой, братец!
У них были сложные отношения. Настолько сложные, насколько сложными могут быть отношения вечно соперничающих братьев, связанных нитями близнецовой зависимости, любовников и противников, не желающих признавать, что друг без друга им жизни нет.
Минуты согласия с братом Мелькор мог пересчитать по пальцам. Сегодня их стало на одну больше.
Крылья жали и давили изнутри, ни у кого не может быть две пары, это нелогично и нерационально.
Первые крылья он отдал Манвэ, тогда, на вершине мира; они танцевали на тающем льду, Светлый Вала внезапно согнулся, вскрикнув от боли, и рухнул на колени. Мелькор присел перед ним и положил руки ему на плечи, пытаясь узнать, что произошло, и почувствовал, что крылья перешли к хозяину. В груди зияла пустота, Манвэ выламывало в судорогах, его спина выгнулась под неестественным углом, и с новым его криком два белых крыла вырвались на свободу и расправились, белые, как антарктический снег, с лёгкой чарующей золотинкой. Они были прекрасны, и Манвэ излучал с ними новую невиданную силу, хотя и не мог превзойти своего старшего брата.
Мелькор умел дарить крылья. Первые были у него свои, широкие, чёрные, дающие неуязвимость, скорость и силу. Крылатого Мелькора не мог победить никто, и он сияющей бестией носился над миром, пока не пришёл Тулкас.
В той схватке Мелькор потерял крылья. Отец послал свой Гнев отнять то, что было его непокорному сыну дороже всего.
Новая Арда вернула ему крылья, и – вот странно! – в нём снова зародилась вторая пара. Но у Манвэ крылья остались свои, а куда девать эти вторые, настойчиво прущие наружу и ищущие хозяина, Вала решительно не знал.
Над угрюмой северной рекой (он скучал по северной природе, где прошла его молодость) возвышался большой камень, и, сидя на нём, как горгулья, Мелькор смотрел на тёмную воду и отражение своих крыльев в ней.
В очередной раз пропищал телефон. Вала, не доставая его, мысленно считал сообщение.
«Ты скоро?» – Хэннер, кто же ещё. Скучает.
Сообщения от Хэннера, давящее напряжение неподаренных крыльев и неясная болезненная тоска, – всё это привело Мелькора в крайнее раздражение, он даже захотел утопить телефон в реке, но сдержался.
Кому же вы нужны?..
Ответ напрашивался сам собой, но осознать его Мелькор не мог. Он знал это чувство, безусловно знал. Оно ускользало, стоило хоть чуть-чуть сосредоточиться, и уже извело Валу напрочь. Крылья рвались на свободу так отчаянно, будто Мелькор их сжечь собирался, и это тоже бесило дико.
Телефон пригодился.
– Да? – чуть удивился Намо.
– Намо, тебе крылья не нужны? – с усмешкой спросил Мелькор и прежде, чем договорил, узнал ответ на свой вопрос. Крылья к Намо не хотели совсем, смерть передвигается иными путями.
– Пожалуй, это лишнее, – мягко проговорил Намо, уловив эмоции брата. – Не думал, что ты можешь породить вторые. Ты и свои-то восстановить не смог… в тот раз, – добавил он, заслышав низкий злобный рык.
– Ты случайно не узнаёшь это чувство? – Тёмный Вала попытался воспроизвести его, чувство отчаянно засопротивлялось.
– Нет, я его даже услышать не могу. Не думаю, что моя чувствительность выше твоей, подумай хорошенько, сам поймёшь.
– Я уже битый час тут думаю!..
– Мелькор, что за спешка? Хочешь сказать, час размышлений для тебя – много? Подумай ещё чуть-чуть, ты же почти понял. – Намо положил трубку. Мелькор матернулся и сунул телефон во внутренний карман куртки.
Фигня. Ничего не понятно. Пошло оно всё на…
Валар превозносили своего крылатого вождя, предпочитая не помнить, кто дал ему крылья. Крылья не были милостью Эру, они были подарком Врага, но служили верно и ни разу не предали своего хозяина.
Единственное, что утешает: Манвэ крылат, Мелькор – Крылатый, первый и единственный в Арде, и никто не волен отнять у него этот титул.
– На фиг! – громко сказал Мелькор, сплюнув в реку, покинул свой камень и полетел на юг, отчаянно желая никого не встретить по дороге, вернуться в пустой замок и запереться в тихом кабинете, где никого нет. Даже плеск реки начал его раздражать.
– Я смогу летать?
– Ты сможешь что угодно.
Манвэ взлетал, держась за его руку, но забыл обо всём, едва ощутив лёгкость полёта. Мелькор остался внизу, недалеко от поверхности, и смотрел, как его брат нарезает круги в слепящем синем небе, и как солнце отражается от белых перьев. Ветер взмётывал сухую снежную крупу, кружил в воздухе сверкающую пыль, и не в первый раз в царстве бело-сине-золотого Мелькор чувствовал себя безнадёжно чужим.
Надеясь, что Хэннер ещё не пришёл, Тёмный Вала толкнул дверь… и его надежды тут же разлетелись в труху.
– Ме-е-ел!..
Хэннер прыгнул на него, повис на шее и, подтянувшись, обхватил ногами за пояс.
– Ты почему не отвечал?! Я тебе пять эсэмэсок послал, я беспокоился, я… Мел?..
В темноте прихожей расширившиеся глаза Хэннера смотрели на Мелькора испуганно и очень серьёзно.
«Что не так?!» – в ужасе подумал Вала, сразу растеряв всё раздражение на своего майа, и вдруг понял.
Крылья. Они ушли.
– Хэннер… – прошептал он растерянно, не понимая, как сразу не ощутил, такое родное чувство, как можно было не узнать!..
…у майар тоже бывают крылья?..
Маленький майа вздрогнул, неестественно выпрямляя спину, увеличившиеся ещё сильнее глазищи на враз осунувшемся лице на мгновение затуманились болью, он застонал, повеяло тёплым ветром, и крылья освободились. Маленькие, едва могущие соперничать длиной с руками Мелькора от запястья до плеча, они нахально расправились, топорща шелковистые пёрышки, и сшибли с вешалки плащ.
– Ч-чт-т-то это?! – прошелестел голосок Хэннера.
Мелькору потребовалось несколько секунд, чтобы понять заданный ему вопрос.
– Крылья.
Он не знал, как Хэннер воспримет нежданный подарок, и уже готовился его успокаивать.
– Болят, – пожаловался майа и прижался к груди своего Валы, ища утешения. – Чуть-чуть, – добавил он тихонько. – А это насовсем?
– Только если отрезать, – криво улыбнулся Мелькор, поглаживая его по голове. Майа сполз на пол и обхватил покровителя обеими руками, уткнувшись носом ему в грудь. – Но это очень больно.
– Так я и буду с ними ходить?..
– Нет, они научатся скрываться. У меня ведь тоже есть, я не всё время с ними хожу.
– Это как у тебя?! – воскликнул Хэннер и мгновенно просиял, заглядывая в лицо своему Вале. – Точно такие же?!
– Ну… поменьше, – ошарашенно ответил Мелькор. Хэннер его положительно удивлял.
– И летать можно?!
– Я думаю, они ещё вырастут, но и сейчас тебя на лету удержат, наверное.
– Здорово!.. – Хэннер подпрыгнул, забыв про нытьё в спине, и побежал включать свет, чтобы посмотреться в зеркало.
– Ух ты… – восхитился он, потрогав кончик левого крыла. – Как здорово! А они точно мои? Не исчезнут?
– Нет. – Мелькор стоял у него за спиной и смотрел на тонкую спинку возлюбленного, украшенную теперь крылышками, со смесью чувств странных и противоречивых.
Первые крылья отданы Манвэ. Самому любимому и самому ненавистному из братьев. После того танца на льдах Южного полюса они никогда не говорили как друзья.
Значит ли это, что с Хэннером тоже порвётся связь? Или, наоборот, укрепится?.. Мелькора грызли сомнения, а Хэннер вертелся перед зеркалом, и обеспокоился только когда заметил отражение его мрачной физиономии.
– Мел, что с тобой?! – Майа кинулся к нему и снова обнял, испуганно заглядывая в лицо. – Мел, Мел, ты что?!
– Ты… от меня не улетишь? – выжал Мелькор из себя почти жалкие слова, и Хэннер оскалил зубки.
– Не дождёшься! – заявил он и стиснул в объятии шею своего Валы. – Ни на крыльях, ни хоть как ещё! А ты со мной полетаешь?
– Очень хочешь попробовать? – бледно улыбнулся Вала. – Давай… я тебя подержу.
К крыльям привыкаешь быстро.
Минуту назад Хэннер изо всех сил молотил своими крылышками по воздуху, пытаясь оторваться от земли и не понимая ещё, как это сделать, а теперь почти уверенно парил высоко над землёй, ничего не боясь в присутствии Мелькора. Вала наблюдал за ним, готовый в любую секунду подхватить и удержать, хотя и понимал, что его помощь вряд ли понадобится.
– Я… я… ещё хочу… – пропыхтел маленький майа, нарезая круги вокруг своего повелителя, и уцепился за его плечо, чтобы отдышаться. – Можно… мы ещё полетаем?
– Хочешь, я покажу тебе одно место? – внезапно спросил Мелькор, уже зная, куда они сейчас полетят.
– Хочу! А где?..
– Тебе там понравится, вот увидишь. Летим!
Время и пространство не помеха для крыльев. Они дают свободу, такую, что не снилась и Валар, привязанным к поверхности своего мира. Две крылатые тени скользили по стремительно тускнеющим и лысеющим пространствам внизу; две пары чёрных крыльев на краткий миг отразились в угрюмой реке и чиркнули тенями по камню, где сидел в раздумьях рассерженный Мелькор.
Хэннер не понимал, куда они летят. Становилось холоднее.
– Мел! Далеко ещё?
– Совсем чуть-чуть. Ты устал? – зависнув в воздухе, Мелькор чуть подался назад, к нему. – Хочешь покататься?
Майа устал и перенапряг мышцы с непривычки, хотя и в другом случае не упустил бы такого шанса. Уцепившись за шею возлюбленного и лёжа у него на спине, он с любопытством смотрел вниз, прижимаясь щекой к шевелюре Валы.
Скупая растительность уступала место ледникам, и на горизонте уже блестела синяя вода, прорезающая кое-где льдины.
– Северный полюс?
– Он самый. – Мелькор сиял радостью, будто встретил старого друга, по которому успел соскучиться. – Идём на снижение!
– А что мы здесь будем делать? – полюбопытствовал Хэннер.
– Смотреть.
Приземлились они без приключений, на вершину огромной ледяной горы. Майа с опаской посмотрел вниз, ровную площадку – пик словно ножом срезали, – покрывал толстый слой снега, делавший передвижение почти безопасным, но воде, пусть и замёрзшей, Хэннер особенно не доверял.
– Потанцуем? – со странной усмешкой спросил Мелькор, Хэннер не понял её значения, но руку его принял и только потом сказал:
– Я не умею…
– Ничего сложного. Я тебя научу.
Притянув майа к себе, Мелькор сложил крылья, образовав вокруг них уютный тёмный кокон.
– Ты научишься танцевать ещё до окончания полярного дня, – пообещал Мелькор почти торжественно.
– А когда кончится полярный день?..
– Минуты через четыре, – улыбнулся Вала и поцеловал его.
– Ты обещал, что я научусь танцевать! – шутливо возмутился Хэннер, едва освободился рот.
– Ты уже почти умеешь, только на ноги мне не наступай, – усмехнулся Вала, они неторопливо кружились по маленькой площадке, глядя друг другу в глаза.
– Я и не наступаю!
– Тогда чего орёшь? – Мелькор забавлялся реакциями своего подопечного, Хэннер возмущённо фыркнул и пихнул его кулаком в верх живота.
– Не смейся надо мной!
– Я и не собирался, – примирительно сказал Вала. Хэннер дулся.
– Чего ты мне собирался показать? – спросил он ворчливо.
– Посмотри вверх, – попросил Вала тихо.
Широкие крылья распахнулись, и Хэннер с открытым ртом посмотрел на чёрное небо, сияющее и переливающееся всеми оттенками льдисто-холодных цветов, прозрачными, колеблющимися, переходящими один в другой.
– Северное сияние… красиво, да?
Майа открыл рот ещё шире, чтобы что-то сказать, не нашёл слова и бурно закивал, выражая полное согласие со словами своего Валы.
– Мы с тобой на вершине мира, Хэннер. Нет никого выше нас.
Хэннер схватил возлюбленного за руку и взлетел с площадки.
– Тогда станем ещё выше, Мел! Полетели, искупаемся в настоящем северном сиянии!..
Ледяная гора рассыпалась сверкающими осколками льда, волшебно мерцающими в причудливом освещении. Двое духов парили в причудливо расцвеченном небе, взявшись за руки, крылатые и свободные, и Хэннер подумал, что невозможно большее счастье, а Мелькор – что с ним не случалось ничего лучше.
Хэннер отрубился, едва его голова коснулась подушки. Маленькие крылышки ещё не научились исчезать по велению хозяина, и Мелькор бережно расправил их, подложив подушку, и накрыл юношу одеялом. На кухне Вала с наслаждением выкурил сигарету, подышал ночным воздухом и вернулся к постели. С отвращением скинув надоевшую одежду, он забрался к своему возлюбленному под одеяло, Хэннер тут же прильнул к его груди и счастливо вздохнул.
«Уснул…» – подумал Мелькор за миг до того, как уснул сам, и успел добавить мысленно только: – «Доброй ночи…»
Хэннер на его мысль улыбнулся во сне; он тоже пожелал бы Мелькору доброй ночи, но перебравшему за день эмоций разуму страшно хотелось спать.
Над двором пронёсся заливистый вопль, и в окно спальни, с пятого этажа Ангбанда кувырком вывалился встрёпанный Хэннер. Расправив маленькие крылья, он неуклюже запорхал вверх, ухитряясь оборачиваться и дразниться через плечо.
– А ну домой! – Мелькор перевалился через подоконник и рванул за ним. На своих крыльях он мог легко догнать и перегнать любого из драконов, но сейчас дурачился, позволяя своему майа чувствовать себя самым быстрым крылатым созданием Арды. – Хэннер! – Вала подавился смехом. – Тебе в школу пора!
– Не хочу в школу! – заявил Хэннер, витая над двором и с неприступным видом сложив руки на груди. – Хочу летать!
– Отлично, с этого дня ты сам летаешь в школу, даже драконов напрягать не придётся!
– Так они и напряглись! – завопил майа оскорблённо. – Ме-е-е-ел!
Мелькор развернулся и поплыл назад к окну.
Маленький вихрь налетел на него сзади, и Хэннер, самозабвенно хохоча и жмуря горящие весельем глазищи, обхватил любимого поперёк пояса.
– Ме-е-ел… а поцелуй меня?.. – предложил он с невинным видом и перелетел вперёд, как и его Вала, зависая в воздухе.
Мелькор взмахнул крыльями, воздушной волной толкая его к себе, и, обняв, сладко поцеловал, играя с его губами и поддевая их кончиком языка. Хэннер доверчиво приоткрыл рот и повис у него на шее, обхватил его ногами, прижимаясь ещё теснее; крылышки трепетали, мягкие пёрышки боевито топорщились. Тёмный Вала любовался своим учеником и мягко улыбался, целуя его. Майа разыгрался, принялся кусаться, пытаясь поймать зубами его язык, и оба напрочь забыли о времени.
Внизу почёсывались драконы, встряхивались после сна волки, молчаливо бродили по загонам вороные лошади и сновали духи-падальщики.
– Мел… а давай ты мне покажешь, как летать? – подмигнул Хэннер, разрумянившийся и страшно довольный, и не думая отпускать своего повелителя. – Мы… полетим куда-нибудь… ну, например, в лес… или к озеру…
Мордочка у него становилась всё хитрее, и Вала с сомнением покосился на висящие в спальне на стене часы, которые он отсюда прекрасно видел.
– Сладкий… ты не был в школе две недели.
– Днём больше, днём меньше … – стрельнул глазами майа. – И вообще, что важнее, крылья или какая-то дурацкая человеческая алхимия?!
– Не представляю, зачем моему майа алхимия, – усмехнулся Мелькор хрипловато, и Хэннер покраснел и захихикал, повиляв попкой, на которую только что легли горячие ладони Валы.
– Тогда полетели?..
– Ага…
Правда, ещё с полчаса они никуда не летели, а целовались, жадно прильнув друг к другу; наконец, Хэннер перебрался к Мелькору за спину, прижался щекой к его щеке и весело и чуть возбуждённо прошептал:
– Поиграем в лошадку?
– Во всех смыслах, – глухо ответил Вала и ухмыльнулся.
Намо прошёлся по школе, заглядывая в классы и проверяя, все ли ученики на месте. В первом классе майар не было Йонвэ и Хэннера.
– Гортхаур и Йонвэ отсутствуют! – с нотками истерики сообщила майэ Линдилиэль, выскочив к своему Вале в коридор. – Они уже который раз оба пропускают! Пусть их Валар примут меры!
– Боюсь, их Валар уже приняли меры, – тонко улыбнулся Мандос. – Именно потому они и не присутствуют. Продолжайте урок. Думаю, своё общее развитие эти двое и дома наверстают.
И Намо отправился дальше, иронично думая, что братцы своих майар слишком уж балуют.
Хэннер чувствовал взгляд Мелькора, преследующий каждое его движение.
– Хэннер, – не выдержал Вала наконец, – ты уже всё вымыл.
– Нет, – засопротивлялся Хэннер, которому ужасно нравилось мыть посуду, – ещё две чашки осталось!
Мелькор встал и с мгновенно проявившейся на лице яростью швырнул об стену обе чашки.
– Теперь – всё.
Майа выключил воду.
– Мел, не злись… – протянул он; Мелькор заметался по кухне.
– Я не злюсь!!!
– Я вижу, – вздохнул его питомец и, подойдя, взял за руку. – Мел, ну что случилось?
– Я случился, и я – чудовище! – огрызнулся Вала и выдрал руку. С утешением Хэннер на несколько секунд опоздал, и теперь усмирить мелькоровскую ярость могло только чудо.
И чудо не замедлило произойти.
На звук дверного звонка Мелькор метнулся так, что Хэннер ожидал найти у двери гостя, разорванного минимум надвое. Догонять переместившегося Валу ему пришлось своим ходом.
Мелькор распахнул дверь и немедля вызверился в новое пространство для выплёскивания своей ярости:
– Чего надо?!
– Привет, братик, – улыбнулся Манвэ и, изящно оттолкнув его плечом, вошёл. Следом за ним неуверенно пробрался Йонвэ с тортом.
– Привет… – протянул он, глядя на Тёмного Валу большими испуганными глазами, где вежливость мешалась со страхом.
Прекрасно видя по его лицу, что вполне может с секунды на секунду лишиться своего майа, Король по-кошачьи фыркнул и ласково чмокнул брата в щёку.
– Никогда не догадаешься, что я тебе принёс.
– И гадать не буду! – рыкнул старший, Йонвэ бочком потянулся на выход, однако Манвэ, заведя руку за спину, мягко направил его в сторону кухни, намекая поставить торт в холодильник.
– Вот и правильно, это всё равно бесполезно. – Манвэ обнял его за шею, встав на носочки, сладко поцеловал в губы, блаженно чувствуя, как они разъезжаются, открывая оскал, как раздвигаются клыки, выпуская на свободу язык, и сладко застонал, обвивая его своим языком, чуть наклоняя голову, чтобы потереться носом о холодную, как всегда во время припадка бешенства, щёку близнеца.
Мелькор в одно стремительное движение притиснул его к стене, обхватывая ладонями его голову, сдвигая назад золотые пряди, и приник к ненавистному и страстно любимому брату, чувствуя и его тщательно скрытую ярость – в Валиноре не расколотишь об стену тарелку по самолично же и установленному этикету, – наслаждаясь тем, как собственная беспочвенная злоба сливается с его, пульсирует, обвивает, погружая в неистовство.
– Так гораздо лучше, – прошептал Мелькор, отстраняясь и глядя брату в глаза. – Идём?
– Идём, – улыбнулся Манвэ, выпуская крылья, и они исчезли за секунду до того, как Хэннер успел пожалеть, что на Заре Арды у него открылись глаза.
– Ты чего? – Хэннер был так расстроен, что даже не рад был видеть Йонвэ, который суетился вокруг него, не зная, что делать. – Хэннер, перестань… что случилось?
– Они целовались!.. – выплюнул майа Тьмы с такой яростью, что на плите засвистел мгновенно вскипевший чайник, и Йонвэ кинулся его выключать. – Опять!
– Как хорошо! – воскликнул светлый майа, ввергнув друга в шок. – Теперь Манвэ перестанет беситься!
– Конечно, перестанет! – не своим голосом заорал Хэннер. – После того, как Мелькор его оттрахает! А он говорил, что они не чаще раза в несколько эпох!!! А сами!!!
Его ревность наткнулась на полное непонимание Йонвэ.
– Они же Валар, мы не можем их стеснять. Выпей лучше чаю.
Глядя в чашку, на дне которой темнели заваренные травы, Хэннер с горечью подумал: «Вот так, Хэннер, знай своё место», – и позавидовал Йонвэ, которого в нынешнем влюблённо-гармоничном состоянии такие мелочи, как измена его Валы с другим Валой, расстроить не могли.
– Бей её!
– Слева!
– Пошла!
– Так её, так! Бей её, Мелькор, бей!
Коротким полярным днём двое крылатых Валар носились над спокойным океаном и швырялись кусками замороженной воды, раскалывая айсберги, пробивая в них дыры ударами кулаков, набрасываясь на полыньи и расширяя их до размеров небольших озёр ожесточёнными пинками. Они вывозились в снежной пыли, на их коже замерзали блестящими кристалликами капельки воды, у них горели глаза, они протаранили в здоровенной дрейфующей ледяной горе извилистые ходы собственными головами, они хохотали как сумасшедшие и дрались плечом к плечу против несуществующего врага, дружные и счастливые, какими их всегда хотел бы видеть Эру. Они в шутку сражались в чистом небе ледяными мечами, разлетающимися на осколки ещё до первого удара, они пытались сбить друг друга в воду и утонули бы, если бы могли утонуть, они стряхивали лёд с крыльев и снова поднимались в небо, и дикий ветер, любимый обоими, носился меж ними, присоединившись к их игре.
«Люблю Мелькора», – написал Манвэ в небе сверкающими облаками, и Мелькор стёр своё имя и заменил его, с запоздалой грустью чувствуя, что ярость ушла совсем.
Король спустился с небес и убрал рванувшиеся снова в полёт крылья.
– Пришли ко мне Йонвэ, когда он наиграется со своим дружком, – сказал он холодно и исчез, не попрощавшись.
Зарычав, Мелькор набросился на последнюю из непокорённых льдину и расколол её надвое.
Манвэ помнил на ощупь его гладкую спину с едва заметными глазу шрамами на месте вырванных крыльев, помнил жуткое ощущение смерти и пустоты, исходящее от них, в тот их, последний раз в той жизни, когда они были вместе и его ладони лежали у Мелькора на лопатках, – и скрывал, что ему хочется прижать к себе сильного крылатого брата, чтобы знать, что он рядом, чтобы поверить в то, что он больше не калека, что он может летать. Он скрывал, но ему хотелось плакать слишком сильно для того, чтобы он долго мог удержаться, он хотел вернуть времена, когда он мог утыкаться лицом в колени брата и плакать сколько угодно, чувствуя на затылке его надёжную тёплую руку и слыша его успокаивающий голос, а плакать было так по-валиэрски, это Вана могла или Ниенна, Ниенне одной можно, а не ему, Королю. И он сбежал, сбежал снова, стараясь, чтобы это не выглядело подозрительно, но Мелькор чувствовал и всё понял, и Манвэ жалел, что снова слицемерил и не сказал ему, что рад видеть его крылья и что готов на всё, лишь бы видеть их чаще, утверждаясь в понимании, что это не галлюцинация.
– Хэннер, ты такой подавленный… Может, я пойду?.. – Йонвэ отчаялся разговорить друга, Хэннер как сел над чашкой, так и молчал, с болью в голосе время от времени бросая короткие реплики в ответ на особенно прочувствованные монологи.
– Я тебя не выгоняю… – протянул тёмный майа.
– Лучше бы выгонял, чем сидеть такой букой. – Майа Манвэ потрепал его по плечу. – Я пойду, пожалуй, Торондор меня заберёт. Всё равно мой Вала уже дома, значит, скоро и твой появится. Пока, Хэннер. Не скучай.
Йонвэ легко выбежал из кухни, за окном тотчас послышался свист орлиных крыльев.
Хэннер уронил голову на руки.
Плакать ему не хотелось, хотелось про всё забыть.
…тебе пора смириться с тем, что они были вместе задолго до того, как в Арде появился ты.
Майа выпустил свои крылышки и, дошлёпав до окна, взобрался на подоконник.
Я тоже умею летать. И я не буду торчать дома, пока ты развлекаешься.
Криво усмехнувшись, совсем как Гортхаур, он поднялся в воздух.
Мелькор увидел его на том камне, где сам позавчера сидел, размышляя, кому предназначены крылья.
В тишине своего ныне спокойного состояния он сразу услышал разлад в чувствах Хэннера и легко понял, где он находится.
Сделав широкий круг в небе, Вала спустился и сел на землю по правую сторону от камня.
Хэннер не повернулся.
Некоторое время они молча смотрели на воду, майа вскипал, злясь всё больше на спокойствие и явное умиротворение своего покровителя, выглядевшего таким невозмутимым, будто и не спал только что с Манвэ, которого, говорил, ненавидит, который его так подставил, из-за которого они торчали в Мандосе и прощались каждым жестом, предвидя расставание, и с которым невозможно тягаться, потому что он Вала и Король Арды, хоть и не коронованный в новой Арде, а ты всего лишь майа, пусть и единственный, но кто сказал, что ты сможешь получить всего Мелькора целиком, даже если будешь любить его за двоих?!
– Ты знаешь, иногда с братом можно встретиться и для того, чтобы просто поговорить.
– Говорили вы, да?! – злобно выплюнул Хэннер, сразу взъерошиваясь и оборачиваясь к Мелькору, дабы вперить в него яростный взгляд.
– Говорили.
– Да, говорили?! Я видел, как вы целовались!!!
– Ну и что?
Майа открыл и закрыл рот, не зная, что ответить на такую наглость.
Мелькор смотрел на него невозмутимо, от него исходило спокойствие, и внезапно Хэннер понял, что от него не пахнет Манвэ, и отзвуки бурной мелодии страсти волнуются в его сути ещё после вчерашнего вечера, когда они…
– Хэннер, – сказал Вала тихо и взял в свои его тонкую руку, – поцелуи придуманы не только для удовольствия. Быть может, тебе ещё трудно это понять, но получать удовольствие я способен скорее от поцелуя с тобой.
Майа потребовалось ещё несколько мгновений, чтобы отказаться от желания не чувствовать эмоций Мелькора и заново проникнуться его любовью, физически ощутимой, заставляющей трепетать от высшего наслаждения, доступного его расе.
– Мел, – прошептал Хэннер, смешавшись, и нерешительно потянулся к нему, – а ты меня домой покатаешь?..
Крылышки у него онемели от слишком сильного напряжения и злости, и Мелькор принялся мягко разминать их, поглаживая от основания к кончикам. Холодный нос Хэннера ткнулся ему в грудь.
Угрюмая река несла на своих водах память отражения двух пар чёрных крыльев вернувшихся на север повелителей.
– Мел, – начал Хэннер нерешительно; он только что научился убирать крылья, и теперь шёл рядом со своим покровителем через парк к замку, петляя по дорожкам, – а я точно тебе не мешаю?
– Нет, конечно, – покосился на него Вала. – Если бы ты мне мешал, я бы нашёл способ это прекратить.
– Ну-у… – не сдался майа, – я ведь ещё слабый, вдруг ты просто…
– У меня нет комплексов по поводу убийства детей.
Хэннер признался себе, что как-то не подумал о профессиональной стороне жизни своего властелина.
– Мел, – вернулся он к не дающей ему покоя теме, – я просто хочу спросить… ну, если бы меня не было, ты бы был с Манвэ?
Поцелуй в прихожей не давал ему покоя, невзирая на неопровержимые доказательства любви со стороны Мелькора, и лучше спросить, чем потом долго мучиться и всё равно в конечном итоге задать наболевший вопрос.
Вала неожиданно подхватил его и прижал к себе, обнимая за талию. Хэннер уцепился за его плечи, недоумённо глядя ему в глаза.
– Любовь моя, – мягко улыбнулся Мелькор, отвечая ему нежным и чуть усталым взглядом, – это трудно понять, я и сам порой не понимаю, но мы с ним похожи. Похожи слишком сильно, чтобы быть вместе. Мы чувствуем одно и то же, и иногда нам – как сегодня – лучше от этого избавляться. Мы можем довести свои чувства до абсурда, выплеснув их друг на друга, или свести на нет, направив вовне. Так вот сегодня мы с ним дурачились на льдинах и рушили айсберги, чтобы не поснимать головы своим братьям. Будь уверен, мы могли бы разрушить Арду, если бы ненависть продолжала кипеть в нас. Поцелуй – просто способ сближения и соединения своей силы. Поэтому не целуйся с тем, кому не веришь, и не подавай ему руки – он может завладеть твоей силой.
