Текст книги "Это только цветочки (СИ)"

Автор книги: Гейфилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Едва затих последний вопль, балроги расступились. На дымящейся земле лежали обожжённые куски паучьего тела. Огненные нити Гортхаура скользнули между ними и подняли вверх пульсирующий комок пустоты.

Гор коснулся сферы, где находился Карвир, лепестки раскрылись, и целитель по одному из них сошёл вниз. Тёмный Майа взял его руки в свои, подержал мгновение, глядя ему в глаза, и вложил в его пальцы узкий чёрный кинжал.

– Это, – он указал на последнюю живую часть Унголиант, которая позволяла твари возрождаться снова и снова, – убьёт Мелькора.

С лица второго майа исчезло всякое выражение, глаза затуманились. Гор развернул его в сторону останков Унголиант, и целитель бросился бежать, сжимая рукоятку кинжала обеими руками. Пламя Гортхаура приподняло свою добычу, и Карвир ударил. Сердце Унголиантовой сути взорвалось золотыми искрами и исчезло, будто ничего и не было.

Карвир, пошатнувшись, упал на колени. Тёмный Майа подхватил его на руки, воплотившийся в юношу Готмог услужливо подобрал кинжал.

– Что делать с созданием Эру? – поинтересовался он, покосившись в сторону Ауле.

– Ничего, пусть постоит. Уходим. Вы трое, останьтесь подле драконов, мало ли.

Трое балрогов послушно отправились к драконам, остальные подземным путём двинулись к Ангбанду, а Гор переместился в свои апартаменты и уложил целителя на кровать. Кровать у него была жёсткая и узкая, на одного. Когда он хотел, то оставался у Мелькора, а когда не хотел, то Мелькор у него остаться попросту не мог, потому что уместиться здесь вдвоём могли разве что два ребёнка, да и то в большой тесноте.

– Ты как?

– В порядке. – Бледный, с синяками под глазами, Карвир откинулся на подушку. Ему на лежанке было даже просторно. – Можешь мне прикурить?

Гор дал ему сигарету из своей пачки и поджёг её, коснувшись кончиком пальца. Майа затянулся, закашлялся и прикрыл глаза.

– Мелу не говори. Скажи, сплю. К вечеру встану.

– Спи до завтра. Я ему не дам о тебе задуматься, – ухмыльнулся Гор. Карвир ответил ему слабой улыбкой.

Тёмный Майа оставил ему горящую свечу и пачку с сигаретами под рукой, плотно прикрыл за собой дверь и спустился на кухню.

Всё закончилось слишком быстро. В этом плюсы и минусы величия.

Даже не успел как следует испугаться.

Гор нарушил беседу тактичным стуком.

– Простите, – произнёс он скучным вежливым голосом, – боюсь, ваше присутствие прямо сейчас требуется на границе.

– Позволь тебя перенести, – быстро проговорил Мелькор и предложил сестре руку. Элентари коснулась его ладони, и они переправились, оставив на столе две чашки с недопитым кофе.

Тёмный Майа вразвалочку подошёл к столу и допил кофе Мелькора, лаская губами край чашки, к которому прикасались губы Валы.

…вернётся – весело будет, а пока…

Гор сел, потянулся, сложил руки на столе, устроил на них голову и сразу же задышал ровно и глубоко.

Спать в любую свободную минуту он научился ещё в Валиноре.

– А где… – растерянно начал Мелькор. Он был готов ко всему кроме того, что Гор всё сделал до него. А что всё сделано, он понял без всякого труда. Память места хранила вид испаряющихся остатков Унголиант.

– Ты в порядке, Ауле? – тихо спросила Элентари, отпуская руку Тёмного Валы и направляясь к младшему брату. – Мелькор, пожалуйста, позвони Манвэ, пока я снимаю чары.

Подавляя дрожь в руках, Вала вытащил телефон и набрал номер близнеца.

– Да?! – раздражённо рявкнул Король.

– Брат, – тихо сказал Тёмный и коротким мысленным импульсом отправил ему информацию о случившемся.

Несколько секунд висело молчание.

– Унголиант, ты не ошибся? – Голос Манвэ изменился, в нём даже послышалось что-то похожее на заботу и сочувствие.

– Ауле здесь. Забери его. – Мелькор чувствовал, что сейчас сорвётся и воспользуется беспомощностью Кузнеца, который призвал к жизни его худший кошмар и попался в ту же ловушку, которой прежде Крылатый избежал сам только благодаря балрогам и Гору. – Пожалуйста.

Секундой позже Манвэ появился рядом, быстро обнял брата и тепло поцеловал его в щёку.

– Я всё сделаю.

Мелькор сделал неверный шаг назад, прижимая телефон к груди.

Кажется, с Гором нужно кое-что обсудить. Хотя… в свете разговора с Элентари всякая субординация теряет смысл. Уже потеряла, если не верить в силу печатей и официальных церемоний. И уже не так бесспорно, кто из них правит Тьмой. Может быть, правит только по праву рождения.

– Элентари, уступи мне право освободить его, – попросил Манвэ учтиво, супруга уступила беспрекословно.

Мелькор не слышал и не хотел слышать, что его брат на пониженных тонах втолковывает Ауле. Он смотрел на свою дрожащую руку и старался не раздавить телефон.

Раздался звук пощёчины. Такой знакомый, что Тёмный Вала по привычке вздрогнул.

Варда подошла к нему и коснулась прохладными пальцами его щеки.

– Мелько… Мелькор, можно один вопрос?

– Давай, – хрипло отозвался брат.

– Ты всегда любил серебро. Для тебя оно достойнее золота. Почему кольцо Гора золотое? – Мелькор поднял глаза, Элентари продолжала, чуть смущаясь под его взглядом. – Ты не любишь золото. Я не хочу вмешиваться в твою жизнь, но эта тайна смущает мой покой. – Вала улыбнулся, он знал, как его сестра любит загадки и как её мучат неразрешимые вопросы. – Это знак того, что ты не признаёшь его себе равным? Или… тем самым отмечаешь его корысть? Нет? – Она смешалась ещё сильнее, когда старший с улыбкой покачал головой, и заговорила скорей. – Отмечаешь то, что он пришёл из Света? Не хочешь забывать, что он был нашим слугой?..

Мелькор усмехнулся и легонько коснулся пальцем её подбородка.

– А самое простое тебе в голову так и не пришло.

– Так почему?.. – Варда, кажется, даже затаила дыхание, и Мелькор наклонился к самому её уху, почти интимным жестом отводя назад платиновые волосы.

– Обещай никому не говорить.

Элентари нетерпеливо кивнула.

– Ты не представляешь, как ему идёт золото.

Несколько секунд сестра неверяще смотрела Крылатому в глаза, потом не выдержала и расхохоталась.

– Всего лишь?!

– Эта причина стоила всех перечисленных и многих других.

– Эстет, – улыбнулась Варда.

– Маниакальный, – подтвердил Мелькор.

Вихрь закружил Манвэ и Ауле, лежащего на земле, Королева кивнула хозяину владений и попятилась, позволяя ветру захватить и себя. Мелькор остался один, только лёгкий ветерок колыхнул его волосы.

Вала сел на траву и прислонился спиной к изгороди, обозначавшей границу драконьих территорий, положил телефон в карман и до боли сцепил переплетённые пальцы.

Несколько минут спустя вороной конь подошёл к нему, всхрапнул, прикасаясь мягкими губами к волосам хозяина. Вала встряхнул головой, поднялся, уцепившись за его гриву, и с изрядным трудом сел верхом. Осторожно ступая, конь двинулся к Ангбанду.

В тяжких раздумьях Мелькор не сразу заметил топот ещё одного жеребца, а когда поднял голову, улыбающийся Гор уже подъезжал к нему.

И что бы ни терзало его, Тёмный Вала счастливо улыбнулся в ответ.

– Я люблю тебя, Гор… – бездумно шептал Крылатый, и Гортхаур довольно улыбался. Он знал, что никому не удавалось довести Мелькора до беспамятства, что ни одно, даже самое страстное и неистовое слияние не могло вырвать из горла его любимого такой стон, что ему одному пришло в голову использовать против воплощения соблазна его собственное оружие – и что никто не достиг во владении этим оружием такого совершенства, как он.

Впрочем, он пришёл сюда не только за тем, чтобы лишний раз проверить, не потерял ли он навык. С удовольствием, кстати говоря, проверить.

– Мел, – проговорил он насмешливым тоном, который был для Валы дороже любой нежности, и взъерошил светлые волосы возлюбленного, разметавшиеся по траве, – ты знаешь, зачем я здесь?

Интонация Мелькора не обманула, и, с видимым трудом приподнявшись на локте, он посмотрел Гору в глаза.

– В чём дело?

– Я у тебя хотел спросить. – Майа поднял руку и продемонстрировал ему своё кольцо. Утаить улыбку у него не получилось. Когда он показывал Мелькору кольцо, то всегда улыбался.

– Ты о разговоре с Вардой? – Когда Тёмного Валу вынуждали начать разговор о старшей из его сестёр, он всегда называл её не «Элентари», а «Варда», хотя утверждал, что это имя ему не нравится так же, как «Моргот». – И что я обязан сказать?

– Когда?

Вала вздохнул. Вид у него был, как у юного эльфа, которого застукали за детской игрой.

– Скоро. Элентари обещала сообщить дату.

– Вот и славно. Ты уже придумал, как расскажешь об этом Хэннеру?

– А я обязательно должен ему рассказывать?

– Боишься нанести ему травму? – поддразнил Гортхаур.

– Прекрати, Гор! – раздражённо рявкнул Вала. – Я имею в виду, ему совсем не обязательно…

– ..знать, что вон то черноглазое страшилище тоже Тёмный Вала.

– Гор… – Крылатый укоряюще покосился на своего друга. – Он ни разу ничего подобного не сказал.

– Фиг бы я ему позволил, да по его роже и так всё видно. Крупным шрифтом «Я люблю Мелькора!», внизу, шрифтом поменьше: «А эта злобная сволочь мешает моему счастью».

– Прекрати. Можно подумать, ты меня ревнуешь.

– Я? Ревную? – Майа невинно округлил глаза. – Да что ты несёшь, если бы я ревновал, его ноги бы уже не было в Ангбанде! Равно как и всех остальных частей тела, которые валялись бы по всем сторонам света. Отдельно.

Улыбнувшись, Мелькор погладил своего майа по щеке. Гор нежно улыбнулся в ответ и едва заметно потёрся о его ладонь. Проявлять свои чувства ему по-прежнему было трудно.

– Люблю тебя. – Вала поцеловал его в губы и полушутя, полусерьёзно попросил: – Обещай, что, будучи наделённым силой Валы, не захватишь власть.

– Если я и захвачу чью-нибудь власть, – хрипло прошептал Гор, прижимаясь щекой к его щеке, так жадно требуя ласки, словно задыхался без неё, – то сделаю это для тебя. А теперь давай ещё разок. Что-то я не нацеловался.

Гортхаур сидел в своём старом кабинете и покачивался в кресле. Вертящиеся кресла на колёсиках изобрёл для него Мелькор, которому резал слух скрежет железных ножек по деревянному полу. Впрочем, с любимым старым стулом, вполне обычным, четырёхногим, удобным, с высокой спинкой, на которую можно откинуться, майа так и не расстался. Стул стоял в углу, заваленный разного рода приспособлениями и бумагами.

Предаваться размышлениям Гору никто не мешал. Мелькор спал, лёг, как только приехали в Ангбанд, и сразу же вырубился. Ангбанд тотчас же превратился в сонное царство: Карвир спал уже давно, а Йонвэ и Хэннера нагнало усыпляющее заклинание. Тёмный Майа хотел побыть с замком один на один. Мелькор отвлекал бы его от мыслей, а все остальные либо раздражали, либо сбивали настроение.

Откинувшись назад, Гортхаур снял с пальца кольцо и с улыбкой произнёс несколько слов, едва слышно. Руны, которые он легко видел без всякого помещения кольца в огонь, пропали. Вместо них появилась другая, настоящая надпись, сделанная рукой Мелькора, и любого светлого майа от неё, несомненно, хватил бы удар. Впрочем, заклинание, скрывающее истинную суть кольца, не под силу было разрушить ни одному живому существу, кроме тех двоих, которые его наложили.

«В огне и памяти вечно вместе, Гор».

– С тобой в огне и памяти, Мел, – криво ухмыльнувшись, проговорил Тёмный Майа. – Вала ли я, или майа, зверь или бессмертный, в теле и пустоте, один или с тобой, твой навсегда, с твоими помыслами и чувствами, окружённый Тьмой или Светом, болью ли или блаженством, вечно в твоей памяти и твоей любви, сгорающий и возрождающийся с тобой, летящий на твоих крыльях, – он знал, что Мелькор почувствовал и проснулся, и договорил нарочно медленно, чтобы переместившийся Вала услышал его слова, но не успел помешать, – слуга и воплощённая мысль моего господина, верный твоей воле, майа Гортхаур, возвеличивший Тьму для тебя твоими руками.

– Сколько я спал? – тихо спросил Мелькор.

– Минут двадцать, – пожал плечами майа.

– Удивительно, – со вздохом констатировал Вала, подходя к нему и присаживаясь на стол, – как всего за двадцать минут можно проспать клятву Тёмного Властелина, приносимую Тёмному Властелину-Номер-Большая-Шишка.

Гор довольно ухмылялся.

– А если я откажусь принимать твою верность? – осведомился Мелькор после паузы.

– Тогда, – со вкусом пояснил Гортхаур, – тебе придётся заполнять кучу бумажек, потом возиться с бумажками, которые должен подписать я, потому что у меня нет ненужного времени, чтобы заниматься этой чепухой, потом водить меня на свои валарские собрания, беспрестанно успокаивать Манвэ и оттаскивать меня от его глотки, потому что в его присутствии я теряю голову, и тем самым превращать все заседания в цирк со смертельным номером, ах, посмотрите, глотка Манвэ в зубах Гортхаура, господа, делаем ставки, кто кого на этот раз… да, ещё тебе придётся отгонять от меня падких до брюнетов валарских баб, – добавил он с явным удовольствием, вспомнив восхищённые взгляды Валиэр, которые сопровождали его до дракона и на драконе, пока они все не скрылись из вида. – Так вот, имея вот на этом пальце твоё кольцо, – он показал оттопыренный средний палец, и Мелькор, не сдержавшись, захохотал, – я также имею сказать тебе кое-что. Вся эта валарская суета мне в упор не нужна, а силы у меня и так больше, чем у половины твоей сумасшедшей родни. Видеть их рожи чаще, чем у них накапливается наглость с тобой воевать, я не намерен, говорить с ними как с союзниками я не смогу, не говоря уже о том, чтобы считать их союзниками. Мой выбор совершён, все протесты и обжалования отклоняются. Больше расставаться с тобой я не намерен. Если мы умрём или будем изгнаны, мы сделаем это вместе, так всяко лучше, чем по одному. – Уже мягче он добавил: – Я предпочту считаться твоей собственностью, Мел, чем получить статус ожившего идола, который требует называть его божеством. Я не могу и не хочу считаться Валой, мне хорошо там, где я есть. А я – твой майа. Если ты хочешь, ты можешь забрать у меня кольцо.

Мелькор опустил глаза и тихо сказал:

– Принимаю.

Нет, в небе не прогремел гром и не распростёрлась огромная молния, и Тьма не сгустилась вокруг них, подтверждая свершившуюся клятву.

– Знаешь, – сказал Крылатый, грустновато и мечтательно улыбаясь, – я никогда не ощущал тебя настолько своим.

Гор встал, обошёл стол и, приблизившись к повелителю вплотную, взял его за подбородок и заставил поднять голову.

– Если я по доброй воле принёс тебе клятву, значит, я созрел для того, чтобы стать окончательно твоим. И, кстати, – добавил он, ухмыльнувшись, – теперь я поступлю противозаконно, если убью Хэннера.

Мелькор обнял своего майа и зарылся лицом в рубашку у него на плече. Гортхаур нежно погладил его по голове, зарываясь пальцами в волосы.

– Пойдёшь спать? Я разбужу тебя, когда позвонит Элберет.

– Я не хочу спать, – возмутился Мелькор и, потеревшись виском о плечо Гора, прикрыл глаза и уснул.

Гор отвёл назад его волосы и осторожно поцеловал в ухо.

Ему не нужна была божественная суета, он не хотел величия, он даже отказался бы от своей силы, не требуйся она для защиты Мелькора. Он желал только одного: делать всё для счастья своего Валы. Для этого он согласился бы стать невинной безделушкой, которая порадует взор его возлюбленного пусть раз в тысячу лет.

Он ничего не терял, он обретал в тысячи раз больше. Он отрекался от места на соседнем троне, предпочитая привычное место чуть позади.

С такой позиции виднее, что творится, и выстрелить в покушающегося на Владыку Тьмы из зачарованного арбалета куда как удобнее.

Улыбнувшись своим мыслям, Гор обхватил любовника за плечи и перенёсся с ним в спальню.

Драконы и балроги исправно патрулировали границы, и, мысленно проверив все защитные конструкции вокруг замка и на границах, Тёмный Майа положил голову Мелькору на плечо и, впервые за очень долгое время расслабившись, погрузился в глубокий и сладкий сон.

Что-то изменилось. Медленно, едва слышно, будто где-то вдали щёлкнула стрелка гигантских механических часов, отмеряющая новую эру. Ничего в сущности не произошло.

Юная, мятущаяся, возродившаяся совсем недавно Арда стала молодой. Всё, что бурлило и кипело безо всякого порядка, пришло в спокойную, дышащую силой гармонию.

Ресницы Мелькора чуть дрогнули, но Гор поцеловал своего властелина в висок, и Вала снова крепко уснул, не успев толком разволноваться.

Тёмный Майа покосился в сторону окна и улыбнулся.

Как хорошо в такой момент оказаться по эту сторону.

Прости меня, Мел.

Я был достаточно жесток, чтобы думать, что ты не додумаешься за мной прийти. Но – спроси своего всезнающего отца, если сомневаешься, – будь я на другой стороне, последний миг до этого величественного щелчка я провёл бы, любуясь тобой из-за тающей черты смерти.

Ты этого ещё не знаешь, но потом я скажу тебе.

На этой стороне больше никто не умрёт.

4 июня – 6 сентября 2009

Эпилог

Мягкое прикосновение разбудило его сущность. Оромэ вздрогнул и открыл глаза. Вокруг таяли чёрные клочья пустоты, а перед ним сидел освещённый солнцем Карвир и улыбался.

– Хорошо, – раздался голос Мелькора. – Я уже начал за тебя бояться.

– Он всегда начинает бояться, когда всё уже кончилось, – язвительно поддакнул кто-то третий. Оромэ потёр шею, которая почему-то довольно чувствительно ныла, и обернулся.

Плечом к плечу за его спиной стояли Мелькор и Саурон, и отчего-то в глаза Охотнику бросились совершенно одинаковые, как он только что понял, кольца. Потрясённый этим фактом, Вала потряс головой.

Рука Карвира легко тронула его плечо.

– Унголиант не успела тебе повредить. Гортхаур её убил.

Гор ухмыльнулся и поймал влюблённый взгляд своего Валы.

– Унголиант?.. – Охотник попытался встать, но Саурон властно удержал его.

– Всё уже кончилось. О тебе позаботится Яванна. Скоро они с Нессой будут здесь.

Целитель поднялся на ноги, и Оромэ торопливо поймал его за руку.

– Это ты меня нашёл?

Карвир с улыбкой кивнул.

– Мел, – тихо проговорил младший Вала, опуская глаза, но всё ещё удерживая своего бывшего подданного, – прости, что тогда я проголосовал против тебя…

– Врёшь, ты проголосовал за меня, – усмехнулся Мелькор. – Когда вылечил моего умирающего волка.

Оромэ истерически засмеялся и умолк, едва его лица коснулась ладонь Карвира. Сияющие глаза приблизились к его глазам, и целое мгновение Вала блаженствовал в золотистом свечении, чувствуя, как силы вновь наполняют его.

– Идём, Карвир, – тихо позвал Гор. – И, кстати, Оромэ… коня своего лови сам, эта скотина меня чуть не растерзала.

– Нахар просто к тебе не привык! – тут же вступился Мелькор, и они пошли прочь. Карвир ещё мгновение с улыбкой смотрел в глаза своему бывшему хозяину, потом пошёл следом, а Оромэ сидел на траве и бездумно смотрел, как колышутся зелёные стебли под лёгким дыханием ветра.

– Что будем делать с Йонвэ? – спросил Крылатый, глядя в сторону сияющего вдали замка.

– Можно его убить, – предложил Гор с самым серьёзным видом. – А можно помучить перед тем, чтобы Манвэ знал, каково тебе было.

Карвир рассмеялся и, нагнав их, пошёл справа от Гора.

– А если серьёзно? – озаботился Вала и потёр подбородок. Щёлкнула зажигалка. Гор отобрал сигарету у Карвира и сунул её своему властелину в рот.

– А если серьёзно, Карвир тебе что прописал? Покой, здоровый сон и много положительных эмоций. Как-нибудь сами разберёмся.

– Но я же ваш Вала! – попытался спорить Мелькор, но Гор заткнул его одним взглядом.

– Мел, знаешь, в чём преимущества Валы, у которого много майар?

– В чём?..

– В том, что ему ничего не надо делать. Поэтому иди себе и кури! – припечатал Тёмный Майа и с довольной ухмылкой взял Карвира под ручку. – Мы тут уже сработались, пока ты спал.

Карвир усмехнулся и никак не прокомментировал ситуацию.

Несса присела на корточки перед братом и склонила головку набок. Ей это всегда шло. Оромэ улыбнулся.

– Что с тобой? – пролепетала сестра. – Ну, Оромэ… ты как?

– Несса, – с истерической ноткой в голосе простонал Охотник, – ты представляешь, каково это, когда от Унголиант меня спасает Мелькор?! Что, никому больше не было до меня дела?!

Яванна положила руку ему на плечо.

– Ну-ну. Просто у Мелькора есть опытный майа по охоте на Унголиант, да и… если честно, мы думали, что ты просто бродишь где-то…

Оромэ расхохотался. Он знал, что Яванна и Несса искали его, что Тулкас с ума сходил, мечась по всей Арде, и что найти его мог – вот глупость! – только проклятый Саурон, теперь он мог всё знать снова, а не покоиться в чёрном коконе глубоко под землёй, и он был так счастлив, что обнял обеих сестёр и всё никак не мог насмеяться.

Манвэ сидел на окне, болтал ногами и хмуро смотрел в сторону Ангбанда.

Точно так же в Ангбанде сидел Хэннер, а Йонвэ робко топтался рядом.

– Полезай сюда, тут совсем не страшно, ты же на драконе летал! – уговаривал Хэннер.

– Я… я не знаю… – мялся Йонвэ, но всё-таки поддался уговорам, сел на подоконник и аккуратно перекинул ноги наружу.

– Вон вроде они на драконе летят… – прищурился тёмный майа.

– Хэннер, – тихо сказал Йонвэ, глядя в ту же сторону, – я боюсь, я уже никогда не вернусь к Свету.

– Это ещё почему? – нахмурился Хэннер.

– Так я же… – растерянно проговорил майа Манвэ, – я же рад их видеть…

– Был бы ты не рад! – ухмыльнулся его друг и тихо добавил: – Придумаем что-нибудь.

Йонвэ радостно прижался щекой к его плечу. Манвэ никогда не говорил: «Что-нибудь придумаем», ведь что-нибудь придумывал обычно Мелькор, а его светлый брат с этим боролся.

Ветер от драконьих крыльев уже касался их лиц, и светловолосый майа ощутил себя невероятно счастливым. Здесь, в Ангбанде, полном тёмных сил, ему хотелось закрыть глаза и раствориться в единственном беззаботном миге наслаждения.

– С ними нет Манвэ, – выдохнул он, не открывая глаз, и радостно рассмеялся.

– Идём, – едва разомкнув губы, позвал Ирмо. Он уже давно стоял, прислонившись к косяку, и наблюдал за своим близнецом. Когда владыка неувядающих Садов вошёл, Мандос ожесточённо передвигал кубики, почти с бешенством взглядывая на случайно образующиеся слова. Теперь же он сидел неподвижно, опустив плечи, будто результат множественных перестановок потряс всю его сущность.

– Да, – произнёс он тихо. – Я сейчас.

Поняв намёк, Лориэн вышел.

Слово, которое не мог видеть больше никто, слово, давившее всей своей тяжестью только на него, единственное слово не отпускало Намо. Он смотрел, смотрел и пытался проникнуть в суть, пытался понять скрытый смысл, пытался привязать этот смысл к знакомой ему картине мира, но вся картина рушилась и ломалась, стоило слову вмешаться в неспешный ход мира, и вся история вставала с ног на голову. Или с головы на ноги, что тоже было возможно.

Отчаявшись, Намо смёл кубики со стола и закрыл лицо руками.

Как жалко, что нельзя так же уничтожить и само слово, чтобы никто никогда не произнёс его, не пустил в свои мысли…

Но Ирмо ждал, и наконец Намо соскользнул со стола и пошёл к нему, в светлую комнату, ничем не напоминающую тёмный кабинет, чтобы отдаться к руки правосудия, которым прежде был он сам.

16 – 17 сентября 2009

Продолжение следует.