Текст книги "Это только цветочки (СИ)"
Автор книги: Гейфилд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Манвэ взорвался.
– Утрёшься, слышал?! Я под тебя больше не лягу, можешь сам себе отсасывать и глотать свою вонючую энергию! Я всегда хотел, чтобы ты сдох! Мы тебя раздавим, ядовитая гадина, в порошок сотрём, ты у нас на Аулевых поводках попляшешь собачий вальс! Наслаждайся последними днями свободы, отродье ублюдочное! И вали обратно в свою кому, дыхания твоего ощущать не хочу!.. Сдохни!
– Всё сказал? – тихо спросил Мелькор и повторил коротким гудкам: – Отсоси.
Уронив трубку, он смёл телефон со стола и гулко бухнулся лбом на освободившееся место.
– Сука, – с ненавистью прошептал Хэннер. Других слов у него просто не было. – Мел… не расстраивайся… он… он же блефовал насчёт последних дней, да?
– Да, – глухо буркнул Вала.
– А что… ну, что ты тогда так расстроился? – Майа ощущал, что его Вала с трудом дышит. – Ты… ты так его любишь?..
– Нет. Просто смешно, что я отдал ему столько крови .
– Мел, ну… – Хэннер подошёл и ласково погладил своего Валу по голове, перебирая ломкие волосы. – Всё хорошо будет… отлежишься… Ты как?
– Карвира позови, – еле слышно попросил Мелькор, не поднимая головы. Не успел младший майа раскрыть рот, как целитель уже влетел в кабинет.
– Мел, я сейчас… – пробормотал он, поднося ладони к голове повелителя. На лице у него отразился ужас.
«В окно, вылетай, срочно!»
Энергия мысли выбросила Хэннера из окна прежде, чем он сообразил послушаться, и в ту же секунду, стоило обалдевшему школьнику выпустить крылья, Ангбанд рухнул и чёрной каменной птицей разметался по земле. Истерически заржали кони, драконы, носясь на бреющем полёте, сгоняли их в сторону, подальше от глубоких трещин, режущих площадь и ровные парковые дорожки.
– Мел?! – неверяще прошептал Хэннер.
«Силы повелителя иссякли, – сказал дракон, приближаясь к растерянному Хэннеру, – но вскоре он вернётся. Он не оставит нас».
– Надеюсь, – жалобно сказал майа. Он уже не знал, что и чувствовать. И в страшном опустошении он добавил. – Я даже не могу пойти в школу. В Ангбанде был мой портфель…
– Мел… – Карвир всей сущностью приник к повелителю и пытался передать ему свои силы, обладай он всеми силами вселенной, он не пожалел бы ничего, только бы восполнить пустоту в сущности Мелькора.
– Ещё чуть-чуть… – умоляюще отозвался Вала, они зависли вне пространства, окружённые материей размётанного Ангбанда.
– Мел, здесь нельзя оставаться надолго… давай, мы сможем, у нас получится… а потом ты сможешь отдыхать сколько угодно, Мел, ну же…
И, повинуясь сыплющимся на его лицо поцелуям, Мелькор открыл глаза и воздел руки, и Ангбанд вознёсся ввысь, пронзая шпилями высокое небо, внизу, в той реальности, где остались живые, камни ринулись к призрачному силуэту замка, составляя заново рухнувшие стены, а через миг на пустой стол, принадлежавший в прошлой жизни Гортхауру, рухнул воплотившийся Мелькор и вцепившийся в него целитель.
– Мел?! – выкрикнул Хэннер, врываясь в окно, из которого его вышвырнули минуту назад.
– Тише, – прошептал Карвир. – Он спит.
– Шиза, – буркнул майа, созерцая два вытянувшихся на столе тела. – Ну и шиза…
Мелькор плыл. Даже во сне ему не было покоя. Сказывалось огромное перенапряжение. Словно завязнувший в течении прозрачной жижи, он безразлично взирал на высшие пространства, где даже у него не было и не могло быть тела; на тот слой ардовской реальности, где стоял его Ангбанд, где летали его ручные драконы и жили другие Валар со своими духами; видел и другие слои, где радовались солнцу юные эльфы, а люди жили и умирали в одно мгновение; пожелай он сделаться видимым для плотских созданий, он показался бы им гигантом из-за разного уровня силы и вызванного соприкосновением реальностей искажения чувств. В вышине, призрачной вышине звучала вечная и могучая мелодия отца, страстная и нежная, спокойная и величавая, в которой он зародился и вырос, в которой стал собой, которая утверждала величие и необходимость жизни, его и всех остальных; эта мелодия порождала и забирала назад слабые звуки людей, а эльфов, раз породив, больше не касалась, ибо приводила их в блаженство и восторг, разрушая их желание жить в Арде. А за тонкой гранью, отделяющей жизнь от смерти, за белой пеленой в тихой темноте спал Гор, окружённый призрачным огнём, блуждал могучий Моргот с сумасшествием Манвэ в клыках, текла вечная река, омывая камни, среди которых не найдёшь двух одинаковых, и шумели деревья из плоти и крови, питающиеся её водами.
Я хочу спать, отец. Забери меня к себе.
Мелькор с жадностью ждал ответа, но ответа вновь не было, и, покорившись, Вала окинул всевидящим взглядом все плоскости бытия, расположение которых было дано понять лишь ему подобным, и начал спускаться.
Он Тёмный Вала. Жестокий и коварный Враг Мира. Злодей, мерзавец и извращенец. И, может быть, спит со своим волком. А со своим братом точно спит. И любит мою взрослую часть, а насчёт себя я не уверен. Он держится на волоске, а если волосок порвётся, он может снова оказаться в Мандосе, за гранью мира или на его изнанке, а я останусь здесь, один, как сегодня, над разрушенным замком, и мне некуда будет идти. Его опасно любить. Слишком опасно.
Но я ведь его всё равно люблю. Что бы он ни натворил, что бы о нём ни говорили. Это моя судьба, но я сам её выбрал и не желаю иной. И если его снова проклянут и свергнут, я пойду за ним, я отдам ему всё и буду от этого счастлив. Что же со мной такое, неужели ни один майа не желает себе лучшей доли, чем сливаться с мелодией своего повелителя и быть ему покорным? Неужели никто из нас не желал бы быть окончательно свободным?
Стараясь не разбудить, юный майа переложил тяжёлую голову Мелькора себе на колени.
– Любимый, – сказал он дрожащим голоском. – Возвращайся, пожалуйста, поскорее.
– Ещё минутку… – пробормотал Мелькор, как сам Хэннер бормотал по утрам, когда его будили в школу.
Гортхаур улыбнулся.
– Да ты спи, – ласково сказал он и заправил падавшую на лицо прядь любимому за ухо. – Только больше не умирай.
Карвир нервно вздрогнул и сильнее прижался тощей спиной к спине Валы, лапы и вибриссы у него подрагивали во сне. Хэннер осторожно погладил целителя по голове, чтобы расслабился.
– А ещё взрослые, – улыбнулся самый юный житель Ангбанда. – Э-эх… что ж будет, когда и я вырасту…
24 октября 2008 – 1 января 2009
====== 8. Я и мой волк ======
Часть восьмая
Я и мой волк
Теперь ты хочешь сделать меня
Послушным, как пёс –
Но я послушен, как пёс.
Скажи моё настоящее имя,
Я пойду за тобой, не тратя слёз.
Вот всё, что я есть:
Возьми меня как бога или выбрось прочь.
Вот крылья, данные мне:
Или вверх со мной – или
Это уже не вопрос.
БГ, Не надо мне мешать
Мелькор отодвинулся от Карвира, наклонил голову, сбрасывая с неё руку Хэннера, тяжело приподнялся. Майар спали на столе, один прижимался сбоку, другой клубочком свернулся у его головы. Вала посмотрел на них, нервно передёрнулся всем телом и почти свалился на пол. Его трясло от усталости, пока он брёл к выходу из кабинета. С трудом избежав столкновения с невесть как попавшей сюда пепельницей на ножке, он всё-таки вписался плечом в косяк и зашипел от боли. Как по команде, тут же заболело везде. Переломанные вторжением Моргота кости ещё не срослись и отвратительно зудели. Опираясь на стену, Тёмный Вала брёл по коридору, надеясь добраться до кухни и найти там сигареты. Акт творения сейчас обеспечил бы ему болевой шок ещё на пару дней. А курить хотелось сейчас.
Что-то шевельнулось по левую руку, Мелькор вздрогнул и прижался к противоположной стене ударенным плечом. До него не сразу дошло, что он смотрит на собственное отражение в зеркале. Вала саркастически ухмыльнулся и немного повернул голову, рассматривая своё лицо.
Интересно, Хэннер всё ещё меня любит после всего, что видел?.. Ах, Мелькор, наш лощёный красавец, надменное великолепие во плоти, мечта каждого извращенца… показаться бы вам так, посмотреть, как бы вы меня любили… пыльная паутина вместо густой гривы, проваленные глаза, серая кожа и губы в кровавой корке… ну что, Манвэ, всё ещё хочешь меня поцеловать?
В груди нестерпимо заныло, Мелькор бессильно царапнул по коже, сминая грязную рваную рубашку, и потащился дальше. Чуть не скатившись кубарем по лестнице, цепляясь за перила, он сполз вниз и доплёлся до кухни. Долго пытался дрожащей рукой уцепить одну из рассыпанных по столу сигарет, почти чудом закурил от спички и затянулся, вдохнув полной грудью и услышав треск рёбер.
Папа, я хочу умереть. Забери меня к себе.
Карвир приоткрыл глаза, почувствовав спиной прохладное дыхание сквозняка. Над ухом сопел Хэннер.
Почему-то подумалось, что в ящике стола на кухне лежит пистолет, и за делами убрать его подальше забыли. А ещё на кухне полно ножей и…
Мысли целителя прервал звук двух выстрелов.
«Мел!» – панически подумал майа и свалился со стола. Хэннер приподнялся на локте и сонно уставился на него.
– Спи-спи! – торопливо сказал чёрный волк и опрометью кинулся в коридор, сбив плечом пепельницу.
Хэннеру невыносимо хотелось спать. Он напряжённо зевнул, подумал, что должен пойти за Карвиром, и отрубился снова.
Когда Карвир влетел на кухню, Мелькор сидел, уронив голову на стол, из простреленного дважды виска медленно текла кровь, а в руке дымилась сигарета.
– Мелькор, – сказал целитель, устало поднимаясь на две ноги и опираясь на стол, – ты не можешь умереть.
– Я знаю, – сквозь зубы сказал Вала. Сел прямо, чокнуто усмехнулся и затянулся, спалив сигарету до фильтра. – Хочешь?
Карвир затянулся из его руки, осторожно взялся за его плечо и сел на стол боком к своему повелителю.
– Ну вот придёт Хэннер, – сказал он, – а у тебя дырка в голове.
Тёмный Вала достал из-под стола пистолет, который левой рукой держал на коленях, и посмотрел на мушку.
– В рот не хочу стрелять, – сообщил он задумчиво. – Дым из затылка выходить будет.
Майа ненавязчиво отобрал у него оружие. Мелькор бросил тягучий взгляд на большой нож на соседнем столе.
– Дай, пожалуйста.
Карвир знал, что, если не дать, Мелькор сам встанет, возьмёт нож, да ещё что-нибудь прихватит, поэтому просто сделал, что он хотел. Нож лёг в руку Валы удобно и легко. Мало с чем Мелькор умел обращаться лучше, чем с оружием.
– Красиво, не правда ли?.. – Повелитель Тьмы восхищённо улыбнулся, прослеживая глазами изгиб блестящего лезвия, и нежно провёл им по тыльной стороне ладони. Снова поднял нож, глядя, как по тонкой кромке течёт капелька крови. – Что может быть совершеннее работающего оружия и танца тела в умелых руках? Убийство и секс связаны так тесно, любовь моя… как кровь и энергия, такие разные, всего лишь разные грани одного и того же желания соприкоснуться с другим… войти в него, пронзить насквозь, убить… какая разница, как… правда?
Целитель нежно улыбнулся, взял салфетку и стал вытирать кровь, текущую из его левого виска.
– Правда, правда, Мел. Но умереть я тебе не дам.
– Спасибо, милый. Не смотри на меня… с дыркой в виске я ещё поганее выгляжу, чем без.
– Если я не буду смотреть, ты воткнёшь нож себе в руку.
– Жаль, не в сердце.
– Твоё сердце заслуживает лучшей участи. – Карвир приложил руку к груди своего властелина и подарил ему ещё одну мягкую улыбку. Рука Мелькора дрогнула, нож выпал.
– Болит.
– Я знаю.
– Почему? – В вопросе Валы был яростный интерес, он хотел знать, почему у него, безумного разрушителя, чудовища, воплощения всех пороков мира, есть сердце, и почему оно может болеть, мешая просто делать своё дело.
– Это осколки рёбер. Они воткнулись в сердце, и потому больно, – тихо сказал Карвир, наклонившись к его уху. Мелькор молчал. – Ты же это хотел услышать?
Вала прикрыл глаза.
– Да, – ответил он почти неслышно.
Целитель почувствовал мелкую дрожь в руках, потом во всём теле. Кажется, его сердце с таким ответом мириться отказывалось, оно билось медленно и тяжело, будто распухшее, теснилось в груди, по спине бежал холодок, предвещающий, что сейчас что-то случится, что-то, что очень ударит по нервам. Будь он волком, шерсть у него на хребте стала бы дыбом.
– Мел…
Карвир развернулся, перенося ноги через угол стола, слегка пихнул Мелькора коленом в плечо.
– Мел, прошу…
Вала вскинул глаза, и его майа увидел там если не жизнь, то жажду жизни.
– Мел… – пролепетал целитель, обнимая ладонями искалеченную голову своего господина, чувствуя пальцами липкие потёки застывающей крови. Регенерация брала своё, и раны, в каждую из которых минуту назад можно было просунуть два пальца, уже исчезали. – Мел… Мел… Мел…
Ледяные руки Мелькора прошлись по его бёдрам, скользнули на живот и запутались в пуговицах рубашки на груди. Карвир, весь трясясь, потянулся вниз, нашёл губами губы Валы и принялся кусать их, часто сглатывая от волнения, ему было страшно, он чувствовал, что проснулся Хэннер, что он сейчас пойдёт сюда, но инстинкт целителя гасил в нём всё, кроме жажды излечения того, кого он признал единственным своим повелителем. Карвир склонил голову к плечу, отбросил назад волосы, обнажая шею, и Мелькор с едва слышным рыком приподнялся со стула, ощупывая прохладную кожу целителя губами и языком. Тело его начинало разогреваться, руки уже не были столь холодными, дрожь проходила, он пил горячую энергию любви с кожи того, кто охранял его жизнь, и паутинные патлы обращались платиновыми блестящими прядями, землистая кожа начинала сиять изнутри, блеск возвращался в помутневшие глаза. И вместе с ним сильнее становился Карвир, его тело на глазах прибавляло в весе, волосы начинали виться и блестеть. Он сливался со своим Валой, с его сущностью, и не мог представить себе ничего лучше. Они вместе возвращались к вершинам силы, теряя сознание от наслаждения, чувствуя свою истинную мощь, Вала и его верный волк, сила от его силы – но иная сила, суть от его сути – но иная суть, единственный, к кому он не испытывал плотской страсти, единственный, чья энергия была для него как наркотик, заставляющий жить против воли, преодолевая ненависть к себе, переступая через жажду закрыть глаза и не видеть больше ничего.
Хэннер стоял в дверях и смотрел, как его Мелькор целует в шею Карвира, разложенного на столе, как руки целителя бережно ласкают голову и шею Валы, как трепещут длинные ресницы Карвира, Карвира, к которому он так ревновал, и теперь перестал почему-то. Они были прекрасны вдвоём, и майа отрешённо думал, как он выглядит с Мелькором… нелепо, наверное. Глупый мальчишка, воображающий, что всесильное божество принадлежит только ему… но и Манвэ не смог бы сравниться с Карвиром сейчас. Почти бесцветный, почти никакой внешне, мягкий, тихий, безропотный Карвир сиял изнутри, словно солнце заполнило его тело, вытеснив кровь, сделав его единственным и совершеннейшим существом Арды. И Мелькор смотрел на него как на солнце, личное солнце, сияющее лишь в его объятиях, они могли бы осветить своей любовью всю вселенную, если бы захотели. Музыка звучала вокруг них, из них, рядом с ними, мир пел, когда встречались их губы, они не слышали и не видели ничего вокруг, а Хэннер не видел ничего прекраснее.
А потом в один миг всё кончилось, и Карвир сел на столе, стыдливо пытаясь отстраниться от своего Валы, а Мелькор пошатнулся, как пьяный, отошёл и сел боком на подоконник, поджав одну ногу, щёлкнул пальцами, достал из ниоткуда уже закуренную сигарету и затянулся, прикрыв глаза. Только тогда Хэннер заметил, что они оба в одежде, и тряхнул головой, не поверив, что возможно такое слияние сущностей без слияния тел.
– Карвир, – тихо сказал младший майа, видя, что Мелькора сейчас лучше не беспокоить, да и вряд ли он услышит что-то, – можно мне тоже покурить?..
Целитель вслепую нашёл на столе смятую пачку и протянул ему. Хэннер зажал сигарету губами, нащупал возле плиты спички, неумело прикурил, пыхнул дымом, кашлянул и затянулся глубоко, как мог. Повернувшись к окну, он увидел, что Мелькора нет.
Карвир не смотрел на него, сидел на столе, глядя на свои колени. Младший майа сел рядом, вынул сигарету изо рта и нервно облизнулся.
– Слушай… что вы только что делали?
– Я его лечил, – тихо сказал Карвир так виновато, будто ему предъявляли обвинения в соблазнении Мелькора.
– Я… – Хэннер глотнул ещё дыма. – Видел. Это было так… красиво.
Целитель дёрнул уголком рта – не то улыбка, не то гримаса боли.
– А ты всех лечишь… так?
– Я могу лечить только его.
– Это почему?
– Миссия такая.
Хэннер сглотнул, решаясь. Затушил сигарету об стол и, наклонившись, поцеловал Карвира в плечо.
В ту же секунду майа остался сидеть на столе один, а целитель уже прижимался к раковине, дрожащей рукой натягивая на плечо рубашку. На месте поцелуя краснел распухший рубец.
– Никогда так не делай! – прорычал он и, обернувшись волком, опрометью выскочил из кухни.
Обалдевший Гортхаур взял вторую сигарету и попытался прикурить, но руки тряслись так, что в конце концов он швырнул и сигарету, и спички на стол.
Фигня какая-то. Это зачем, чтобы не изменял? И…
…я хочу поцеловать его ещё раз. Чтобы он был таким же красивым в моих руках…
…неужели Мелькор мне не разрешит?
Карвир вошёл в спальню. Он знал, что Мелькор здесь и ждёт его. В самом деле, Вала лежал на постели, утомлённо прикрыв глаза; однако через мгновение он вскинулся и сел, нетерпеливо поманил целителя к себе.
– Хэннер что-нибудь сказал?
Карвир жалко улыбнулся и запер дверь.
– Он не зол.
– Хорошо. Иди сюда.
Майа помялся. Он боялся себя и того, что ему может захотеться чего-то… не его. Того, что ему не принадлежало никогда и не принадлежит. Но Мелькор ждал, и целитель не мог отказать. Ещё раз нервно одёрнув наглухо застёгнутую рубашку, он подошёл и забрался на кровать, прижался к своему повелителю, склонил голову ему на плечо, прикрывая глаза. Трепет предвкушения снова овладел им.
– Мел… только не надо… м… хорошо?
– Ага… – рассеянно отозвался Мелькор, касаясь губами его уха. – Я не буду…
«Он не будет…» – подумал Карвир с облегчением и снова подставил ему шею, чувствуя, как из горла рвётся безобразный стон. Инстинкт бушевал и требовал ещё слияний, ибо повелитель истощён. Целитель проклял себя за то, что сейчас сделает, и снова прикоснулся губами к губам своего Валы, дрожа от нетерпения, проложил дорожку робких поцелуев от угла рта до уха, зарылся носом в прохладные мягкие волосы…
…Эру, какое же счастье…
Мелькор гладил его по спине, Карвир трепетал от каждого касания, любовь к властелину рвала ему грудь и выгибала в судорогах наслаждения, он запрокинул голову, ловя стиснутыми зубами своё неприлично шумное дыхание, и глухо вскрикнул, содрогнувшись всем телом.
– Прости… – прошелестел он, пытаясь отдышаться и слегка краснея. Мелькор ухмыльнулся и ласково посмотрел ему в лицо, кончиками пальцев отводя с его лба прядь волос. – Я не хотел…
– Какая жалость, – фыркнул Вала и поцеловал его в подбородок. – А мне так понравилось, как ты целуешься…
– Ой… – Карвир покраснел ещё больше, попытался отвернуться, но оказалось, что поцелуй в висок – вещь куда менее целомудренная, чем он думал.
– Я же сказал, я не буду, – спокойно проговорил Тёмный Вала и уткнулся носом ему в волосы. – Расслабься, радость моя. Проверь, если хочешь.
Карвир робко прижался к нему бедром, чтобы ощутить, возбуждено ли тело, и с облегчением понял, что нет, Мелькор не врёт.
– С тобой кровь приливает к сердцу, – фыркнул Мелькор и легко коснулся губами его шеи. – Должно же оно быть нужным хоть для чего-то… можно снять с тебя рубашку?
– М-м-м…
– Что?
– Я не… – Но Мелькор уже рванул с него рубашку и яростно уставился на рубец на плече.
– Что это?!
– Хэннер… – пролепетал Карвир.
– Так вот как он не злился?!
– Мел, он не…
– Ты мой! Никто, НИКТО не имеет права прикасаться к тебе, если ты сам не захочешь!
– Кажется, моё тело с тобой согласно, – бледно улыбнулся Карвир. Ожог под взглядом Мелькора заболел просто нестерпимо.
– Я ему припомню… – прошипел Тёмный Вала и прикоснулся к следу поцелуя губами, ревниво сопя. Боль тотчас прошла, началось лёгкое пощипывание, которое сигнализировало о заживлении травмы.
– Ты ему и пепельницу припомнить обещался, – фыркнул целитель.
– И пепельницу припомню… – забурчал Мелькор, напоследок лизнув уже здоровую кожу. – Всё припомню…
– Ты только не забывай, кто из нас твой любимый.
– Любовник и любимый – разные вещи, радость моя.
Карвир толкнул Валу в плечо, заставляя отстраниться.
– Он тебе не любовник. Ты всегда обожал Гортхаура. Больше, чем меня. Помнишь?
– Станет Гортхауром – тогда и посмотрим.
– Мел!..
– Ну хорошо, я пойду с ним поговорю… чуть-чуть… – Мелькор заворожённо провёл пальцем по губам целителя. – Поговорю и приду, и мы с тобой пойдём в ванную, а потом выпьем и поболтаем… да?
– Как скажешь.
Тёмный Вала фыркнул и ласково поцеловал целителя в губы.
– Тогда подожди. Я не задержусь.
Карвир перевернулся на бок и пронаблюдал, как повелитель выходит из комнаты.
…какое же это счастье… просто спать в его постели…
Хэннер выкурил три сигареты подряд и набрал номер Йонвэ. Голос друга он услышал, уже закуривая четвёртую.
– Да? – спросил Йонвэ испуганно.
– Привет, – мрачно поздоровался тёмный майа. – Мне надо у тебя спросить.
– Что-то случилось?
– Да. Мелькор чуть не потрахался с Карвиром. Что мне делать? Мне не у кого больше спросить…
– Как это что? – даже удивился майа Манвэ. – Присоединиться, если он хочет, или уйти, если нет…
– Блядь, – звучно сказал Хэннер. – А если всерьёз?
– Хэннер, – жалобно сказал Йонвэ, – я не знаю, как у вас принято… у нас положено поступать так. Ты разве забыл, что майа не имеет права голоса?
– Понятно, – сквозь зубы протянул Гортхаур и вытащил из пачки последнюю сигарету. – А если бы это был майа, которого ты любишь, и ты бы его с кем-то другим застал… ты бы сделал что?
– Не знаю, – холодно сказал Йонвэ. – Мой Вала не учил меня об этом думать.
– Эру, Йонвэ, почему ты такой косный?!
– Какой есть.
– Аррррргх!.. Пока!.. – бросил Хэннер и кинул трубку на стол. Трубка проскакала по столешнице и упала на пол. Майа обошёл стол, чтобы её поднять, и увидел на полу пистолет и окровавленный нож. Сердце у него гулко бухнуло и замерло.
«…что любит Мелькор? Разденься, перережь себе вены…»
Ну разумеется! Он перерезал себе вены, и Мелькор клюнул! Только всё равно не до конца… он же говорил, что с Карвиром не спит… или с волками не спит, по крайней мере… но… почему Карвир тогда так сиял? И…
Хэннер вздрогнул, осознав, что на кухне появился предмет его размышлений собственной персоной. И инстинктивно выставил перед собой нож, потому что смотреть Вале в лицо было воистину жутко, так жутко, что похолодела спина.
– Мел… он соблазнил тебя, да? – прошептал майа, поднимая нож выше. – Это его кровь… ты повёлся, да? Ты так на каждого поведёшься, это твоя суть, да, да?
Мелькор стремительно вырвал у него нож и, развратно улыбаясь, провёл по лезвию языком.
– Не твоё дело, Гортхаур.
– Не моё дело?! – заорал Хэннер, мгновенно теряя последние остатки самообладания. Каких-то полчаса назад голова Мелькора лежала у него на коленях, и он готов был что угодно отдать за тишину и покой для своего Валы, теперь же… он бы порвал Мелькору лицо когтями, если бы у него были когти. Он был почти благодарен этой распутной сволочи, слизывающей с губ кровь, за то, что она отобрала у него нож, – слишком велик был соблазн по рукоятку загнать лезвие Мелькору в грудь. Или чуточку ниже пояса, вернее будет.
– Это мой майа.
– Я тоже твой майа!
– Не ори на меня. И если ты только тронешь его… ещё хоть раз…
– То что?! Тебе можно, а мне нельзя хотеть его трахнуть?!
Мелькор сгрёб его за грудки и одной рукой оторвал от пола. Хэннер почувствовал у виска остриё ножа и похолодел, почти видя, как ему сносит полчерепа.
– Его. Нельзя. Трахать. Понял?
– Тебе, значит, можно, – прошипел майа. Даже перспектива испытать силу Валы на своей шкуре его не пугала. – А мне ничего нельзя? Да чем ты тогда отличаешься от своего Манвэ?!
Ему царапнуло висок, а через миг Мелькор до середины вогнал нож в столешницу и разжал руку. Хэннер вновь оказался на полу, устоял, пусть и пошатнувшись, и яростно уставился ему в глаза.
– А чем ты от него отличаешься? – устало спросил Вала, отходя к двери. – Кстати… это моя кровь. – Он поднял руку, показывая длинную царапину. – Он мой целитель. Он нужен, чтобы я не покончил с собой и не утянул с собой тебя и весь мир. Только благодаря ему ты не бьёшься в истерике от ужаса, когда я схожу с ума.
– Я бы лучше бился, – горько сказал Хэннер, отводя глаза. – Почему он к тебе ближе, чем я? Почему я о тебе ничего не знаю?..
Мелькор прикрыл глаза, и майа на мгновение стало жаль его, таким усталым, смертельно усталым он выглядел.
– Надеюсь, Йонвэ не будет против, если ты приедешь к нему в гости.
Вала вышел, оставив своего возлюбленного стоять посреди кухни.
– Сука! – заорал Хэннер ему вслед. – Ну и убирайся! Я сам уеду! Так и знай!
И он по другой лестнице побежал в свои апартаменты.
Мелькор ввалился в комнату, держась за виски, и с вымученной улыбкой ушёл наполнять ванну. Карвир соскочил с кровати и кинулся к комнатам Хэннера.
Просто так его отпускать нельзя, с ним что-нибудь случится…
– Хэннер!
– Убирайся вон! – с плачем в голосе рявкнул майа. Он запихивал в сумку какие-то вещи, учебники и тетради.
– Хэннер, – мягко проговорил Карвир, – я слышал, о чём вы говорили.
– Волчий слух, мать его?! Доволен?! Он твой, судя по всему! Ты этого с самого начала и добивался, ведь так?!
Карвир прикрыл глаза. Он при всём желании не мог перекричать Хэннера, да и не хотел.
– Он не мой и никогда моим не был. Я призван его лечить, я ведь уже говорил, кажется… не стоит так на него кричать. Он несколько раз чуть не умер… тебе стоило бы быть чуть терпеливее…
– А он не пытался быть со мной терпеливее?! Я тоже чуть не умер несколько раз!
– Хэннер…
– Заткнись! Он тебя подослал, да?! Сам поговорить не снизошёл?! Так и пускай! Развлекайтесь тут как хотите! Раз я похож на Манвэ, то я к нему и пойду! Мне плевать! В той жизни ушёл из Валинора, в этой туда вернусь! Трахаться я уже умею! По крайней мере, там мне не станут врать, что любят и хотят чего-то большего! – Хэннер подхватил на плечо незастёгнутую сумку и вышел из комнаты, толкнув Карвира плечом так, что чуть не сбил с ног. Злость здорово добавила ему сил. – Он и вправду Отец Лжи! Врал мне, врал всё время! – И, обернувшись, Хэннер ядовито выплюнул целителю в лицо: – Посмотрим, как ты с ним справишься! Он и со мной сюсюскал поначалу, а теперь…
Хэннер пошёл к лестнице, а Карвир побрёл обратно к Мелькору, не зная, как посмотреть ему в глаза. Он считал, что должен бы удержать Хэннера, успокоить, образумить… но тёмный майа в ярости – не тот, кого удастся успокоить так просто.
Мелькор не потребовал, чтобы целитель смотрел ему в глаза. Ничего не говоря, он раздел своего майа и бережно опустил в ванну, затем забрался туда сам, сбросив немногую одежду, и блаженно откинулся на край. Несколько минут они провели в молчании. У Мелькора дёргалась мышца на щеке.
– Ушёл? – нарушил он наконец тишину.
– Ушёл, – виновато отозвался Карвир.
– Иди сюда. Пожалуйста.
Майа послушно перебрался через ванну и прильнул к груди повелителя, опуская голову ему на плечо. Несмотря на полное отсутствие одежды и интимную атмосферу, никакого смущения у него это сейчас не вызывало.
Мелькор немного понаслаждался тем, что перебирал его влажные волосы, почёсывал по затылку и слушал дыхание, потом протянул руку и взял с полочки телефон.
– Манвэ? – Голос у него был спокойный и тёплый. Карвир даже удивился, когда в ответ прозвучал такой же мягкий и спокойный голос Короля:
– Да, Мел? Я слушаю.
– Будь другом, возьми к себе моего майа на два дня. Три – максимум.
– Совсем отбился от рук?
– Ну я же твоего брал.
– Пусть живёт.
– Спасибо.
– Пока.
В трубке пошли короткие гудки. Мелькор усмехнулся и бросил её на валяющуюся на полу кучу одежды.
– Ну что, устроим себе три медовых дня?
– Мелькор, а ты уве…
Вала прижал палец к его губам.
– И никаких возражений я слушать не желаю. Спать, пить и слушать тишину целых три дня. План принят?
Целитель улыбнулся и кивнул.
Тёмный майа почти не удивился, когда едва ли не возле Ангбанда к нему подлетел орёл и предложил подбросить. Добрались они за пару минут, сотню метров до небольшого дома Хэннер протопал без приключений. Орёл пялился ему в спину.
Едва майа нажал на кнопку звонка, дверь распахнулась, и на пороге появился сияющий Йонвэ.
– Манвэ сказал, ты едешь к нам в гости! Я счастью своему не поверил! Быстрее проходи!
К удивлению Хэннера, в гостиную, куда его за руку затащил друг, вышел Манвэ. Он выглядел чуть уставшим и невероятно томным, с распущенными длиннющими волосами, в шёлковых штанах и атласном халате вкусного карамельно-кремового оттенка.
– А ты подрос, – протянул он иронично, но с непривычным дружелюбием. – Располагайся. Услуга за услугу, ты здесь гость.
– Сп-пасибо… – аж заикнулся Хэннер.
– Сумку можешь положить в своей комнате, Йонвэ, проводи своего друга. Переоденьтесь и можете спускаться к ужину.
– Идём, – снова потянул товарища Йонвэ. – Ужин ждать не будет!
Они прошли по узкому коридору, отведённая Хэннеру комната оказалась сравнительно тесной, там помешалась только кровать, шкаф, тумбочка и небольшой стол у стены, да ковёр два на два метра посередине. В Ангбанде майа привык к простору и предельному минимализму обстановки, здесь же на малой площади теснилось множество предметов, и, несмотря на то, что было достаточно уютно, изобилие многоцветных мелочей, большинство из которых выглядели хрупкими, несколько утомляло.
– Вот, переодевайся. – Йонвэ положил на кровать атласные домашние штаны нежного оттенка молочного шоколада и полупрозрачную маечку в тон с причудливой вышивкой на груди. – Ужин домашний, в обычной одежде Манвэ тебя за стол не пустит.
– Слушай, – шёпотом окликнул его Хэннер, остановив уже у дверей, – а чего это он такой добрый?
– Мелькор вылечил его сумасшествие, теперь Манвэ отдыхает. Тебе повезло… надеюсь, что ты попал в период, когда шторм сменился бризом, – тихо объяснил Йонвэ. – У тебя есть две минуты, переодевайся и пошли скорей.
Хэннер был готов через полторы. Он даже причесался. Снаружи моросило, его влажные волосы стали виться сильнее. Майа посмотрел на себя в зеркало и саркастически улыбнулся. Никогда в жизни не одевался так… так… как девочка. Интересно, в Валиноре все дома в таких блядских нарядах ходят?..
Они с Йонвэ встретились у двери и пошли в столовую. Столовая располагалась на первом этаже и по сравнению с остальными комнатами казалась даже просторной. Хэннер также заметил, что Манвэ не терпел многофункциональности. Столовая была столовой – и всё. Стол и стулья, украшенные светильники и декоративные предметы на стенах. Всё. У Мелькора была громадная кухня, но там помещались огромный и небольшой столы, барная стойка, собственно кухня, буфет с напитками, несколько холодильников и кальянный уголок, который, правда, при Хэннере ни разу не использовался. После всего этого в комнате с одним столом было как-то скучно.
