Текст книги "По другую сторону тепла (СИ)"

Автор книги: Friyana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 45 страниц)

Боль была такая, словно наружу заживо выдернули сердце. Перепуганный Финниган, кажется, отскочил, что-то вопя, но Драко этого уже не слышал. Все органы чувств, какие есть, одновременно кричали, захлебываясь, сбиваясь на визг, то, что в глубине души Драко уже понял и так – Гарри больше нет. Что бы там ни случилось, где бы это ни происходило – Поттер мертв.

Вихрь взорвался в ушах оглушительным ревом, вышибая остатки рассудка, забирая Драко в спасительное беспамятство.

* * *

Боль – отстраненная, словно чужая, да и тело – как не свое… Гарри постепенно ощущал, как неловко подвернута неудачно подогнувшаяся при падении нога, как ноет припечатавшийся об пол затылок. Боль растекалась ленивыми кругами, сковывая мышцы, подавляя волю. Замороженность и опустошение – вот и все, что осталось. И боль – повсюду.

Он с трудом осознал, что лежит на холодных каменных плитах подземелья Хогвартса. Что на лбу – чья-то сухая, горячая ладонь, цепкие пальцы отбрасывают слипшиеся пряди волос.

– Гарри… – неожиданно мягкий голос, и боль превратилась в совершенно непереносимую.

– М-м-м… – вздохнул Поттер, невольно стряхивая чужую руку.

– Гарри, посмотри на меня.

Он с трудом разлепил глаза, щурясь от кажущегося нестерпимо ярким света факелов. Лицо Снейпа – незнакомое, чужое, будто увиденное в первый раз. Морщинки в уголках глаз, закушенные губы – и мерцающая, пугающая тревога в черных глазах.

– Все в порядке, – пробормотал Гарри, отводя взгляд. – Я жив. Помогите мне встать.

Сильные руки, обхватив за плечи, уверенным рывком оторвали его от пола, бережно поддерживая затылок.

– Голова не кружится? – негромко поинтересовался Снейп.

– Нет, – буркнул Гарри, все еще силясь понять, что именно изменилось. Почему рядом с этим сумрачным человеком вдруг стало настолько неловко и неуютно – и почему тепло его рук вызывает немедленное желание отодвинуться.

Снейп буравил его пристальным взглядом.

– Видели Драко? – как ни в чем не бывало, будто о погоде, непринужденно осведомился он. – Должны были, Поттер…

Гарри дернулся яростной, болезненной вспышкой. Имя вызвало в нем жгучую, отчаянную горечь, словно один его звук расковыривал еще не заживший нарыв, вытаскивая боль наружу и увеличивая ее в сотни раз.

– Нет, – с вызовом ответил он, поднимая на профессора горящий ненавистью взгляд. – Я не желаю больше о нем говорить.

В следующее мгновение цепкие пальцы дернули его за волосы, запрокидывая голову, и Гарри, захлебываясь, почувствовал на губах знакомый привкус мяты и эвкалипта.

– Успокойтесь, Поттер, – вздохнул Снейп. – Если то, что чувствуешь, когда умирает твой наставник, хотя бы вполовину сравнимо с тем, что сейчас чувствуете вы, то могу сказать, что я понимаю вас, как никто.

Гарри устало прикрыл глаза.

– Я ничего не чувствую, – глухо пробормотал он, отворачиваясь. Его трясло.

– Не страшно было кристалл разбивать? – светским тоном спросил Снейп. – Вспоминая, каким был Драко в вашей постели?

Боль скрученной тугой спиралью рванулась из груди, подбрасывая вверх, вынуждая бить, вколачивая ледяные слова обратно в глотку этому… этому…

Снейп извернулся, как змей, перехватывая руку Гарри в полете и выворачивая ее ему за спину.

– Очень даже чувствуете, – прохрипел он прямо в лицо Гарри. – И это радует, Поттер. Могли и в овощ превратиться… от таких Ритуалов…

– Заткнись!!! – заорал тот, выворачиваясь из кольца рук. – Что ты понимаешь, ты! Как ты можешь!..

Хватка усилилась, выкручивая суставы. Тело словно взорвалось болью, из груди вырвался сдавленный вскрик, и Гарри обмяк, запрокидывая голову, захлебываясь в отчаянных слезах.

– Сволочь… – бормотал он, кусая губы. – Как ты можешь…

А потом слезы полились потоком. Гарри бился в жилистых, сильных руках, крича в полный голос, а те, не расцепляя захвата, убаюкивали, крепко сжимая его тело, давая выплакаться. Широкая ладонь подхватила затылок, и Гарри ткнулся лицом в пахнущее химией плечо, сотрясаясь от рыданий. Он не мог заставить себя подумать… ни о чем, кроме того, что он больше не знает, куда идти и что делать. Словно все последние месяцы прошли во сне, и только теперь он проснулся, по-прежнему недоумевающий и растерянный подросток, не понимающий, что происходит вокруг – и как выбраться из накатанной колеи, найдя свою собственную жизнь. Как снова заснуть и никогда больше не просыпаться. Как поверить, что все, чем он жил, было сном. Как захотеть жить после этого.

Нервные пальцы Снейпа зарылись в его волосы, освобождая выкрученные руки, и Гарри обмяк, задыхаясь от слез и содрогаясь всем телом.

– Вы… видели?.. – прерывисто дыша, прошептал он. – Да?

– Видел, – коротко ответил Снейп. – Не смейте закрываться в себе, Поттер. Сожрете сами себя изнутри просто.

Гарри тихо стонал, закрыв лицо руками, прижавшись лбом к плечу профессора.

– Ты – молодец, – чуть слышно проговорил Снейп. – Ты все сделал правильно. А теперь ты найдешь в себе силы собраться и прекратить истерику. Это необходимо.

Гарри отчаянно замотал головой.

– Отстань… – глухо пробормотал он. – Ничего не хочу… Северус…

– Еще одна попытка, Поттер? – вздохнул Снейп. – В моем возрасте подобные драки уже утомительны. Избавь меня от повторений…

Потянувшись за палочкой, он призвал следующий пузырек из шкафа. Гарри невольно фыркнул, закрывая руками голову.

– О, нет, – простонал он. – Все, хватит, меня уже тошнит от успокоительных зелий…

– Поттер, силой волью, – предупредительно сообщил Снейп.

Гарри спрятал пузырек в ладонь, все еще не находя в себе сил оторваться от спасительного плеча.

– Северус… – прошептал он.

– Хм? – осведомился Снейп.

Слова застревали в глотке, словно что-то мешало протолкнуть их наружу.

– Извини… – выдохнул, наконец, Гарри. – Пожалуйста. И спасибо…

– И пожалуйста, – в тон ему ответил Снейп. – Надеюсь, истерика на сегодня завершена, Поттер? Тогда буду чертовски признателен, если вы уберетесь с моих колен.

Гарри медленно поднял голову, щурясь, вгляделся в утомленное лицо профессора.

– Я вас больше не слышу… – одними губами прошептал он. В потемневших зеленых глазах лихорадочно билась паника. – Профессор… я…

Уголок рта Снейпа дернулся в подобии улыбки.

– Значит, ваши куриные мозги и впрямь построили верный Ритуал, – сухо сказал он, отстраняясь. – Что не доказывает, впрочем, что подобные авантюры будут вам и в дальнейшем сходить с рук.

Гарри растерянно пожал плечами.

– Всегда сходили… – пробормотал он, не отводя взгляда от лица профессора. – Так я что, теперь… обычный маг? Как… вы? Да?

Снейп не удержался и фыркнул.

– Не верите – проверьте, Поттер, – ухмыльнулся он. – Но я вам и так скажу. Никакой магии без палочки. Никаких призывов стихии – только в состоянии крайнего эмоционального срыва и под угрозой медленного омертвения. Никаких стихийных щитов от заклятий мощнее бытового Экспеллиармуса, да и то – если нападающий не сильнее вас, как волшебник. Никакого проникновения в разум стихийных магов. В общем, можете начинать прощаться со сладкой жизнью, Поттер. Теперь вы ничем не отличаетесь от прочих товарищей по несчастью.

Глаза Гарри расширились в беспомощном страхе.

– И… – он запнулся, словно имя жгло ему язык. – Драко… тоже?

Снейп кивнул.

– Если он пережил разрыв хотя бы так же легко, как и вы, то – да.

Гарри на мгновение остолбенел. Пережил легко, значит?..

– А если нет? – осторожно спросил он.

– Тогда, возможно, мы уже не сможем ему помочь, – сухо констатировал Снейп. – Поттер, у вас что, мыслительный процесс только кратковременно включается, а потом от перегрева замирает? Я же только что сказал – эмоциональные срывы очень опасны. Я не знаю, что он при этом почувствовал. И вы теперь тоже уже не узнаете.

Лицо Гарри превратилось в непроницаемую маску.

– У вас есть идеи, как нам его найти? – спросил он.

– Нет, – скривился Снейп.

Гарри встал и, с трудом удерживая равновесие, схватился за край стола.

– Я иду домой, – утомленно сообщил он. – Можете составить мне компанию, если хотите, но здесь я больше не останусь. И плевать мне на то, что там небезопасно – хуже, чем есть, уже вряд ли будет.

Снейп выразительно изогнул бровь. Гарри обернулся, сумрачно глядя на него.

– Мне уже все равно, Северус, – с каким-то беспомощным спокойствием сказал он. – Там… так же больно, как и везде. Но там – мой дом, а я устал, хочу под душ и переодеться. Так что не сверлите меня взглядом, я вас умоляю. И буду очень вам признателен, если вы отправитесь со мной – я хочу кое-что обсудить, а оставаться здесь я просто больше не могу.

Снейп смотрел на него, не отрываясь, и Гарри невольно подумал, что сегодня увидел в нем больше, чем когда-либо ожидал. И что, похоже, это чувство взаимно – что бы там профессор ни думал себе обо всем этом своим совершенно отныне непроницаемым разумом.

* * *

Машинально передвигая ноги, подняться из подземелий Хогвартса в кабинет Дамблдора. Терпеливо дождаться, пока Северус найдет дымолетный порошок и швырнет щепотку в камин. Молча выбраться в полутемную гостиную, стиснув зубы, отодвинуть с дороги захлебывающуюся воздухом, испуганную Гермиону. Игнорируя ее выкрики, несущиеся вслед, добраться до спальни. Напомнить самому себе, что призывы без палочки больше не работают – и, борясь с желанием зажмуриться, чтобы не видеть ничего вокруг, полезть в шкаф за чистой одеждой.

…И оцепенеть, нащупав под стопкой рубашек незнакомый сверток.

Гарри показалось, что весь окружающий мир, озверев, с размаху врезал ему под дых. Как будто всего произошедшего было мало!

С беспомощным отчаянием давя непрошенные слезы, он торопливо вытащил из шкафа коробочку, обтянутую темно-зеленым бархатом. Дрожащие пальцы щелкнули замочком, откинули крышку – и замерли, осторожно, едва уловимыми движениями поглаживая ее, словно боясь прикоснуться к тому, что лежало внутри.

Так вот, что ты хотел подарить мне, Драко… Это так похоже на тебя, в этом столько ТЕБЯ, черт, наверное – я один и смог бы оценить, понять все, что ты вкладывал в это чудо. Не только украшение – ты всегда смеялся, что я не способен стремиться выглядеть лучше, чем я есть, и иногда это стоит делать за меня. Не только дополнение к тому, что пару месяцев назад догадался подарить тебе я – ты все шутил, что Циссе не хватает своей половинки. Не только символ, похожий на меня, как твоя змейка всегда была отражением тебя. Не только оберег – я помню, как ты говорил, что я постоянно влипаю в неприятности, как будто притягиваю их, и что ты навесил бы на меня все возможные защитные амулеты, какие только существуют.

Это просто то, каким ты меня видел. То, что чувствовал ко мне. То, что любил – во мне.

То, о чем ты никогда не мог сказать вслух. О чем я спрашивал тебя тысячи раз, от чего ты всегда отворачивался, только улыбаясь в ответ – я не могу объяснить, Поттер… То, что я сильнее всего на свете жаждал понять хоть когда-нибудь, ты смог рассказать одной этой вещью.

Почти не дыша, Гарри медленно вытянул из коробочки крошечное смеющееся солнце на тонкой цепочке. По пальцам растекалось едва ощутимое тепло, лучики испускали мягкое сияние, завораживая и успокаивая, как прикосновение любимой руки.

Неужели я был таким же светом для тебя? – замирая от изумления, страха и какой-то безграничной, горькой нежности, подумал Гарри. Таким теплом? Тебе так же хотелось прильнуть ко мне, чтобы согреться, растопить вечный ледяной комок, замораживавший тебя изнутри? Поверить, довериться, привыкнуть, привязаться – и забыть о том, что бывает ночь? Так же, как мне сейчас, когда я смотрю на него – и вижу твою улыбку, какой она была еще вчера, когда ты пытался вручить мне подарок…

Подарок, который ты не вручишь уже никогда.

Солнышко щурило глазки, заразительно улыбаясь и выстреливая крошечными искрами в ладонь Гарри. По руке пробегали волны тепла, и губы невольно дрогнули, когда амулет внезапно хитро подмигнул, словно верил во что-то, ведомое ему одному, и пытался поделиться своей безрассудной верой так же щедро и не задумываясь, как делился теплом.

Гарри не знал, во что еще стоит верить. Он знал только, что держит сейчас в руке самое дорогое, что мог оставить ему Малфой, навсегда уйдя из его жизни. И что это он не выпустит – никогда.

Горько улыбнувшись, он одним движением надел амулет на шею, спрятав шкодливое сумасбродное солнце под футболкой. И почти не удивился, когда оно тут же послушно вытянулось, став почти плоским и перестав светить. Остались только лучики тепла, проникающие в самое сердце, и легкие, едва заметные уколы искр. Словно напоминающие – ты не один. Я с тобой.

Глаза ни в какую не желали открываться. Гарри не мог заставить себя выдохнуть, подняться и снова увидеть, что Драко больше нет здесь. И не будет – уже никогда. Руки вцепились в маленький островок тепла на груди, и яркая, ошеломляющая волна горечи, накатив, как девятый вал, на мгновение вышибла все оцепенение, все остатки самообладания и собранности. Он сидел на пятках, опустив голову, сдавленными выдохами давя остатки непролитых слез, и боялся пошевелиться – ему казалось, что любое движение сорвет его в окончательный штопор, и никакой Снейп с его зельями уже не сможет вернуть глупого, наивного Поттера обратно. Сюда. В пустоту.

Встань, повторял Гарри сам себе. Ты не для того пожертвовал собственным счастьем, чтобы Драко умер, не дождавшись помощи. Он должен жить. Это твоя безалаберная доверчивость виновата, что сейчас он – в лапах у любящего папочки. Так что – давай, поднимайся и доведи до ума хоть что-нибудь в своей жизни. Не позволяй Малфою дополнить список людей, в смерти которых виноват ты и твое недоделанное геройство.

Тебе всего лишь нужно собраться и встать. Ты сделаешь это. Ты знаешь, что должен сделать.

Решение пришло само, почти легко – и Гарри одним рывком поднялся с колен.

Распахнуть дверь ванной и, кусая предательски дрожащие губы, стянуть с себя окровавленную футболку. Мимоходом глянуть в зеркало – и, с удивлением обнаружив незнакомого мужчину с пустыми, выцветшими глазами, обрамленными паутинками морщин, попытаться понять, как можно иметь что-то общее с таким человеком.

Рассеянно умывшись, надеть рубашку, спрятав под ней амулет, и спуститься в гостиную, пытаясь не задерживаться взглядом ни на чем, что напоминало бы о тебе – каким ты был раньше. И о том, кто сделал тебя – таким. О том, во что ты превратился за часы, проведенные без него, и что принесет тебе долгая, счастливая жизнь, зловеще поджидающая тебя впереди. Жизнь – в одиночестве.

Подойти к сидящему в кресле напротив Гермионы Снейпу, отметить устало сомкнутые губы и до автоматизма отточенную годами выживания собранность профессора. На миг внезапно, с предельной ясностью позавидовать самому себе – тому, что сидел здесь всего месяц назад, после удачно пропущенного выпускного вечера, глядя, как нежные, тонкие руки Драко касаются разрезанной осколками лопнувшего бокала ладони. Тому, что знал даже в тот момент в глубине души – сейчас весь этот ужас закончится, Снейп уйдет рано или поздно, а вы оба – останетесь. Вдвоем. Вместе. Мерлин, почему ты тогда не кричал во весь голос от счастья?! Почему ты молчал, хмурясь и думая о том, что совершенно, абсолютно не касалось вас двоих – вместо того, чтобы обнимать Драко, целовать его руки, откровенно, не прячась, наслаждаться каждой секундой, что вы были вместе?

Ты был идиотом, теряя столько времени на чепуху. Что ж, теперь у тебя будет просто масса времени. Завались. Ты подавишься им, Гарри Поттер, но даже это уже ничего не изменит. Приготовься – этот мертвый, зловещий дом, этот усталый человек, сидящий перед тобой в кресле, эта чужая тебе девушка с тревогой в глазах и глупыми идеалами – вот и все, чем ты теперь будешь довольствоваться, кусая губы и захлебываясь от отчаянного, давящего ощущения собственной беспомощности, невозможности что-то исправить.

Засыпая в пустой постели, стискивая подушку, из которой слишком быстро выветрится знакомый запах, ты будешь помнить – каждую минуту, каждый удар сердца – что ты и только ты виновен в том, что потерял его. Так было всегда, и так и останется до самой твоей смерти. Разве ты способен хоть что-то удержать? И удержаться от идиотских ошибок, разрушающих все хорошее, чего ты мог бы быть достоин, если бы не был Гарри Поттером?

Ты будешь стискивать в ладони теплый, знакомый амулет, и думать о том, какие глаза были бы у Малфоя, если бы он подарил его тебе сам. Какие слова он мог бы при этом сказать. Какой была бы его улыбка, когда он целовал бы тебя после этого. Думать, разрываясь на части от беспросветного, тоскливого, серого, пугающего и бесконечного одиночества.

Не нравится перспектива? Что ж, вперед, Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил-Чтобы-Все-Вокруг-Умерли-Вместо-Него. Надо всего лишь набрать в грудь побольше воздуха, открыть рот – и, не задумываясь, на одном выдохе, сказать, глядя прямо в черные глаза Северуса:

– Я знаю, как убить Волан-де-Морта.

* * *

Драко пришел в себя от обрушившегося на него удара. Точнее, от серии ударов – если ощущения тела все еще не обманывали, то оно взрывалось болью после каждого пинка. И еще – кажется, он уже не лежал на топчане в углу камеры, а валялся, разметавшись, на полу.

– Твою мать! – орал Симус, вкладывая всю свою нечеловеческую ярость в каждый удар. – Ты заплатишь за это! Чертов ублюдок!

Влажный хруст ребер на мгновение отрезвил Финнигана, и он, тяжело дыша, привалился к стене, беспомощно вцепившись в волосы. Какая-то часть Драко отстраненно подумала, что, возможно, Симус сейчас расплачется от бессилия. И что ему было бы даже жаль собрата по клану, если бы он еще был способен чувствовать жалость. Чувствовать хоть что-то.

– Ненавижу… – с горечью выдохнул Финниган, запрокидывая голову и дрожа от отчаянной злости.

Драко молчал, глядя перед собой пустыми, ничего не выражающими глазами. Треснувшее ребро посылало по телу волны боли, невыразимо ныла челюсть, и совершенно не получалось вздохнуть, чтобы не захлебнуться от мучительного, как пытка, дерганья в боку. Мысль о том, чтобы пошевелиться, вызывала немедленное желание закрыть глаза и умереть. Оставить все, как есть. Потому что – то, что есть здесь, в этом мире, Драко больше не интересовало. Абсолютно.

Он хотел бы продлить то мгновение, когда перед глазами стояло хмурое, сосредоточенное лицо Гарри. Остановиться и застыть – и еще надеяться, верить, что они выберутся из всей этой каши. Остаться в том коротком моменте, когда еще было хоть что-то. А во что Малфою верить теперь, когда он все видел сам?

Видеть – это чушь, от которой ничего не стоило отмахнуться, и Драко это понимал. Сейчас он почти жалел о том, что перестал быть человеком – в этом случае он мог бы позволить себе закрыть глаза на невесть откуда взявшееся видение и продолжать верить в то, что Гарри жив, что с ним все в порядке. Люди могут позволять себе подобные глупости. Стихийные маги лишены этой сладкой возможности – обманывать себя, чтобы выжить и не сойти с ума. Теоретически предполагается, что у них нет души, и потому душевная боль – не то, что им когда-либо приходится испытывать.

Так почему тогда?..

Поттера больше нет – это знание впивалось в кожу тысячами осколков, на которые разлетелось то, что заменяло Малфою душу. Об этом кричало и тело, и сознание, и что-то еще, что позволяло чувствовать Гарри даже на таком расстоянии. Чувствовать, что он – есть, пусть не слыша, где он и что с ним происходит. Контраст ощущений был слишком велик, чтобы оставить Драко хоть малейшую лазейку, позволяющую провалиться в спасительный самообман. Поттера больше нет.

Словно вырвали клещами огромный кусок, словно лишили и рук, и ног, и зрения, и слуха, и осязания, оставив лишь ненужную возможность говорить. Словно раскололи напополам сердце, и оно истекает кровью, и некому прижать ладошку, закрыв зияющую дыру, из которой толчками, пульсируя, уходит жизнь. Словно выдыхаешься, сдуваешься, как воздушный шарик, превращаясь в мягкую, бесполезную оболочку, снова становясь тем, что и есть твоя суть. Так странно и глупо, что суть – в оболочке, а ценность – в наполняющем ее воздухе! Убери целостность, проковыряй дырочку – и шарик станет ничем, хламом, достойным быть выброшенным на помойку.

Драко со всей определенностью чувствовал себя хламом. Более того – в данный момент о помойке он почти мечтал. Перестать ощущать, как тебя теребят чужие руки, перестать осознавать, как они выдирают тебя друг у друга, перестать захлебываться от беспомощной невозможности донести, докричаться до них, вдолбить им – ты всего лишь оболочка. А им нужен – воздух в тебе. Как нелепо…

– Что могло с ним случиться? – вдруг заорал наклонившийся к самому лицу Драко Финниган, хватая его за плечи и встряхивая. – Его никто не должен был трогать! Никто – пока я не получу вашу силу! Во что, черт побери, он мог умудриться влезть?!

Драко молчал, глядя куда-то сквозь пылающее яростью лицо Симуса. Ему было бы интересно, во что именно умудрился влезть Гарри, если бы он мог сейчас испытывать интерес хоть к чему-нибудь. Если бы мог чувствовать вообще – что-то, кроме желания закрыть глаза и перестать дышать. И какая разница, как именно умер тот, кого ты любишь, если с его смертью для тебя закончилось все? Для человека, наверное, была бы. А стихийный маг, способный видеть истину, не станет убеждать себя, что эта информация важна и имеет ценность. Он понимает, что важно только одно – что делать дальше. Как жить, если то, что превращало в жизнь твое существование, исчезло?

Ответ был прост, и с каждым вдохом Драко привыкал к нему все больше, признавая за собой право выбора. Смерть – это всего лишь переход туда, где Поттер снова будет рядом. Наверное. Наверняка.

Эта мысль вонзалась в мозг, почти прожигая в нем дыру, но боль от нее отрезвляла, успокаивая, почти как касание ладоней Гарри… Гарри, которого всегда невозможно было оставить одного, чтобы он не влип в неприятности. Гарри, который и не мог поступить иначе, кроме как – полезть на рожон и не справиться с собственной силой. Гарри, которому некому было объяснить, что они успели врасти друг в друга настолько, что по отдельности их существование давно стало невозможным. Гарри, который никогда не давал себе труда задуматься, если эмоции били через край и требовали немедленных действий.

Гарри, без которого Малфою нет смысла жить дальше.

К черту холод и одиночество. К черту страх и тоскливые, серые ночи, наполненные свистом ветра. К черту все, если Гарри не будет рядом. С самого начала, с момента посвящения Снейп говорил, что стихийный маг всегда имеет право на смерть – это единственный оставшийся у него выбор. Значит, никто не сможет отнять его у Малфоя. Все остальное не имеет значения.

Серые глаза сфокусировались на лице Финнигана. Кажется, тот все еще что-то кричал, когда Драко, не обращая внимания на боль, от которой при первом же движении перехватило дыхание, спокойно поднял руку и вцепился в его горло, с холодным равнодушием глядя на то, как пальцы впиваются в кожу бывшего гриффиндорца.

* * *

– Гарри, ты знаешь ЧТО? – неверяще переспросила Гермиона.

Мерлин, ну почему самая умная девчонка на курсе зачем-то научилась прикидываться полной дурой? Кто надоумил ее, что это и называется «реагировать по-женски»? Сейчас Гарри почти мечтал, чтобы пара прошедших лет отмоталась назад – тогда перед ним сидела бы здравомыслящая, логичная и до занудства дотошная девушка, не отвлекающаяся на эмоции даже под угрозой смерти.

И это было так просто – когда реальной смерти для нее еще не существовало, и даже Волан-де-Морт был всего лишь детской страшилкой, головоломкой, которую надо разгадать, чтобы помочь лучшему другу, не понимая до конца своей юной жизнелюбивой сущностью, что он обречен стать убийцей или умереть, но всячески поддерживая его на пути к окончательному выбору.

– Я знаю, как убить эту тварь, – спокойно обронил Гарри.

– Поттер, я хотя бы могу надеяться, что эта мысль пришла к вам в голову не прямо сейчас? – напрягся Снейп.

Гарри улыбнулся одними губами.

– Разумеется, – ровно ответил он. – Ритуал я составил несколько дней назад.

Снейп на мгновение поперхнулся собственным вдохом.

– Вы опять за свое? – настороженно уточнил он. – Поттер, я не позволю вам без крайней необходимости повторять ваши заигрывания со стихией. Это не шутки! Вы можете…

– Да знаю я! – устало перебил его Гарри, садясь на пол рядом с Гермионой. – Я могу рискнуть и попутно уложить всю ораву Пожирателей Смерти, которая случится рядом, если стихия вырвется наружу. Согласитесь, это не самое страшное, что может произойти.

Черные глаза, казалось, пытались просверлить дыру в его голове.

– Если стихия вырвется наружу, Поттер, вы станете первым, кого она уложит, – сдержанно прошипел Снейп. – Вы избалованы безнаказанностью и неуязвимостью, но – поспешу вам напомнить – Драко больше нет рядом, чтобы закрыть вас. И не будет, даже если мы вытащим его и вернем сюда. Поэтому перестаньте ребячиться и задумайтесь уже, во что именно вы собираетесь влезть.

Гарри невесело усмехнулся, не отрывая взгляда от лица профессора. Ошеломленная Гермиона слушала, навострив уши, замерев рядом, изо всех сил стараясь быть достаточно незаметной, чтобы про нее не вспомнили и не исключили из членов «круглого стола», выставив за дверь, как не принадлежащую к числу стихийных магов.

Она не понимала и половины из того, о чем они спорили, но была рада зубами вцепиться в одну только возможность услышать о них что-то новое. Понять их – еще хоть в чем-то.

– Я все продумал, – подбородок Гарри вздернулся вверх, зеленые глаза мерцали отчаянной решимостью. – Извините, но ни один из известных мне Ритуалов в нашем случае не подходит. Либо требуется слишком много времени на настройку, либо объект нападения гарантированно должен быть человеком – а я не уверен, что Волан-де-Морта все еще стоит причислять к людям…

– Либо? – Снейп изогнул бровь.

– Либо он должен быть в здравом уме, либо быть магом, либо находиться в состоянии стресса, – начал перечислять Гарри. – Профессор, вам полный список привести? Вы наверняка и сами думали, как использовать стихию против Лорда – и убедились, что готовой схемы не существует.

– Неправильно, Поттер, – неожиданно мягко поправил его Снейп. – Схемы не существует вообще. Невозможно убить Темного Лорда силой стихии, потому что, как вы верно заметили, он давно уже больше не человек. У него тоже, скорее всего, нет души, но он не является и магом, хотя так же, как и мы, способен видеть истину.

– Не во всем, – криво улыбнулся Гарри. – И он испытывает слишком много эмоций для того, кто претендует на власть над миром. Я помню, профессор – я же тоже с ним вижусь… время от времени.

Снейп презрительно фыркнул. В его темных глазах на миг мелькнуло что-то, отдаленно напоминающее понимание.

– Вы забываете еще один момент, – вздохнул Гарри, отводя взгляд. – Возможность воззвать к стихии и быть услышанным. Просто я не нашел в книге упоминания, чтобы кто-то оформил это в конкретный Ритуал… Но такая возможность есть. И я думаю, что смогу… это сделать.

В гостиной воцарилась мертвая тишина, нарушаемая только хлопаньем ресниц Гермионы.

– Сумасшедший… – возмущенно прошипел мгновенно выпрямившийся Снейп. Гарри нетерпеливо пожал плечами.

– Мы сидим здесь и теряем время, – проговорил он, снова глядя в мерцающие черные глаза. – Я знаю, как его убить, и этой информации достаточно, чтобы вы перестали объяснять мне, что главное в жизни – умудриться выжить. Я – не слизеринец и никогда им не стану, так что, ради Мерлина, прекратите так дергаться и выслушайте меня.

Снейп дернулся в усмешке, бросив быстрый взгляд на Гермиону. Та умоляюще посмотрела на него снизу вверх.

– Кажется, мисс Грэйнджер жаждет объяснений, – ухмыльнулся он Гарри.

– Мне плевать, чего она жаждет, – спокойно парировал тот, не сводя глаз с лица профессора. – Вы поможете мне или нет?

Снейп молча сцепил руки, покусывая тонкие губы.

– Покажите формулу вызова, – бросил он наконец. – Могу я хотя бы посмотреть, что вы умудрились изобразить?

Гарри, хмыкнув, вытащил из книги сложенный вчетверо пергамент и протянул его Снейпу. Тот пробежался глазами по неровным строчкам.

– Форма обращения? – отрывисто осведомился он.

– Кристалл, – пожал плечами Гарри. – Это проще всего.

– Лжете, – констатировал Снейп, поднимая взгляд.

– Недоказуемо, – зло ухмыльнулся Гарри.

– Хорошо, недоговариваете, – согласился Снейп.

– Может, я просто переобщался со слизеринцами? – предположил Гарри.

Снейп фыркнул, сворачивая пергамент.

– Поттер, – мягко сказал он. – Вам нужна моя помощь? Тогда извольте ответить на мои вопросы. Честно и без экивоков.

Гарри вздохнул.

– Ладно… – пробормотал он.

Глаза Снейпа нехорошо блеснули. Он наклонился вперед, сжимая в руках свиток.

– Я знаю, что такое воззвание к стихии, – негромко произнес он. – Я вдвое старше вас, и не надо пытаться делать из меня идиота. Обращение возможно лишь в том случае, если маг способен принести равноценную жертву. Невозможно убить кого-либо силой стихии, не заплатив за это ничем – на этом основаны все воздействующие вовне Ритуалы. Поттер, зачем вам кристалл, если аккумуляция силы в данном случае не нужна?

Гарри сжал губы, впиваясь в него яростным взглядом.

– А почему, вы думаете, я не использовал эту формулу до сих пор? – прошипел он в ответ. – Кое-кто взял с меня обещание, что я не стану играть в рокировки, жонглируя собственной жизнью.

Снейп молчал, не отводя глаз.

– Но теперь это уже не имеет значения, – губы Гарри искривились в невольной усмешке. – Если для того, чтобы вытащить Драко, нужно убить Волан-де-Морта, то у меня есть способ, который подействует наверняка. И я собираюсь его использовать. Мне всего лишь нужно, чтобы вы помогли мне добраться до логова Пожирателей Смерти. Можете даже сразу же аппарировать обратно, я сам… справлюсь.

Непроницаемое лицо Снейпа на миг превратилось в окаменевшую маску.

– Кристалл служит наводкой на жертву? – отрывисто бросил он сквозь зубы.

Гарри кивнул, по-прежнему глядя ему в глаза.

– Думаю, как всегда, достаточно физического контакта – можно держать в руке или повесить на шею. Нужно только настроить… на нужную стихию. Это быстро. Я смогу.

– Так настраивайте, – выплюнул Снейп, откидываясь на спинку кресла. – Найдется в вашем доме кусок хрусталя?

– Вы поможете мне? – спросил Гарри, чувствуя, как начинают дрожать плечи от напряжения.

– Вы не сможете выступить в обеих ролях, – ухмыльнулся Снейп, запрокидывая голову и прикрывая уставшие глаза. Он продолжал говорить, словно рассуждая вслух. – Вести Ритуал – работа, требующая самоотдачи и сосредоточенности. Нам не известно, как именно умирает жертва. Возможно, в самом конце и мгновенно, а, возможно, жизнь будет утекать из нее по капле, начиная с момента вызова. Есть вероятность, что к финалу сознание, а то и разум, покинут жертву, превратив ее в куклу. Поэтому, Поттер, вы никак не сможете провести Ритуал, одновременно сжимая кристалл в ладошке.