Текст книги "Talk to me (Поговори со мной) (СИ)"

Автор книги: Evelyn_Lovebridge

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

– Жизнь – дерьмовая шутка, – тихо говорит он, гладя меня по затылку, и целует в лоб.

Черная по краю татуировка зловеще смотрит на меня с левого предплечья Драко. Змея, вылезающая изо рта черепа. Страшная вещь, хоть я и видела ее уже не раз. Нет, не просто страшная. Ужасающая и гадкая. По взгляду Драко на нее мне становится понятно, что она ему так же отвратительна. Неосознанно я веду пальцами по змее.

– Хочешь знать, как она у меня появилась?

Вздрагиваю от его голоса и бледнею. Я хочу. Хочу знать все о нем, плохое, хорошее, хочу, чтобы он доверял мне. Как это возможно – знать, что человек та еще скотина, видеть в нем каждый маленький недостаток, но относиться к этому совершенно спокойно?

– Так хочешь?

– А ты хочешь рассказать?

– Я хочу, чтобы ты знала.

Совсем другой поворот событий. Не мне сомневаться в том, как нелегко оголять старые шрамы, я сама едва смогла облечь жуткую картину трехлетней давности в хоть сколько-нибудь внятные слова. Он не может рассказать, не хочет снова переживать это один. Но если Драко не хочет говорить, то можно…

– … показать, – срывается с губ остаток мысли. – У меня есть Омут Памяти.

Драко кивает головой, и я кидаюсь к шкафу, где стоит каменная чаша и лежат пустые флаконы для воспоминаний. Всего только два чистых. Остальные (с пару десятков) заполнены жемчужной не то жидкостью, не то газом моих воспоминаний о разговорах с ним. Впрочем, зачем нам «пересадочный пункт» в виде прозрачных склянок? Я пододвигаю кофейный столик и водружаю на него каменную чашу. Мой Принц касается палочкой виска, вытягивает из него длинную серебристо-белую нить и опускает ее в Омут Памяти. Он сверлит глазами чашу, и мне видно, как напрягаются мышцы под бледной кожей.

– Готов? – сжимаю его ладонь, чтобы он знал, что кто-то есть рядом.

Он ничего не отвечает, даже не кивает головой, просто опускает лицо в прохладную бело-прозрачную массу и тянет меня за собой…

Мы падаем в темноту. Слишком долго, я не сразу осознаю, что ноги уже коснулись твердой поверхности: вокруг все равно слишком мрачно и критически не хватает света. Только основательно проморгавшись и привыкнув к полумраку, я могу рассмотреть комнату. Великий Перун! Со смесью ужаса и восхищения мне удается узнать вчерашний зал для приемов. Пламя, единственный источник света, какое-то совсем холодное, чужое. Дорогие портьеры задернуты, как, впрочем, и в вечер приема, но узкая полоска света все же пролегает по полу. Зеркала, от которых комната казалась огромной, заключены в золоченые рамы, но запылены так, что в них не разглядеть вообще ничего. Зал заполнен людьми: некоторые из них грязные и бледные, другие, напротив, холеные, в вычищенных до блеска ботинках, с играющим на щеках румянцем, но на лицах всех одно и то же выражение – ожидание.

Я отвлекаюсь от разглядывания комнаты только, когда чувствую, что Драко слишком крепко сомкнул пальцы вокруг моей ладони. Руки дрожат, и та, что не держит мою, сжата в кулак. Взгляд Принца стеклянный, неподвижный, только правое веко слегка подергивается. Посмотрев туда, куда глядит он, я понимаю, что есть от чего замереть: в центре круга, образованного волшебниками (Пожирателями, не иначе) стоят совсем еще юный, шестнадцатилетний Драко и…он. Волдеморт. В документах, что привез мне Наставник, нет его колдографий, но описания вполне себе достаточно. Бледное, даже какое-то синевато-серое, похожее на змеиное, лицо с двумя прорезями вместо ноздрей, тонкими, плохо просматриваемыми губами и красными, налитыми кровью глазами с вертикальными зрачками.

От одного взгляда на это чудовище в темной мантии, волочащейся по полу, мне хочется заорать во все горло, перекинуться и бежать отсюда со всех своих волчьих ног. А вот юный Драко стоит посреди комнаты рядом с монстром, и в живых серых глазах я вижу... энтузиазм? Да, напополам с жаждой мести. Оба волшебника, юный и его старшая копия, часто неровно дышат.

– Ну, Драко… ты готов? – шипит… змееподобный маг. Теперь я, кажется, понимаю, почему Рон не называет его по имени, да и мой сероглазый Принц во время наших длительных бесед на диване не говорил ничего, кроме «Темный Лорд». Это просто страшно. Называя его иначе, они отгораживаются от того ужаса, который он им вселяет.

Юноша бледен почти так же, как сам Темный Лорд, но головой все же коротко кивает. Мой Драко дергается чуть вперед, словно ему хочется остановить церемонию, помешать себе молодому сделать непоправимую ошибку, стереть змею с предплечья и забыть об этом кошмаре. По выражению лица Нарциссы я вижу – она хочет ровно того же. Она смотрит на сына с той болью в глазах, с какой моя мать приняла твердое решение дочери выйти замуж в семнадцать, объективно считая, что я сломаю себе жизнь.

– Хорошо, – снова шипит Лорд, и мне кажется, будто он сейчас превратится в удава и задушит юношу в кольцах своих мускулов.

Медленно он обходит вокруг Драко, оценивая его взглядом. Потом неспешно берет бледную руку с невозможно красивыми пальцами и скользящим движением оголяет предплечье. Змея, не иначе, змея настолько, насколько это еще позволяет ему остаться человекоподобным. Темный Лорд откидывает рукава мешающей мантии и поднимает палочку.

В тишине особенно хорошо слышно, как у моего Драко еще больше ускоряется дыхание и сердцебиение. Теперь дрожат и сжатые желваки, а расширенные зрачки почти полностью перекрывают дымчато-серые радужки. Не держи я его руку, Принц бы уже давно бросился к змееподобному магу, который несколькими изящными движениями рисует невидимую пока татуировку. Когда он отнимает палочку от бледной кожи, молодой Драко значительно расслабляется, а вот тот, что стоит рядом со мной…

Зал пронзает высокочастотный крик, когда Лорд резко вонзает палочку в предплечье юноши. Но крови нет, потому что дерево не проткнуло кожу. Только сдавливаемый вопль, победная улыбка, венчающая разрез рта монстра, вмиг потемневшая татуировка и слезы… катятся по щекам троих в этой комнате – Нарциссы и Драко. Обоих Драко. Бежать… бежать отсюда…

Мой спутник в путешествии по воспоминаниям будто прирос к полу и трясется сильнее листьев на приморском ветру. Крик юного Драко еще звенит в ушах, когда я тяну Драко повзрослевшего за собой, в реальный мир. Реальный мир… тот мир, увы, тоже был далеко не сном.

В доме огонь тихо и тепло потрескивает в камине, но рука Принца, сжимающая мою ладонь, холодная, словно лед.

– Драко, – зову его и трясу за плечо. – Драко!

Никакой реакции. По-прежнему дрожит, закрыв глаза. Я встаю на колени и перекидываю одну ногу через него.

– Драко! – уже буквально кричу, гладя посеревшую кожу на лице. Не стоило, ох, не стоило нам окунаться в это… А все мое идиотское любопытство! Он внезапно распахивает глаза и смотрит совершенно безумным взглядом. – Все хорошо, все хорошо, – пытаюсь успокоить его я. – Ты выдержал. Ты все выдержал, – глажу кожу, стирая слезы, и как-то неосознанно целую его в щеку. Потом отрываюсь и снова смотрю в глаза. Зрачки чуть уменьшились, да и дыхание не такое бешенное. Еще один поцелуй, уже в другую щеку. Он делает глубокий вдох и нервно сглатывает. Смотрит спокойно и немного ослабляет хватку на руку. Отпустило, слава Перуну.

Часы на каминной полочке отсчитывают секунды, но мне все кажется, будто время остановилось. Как в замедленной съемке я наклоняюсь к нему, закрыв глаза, тихонько трусь носом о его нос, с удовольствием вдыхая запах дорого мужского парфюма, и… наши губы встречаются. Мир не летит в тартарары, и мы, очертя голову, не бросаемся в этот поцелуй, как в спасательную лодку. Просто так нужно. Не похоже на тот отчаянный потерянный раз, мы не сорвались, нам нравится. Не искушение, не блеф, не игра. Даже не страсть. Ему сейчас просто нужно, чтобы кто-нибудь молча был рядом. Я сделала подачу, и он ее принял, но теперь мне приходится быть на позиции отбивающего, потому что Драко быстро перехватывает инициативу. Он продолжает целовать меня, нежно, ласково, осторожно, неторопливо. Так, словно мы переживаем одни и те же мысли, но они-то как раз разлетаются из пустеющей головы. Драко отпускает мою ладонь и перемещает руку на талию, заставляя меня окончательно опуститься на него и не оставить и сантиметра расстояния между нами.

Увидела бы меня Настя (да даже мой маленький Егорка!), тут же сказала бы, что дружбой тут и не пахнет, но я точно знаю, что все правильно, как надо. Мы не думаем, но что-то не дает сорваться с цепей. А может… цепей просто нет? Драко не ищет телесного контакта, а для душевного ему достаточно этого поцелуя, без попыток кусать губы или засунуть язык в глотку.

И все же есть слабое место в наших отношениях – моя шея. Во всех смыслах. Прикосновение к цепочке тогда и шраму сейчас заставляет меня открыть глаза и прервать сладостный момент. Но на лице Драко не появляется непонимание, напротив, его взгляд предельно спокоен, пока он гладит проклятые белые полоски, изуродовавшие мою жизнь. Он осторожно поворачивает мою голову и откидывает волосы, чтобы видеть шею. Снова медленно проводит по шраму пальцами. Драко хочет знать. Он никогда не дает что-то просто так, за все нужно платить.

– Я не могу… – качаю головой. Один неверный шаг, и он узнает, кто я. Можно сразу повыть и перекинуться.

– Ты мне доверяешь? – Драко проводит указательным пальцем от виска до подбородка.

Положив голову к нему на плечо, я обвиваю руки вокруг талии.

– Тебя не отпускает это. Но ты ведь уже не сможешь ничего изменить, – тихо говорит Принц, а его пальцы путаются в моих длинных волосах.

Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза. Изменить… Шрам, конечно, останется на всю жизнь, но вот то, что внутри… Касаюсь палочкой виска, вытягиваю длинную жемчужную нить и опускаю ее в чашу. Теперь нужно только найти смелость вернуться в тот кошмарный день. Драко не пытается тянуть меня, он выжидает, пока я сама решусь. Еще секунда, и я опускаю лицо в прохладную массу…

Мы вместе падаем в темноту. Там, куда мы приземляемся, намного светлее, чем в Малфой-Мэноре. Огромная поляна посреди леса освещена несколькими кострами, а подростки весело водят вокруг них хороводы. Там есть и я. На пять лет моложе. Миленькая, как на фотокарточке. Танцую со своим парнем, пока Егорку развлекают ребята, которых я едва знаю.

– Вот видишь, я же говорила, что будет весело, – загадочно шепчу молодая я, гладя Ваню по голове и целуя его.

– Весело, – подтверждает он, и поцелуй становится глубже.

– Девочки, мальчики! – самый старший парень вскакивает на высокий пенек, поднимая бутылку… не помню, уж с чем, но точно не газировкой. – Сегодня гулянки на… полнолууууние! Ауууу! – завывает он.

– Аууууу! – подхватывают все на поляне, включая меня-подростка.

Я тихо перевожу Драко все сказанное, но он, кажется, и так прекрасно понимает: язык вечеринок у всех один.

Вдруг на поляну с визгами и криками выскакивает девушка, обрызганная кровью.

– Оборотень! – орет она во все горло, и слезы стекают по ее щекам.

Теперь дрожу я, прижимаясь ближе к Драко.

В круге света медленно появляется волк, таща за воротник куртки парнишку лет шестнадцати, всего измазанного кровью.

– Сашка… – шепчет главарь. – Приготовьте палочки!

На поляну рыча выбредают еще несколько крупных оборотней.

Когда угроза жизни реальна, ноги часто срабатывают первыми, не советуясь с головой. Попади я в Хогвартс, меня точно не распределили бы в Гриффиндор. Ева-подросток только орет «Егорка!», но уже бросается с поляны, поддавшись общей панике, потому что волки рванулись на растерянных подростков.

Не говоря ни слова, я тяну Драко в лес. Девушка несется мимо деревьев, не разбирая дороги. Мы бежим за ней, а сзади… топот тяжелых лап подгоняет не только меня-подростка, но и меня, держащую за руку Драко. В какой-то момент я останавливаюсь, давая оборотню пробежать мимо. Думала, что смогу смотреть, но не получается.

Девчушка запинается о корень дерева и падает на землю. Палочка отлетает слишком далеко, и Ева испуганно смотрит на волка, который с удовлетворенным рыком подходит к ней. Секунда… прыжок… Лапами оборотень прижимает ее к земле и вонзает зубы в тонкую шею.

Тяну Драко за руку, и пейзаж меняется. Становится чуть менее темно. Мы больше не в лесу, а в палате больничного крыла. Ева лежит, повернув голову к мальчику на соседней койке. Его шея обмотана бинтами, как и ее. Девчушка закрывает глаза и плачет…

Снова оказавшись в комнате, я смотрю на камин. Пламя пожирает остатки брошенных в него поленьев.

– Ты… – медленно и с испугом начинает Драко.

– Наставник спас меня. Успел в последний момент. Потом влил в меня какое-то зелье, чтобы я не заразилась. А вот Егорке помочь не успел…

Сказать всю правду я не могу. Пока. Нет, скорее всего, никогда не смогу, но хоть часть… Я раскрылась, насколько было возможно. Этот шрам слишком глубокий.

====== Глава 11. Вопросы и ответы ======

Неясные тени заполняют комнату, колыхаясь от пламени в камине. Хотя он стоит спиной, не узнать его невозможно: черная, обволакивающая мантия, бледно-серая кожа. Сердце начинает стучать сильнее, когда Темный Лорд оборачивается ко мне. Он не делает ничего, даже палочку не поднимает, просто смотрит в упор, и я тону в липком холодном страхе, чувствуя приближающуюся смерть. Волшебник делает шаг навстречу, выдавив полуулыбку, которая больше похожа на оскал, и в моих руках внезапно возникает меч, которым я, недолго думая, сношу голову Темному Лорду. Его красные глаза смотрят по-прежнему ужасающе, и чувство страха никак не уходит. Стащив с дивана плед, я буквально укатываю в него змееподобного мага и, кинув тело к камину, пытаюсь убежать, но все равно кажется, что он гонится за мной. Оборачиваюсь и лицом к лицу встречаюсь с волшебником.

В ушах звенит глухой сдавленный крик, а ледяная бледная рука хватает и трясет меня за плечо.

– Эва! Эва, проснись!

Я резко сажусь в кровати. По лбу стекают капельки пота, холодные и липкие.

– Эва, что случилось? – совершенно спокойно спрашивает Драко, внимательно глядя в мои, наверное, дико испуганные глаза.

– Темный Лорд… он пытался меня убить… – сбитое дыхание не дает мне нормально говорить. – Он хотел… Я знаю точно, он хотел!

Брови Драко недовольно сходятся на переносице, он закрывает глаза и сжимает желваки.

– Не хотел, – мой Принц обнимает и гладит меня по голове. – Он умер. Его больше нет. Совершенно, абсолютно, точно. Он убит.

Еще дрожу, но дыхание постепенно успокаивается.

– Убит, да, убит, – не могу отцепиться от его футболки. – Все, все нормально. Просто у меня… фантазия слишком буйная.

– Давай спать, – Драко отрывается от меня и снова смотрит в глаза.

– Да… да…

Мы опять ложимся, но сна ни в одном глазу. Не только из-за Темного Лорда, но и собственных тараканов. Ни на чем не основанный и до истерики нелогичный страх, что он доберется до Егорки, заглатывает меня с головой. Лежу и полчаса смотрю в окно. Жарко. Если Драко уже заснул, то нужно быть максимально осторожной. Откинув одеяло, я тихонько опускаю ноги на пол и подхожу к окну. Справившись со старой рамой, приоткрываю его и с удовольствием вдыхаю свежий ночной воздух, тонкой струйкой залетающий в комнату.

– Не спится?

От неожиданности вздрагиваю и, обернувшись, встречаюсь взглядом с Драко, чья голова, с заложенными за нее руками, повернута ко мне.

– Никак, – возвращаюсь под одеяло.

Мы снова молча лежим в темноте, и мысли продолжают разъедать мне мозг.

– Эва, – окликает Драко, и я поворачиваю к нему голову, – поговори со мной.

Усмешка срывается с губ совершенно неосознанно.

– У тебя совсем мозги набекрень? – пародирую я.

– Ха-ха, – выдает он наигранный смешок. – Теперь мы друзья, поэтому… О чем ты думаешь?

– Да так… – я переворачиваюсь на живот, сгребаю подушку под руки и уже на них кладу голову.

– Темный Лорд?

– Не только… и не столько.

– Егорка?

Я ничего не говорю, лишь молча отвожу взгляд. Драко выжидает, он научился сохранять терпение рядом со мной.

– Он ведь еще ребенок, по сути! – внезапно восклицаю я. – Тринадцать лет, ничего не соображает. Только и знает, что на метле по полю гонять!

– В квиддич играет что ли?

– Ага, ловец. Кажется, так называется. Ведь того, кто ловит снитч, называют ловцом?

– Ага, – Драко улыбается и глядит в потолок. – Я тоже ловцом был, в команде Слизерина. А Поттер – Гриффиндора. Ни одну игру у него не выиграл… А Егорка давно играет?

– В команде – года два, а так… как приехал после смерти родителей в школу, Ваня его почти сразу на метлу усадил, и погнали… Правда до… заражения он не очень играл, зато потом… знаешь, реакция стала лучше, зрение, слух, чувство равновесия. Он ни одну игру с тех пор не проиграл.

– А почему с таким сожалением?

– Лунная болезнь – это все равно болезнь. Оборотней боятся не просто так. Для них не просто так варят зелья. Мой Наставник разрабатывает лекарство, которым можно лечить оборотней. И когда у него получится… – уже почти выкрикиваю «да я буду первой, кто примет его!», но красная лампочка тревоги вовремя загорается в голове. – Когда у Наставника получится, я заставлю Егора принять лекарство.

– Заставишь? – усмехается Драко. Наверное, уж очень у меня суровое лицо в этот момент. – Ты прямо ненавидишь оборотней!

– А кто их любит? Ты бы видел себя, когда смотрел на повязку у меня на шее в той больничной палате… – грустно отвожу глаза я.

– Что, очень испуганный был? Это… автоматически, что ли. У меня, между прочим, типа какой-то племянник есть, у которого отец был оборотнем.

– Типа какой-то племянник? – теперь приходит моя очередь усмехаться. – Не сын профессора Люпина?

– Ага, он. Откуда у тебя такие подробные сведения, а? – Драко с подозрением поглядывает на меня.

– Мой Наставник состоял в переписке с профессором Снейпом и много чего знал, я тебе как-то рассказывала, – дрожащим голосом резко выдаю зазубренную фразу. Хоть это и правда, все равно часть тщательно подготовленного и отрепетированного прикрытия.

– Ааа, точно… – протягивает мой Принц и, успокоившись, снова вперяет взгляд в потолок.

– Профессор ведь тоже какое-то зелье для оборотней разрабатывал, но с войной он перестал этим заниматься. А если бы нет, лекарство уже бы было, и Егорка никогда бы… – Вот же леший! Я от любой темы возвращаюсь к своим проблемам!

– Чувствуешь себя виноватой?

– Конечно! – отрезаю я, потому что и без пояснений понимаю, виноватой в чем. – Ведь это я потащила их на ту вечеринку. Ваня долго отговаривался, не хотел идти, но мне за шесть месяцев со смерти их родителей так надоело быть правильной и заботливой «мамочкой» и хотелось оторваться, что… А потом я не спасла его. Его, наверное, еще на поляне заразили, едва ли он успел убежать. Восемь лет, идеальный возраст для обращения. Я была за него ответственна, но…

– А почему ты? Ваня тоже там был, и Егор… или Егорка? Как правильно?

– Одно и то же, – отвечаю быстро, но про себя все же успеваю отметить, что Драко запоминает, что я говорю. Будь то маленькая разница в имени, или что-то более значительное.

– Так вот, Егор ведь его брат, не твой. Ваня должен был вытащить его, а вовсе не ты.

Странно, но я никогда не думала об этом. Ваня был там, как и я, но он тоже не…

– Я сбежала, – настаиваю на своем, позволяя мысли о Ване утонуть в глубинах сознания. – Поступила, как законченная эгоистка.

– Ты поступила, как нормальный человек. Инстинкт самосохранения, знаешь ли. Я бы точно так же сделал. Я, собственно, так и сделал на шестом курсе, – нахмурив брови, припоминает мой Принц. – Пытался убить Дамблдора, чтобы меня самого не отправили на тот свет.

– Это другое!

– Эээй! – усмехается он. – Ты меня, кажется, плохо расслышала: я не просто смылся, я отправил человеку проклятое ожерелье, потом отравленное вино, потом палочку на него наставил…

– У тебя выбора не было, – легко парирую я. – Ты ведь защищал маму…

– Что? – Драко обмирает и смотрит на меня, переставая пялиться в потолок.

Ему что, никто не говорил такой очевидности?

– Если бы ты пошел на попятную, Темный Лорд не просто убил бы тебя с особыми жестокостями и извращениями. Он сначала бы до смерти запытал твою мать! – выдаю мысль, которая для меня была ясна, как день, с тех самых пор, когда я начала читать о Малфоях.

– Я должен был рассказать Дамблдору, и Орден Феникса…

– Да ладно, что могла сделать горстка волшебников против него? Ты ведь дураком никогда не был, поэтому прекрасно понимал – они еще приказ от Дамблдора получить не успеют, а твоя мать уже будет мертва. Когда защищаешь кого-то близкого, даже минимальный риск неприемлем, а тут… – Его взгляд становится растерянным, но кажется… он чувствует облегчение? – Ради нее ты был готов стать убийцей, а я… даже с оборотнем побоялась сразиться…

– Пытаешься доказать мне, что ты плохая? – Драко переворачивается на бок и, подперев голову рукой, серьезно смотрит на меня.

– Нет… – со вздохом сожаления вырывается у меня. – Я себе пытаюсь доказать, что я хорошая… Ведь если начну говорить, что плохая, ты просто из приличия и наших дружеских отношений станешь доказывать обратное, и я тебе обязательно поверю, ведь ты знавал плохих людей.

– И тебе до них далеко, – он улыбается и убирает за ухо прядку моих волос. – Светает…

Оборачиваюсь к окну. Небо окрасилось в холодноватый розовый цвет, и из-за кромки темного леса уже появляются яркие желтые лучи.

– Красиво…

– Знаешь, а мне нравятся рассветы. Они рассеивают тьму.

И мы говорим еще. Про то, как Драко дожидался рассветов в Хогвартсе, тайком сбегая из подземелий. Про полученное от Темного Лорда задание убить Дамблдора. Про тщетные попытки его выполнить. Про Выручай-комнату и исчезательный шкаф. Про Плаксу Миртл в женском туалете и Сектумсепру, от мысли о которой у него по сей день кровь в жилах стынет. Болтаем, пока солнце не начинает светить вовсю, а Драко не засыпает, по-хозяйски положив руку на мое плечо. Он всегда рассказывает мне то, что тревожит его душу. Правду. Ложь такой не бывает, мне ли не знать, ведь по этому делу я мастер. Завралась, запуталась… Я так хотела бы перестать лгать ему! Месяц назад мне казалось это забавной игрой, и я с удовольствием приняла вызов. Заставить аристократа чистых кровей верить мне, дружить со мной, говорить, и вот…

Аккуратно выбравшись из-под одеяла и задернув шторы, чтобы свет не бил ему в глаза, я отправляюсь в гостиную.

Опять Омут Памяти и пергаменты. Знаю, что хранить информацию на обычной бумаге или, как сейчас делают магглы, на компьютере удобнее, но мне нравятся желтые, плотные свитки. От них пахнет историей, которую я так люблю. Пахнет порохом сражений, ядами интриг, цветами, счастьем, гордостью… Иногда мне в голову приходят странные мысли. Вот бывает, ты берешь пергамент, пишешь на нем, потом долго рассматриваешь, тебе нравится то, что написано, почерк... Или не нравится. А вдруг бумага тоже смотрит на тебя, и ты ей, может быть, тоже не нравишься…

Фу, ересь какая! Вот же леший, я ведь это Александру Дмитриевичу отправлять буду! Стерев палочкой последнюю написанную бредятину, убираю все в шкаф, не приведи Перун, Драко это увидит и начнет расспрашивать, что за конспекты я веду.

Раньше в моей жизни все было просто: утром и днем я думала о работе, вечерами о Егорке и Ване, по ночам мучилась от кошмаров. Сейчас все упростилось втройне: любая мысль крутится вокруг Драко. Работа – Драко, свободное время – Драко, сны – так или иначе связаны с Драко.

Когда я возвращаюсь в постель, он еще спит. Наверное, мы продрыхнем до вечера.

Драко снился странный сон. Он сидел на большой лесной поляне, где дымились остатки костров, и поднимающееся солнце лениво озаряло их. Малфой огляделся и увидел лежащую у самой кромки леса волчицу светло-серого окраса с коричневато-золотистым отливом.

– Эва! – не задумываясь позвал волшебник и сам удивился, почему так уверенно назвал зверя именем практикантки.

Волчица заинтересованно подняла голову и, встав, затрусила к Драко. Она остановилась у его вытянутой руки и внимательно посмотрела умными темными глазами. Потрепав зверюгу по макушке, он улыбнулся. Наверное, ему показалось, что волчица улыбнулась в ответ, ведь животные не умеют… Она подошла ближе и доверительно положила голову к волшебнику на колени, подминая под себя передние лапы. Без страха Малфой гладил шелковистую шерсть, пока его пальцы не встретились с тонкой серебряной цепочкой. Он потянул за нее и вскоре нащупал кулон в виде волчицы, который блеснул в свете солнца.

Когда Драко проснулся, в комнате уже опускались вечерние сумерки. В руке он держал маленькую металлическую волчицу, длинная цепочка от которой тянулась к шее лежащей рядом девушке.

«Волчица, – пронеслось в голове у Малфоя, когда он заправил выбившуюся прядь волос за ушко. – Да какой из нее оборотень! Вон, ни мышц, ни рефлексов, на метле, и той удержаться не может».

Как бы подтверждая его мысли, Эва причмокнула во сне, будто младенец и потянулась ближе к мужской ладони. Но маленький колокольчик беспокойства в дальнем уголке сознания Драко пел тревожную трель.

– Не, ну, бред… – убеждал себя он, стоя на кухне со стаканом воды, в момент опустевшим.

«Да и врать она мне не станет», – продолжался разговор с собой уже в голове, потому что даже от мысли в груди неприятно щемило, а от слов…

По старой привычке Драко отправился в гостиную и плюхнулся на диван. Только через пару секунд он удивился, что при этом не снес кофейный столик и прочие следы их ночных посиделок. А оных, собственно, и не было. Все убрано, даже его костюм, аккуратно сложенный, лежал на кресле, хотя сам Малфой отчетливо помнил, что черти как бросил его на диван. Ну и бессонница у Эвы, а вроде и не педантка. Драко повернулся на бок, и в ребра что-то ткнулось. Изъяв из-под себя вещицу, он все же понял, что педантичность – показная: его бабочка с бриллиантовой заколкой на ней все так же валялась там, куда была заброшена.

Вздохнув, Драко поднялся и быстро переоделся. Свернув пижаму, он тихонько прокрался в спальню и положил ее на кровать. Эва даже не дернулась, будто и не слышала ничего. Крепко отрубилась…Может, днем еще моталась по дому? Так и не смогла сразу заснуть… Малфой даже немного жалел, что показал ей воспоминание и к ее кошмарам добавил еще и свои. Впрочем… ему-то стало чуть легче, а остальное не должно быть важно.

Эва повела плечом и неприязненно сморщилась. Драко как-то рефлекторно погладил ее по голове, и девушка спокойно задышала во сне, а он опять поймал себя на мысли, что она похожа на котенка, ну уж никак не на волчицу. С улыбкой невесомо обвел большим пальцем контур пухлых губ, а потом… поцеловал их. Не задумываясь, просто так, потому что вдруг захотелось. Мягкие. К ним было приятно прикасаться, приятно вести языком, слегка посасывать… Малфой опомнился, только когда в сердце появилось странное теплое ощущение. Он отпрянул и с подозрением посмотрел на Эву, словно ожидал обнаружить у нее на губах какое-нибудь зелье, от которого, вероятно, и становится горячо в груди. Тряхнув головой, чтобы отвадить незнакомое ощущение, Драко покинул дом практикантки.

Музыка доносилась сюда лишь глухим эхом, и ему это нравилось. Можно не отвлекаться от мыслей. Маггловский клуб, VIP-зона. Много народу, даром, что ночь на понедельник. И почему у волшебников до сих пор были только пабы да приемы в высшем свете?

Водя длинными пальцами по кромке стакана с виски, в который обильно насыпали кубики льда, и хмуря брови, Драко в упор глядел на Панси Паркинсон, которая влюбленными глазами смотрела на своего избранника. Рядом сидели Забини, с совершеннейшим безразличием на лице высматривая симпатичных девушек в толпе, и Гойл, который рассказывал что-то с невиданным упоением, даже не замечая, что его никто не слушает.

– Алекс, ну пойдем танцевать, – заканючила Панси.

Он со смущенной и одновременно снисходительной улыбкой взглянул на нее.

– Панс, ты же знаешь, я как медведь танцую, – парень убрал за ухо черную прядку волос и аккуратно поцеловал свою девушку.

Драко напрягся. Панси он не ревновал, но вот это движение… Нужно выяснить у Алекса…

– Иди, потанцуй, а я посмотрю, – буквально велел он.

Девушка надула губки, но покорно встала и вышла на танцпол. Забини тоже молча поднялся, выследив наконец подходящую жертву.

– Слушай, Грег, не принесешь нам еще выпить, пожалуйста? – вежливо попросил Алекс с вечной спокойной улыбкой на лице.

Тот был на середине какой-то своей истории, но, пробормотав «Конечно», двинулся к барной стойке.

– Теперь можешь говорить, – развалившись на диване, сказал Алекс.

Драко оторопел. Это он к нему так фамильярно сейчас обратился? Но других кандидатов на разговор не было. Вообще, Малфой не мог сказать, что очень-то жаловал парня Панси. Года на два старше их, Алекс выглядел на удивление взрослым и состоявшимся (что до ужаса раздражало!). Из семьи нуворишей, перебравшихся в Британию из Штатов, «дабы жить в старинном магическом сообществе». Они вели какой-то бизнес… Панси говорила много раз, но Драко никак не удавалось запомнить. Да и не за чем было, хотя девушка просила «поближе узнать Алекса, и тогда вы точно подружитесь!». Уж конечно.

– О чем говорить? – совсем неискренне удивился Драко.

– Это уж я не знаю! – усмехнулся Алекс. – Ты на меня весь вечер так сосредоточенно смотришь, что я начинаю сомневаться в твоей ориентации, – снова хохотнул он, отпивая из почти пустого стакана.

– Я спал с Панси, – со злостью выпалил Драко, хотя поговорить с Алексом собирался совсем не об этом. Просто он так бесил своей спокойной уверенностью, что хотелось уколоть побольнее.

– Я знаю, – улыбка на секунду исчезла с лица Алекса, но он быстро вернул ее. – Панс рассказывала.

– И тебя совсем не волнует, что она дружит с человеком, с которым спала? – ехидно поинтересовался Драко, сложив руки на груди, глядя на Алекса сверху вниз.

– У всех есть прошлое, – спокойно ответил тот. – Ты – ее школьная любовь, не более. Не завоеванная, не достигнутая, и сначала меня это немного тревожило, но теперь… ты ей больше не нужен. Она любит меня, а тебя жалеет, потому что ты никогда никого не любил.

Челюсть у Малфоя медленно отвисла. Он нервно хохотнул и отвернулся от Алекса, ведь ответить было нечего, а он попал в какую-то до странности болезненную точку.

– Это все?

Сжав тонкие губы, Драко молчал. Это не все. Но теперь спросить то, что собирался, оказалось в миллион раз сложнее.

– Тебе… она нравится? – сквозь зубы процедил Малфой.

– Я люблю ее, – не задумываясь ответил Алекс.

Драко замер, сосредоточенно нахмурив лоб.

– А ты… ты смотришь на нее, когда она спит? – осторожно поинтересовался он, чуть поворачиваясь к парню.

– Чего? – усмехнулся тот. – Ну… да… бывает. Она милая во сне. Иногда хмурится, но если я глажу ее по голове, сразу успокаивается.