Текст книги "Talk to me (Поговори со мной) (СИ)"

Автор книги: Evelyn_Lovebridge

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Камеры, должно быть, обязаны навевать уныние. Я нервно тру у основания безымянный палец на правой руке. По какой-то неведомой причине кольцо на нем действует успокаивающе. Только, боюсь, Ване оно совсем не понравится. Перед входом в камеры меня обыскали и попросили оставить сумку, так что ничего умнее, чем сунуть кольцо в карман брюк, я не нахожу.

– Посетитель! – тюремщик бьет палочкой по решетке, и раздается звон, будто это не палочка, а дубинка.

Ваня безразлично поднимает глаза, но, увидев меня, сразу выпрямляется, напрягшись, дыхание его становится быстрее. Как же он жалко выглядит… Небритый, с поникшими плечами и темными кругами под глазами.

Тюремщик наколдовывает мне стул из воздуха и после лебезящего «Присаживайтесь» удаляется.

– Здравствуй, – тихо говорю я, опускаясь на стул. Ваня не отворачивается, но и говорить со мной не желает. – Ты знаешь, зачем я здесь? – сразу перехожу к главному, не желая беседовать с ним дольше, чем необходимо.

– Уж не пожалела ли меня? – огрызается Ваня.

– Не надейся. Гарри попросил выбить из тебя показания.

– Я что, дурак – свидетельствовать против себя?

– То, что ты дурак, даже не обсуждается. Но вот по поводу свидетельств… скорее, за себя.

Ваня смотрит на меня озадаченно и абсолютно неверующе.

– Да кто ж меня слушать будет?

– На удивление, Гарри готов тебя выслушать. Веритесарум, конечно, вольет, даже не сомневайся, но, по крайней мере, если будешь сотрудничать со следствием, от пожизненного он тебя избавит. Если хорошо попросишь, может, даже в Россию отправят. Или тебя здесь больше тюрьма устраивает?

Камеры, надо сказать, в Англии мало отличаются от российских в лучшую сторону, так что Ваня поменяет шило на мыло, конечно, но хоть на родине.

– Я помогал Стояну. От начала и до конца. Я верил и верю в то, что он говорил, – настаивает он на своем.

– Но ты не дал ему убить меня. – Молчание. – Это ты надел на меня пояс, я уверена. – Напряженное молчание. – Ты хотел, чтобы я спаслась!

– Да потому что я люблю тебя! – не выдерживает он. – Как клялся три года назад. Я, в отличие от тебя, не переменился.

– Ну и глупо, – тихо отвечаю я, немного погодя.

– Ты находишь любовь глупой?

– Пх! Романтик хренов… Я нахожу глупым быть верным изменившейся любви. Люди расстаются по одной простой причине – когда начинают хотеть разных вещей. Ты хотел… понятия не имею, чего, но уж точно не того, чего хотела я. А если бы ты любил меня…

– Только люди ставят любви условия, – с пафосом обрывает меня Ваня, но на это и вправду нечего ответить.

– Ну… значит, это я тебя не любила. Или любила не тебя. Потому что мой Ваня никогда бы нас не оставил, – чисто по-женски выкручиваюсь я.

– Но ведь история не знает сослагательного наклонения? – с горечью спрашивает он, именно эту фразу я произносила столько раз, когда уже не могла ничего изменить.

– Не знает, – подтверждаю я.

Мы замолкаем. Все аргументы и линии разговора, что я придумывала, что прокручивала в своей голове, оказались не нужны. Такого я и представить не могла.

– В общем… поступай, как хочешь, – не выдержав этого неловкого молчания говорю я наконец. – Хочешь гнить в тюрьме до конца жизни – кто я такая, чтобы тебе запрещать. Между нами уже никогда ничего не будет, ни любви, ни дружбы.

– Конечно, ты же спишь с без пяти минут женатым мужиком.

– Не спала бы, если бы три года назад мы поженились, – без промедлений отвечаю я на колкость.

– Опять сослагательное наклонение.

– Удивительно, как ты не замечаешь своей вины. Короче… НАС больше нет. Но у тебя есть брат. И если ты возьмешь всю вину на себя, поверь, он не сочтет это за благородство, он будет тебя ненавидеть до конца своей жизни, – я чувствую, как начинаю закипать, и с силой сжимаю подлокотники. – Впрочем, какая тебе разница? Ведь ты до конца своей жизни будешь гнить в тюрьме!

Была бы здесь дверь, я несомненно демонстративно хлопнула бы ей… Но история не знает сослагательного наклонения.

Ваня краем глаза уловил выпавший из ее кармана предмет, еще когда Ева вставала. Зачем непонятная вещь ему, он и сам не знал. «Кольцо – символ предательства», – так сказал Стоян, а тусклый свет красиво поигрывал на жемчужине и россыпи мелких бриллиантов. Ваня смотрел на него не моргая, и ему отчего-то вспоминалась та ночь…

– Иван, – Стоян серьезно смотрит на меня, положив руку на плечо. – Егор… убежал. Я опасаюсь за него. Он, конечно, оборотень, но в лесу… сам знаешь, всякое может случиться. Я бы сам отправился на поиски, но ритуал должно провести на рассвете…

– Ты… хочешь, чтобы я разыскал его? – догадываюсь я, в душе радуясь и негодуя одновременно, да еще по одной и той же причине: я не буду присутствовать, когда Еву положат на жертвенник.

– Да. Я отправлю еще трех оборотней, так вы сможете найти его быстрее. Влодек, Карол и Януш пойдут с тобой, я им всецело доверяю.

Еще трех оборотней? Да меня одного, пожалуй, многовато, чтобы отыскать Егора – погуляет, погуляет, да вернется. Но перечить Стояну я не смею, потому смиренно киваю.

Ушел брат человеком, а вот здесь… Тут и принюхиваться не надо, все ясно по обрывкам одежды. Странно, Егор никогда не был склонен перекидываться просто так – Ева на раз от этого отучила, поначалу совсем запретив использовать свои способности, а потом снизойдя до обращений в экстренных ситуациях.

Карол берет именно волчий след, постепенно начиная вырываться вперед, и вот это настораживает меня где-то на уровне инстинктов. Они же подсказывают, что рывок в мою сторону – не случайный. Я едва успеваю увернуться, как Влодек клацает зубами воздух и разочарованно тормозит лапами в мокрой земле. У меня нет времени на недоуменный взгляд, потому что Януш впивается в мою шкуру. К моему счастью, он еще молод и неопытен, поэтому убить меня с одного прыжка – задача непосильная. Я валюсь на землю, и он сразу разжимает челюсти, придавленный моим весом. На помощь ему поспевает Влодек, но я уже успел подняться на ноги и отскочить, так что они спутываются в общем клубке. Да что за хрень, в самом деле?! Они начинают обступать меня, скаля зубы, а в волчьем обличье и не выяснить, что происходит. Влодек заходит сзади, надеясь на внезапную атаку, но я бросаюсь на Януша быстрее, приложив его головой о дерево, куда менее осторожно, чем пару дней назад обезвредил Еву. Оборачиваюсь на готового было напасть, но малодушно струсившего Влодека и с прыжка выворачиваю ему плечо. От его воя разлетаются мирно спавшие птицы, да и обратное превращение, полагаю, им тоже не по душе.

– Какого хрена?! – я хорошенько встряхиваю Влодека, чтобы он не терял сознания, но тот только воет от боли. – Я вопрос задал! Какого хрена вы меня убить пытались?! – перестаю давить на плечо, давая ему передышку на ответ.

– Стоян… Стоян приказал.

Сердце обрывается, и в голове образуется неприятная пустота непонимания. Влодек пытается воспользоваться моей растерянностью, но я вовремя припечатываю его к земле по самому больному месту. Снова вой, и вернувшиеся было птицы отправляются в очередной полет.

– По… почему?

– Он сказал… сказал, что ты предал нас… из-за девчонки, – оставив попытки вырваться, отвечает Влодек.

– Я вовсе… – спешу возразить я, но сказать в общем-то нечего. Великий Перун, она ведь умрет… умрет, потому что у меня кишка была тонка, чтобы возразить Стояну, чтобы убедить оставить ее в живых. Она моя волчица, навсегда. И Егор… он так к ней привязан… Егор! – Карол… он… Егор!

Я даже не выслушиваю комментарий Влодека по этому поводу, а просто вырубаю его, чтобы отправиться на спасение брата… или Евы… Небо еще темное, я успею вытащить Егора и вернуться за ней до рассвета.

Ее дом. И запах Егора отсюда не идет никуда. Начав еще сильнее нервничать, я даю газу. Карол мечется по дому, явно не понимая, куда делся мой брат. Я тоже не понимаю, но решаю оставить этот вопрос на потом и в один прыжок сваливаю Карола, сцепившись с ним. Мы катаемся по полу, пытаясь перегрызть друг другу в глотки. Ева бы точно предпочла воспользоваться палочкой, но она волшебница поискуснее меня. А с нас, волков, и клыков достаточно…

Ваня сморгнул. Вспоминая все это, он никак не мог поверить, что одолел Карола – тот был намного больше и опытнее. А что, если бы Ваня не смог?.. В ходе битвы вряд ли что-то изменилось бы, но Ева, Ева… Ему представился холодный труп на его руках, и Ваня поежился.

Хотя она стала чужая, жестокая к нему, в ее просьбе был смысл. И чего он только упорствовал? Ведь он вовсе не был идиотом, он был уверен в том, что делал. Но с каждым проведенным в камере часом – все меньше и меньше. Теперь он просто не хотел, чтобы она думала о нем, как о тряпке, безвольной пешке в чужой игре. Впрочем… едва ли она вообще о нем думала.

Ваня наконец решился и высунул руку из-за решетки: ну, ну, еще буквально пару сантиметров подтянуться…

– Эй! – уронив миску с похлебкой, охранник хлестнул его по руке волшебной плеткой, оставившей жгучий красный след на внешней стороне ладони. – Бежать собрался?!

– Ммм… – болезненно замычал Ваня, держась за ожог.

Тут охраннику на глаза попалось колечко. Он хмыкнул, поднял его и рассмотрел в свете палочки. Старинное серебро блестело благородным светом – даже ничего не смыслящий в украшениях человек мог оценить.

– Это мое! – в отчаянии закричал Ваня, цепанув руками только воздух.

– Что-то маловато для тебя, – сально ухмыльнулся охранник, пряча кольцо в нагрудный карман. А потом добавил, глядя на разлитую по полу похлебку и пустую миску: – Даааа, ужин ты свой профукал.

Ваня картинно фыркнул – есть эти помои не было никакого желания.

– Я хочу поговорить… с Гарри Поттером.

====== Глава 29. На грани ======

«Слишком много – уже недостаточно.

Время против тебя.

Ты живешь в бешеном темпе.

Ты не хочешь терять.

Приди и выдержи удар.

Всегда на грани...»

(Immer am Limit – Silbermond)

Чуть ли не впервые Гарри спешил из Азкабана с радостным чувством удовлетворения. Обычно приходилось выслушивать слезные мольбы настоящих преступников, отчаявшихся выбраться отсюда правдой. Впрочем, став главой отдела, он редко сам занимался допросами, но тут случай был особый. За годы, проведенные в Хогвартсе, Гарри слишком хорошо осознал, что есть предвзятость, и уж к русскому оборотню она появлялась у каждого мракоборца, слышавшего столь нелестное описание. А у него Ваня не вызывал неприятных чувств. Чем-то он походил на Драко, по молодости и глупости ввязавшегося в опасное дело, самому из которого не выбраться. Показания звучали вполне достоверно, хотя проверка Веритесарумом, конечно, не помешает. Но вляпался парень глубже, чем Гарри думал, хотя в каком-то смысле ему повезло: Стоян предпочитал держать Ваню подле себя, потому в убийствах для ритуала участвовать не заставлял.

Охранник подал главе мракоборцев «журнал» посещений и, протянув перо, наклонился над столом, указывая на строчку в пергаменте. Что-то выпало из его нагрудного кармана и покатилось по полу. Гарри никогда не брезговал помогать людям, будто друзья или подчиненные, и сам поднял ободок из старинного серебра. Только взглянув на него, он сразу его узнал.

– Спасибо, мистер Поттер, – охранник жадно протянул руку к украшению. – Девушке своей купил, не успел еще коробочку найти.

Гарри, собиравшийся из вежливости поинтересоваться, не мисс ли Сокол снова потеряла свое драгоценность, вмиг потемнел. Как же жадны люди, и маги, и оборотни… До денег, до украшений, до власти…

– Боюсь, мне придется изъять его, для экспертизы, уж очень на темный артефакт похоже, – холодно ответил Гарри.

– Эй, Малфой!

Драко нехотя обернулся. Он собирался свалить домой пораньше – столько Веритесарума ему варить не приходилось давно, а это требовало максимальной концентрации, отнимавшей много сил.

– Отдай Эве, когда она выйдет, – Гарри подал ему кольцо.

Малфой смотрел на серебряный ободок, чувствуя волну злобы и неясного волнения, заполняющую душу.

– Где ты его взял? – наконец спросил он.

– Эва потеряла, когда к Ване в тюрьму ходила показания из него выбивать.

– Раз потеряла, не особенно ей оно и нужно, – огрызнулся Драко. Ему стало обидно: даже если оно для нее ничего не значит, оно стоит целое состояние, могла бы и повнимательнее быть!

– Да нужно, – усмехнулся Поттер. – Она чуть замок по камушкам не разобрала, пока его искала.

– Сам отдай, – сипло отозвался Малфой.

– Значит, слушай, – не выдержал Гарри, – она здесь будет еще два месяца, вам неловко, я понимаю, но тебе придется потерпеть.

– Неловко?! – взревел Драко. – Да эта сука... – он задыхался от гнева. – На кой хрен вообще ее здесь держать?! Дай ей расчет, и дело с концом!

– Алло, Малфой, она свидетель. Суд будет только через три недели, позволь тебе напомнить, как сотрудник, она обязана давать показания.

Драко пытался придумать еще какой-нибудь аргумент, чтобы только девчонку услали отсюда, но в голову ничего не шло. Гарри видел, как он силится, но ответной колкости не следовало.

– Кольцо, Эва, ты справишься, – усмехнулся Поттер, похлопав Малфоя по плечу.

Нет, ну в самом деле! И отчего ему волноваться? Она сейчас наверняка потупит глаза… или просто нахально заберет кольцо – спасибо, до свидания? Ни одна версия Драко, впрочем, не успокоила. В домике светилось несколько окошек – значит, точно не удастся вернуть вещицу по-тихому. Хотя так можно было бы и совой это сделать. Но сова не дает ответов, увы. Малфой занес руку, чтобы постучать, собирая всю волю в кулак. Рука дрожала, так и не касаясь двери.

– Давай же, мужик ты или кто? – зашипел на себя Драко, но постучать так и не решился. Он резко развернулся, уже смирившись с мыслью, что не мужик, но тут волна негодования поднялась в нем. Кто она такая, чтобы он робел перед ней?! Просто еще одна девка! Пока смелость от гнева не исчезла, он с силой постучал в дверь.

Ему открыли быстро, но на пороге стояла не Эва. Темноволосый парень держал в одной руке фонарь, а в другой палочку – предусмотрительный.

– Здравствуйте, – он перегородил Малфою проход.

– Вы кто? – не удосужившись даже поздороваться, спросил Драко, напирая на дверь.

Парень обалдел от такой беспардонности.

– А вы? – быстро нашелся он.

– Мне нужна Эва, я ее начальник, Драко Малфой, – высокомерно отозвался аристократ, настойчиво собираясь пройти.

Парень вроде расслабился, но это была только видимость.

– Очень приятно, – он сунул палочку в карман и протянул Драко руку, – я Пол, Пол Принцев, друг Эвы. – Они пожали руки друг друга так, что разве кости не захрустели. – У вас, наверное, что-то важное. Она в душе, но я могу пойти и сказать ей, что вы пришли.

Паша рассчитал все верно и разыграл правильно – недаром у него всегда хорошо проходили переговоры: у Драко промелькнула гневная мысль о том, что этому позволено входить в ванную, когда Эва моется.

– Не стоит, – резко отрезал Малфой. – Просто хотел поинтересоваться, как ее здоровье, она давно не была на работе.

– Кажется, она говорила, что собирается выйти завтра. Хотя, конечно, хотела бы провести больше дней с ее другом… но работа есть работа, – Паша ухмыльнулся, как бы намекая: «Но ночи-то все мои».

– Ясно, – у Драко задрожали руки, в этот раз – точно от гнева. Набить бы морду этому самодовольному… – Всего хорошего.

Малфой повернулся на месте и исчез с тихим хлопком, а Паша решил, что Эве необязательно знать о визите начальства, ведь взбучкой ей это, кажется, не грозит.

Меня так трясло после посещения Ваниной камеры, что пропажу кольца я обнаружила только дома. Перед Пашей еще сдержалась, а уже в ванной жалобно заплакала-заскулила, надеясь, что шум воды заглушит эти нечеловеческие рыдания. Из кучи своей бижутерии я могла потерять что угодно, но от меня ускользнула одна поистине драгоценная вещь. Во всех смыслах.

– С легким паром, – Паша с улыбкой и горячим какао встречает меня из ванной.

– Спасибо, – забрав чашку, я плюхаюсь на диван – разморенное тело не желает вообще никуда двигаться.

– Тебе идут мокрые волосы, – вырывается у Паши, но, видя мое смущение, он добавляет: – Прости. Не знаю, зачем это сказал.

– Да… ничего… Спасибо, – улыбаюсь, пряча лицо за чашкой.

– А что… что у тебя с глазами? – спрашивает наблюдательный Пашка, садясь ко мне ближе. – Покраснели все.

– Ничего! Просто… соринка попала.

– Дай-ка я посмотрю, – Паша уже берет мой подбородок в руки, нежно, осторожно, но я отпрыгиваю, опрокинув какао.

– Уже все нормально! Я вытащила! Покраснение просто не сразу сходит…

Пашка непонимающе смотрит на меня.

– Ты… боишься меня что ли?

– С чего бы? – удивляюсь я. Уж кому тут бояться – так это ему: перекинусь и в секунду шею сверну.

– Вот и я не знаю. Тебе бы хищников скорее бояться.

А вот это действительно меня забавляет. Стирая палочкой какао с дивана, я заливаюсь звучным смехом.

– Вообще не смешно, – обижается Пашка. – Тут и волки, и лисы, и кого только нет. И оборотни, – с нажимом добавляет он, заставляя меня замолчать.

– Здесь барьер против хищников, – сурово отвечаю я.

– Магический? – с ноткой презрения смотрит Паша – он хоть и окончил школу волшебников, маггловские методы кажутся ему надежнее.

– Да нет, скорее маггловский. Сама… ставила, – с ухмылкой отвечаю я, чуть было не сказав «метила».

– Ну, хорошо. А что насчет фонаря? – не отстает он.

– Какого еще фонаря?

– У входа. Мало ли, ночью кто придет: Люмос зажигать – так вдруг палочка понадобиться, а с собой фонарь таскать тоже неудобно.

– Ну да, – соглашаюсь я, просто чтобы меня оставили в покое. Ну как мне объяснить ему, что я узнаю и по запаху, а если он притуплен хлещущим дождем, то без труда рассмотрю в окно и без фонаря.

– Так я сделаю? – с воодушевлением спрашивает Паша.

– Что?

– Ев, фонарь, – мягко улыбается он.

– Да… зачем? Я тут всего два месяца буду, а потом…

– Все равно! Я скоро уеду, и мне… мне будет неспокойно.

Как же он меня… Впрочем, не все ли равно?

– Делай, – щедро разрешаю я. – Только завтра. Я спать иду. Спокойной.

Все-таки зря Настя оставила нас наедине.

– Доброе утро, – здороваться с Драко неловко, но войти молча не позволяет воспитание.

– Ты опоздала, – грубо бросает он, не отрывая глаз от книги.

Вообще-то еще три минуты, но спорить с ним сейчас – себе дороже, так что я просто тихо говорю:

– Извини.

– Шлюха, – бормочет он, точно зная – от моего слуха это не укроется.

Выдержки мне хватает ровно, чтобы дойти до своего стола и гневно бросить сумку на стул.

– И на каком, интересно, основании ты сделал данный вывод? – с шипением оборачиваюсь я к нему.

– А что? Ну да, прости. Называть тебя так будет оскорблением всем шлюхам, ведь они сразу определяют цену, а не как ты – говорят тебе ее, когда денежки уже у них в кармане.

Его поганый нрав пощечина, конечно, не исправляет, зато мой гнев остужает.

– Неужели характер настоящий? – склабится он.

– Хватит, Драко. Пожалуйста… Нам нужно поговорить о наших… отношениях.

– Отношениях? Отношениях?! О каких, к соплохвостам, отношениях ты лопочешь, детка! Мы отлично потрахались, не спорю. Знаешь, я даже удовольствие получил от того, что «сорвал твой цветок», – Драко издевательски ставит кавычки в воздухе. – У тебя там пока все туго, и потому трахать тебя – одно удовольствие. Но знаешь, милая ты моя, у меня теперь для этих целей будет жена. А ты, наивная дурочка, решила, что я принц на белом единороге? Оооочень мило. Ну, могу отодрать тебя напоследок, если неймется! Добро пожаловать в сказку, принцесса!

Хлопнувшая дверь заставляет меня вздрогнуть, а слезы, бегущие по щекам, не останавливает. Но ему это увидеть я не позволю.

Да как же так может быть, что эта девчонка вызывала в нем такую лавину эмоций! Он, конечно, сдержанностью отца никогда не отличался, но все-таки… У него дрожали руки, бешено колотилось сердце, норовя выскочить из груди, когда звонкий голос окликнул:

– Драко!

Из другого конца коридора к нему спешила Панси Паркинсон, счастливая до неприличия.

«Принесла нелегкая», – подумал Малфой прямо перед тем, как она повисла на его шее.

– Привет, Драко, – она звонко чмокнула его в щеку.

– Здравствуй, – покровительственное хладнокровие начало возвращаться к нему, когда она внезапно выпалила:

– Я помолвлена!! – и показала левую руку, на безымянном пальчике которой красовалось колечко с нелепо огромным бриллиантом.

У Драко отвисла челюсть, он не знал, что сказать. Конечно, Алекс всегда, казалось, был серьезно настроен в отношении Панси, но надо было быть в очень нездравом уме, чтобы эту кажущуюся намеренность принять за настоящую! Так Малфой думал, пока девушка продолжала щебетать:

– Я хотела сначала отправить тебе сову, но потом подумала: «Мы ведь друзья, как-никак, я должна рассказать ему лично».

– Погоди, погоди. Как ты сюда прошла вообще? Это, знаешь ли, Мракоборческий отдел, закрытая для посторонних зона.

– Что? Мы же в холле, – не поняла она.

– А? – Малфой огляделся. И вправду. В каком же бессознательном состоянии он был, что добрался аж до холла?

– Да какая разница? Я хотела поблагодарить тебя.

– Меня? – совсем запутался Драко.

– Ну да. За то, что ты вел себя со мной… ну, как ты вел. Я бы никогда не смогла оценить старания Алекса, если бы… Впрочем… Драко, ты ведь рад за меня?

– Я… ну… ты что, правда хочешь выйти за него?

– Конечно, – Панси стала серьезнее, не ожидав от Драко такой холодности. – Я люблю его, я с ним счастлива.

– И все?

– Драко Малфой! – не на шутку вспылила Панси. – А что еще нужно? Он тоже меня любит, и он такой… не ты.

– Не понял?

– Ты… красивый, и умный, и знатный, и богатый (Драко скривился), но для любой женщины ты – катастрофа. А у Алекса… у него тоже все эти качества присутствуют, может, и не в той степени, в какой у тебя, но плюсом ко всему этому с ним чувствуешь себя… защищенной и одновременно свободной.

– Прекрасно… – прошипел Малфой сквозь зубы, – прекрасно… – вторая волна гнева была готова захлестнуть его и затопить всех, кто ненароком оказался поблизости: – Но ты-то ему тогда зачем нужна?!

Панси оторопела, в ее глазах стали собираться слезы.

– Ты просто ревнуешь! – уже плача, заявила она. – Ты собственник, и вдруг я тебе не досталась, хотя столько лет бегала за тобой.

– Да что… я не…

– Признай, Драко, ты хочешь меня!

– Да не хочу я тебя! – не выдержал Малфой, понимая, насколько по-детски глупо прозвучало его оправдание.

«Единственное, что я хочу – быть таким же счастливым, тупая ты дура! – чуть было не слетело с его губ. – А вместо этого женюсь на еще большей идиотке, чем ты…»

Но даже если бы Малфой сказал это, Панси бы не услышала – она быстрыми шагами удалялась из Министерства.

У себя в кабинете Драко Эвы не нашел (слава Мерлину), быстро начертал ей задание, чтобы она отправилась в лабораторию, как только вернется, и, хлопнув огневиски, отправился домой, надеясь найти там уединение.

– Эй, Малфой! – окликнул его Гарри у своего кабинета.

– Ну, что?!

– Рабочий день начался полчаса назад.

– Да плевал я.

– Уволю к соплохвостам!

Драко не растерялся. Он ворвался в кабинет Поттера, вытащил из полупустой мусорки свое заявление и вручил его главе мракоборцев.

– Я сам ухожу.

Гарри только оставалось гневно сжать пергамент. Он уже тысячу раз пожалел, что не послал Малфоя куда подальше, как только возглавил отдел.

– Нет… пстойте… я не хотела… это вшло лучайно… – Ева крутилась во сне, комкая простыни и одеяло. – Я не хотела… убивать его… я не хотела…

Паша не ожидал такого представления. Она вся была холодная, как смерть, но пот катил ручьями, а слезы на щеках, должно быть, чувствовались особенно обжигающими.

– Ева, проснись, – он потряс ее за плечо, но она только отталкивала его руки. – Ева! – Паша больно ущипнул ее предплечье. Ноль реакции. Может, для нее это и не больно вовсе?

«Падение! Люди от падения просыпаются!» – Паша приподнял ее в постели и уже собирался отпустить, но девушка резко распахнула глаза и закричала:

– Я не хотела его убивать!

Она смотрела на Пашу ошалелыми глазами и тяжело дышала.

– Ев, успокойся, – он неуверенно погладил ее по плечу, словно раздумывая, а можно ли ему сделать еще шаг вперед. – Все нормально, да? Ты дома. Ну, в Англии. Все хорошо, ты никого не убивала, – видя, что слова не работают, Паша погладил ее по голове, провел ладонью по волосам, и Ева наконец среагировала, интуитивно отшатнувшись. С уколом в сердце Паша ощутил спокойствие – она точно вспомнила кто она и где находится, ведь прикасаться к ней дозволялось только близким людям.

– Великий Перун… я убила его. Убила его… – забормотала девушка, стирая слезы.

– Нет, Ев, – Паша хотел было снова дотронуться до нее, но передумал. – Это был сон, ты никого не убивала, – он все-таки сделал пару дружеских, истинно мужских хлопков по плечу и встал с кровати, чтобы зажечь свечу по-маггловски.

– Паш… ты столько обо мне не знаешь, – покачала головой Ева так, словно скрывала от него тайну жизни и всей вселенной.

– Так расскажи, – он выпрямился и внезапно открыто посмотрел на нее.

– Мне придется тебя после этого убить, – с пафосом изрекла Ева, выбираясь из кровати.

– Это про то, что ты оборотень? – срезал ее Паша.

Ева замерла, так и не опустив ноги на пол.

– Настя… Настя растрепала?

– Хорошего же ты мнения о своей лучшей подруге.

– Северенко точно не мог, – девушка покачала головой, напряженно глядя на Пашу.

– Ну… это Осмомысл Веславович и был… в каком-то смысле. Ненамеренно, конечно. Я случайно услышал, как вы с ним разговаривали после Ваниной… «смерти». Я сначала и не понял ничего, а потом начал глубже про это думать и рассуждать, и… наблюдать за тобой и за Егором внимательнее. Короче, если присмотреться, то все признаки налицо. Конечно, не знай я, куда смотреть…

– Три года?..

– Прикинь, – Паша сел рядом с Евой.

– Ну, – она закрыла глаза, смаргивая слезу, – тогда слушай…

Удивленно раскрыв рот и гневно сведя брови, Паша продолжает молча смотреть на меня, хотя я давно перестала говорить.

– Ну… в общем-то, продолжения не будет, – прерываю я неловкую тишину.

Паша со стуком захлопывает челюсть и, сжав кулаки, поднимается с кровати.

– Так это Ваня с тобой сделал? – сквозь зубы спрашивает он.

– Ну… не он сам.

– Но с его одобрения?

– Да.

– Вот же сссука… – удар Пашиного кулака приходится по стене. – Надеюсь, его надолго посадят.

– Посадят. Определенно посадят.

– Тварь…

Хм. Даже Драко так не реагировал. Впрочем, он-то думал, что Ваня мертв, а о мертвых плохо не говорят.

– Да он просто идиот, – вздыхаю я, потому как весь гнев уже пережила.

– Ты его жалеешь?! – Паша круто разворачивается ко мне и смотрит пылающим взглядом.

– Нет, – прямо отвечаю я, но для него этот ответ слишком мягкий, не наполненный ненавистью, как, ему кажется, должно быть.

– Ева, – он снова оказывается на кровати и настойчиво берет меня за плечи, – ты такая добрая, умная… красивая. Как тебя только угораздило связаться с таким ублюдком?

Цинично-саркастичная часть меня не удерживается от мысленной шутки: «Ты которого из имеешь в виду?». А та, которая, видимо, добрая и умная, велит лишь потупить взгляд.

– Ев… – Паша придвигается ближе, и я вся напрягаюсь, чувствуя жар его бедра. Его рука медленно перемещается с плеча на шею, потом – на щеку. Я знаю, что сейчас будет. Я даже хочу попробовать.

Паша хорошо целуется. Нежно, с упоением, слушая отклики моего тела. Такое приходит только с опытом, значит, не так я ему и нравлюсь, раз он без колебаний находил на ком практиковаться. Обняв одной рукой мою талию, он аккуратно укладывает меня на кровать.

Невольное сравнение приходит мне на ум: Драко никогда не осторожничает, он просто берет, точно зная, что я готова отдать. Он всегда глотает меня, жадно и развязно, но я никогда не напрягаюсь. Не как теперь.

– Паш, стой, – я упираюсь рукой в его грудь и отворачиваюсь, когда он уже пробирается под футболку. – Я не могу, прости.

Он кривит губы, пожимает плечами, как бы говоря: «Что уж тут поделаешь», но, сев на постели, не может скрыть недовольства.

– Это… ты же это не из-за него? – после короткого молчания спрашивает Паша.

Ох, эта двусмысленность местоимений…

– Не из-за Вани, – твердо отвечаю я.

– Из-за кого тогда?

Я хочу сказать, что дело не в ком-то другом, а в нас, во мне и в Паше. Но ложь с языка срываться не желает.

– Тебе лучше уехать.

Слава Перуну, он не продолжает расспросы, а просто уходит спать в гостиную. Ему и вправду лучше уехать. Может… и мне тоже.

====== Глава 30. О принцессах и драконах ======

Дорогие мои читатели!

Спасибо за прочтение!

Арты к этой главе:

https://vk.com/photo-33291210_376766237

https://vk.com/photo-33291210_376766233

И видео на сладкое:

https://www.youtube.com/watch?v=gop3sk_mgYA

Приятного чтения)

– Драко, милый, – спокойный, буквально медовый голос Нарциссы заставил Драко остановиться на пороге своей комнаты.

– Да, мам? – он нетерпеливо обернулся.

– Ты помнишь, что у нас завтра?

– Я женюсь? – с неприемлемым количеством яда в голосе поинтересовался Драко.

– Нет, солнышко, – Нарцисса укоризненно посмотрела на него. – Завтра предсвадебный ужин.

– Отлично, – безразлично улыбнулся он.

– Драко, ты должен сделать Астории небольшой подарок, – пояснила Нарцисса непонятливому сыну.

– Какой еще подарок?! – для Малфоя целой катастрофой было выбрать Эве подарок, Эве, которую, как он думал, он знал, а уж совершенно чужой Астории…

– Что-нибудь небольшое, но личное, – начала увещевать женщина. – Духи, например. Духи всегда хороший подарок. Ведь мы, женщины, душимся скорее для мужчин, чем для себя. Духами ты как бы показываешь, как ты хочешь, чтобы от нее пахло.

– А если ей не понравится?

– Выбери что-нибудь нейтральное, – спокойно ответила Нарцисса, хотя другая на ее месте уже начала бы раздражаться. – Знаешь, легкое, сладковато-цветочное для ее возраста вполне подойдет.

– Сладковато-цветочное? Мам, ты издеваешься! Ну, выбери сама, а я ей подарю, что тут…

– Нет. Тебе пора повзрослеть. Через два дня ты будешь ее мужем, так что научись быть с ней вежливым и почтительным, – под конец голос женщины приобрел резкость, так несвойственную ей, когда она разговаривала с сыном.

Драко тяжело вздохнул.

В парфюмерном кружилась голова. Великий Мерлин, как консультанты здесь работают только! Эва бы, наверное, вообще убилась от изобилия запахов… Тьфу ты! Ну вот, опять он вспомнил девчонку!

– Вам помочь? – милая продавщица с улыбкой подбежала к нему.

– Ага, отрежьте мне нос… – съязвил Драко.

– Простите?

– Я говорю, что ищу духи своей… невесте, – в последнем слове было столько яда, что любая кобра бы позавидовала.

– Какие ароматы она любит?

– Понятия не имею, – признался Малфой.

– Хмм… это немного усложнит задачу. Впрочем, молодые девушки предпочитают легкие, сладковато-цветочные ароматы.

«Да они сговорились что ли?!» – удивился Драко, но кивнул в ответ.