Текст книги "Talk to me (Поговори со мной) (СИ)"

Автор книги: Evelyn_Lovebridge

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Что правда, то правда: парнишка больше не мялся и не подбирал слова.

– Жаль, заклинание будет действовать не долго, – вздохнул Стоян. – Но я хотя бы успею все объяснить тебе и твоим британским… друзьям.

– Да объясните сначала, кто вы! – не выдержала этого спектакля Эва.

– Нет, ну вы только взгляните! И это так она говорит со своим благодетелем, – Стоян покачал головой, взглянув на волшебника за спинкой своего кресла. Тот не издал ни звука, а девушка стояла в полнейшем оцепенении. – Хорошо, я тебе подыграю. Мистер Поттер, мистер Малфой, наша милая Эва оборотень не по рождению. Пять лет тому назад я, Стоян мое имя, приятно познакомиться, лично обратил ее.

Эвины глаза расширились. Утробный рык сорвался с ее губ, и она бросилась к решетке, прекрасно понимая, что достать Стояна не сможет, но желание ее от этого меньше не стало.

– ТЫ!!! – она прижалась к прутьям клети и почти дотянулась до мужчины, но царапнула лишь воздух перед его носом.

– Сколько пыла и страсти, – криво ухмыльнулся Стоян. Взгляд его скользнул по правой руке девушки, и лицо мгновенно потемнело: – И новое кольцо – символ предательства.

Эва хотела было отдернуть руку, но мужчина с силой схватил ее и, сдернув кольцо с пальца, отпустил.

– Тц, тц, тц, – прицокнул он языком, разглядывая колечко в слабом свете солнца. – Старинная работа. Вот так, мой милый друг, – Стоян обратился к волшебнику, стоявшему за его спиной, – женщины слабы: одна побрякушка, и они уже уходят к другому. Хотя было время, когда Эва осознавала все важность, силу, мощь нашего рода… Тебя, Егор, ведь обратили с ее согласия. И с согласия твоего брата, естественно. Им пришлось играть ненависть к этому потрясающему дару. А все из-за чего? Точнее, из-за кого? Конечно, из-за человека, к которому ты, Егор, обращаешься не иначе, как «Наставник», хотя на самом деле можешь звать его просто «дядя Мыся».

– Наставник… мой дядя? – Егор с полным непониманием глядел на Стояна.

– Как я и сказал, – мужчина смотрел на подростка прямым открытым взглядом. – Он старший брат вашей с Иваном мамы, Ольхи.

– А вы… вы откуда знаете?

– Я был…– Стоян тяжело вздохнул, будто ему больно вспоминать об этом, – я был близким другом твоих родителей. Ты не помнишь меня, я уехал в Петербург с Иваном, когда он поступил в школу. Великий Перун… как же я корил себя! Ведь если бы я был там, то, может, сумел бы их спасти. А если бы не маленькая вещица, которая теперь выручила всех нас, то хотя бы твой отец мог бы остаться в живых… – мужчина задумчиво глядел в пустоту. В воздухе повисла гнетущая тишина, было слышно, как где-то течет вода, и ее капание доводило до сумасшествия: кап-кап…

– Какая еще вещица? – прервал молчание Драко, голос его был хриплый, напряженный.

– А вы не догадываетесь? – Стоян опять зло ухмыльнулся. – То, что было у Эвы, милая безделушка, связывавшая ее с Иваном, с его семьей.

Девушка, стоявшая в оцепенении, дотронулась до кулона Ваниной матери.

– Ты снова выдала себя, Эва, – мужчина просто не мог перестать улыбаться. – Теперь я могу озвучить и нашим друзьям-мракоборцам: год за годом действовало заклинание, наложенное на волчицу. А всего-то нужно немного тепла, творящаяся рядышком магия и вуаля! Можно слышать абсолютно все, будь ты хоть на другом краю земли. А уж за теплом и магией у такой пылкой волшебницы дело не стало.

– Я не знала… – тихо прошептала она, качая головой и отходя к стене. – Я клянусь, я ничего не знала, – Эва повернула голову к Гарри и Драко.

Глава мракоборцев смотрел на девушку с сомнением, явно не понимая и половины этой запутанной истории. Зато Малфой уже решил для себя, что все понял. Его кулаки были сжаты, желваки нервно двигались. Казалось, он вот-вот ударит Эву.

– Но почему, – напряжение разорвал Егор, – мама никогда не говорила мне о Наставнике?

– Это… – Стоян словно медлил, не решался рассказывать правду. – Она не хотела, чтобы ты общался с убийцей.

Драко усмехнулся и закрыл лицо рукой, уверенный, что все надуманное им о профессоре зельеваренья – правда.

– Осмомысл Веславович никогда не… – вступилась за него Эва, услышав такое мерзкое обвинение в адрес своего учителя.

– Знаешь, девочка моя, меня всегда пугало, как ты привязана к этому человеку, – с сожалением вздохнул Стоян. – Я должен был ждать от тебя предательства, но верил, так верил… Потому никогда даже тебе не рассказывал, что профессор Северенко убил свою мать.

– Что?! – закричал подросток, а Эва возмущенно ахнула.

– Твоя бабушка, Егор, была оборотнем, как и твоя мама, – Эва резко бросила удивленный взгляд на парнишку, у которого не дернулся ни один нерв. – Ты ведь помнишь лекарство, над которым работает Северенко? О, да, с тех пор он очень далеко продвинулся. А когда-то просто запытал мать этим пойлом, стараясь выжечь из нее все, чего так боялся. Если бы Ольха не успела сбежать, ее постигла бы та же участь, – лицо Стояна исказилось злостью,он сжимал подлокотники кресла так, что костяшки пальцев побелели.

Все молчали. Даже Эва затихла, только в ужасе зажимала рот ладонью. К сожалению, она могла поверить в слова Стояна. Ей представился Наставник в молодости: горячий, уверенный в своем блестящем уме, переживший непростое детство с матерью-оборотнем, а потом обнаруживший, что и у сестры та же болезнь. Так вот от чего он так стремится изобрести лекарство…

– Да, история не из приятных, – горько усмехнулся Стоян. – Но теперь ты, Егор, понимаешь, почему Иван, почему Эва были со мной заодно.

– Но Ваня… Ваня бы мне рассказал, – пробормотал Егор, совсем сбитый с толку. – К тому же… он ведь умер из-за оборотней!

– Не совсем… – тихо и задумчиво сказал Стоян, повернув голову к волшебнику за своей спиной. – Пора.

Я вся напрягаюсь от этого «пора» и готовлюсь перекинуться, но человек не направляет на нас палочку, а просто сбрасывает капюшон. Впрочем, от этого мне не легче. Смотрю в лицо мужчины и не могу поверить. Снова подхожу к решетке и тяну к нему руки. Он послушно делает шаг в круг света, позволяя мне дотронуться до лица.

– Ваня… – шепотом срывается с моих губ.

Он нежно берет мою ладонь, коснувшуюся его щеки и ведет вниз, к запястью. Его пальцы замирают вместе с моими, дотронувшимися до рваного шрама на шее.

– Здравствуй, Ева, – спокойно произносит Ваня, но я отчетливо слышу, как сердце в его груди отбивает неровный ритм.

– Этого не может быть… – голова у меня начинает кружится, колени подкашиваются, соображать вдруг становится до сумасшествия тяжело. – Твои глаза… Этого не может быть… – только и получается повторять у меня, когда я падаю, и меня подмышки подхватывают чьи-то руки.

Стоян кашляет, и Ваня резко обращает внимание на Егора.

– Привет, – он чуть натянуто улыбается брату.

– Ты жив… – только и может сказать мой мальчик.

Я смотрю на них, и все происходящее кажется мне сценой из какой-то пьесы или фильма.

– Жив. Прости, что я тогда… ушел. Так было надо.

– Почему? – недоумевает Егор.

– Наставник… Он начинал что-то подозревать, он буквально следил за каждым моим шагом. Я всего лишь… хотел спокойной и счастливой жизни для тебя. Для Эвы, для всех других оборотней.

– Но мы ведь не родились оборотнями, так почему…

– Но ведь тебе нравится? – с энтузиазмом спрашивает Ваня. – То есть превращение, конечно, кошмар, но после-то, после! Сила, которая разливается в тебе, животная мощь. Человеком такое не испытаешь. А мама? Ведь помнишь, мама никогда не хотела избавиться от этого дара!

– Да, но…

– А представляешь, когда этого не нужно будет стесняться? Можно будет спокойно играть в квиддич и не скрывать в команде, что ты отличаешься от них. А если разозлишься, можно перекинуться и отправиться на охоту. Можно…

– Нет! – вырывается у меня истерический крик. – Егор, нельзя! В любой из моментов ты можешь потерять контроль и убить человека!

– Хватит! – Стоян резко встает из кресла. – Это ты потеряла над собой контроль, Эва! Ты врешь Егору, врала Ивану, врала мне! Есть ли хоть один человек, с кем ты была откровенна, а? Может быть, Настя? А ведь она тоже нас поддерживала: помогла с ритуалом, без нее я бы ничего не узнал.

У меня язык прилипает к небу. Настя? Настя все знала?..

– Впрочем… – Стоян глубоко вздыхает, словно пытается успокоиться. – Я добр, я помню, что ты сделала для нас. Потому дам последний шанс вернуться на правую сторону, – мужчина кивает на замок, и Ваня открывает его взмахом палочки. Дверь в камеру со скрипом отворяется. – Вы, – мужчина кивает на меня и Егора, – можете выйти.

К моему ужасу, мой мальчик делает уверенный шаг наружу. Он выходит из камеры и вопросительно оборачивается ко мне.

– Идем, Эва? Мы свободны, – Егор протягивает ко мне руку.

А я плохо вижу его из-за стоящих в глазах слез. Он, все-таки, совсем еще ребенок. Он не видит разницы между «Вы» и «Вы все», между «можете выйти» и «свободны».

Качая головой, я отступаю к стене.

– Нет?! – Егор с гневом глядит на меня, а потом переводит взгляд на Драко. У моего мальчика подрагивают губы, будто он хочет что-то сказать, но никак не подберет слова. Он сжимает кулаки и лишь рычит в нос.

– Ты делаешь неправильный выбор! – вырывается у меня, когда Егор направляется в темноту.

Он бросает на меня последний взгляд, потом смотрит на Ваню, который с уверенностью кивает, положив Егору руку на плечо.

– Это ты, Эва, сейчас сделала неправильный выбор, – с грустью в голосе говорит Стоян, похлопав моего мальчика по спине.

– Она делает выбор мракоборца, – сурово отвечает Гарри.

Стоян усмехается, злобно, с превосходством.

– Мракоборца? Эва – мракоборец? – он в упор смотрит на меня. -Ах, да… Вы же ничего не знаете… В этой юной особе от мракоборца столько же, сколько в вас, мистер Поттер, от Пожирателя Смерти. Откуда мне про это известно, спросите? Дело в том, что милая девушка подробнейшим образом освещает события Второй Магической Войны в Англии в своей работе о… Егор, о чем там Эвина диссертация?

Сердце делает кульбит и пропускает удар. Чтобы хоть как-то удержаться на ногах, мне приходится вцепиться в выступы в горной породе.

– О Малфое, – тихо говорит мой мальчик, а потом оборачивается к Драко и уже смело добавляет: – О том, какую роль его семья сыграла в войне. Прямо историческая эпопея.

– Эва – мракоборец, – Стоян вновь усмехается. – А хорошая была легенда. Но ты определенно оставишь след в истории, – он дает Ване отмашку, и тот, взмахнув палочкой, с лязгом закрывает дверь.

Гарри видел, как вздувшаяся венка пульсировала у Малфоя на виске. Он весь дрожал, часто дыша. В два резких шага он оказался перед Эвой и схватил ее за грудки раньше, чем Гарри успел ему помешать. Но взгляд ее не стал испуганным, напротив, она смотрела на Драко жалобно, будто извиняясь.

– Твое счастье, что ты девушка, – прошипел он, не сдержавшись и хорошенько толкнув ее к стене.

Драко схватил подушку с земли и со всей дури вдарил ею по камням, а потом и вовсе разорвал, так что перья взвились в воздух.

– Какого соплохвоста ты не ушла?! – заорал Малфой, очевидно, просто не способный находиться с ней в ограниченном пространстве. – Еще что-то хочешь из нас вытянуть и им рассказать?! Ну, давай, давай! Что же ты за тварь такая?! – он сдернул кулон с ее шеи и бросил в пыль.

Для Эвы это был предел выдержки: она сползла по стене и заплакала, уткнувшись лицом в колени.

– Ну, конечно! Как легко женщинам живется в этом мире! Заревела, и все проблемы решены!

– Малфой! – прикрикнул на него Гарри, удерживая, потому что тот собирался вывалить на девушку очередную порцию злобы и желчи.

– Ты что, защищаешь ее?! – еще больше взъярился Драко.

– Я просто пытаюсь понять, что происходит!

– Ах, понять?! Ну, так я сейчас тебе объясню!

Малфой говорил быстро и твердо, не избегая подробностей, не стесняясь в выражениях. Гарри с каждым словом все больше хмурил брови, а Эва не могла поверить, что все это действительно может быть так пошло, как Драко описывал.

– В любом случае… – Гарри с сомнением потер лоб. – Ты всерьез думаешь, что она сделала все, что он наговорил?

– Уж тебе ли не знать, как друзья умеют предавать! – усмехнулся Малфой.

– Тебе знать лучше. Нам в любом случае нужно выбираться отсюда, с ней или без нее. Послезавтра солнцестояние, у нас меньше сорока восьми часов, чтобы предотвратить ритуал.

– У меня нет опыта пребывания в плену, уж извини! – Драко сложил руки на груди и демонстративно плюхнулся на камень и, только приземлившись, понял, что синяков на изнеженном заду не избежать.

– Зато у меня есть, – Гарри прочистил горло: – Критчер! – позвал он в темноту.

Ничего не произошло, ни одна пылинка в пещере не сдвинулась, только Эва перестала плакать и теперь тихонечко всхлипывала.

– Кто такой Критчер? – хриплым голосом спросила она, все еще шмыгая носом.

– Домовой эльф, – с прохладцей ответил Гарри. – Критчер! – снова позвал он.

– Не сработает, – девушка подняла разорванную подушку, сняла с нее наволочку и смачно высморкалась в нее.

– Волшебники не могут действовать против магии эльфов, – настороженно проговорил Драко, обращаясь скорее даже к стенам, чем к Эве.

– Воздействие зависит не от того, чья магия, а от ее древности, – наставительно сказала девушка, утирая остатки слез. – Магия эльфов, безусловно, древняя, но ритуалы… они намного старше.

– Ритуал еще не был проведен, – Малфой прямо посмотрел на нее.

– Ритуал – это тебе не просто так, а проведу-ка я его, пошел и провел. Как только Стоян начал подготовку, механизм был запущен. С каждым днем энергия усиливается, препятствуя всем силам, которые могут помешать ритуалу: магия эльфов, гоблинов, любая другая магия. Кроме всего прочего, полагаю, что Стоян и о ненаносимости места позаботился. Наверняка, Ваня у него не единственный волшебник в своре. Мы ведь уже пытались определить место, где будет проведен ритуал. И ничего там не нашли.

У Драко снова сжались кулаки. Все ее выкладки были такими простыми, логичными, но ему до слез не хотелось верить, что она права, что она умна, что она вообще что-то может знать, что-то, чего он не может изменить.

– Нам нужно выгадать момент… – Гарри вообще перестал обращать внимание на Малфоя, ведь тот явно не мог себя контролировать, и все водил руками по решетке, будто искал в ней магическую дыру, через которую можно выбраться.

– Какой еще момент? – невесело усмехнулся Драко. – Этот двинутый ублюдок проведет свой соплохвостов ритуал, потом придет сюда, оп-ля, две секунды, и мы все под его безоговорочным влиянием.

– Проведет ритуал! Ну, конечно! – щелкнул пальцами Гарри.

– Вот именно, он проведет ритуал, Поттер, это, на хрен, не повод для радости! – Драко вскочил с земляного пола, готовый навалять уже и боссу.

– Он просто так ничего не проведет! Ему нужен тринадцатый волшебник, чтобы принести в жертву на алтаре во время ритуала. Значит он выйдет на охоту еще один раз. Нужно только найти способ, чтобы рассказать об этом нашим…

Повисшую тишину раздумий прервал едва слышный, будто оборванный голос Эвы:

– Нет, ему не нужен. У него уже есть. Ведьма.

И Гарри, и Драко не сразу поняли сказанное. Оба посмотрели на девушку чуть удивленными глазами. Она все также сидела на полу, уперевшись спиной в стену, обнимая себя дрожащими руками. Взгляд ее был сосредоточенно направлен в темноту; единственный румянец, что отражался на коже, – от красного рассветного солнца; левое веко слегка подергивалось. И в один момент вся она будто расслабилась, закрыла лицо ладонями и засмеялась. Засмеялась вроде и весело, но обоих мужчин пробрало до дрожи.

– Великий Мерлин, как же он умен, – она покачала головой, продолжая хохотать. – Он знал. Он с самого начала знал, что я выберу. Черт тебя побери, Стоян! – закричала Эва, хлопнув ладонями по земле.

В этом крике был весь ее гнев, весь адреналин, который вдруг покинул тело, и остались только слабость и усталость. Гарри и Драко удивленно смотрели на нее. Эва покачала головой, вздохнула, что злоба отразилась на ее лице, жалобно свела брови, подтянула колени к груди и обняла их руками.

– Я буду спать. Я устала, – твердо сказала она, положив голову на колени.

Гарри знал, через что она прошла за каких-то несколько секунд. То, через что проходил он сам. Гермиона потом рассказывала, что у магглов это называется «Пять стадий принятия смерти»: от отрицания через гнев, торг и депрессию к принятию. Только для Эвы это было хуже, чем для него: у Гарри не было времени подумать, засомневаться, за бессонные сутки он не нашел и секунды, чтобы вздохнуть лишний раз. У нее же теперь были минуты, часы, почти два дня для раздумий о том, как ей суждено умереть.

– Верно. Нам нужно отдохнуть, – хрипло пробормотал Гарри и напряженно потер глаза. – Малфой, ложись спать.

– Спать? С какой это стати я должен…

– С той стати, что я тебе приказываю, потому что так уж вышло, что я твой начальник.

– Я не устал! И спать не хочу, – заканчивал Драко уже зевая, так и не сдержавшись.

– Я разбужу тебя через час, – ухмыльнулся Гарри, сложив руки на груди.

Ровно через час побудка не понадобилась ни Малфою, ни Эве: тела у обоих затекли до невозможности, оба поднялись как по будильнику.

– Можешь спать, Поттер, я присмотрю за этой, – Драко потянулся, похрустывая костями.

– Малфой, – Гарри удержал его за плечо.

– Да не убью я ее. Нечем.

Неуверенно отпустив плечо Драко, Гарри недовольно покачал головой. Он опустился на нагретый солнцем клочок пола и закрыл глаза.

Эва продолжала сидеть неподвижно и наблюдать за Гарри. Как только его дыхание стало ровным, она одним толчком поднялась с земли.

– Драко, нам нужно поговорить, – окликнула она Малфоя тихим голосом.

Тот демонстративно делал вид, что не слышит, и продолжал разминать мышцы.

– Драко, – Эва прикоснулась к его плечу.

Он только вздрогнул и не позволил рефлексам отправить девушку в нокаут одним ударом.

– Не трогай меня. И разговаривать нам не о чем.

– Драко, ты должен верить мне.

– Ага, конечно.

– Я не врала тебе!

– В который из разов?! – не выдержал он, резко развернувшись и схватив ее за запястья.

Эва обернулась на Гарри, боясь, что они могли разбудить его, но тот даже не шевельнулся.

– Ни в один из тех… что мы были близки.

– Ну очень политкорректно выразилась, – усмехнулся Драко, отпустив ее руки с таким видом, будто ему была противна сама мысль о прикосновении к ней.

– Что ты хочешь от меня? Правды? Так слушай. Я не мракоборец, ни секунды им не была и не хотела. Я занимаюсь историей, потому так хорошо ее знаю. У меня степень магистра истории магии, сейчас я учусь в аспирантуре, и свою кандидатскую диссертацию я собиралась защищать по теме «Роль аристократии во Второй Магической Войне в Англии», но мне критически не хватало реальных данных. Мой научный руководитель знал об этом, и он вместе с профессором Северенко помог мне получить место стажера здесь, с тобой. Наставник помогал мне лишь с одним условием: я должна сделать все возможное, чтобы достать записи профессора Снейпа о волчьем противоядии, потому что они критичны для создания лекарства, в котором у меня крайне личный интерес, ведь я мечтаю принять его с тех самых пор, как меня обратили. Я хотела стать твоим другом, чтобы ты мог довериться мне, чтобы ты рассказал мне все начистоту, чтобы отдал бумаги Снейпа. Но откуда я могла знать… – Эва сглотнула ком, стоявший в горле, – что все так сложится? Что я… что я… – она подбирала слова, но даже теперь, в момент, когда для выживания нужно было сделать признание, не смогла произнести то, от чего болело в груди. – Что все так случится между нами, – закончила девушка твердым голосом.

Взгляд Драко будто смягчился, и ей даже на какое-то мгновение показалось, что он поверил ей, что простил, но в следующую секунду в его глазах снова блеснула сталь:

– Красивая история. А главное – правдоподобная. Только я больше не поведусь на твои слова.

Он отвернулся от Эвы и стал внимательно осматривать решетку, повторяя все те же, совершенно бессмысленные движения Поттера.

– Да и плевать, – вдруг выпалила девушка. – Может, я и вправду лгу. Только знаешь, это сейчас не важно. Он УБЬЕТ меня. И какой бы лживой гадиной я ни была, овцой на заклание я становиться не желаю. Я хочу ЖИТЬ! Я хочу дышать, хочу читать, строить теории. Хочу увидеть, как Егор будет играть в профессиональном спорте. Хочу обнять его, когда он победит. Я хочу разговаривать… с ТОБОЙ, и спорить, и проигрывать, и видеть эту невероятно обаятельную ухмылку превосходства на твоем лице. Я… я хочу любить.

Эва сделала шаг к Драко, максимально приблизившись к нему. Он не мог оторвать от нее озадаченного взгляда. Ей удалось достучаться до его разума, до логики, хотя эмоции по-прежнему зашкаливали.

Камень хрустнул под подошвой. Оба обернулись в темноту за решеткой, даже Гарри резко распахнул глаза, хоть и притворялся спящим до этой минуты. Ваня больше не обременял себя капюшоном, да и саму мантию, судя по всему, носил с неохотой.

– Стоян ждет тебя, – обратился он к Эве по-русски.

– Ждет? Если он хочет поговорить, милости прошу его сюда, – на английском ответила девушка.

– Не играй с огнем, Ева. Ты сейчас пойдешь со мной.

– Я пойду с тобой или что? – она нахально уперла руки в боки.

– Или мне нужен только один взмах палочки, чтобы лишить его жизни.

Драко не понял, отчего так побледнела Эва и почему посмотрела на него с таким страхом.

====== Глава 25. Под замком ======

Ваня ведет меня за рукав, будто ему противно прикоснуться к руке. Свет волшебной палочки выхватывает из темноты старые, почти уже готовые обрушится мелкие кирпичики стен. Значит, никакая это не пещера, как мне показалось сначала. И темница, видимо вполне себе реальная, а вовсе не импровизированная. Будь мы в Питере, я бы подумала на какой-нибудь заброшенный форт вблизи Кронштадта, для Англии – вероятнее всего средневековый замок.

– И кто же хранитель тайны? – нарушаю тишину я, потому что не могу вспомнить буквально ничего из наших «экскурсий» в предположительное место проведения ритуала.

– Не твое дело.

– Он убьет меня? – голос дрожит, я знаю, точно так же, как дрожат мои руки.

Ваня резко останавливается и оборачивается. Он понятия не имеет, какая это пытка – думать о своей смерти. Когда он смотрит на меня вот так, сурово, с ненавистью, я не могу сдержать слез. Ваня быстро отворачивается и тащит меня дальше, вверх по полуразрушенной лестнице, не обращая внимания на то, что я едва передвигаю ногами.

– Мне страшно, – признаюсь я, когда мы уже стоим перед внушающего вида деревянной дверью.

Ваня чуть сильнее сжимает мой рукав, а потом вталкивает в комнату, и за спиной у меня со скрипом и тяжелым шорохом закрывается дверь.

– Проходи, Ева, садись, – Стоян, стоявший у окна, оборачивается ко мне, небрежным жестом предлагая занять стул сбоку от стола, а сам садится во главе. – Я сказал: садись, – сурово повторяет он, и в голосе уже нет той легкости.

Не приближаюсь я по нескольким причинам. Во-первых, не хочется подавать вид, что моя жизнь и спустя пять лет в его власти. Во-вторых, старый, обшарпанный деревянный стол накрыт с роскошью, достойной любого хищника: самое разное мясо любой степени прожарки, так что у меня слюнки текут, и это еще один повод для Стояна поиздеваться надо мной.

– Ешь, – велит он.

– Где Егор?

– В безопасности. Ешь.

– Не буду, пока не накормите Драко и Гарри.

– Хм, справедливое требование, – ухмыляется он. – Но абсолютно расходящееся с моим планом, – жестко отрезает Стоян. – Понимаешь ли, ты мне нужна живая, здоровая, в расцвете сил, так сказать. С другой стороны, господа Малфой и Поттер мне… ну, не то что бы совсем не нужны, но чем обессиленнее они будут, тем меньше вероятность, что в их головы придет приемлемый план побега.

– Зачем?

– Что, зачем?

– Зачем я нужна тебе живая и здоровая?

– О, тут все просто, – Стоян быстро поднимается и отправляется к окну, заложив руки за спину. – Я изучал ритуалы много лет, не без помощи твоей милой Настеньки, разумеется, – пока он глядит в окно на вьющуюся змейку реки и невысокий водопад, я быстро отрываю от зажаренной курицы лапки и, положив их между кусками хлеба, засовываю «сандвич» за эластичный пояс с зельями. Не очень гигиенично, но на безрыбье и рак рыба. – Это не зелье – накидал точно по рецепту, о, нет. Ритуалы на удивление масштабируемы. Знаешь, Ева, что это такое? Вложив лишь немного больше в правильном месте, можно получить очень большую отдачу, – он оборачивается ко мне и смотрит со злым, коварным воодушевлением. – И ты – мое «немного больше». Кровь последней жертвы, на которой будет зиждиться вся моя сила. На года… Ты моя особая девочка… Кажется, я понимаю, почему Иван к тебе так привязан.

– Что?

– Но в этом и твоя слабость… – Стоян меня будто и не слышит, уже погрузившись в свои размышления. – Ты не ревешь и не молишь о пощаде, потому что тебя не устроит цена за свободу. Твоя слабость в привязанностях. Ты ведь ничем не можешь защитить ни Поттера, ни Малфоя, но осталась с ними, потому что думаешь, будто так они в большей безопасности. Сейчас, буквально в эту самую секунду, ты можешь перекинуться и свалить отсюда, почти уверен, у тебя хватит сил, чтобы убежать. Но ты и этого не сделаешь по той же самой причине, что не согласилась покинуть клетку. За Егора ты не боишься, ведь тут есть Иван, а он-то точно брата в обиду не даст.

Он не спрашивает меня, прав ли в своих догадках, он уже решил, что прав.

– Знаешь, Ева, ты для меня просто находка. Я боялся, что ты-то все и испортишь, но ты… ты… делала ошибку за ошибкой. Все-таки, теперь я даже рад, что ты не настоящая волчица. Волки, как тебе наверняка известно, моногамны, один партнер на всю жизнь. Но не ты, не ты. И именно поэтому ты отличная тринадцатая жертва. Она должна быть особенной, очень особенной. Девушка. Женщины удивительны своей нелогичностью, непредсказуемостью. Наверное поэтому вас так любит все магическое. Вы следуете за магией в ритме своего пульса, перерождая себя каждый месяц. Но лишь чистое, невинное существо…

С моих губ срывается смешок, из глаз начинают литься слезы облегчения. Кажется, Стоян слишком хорошего мнения обо мне.

– Я тебя разочарую, – отсмеявшись и утерев глаза ладонями, говорю я. – У меня было грязное дикое родео с Драко Малфоем. Ни один раз.

Хотя я знаю, что на мое место подыщут другую несчастную девушку, ликования скрыть не могу.

– О, об этом я знаю, – спокойно отзывается Стоян. – То, что секс разрушает невинность, – распространенный миф. Подкрепленный, конечно, множеством доказательств. Основная проблема в том, что люди – те же животные: возникает позыв, и они уже в постели, в лифте, в подворотне. Никакой любви, – он оборачивается ко мне.

Льдом вдруг сковывает все внутренности: от желудка до горла, в котором застывает ком. Инстинктами я понимаю, что он хочет сказать, и без слов.

– В книгах долгое время значилось: только нетронутая дева. Но потом я дошел до одного интересного тома. В двенадцатом веке в одной маленькой ирландской деревушке волшебник очень хотел провести ритуал, но в окрестностях не нашлось ни одной невинной девицы. Да что там, дочь волшебника, и та была «попорченная» местным кузнецом, которого девушка любила до потери пульса. В прямом смысле. Волшебник, дворянин, аристократ, узнал об этом и так рассердился на дочь, которой уже нашел весьма выгодную для себя партию, что на жертвенник положил именно ее, смывая позор кровью. Каково же было его удивление, когда сила от ритуала оказалась больше, чем он вообще мог предполагать. Слава Перуну, Мерлину, да всем высшим силам, что он успел записать эту удивительную историю! Поэтому ты, Бог ты мой, Ева, ты мое сокровище, – Стоян весь светится счастьем. – Я бы не возражал, чтобы ты переспала хоть со всем Мракоборческим Отделом, лишь бы ты искренне любила их. Все-таки я безумно везучий! – он вновь смотрит в окно, довольно потирая руки.

Великий Перун… Как же это несправедливо: чем ты пытаешься быть лучше, тем более привлекательной мишенью становишься. Уж Настю-то точно нельзя было бы положить на алтарь: сколько раз она предавалась животной страсти, от которой я чуралась, за которую ее осуждала. Но не может ведь быть так, что ничего уже нельзя сделать! Под ладонью оказывается что-то металлическое, холодное, и в голове медленно созревает сумасшедший план. Сейчас я могу только спасти малое, пожертвовав собой. От этой мысли становится трудно дышать, голова кружится. Эгоистичный ген, тот самый, что ответственен за выживание, всегда был во мне силен.

Стоян оборачивается на звон металла по полу. Столовый нож лежит у ножки стула, а вот нож с широким, хорошо наточенным лезвием, до этого времени воткнутый в индюшку, в моей дрожащей руке, приставлен к моему горлу.

– Что-то рановато, – ухмыляется Стоян якобы беззаботно, но я-то вижу, как напряглись все его мышцы.

– Вот именно, – подтверждаю я, крепче сжимая пальцы вокруг рукояти ножа. – Как ты меня назвал? Сокровище, верно? Пока я жива. Но тебе ведь совсем не понравится мое мертвое тело, когда осталось меньше двух дней до ритуала.

– Я найду другую девицу, заодно избавлюсь от Малфоя с Поттером. Они умрут из-за тебя, – Стоян делает шаг ко мне, а я прижимаю лезвие к подбородку и чувствую горячую капельку крови, стекающую по шее.

– Конечно, ты можешь найти другую. Но откуда тебе знать, невинна ли она? Влюблена ли искренне? Оооо, неееет, ты не можешь так рисковать. Стоять! – сделавший ко мне резкий шаг, он напряжено замирает.

– У тебя кишка тонка, – шипит Стоян. – Боли испугаешься.

– Боли? – усмехаюсь я. По горлу чиркнуть я всегда успею, а для показательного выступления хватит и руки – лезвие быстро и глубоко проходит по внешней стороне предплечья. И вправду больно, но и вполовину не так, как от обращения. Мышцы у глаз все-таки предательски подергиваются, но Стоян, кажется, уяснил, что я не шучу. – Мне нечего терять, – с вызовом сообщаю я, и в глазах он читает ехидный вопрос: «А тебе есть что, верно?».

Он невесело криво ухмыляется, будто бы ответив утвердительно.

– И чего ж ты хочешь, мученица?

– Во-первых, в тот подвал я больше не вернусь.

– Что, дружки твои надоели?

– Драко и Гарри пойдут со мной. Я должна их видеть.

– Что ж… для тебя комнату, так и быть, прикажу приготовить, но для них…

– Такова сделка, – отрезаю я, снова поднеся нож к горлу. Ох, и прогадала я с порезом – руку саднит, кровь рекой, что голова уже начинает кружиться.

– Ну, хорошо, допустим, – нехотя соглашается Стоян. Сколько в этом нежелании правды – мне уже до сиреневой звезды, но, раз я нужна ему здоровая и непотресканная, вряд ли он собирался держать меня за решеткой.

– Прекрасно, – с сарказмом срывается с моих губ. – И еду. Пусть туда принесут еду.

– Исключено.