Текст книги "На том стоим (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
Жанры:
Прочая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 34 страниц)
«Убит Пожирателями. Но не я! Не я! Тот – другой!»
Сириус сел и заложил руки за голову.
– Ну и что вы собираетесь делать дальше?
От удивления Гарри часто заморгал.
– Я подумала, что после случившегося мы обязаны поставить в известность Дамблдора, – произнесла Гермиона, комкая в кармане письмо.
– Отличная мысль! – язвительным тоном воскликнул Сириус. – Всецело одобряю! Ой, погодите-ка, ведь Дамблдор не сможет уничтожить крестражи, потому что Волдеморт вернул их себе!
– Я не хотел подвергать опасности всех, – процедил Поттер, сняв очки и напряжённо потерев пальцами переносицу.
– Прекрасно вышло, – не удержался Блэк.
Гермиона попыталась ухватить Гарри за плечо, но тот уже набрал в грудь воздуха, готовясь высказаться. Робкое: «Только не ссорьтесь», – осталось не услышанным.
– Если бы ты не вмешался, не заявился в Визжащую хижину… – стараясь сдержать злость, проговорил Гарри, – затеянное могло получиться!
– Получиться у вас могло бы только свидание с оборотнем! – вскинулся Сириус. – И та ерунда про шпиона в Ордене. Как я только купился на этот бред! Дамблдор лично провер…
– Питер Петтигрю – предатель! – выпалил Поттер.
– Питер?
Блэк расхохотался.
– Он Пожиратель смерти!
– Ты в своём уме?! Пит плачет, когда в его присутствии едят шоколадную лягушку. Ему попросту смелости не хватит глаза поднять на Пожирателя смерти, куда там до…
– А на убийство друга хватило! Это Питер Петтигрю в нашем времени раскрыл тайну Фиделиуса, выдал Волдеморту моих родителей, пока вы пытались перехитрить самих себя.
– Я сейчас не посмотрю на то, что ты сын Сохатого, – Сириус резко замолчал.
Он ощупал горло, несколько раз сглотнул и, совершенно сбитый с толку, уставился на беззвучно возмущающегося Поттера, который гневно взирал на Грейнджер.
– Я вас обоих стукну Конфундусом, если вы сию секунду не угомонитесь! – пригрозила Гермиона, потрясая волшебной палочкой. Она удовлетворённо кивнула, отметив, что ребята присмирели. – Вот и отлично. Мы на одной стороне, положение сложное, а вы ведёте себя так, будто сломали игрушку, и надо срочно спихнуть вину за проделку на другого, – она взмахнула палочкой и сняла заклинание немоты сначала с Поттера, затем с Блэка. – Сириус, – сказала Гермиона примирительно. – Я знаю, что мы поступили ужасно, скрыв от тебя правду, прости нас за это. Неужели ты думаешь, что мы не переживали? А ты Гарри… ты перегибаешь палку. Нужно сохранять трезвую голову. Закроем этот вопрос навсегда, прямо сейчас, и спокойно обсудим план действий.
– Мерлинова борода, – присвистнув, сказал Сириус. – Какова же ты в гневе, Гермиона Грейнджер? Мой брат ещё отчаяннее, чем я считал…
– Сделаю вид, что не слышала этого.
– Первым делом свяжемся с Дамблдором, – наконец заключил Поттер. – Орден должен знать, что Петтигрю доверять нельзя.
Блэк открыл было рот, но Гермиона опередила:
– Это предупредительная мера. Мы больше не можем рассчитывать на свои знания прошлого, наше вмешательство изменило слишком многое.
Гарри согласно кивнул.
– Волдеморта нам пока не одолеть, но мы можем лишить его соратников – Пожирателей смерти, таких как Долохов, Лестрейндж, Руквуд, Кэрроу и Крауч. Мы отправим их в Азкабан!
У Сириуса разболелась голова.
«Крауча только не хватало. В этом мире можно хоть кому-то доверять?»
– Что разозлит Волдеморта ещё больше, – заключила Гермиона, с тревогой обратив взгляд на друга. Два дня Гарри почти не разговаривал, и она понятия не имела, что творилось у него на душе. – Эта война будет долгой. Крестражи могут быть рассеяны по всему свету, на их поиски уйдут годы.
«У меня нет столько времени», – краем сознания отметил Сириус, но вслух бодро сказал:
– Но это же не повод выбросить белый флаг, верно?
По лицу Гарри пробежало подобие улыбки.
– Нет, конечно.
– Мальчики, как я вас люблю, – сказала Гермиона.
– Только их?
Сириус и Гарри обернулись, а Гермиона поднялась с места и поспешила к Регулусу.
– Наконец-то…
– Где тебя носило, мастер эффектных появлений? – окликнул Сириус. Ему совершенно не понравилось выражение лица Регулуса, сумасшедший огонёк в глазах, так свойственный обычно Белле. Внутреннее чутьё подсказывало – случилось нечто ужасное. – Умоляю, скажи, что не наделал глупостей. Во что ты ввязался?
Губы брата растянулись в непонятной гримасе. Мокрая прядь упала ему на лоб, когда он отстранился от Гермионы.
Когда Регулус молча вытащил из-за воротника небольшой золотистый предмет, Гарри нарушил напряжённую тишину совершенно неуместным, по мнению Блэка, свободным вздохом, вздохом облегчения и чуть ли не радости.
– Где ты это взял? – пробормотала разом побледневшая Грейнджер.
Сириус опустил глаза на свою внезапно дрогнувшую руку. Выскользнувшее из пальцев яблоко покатилось по полу.
Повреждённую ладонь покалывало, будто к ней возвращалась чувствительность.
========== Глава сорок пятая – «Общее благо» ==========
С едва различимым для слуха щелчком, похожим на звук переломившейся ветки, две части прибора соединились. Янтарный диск засиял, звёзды на внутренней стороне линзы торжественно вспыхнули, и, казалось, стрелка в виде солнечного луча вот-вот тронется с места и начнёт новый круг.
У Грейнджер перехватило дыхание.
Молчаливость Сириуса, обычно ему несвойственная, глубокая задумчивость Гарри – ничто не имело значения, кроме того, что хроноворот был починен. Банальное «Репаро» сработало выше всяких похвал.
Одно из первых выученных Гермионой заклинаний.
Какое счастье она испытала в одиннадцать лет, когда смогла с его помощью восстановить любимую ёлочную игрушку, пару лет назад сорвавшуюся с рождественского дерева. Маленькая Гермиона Грейнджер бережно хранила переливающиеся осколки, будто бы знала, что настанет день, и разломанное станет целым.
Но сейчас она жалела, что вообще когда-то прочитала об этих чарах.
– Значит, это Нотт разболтал Волдеморту о том, что ждёт его в будущем! – вскипел Поттер. – Где записка? – он судорожно взлохматил чёлку. – Волдеморт узнал обо мне, он ясно дал это понять, написав, что волшебник, способный его победить, теперь не родится.
– Что толку винить Нотта? Его больше нет, – сказала Гермиона.
– А почему бы мне его не винить?! Ведь убили моего отца, пытались уничтожить мою маму! Пора назвать вещи своими именами, – процедил Гарри. – Волдеморт сделает всё, чтобы мы никогда не нашли его крестражи снова. Он победил.
– Он победил здесь, – перебил Регулус, озвучив то, о чём думали остальные. – Вы сможете вернуться и помешать ему.
– Повтори, – попросил Сириус обманчиво мягким тоном.
– Вернуться, – невозмутимо сказал Регулус. – Правда, Нотт говорил только о Гермионе, видимо, поначалу он даже не подозревал, что прихватил с собой из будущего двух человек.
– Куда, горгона подери, вернуться?! – взорвался наконец Сириус, хотя отлично уяснил, что имелось в виду. Его трясло от гнева и возмущения. – Это просто смешно! Вы даже не знаете, как пользоваться этой штукой!
– Но если это наш единственный шанс, то разве не стоит рискнуть? – вымолвил Гарри.
– Руководство на обратной стороне маховика времени, – с горькой усмешкой сказал Регулус. – Нужно всего лишь произнести…
– Не сейчас! – вырвалось быстрее, чем Гермиона успела себя оборвать.
Несколько минут все молчали. Слышалось только слабое рычание Бестии, грызущей укатившееся в угол яблоко.
Гермиона вонзила ногти в ладони.
Теодор Нотт всё это время был неподалёку, наверняка, пытался найти их – своих невольных «попутчиков». Что он чувствовал по отношению к ним, винил ли в произошедшем? Для чего ему понадобился столь опасный артефакт? С какой целью? Что для него имело приоритет, являлось смыслом жизни, целью, опорой?
Смелый и безрассудный шаг – ради чего?
Гермиона прикрыла глаза, в памяти ясно всплыл образ бывшего однокурсника. Вот Нотт задумчиво переворачивает страницы книги «Великолепные контрчары от Фабби Тэппет» – учебника, который Грейнджер же ему и порекомендовала. Мгновение, и лицо Тео скрывается в темноте воспоминаний прошлого, как за опущенной тканью капюшона, которую он так старательно натягивал, покидая книжный магазин. Ещё секунда тишины, и Гермионе почудилось, что она слышит тихое перестукивание эльфийских лапок по коридорам Хогвартса. Ту домовиху, шагающую рядом с Тео, звали Эффи. На ней было розовое платьице.
С десяток подобных мелочей пронеслись в мыслях Грейнджер, деталей того дня, в который ей предлагали вернуться, куда необходимо было вернуться.
Регулус следил за выражением её лица, пристально, испытующе, а она боялась пошевелиться. Голос мистера Блэка гремел в голове. Перспектива потерять обоих сыновей привела Ориона к ней – к маглорождённой волшебнице.
Он предлагал им спасение.
Они могли бы уехать, счастливо прожить многие-многие годы, выкинуть из памяти Волдеморта и крестражи, а если не выйдет, то воспользоваться чарами забвения. В конце концов, Моника и Венделл Уилксы забыли даже о своей дочери – самом дорогом человеке на свете…
Отказ от предложения Ориона Блэка уже не казался таким очевидным.
«Что мешает согласиться? – спросила себя Гермиона. – То же, что заставило Регулуса принести недостающую часть маховика, то же, что второго мая подвигло Гарри отправиться в Запретный лес, и то же, что вынудит нас вернуться назад. Альбус Дамблдор называл это «Общим благом».
– Мы же хотели пойти к Дамблдору! – не сдавался Сириус, и Гермиона испытала безграничную благодарность. Похоже, они оба были готовы проглотить любую ложь. Вдруг сейчас прибор исчезнет, волшебный песок рассыплется, Бестии не понравится, как он сверкает, и она утащит маховик куда подальше. – Он поможет! Пока этот гад расслабился, а? Ведь Волдеморт мог и не успеть перепрятать крестражи, вдруг ещё не…
– Поздно, – закончил Регулус, теряя спокойствие. – Всегда было поздно. Взгляни на происходящее шире. Ты не попадёшь в Литтл-Хэнглтон, не наденешь заколдованное кольцо и не получишь увечье.
– Ты думаешь, я пекусь о своей шкуре? Я не позволю угробиться моему родному брату! Ты понятия не имеешь, что я чувствовал, когда отец сообщил о твоей смерти, – прошипел Сириус. – Понятия не имеешь. Сколько раз я должен пережить это, чтобы расплатиться перед семьёй?
– Сириус, неужели ты не понимаешь?
– Иначе Тёмного Лорда не одолеть, – мрачно добавил Поттер.
– Ах, не надо проповедовать простые истины! У вас нет гарантий, что перемещение во времени не повторится!
Гарри опешил и с беспокойством посмотрел на Гермиону. Она приподняла брови, давая понять, что он может не рассчитывать на подсказку – ей известно не больше его самого.
– Что помешает Нотту провернуть этот трюк во второй раз?
– Если это наш единственный шанс, то я готов рискнуть, – заявил Поттер. – Мы помешаем Нотту.
– Бесстрашный Гриффиндор не сдаётся, – с досадой фыркнул Сириус. – Вы чокнутые! Но ты? Что будет с тобой, Рег? Если они не попадут в наш год, то кто же вырвет тебя из лап инферналов?
– Никто, – прошептала Гермиона.
Сириус боролся с собой, сидя как громом поражённый, затем порывистым движением вскочил на ноги и встряхнул младшего брата за плечи.
– Что ты наделал, Рег? Ну что ты наделал? Зачем ты отправился в ту пещеру один? Почему не явился ко мне, не сообщил отцу?
– Ты ведь велел ничего не бояться, – посмотрев в глаза старшего брата, с виноватой улыбкой сказал Регулус.
– И ты, идиот, мне поверил… – захват на плече стал болезненно цепким, и это – признание поражения. – Значит, решено?
Гермиона отвернулась, чтобы не видеть утвердительного кивка.
Говорят, при больших потрясениях окружающие звуки уходят на второй план. Потрясениях… Ей казалось, что разворачивается самая настоящая катастрофа, и сама она попросту оглохла от горя.
– За последние десять минут ты не произнесла ни слова, – наконец сказал Регулус, и Грейнджер смутно осознала, что они остались одни.
– Вот как?
– Ты понимаешь, что этот выбор единственно правильный?
Гермиона обошла стол, отступая от Блэка, чтобы иметь время справиться с собой и сказать что-то менее сухое. Он последовал за ней, как за ускользающей тенью, и вскоре оказался достаточно близко, чтобы она перестала пытаться скрыть слёзы – бесполезное усилие. Он ждал. Грейнджер опустила глаза и вымолвила:
– Выбор? И это всё, что ты сделаешь? Всё, что мне скажешь?
Регулус приподнял лицо Гермионы, коснувшись пальцами её подбородка.
– Прости…
Она протяжно выдохнула.
– С тобой всё будет хорошо, – выговорил он так, будто хотел внушить это. – Ты отправишься к своим родным и близким. Ты мечтала об этом. Скучала по ним. Ну скажи же, скажи, что тебе есть к кому возвращаться, что ты будешь там счастлива!
Грейнджер посмотрела на него в полном замешательстве и замотала головой.
– Я убеждала себя в этом с момента появления здесь, с самого первого дня, когда Гарри решил перевернуть мир с ног на голову. Как же я злилась! Со временем нельзя играть в такие игры. Но он не слушал… Пещера. Хижина. Хогвартс. Мы искали вторую часть прибора, помнишь, и я надеялась, что найду её, а ты?
– И я, конечно…
– Лжец, – тихо сказала она. – В тот день я знала, чувствовала, как ты не хотел спускаться в туннель, но была так сердита… так зла, потому что тебе слишком легко удавалось разгадать мои мысли. Каждая минута рядом с тобой заставляла меня забывать о людях, с которыми, как я думала, не увижусь в ближайшие годы. Ты заставлял меня забывать их лица… и не жалеть. За это я ненавидела тебя сильнее. И себя саму – тоже. О Боже, я думала, что буду счастлива, если найду способ вернуться в свой мир, в своё время, к своим друзьям, к Рону, но сейчас не уверена ни в чём, кроме того, что никогда больше тебя не увижу. Ты хоть представляешь, сколько это: никогда? Ни-ког-да.
Гермиона коснулась щеки Блэка ладонью.
Не бесплотный дух, не призрак, не видение. Живой, осязаемый. Глухие удары сердца Регулуса Блэка отчётливо раздавались совсем рядом, и Гермиону трясло то ли от этого упорного стука жизни, то ли от страха, что она больше его не услышит. Его сердце остановится в пещере глубоко-глубоко под водой.
Нечестно.
Блэк накрыл её ладонь своей. Рукав его рубашки задрался, и Гермиона испытала невыразимое удовольствие, различив браслет. Регулус не снял его, украшение отозвалось слабым свечением, когда Грейнджер провела по нему пальцем.
«Пусть, – решила она, – пусть Нотт делает, что хочет. Я буду только рада, если он осмелится провернуть похищение маховика. Снова и снова. Я опять застану его в кабинете ЗОТИ, позову Гарри. Я опять встречу…»
– Гермиона, – Регулус наклонился и прошептал ей на ухо: – Всегда есть цена, которую лучше не платить.
Она знала, это прощание. Самое настоящее прощание. Но почему такое холодное? Неужели он боялся, что она передумает? Или раскусил замыслы? Нет, решено! Гриффиндор не сдаётся! Ведь правда? Поздно идти на попятную.
– Хорошо, – медленно произнесла Гермиона, высвободившись, и повторила: – Хорошо…
– Ты обо мне даже не вспомнишь.
Это тоже не могло утешить.
– Разумеется, – она сделала шаг назад, но Блэк удержал её за рукав. – Ты до сих пор неравнодушен к моему свитеру? – с натянутой улыбкой спросила Гермиона и прежде, чем Регулус ответил, крикнула: – Сириус! Га-арри! Га-а-арри, иди сюда!
Чувствовать, что Регулус разжимает пальцы, уже было мучительно. Он отпустил её.
Гарри вернулся в гостиную один, и это никого не удивило.
Обмен рукопожатиями, слова благодарности и сожаления.
Грейнджер следила за происходящим словно со стороны. Она понимала Сириуса, решившего не возвращаться в комнату, не притворяться, что дела идут отлично.
Наконец Гарри взял маховик времени, тот незамедлительно отозвался мерным звуком пересыпающегося внутри линзы песка, заполнявшего её меньше чем на одну половину. Гермиона отвела глаза.
Поттер встал рядом с ней и перевернул артефакт тыльной стороной кверху. Обретшая целостность надпись слегка переливалась.
Гарри сглотнул и стал зачитывать текст.
– Могу я солнце обогнуть, исправить всё с тобой рискнуть. Мне дни и годы по плечу. Я время вспять оборочу.
Гермиона молчала, а Регулус с задумчивым видом стоял напротив.
– Жизнь шанс даёт тебе, мой друг. Лишь поверни мой внешний круг. Но коль захочешь ты назад, прийти на выручку я рад. Все ошибаются порой. Вернуться чтоб – шепни… – Гарри сделал паузу, поддавшись последнему сомнению.
Воспользовавшись секундным замешательством друга, Грейнджер подалась вперёд и обняла Блэка за шею, желая сохранить в памяти последние секунды, проведённые вместе, унести с собой хоть что-то, какую-то подсказку, мимолётное воспоминание.
– Я люблю тебя, – шепнула она, зажмурившись. – Я люблю тебя.
Регулус прижал Гермиону к себе. Времени оттолкнуть – уже не было.
– Возвращайся, – едва различимо услышала она.
«Возвращайся», – невероятно важное слово, сливающееся с уверенно произнесённым Гарри: «Домой».
Гермиона испытала поразительную невесомость, словно превратилась в пушинку или маленькую птичку, подхваченную потоком воздуха, летнего ветра, непременно золотого цвета. Волшебный вихрь закружил её, и горькое чувство, которое она ощутила, отпустив чью-то руку, бесследно исчезло. К огромному сожалению, это эфемерное состояние покоя продлилось недолго.
Вспышка боли пронзила каждую частицу естества тысячью ядовитых игл, словно тело разрывало на части.
«Возвращайся», – донеслось откуда-то из глубины времён, и Гермиона проснулась в своей кровати.
Она резко села.
Живоглот запрыгнул на одеяло и воинственно распушил хвост.
Гермиона посмотрела на часы. Дыхание сбилось, в висках пульсировало.
Полночь.
Начался новый день.
До экзамена Гарри оставалось несколько часов.
Кот фыркнул и закружил по кровати, затоптавшись на месте. Поморщившись, Гермиона откинулась на подушки, чем Живоглот непременно воспользовался, ткнувшись мордой в нос своей хозяйки.
Она погладила кота по голове. При этом обыденном жесте на руке что-то шевельнулось. Грейнджер подхватила Живоглота и выпрямилась, с изумлением глядя на тусклый браслет, повисший на запястье. Украшение выглядело так, словно побывало в пожаре или не одну сотню лет пролежало под землёй. Глубокие трещины пересекали металл, нарушая красивый узор из переплетающих между собой ветвей.
========== Эпилог ==========
Регулус свалился на пол в полной уверенности, что умер.
Пронзительная агония, выворачивающая наизнанку, раздирающая грудь, руки и голову изнутри медленно сходила на нет, однако ему казалось, что он никогда не сможет отдышаться, подняться на ноги и издать даже слабый человеческий звук.
С усилием Регулус встал на корточки, упираясь ладонями в деревянные доски, испещрённые грязными следами дождевых капель и подпалинами, обычно остающимися после пожара.
Блэк посмотрел наверх. Через огромную рваную пасть, зияющую над головой вместо крыши, виднелось ночное небо.
В непроглядной тьме он достал из-за пояса брюк волшебную палочку и зажёг свет. На стенах задёргались тени.
На полу кое-где лежала мраморная крошка, но попадались и целые каменные глыбы, по-видимому, вырванные из стен мощным взрывом.
– Сириус! – Регулус распрямил спину, его била дрожь. Прикосновение рук Гермионы ещё ощущалось на шее. – Гарри! Гермиона! Кикимер!
Прошло около пяти минут, прежде чем он понял, что по-прежнему находился в доме Альфарда Блэка. Мебель была в разной степени порчи. Что-то совсем сгнило и превратилось в неузнаваемую массу. Крышка пианино, на котором когда-то играла Меда, провалилась внутрь и заросла плесенью. Парочка мотыльков, напуганных вторжением в их обитель, вылетела из кучи тряпья, сваленного возле провала, некогда бывшего окном, и запорхала вокруг шара Люмоса.
На том месте, где полминуты назад стоял Гарри, не было ничего – лишь пустота.
«Здесь никого нет, – понял Регулус. – Только я».
– Слинки, – позвал он, но голос прозвучал так слабо, что биение крылышек мотыльков, танцующих над ухом, казалось громче.
Регулус выбрался в коридор, шатаясь из стороны в сторону, будто был мертвецки пьян. Привалившись к дверной раме и с трудом переведя дыхание, он предпринял новую попытку вызвать домового эльфа. Слинки так и не явился.
Каким-то чудом Блэк оказался у входной двери. Она легко поддалась, когда он навалился на неё всем телом.
Перед дверью тут же всплыла вывеска с чередой ровных строчек.
«Решением Отдела магического правопорядка одобрено применение к дому, находящемуся в собственности преступника и убийцы – Сириуса Блэка, заклинания Адского пламени, что обеспечит разрушение непреодолимой магической защиты особняка и уничтожение опасных артефактов, находящихся внутри.
Вступило в силу: 4 ноября 1981 года. Б. Крауч»
Колени подогнулись, Регулус опустился на крыльцо – бетонный пятачок, покрытый двадцатилетней сажей, – и закричал, что есть силы.
Он один.
Сириус – преступник и убийца.
Тысяча девятьсот восемьдесят первый год. И это при том, что вывеска грозилась рассыпаться от старости.
Блэк яростно стукнул по ней, но она, беспокойно закачавшись в воздухе, осталась целой.
От удара на руке что-то звякнуло. Браслет. Обугленный подстать всему дому. Но – горгона подери – не его дому.
Регулус ясно представил свою комнату на Гриммо двенадцать.
Хлопок!
Тротуарная плитка поплыла под ногами Блэка.
Магл, вышедший покормить бродячих кошек, в ужасе перекрестился и поспешил убраться с улицы. Человек, возникший из воздуха посреди ночи, кого хочешь напугает.
Регулус облокотился о ствол каштана и сосредоточил взгляд на крохотном промежутке между домами одиннадцать и тринадцать.
Дома номер двенадцать не было.
Как, возможно, уже не было отца, матери и верного семье Кикимера. Кто знает: вдруг его голова лет десять как прибита к стенке в холле…
Оставалось только одно место, где Регулуса могли ждать родные. Он зажмурился, надеясь сосредоточиться, вспомнить белые цветы, стук желудей по крыше беседки и мягкие руки Мелании Блэк.
Наплевать на маглов! Пусть думают, что хотят.
Хлопок!
Стук падающих желудей стал громче.
*
Казалось, каждый уголок в деревне был украшен к фестивалю тысячами разнообразных цветов.
Несколько волшебников столпились возле гибрида гигантской мандрагоры, не жутко вопящей, как могли бы ожидать окружающие, а приятно поющей песни группы «Ведуньи» – музыкального ансамбля, который Регулус Блэк никогда прежде не слышал.
Целая армия асфоделей в голубых фуражках вытянулась вдоль витрин «Сладкого Королевства» – магазина, который Регулус Блэк видел первый раз в жизни.
Мелания предупреждала, что он запросто может здесь заблудиться, хотя под тщетными убеждениями одинокой женщины крылось отчаянное нежелание отпускать от себя вновь обретённого внука дольше, чем на час.
– Я не знаю, что тебя вернуло, перенесло сюда, – промокая глаза платком, сказала ему прошедшей ночью Мелания Блэк, когда он обнимал её, рыдая как мальчишка, – магия маховика времени, браслета или нечто большее, но это чудо даже для волшебников…
Новые вывески, незнакомые места.
За двадцать лет Хогсмид изменился до неузнаваемости.
Регулус заглянул в «Три метлы», но не осмелился подойти к стойке и сделать заказ. Розмерта громко смеялась, наливая посетителям сливочное пиво. Блэк болезненно улыбнулся, представив, как она любезно повернётся к новому клиенту, затем на красивом лице промелькнёт узнавание, потом застынет шок.
Это могло оказаться забавным, будь у него время, но до судьбоносного экзамена у Слизнорта оставалось всего ничего. Забавным, если бы он не знал, что в этом мире почти не осталось дорогих ему людей.
Конечно, он простит Гарри за обман, за молчание о судьбе Блэков, как простил и Сириуса, оставившего крестнику даже фамильный дом на Гриммо. Регулус попрощался с братом буквально вчера, а оказалось – двадцать лет назад.
Эти мысли были слишком болезненными, и Блэк попытался отогнать их, но образы отца и матери не желали уходить.
Мелания сказала, что Сириуса убила Белла. Это звучало так дико, что Регулус предпочитал не думать об услышанном вовсе и хотя бы сейчас сосредоточиться на Нотте.
Поттера надо поторопить.
Он увидел его возле книжной лавки и двинулся по соседнему ряду, отделяемый от Гермионы и Гарри многочисленными горшками, гирляндами из живых цветов и пёстрых благоухающих лент.
Поттер постоянно поправлял волшебную медаль и монотонно рассказывал состав зелья сна. Гермиона удовлетворённо кивала.
– Добавляем клык василиска, и готово! – закончил Гарри.
Грейнджер согласно хмыкнула.
– Гермиона, мне кажется, ты чем-то обеспокоена, – с ноткой иронии проговорил Поттер. – Я только что отравил страдающего от бессонницы ядом василиска, а ты и бровью не повела. Неужели думаешь о браслете?
– Хочешь сказать, это нормально: проснуться с непонятным украшением на руке?
Регулус волновался.
Гермиона остановилась совсем рядом. Он мог различить её ресницы, родинку на изгибе шеи. Она поправила ремешок сумки, и он уставился на тонкие девичьи пальцы. Скоро он сможет сжать их в своей ладони, сделать вид, что ничего не изменилось, а после представить Гермиону своим род… Регулус снова тряхнул головой. Позже, он вернётся к этому позже, когда поверит, что происходящее не сон. Разве этого он хотел? К этому стремился? Блэки с площади Гриммо исчезли подобно кругам на воде, один за другим. Отец. Мать. Их нет.
Единственно правильный выбор. Так он сказал Гермионе, да только собирался расплатиться за него сам. Она даже не помнит его. Может, и Гермиона Грейнджер, которая смогла его полюбить, осталась в прошлом?
В конце концов, выбор свёлся к следующему: либо уйти сейчас и просидеть всю жизнь в Гриммо-хаусе, презирая себя, жалея, либо…
Регулус пересёк разделяющее его с Гермионой расстояние, и в этот момент она начала разворачиваться к Гарри, не заметив Блэка. Столкнувшись с ней, он невольно притянул её к себе.
– Простите, пожалуйста. Я не хотела, – машинально проговорила Гермиона и внезапно увидела его браслет. Она подняла глаза и встретилась с Блэком взглядом.
Регулус улыбнулся.
– На этот раз я узнал тебя, Гермиона Грейнджер.
*
Мраморные плиты Зала наград были начищены до блеска.
Тео видел собственное отражение – нахмурившееся лицо, сжатые в кулаки руки.
Эффи семенила рядом, не отставая ни на шаг. Маленькое услужливое существо, которое искренне любило своего хозяина и не задало ни единого вопроса, пока Тео торопился по коридорам школы. Лестница за лестницей, поворот за поворотом. До класса ЗОТИ осталось не так уж много, как и до тысяча девятьсот девяносто пятого года.
«Несколько минут, и волшебный прибор окажется у меня, поможет встретиться с родителями. Скрыться, пока Поттер и Волдеморт будут меряться силами, будет нелегко. Но ничего. Немного удачи, Оборотное зелье и новые волшебные палочки для всей семьи – всё, что понадобится для побега. От Тёмного Лорда никто не сбегал. Это чушь! – уговаривал себя Теодор. – Для человека, у которого в руках хроноворот, нет невозможного».
– Скорее, – сказал Нотт, уловив голоса со стороны вестибюля. – Профессор ждёт меня ровно в два, мы должны добраться до класса раньше. Понятно?
Эффи покладисто мотнула головой.
«Праудфут просто глупец и трус, – размышлял Тео, ускорив шаг. – Что толку от воспоминаний? Он может глядеть в свой зачарованный шар сколько угодно, любоваться лицом своей возлюбленной, но никогда не сможет к ней прикоснуться. Разве это не слабость? Ему не нужен артефакт. У него не хватит смелости попытаться изменить свою судьбу во второй раз».
– Это здесь, – объявил Теодор, жестом приказав эльфийке остановиться. – Подожди пока, Эффи, а я пойду посмотрю.
Он отворил дверь кабинета и зашёл внутрь, чтобы убедиться – профессора нет.
– Он ещё у МакГонагалл, – с облегчением выдохнул Тео, кивнув Эффи. – Заходи живее!
Они пробрались в апартаменты Праудфута.
Старая коробка, на дне которой лежал желанный Тео предмет, нашлась в углу помещения.
По договорённости домовиха принялась за дело и, наконец, доложила, что справилась с замком.
– Великолепно! – воскликнул Нотт. – Можешь идти, дальше я разберусь.
«Ещё немного. Подождите, мама, папа. Уже скоро».
– Жизнь шанс даёт тебе, мой друг, – нараспев промолвил Тео. Сердце у него так и бухало в груди. – Лишь поверни мой внешний круг, – шептал он, с трепетом доставая хроноворот. – Надеюсь, вы простите меня, профессор. Я не мог поступить…
Что-то не так.
Теодор смотрел на пустую линзу. Звёзды сияли на ней, глядя на него из-за стекла, холодные и безразличные, острые осколки.
Песка не было.
