Текст книги "На том стоим (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
Жанры:
Прочая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)
– С ума сойти, – выдохнул Сириус, заглядывая в гостиную из-за спины Поттера. – Во что вы превратили мой дом?
– Небольшое недоразумение с кровью дракона, – ответил покрасневший Регулус.
– Небольшое? – округлил глаза Сириус. – Вы её у настоящего дракона здесь сцеживали? От дядюшкиного бюро остались одни ножки. А мой любимый удобный диван для отлёживания боков… Милый, что они с тобой сотворили? – принялся причитать Блэк.
– Всё нормально? – обеспокоенно спросил Гарри. – Точно?
– Абсолютно точно – нет, но мы справились, – сказала Гермиона, взмахнув палочкой. Дневник Реддла мягко спланировал в руки Поттеру.
– А как прошло у вас? – полюбопытствовал Регулус, искоса посмотрев на брата.
– Феерично, – сварливо отозвался Сириус. – Во всяком случае, никаких непреодолимых сложностей мы не испытали.
Гарри многозначительно промолчал, что не укрылось от проницательной Гермионы.
– А преодолимые? – спросила она.
Сириус мрачно усмехнулся.
– Крестраж у нас, это главное, – сухо произнёс Гарри, показывая коробку золотого цвета. – Он заперт внутри.
– Значит, уже четыре из пяти, – одобрительно сказал Регулус, трогательно потерев щёку и ещё больше размазав чёрную полоску.
Поттер кивнул и почувствовал облегчение. Ему не хотелось вдаваться в подробности их с Сириусом «путешествия». Непростительное заклинание сработало блестяще, и Бродяга, не задавая лишних вопросов, вошёл в дом, где довольно быстро отыскал под плитами пола коробку Волдеморта. Вот только Гарри предпочёл бы всё это скорее забыть, особенно остекленевшие глаза своего крёстного.
– Нужно здесь прибраться, – внезапно объявила Грейнджер. – Гарри, будь добр, займись шторами.
Поттер потрясённо уставился на неё.
– Шутишь, что ли?
– Мы только пришли, – возмутился Сириус.
– Нет, не шучу, – спокойно ответила Гермиона, понимая, что ничего так не расшевелит Гарри и Сириуса, как совместная обида на неё.
Вскоре все получили указания, и работа закипела. Гостиная медленно, но верно приобретала свой первозданный вид. Слинки едва не хватил удар, когда он сунул свой любопытный нос в помещение, из которого вылетали обрывки бумаги, но домовика удалось успокоить. С запахом палёной кожи Гермиона справилась очень быстро, и вскоре в гостиной распространился аромат горячих бутербродов, приготовленных эльфом. И вообще уборка напомнила Поттеру и Грейнджер «битву за чистоту дома номер «12», которую где-то в их прошлой жизни объявляла Молли Уизли. Только настроение в тот раз было далеко от безоблачного.
Но сейчас всё было хорошо.
И даже опасения Регулуса по поводу внезапной вспышки ярости у Волдеморта, которыми он шёпотом поделился с Поттером, не поколебали воспрявшего духом Гарри.
К вечеру вся чернота с пола исчезла, стены были тщательно вычищены и перекрашены в нежно-голубой цвет. От мебели пришлось избавиться. Сириус продолжительно и трогательно прощался с обгоревшим диваном, который не поддавался починке с помощью Репаро.
Сидя вчетвером прямо на полу, все любовались проделанной работой. Регулус рассказывал Гарри и брату о сумасшествии с дневниками, и Гермиона невольно посмеивалась, представляя, как это выглядело со стороны.
Сириус отвлёкся всего на минуту, когда Бестия, смирно лежащая рядом с ним, приподняла морду и негромко зарычала в сторону двери.
Блэк встал и вышел из гостиной.
На столе в конце коридора стояла оставленная Гарри коробка, которая так не нравилась крупу. Она переливалась, словно была сделана из настоящего золота, и внутри неё хранился крестраж. Дурсль сказал, что это кольцо, и в его голосе при этом прозвучала такая горечь, что Сириусу стало не по себе.
Гарри и Гермиона что-то скрывали, похоже, даже Регулусу не были известны подробности.
Дурсль не позволил Сириусу заглянуть в коробку.
«Крестраж внутри. Поверь мне на слово», – сказал Гарри. Он слишком много знал и иногда очень странно себя вёл. И, естественно, Сириус не подал вида, что заметил, как Гарри во второй раз открыл дверь дома Гонтов без всякого ножа, только прошептал что-то перед дверью, о клинке даже не вспомнил…
«Поверь мне на слово…» – отчётливо прозвучало в голове Блэка.
Но сам Гарри не доверял ему до конца.
Слишком много тайн…
Сириус достал нож дяди Альфарда и с его помощью без затруднений взломал аккуратный замок. Откинул крышку. Действительно, внутри коробки оказался безобразный перстень с большим чёрным камнем, но всё-таки… было в этом кольце нечто притягательное. Сириус почувствовал непреодолимое желание дотронуться до него.
Он взял перстень и покрутил его.
Вокруг разлился туман, тёплый и приятный на ощупь. В галерее стало темнее, будто весь свет затянуло в открытую коробку. Но эти изменения не напугали Сириуса, сосредоточившегося на кольце. Он не был здесь, только не мыслями.
Бродяга видел свой дом, комнату, полную людей.
Всюду звенел смех.
В гостиной были Джеймс и Ремус, Лили и Доркас… улыбающаяся как-то по-особенному Доркас…
Сириус вздрогнул и выронил кольцо.
Оно завертелось на полу.
И вот вокруг опять лишь скучные стены коридора дядиного дома.
– Поразительно, – прошептал Сириус. Он поднял перстень, и наваждение вернулось, едва пальцы коснулись ободка.
Блэк увидел рядом с Поттером и Эванс себя, Регулуса и Андромеду, а затем Питера и Марлин, братьев Пруэтт, Карадока, даже Гермиону и Гарри, рассмотрел во главе стола отца и мать, такими, какими они были раньше – много лет тому назад. Вальбурга не вопила на весь дом, а отец выглядел здоровым.
В зале пахло рождественской хвоей и сахарными кексами.
Не было никакой войны за окнами.
Но всё же улыбчивые лица друзей едва выглядывали из клубов призрачного дыма. Сириусу никак не удавалось рассмотреть их, и почему то подумалось: если надеть кольцо, то туман рассеется окончательно, и он, наконец-то, сможет услышать, что говорит ему Джеймс.
Так Сириус и сделал.
Дымка рассеялась. Убаюкивающее тепло исчезло, сменилось могильным холодом.
И тут Сириус ужаснулся, поняв, что сидит среди мертвецов. Лица Доркас и Ремуса исполосованы и забрызганы кровью. Джеймс замер в неестественной позе, словно прикрывая собой смертельно бледную Лили. Кожа Карадока дымится. Питер яростно сжимает своё горло. Регулус похож на утопленника…
Все мертвы.
Только Меда, Гарри и Гермиона куда-то исчезли вместе с гостиной дома на площади Гриммо. Нет ничего, кроме золотой коробки, светящейся в темноте, и чьих-то торопливых шагов за спиной.
С бешено колотящимся сердцем Сириус обернулся, и огромный камень упал у него с души.
«Вот они! Гарри и Гермиона. А с ними Рег. Живой. Но куда же они смотрят с таким ужасом? Куда? Куда?»
Он опустил глаза на свою руку, в один миг ставшую ледяной, сухой и тёмной, как у инфернала, и закричал.
========== Глава тридцать пятая – Волчье сердце ==========
Дурной сон. Кошмар, из которого никак не выбраться.
Поджарой тенью Нотт бежал вперёд, перегоняя ветер, забирающийся в ноздри и больно царапающий лёгкие. И снег. Вечный снег, который больше не таял, а висел сосульками, больно стягивая шерсть на загривке.
Тео был голоден.
Кроме несчастной тупоголовой белки ему не удалось ничего поймать за весь день.
Бежать, нельзя останавливаться.
Нотт смутно представлял, что собирался делать дальше.
Ноги сами несли его вперёд – в ту сторону, где должен был быть его дом.
Он представлял себе сад, резные ворота и тёмный силуэт особняка, вспоминал картинную галерею в западном крыле и лицо своего дедушки, взирающего на всех с такой надменностью, точно был особой королевской крови. Принадлежность к «Священным двадцати восьми» делала своё дело.
Тео надеялся, что дед поможет ему вернуть свой облик. В это так хотелось верить.
Поначалу растерянный и напуганный Теодор шарахался от любого шороха в Запретном лесу. Стук копыт, трепет ветвей, шелест прошлогодней листвы – все эти дикие звуки не могли его убаюкать и дать отдохнуть измученному сознанию.
А ещё был голод. Ужасный голод.
Именно он заставил Нотта полакомиться выскочившим из растревоженной норы бурундуком. После первого же укуса зверёк перестал дёргаться и затих. О, как же это было унизительно и гадко, но вкусно. Мордред подери, вкусно.
Тео отлично помнил тот день, как впервые слизывал кровь с острых клыков и жадно принюхивался к витавшему в воздухе запаху. Не будь он зверем, то заплакал бы от радости. Только волки не плачут.
После бурундука была белка, затем кролик, а потом Тео удалось шугануть мелкого хищника, и полакомиться олениной, добытой чужими усилиями. Если закрыть глаза и дать волю воображению, можно представить, что мясо совсем не сырое, что от него пахнет костром и приправами. Хотя волчьему носу и лесные запахи со временем пришлись по нутру.
Тео запамятовал, какую книгу читал и когда – с некоторых пор он не доверял времени и его шуткам – но знал, что долгое пребывание в форме животного – плохое решение для анимага. Человеческие чувства притупляются, инстинкты берут верх.
Пару раз Теодор пересекался с кентаврами, и те, словно почуяв под серой шкурой зверя волшебника, не подходили, может, их пугала ярость, горящая в его глазах.
Сворачиваясь калачиком под какой-нибудь корягой на ночь, Тео с лютой злостью представлял морщинистую физиономию профессора ЗОТИ. О-о… вот уж чьё горло он перекусил бы с огромным удовольствием, встреться ему сейчас Джайлс Праудфут в волшебном лесу.
Нотт утыкался носом в цепочку или в крохотный осколок золотого солнечного луча, болтавшийся на блестящих звеньях, и засыпал.
Во сне он снова видел Хогвартс, припорошенный снегом, хрустальную поверхность озера и обледенелые камни насыпи, из которой выбрался на свет из туннеля.
А ещё ему снилась Грейнджер. И Поттер. Их ненавистные лица.
Почему судьба распорядилась так несправедливо, ведь он не хотел ничего дурного? Он надеялся спасти своих родных, неужели это слишком много для одного человека? Или зверя. Теодор не мог принять человеческий облик. Никак.
Спустя столько дней Нотт снова и снова слышал свой вопль, вырвавшийся из груди жутким воем, когда разум настигло понимание произошедшего. Обрывок «Ежедневного пророка», выдернутый ветром из мусорницы Хогсмида, стоял у Тео перед глазами.
«8 января 1979 года»
«Покушение на министра магии провалилось».
«Пожиратели смерти нанесли удар и попались в ловушку».
«Сами-Знаете-Кто промахнулся».
«Очередная победа Бартемиуса Крауча и всего мракоборческого отдела».
В тот день Теодор перечитывал этот клочок бумаги вновь и вновь, пытаясь понять смысл, постичь эти строчки, от которых сердце наполнялось отчаянием.
Вначале он даже обрадовался, его мозг упрямо улавливал только последнее предложение. Крауч и его победа. Крауч ещё жив! Значит, всё получилось! Он переправился во времена четвёртого курса!
Но колдография, точнее её обрывок, не позволял Тео погрузиться в радость собственного триумфа. Триумфа над временем и пространством. На чёрно-белом снимке был какой-то незнакомый человек, уже потом Нотт взял в толк, что это и есть чудом спасённый министр магии, а рядом с ним Крауч. Он выглядел гораздо моложе того, что был знаком Тео. Это не тот угрюмый чиновник, что стоял в Большом зале Хогвартса, нет. На фото был запечатлён мужчина, в глазах которого явственно читалась гордость за самого себя и решительность в его борьбе с Пожирателями смерти.
Определённо, в мире не было справедливости. Тео убедился в этом в очередной раз и жил единственной надеждой – добраться до Нотт-парка, положившись на волшебство в своей крови.
Запретный лес кончился, Тео определил это сразу, так как из воздуха исчезла едва уловимая приятная составляющая – магия. Она осталась за спиной.
Начался магловский участок местности.
Лес.
Негостеприимный, незнакомый, страшный.
Спустя неделю скитаний по нему Тео заметил, что стволы сосен поредели.
Нотт, совершенно измотанный дорогой, вышел на знакомую с детства вересковую пустошь. Луга, поросшие травой, спали под щедрым слоем снега, изгиб реки сверкал льдом, верхушки гор тянулись на север. Ветер в долине налетал со всех сторон, гоня по серому небу тени тёмных облаков.
Тео бывал здесь когда-то, кружил под присмотром отца на метле, верещал от восторга, а после жадно пил сладкую воду ручья, бившего из-под земли поблизости.
Отзвуки магии. Крохи волшебства витали вокруг.
Вскоре долина осталась позади, и Нотт попал в подлесок. Отец уничтожит его через несколько лет, потому что под кустарником и древесным пологом плодились грызуны, от вида которых Сесилия Нотт приходила в ужас.
Мерлин, как же маленькие мохнатые твари пришлись по душе Тео сейчас. Ему не приходилось делать много резких движений. Добыча сама выскакивала из-под лесного настила.
Ворота выросли перед Тео внезапно. На долю секунды он усомнился, что сможет пройти через них, но металл превратился в лёгкую дымку, когда Теодор приблизился.
«Чуют. У них тоже есть нюх», – совершенно по-волчьи подумал Нотт.
Вечерело, и в окнах дома мерцал свет.
Вокруг особняка под белой периной отдыхал сад. Он сильно отличался от того уютного живого уголка, к которому привык Тео, ведь его мать ещё не поселилась в Нотт-парке и не преобразила искривлённые стволы, опутанные плющом, в аккуратные деревца, не посадила целую аллею лимонных деревьев, не обустроила веранду, окружённую кустами сирени. Ничего этого ещё не было.
Сердце гулко билось в груди Тео, когда он крался мимо скамеек.
Нотт подобрался к самым окнам отцовского кабинета.
«Нет, – с тоской сказал он себе, – кабинета деда».
Теодор заглянул внутрь дома, где всё казалось таким знакомым, будто время здесь остановится с этого момента.
Маркус даже не переставит кресло, не уберёт бесполезный громоздкий луноскоп после смерти Чарльза Нотта…
И вдруг Тео столкнулся с точно такими же золотыми глазами, как у себя самого.
В самом углу кабинета за бюро располагалось чучело оскалившегося волка.
Нотт попятился и прижал уши к голове. Он вспомнил рассказы матери о том, что мистер Нотт-старший являлся хорошим охотником, и раньше по всему дому были расставлены пугающие посетителей трофеи.
Сесилии пришлось сильно постараться, чтобы Маркус избавился от этих чучел.
«Зачем пугать нашего ребёнка?» – предъявила свой главный аргумент новоиспечённая миссис Нотт.
Когда она рассказывала эту историю маленькому Тео перед сном и нежно перебирала его волосы, ему казалось, что мама – великая волшебница, одолевшая грозных чудищ, которых наслал сердитый дедушка со своей картины.
Как же это было глупо.
Изображение Чарльза Нотта осталось висеть во мраке галереи, когда Тео покидал свой дом. Эрика обещала позаботиться о коллекции фамильных портретов, но Теодор так и не спросил её, удалось ли что-то сделать.
Тогда он считал, что прошлому не место в его жизни, а теперь он сам стал прошлым.
В саду зажглись зачарованные фонари, и чучело волка скрылось из вида за бликами света, отразившегося на оконных стёклах.
Тео уже не был ребёнком, но боялся. Теперь боялся попасться Чарльзу Нотту на глаза.
Бабушка тоже не вызывала в сердце большую надежду.
«Они не узнают меня, не поймут, кто перед ними. Они убьют меня!»
Зелёная вспышка… и конец. Он один, совершенно один в этом мире, и ему нипочём не избавиться от волчьей шкуры.
Дверь кабинета открылась.
Свечи вспыхнули.
Тео пригнулся к земле. Острый слух уловил мужские голоса.
– Нет, пока Маркус не закончит обучение в Хогвартсе, он не станет участвовать в рейдах. Я перевожу огромное состояние на счёт Лестрейнджей не для того, чтобы мой сын сбегал из Хогвартса по ночам и терроризировал семьи грязнокровок. Не требуй этого. Мы делаем всё…
Нотт почему-то был уверен, что говорил его дедушка.
– Вы делаете недостаточно! Тот, кто принёс клятву Тёмному Лорду – служит ему везде и всегда.
– Тёмному Лорду, – мрачно усмехнулся Чарльз Нотт. – Мне помнится другое имя. Ты долго путешествовал по миру, пока мы ждали твоего возвращения, надеясь, что слова о величии чистокровных волшебников не окажутся пустым звуком. Прошло слишком много лет. Я постарел, как и Абраксас, как и Вальбурга.
Тео приподнялся, силясь разглядеть, с кем же говорил дед, но силуэт собеседника Чарльза терялся в тени.
– Мне нужны люди. Старик что-то задумал, я знаю.
– Дамблдор? Его Орден Феникса ничтожно мал, я больше опасался бы Крауча.
Раздался смех.
– Да ты, правда, постарел, Чарльз, если боишься Крауча. Он лишь рыба, которая радуется, что поймала червяка, не замечая леску, на которую тот насажен.
– Дай Маркусу время, у него есть метка, он никуда не денется.
– Правда? – в голосе невидимого Теодору волшебника послышалось раздражение, если не гнев. – А отпрыск Вальбурги? Мне говорили, что твой сын был весьма дружен с этим мальчишкой.
– Я слышал, что Регулус мёртв.
– И я это слышал. Люциус заверил меня.
– Люциус? Почему же не Белла?
Тени в кабинете стали длиннее и потянулись в сторону окна. Теодор почувствовал опасность, идущую от стен родного дома. Нотт сжался, не смея поднять голову.
– Белла сильная волшебница и способная ученица, но она – Блэк. Я хорошо поработал с её сознанием, но этого мало. У неё была возможность убить своего старшего кузена сотню раз, но она палила по нему Ступефаем. Её преданность велика, но ей не хватает смелости прикончить даже этого сопляка…
– Я бы назвал это иначе, – устало сказал мистер Нотт.
– Неужели?
– Родство.
– Родство? – изумился мужчина. – Что это – несколько линий на семейном дереве? Если ветви мешают двигаться вперёд, их нужно обрубать! Не разочаровывай меня, Чарльз. Не разочаровывай, и на твоём фамильном древе не будет сломанных веток…
*
Тео кинулся назад к воротам, неожиданно золотые звенья болезненно впились ему в горло. Корявая плеть кустарника подцепила цепочку и не давала Нотту уйти.
Теодор выкрутился и стащил украшение с головы. Часть волшебного прибора теперь раскачивалась на кусте. Туда-сюда. Туда-сюда. Проклятая вещь.
Нотт ударил по ней лапой и сбил вниз. Золотой осколок провалился в снег под своей тяжестью.
В саду раздались чьи-то шаги. Нотт ощетинился и свирепо раздул ноздри. Его глаза горели ярче фонарей, по периметру окружавших площадку перед беседкой. Ветви кустарника затрепетали, а сердце Тео приготовилось выпрыгнуть из груди.
Он услышал твёрдый уверенный голос:
– Сколько ещё ты будешь прятаться?
Теодор вздрогнул.
«Неужели меня заметили?» – он живо представил зелёную вспышку и новое чучело в углу кабинета.
– Выходи же, я не трону тебя.
«Нет, – решил Тео, – этот голос не принадлежит дедушке. Это второй. Тот загадочный гость», и осторожно двинулся вперёд.
Перед Ноттом предстал высокий волшебник с бледным утончённым лицом. Его можно было назвать красивым, если бы не глаза, отливающие краснотой. Что-то тревожное и знакомое таилось в этом человеке. Тео осенило.
Волдеморт!
«Мой Лорд», – называл его отец, в то время как мать всегда говорила: «Сам-Знаешь-Кто».
– Кто же ты? – спросил Волдеморт, внимательно взглянув на Тео. – Подойди.
Нотт послушался.
Бледная рука Тёмного Лорда легла ему на голову. Красные глаза встретились с золотыми. Тео не знал почему, но его охватило странное чувство, будто кровь под его кожей побежала в три раза быстрее.
– Ты – не волк, – совершенно спокойно заметил Волдеморт. – Ты – человек. Как тебе удалось проникнуть сюда? Очень интересно… – он взмахнул волшебной палочкой, и Нотт наивно понадеялся, что сейчас превратится в человека.
Ничего не произошло, хотя Тёмный Лорд, казалось, был чем-то доволен.
– Идём со мной.
Тео не знал, что произошло. Ноги сами послушно двинулись за Волдемортом в сторону ворот, за которыми царила кромешная тьма.
Нотт попытался воспротивиться, мотнул головой и щёлкнул зубами.
Волдеморт обернулся.
– Конечно, если ты не хочешь вернуть себе свой облик, то можешь оставаться здесь.
Тео украдкой оглянулся.
В его доме было светло. Окна на третьем этаже – там, где через несколько лет будет его спальня – сверкали инеем. На садовых скамейках блистал снег. Лёгкий ветерок раскачивал ветки кустарника, под которым была сокрыта тайна. Его тайна.
Возможно, всё дело в том, что до Нотт-парка добрался совсем иной человек, нежели тот, что пробирался в кабинет ЗОТИ, убегал по коридорам Хогвартса от Поттера и Грейнджер и пил какао в светлом доме Эрики Фоули. Может, прошедшие недели – это слишком много для волшебника, пребывающего в анимагической форме.
Тео не хотел об этом думать. Ему позволили выбирать впервые на его памяти.
И он последовал за Волдемортом к воротам.
========== Глава тридцать шестая – Его Лорд ==========
За решёткой камина догорали чёрные угли, испещрённые красными прожилками.
Двери были не заперты. Тео мог в любой момент уйти, но в этом не было смысла.
Прошли почти сутки с того момента, когда он решил последовать за Волдемортом и покинул пределы владения Ноттов, но прежний облик к нему не вернулся.
Тёмный Лорд исчез в изумрудном пламени камина, велев ожидать своего возвращения.
Терпение не входило в число добродетелей Тео.
Первым делом Нотт изучил помещение, в котором оказался. Вокруг было слишком много мебели и слишком мало свободного пространства, к которому Теодор так привык за последние дни. Стены давили на него, откуда-то из-под пола доносились крики, от которых кровь стыла в жилах. Человеку они были не доступны, но Тео их слышал и прикладывал огромные усилия, чтобы не завыть в ответ.
Пламя взвилось в очаге, заставив Теодора отскочить назад. По полу скользнула тень. Нотт заворчал. Вышедший из огня Волдеморт повелительно поднял руку и сказал:
– Успокойся.
Тео послушался и прищурил глаза, силясь разглядеть второго волшебника, сопровождавшего Тёмного Лорда. На его лице была маска Пожирателя смерти, и от него неприятно разило какой-то колдовской травой.
Тёмный Лорд опустился на резной стул с высокой спинкой, походивший скорее на трон.
– Это он? – спросил второй маг.
– Да. Весьма занимательная магия, Северус.
«Северус! – изумился Теодор. – Неужели этот человек – будущий профессор зельеварения?»
Снейп взмахнул палочкой, и маска исчезла, позволяя Тео увидеть бледное носатое лицо своего будущего декана.
– Наш маленький загадочный друг испытывает сложности с обратным превращением, – проговорил Волдеморт. – Его анимагическая форма, конечно, хороша. Сильный молодой зверь. Но мне хотелось бы узнать, кто скрывается под этой шкурой. Ты можешь предположить, что блокирует процесс обращения, Северус?
Снейп приблизился к Тео с явной опаской, но Нотт не шелохнулся. Он не боялся своего учителя.
– Нет, – с неохотой признал Северус, заглянув в глаза Теодора.
У Тео немного закружилась голова, и он понял, что Снейп попытался проникнуть в его сознание с помощью легилименции. Но ничего не произошло. Ни одно яркое воспоминание не выделилось из общей массы.
Северус помрачнел.
– Ничего, он сам всё расскажет, когда ты вернёшь ему его облик, – сказал Тёмный Лорд.
Снейп кивнул и достал из кармана мантии небольшой пузырёк.
– Зелье ещё не было опробовано.
– В таком случае, у нас появился прекрасный шанс заняться этим, – равнодушно ответил Волдеморт. – Я уверен, у тебя получится, Северус. Тебе же удалось заставить ту упрямую ведьму принять её анимагический облик. Тогда хватило нескольких капель.
– Да, разумеется, – осторожно произнёс Снейп, не сводя взгляда с Тео, – но обратный эффект в данном случае я не могу гарантировать. Возможно, парочка опытов в моей лаборатории в Паучьем тупике прояснит ситуацию.
Нотт внутренне содрогнулся. Ему отчётливо захотелось выскочить в открытую дверь, но внезапно он почувствовал руку, опустившуюся ему на голову. Тео задрал морду и увидел задумчивое лицо Волдеморта.
– Повелитель, вы уверены, что это анимаг? – спросил Северус, вопросительно глядя на Лорда. – Может, к этому волшебнику применили мощное трансфигурационное заклинание? Я не вижу в нём ничего человеческого, никаких характерных эмоций.
Разозлившись, Тео лязгнул зубами.
– Либо они так глубоко, что ты их просто не распознаёшь, – усмехнулся Волдеморт. – Нет, это анимаг, Северус. И обратился он по собственной воле. Его умственные способности сохранены, а волчьи инстинкты притуплены, иначе он бы давно уже разорвал тебе шею.
– Верно, это бы противоречило второму Закону Элементальной Трансфигурации Гэмпа, – пробормотал Снейп. – Но я чувствую мощнейшее стороннее воздействие, изменившее магический фон этого человека. Удивительное волшебство.
– Действуй!
Северус снял с пузырька крышку, и воздух в кабинете моментально наполнился отвратительным для Тео ароматом аконита. Именно этой травой так невыносимо пахло от Снейпа. Нотт почуял её сразу. Он попятился и кинул затравленный взгляд в сторону выхода, но дверь оказалась глухо заперта. Тео не заметил, когда она закрылась. Его лапы приросли к полу, а рот открылся сам по себе. Обжигающая невыносимо горькая жидкость потекла по горлу, забралась в ноздри, сжала лёгкие и раскалённым железом разлилась по венам. Тео закашлялся, пытаясь выплюнуть отраву.
«Это конец! – безысходно понял Тео. – Я умираю».
На пол что-то закапало.
Теодор знал, что это его кровь, чувствовал, как она покидает тело. Только почему синяя?
Она текла изо рта и ноздрей по подбородку, заливалась за воротник рубашки.
Тео провёл дрожащей рукой по шее, стирая, убирая её.
Пальцы стали липкими.
– Поздравляю, Северус, – прозвучало над головой повалившегося на пол Нотта. – Из тебя получился отменный зельевар.
*
Некоторое время Тео не мог понять, что с ним произошло. Казалось, целую вечность он пролежал плашмя, уткнувшись носом в ворс ковра, ощущая себя выброшенной на берег рыбой. Мысли блуждали вразброд, отдаляясь и накатывая на него волнами.
Лорд ждал, и Тео чувствовал себя жалким псом возле его ног.
Звуки вокруг стали тише, запахи притупились, а зрение уже не было таким острым. Нотта подташнивало и знобило, на языке остался неприятный привкус.
– Садись, – властно сказал Тёмный Лорд.
Нотт снова подчинился.
Снейп глядел на него со стороны с неподдельным интересом.
Тео попытался что-нибудь сказать, поблагодарить за своё спасение, но горло сдавило судорогой.
– Во…вод…
– Наш юный друг хочет пить, – произнёс Волдеморт.
Снейп прижал к губам Теодора кубок.
– Пей, тебе станет лучше.
Тео хлебнул, поперхнулся и шумно откашлялся. Не вода. Это было что-то другое, совершенно бесцветное, но обжёгшее внутренности почище дорогого огневиски. Нотт сделал большой глоток и по-звериному раздул ноздри. В голове немного прояснилось, дыхание выровнялось в груди, а неукротимая дрожь отступила.
Через несколько минут перед Тео материализовались хлеб и жареное мясо. Нотт набросился на еду, надеясь проглотить побольше, пока всё не отняли.
– Ты можешь идти, Северус, – сказал Волдеморт, отстранённо наблюдая за Теодором, сметающим всё съедобное с тарелки.
Снейп почтительно склонил голову и скрылся в пламени камина.
Тео провёл тыльной стороной ладони по подбородку и поднял глаза. Лицо Волдеморта казалось восковым, будто выточенным из белого камня.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Тео обнаружил, что возвращается мыслями в лес, ощущает хвойную свежесть, слышит других волков, бежит по тропе между стволами сосен и… всё. Стена. Чёрная. Непроницаемая.
– Ты, безусловно, смог меня заинтриговать, – немного помолчав, сказал Волдеморт. – Мне впервые за долгие годы не удалось проникнуть в чужое сознание.
– Но я ничего не делал, – растерянно пробормотал Нотт. Его голос отдавал непривычной хрипотцой, походившей на волчье ворчание. – Не препятствовал…
– Возможно… Итак, кто же ты?
Тео посмотрел на свои руки, покрытые мозолями, исполосованные мелкими царапинами, полученными в шотландских лесах.
Нотт перевёл взгляд на зеркало на стене. Тео мало удивило увиденное. Перед ним был оборванец, беглец, только-только вырвавшийся из Азкабана, лохматый и грязный воришка из Лютного переулка – кто угодно, но не чистокровный маг из уважаемого семейства. Поразило Теодора другое. Глаза. Они были золотыми – два сияющих галлеона.
Кто же он? Его воспоминания, так бережно хранимые во время скитаний, поблекли, обесцветились, словно всё происходило с другим человеком, не с ним. Теперь всё это утратило своё значение.
У него ничего не осталось, только обломок волшебного прибора, спрятанный в саду родного дома. Пустышка, бесполезный хлам без второй половины. И имя. Он должен помнить своё имя, несмотря ни на что. Даже звери на что-то откликаются.
– Тео. Меня зовут Теодор Нотт.
Волдеморт, как ни странно, улыбнулся.
– Волшебника другой крови ворота Нотт-парка и не пропустили бы, – сказал он. – Мне хотелось бы услышать твою историю, Тео.
«Мою историю, – мрачно усмехнулся Теодор, сжав кубок, вручённый Снейпом. – Её нет. Как и меня самого. Меня нет. Я ещё не родился. Мои родители – школьники».
– Я сын Маркуса Нотта, – сглотнув, заговорил он, – и Сесилии Фоули. Родился в августе тысяча девятьсот восьмидесятого года.
– Неужели? – склонив голову набок, спросил Волдеморт. – Путешественник во времени… – Тёмный Лорд взял со стола бокал с вином, – …и анимаг в одном флаконе. Как занимательно.
Тео воспринял это как позволение продолжать. Он так устал ощущать себя игрушкой в водовороте событий. Возможно, пришло время, взять судьбу в свои руки. Нотт судорожно размышлял, что говорить дальше.
– Сколько тебе лет?
– Восемнадцать, – ответил Нотт. – Если бы я не попал сюда, мне бы уже исполнилось девятнадцать. Во время перемещения я был в анимагической форме, видимо, что-то пошло не так, и мне не удалось самостоятельно превратиться обратно. Я надеялся, что дома мне помогут. Вы не верите мне?
– Почему же? У магии нет границ, я всегда был склонен так полагать.
– Но я не убедил вас? – нахмурился Теодор. Он посмотрел на Волдеморта поверх своего кубка с терпкой жидкостью.
У напитка отсутствовал не только цвет, но и запах.
– Сюда добавлена Сыворотка правды? – прошептал Тео.
– Которая почему-то не воздействует на твой разум, – откликнулся Тёмный Лорд, сделав глоток вина.
«И слава Мерлину! – пронеслось в мыслях Теодора. – Узнай ты, зачем мне понадобился хроноворот, я был бы уже мёртв. Теперь это бессмысленно, если только…».
– Тебе известно, кто я?
– Разумеется, – тихо ответил Тео.
«Ты тот человек, из-за которого мой отец попадёт в Азкабан, моя мать умрёт, а я потеряю всё».
– Зачем же ты отправился в такое рискованное далёкое путешествие, Тео? – снисходительно спросил Тёмный Лорд. – Почти в двадцать лет длиной.
– Я хотел вернуться лишь на три года, только на три, чтобы…
Внезапно что-то дрогнуло внутри Нотта.
«Чтобы что? Всё исправить? Но ведь все несчастья в моей жизни можно предотвратить, изменить мир прямо сейчас. Удивительное дело – линии судеб столь разных людей связаны между собой, как нити одной паутины. И вовсе не Волдеморт – виновник напастей, испытаний, выпавших мне, а другой, совершенно другой человек. Вот если бы он умер на старом кладбище ещё тогда вместо Седрика Диггори… для моей семьи всё сложилось бы иначе. Жизнь даёт мне второй шанс, – Теодор подумал, что сказала бы на это Эрика. Добродушная старая дама. Наверное, тётка и не взглянула бы на него, предвидь она, как племянник воспользуется своим шансом. Эти мысли только рассердили Тео. – Она никто мне. Сейчас она даже не знает меня».
