Текст книги "На том стоим (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
Жанры:
Прочая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 34 страниц)
– Мне тоже что-то показалось, дядя. Вот здесь, – она мазнула пальцем по дорогой ткани. – Может, надо ещё понаблюдать…
То ли от облегчения, то ли от напряжения Орион Блэк шумно выдохнул и прикрыл глаза.
– Спасибо, – прошелестел он, выпуская трясущуюся ладонь Нарциссы.
Девушка поспешно кивнула и кинулась к выходу из комнаты, ни разу не оглянувшись. Наверх! В гостевую комнату и в камин!
Ни минуты больше в этом доме, где хочется врываться в комнаты и звать, выкрикивать родные имена, а потом плакать, не обнаружив их обладателей!
Нарцисса схватила шкатулку с волшебным порохом и, просыпав больше половины на пол, юркнула в очаг.
В её комнате не было траурных лиц, гобеленов и задёрнутых штор, но всё равно было холодно. Она принесла ледяную тяжесть с собой, так как была уверена – в её сердце что-то заледенело. Это была надежда, что её семье удастся остаться в стороне.
Нарцисса подошла к небольшой крепости, возведённой из летних штор. Карликовый клубкопух отвлёкся от пойманной мухи и вынырнул из-под шёлка к своей хозяйке. Нарцисса подняла зверька на ладони и с неудовольствием отметила скомканную шерсть на боках пушистика. У неё в руках лежал комочек детства – последнее напоминание о беззаботных временах, весёлых играх, глупых обидах и громких примирениях.
Домовиха с негромким хлопком появилась в комнате.
Нарцисса опустила питомца на место и обхватила себя за плечи. Наверняка, отец не доволен её ранним уходом и вскоре завалит упрёками в неподобающем поведении.
– Что стряслось, Дотти?
– Господин Малфой, хозяйка. Очень просит принять.
– Люциус?! Веди его немедленно!
Нарцисса молнией метнулась к зеркалу и скептично всмотрелась в девушку, отразившуюся в нём. «Мерлин, кто это? Кто эта напуганная девочка с покрасневшими глазами и дрожащей нижней губой? Банши?»
Люциус ненавидел женские слёзы. Нельзя показываться ему растрёпанной с опухшими глазами. Нарцисса схватила пудреницу и расчёску, стараясь быстрее привести себя в порядок. Пара заклинаний для цвета лица, и мисс Блэк во всей своей красе была готова. Всегда собранна. Всё время безупречна. Она захлопнула шкатулку, из которой выглядывал флакон с голубой светящейся лентой внутри, и разгладила юбку.
Дверь распахнулась, и на пороге комнаты появился Малфой. На несколько секунд он застыл, как изваяние, но мгновение прошло, и Люциус быстрым шагом сократил расстояние до своей невесты.
– Где твой кузен?
Нарцисса ждала его, ведь на белом свете не было другого лица, которое бы она так любила. Она жаждала ощутить горячие руки на талии и, наконец, согреться, прижавшись к груди Люциуса… Но что он сказал? Чего, собственно, от неё хотел? Нарцисса сузила глаза и подняла голову выше.
– Я удивлена, Люциус. Разве Тёмному Лорду ещё не доложили? Сириус, наверняка, напивается в каком-нибудь придорожном пабе.
– Ты прекрасно пон…
– Да, я поняла! – перебила Нарцисса. – Поняла, что Регулуса убили.
– Значит, это правда…
Нарциссе захотелось заорать Малфою в лицо: «Нет! Не нужна мне такая тошнотворная правда! Я одна! Одна! И ты стоишь тут, как скульптура в парке мэнора, вместо того, что заключить меня в свои объятия!»
– …он умер… – прошептал Люциус.
– Скажешь, что вы тут не виноваты?
– Тёмный Лорд не отдавал таких указаний, – отчеканил Малфой.
– Верится с трудом, – заявила Нарцисса и отвернулась, чтобы тут же увидеть их с Люциусом тусклое отражение в оконном стекле. Почему вокруг неё всё такое тусклое, бледное, лишённое красок? Даже эмоции фальшивые. Одно лицемерие. Подлог.
Малфой поднял руку, чтобы положить ей на плечо, но что-то его остановило. Красивое лицо Люциуса исказила болезненная судорога, и он передумал, сжав занывшее предплечье.
– Мне жаль, милая.
Нарцисса чуть шевельнулась.
– Я не представляю, что произошло. Никто из наших не был замешан, иначе я бы знал.
– Как же ты самонадеян, милый. Всё надеешься, у Тёмного Лорда нет от тебя секретов?
– Не забывайся.
«Всё правильно, – подумала Нарцисса. – Так и должно быть. У него есть хозяин, и скоро он станет и моим».
Она обернулась к Люциусу, поднесла к своим губам его пальцы и зажмурилась, сохраняя хрупкую иллюзию счастья. «Подумать только, какая белая, какая сильная и одновременно нежная ладонь, – пронеслось в её мыслях. – Он держит в ней перо, когда пишет мне страстные письма, привлекает меня к себе для поцелуя и в ней же стискивает палочку, произнося смертельное проклятье… И я боюсь его потерять…»
– Просто пообещай мне, что никогда не переступишь черту, не станешь таким… как ваш Лорд…
Малфой нахмурился, коснулся её подбородка, заставляя поднять голову.
– …чудовищем, – едва слышно добавила Нарцисса, собравшись с духом.
Люциус провёл большим пальцем по её губам, нежной коже на скулах.
– Ты опоздала, – странным пугающим тоном сказал Малфой и убрал руку, затем развернулся к дверям, взмахнув полами мантии. – Я давно переступил черту, а вот твой брат был на это не способен, – тихо добавил Люциус через плечо. – Мечтатели погибают первыми, – и скрылся в темноте бесконечного коридора.
Нарцисса поняла, что неизлечимо больна, потому что даже после этих ужасных слов, эхом звучащих под потолком комнаты, где, кажется, всё окончательно замёрзло, продолжала оправдывать любимого человека, выпившего из неё за пару минут все силы, все эмоции, точно он был дементором из плоти и крови.
Она медленно отступила назад и упёрлась руками в подоконник.
Оказывается, успела прилететь сова. Глупая птица теребила привязанное к лапе письмо, безуспешно пытаясь перекусить почтовую ленту. Такой невоспитанный «почтальон» не мог принадлежать ни одному состоятельному волшебнику.
К неуклюжести совы прибавились неловкие пальцы Нарциссы. Наконец, взмах волшебной палочки позволил птице отцепить послание и, не дожидаясь угощения или денег, взмыть в хмурое небо.
Нарцисса без сил опустилась на кровать и развернула письмо, оказавшееся одиноким листком бумаги кремового цвета.
*
Всего несколько шагов отделяли Нарциссу от места, упомянутого в таинственном письме. Она нащупала в кармане лист бумаги, свёрнутый вдвое. Несколько строчек не желали укладываться у неё в голове.
Но почерк! Почерк она узнала сразу.
«Здравствуй, Сахарная царевна!
Приходи сегодня покормить чернозобых уток к «Фонтану Феи Фортуны».
В пять часов, жду».
И всё. Ни подписи, ни приписки, лишь несколько безликих слов, но каждое из них – маленький ключик к её сердцу.
Впереди из-за снегопада показались высокие живые ограды: лабиринты альковов и гротов, опоясывающие декоративный пруд, в центре которого неподвижно замерли белокаменные фигуры фонтана. Особенно Нарциссе полюбился очаровательный ангел на вершине посеребрённой раковины.
Трогательные крылья за спиной фигуры и витой рожок, из которого в тёплое время года в высоту поднималась вода, заставляли маленькую Цисси Блэк, которая сама была похожа на рождественского ангела, верить, что перед ней Фонтан феи из любимой сказки.
Мелания нечасто приводила в этот полный очарования уголок своих своенравных внуков, не больше семи раз, пока Арктурус не узнал от Беллы, что его супруга водит отпрысков славного рода Блэк в обычный магловский парк. Какая непотребность!
Дети бросали птицам хлеб, а потом, нежась на тёплом воздухе, сидели на каменном краю водоёма, весело болтая ногами, и уплетали мороженое – разноцветные шарики в хрустящих рожках. Магловское мороженое, вопреки всем слухам, ничуть не уступало волшебному и так же взрывалось на языке фруктовым вкусом. Сириус обладал цветущим здоровьем и глотал ледяные сладости быстрее остальных. Андромеда со дня на день ждала письма из Хогвартса и не могла есть от напряжения, чему несказанно радовался Регулус. Меда по рассеянности отдавала ему всё своё мороженое, а сама трещала безумолку о школе. Нарцисса, прячась от яркого солнца под изящным кружевным зонтиком, упоённо поглощала свой любимый фруктовый лёд. И всё равно возвращалась домой вся в веснушках.
Наверное, это и называлось счастьем.
Нарцисса посмотрела на голый вяз, под которым когда-то стояла тележка мороженщика, потом перевела взгляд на фонтан. Музыкальный рожок ангела был весь залеплен снегом. Рядом с бортиком фонтана прогуливались нахохлившиеся голуби, а чуть дальше стоял молодой человек в сером пальто. Удивительно, но взгляд не мог зацепиться ни за одну черту его лица. Разве только выделялись глаза, которые заблестели как-то лихорадочно, когда Нарцисса подошла ближе к фонтану. Она никогда не видела таких глаз – как стекляшки.
Глупо было приходить сюда. Стрелка наручных часиков давно перешагнула положенную цифру, и Нарцисса решила, что кто-то сыграл с ней жестокую шутку.
Незнакомец, стоящий рядом, бросил последний кусок хлеба голубям и ударил в ладоши, чтобы отряхнуть руки от крошек, вызвав этим жестом череду ярких воспоминаний у Нарциссы. Так же делал один темноволосый мальчик много-много лет тому назад.
– Вы пришли посмотреть на птиц? Они все улетели, – сказал юноша с безликими чертами.
– Да, очень жалко.
– Когда я был маленький, мы с братом и сёстрами приходили сюда кормить их.
Нарцисса слабо кивнула. Да, ей это знакомо.
– Одна из моих кузин, – продолжал молодой человек в сером пальто, – самая младшая и самая противная – всегда грозилась треснуть меня по лбу зонтом, когда я хлопал ладошкой по воде, и утки разлетались, – он улыбнулся. – Ну здравствуй, Сахарная царевна.
В глазах Нарциссы стояли слёзы.
*
Гарри ухмыльнулся. Вообще он и не сомневался, что всё пройдёт гладко.
Нарцисса Блэк настолько отличалась от Нарциссы Малфой, что Поттеру оставалось только удивляться. Что же сделало время с этой девушкой с заразительной улыбкой, такой живой и искренней, что невозможно не ответить тем же?
Гарри вдруг показалось, будто он сильно постарел. Время пронеслось мимо него в обратном направлении, оживляя старые образы, прогоняя тени, но он сам остался в темноте, вынужденный скрываться и прятаться даже от самых близких людей. С ним осталась только Гермиона. Она как раз поправила шарф и чуть заёрзала на скамье.
Гермиона оглянулась по сторонам, убеждаясь, что никого поблизости нет, и вытащила волшебную палочку. Пара слов, и Гарри ощутил приятную волну от обновлённого Согревающего заклинания.
– Спасибо.
Грейнджер кивнула. Она внимательно следила за происходящим с другой стороны фонтана и думала практически о том, что и Гарри, сидящий рядом. Ей была знакома неприступная мать Драко Малфоя, нашедшая в себе смелость солгать Волдеморту, но не девочка, бросившаяся на шею Регулусу, казавшаяся младше его самого. Капюшон слетел с её головы, и волосы золотым водопадом хлынули на хрупкие плечи.
«Мерлин, какая же Нарцисса красивая, – невольно подумала Гермиона, страшно завидуя и сердясь на себя за это. – Наверняка, кружила головы. Регулус, небось, недалеко от неё ушёл. Про Сириуса и говорить ничего не надо… И почему только Блэки такие красивые?»
Блэк будто ожил, и из угрюмого шатена с тусклыми глазами, в которого его превратила медаль Гарри, стал простым смеющимся парнем.
Две кружащиеся фигуры скрывал снегопад, но Гермиона была уверена, без девчачьих слёз там не обошлось. Почему-то наблюдать за Регулусом и Нарциссой стало казаться как-то… неправильно, всё равно что подглядывать в замочную скважину.
Они с Гарри пришли подстраховать Блэка. Вдруг будущая леди Малфой придёт не одна, или за ней приплетётся провожатый…
Чтобы отвлечься, Гермиона попыталась представить веснушчатые лица Рона и Джинни. Как повели бы себя они на месте Блэков? Наверное, точно так же, только позвали бы её и Гарри, а потом обняли… крепко-крепко… до онемевших пальцев. И ей бы стало очень хорошо.
*
Нарцисса непонимающе хлопала глазами, заставляя его глупо улыбаться. Регулус накинул ей на голову капюшон, заправил под него особо непослушную прядь светлых волос и поморщился. Чужие пальцы казались короткими и неловкими. Такими снитч точно не поймаешь.
– Почему ты так выглядишь? Что случилось?
– Соскучилась по моей неотразимой улыбке? – не смог удержаться Регулус.
– Скорее, по твоей наглой физиономии, – усмехнулась Нарцисса и осторожно потрепала его за щёку. – Просто ужас какой-то.
– Согласен. Но ты не бойся, я не падал в котёл с Оборотным зельем, – закатил глаза Регулус. – Это пройдёт.
– Я не про твой облик, – покачала головой Нарцисса. – Я про всё остальное! – поток слов было уже не остановить. Мисс Блэк выплёскивала накопившуюся нервозность и ощущала, как на душе становится легче с осознанием того, что с Регулусом всё в порядке: – Пожиратели смерти искали тебя, но в твой дом им не попасть. Белла, правда, была там утром с разрешения тёти, взглянула на гобелен и ушла, так ничего и не сказав. О Мерлин! Что ты сотворил с фамильным древом? Оно лжёт. Как ты это сделал? Значит, дядя Орион сказал правду, он видел. А потом Люциус тоже спрашивал, а я на него накричала. Я так зла на него! Он говорил про черту и про тебя, и про… Я сейчас упаду в обморок!
– Так! Спокойно! Никто не падает в обморок! – сказал Регулус, на всякий случай подхватив её под руку. – Где я возьму тебе колдомедика посреди магловского парка?
– Это, правда, ты? Ты не умер.
– Никто не умер. Я живой.
Нарцисса окинула кузена взглядом с головы до ног, словно проверяя правдивость этого утверждения. Регулус вздохнул и с видом заправского фокусника стянул с шеи метаморф-медаль, затем вернул её обратно. Нет, он ни на йоту не изменился.
– Понимаешь, я знал, что меня начнут искать, поэтому пришлось выкинуть трюк с фамильным гобеленом. Сейчас мне помогают… друзья. Они не выдадут меня, не волнуйся. Цисс, ты как вообще?
– Всё в порядке, просто я шокирована.
– Я вижу, – саркастично согласился Регулус. – А теперь слушай меня внимательно, времени мало. Тёмный Лорд передал или вскоре передаст Люциусу одну вещь. Она очень опасна.
Нарцисса прикусила щёку от внезапного волнения.
– Это тетрадь?
Регулус моргнул от неожиданности.
– Откуда ты знаешь? Ты видела её?
– Нет, но слышала, что тетрадь у Люциуса. Это знак особого доверия, – голос Нарциссы понизился до шёпота. – Она нужна тебе? Из-за неё тебя искали?
Регулус едва расслышал вопрос сквозь вой ветра.
– Ты даже не представляешь, как она нужна.
– Я её достану!
Регулус открыл рот для возражений. На это он никак не рассчитывал, ему претило подвергать опасности близкого человека. Одно дело узнать, получил ли Малфой книжонку Лорда, а другое…
Нарцисса подняла руку, призывая к молчанию.
– Я всё сделаю и передам тетрадь тебе.
– Ты слишком уступчива, быстро соглашаешься, – скривился Регулус. – Это даже подозрительно.
– Можно подумать, я никогда не делала глупости по твоей просьбе, – легкомысленно пожав плечами, ответила Нарцисса и с силой ткнула пальцем ему в грудь. – Только никогда не оставляй меня в неведении, понял? Не смей умирать без предупреждения!
Регулус рассмеялся, перехватив её запястье.
– Конечно, нет. Я подожду, когда меня увековечат в камне. На худой конец, пока мой портрет не украсит фамильную галерею.
– Пусть это будет портрет жутко язвительного и ворчливого дедушки, – страшным шёпотом поддержала Нарцисса. – Он будет громко давать всем проходящим мимо него красочные эпитеты, ненавидеть белые розы и нудеть: «Очевидно то, очевидно сё…»
– Какое пугающее будущее! Для всех будет лучше, если меня прибьют пораньше.
– Не смей так говорить!
Регулус виновато склонил голову набок. Его трюк с обезоруживающей улыбкой не работал при таком обличье.
– Прости.
– Ты такой эгоист, – заявила Нарцисса, затеребив браслет часов, потом внезапно нахмурилась. – А что будет с Люциусом, когда выяснится, что тетрадка пропала?
Этого вопроса Регулус и боялся. Нарцисса любила Малфоя, и её страх за него мог помешать всем далеко идущим планам. «Всё обойдётся. Люциус – скользкий тип, он выкрутится, – Блэк кивнул своим мыслям, – ну, а сейчас нужно найти в себе силы простить самого себя за ложь, которую необходимо произнести».
– Мы сразу же вернём её назад, никто не заметит, – солгал он, впервые благодаря Мерлина за то, что чужие губы произнесли эти слова, не его. Чужие стеклянные глаза убеждали Нарциссу в искренности. Так и надо. Здравый смысл подсказывал, что победа над Тёмным Лордом гораздо важнее. Тем более всё может обойтись. В конце концов, Гарри сказал, что дневник пролежал в тайнике Малфоев несколько лет, и никому не понадобился…
– Хорошо, – произнесла Нарцисса. В её голосе прозвучало столько надежды и благодарности, что Регулус разжал пальцы и выпустил её ладонь. Ему стало стыдно касаться светловолосой девушки, похожей на ангела. «Ещё один повод себя ненавидеть», – с тупым отчаянием подумал Блэк.
В парке один за другим начали загораться огоньки электрических фонарей. Снег в островках света окрашивался в оранжевые и жёлтые цвета. По льду побежали блики включившейся праздничной иллюминации, но ярче всего светились глаза Нарциссы.
– Тебе пора, Цисс. Давай, беги.
Нарцисса отряхнула меховые манжеты, не торопясь уходить. В её душе царил призрачный покой, пока родной человек находился рядом. Всё на своих местах.
«Никто не умер». Не одна. Не одна.
Почему-то не оставляла мысль, что Регулус хотел сказать ей что-то совсем другое.
– Как с тобой связаться? Что-то мне подсказывает, совы к тебе не летают.
– Когда всё будет готово, просто передай тетрадь через свою домовиху Кикимеру, – отводя взгляд, произнёс Регулус. – Я найду способ её получить.
– Передам, – пообещала Нарцисса.
Они в последний раз оглядели друг друга. Да уж, «хороши» оба: одна с распухшими от слёз глазами, другой вообще сам на себя не похож.
– Постой! Знаешь, есть ещё кое-что…
– Я присмотрю за твоими родителями. Ты же это хотел сказать?
Регулус невесело рассмеялся.
– Ты начала брать уроки легилеменции, Цисс? – спросил он с лёгкой грустью. – Да… Да, именно это.
========== Глава двадцать девятая – Проклятье в Литтл-Хэнглтоне ==========
Неделя – это много или мало?
Гарри казалось, что это бесконечно много.
Да ещё Регулус, снедаемый чувством вины перед Нарциссой, ходил из комнаты в комнату и делал вид, что всё нормально, а на душе у него не скребутся лукотрусы.
Гермиона рвалась в Хогвартс, и Гарри не понимал её спешки.
Разумеется, рано или поздно, пришлось бы туда идти. В Выручай-комнате лежала диадема Ровены Равенкло. Визит в школу – лишь вопрос времени.
Как и в лачугу Гонтов… Кольцо. Мысли о нём не давали Гарри покоя. Никто не знал, с чем предстоит столкнуться в старом доме Гонтов, сколько времени уйдёт на то, чтобы достать крестраж.
Ещё неизвестно, выйдет ли у них с дневником. Может, Люциус разгадает подмену уже на вторые сутки. Конечно, вероятность того, что Малфой помчится докладывать о пропаже оригинала, была весьма мала, учитывая природную трусость этого волшебного семейства, но мало ли…
На коротком военном совете Гарри поделился своими опасениями.
С диадемой он решил повременить, махнув рукой на протесты Гермионы. Ей его предложение о визите в Литтл-Хэнглтон категорично не понравилось. Поттер понял это сразу – слишком хорошо изучил подругу за годы совместной учёбы. Грейнджер недовольно поджала губы.
Иногда Гарри замечал, как Гермиона смотрит на оставшийся у них кусок артефакта, занёсшего их сюда. Что она чувствовала в этот момент? О чём думала? Гарри не знал и, если честно, знать не хотел. Похоже, она и в школу рвалась из-за этого – хотела спуститься по трубе ещё раз, надеясь отыскать вторую половину хроноворота…
Регулус, наоборот, преисполнился энтузиазмом, найдя повод отвлечься, ведь новостей от Нарциссы всё равно не было.
К концу недели Поттер твёрдо уверился, что откладывать посещение дома Гонтов больше нельзя. Дамблдор так ничего и не рассказал об испытаниях, с которыми ему довелось там столкнуться. О стольких вещах они вообще не успели поговорить…
*
Огромная статуя распростёрла свои крылья над могильной плитой.
Регулус огляделся. Снова кладбище, и ещё какое! По сравнению с этим местом группа могил за миниатюрной церковью с витражами в Годриковой Впадине выглядела приветливо и оживлённо. Кладбище Литл-Хэнглтона навевало ужас. Целая долина надгробных плит.
– А мы не могли трансгрессировать в другую точку? – рассердился Регулус, скорее на самого себя, чем на Гарри.
– Нет, – сухо ответил Поттер и побрёл по узкой тропе между голыми зарослями диких кустарников. – Это единственное место поблизости, которое мне… мне знакомо.
– Ты уже был здесь?
Гарри поджал губы и прибавил шаг.
– Помнишь, я как-то невзначай упоминал, что Волдеморт возродился на могиле своего отца? Ты только что через неё перешагнул.
Блэк отшатнулся в сторону.
Поттер хмыкнул и поднял голову к небу. Темно, как в ту ночь, когда Кубок перенёс его сюда. Как в день смерти Седрика.
– Кто дал ему свою плоть? – спросил Регулус. – Кто-то же помогал ему в обряде?
Поттер даже не удивился осведомлённости Блэка о такой тёмной магии.
– Хвост, – коротко отрезал Гарри. – Пожиратель смерти по имени Питер Петтигрю.
– Дурачок Пит? – опешил Регулус. – Это же…
– Да, друг Сириуса, – не дослушал Гарри, раздражаясь.
– Но этого не может быть! Петтигрю состоит в Ордене Феникса, он всё время ходит за Поттером. Как же так?
– А вот так, – буркнул Гарри, спускаясь всё ниже по склону.
– И ты до сих пор ничего не предпринял? – возмущённо покачал головой Блэк. На его лице отразилось такое презрение, что Гарри поморщился.
«Что бы ты, интересно, сделал, расскажи я о многом другом, что совершил «дурачок Пит»? – подумал Поттер. – Как он выдал моих родителей. Как по его вине угодил в тюрьму Сириус. Всё-таки правильно, что мы с Гермионой не выложили тебе всё и сразу». После стольких лет злость на Хвоста ослабла, выгорела, оставив вместо себя жалкое пепелище – печальный грязный отпечаток. Поступкам Петтигрю не было прощения. Гарри и не собирался его прощать, но что-то мешало ненавидеть этого человека, врага, в полную силу. Может, жалость? Или мелькнувшее в глазах Хвоста раскаяние – в тот момент, когда серебряная рука сдавливала ему горло? Он отпустил Гарри, не убил. Пожалел? Струсил?
– Может быть, – Поттер передёрнул плечами, надеясь поскорее добраться до рощи, показавшейся впереди, – ещё не поздно спасти и этого Мародёра…
– Спасти? Ты так шутишь что ли?
– Да, спасти! – уверенно сказал Гарри. – В какой-то степени, Хвоста тоже погубил Тёмный Лорд. Я не оправдываю его и никогда не прощу, нет, но… этот Петтигрю, который живёт сейчас, ещё не совершил непоправимое, – Поттер начинал злиться, видя, что Регулус его не понимает, – может быть, он даже ещё не Пожиратель смерти. Я не знаю! Сам лучше скажи. Вы ведь чувствуете, – Гарри кивнул на руку Блэка. – Ладно, проехали!
– Никогда не понимал мотивацию гриффиндорцев, – после недолгого молчания проговорил Регулус.
– Петтигрю Шляпа тоже распределила на Гриффиндор, – горько проговорил Гарри. – Пошли.
У них ушло чуть больше пятнадцати минут на то, чтобы разыскать среди тесно растущих стволов обветшалое строение, защищённое маглоотталкивающими чарами. Оно было ещё более запущенным, чем Гарри представлялось после экскурсии по закромам памяти Боба Огдена. Кроны деревьев так крепко сплелись над крышей хибары Гонтов, что снега возле крыльца, состоящего из ступеней разной высоты, почти не было. Весь снег тяжёлой шапкой повис на ветвях. Возле стен кучей лежали палые листья, а между ними торчали засохшие стебли крапивы.
Регулус достал волшебную палочку и остановился перед домом, от вида которого в груди поднимало голову мерзкое чувство неконтролируемого страха.
– Значит, в этой убогой развалюхе жили Реддлы?
– Не-а, – с ехидством протянул Гарри, следя за реакцией Регулуса, впитавшего неприязнь к нищете с пелёнок. – Во-о-он там, видишь – на противоположной стороне на холме стоит прекрасный особняк. Это и есть дом Реддлов. А эта убогая развалюха, – он специально выделил последние слова, копируя пренебрежительную интонацию своего чистокровного спутника, – родовое гнездо потомков Салазара Слизерина.
– Это дом Тёмного Лорда?! – спросил Блэк с таким лицом, будто ему под нос сунули кубок со Смердящим соком.
– Это дом его матери, – хладнокровно ответил Поттер, окидывая взглядом серые стены, окна и дверь, к которой была прибита дохлая змея. Время словно остановилось в этом месте, и высушенная плоть животного даже не облетела. Да, именно таким этот дом предстал перед Огденом, а через некоторое время – перед глазами Дамблдора и самого Гарри. Ужасное место. Какой нормальный человек станет жить здесь? Хотелось поскорее отсюда исчезнуть. – Том Реддл вырос в магловском приюте. Не понимаю, – озадаченный Гарри взлохматил волосы, – ты же ничего толком не знаешь о Волдеморте. Как ты мог так просто…
– Стать его слугой? – подсказал Блэк и с вызовом посмотрел на Поттера. – Некоторые вещи сложно объяснить, – он отвернулся, постучал палочкой по косым перилам и, удовлетворённо хмыкнув, поднялся на крыльцо.
– Или просто нет желания объяснять, – было очевидно, что Регулус предпочёл, чтобы Гарри оставил эту тему. Он так и сделал.
Они встали перед дверью, раздумывая над тем, что делать дальше. Ручки и замочной скважины не было. Ничего, как будто дверь являлась частью лицевой стены и срослась с кирпичами. Гарри перевесился через перила и заглянул внутрь дома. Из-за щедрого слоя грязи на оконном стекле увидеть что-либо не представлялось возможным.
Блэк сделал длинное круговое движение волшебной палочкой в поисках искусно скрытых ходов. Воздух задрожал, послышался глухой рокот. Несколько щепок, прошлогодних листьев и комьев земли медленно взмыли в воздух и снова опустились. Дверь не шелохнулась.
– Алохомора? – предложил Гарри, бессознательно понижая голос до шёпота. Он знал, что бояться ему сейчас нечего, но от этого места исходило что-то зловещее.
– Гарри, твой оптимизм просто пугает, – Регулус многозначительно пожал плечами и наудачу произнёс отпирающее заклинание. Магический луч ударился о дерево и погас.
– Готов выслушать твои варианты, – хмуро сказал Поттер, кутаясь в тёплый плащ.
– Кровопролитные чары? – пришёл на помощь Регулус после короткого молчания. – Как в пещере.
– Сразу подозреваешь худшее? – Гарри провёл палочкой по ладони, прошептав короткую магическую формулу. – Хорошо. Куда прикладывать?
Блэк вскинул брови.
– Я польщён, правда, но мне-то откуда знать? Попробуй там, где, предположительно, должна быть ручка.
Гарри провёл рукой по шершавой поверхности дерева и почувствовал себя так, словно коснулся ледяного железа. Никакого толку: ни ослепительного света, ни арки, ни грохота отодвигающихся запоров.
– Значит, нужно попробовать в другом месте.
– Да что ты? – вскинулся Поттер. – Может, весь дом своей кровищей измажем, а потом ляжем помирать на ступеньках. Вот Волдеморту будет радость! – Гарри начал паниковать. Столько приготовлений, а они с Блэком вот уже десять минут топчутся возле дверей. И это Великий Гарри Поттер, победивший Сами-Знаете-Кого!
– Рано поддаваться упадническим настроениям, – хмуро проговорил Регулус, противореча самому себе. – И залечи руку – раздражает.
– Не получается, – буркнул Гарри и досадливо поморщился. – Кровь не останавливается.
– Чары вампиризма вокруг дома, – с живым интересом констатировал Блэк, обращаясь, похоже, к самому себе. – Тёмный Лорд весьма изощрён. Я бы ещё парализующее наложил и паразитирующее добавил для верности.
– Слава Мерлину, Волдеморту недостаёт твоей изобретательности, – устало произнёс Поттер и вытер руку о штанину. Лечить раны Гарри так и не научился. Гермиона говорила, что он и с надкусанным заусенцем не справится.
– Ладно, поссориться мы всегда успеем, если в этом будет необходимость. Надо осмотреться. Придется сделать так, – сказал Блэк. – Я обойду дом справа, ты – слева. Если ничего не найдём – вернёмся сюда. Договорились? Увидишь что-нибудь странное…
– Что-то ещё более странное? – невесело улыбнулся Гарри.
Регулус слабо усмехнулся в ответ.
– Сигналь.
Поттер согласно мотнул головой.
Блэк скрылся за шероховатыми угловыми камнями. Его шаги какое-то время доносились до слуха Поттера, потом стихли. Гарри отступил к ограде и смерил недовольным взглядом площадку перед домом, затем прошёлся перед фасадом. Взад и вперёд, взад и вперёд.
Купол из сомкнувшихся ветвей над головой делал пространство вокруг похожим на огромную звериную клетку. И, видимо, не зря. Внутри – за неровными стенами – таилось чудовище, во всяком случае, Гарри именно так называл про себя кусочек души Тома Реддла, запечатанный в кольце.
Интуиция подсказывала, что проникнуть внутрь надо через главный вход. Но как? Все окна закрыты. Стёкла на месте. Попытаться разбить?
Поттер взмахнул палочкой и выкрикнул:
– Депульсо!
Раздался дребезжащий звук. На стропила посыпались блестящие осколки. Гарри возликовал, но радость от удачи улетучилась в один миг. На месте лопнувшего стекла первого этажа уже красовалось новенькое. Вот тебе раз!
Но Дамблдор как-то прошёл, миновал это препятствие.
Эта мысль немного успокоила Гарри.
– И что теперь? – пробурчал Поттер себе под нос. – Бомбарда?
Он снова поднялся на крыльцо. Может быть, Регулус прав – стоит осмотреть здание со всех сторон.
А кровь всё текла и текла.
В голове Гарри шла кипучая деятельность. Ни одно заклинание не казалось ему подходящим.
Апперио!
Фините!
Конфинго!
Редукто!
Он попробовал даже «Диссендиум» – пароль, открывающий горб Одноглазой ведьмы на третьем этаже. Безрезультатно. Поттера стало обуревать отчаяние, хуже всего, ему начало казаться, будто ветви деревьев, переплетённые сложным узором, опускались всё ниже и ниже, как будто собирались сомкнуться окончательно, почуяв его кровь. Гарри пришло в голову, что он лишь мошка – маленькая и назойливая мошкара в цветке-мухоловке. В груди медленно нарастал ужас.
– Проклятье! Открывайся! – рявкнул Поттер, потеряв всякое терпение. Ему надо войти. Это важно, если он не хочет быть раздавленным. Его голос прозвучал в абсолютной тишине пронзительно и неестественно. «Возможно, Регулус попал в точку, сам того не ведая? – в смятении пронеслось в мыслях Гарри. – Этот дом изматывает меня как паразит, который поселился в груди и давит на сердце, давит, давит…»
– Открывайся! – повторил он и ударил по двери кулаком. – Сейчас же!
Дверь дрогнула под ударом.
Змея встрепенулась, в мгновение ока обвила руку Гарри и вцепилась в плечо, прокусив ткань плаща и футболку.
Поттер закричал и дёрнулся в сторону, пытаясь схватиться за перила. Они со скрежетом надломились, и Гарри полетел вниз.
Под спиной при приземлении жалобно хрустнули осколки битого стекла, причиняя новую боль. Но она казалась незначительной по сравнению с той, что пульсировала в плече. Левая часть тела Гарри стремительно немела.
Перед глазами всё поплыло. Вокруг не было ничего, кроме пахнущего старой листвой тумана и снега, устремившегося вниз с корявых ветвей. Гарри смог увидеть небо и лимонный месяц, поплывший куда-то вдаль, он словно серп вспарывал лиловое брюхо.
