Текст книги "На том стоим (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
Жанры:
Прочая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)
– Медальон? – тихо повторил Регулус, понимая, что домовик ждёт от него поддержки. Нужно было что-то сказать ободряющее. Но чувство невероятной усталости и опустошённости не позволяли подобрать благородные слова. – Как ты вырвался? Трансгрессировал из пещеры?
Кикимер закивал.
– Тебе что-нибудь нужно? – участливо спросил Блэк. – Ещё воды?
Волна благодарности затопила растроганного домовика. Слёзы потекли по обеим сторонам его рыльца.
– Кикимер – гадкий эльф! – завыл он. – Ноет и жалуется господину, который так добр к нему-у-у-у.
– Я виноват в том, что случилось, – резко произнёс Регулус. Рассказ домовика отказывался укладываться у него в голове. Жалкое тельце эльфа сотрясалось от рыданий. Регулус хотел узнать о планах Лорда, но чувствовал, что эти знания ничего хорошего ему не принесут.
– Тёмному Лорду известно, что ты жив?
– Тёмный Лорд уплыл, оставив Кикимера умирать…
– Он не знает, – прошептал Блэк. – Не знает… Он… ошибся…
Регулус принялся лихорадочно размышлять о случившимся. Самый великий волшебник не учёл того, о чём известно ребёнку, выросшему в чистокровной семье. Магия эльфов, о которой Тёмный Лорд ничего не знает.
– Он уверен, что ты погиб, Кикимер, – тихо произнёс Блэк, – и, похоже, мы должны позаботиться, чтобы он не разуверился в этом. Ты не должен покидать особняк без разрешения. Ты будешь сидеть здесь и заботиться о моём отце. Никто кроме Блэков, слышишь, никто не должен тебя видеть какое-то время.
Кикимер проквакал что-то, рьяно кивая головой.
– Что это был за медальон? Ты сможешь его описать? На что он был похож?
На зеленоватом лице Кикимера появилась слабая улыбка. Эльф шумно утёр рыльце.
– Кикимер смог его разглядеть! – сообщил он с гордостью. – Он видел его раньше!
– Видел? – искренне изумился Регулус. – Где же?
Кикимер с громким хлопком исчез, но через пару секунд вернулся с массивной книгой «Природная знать. Родословная волшебников», раскрытой на странице с гербом Слизеринов.
– Что сказала бы госпожа? Хозяйка будет ругать Кикимера за то, что он смотрел. Это очень плохо.
«Как и посылать тебя на верную смерть», – подумал Регулус.
========== Глава пятнадцатая – «Мохнатое сердце» ==========
Каникулы близились к концу. Вернувшиеся в Хогвартс студенты неожиданно вспоминали о домашних заданиях и гурьбой искали ребят, в меньшей степени страдавших учебной амнезией.
В библиотеку всё чаще заглядывали равенкловцы, но Регулус Блэк был единственным посетителем, засиживающимся до закрытия в гордом одиночестве.
В читальном зале пахло бумагой, старой кожей, пылью и самой магией.
А книг в Хогвартсе тысячи!
Регулус привычным жестом достал свою тетрадь с заметками. Глаза вернулись к знакомым строчкам и пробежали по ним еще раз.
«Медальон Салазара Слизерина долгие годы хранился у Гонтов, единственных потомков Основателя змеиного факультета. Марволо Гонт скончался в 1926 году. Морфин Гонт отбывает пожизненное заключение в Азкабане» (секция Истории магии, пятая полка сверху).
За этими предложениями стояла длиннющая вереница прочитанных книг, но Регулусу так и не удалось узнать что-нибудь стоящее о медальоне. Похоже, он не представлял особой ценности. Магии в нём не больше, чем в том, что висел у Блэка на шее.
Правда, ещё отыскалась одна сомнительная статейка в знатно помятом «Ежедневном пророке» аж за октябрь тысяча девятьсот сорок шестого года. Регулус выделил выписку парочкой жирных подчеркиваний. «Семья Смитов крайне озабочена пропажей своих ценностей: медальона и чаши, принадлежавшим Основателям школы чародейства и волшебства Хогвартс. Пропажа обнаружилась вскоре после убийства мадам Х…»
«Это какая-то ерунда! – негодовал Регулус, яростно вычёркивая из списка просмотренные книги. – Медальон великого Салазара Слизерина не мог быть заурядным украшением для богатенькой дамочки, похожей на жабу!»
В очередной раз за последние дни Регулус прогулялся между стеллажами, выбирая литературу на вечер, а потом сел за стол в самом тёмном углу.
В соседней секции раздались осторожные шаги. Обычно в это чудесное время в библиотеке никто не появлялся, а до привычного рандеву с рассерженной мадам Пинс оставалось около получаса.
Регулус пару раз прошёлся возле книжных шкафов, прислушиваясь к странным звукам за ними, всё-таки заглянул в слабо освещённый проход и увидел гриффиндорку Медоуз. Она странно вздохнула, и тут и троллю понятно – собиралась заплакать.
«Мерлин, только не это», – взмолился Регулус. Он аккуратно отошёл назад, надеясь убраться подальше и побыстрее, но доска под его ногами имела иное мнение на этот счёт. Кардинально противоположное.
Медоуз резко вскинула голову, услышав скрип. Каждая черта Доркас выдавала крайнее замешательство, сменившееся гневом.
– Чего тебе, Блэк?! – прошипела Медоуз. – Что ты здесь делаешь?
Регулус понял, что отступать поздно, и шагнул вперёд, убирая палочку во внутренний карман мантии.
– Ищу материал для эссе по Истории магии.
– Что? – Медоуз словно не расслышала его. – Какое ещё эссе? Пришёл позлорадствовать? Посмеяться?! – возмущённо сказала она и прижала ладонь к губам.
Регулус покачал головой.
– И в мыслях не было смеяться. Я… тебя понимаю.
– Да неужели?! – вскипела Доркас, мятежно вздёрнув подбородок, и в одно мгновение подлетела к Регулусу. – Что ты можешь понимать?! Твои друзья не сгорели заживо в огне! У тебя вообще есть друзья, Блэк? Тебе хоть кто-нибудь дорог на белом свете? Это моя вина! Это я не досмотрела, отвлеклась, а надо было смотреть… Когда вспыхнуло, я уже не могла помочь Карадоку. Ты говоришь, что понимаешь. Может, посоветуешь тогда, что мне теперь делать?!
– Плакать, наверное, – пожав плечами, сказал Регулус.
Доркас посмотрела на него недоуменно.
– Это самое ужасное утешение, что я слышала. А ты дурак! – подавить рыдания не удалось, и Медоуз резко подалась вперёд, чувствуя, как слёзы превращаются в настоящий поток. Она попыталась ударить Блэка в плечо, но он легко отвёл удар. Доркас взвизгнула и… вдруг стремительным движением обняла его.
Тело Регулуса мгновенно напряглось.
– Карадок сражался до последнего и спасал… И я тоже… я была… не осталось ничего.
Метка на предплечье Регулуса ожила и стала нестерпимо стягивать кожу.
– Им пришлось… убить его. Боже… отвлеклась, смогла бы… Ты когда-нибудь жалел о чём-нибудь?
Доркас ревела. Именно ревела и прижималась к Регулусу так, словно ему было хоть какое-то дело до неё. Доркас твердила о своих друзьях и подругах и тут же жалела о сказанном. Как будто Регулус не знал, что эта девчонка одной ногой в Аврорате? Он даже видел Медоуз пару раз во время вылазок. «Раскрой глаза и посмотри кто, перед тобой!» Хотелось встряхнуть Доркас за плечи и оттолкнуть, может, хоть это привело бы Медоуз в себя.
Доркас всхлипнула, стискивая горячими пальцами края его мантии.
Регулус закрыл глаза и поморщился. Он никогда не чувствовал себя таким грязным, и дело было не в девушке, рыдающей у него на плече. Его мантия пропахла пеплом и дымом. Ему казалось, что с его пальцев на блестящий пол замка капает алая тягучая жидкость. Доркас не должна испачкаться…
Всё вокруг сделалось мерзким и нечистым. Он сам потрудился ради этого. Чистой осталась лишь его кровь.
«А это не так уж и мало. Ведь чистота крови превыше всего».
– Я реву, как Миртл, – проговорила Доркас, и все мысли разом покинули Регулуса, – реву… как… как сопливая девчонка.
«Не трогай меня!» – должен был ответить Регулус Блэк, но вместо этого коротко кивнул и даже слабо улыбнулся.
– Прости, но ты и есть девчонка.
– Неправда! Не называй меня так. Скоро я стану мракоборцем. Настоящим борцом с этими тварями! Да я уже вступила в Орден!
– Это мешает тебе быть девчонкой? – тихо спросил Регулус.
Медоуз покачала головой.
– Нет, – Доркас едва шевельнула губами. – Но девчонки слабые…
Регулус только теперь заметил на столе за ней колдоснимок. Людей на нём было много. Блэк открыл было рот, чтобы спросить: «Кто они?», но ответ нашёлся сам собой. Метка лаконично подсказала: «Враги!» Вот они все улыбаются ему с глянцевой бумаги. Выше всех полувеликан-недоумок. Рядом Грюм (его физиономию трудно не узнать), по правую руку от него сама Медоуз и один из дебильных братьев Пруэтт, за их спинами неймётся Поттеру, крутящему во все стороны своей вихрастой башкой. Глядя на него, Регулус вдруг осознал, что никого на свете не ненавидит больше. Первый ряд немного расступился, давая обзор на остальных, и Блэк увидел своего брата.
Боже, своего старшего брата.
Сириус выглядел немного нелепо в странной магловской одежде и щурился, счастливо улыбаясь в объектив. Его тоже следовало бы ненавидеть, но Регулус не мог.
«Враги! Враги! Враги!» – отдавалось в голове. Рука заболела сильнее.
Нестерпимо!
Регулус вздохнул с облегчением, когда Медоуз затихла. На минуту воцарилась тишина. Потом Доркас буквально отпрянула.
Выражение лица Медоуз изменилось, и Регулус увидел на нём привычную сосредоточенность. Всё встало на свои места.
– Если ты кому-нибудь расскажешь о том, что здесь было, я тебя убью, – хрипло пообещала Медоуз и отвела взгляд, вдруг неспособная смотреть в глаза.
– Мне никто бы и не поверил.
Медоуз слабо кивнула и зашагала прочь, даже не попрощавшись.
Регулус проводил её взглядом и устало прислонился к стеллажу.
Были ли у него друзья?
«У Блэков нет друзей, только люди, с которыми выгодно поддерживать связи». И только «семья важнее всего». Но важнее ли? Тоже самое Блэки говорят о чистоте крови.
Правил так много. Всю жизнь только и делаешь, что следуешь им. Защищай семью, чти предков, поддерживай чистоту крови, служи Тёмному Лорду. Но что, если твоя кузина выбрала в мужья грязнокровку? Его тоже нужно защищать? Он – семья? Слишком много обязательств для одного человека. Что ни делай, ошибёшься.
Регулус повернул голову и увидел забытую Доркас колдографию с членами Ордена Феникса. Нужно бы вернуть её самой Доркас или… отдать Тёмному Лорду. Тот бы щедро вознаградил Регулуса за информацию об Ордене Феникса. На этом снимке находились люди, о причастности которых к организации старого директора имелись только догадки.
Да, что ни делай, ошибёшься. Регулусу это надоело до одури.
Он смотрел на снимок и чувствовал, как душу заполняет клокочущая ненависть.
На колдографии машет рукой Поттер, улыбается Люпин, смущённо глядит МакКиннон. Враги. Люди, с которыми Сириуса Блэка связывало бесчисленное число ниточек. И ни одна из них не вела к младшему брату.
Регулус приблизился к столу, достал волшебную палочку и негромко произнёс заклинание.
– Инсендио.
*
Казалось, Регулус заглянул в каждый талмуд, пока буквы не поплыли по бумаге, а глаза не заболели. И ни слова о медальоне в треклятой пещере!
Блэк, злой на весь мир, даже не удивился, когда возле стола библиотекаря появилась Доркас. Она что-то робко спросила у Пинс, но та лишь отрицательно покачала головой. Медоуз тяжко вздохнула и оглядела читальный зал. Когда она заметила Регулуса в её глазах словно загорелись огоньки – зловещий признак. Доркас смело направилась к Блэку, подошла к его бастиону из столетних книг и бросила на стол учебник.
– Привет. Не помешаю? Слушай, ты вчера не находил здесь ничего «такого»? – спросила Доркас.
– Чего «такого»?
– То есть – ничего? – напирала Медоуз.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Прекрасно! – Доркас насупилась и заняла место на скамье напротив.
– Почему ты вернулась в школу так рано? – хмуро спросил Регулус.
– А я и не уезжала. Родители посчитали, что мне будет намного безопаснее в Хогвартсе, – буркнула Доркас.
Видимо, не один Регулус пребывал в скверном настроении.
– Ты уже написал эссе? – осведомилась Медоуз, раскрыв книгу.
– Эссе?
– То, что по Истории магии, – сухо уточнила Доркас. – Забыл?
– Точно!
– Сегодня, я так думаю, надо приниматься за дело. А то все каникулы – полная лафа. А что ты ищешь? Над чем так старательно корпишь?
– Ничего не ищу, – ответил Регулус, демонстративно уставившись в свиток с рунами. Стол вокруг Блэка был завален кусками пергамента, исписанными различными символами.
– Так уж и ничего? – Доркас перевернула обложку ближайшей книги. – «История Хогвартса». Не поздновато? Хм-м, – она взяла в руки небольшую тетрадь и быстро пролистала. – Крестраж какой-то. Что это?
– Мне приятно, что ты столь высоко оцениваешь мои познания в тёмной магии, – откликнулся Регулус, выхватив тетрадь из её рук. – Это наипорочнейшее из всех волховских измышлений.
– Исчерпывающий ответ, – едко сказала Медоуз. – Просто ты ничего и сам не знаешь.
– Я не слишком усердно искал, – произнёс уязвлённый Регулус. – И вообще, о чём тут говорить? Если это заклинание, скорее всего, оно не утверждено Министерством.
Медоуз поняла, что Блэк что-то скрывает и достала из сумки палочку. Регулус нахмурился.
– Что ты задумала?
Доркас озорно посмотрела на него и пожала плечами.
– Может, я нашла тему для эссе? Акцио, книги о крестражах!
Неподалёку раздался негромкий настойчивый стук.
– Ты это слышишь? – прошептал Регулус.
Медоуз вскочила со скамьи и побежала на источник шума – в конец библиотеки.
– Я с тобой! – засобирался Блэк, поспешно складывая вещи.
*
Книга в чёрной кожаной обложке норовила протиснуться через решётки Запретной секции.
– Что будем делать? У тебя есть пропуск? – возбуждённо зашептала Доркас, пытаясь протащить фолиант между прутьями.
Регулус оглянулся и покосился в проход – никого.
– Просрочен.
– Не верю своим ушам! Куда смотрел Слизнорт?
– Он умотал на конференцию зельеваров и до сих пор не вернулся, – прошипел Регулус и вытащил подписанную деканом карточку.
– Дай сюда! – Доркас выхватила её и дотронулась палочкой, что-то прошептав. – Теперь попробуй.
– Если это не сработает – подействуют Воющие чары, – с сомнением сказал Блэк.
– Не трусь, а пробуй!
Регулус приложил пропуск к замку, выполненному в виде головы кабана, туда, где выпячивало блестящее медное рыло. Блэк отчетливо услышал, как Медоуз затаила дыхание. Она явно не была обеспокоена. Наоборот, следила за его действиями с интересом.
– Формально мы ничего не нарушаем, – сообщила Доркас, махнув рукой. – Я всего лишь продлила его вместо Слизнорта, а книга прилетела к нам сама.
Зачарованный пропуск не подвёл. Раздался тихий щелчок. Засовы поехали в стороны. Регулус осторожно толкнул дверную створку, и она сразу же поддалась. Доркас тотчас потянулась к выпорхнувшей книге, но Блэк перехватил её руку и оттащил Медоуз назад.
– Не трогай! Это «Волхование всех презлейшее». Подумать только, в Хогвартсе держат подобное!
– Ну и что?
Регулус опешил.
– «Презлейшее» – понимаешь?
– Ты же читал.
– Я только пролистал один раз!
– И это всё? – разочарованно пробормотала Доркас, наблюдая за тем, как её спутник левитирует книгу на место, даже не открыв. При этом стук не прекратился – шумело явно не «Волхование», а что-то другое в недрах зала.
– Ну… скажем так: если хочешь сохранить слух, – Регулус повёл плечами, – то да.
– Но я умираю от любопытства, – сказала Доркас, как только дверки за ними закрылись. – Кстати, мы вошли в Запретную секцию, – Медоуз огляделась, чтобы проверить – нет ли поблизости Пинс.
– Пустяки. Может, мы найдём что-нибудь ещё, – совершенно спокойно ответил Блэк и двинулся вглубь секции, надеясь отыскать что-то и о медальоне.
– Я знала, что ты так скажешь! – просияла Медоуз.
Теперь вокруг них воцарился полумрак. Одинокий светильник горел лишь у входа.
– Люмос! – негромко произнёс Регулус. Голубой шар, пронизывая светом плавающие в воздухе пылинки, заскользил между шкафами, отбрасывающими на пол массивные тени.
На небольшой скамье возле секции «Самого древнего волшебства» тяжело подпрыгивал массивный том. Некоторые книги в Запретной секции буквально приковывались к скамьям, чтобы ученики не могли их унести. Многие фолианты были единственными в волшебном мире.
Регулус подошёл к книге, которая при прикосновении сразу же успокоилась и, раскрывшись, улеглась на удерживающие её цепи. Блэк перевернул обложку, аккуратно заложив палец на открытой странице.
– «Изнанка магии. Злые чары».
– Кажется, ты прав, – произнесла Доркас. – Крестраж – дремучая тёмная магия. О чём там написано? Я половины не понимаю. Тут везде латынь!
– О Герпо Омерзительном, который вывел василисков, – Регулус указал на портрет старика с кривым посохом в руках и дочитал надпись в самом низу страницы: – создал крестраж, расколол душу и стал властен над смертью.
Чародей на иллюстрации криво заулыбался. Будто знал нечто особенное, недоступное больше никому.
– Впервые слышу подобное. Кто он такой?
– Никакой тайны тут нет, – напрягая память, проговорил Регулус и после паузы добавил: – Герпо – колдун-змееуст. Годы его жизни не сыщутся ни в одном учебнике, потому что ходили слухи, он раскрыл секрет бессмертия. Неплохо звучит, не находишь? Герпо прожил более пяти сотен лет, а потом просто исчез. Кто знает, может, он и сейчас бродит среди нас? Этот волшебник стал неуязвимым.
– Неуязвимым? – Доркас насмешливо изогнула брови. – Это вздор! Тоже самое сейчас говорят о Волдеморте. И этот Герпо, похоже, такой же бесчеловечный мерзавец.
Регулус проигнорировал выпад в сторону Тёмного Лорда и вернулся к прикованному тому. К сожалению, больше о крестраже ничего не говорилось.
– С чего ты взяла, что Герпо был таким?
– Я даже и не знаю, – протянула Медоуз, напустив задумчивый вид. – Может, потому что он ОМЕРЗИТЕЛЬНЫЙ? Или из-за того, что расколол душу. Как это вообще понимать?
– Так ты считаешь, что это невозможно? – глухо спросил Регулус, пропустив вопрос мимо ушей. – Обрести бессмертие?
– Что? – скептично произнесла Доркас. – Бессмертие? Мне и в голову такое не приходило. Это сюжет для детских сказочек. Постой, – она усмехнулась. – Только не говори мне, что ты веришь? Да вот же, – Медоуз достала из перекинутой через плечо школьной сумки какую-то книгу и продемонстрировала Регулусу его же «Сборник сказок барда Бидля». – Собиралась тебе вернуть, – поджав губы, добавила Медоуз. – «Мохнатое сердце» – самая неприятная сказка из всего сборника. Её главный герой талантливый тёмный маг…
«В детстве это была моя любимая история», – рассеянно заметил Регулус, он не мог думать ни о чём другом кроме крестража и раскола души. Возможно, выросшая в магловской среде Доркас и не в курсе, что это значит, но Регулус Блэк хорошо представлял то, о чём идёт речь. Душа раскалывается при совершении убийства. Оставалось сложить два и два: похоже, крестраж способен дать…
–…который захотел стать неуязвимым. Только с другой целью. Сам посуди, много общего, – Медоуз замахала рукой, призывая подойти поближе. – Эй! Посвети мне!
– Не вижу ничего общего, – Регулус подошёл ближе и высоко поднял палочку. Над головой Медоуз образовался островок света.
Доркас открыла «Сказки барда Бидля» и стала читать таким тоном, будто от этого мнение Блэка должно было кардинально измениться.
– Жил-был на свете молодой талантливый чародей. Заметил он однажды, что все его друзья, когда влюбляются, сразу глупеют, и решил, что с ним такого не случится. Он обратился к Тёмным искусствам, чтобы стать неуязвимым для всех проявлений любви… Так, это опускаем за малосодержательностью… – пробормотала Медоуз. – Вот! Пришло время отцу и матери чародея умереть. Сын не оплакивал стариков, наоборот – считал их кончину благом. Оставшись единоличным хозяином замка, он поместил величайшее свое сокровище в самое глубокое подземелье и зажил без забот. Чародей не сомневался, что все завидуют ему. Велика же была его злоба, когда он однажды нечаянно услышал, как двое лакеев болтали о своем хозяине. Один из них жалел чародея – никто его не любит. Второй насмехался. Разговоры слуг жестоко ранили гордость чародея.
Он тут же решил непременно жениться, и не на ком-нибудь, а на самой лучшей из девушек. И случилось так, что на другой же день именно такая девушка приехала погостить к родным, что жили по соседству. Она была искусной волшебницей. При виде её несравненной красоты у всякого трепетало сердце – у всякого, кроме одного. Сердце чародея ровным счетом ничего не чувствовало.
Во время пира девушка сидела рядом с чародеем, а он нашептывал ей нежности и прекрасные слова, которые вычитал у поэтов, сам не понимая их истинного смысла.
Девушка слушала в растерянности и, в конце концов, сказала ему, что не верит его прекрасным словам. Если бы она только могла знать, что у него действительно есть сердце! Чародей улыбнулся ей и повёл невесту в самое глубокое подземелье, где хранилось его величайшее сокровище. Там, в зачарованном хрустальном ларце, было заперто живое сердце чародея.
Давным-давно утратив связь с глазами, ушами и пальцами, это одинокое сердце не могло поддаться очарованию красоты, дивного голоса или шелковистой кожи. Увидев его, девушка ужаснулась, потому что за долгие годы сердце чародея исказилось, сморщилось и обросло длинной чёрной шерстью…
– Странный выбор, мисс Медоуз, для чтения в школьной библиотеке.
Регулус и Доркас обернулись. Из полумрака чинно выплыла фигура Альбуса Дамблдора в развевающихся тёмно-синих одеждах, украшенных сияющими звёздами. Подмышкой директор держал пузатую книгу. Блэк никогда такую не видел и смог разобрать лишь начало названия: «Тайны наите…»
– Добрый вечер, профессор! – звенящим голосом воскликнула Доркас.
Проницательные синие глаза директора школы остановились на сборнике сказок в её руках.
– Добрый, – сказал с улыбкой Дамблдор. – Мистер Бидль написал очень хорошие сказки для маленьких волшебников и волшебниц. Кто бы мог подумать, что сегодня я, по чистой случайности свернув в библиотеку в поисках «Сонника чародея», найду вас в компании мистера Блэка за их чтением?
– Кто бы мог подумать, сэр, – обличающим тоном произнес Регулус. – Совершенно случайно – «Сонник чародея» вряд ли может находиться в Запретной секции.
– Гм… – Дамблдор улыбнулся шире и погладил бороду. – Справедливое замечание. Признаюсь, я потревожил вас не по своей воле. Моя книга, – директор красноречиво указал на зажатый подмышкой том, – долгие годы мирно лежала у меня в шкафу в кабинете, но несколько минут назад прямо на моих глазах взлетела с полки и стала биться о дверь. Я, разумеется, не мог не выпустить её на прогулку по замку. Кто же знал, что дорога приведёт меня сюда? Я полагаю, иногда книги начинают скучать и тянутся к себе подобным.
Дамблдор поправил очки, съехавшие на кончик вздёрнутого носа.
– Нужно найти ей собеседницу. Вот тут мне и вспомнился один занятный сон, и я подумал о «Соннике чародея». Вы не знаете, Регулус, к чему может сниться нападение зубастой герани?
Дамблдор так и светился от счастья, а под его взглядом оставаться надолго было просто невыносимо. Казалось, директор видит всё – и душу, и сердце, и чёрную метку на предплечье, скрытую рукавом форменной рубашки.
– Нет, сэр, – холодно сказал Регулус.
– Вам помочь? Я быстро найду «Сонник», – всполошилась Доркас, укоризненно ткнув Блэка в бок.
– Нет, нет! Не буду отвлекать вас от чтения. Признаться, я за всю свою жизнь не читал ничего более увлекательного, чем «Сборник сказок барда Бидля».
– Вы не шутите? – поразилась Медоуз. – Вы, наверняка, столько всего изучили, столько повидали.
Дамблдор рассмеялся.
– Могу по секрету сообщить вам, юная леди, – директор заговорщицки подмигнул, – нет более увлекательного занятия, чем чтение добрых детских сказок. Я предпочитаю «Сказку о трёх братьях». Удивлён вашим выбором.
– Почему это? – мрачно спросил Регулус, тщетно пытаясь разглядеть название книги Дамблдора.
– «Мохнатое сердце» выделяется из других сказок. В остальных историях торжествует добро, но не в этой. Здесь речь идет об одном из самых сильных соблазнов магии, хотя о нём не принято говорить вслух.
– О неуязвимости? – затаив дыхание, спросила Доркас.
– Верно! Молодой чародей решил, что влюбленность может помешать ему. Любовь – это чудо! Дар! Но в его глазах – унизительная слабость, заставляющая сердце и душу мучиться, но страдать для человека так же естественно, как дышать. Чародей идёт на самое худшее, – печально сказал Дамблдор.
– Он прибегает к тёмной магии, – нетерпеливо сказала Медоуз.
– Не в этом дело, – покачал головой Регулус.
– Как это не в этом, Блэк? – возмутилась Доркас.
Дамблдор поднял брови и чрезвычайно пристально взглянул на Регулуса.
– Не хотите ли объяснить, молодой человек? – сказал Дамблдор с приглашающим жестом.
– Тёмная магия лишь набор заклинаний, которые Министерство причисляет к таковым, наиболее тяжелые караются волшебным законодательством, – произнес Регулус. Ему показалось, что Дамблдор пытается проникнуть в его сознание, используя легилеменцию. «Нет, старик, не выйдет. Беллатриса и время – хорошие учителя», – злорадно подумал Блэк.
– Ценное замечание. И справедливое.
– Вы же сказали, что чародей совершает самое худшее, – непонимающе произнесла Доркас.
– Тёмная магия сама по себе не столь опасна, – сказал Дамблдор будничным тоном, хотя в его глазах что-то изменилось, как будто свет погас. – Опасны последствия её использования. Чародей с помощью самых страшных заклинаний разделяет то, что разделять не следует. Как верно подметил мой коллега Адальберт Уоффлинг: «Кто вмешивается в глубочайшие тайны мироздания, должен быть готов к последствиям самого опасного свойства». И точно – как ни печально, молодой чародей со временем перестаёт быть человеком, мисс Медоуз. Его часть – его сердце, заключённое в далёком тайнике и тщательно охраняемое, живёт собственной жизнью и обрастает непробиваемой шерстью. Это цена стремлениям к бессмертию и неуязвимости. Если вы начнёте использовать настолько тёмные заклинания – обратного пути уже не будет. Магия изуродует не только тело, но и душу.
Наступила пауза. Доркас старательно обдумывала слова профессора Дамблдора. Регулус упорно вглядывался в лиловую обложку загадочной книги, пока директор не одёрнул рукав звёздной мантии, прикрыв её струящейся тканью.
– Что-то я увлёкся, молодые люди. Хм-м, время позднее, – Дамблдор коснулся мочки уха. – А вас, мисс, хочу поздравить. Модифицированное заклинание изменения почерка другого человека очень впечатляет! Только не говорите о сегодняшем успехе профессору Слизнорту. Гораций расстроится, ведь он считает, что уж его подпись надёжно защищена.
Доркас залилась краской.
– Вы не сердитесь? – тихо спросила Медоуз.
– За то, что вы умны и талантливы? Разумеется, нет! О-о! Советую вам покинуть этот зал. Мадам Пинс направляется сюда, чтобы всех нас выпроводить из библиотеки, – Дамблдор ни с того ни с сего ободряюще улыбнулся и удалился в темноту коридора, так и не спросив, что делали его ученики в Запретной секции Хогвартса.
Он вполголоса забормотал себе под нос:
– Жили-были трое братьев, и вот однажды отправились они путешествовать…
*
Закутанный в белые плащи Запретный лес высился на горизонте, а между ним и стадионом стелился морозный туман. Снег валил всё сильнее, и вскоре разноцветных башенок, раскрашенных в цвета факультетов, не стало видно вовсе.
Только-только вернувшийся Маркус прогуливался у замёрзшего озера под руку с русоволосой девушкой в тёплом пальто.
Регулус наблюдал за приятелем из окна промозглой совятни. Уже две минуты как Гловер держал протянутую лапу, ожидая, когда хозяин соизволит привязать к ней письмо, но тот лишь рассеянно всматривался вдаль. Филин затеребил рукав его пальто, возмущённый такой невнимательностью.
– Прости, – Регулус погладил Гловеру перья. – Я задумался.
Крестраж.
Это слово постоянно вертелось в голове. Регулус написал отцу, надеясь, что уж Орион Блэк что-нибудь да знает об этом. Письмо лежало рядом, и Гловер постоянно поглядывал на него янтарными глазами.
Крестраж.
Это что-то важное!
Ведь ради крестража директор лично спустился в библиотеку.
Вот бы достать книгу Дамблдора, заглянуть в неё хоть на минуту. Конечно, эксцентричный директор солгал, она не вылетела бы из его кабинета просто так. Книга полетела сама, потому что в ней упоминается крестраж. А старик просто не смог совладать с любопытством, захотел узнать, кому понадобились «Тайны наите…» (что бы там не было написано дальше). Директор три дня подряд не появлялся на обеде в Большом зале, и Регулус был уверен, что Дамблдор полностью занят делами Ордена. О его причастности к нему не догадывался только тролль с щебёнкой вместо мозгов. А тут Дамблдор пришёл сам!
Нужно добраться до книги! Найти способ проникнуть в кабинет за горгульей!
Может, хоть эта загадка окажется решаемой.
«Он создал крестраж, расколол душу и стал властен над смертью».
Но как? Как такое возможно? Эти мысли, не давая покоя, крутились в голове…
В совятню влетела маленькая бумажная птичка и приземлилась рядом с Гловером. Филин возмущённо уставился на неё, ещё трепыхающуюся, и яростно придавил лапой, намереваясь склевать нахалку.
– Как некрасиво, – укорил птицу Регулус. Блэк легко стукнул Гловера по клюву, и филин, недовольно растопырив крылья, убрал когти, позволив хозяину забрать бумажку.
Регулус развернул замершие листы.
«Мистеру Регулусу А. Блэку.
Вы приглашены на очередное факультативное занятие по курсу Алхимии. Оно состоится завтра, и проведёт его лично Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор в своём кабинете.
Мне представилась возможность ему ассистировать. Свои возражения и предложения можно представить в любое время сегодня и завтра до двух часов дня, на которые предварительно и назначено занятие.
Прошу не опаздывать.
Г. Э. Ф. Слизнорт
P.S.: Там же состоится чествование».
Чтобы убедиться, что глаза ему не врут, Регулус трижды перечитал послание декана.
Что за чествование – его не интересовало.
Но и возражений точно не было. Он попадёт в кабинет директора. Осталось придумать только одно – как достать книгу.
Блэк улыбнулся.
– Прости, дружище, – сказал Регулус, с загоревшимися глазами взглянув на Гловера. – У меня появилась идея получше.
*
В Хогсмиде оказалось намного холоднее, чем на территории замка. К тому времени, когда Регулус, пряча голову в воротник, достиг Главной улицы, на его плечах выросли целые сугробы, а снег и не думал прекращаться. В воздухе пахло зимой: свежестью, еловыми иголками и шишками, бодрящим подогретым глинтвейном. Дыхание людей мешалось, струясь в воздухе парком.
Аккуратные домики деревни обзавелись белыми шапками и походили на игрушечные. На дверях красовались венки из остролиста, украшенные свечками и цветами из золотой фольги.
Под ногами хрустел снег. На Главной улице возле огромной ледяной горы собрались дети. Ребята перекидывались взрывающимися снежками. На тротуаре неподалёку расположилась семья снеговиков.
Было бы славно посидеть в теплом зале паба «Три метлы», где сегодня раздавали бесплатное сливочное пиво, но у Регулуса было одно важное дело, и Блэк твердил себе, что ни холод, ни ветер его не остановят.
