Текст книги "На том стоим (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
Жанры:
Прочая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)
Нужно было скорее уходить. Грейнджер сделала несколько шагов вперёд и вдруг угодила ногой в дыру. Гермиона вытянула руку, чтобы не упасть, и упёрлась в грудь Регулуса.
– Нервишки, мисс Грейнджер? Успокойся, – сердито отозвался он.
– Я провалилась, – с упавшим сердцем прошептала Гермиона, приняв безуспешную попытку вырваться. – Здесь ложная ступенька Невилла!
– Кого?
– Неважно! Вытащи меня отсюда!
– Потрясающе! Интересно, каким образом? У вас с Гарри один лимит везения на двоих?
За гобеленом отчётливо раздались шаги завхоза.
– Я знаю, вы здесь! Ты слышала, миссис Норрис? Нарушители где-то рядом!
У Грейнджер потемнело в глазах. Сейчас Филч откинет гобелен с волшебницей…
Гермиона зажмурилась, а когда открыла глаза, то поняла, что может различить силуэт Регулуса, опустившегося возле неё на одно колено и осматривающего ловушку. Тонкая полоска оранжевого света, берущая начало от щёлки между гобеленом и стеной замка, протянулась по нижним ступеням лестницы до края пальто Блэка.
И тут просвет начал медленно таять – Филч удалялся. Площадку заполняла темнота.
– Я кое-что придумал, – прошептал Регулус, не замечая, в отличие от Гермионы, как со стороны гобелена на них уставились два глаза-фонаря. Грейнджер пихнула его в плечо.
Светящиеся глаза всё приближались. Что-то тёплое задело лодыжку Гермионы – кошка смотрителя подкралась совсем близко. Раздалось странное мурлыканье, сменившееся звуком удаляющихся мягких лап. Нижняя часть гобелена приподнялась, и в проёме мелькнул кошачий хвост.
– Она просто ушла? – не поверив своим глазам, спросила Гермиона.
– Да.
– Почему?
– Я везунчик? – предположил Блэк.
– Ну конечно. Признавайся, что ты с ней сделал?
– Всего лишь погладил её и позволил обнюхать пальцы, – сообщил Регулус, осторожно наступив на край проваленной по центру ступеньки, и задумчиво добавил: – Очевидно, от меня вкусно пахнет.
– Очевидно, – саркастично проговорила Гермиона, – пирожками с кухни.
Регулус, к её удивлению, не отреагировал на шпильку.
– Обхвати меня за шею, – серьёзно сказал он.
– Это ещё зачем?
– Ты хочешь стоять здесь до утра? Я не против, но Гарри удар хватит от волнения. Я обещал ему доставить тебя обратно целой и невредимой. Хорошо, он хотя бы не потребовал дать Непреложный обет.
Гермиона почувствовала руки Регулуса на талии и оказалась тесно прижатой к нему. Ей показалось, что, стоит закрыть глаза, и она услышит плеск волн, набегающих на скалы, ведь так ясно ощутила запах соли, северного моря и… едва уловимый аромат карамели. Мерлин, от Регулуса, в самом деле, вкусно пахло.
Регулус переступил пару раз, а потом резко надавил на плиту, ступенька рванула вверх, заставив Грейнджер подскочить на месте и сдавленно ахнуть. Конечно, случись это днём, никто бы и не услышал, но ночью этот вскрик показался Гермионе громче вопля упыря, живущего на чердаке «Норы».
Филч резко отдёрнул гобелен.
– Попались!
*
– Неплохой улов, миссис Норрис, – торжествовал завхоз. Настроение у него было просто замечательное. Филч ковылял к своему кабинету с удивительной скоростью, мечтая заполнить парочку бланков на нарушителей порядка в школьных коридорах. Даже фонарь в его руке как-то особенно бодро подпрыгивал в такт быстрым мелким шажкам.
Блэк и Грейнджер смиренно шли впереди завхоза. Рядом с Регулусом семенила не менее довольная, чем её хозяин, миссис Норрис. Время от времени она фыркала и раздувала ноздри.
Гермиона чувствовала себя отвратительно. Надо же было угодить в лапы к Филчу в такой ответственный момент. С другой стороны, завхоз мог оказаться полезен, вернее, не он сам, а одна вещь, находящаяся в его кабинете.
Гермиона успела навести заклинание на фонарь, и теперь огонёк за стеклянными стенками был едва виден, поэтому хорошенько рассмотреть лица задержанных учеников сквибу никак не удавалось.
– Шевелитесь, шевелитесь, – ворчал он. – Топайте дальше, уже недалеко осталось.
– Сейчас, – прошептал Блэк, тронув Гермиону за локоть. Она посмотрела на Регулуса и увидела в его руке палочку.
– О нет! Даже не думай. Мне нужно попасть в его кабинет.
– Зачем?
Гермиона прижала палец к губам и покосилась на кошку, неотступно следующую рядом.
– Зачем? – повторил Регулус ещё настойчивее. – Опять ваша игра в молчанку!
– …потом проверить Часовую башню, – самозабвенно распинался Филч, – там собираются самые отъявленные прохиндеи, а с вами, голубчики, мы быстро разберёмся. Так и запишем – обжимались ночью в нише.
– Неправда! – возразила Гермиона. Изображённые на полотнах люди вытянули шеи и посмотрели на неё ещё пристальнее, чем раньше.
– Правда, правда, – живо отреагировал Регулус и с упрёком взглянул на Грейнджер. Теперь-то он отыграется по полной. – И не один раз.
Гермиона покраснела до корней волос и с трудом заставила себя промолчать.
– Замечательно! – злорадно захихикал Филч, тряся дряблыми щеками. – Ещё несколько часов отработок вам обеспечены! Какое непотребство посреди школьного коридора!
– Вот, к сожалению, до непотребства чуть-чуть не дошло. Вы слишком рано ввалились в нишу.
Тут уж Гермиона не могла притвориться глухой.
– Что ты такое говоришь? – возмущённо процедила она. – Не было ничего такого.
– А за то, что ты всё отрицаешь, – пророкотал Филч, потрясая пальцем, – я добавлю ещё пару часов штрафных работ!
Завхоз открыл дверь своего кабинета и пропустил Гермиону с Регулусом внутрь, затем прошествовал к своему столу, заваленному бумагами, и начал в них копаться. Найдя необходимое, Филч посмотрел на задержанных учеников, но его глаза вдруг заслезились, мешая увидеть лица.
– Ещё и простуду подхватил, – проворчал Аргус себе под нос. Он обмакнул перо в чернильницу и разгладил чистый бланк.
– Имена.
– Эван Розье, – выдал Регулус, вспомнив друга-ловеласа, – и Дейзи Хукам.
Гермиона с удивлением уставилась на него.
– Почему вы не носите отличительные знаки своего факультета? Ещё одно нарушение школьного устава!
Блэк равнодушно пожал плечами, спрятав руки за спину.
– Проступок, – Филч просмаковал это слово и с противной улыбочкой начал медленно выводить его в графе бланка. – Да что ж такое?
Его веки налились тяжестью. Он протёр уголки выцветших глаз концом пропахшего нафталином шарфа. Стало только хуже. Буквы поплыли по пергаменту.
– Прос-ту-пок, – повторил завхоз, ткнув в кое-как выписанное слово кончиком пера для ориентира.
– Обжимались в нише, – великодушно напомнил Регулус.
Гермиона шлёпнула его по плечу.
– Но это звучит весьма вульгарно, вы не находите? – исправился он. – Напишите, что мы придавались сладострастию за гобеленом.
Филч часто-часто заморгал, уже мало что понимая. Ему вдруг нестерпимо захотелось спать.
– Сладо-чего? – переспросил он.
– Сладких снов, – дружелюбно сказал Регулус, подойдя к нему и осторожно выудив перо из его расслабленных пальцев. – Отдыхайте, мы никуда не уйдём, пока вы не проснётесь.
– Точно? – зевая, пробормотал Филч.
– Ну конечно.
Гермиона издала полное скепсиса фырканье, и Регулус бросил на неё убийственный взгляд.
– А потом вы пойдёте в Часовую башню и поймаете всех прохиндеев, как и собирались, – Блэк ловко подсунул под щёку склонившегося над столом завхоза кипу докладных на Пивза. – И Дамблдор разрешит вам подвесить их за лодыжки под потолком. Вы уже слышите эти чудесные крики, эти мольбы о пощаде?
На последней фразе Филч блаженно прикрыл глаза и засопел.
– Финальный штрих, – сказал Блэк, указав палочкой, которую до этого прятал за спиной, на кошку. Миссис Норрис глухо мяукнула, забралась на лежанку и свернулась калачиком.
– Когда ты успел наложить на него сонное заклинание? – спросила Гермиона, осторожно приблизившись к похрапывающему завхозу. – Да так незаметно.
– Похоже, кто-то был слишком занят, представляя те самые непотребства.
Гермиона едва не опрокинула чернильницу на нос завхоза.
– Я имею в виду Филча, – со всей серьезностью глядя на девушку, произнёс Блэк. – Неужели я нарушил школьное правило? Напал на должностное лицо. О да, я вижу, тебя распирает сказать мне какую-нибудь грубость.
– А ты этого и добиваешься?
– Когда ты злишься, хотя бы говоришь правду.
Грейнджер прошла мимо Регулуса с самым оскорблённым видом, на какой только была способна, и увидела заваленную астрономическими картами тумбочку, на верхнем ящике которой была табличка с надписью «Конфисковано, очень опасно».
Гермиона так обрадовалась, что забыла о своём раздражении. Перед ней было именно то, что она хотела, ради чего шла сюда, терпела брюзжание завхоза и шутки обиженного Блэка.
– Регулус, готов ли ты поклясться, что замышляешь только шалость? – тихо спросила она, доставая из ящика пергамент, на котором выступили зелёные чернила.
*
Они остановились напротив громадного гобелена с изображением Варнавы Вздрюченного, которому пришло в голову обучать троллей танцу.
Регулус с сомнением занял место возле Гермионы, бросившей последний взгляд на Карту Мародёров, и они дружно зашагали от вазы, стоящей у самого края гобелена, до подоконника, потом назад. Гермиона впервые почувствовала себя глупо, проделывая эти нехитрые действия. Раньше ей даже в голову не приходило, как это выглядит со стороны. Она даже удивилась, когда в стене проступили контуры огромной полированной двери, потому что думала совсем не о секретном зале.
Выручай-комната, ещё не сгоревшая в Адском огне, представляла собой удивительное зрелище. Чего здесь только не было: нагромождение больших кованых сундуков, позабытые учебники, недописанные дневники, контрабанда из магазина приколов – сокровенные тайны многих детских душ…
Однажды Гарри назвал это маленьким городом посреди замка, и Гермиона была с ним полностью согласна. У этого импровизированного города даже было своё освещение – над грудами барахла парили китайские фонарики, время от времени робко вспыхивающие изнутри.
Одни вещи бережно сложены, словно хозяева намеревались за ними вернуться. Другие – брошены в спешке. И даже всем эльфам Хогвартса не разложить в этом хранилище всё по местам.
– Интересно, а Том Реддл, – задумчиво произнесла Гермиона, – что чувствовал этот мальчик-сирота, когда был здесь? Значил ли волшебный замок для него хоть что-то?
– Он выбрал это место для частички своей души, – сказал Блэк.
– Проявление человечности?
– Только… неужели он не подумал, что сюда может войти любой?
Гермиона слабо улыбнулась. Такой же вопрос, стоя на том же самом месте, когда-то задал Рон. Милый добрый Рон, так непохожий на Регулуса Блэка, ни характером, ни внешностью.
– Он считал себя особенным, – ответила Грейнджер и задумалась: «Что-то же заставило Регулуса стать Пожирателем смерти. Видимо, он тоже считал Волдеморта великим, необычным, достойным преклонения. А ведь у Блэка на руке Чёрная метка. Её принимают добровольно».
Уродливое чучело тролля сложно было не заметить. От него шесть шагов направо, пройти мимо граммофона, карябающего заезженную пластинку. Поворот налево – Исчезательного шкафа ещё нет – вместо него гнездо пикси.
– Диадема должна быть где-то здесь! Это что-то вроде венца…
– Эй! – воскликнул Регулус. – Я надеюсь, ты не собралась объяснять мне, что из себя представляет диадема? Знаешь, сколько их у моей матери?
– Не все знают, что это такое, – надувшись, прошептала Грейнджер и отвернулась. – Рон вот не знал.
– Тем более, кажется, я её уже нашёл…
*
Щит с лёгким скрежетом по мраморному полу отъехал в сторону, и Гермиона заглянула внутрь открывшегося хода.
– Спускаемся? – неуверенно прошептала она, надеясь услышать что-нибудь ободряющее. Регулус не мог её подвести, он должен был сказать что-то, заставить её рассмеяться или разозлиться. Но он упорно молчал, отсутствующе глядя куда-то в сторону и думая о чём-то своём.
Резкая перемена произошла в Выручай-комнате, когда нашлась диадема.
Между ними словно встал кто-то третий. Незримая и враждебно настроенная тень, одинаково ненавидящая как Регулуса, так и Гермиону. Если Грейнджер ощущала эту невидимую силу слабо, глухим далёким отзвуком, то Блэк переживал ярко и остро. Частичка души Волдеморта словно чуяла измену и направила всю ярость на предателя. Регулус сжимал ноющее запястье и не выпускал из руки волшебную палочку.
Диадема лежала в сумке рядом со свёрнутой Картой Мародёров, и удивительная тяжесть крестража заставляла Грейнджер постоянно поправлять лямку, впивающуюся в плечо.
Они прошли, как показалось Грейнджер, шагов тридцать. Идти приходилось медленно, внимательно осматривая пол. Часть прибора могла лежать прямо здесь – почти у входа.
Через минуту пришлось остановиться: под ногой, которую Гермиона занесла вперёд, была пустота. Ступеней дальше не наблюдалось – только обрыв и склон, таящий головокружительно крутые повороты.
– Ты собираешься прыгать туда? – мрачно спросил Регулус.
– Именно этим я намереваюсь заняться.
– Этот спуск может вести под замок или под озеро.
– Именно так. Я рада, что ты не пытаешься меня отговорить.
– Я же вижу, как ты рвёшься на свидание к Гигантскому кальмару. Но я на экскурсию по трубам не подписывался.
– Может, есть другой вариант, – проговорила Грейнджер, заметив позади Регулуса небольшой торчащий из каменной кладки штырь. Она нажала на него и опустила вниз. Что-то заскрежетало, дрогнуло, хрустнуло, и проём начал заполняться небольшими ступеньками.
– Молодец, – безрадостно похвалил Блэк.
Гермиона едва заметно улыбнулась и прошла мимо него, а он всё стоял и смотрел на её удаляющуюся спину. Ему не хотелось догонять Грейнджер, не хотелось двигаться с места.
Змея на руке извивалась. Дело было не в диадеме – Лорд зачем-то вызывал Пожирателей смерти и был чрезвычайно зол. Его недовольство отдавалось в метку, и от неприятных ощущений не удавалось избавиться.
А ещё этот дурацкий прибор, то ли хроноворот, то ли ещё что-то… Лучше высказаться со всей прямотой, признаться хотя бы самому себе – Регулус надеялся, что Гермиона ничего не найдёт. Они с Гарри останутся здесь. Это малодушно и низко, даже хуже, но…
– Мерлин, ты, правда, так боишься кальмара? – донеслось снизу.
Регулус хищно сузил глаза.
Гермиона подождала, пока он догонит её, и испытала странную волну радости, когда их шаги сравнялись в ритме.
– Вы, мисс, принадлежите к числу редкостных хитрюг, – сказал Регулус с недовольством. – Вынуждаете делать то, что вам хочется.
Чем глубже они спускались, тем быстрее улетучивался оптимистичный настрой Гермионы. Теперь она видела многочисленные ответвления от основного пути – рукава в другие трубы. Даже если осколок маховика скользнул в один из этих туннелей, призвать его было невозможно. Грейнджер не знала, как называется то, что она собиралась найти.
Ход закончился, и Гермиона увидела знакомый пол, заваленный скелетами мелких грызунов. Она могла сколько угодно стоять и глядеть на мелкие косточки и черепки, но это бессмысленно.
У неё не было ни шанса заполучить вторую часть артефакта. Стоило, наконец, признать это.
– Там впереди продолжение туннеля, – заметил Регулус.
– Да, путь ведёт к пабу Розмерты, – произнесла Гермиона, а в висках болезненно застучало:
«Не домой. Не домой!»
========== Глава тридцать первая – Бродяга выходит на след ==========
Сириус Блэк знал цену дружбы.
Это поддержка в самые страшные минуты, ошпаривающий жар Огневиски после хорошей драки, шумные застолья и прогулки под тусклым светом ночного светила.
Полнолуние.
Для кого-то это ничего не значащее событие, но только не для троих ребят, с младших курсов знающих тайну робкого мальчика с печальными глазами.
И хотя Лунатик вечно жаловался, что Мародёры носятся с ним, как суматошные лепреконы с горшком золота, его благодарность нельзя было измерить ничем, ведь невозможно оценить преданность, любовь или дружбу.
Сириус сам не знал, чего хотел: то ли окунуться с головой в хлопоты Джеймса, то ли помогать Питеру с каким-то редким заклинанием, то ли повыть на луну вместе с Ремусом. Пасмурное настроение последнего особенно не вязалось с излучающим оптимизм Поттером. Груз ответственности, который Люпин, кажется, носил с собой в кармане, не позволял жить полной жизнью. Всё что могли сделать друзья – попытаться этот груз облегчить. Будучи школьниками, они приходили в заброшенную хижину, которую и назвать-то так можно было лишь с большой натяжкой – на деле это двухэтажное строение со страшным кавардаком внутри.
Блэк испытывал жгучую ненависть к Визжащей хижине, и имя этой ненависти – Северус Снейп. Он едва не убил этого подонка. И как?! Руками своего друга. Почему идиот Нюниус его только послушал?
Из-за чувства вины перед Ремусом в последний учебный год Сириус стал часто вызываться для подготовки дома к ночной «лунной отсидке», хотя раньше ребята всегда тянули жребий.
После школы Лунатик поселился в небольшой квартире недалеко от «Дырявого котла», и помогать ему стало труднее. Бывало, Ремус подолгу не выходил на связь, скрываясь где-то в лесах во время полнолуния, а потом появлялся измотанный и помятый.
Смотреть на него и пытаться подобрать приободряющие слова становилось всё сложнее.
Сириус знал, он не мастак в задушевных разговорах, но в этот раз твёрдо решил посидеть с другом за стаканом отменного джина. Питер и Джеймс, разумеется, не могли не прийти.
Лунатик ещё больше похудел и сравнялся цветом кожи со своим невзрачным стареньким свитером. Блэк жадно всматривался в лицо Люпина и понимал: ещё одной потери он не переживёт. Друзья – всё, что у него осталось, и терять их Сириус не собирался.
Всё началось с их примирительной посиделки в баре, а закончилось тем, что Сириус Блэк вышел оттуда шафером Джеймса Поттера, искренне уверенный, что со жребием что-то было нечисто.
Сохатый тонко чувствовал, когда Бродягу стоило поддержать, отвлечь или развлечь. Сириус понимал это и подсознательно был благодарен.
Может, через недельку другую он и проникнется этой предпраздничной чепухой… тем более до свадьбы ещё… в общем, как до луны на метле. Что взять с Поттера, который хотел отвлечь друга от дурных мыслей?
Только толку-то?
Разве что Лунатик не устоял под напором остальных Мародёров и сдался: во время следующего полнолуния, до которого оставалось почти ничего, они, как в старые добрые времена, решили отсидеться вчетвером в кособокой развалине на хогсмидовском отшибе. А уж потом подыщут Ремусу постоянное место получше.
Не изменив сложившейся традиции, Сириус вызвался подготовить Визжащую хижину, посмотреть что да как.
Вот уже восьмой год все старались держаться подальше от этого места, отчасти получившего свою зловещую репутацию благодаря жутким слухам, посеянным Мародёрами ещё на третьем курсе.
Сириус свернул в сторону заброшенного сада. Снег жалобно заскрипел под ногами. Какое же отвратительное место: гнилые пни, голые вязы и обгоревшие колья забора…
Блэк сбил носком сапога снежную шапку с одного из колышков, торчащих посреди дороги, и остановился.
Со стороны деревни к Визжащей хижине приближались две фигуры.
Вот тебе и зловещая репутация!
Сириус кинулся к стволу вяза, мигом выхватив волшебную палочку. После промывки мозгов, что день ото дня устраивал в штаб-квартире Ордена Грюм, твердивший о повышенной осторожности, Блэк был готов к самому худшему.
Люди приближались. Голоса были радостными. Один женский, второй мужской.
Блэк быстро перевёл дыхание.
Всего-навсего влюблённая парочка, задержавшаяся на ночь в деревне. Сириус и сам не раз провожал девчонку. И не одну. Да только откуда этим двоим знать о лазе под Гремучей Ивой? А если нет – зачем ещё идти к хижине? Не на свидание же в эту дыру? Или у парня на почве влюблённости совсем туго с мозгами и воображением? Бывает. Наверное, надо за него порадоваться.
«Хреново это – так и не найти себе любовь, – подумал Сириус на полном серьёзе. – Не какую-нибудь восторгающуюся дурочку, а настоящую девушку, рядом с которой можно просто помолчать и всё равно чувствовать себя самым нужным. Да разве такого счастья дождёшься? Не всем везёт как Джиму. Девушки вообще крайне трудны в понимании. Взять ту же Медоуз».
Сириус и не подозревал, что в ней есть такая нежность и отзывчивость, учитывая, что Доркас его до бешенства доводила на каждом собрании.
Невидимая рука потянула Сириуса к хижине следом за парочкой, и в его груди заворочалось страстное желание хоть на ком-то оторваться – даже на этих двоих, намеревающихся занять стратегически важную точку.
«А нечего туда шляться, – злорадно решил Блэк. – Захотели острых ощущений от посещения дома с привидениями – ну что ж… получите, мигом вылетите наружу и понесётесь в Хогвартс, сверкая пятками, прямо в руки к желчному завхозу».
Сириус неслышно выскользнул из-за дерева и, обернувшись большим чёрным псом, засеменил к дому.
Странное дело, чем больше он смотрел на парня, тем сильнее его начинало что-то тревожить. Теперь уже и смех молодого человека казался невозможно знакомым.
Блэк так увлёкся своими рассуждениями, что не заметил торчащий из земли колышек и споткнулся. Со скоростью снитча Бродяга метнулся в кусты. С потревоженных веток на морду посыпался снег.
Голоса сразу смолкли, Сириус выругался про себя.
Он выждал немного и осторожно выглянул из укрытия, чтобы через мгновение изумлённо замереть с открытым ртом.
Его брат, живой и здоровый, стоял возле Визжащей хижины и всматривался в тень, отбрасываемую вязами, сплётшимися корнями у самой изгороди.
Регулус опустил волшебную палочку и передёрнул плечами, как обычно делал в большом раздражении. Он что-то сказал своей спутнице, и они зашли в дом.
Сириус с усилием стряхнул оцепенение, не сводя взгляда с двери, за которой только что исчез его брат. Брат! В мозгу звенело громогласное: «Он жив!» и «Какого Мордреда здесь происходит?!»
Сириус превратился в человека, выпрямился и, утопая в сугробах по щиколотки, помчался к крыльцу. О да, теперь он видел. Через окна второго этажа Визжащей хижины едва-едва пробивался свет, а на тропе перед домом остались следы. Значит, всё происходящее не сонный бред, а Регулус – не привидение.
Но что за напасть! Сколько бы Сириус не перебирал ногами, ближе к двери подойти не мог. Стопы сами разворачивались и устремлялись в сторону от входа. Блэк понял, что к дому ему так просто не подобраться. Кто-то очень постарался, чтобы не допустить вторжения незваных гостей внутрь. Но, как это часто бывало, невозможно предусмотреть всё. Сириус вновь обернулся в собаку и, к собственной безграничной радости, смог переступить незримую черту обороны хижины. Он подлетел к окну, опёрся лапами на выпирающие доски рамы и заглянул через щёлочку внутрь, тщетно прислушиваясь к передвижениям из комнаты в комнату.
Бродяга ткнулся носом в стекло, когда зажёгся свет, и завилял хвостом от напряжения.
Регулус скинул мантию и провёл рукой по волосам. Видно, он устал, но на его лице цвела задорная улыбка. Он что-то говорил, а девушка с пышными каштановыми волосами отвечала, прижимая к груди сумку. За дурацкими досками не было видно, что торчало оттуда.
Сириус совершенно не понимал, что происходит. Почему его брат здесь? Кто эта девчонка рядом с ним? Почему на доме столько заклинаний? А как же гобелен? Родовая магия ошиблась? Или её целенаправленно обманули?
Внезапно девушка подняла голову и, судя по всему, что-то прокричала, потом повернулась к Регулусу, сказала ему что-то и ринулась на второй этаж.
Сириус гавкнул, надеясь, что брат обернётся.
Так и произошло.
Регулус прищурился, силясь разглядеть источник шума за окнами, а, когда ему это удалось, с удивлением махнул рукой, будто говоря бродячему псу: «Проваливай!»
Сириус скрипнул зубами и побежал прочь от окна.
*
Когда улицы спящей деревни остались позади, Регулус обнаружил, что Дезиллюминационные чары, наложенные им ещё в подсобке бара Розмерты, начали ослабевать – из пустоты стала появляться фигура Грейнджер.
– А говорил, что хватит до самого порога хижины, – сказала Гермиона и с гордостью продолжила: – Вот мои чары ещё держатся. Тебя не видно.
– Может, я сделал это специально?
– Ну конечно…
– Я тебя вижу, а ты меня нет. Кто из нас в более выигрышном положении? – проговорил Регулус.
– Ну и что? Я всё равно могу тебя найти. Тем более некоторые характерные черты уже можно различить, – объявила Гермиона.
– Какие черты? – удивился Блэк. Регулус опустил взгляд и ничего не увидел, затем помахал рукой перед лицом. – Ты меня обманываешь!
Гермиона шагнула к нему.
– Чувствуешь? – она провела рукой по его груди, будто видела, несмотря на заклинание. – Я знаю, где ты. И скажу, что улыбка у тебя, как у Чеширского кота.
Регулус резко вдохнул морозный воздух.
– Кого? – спросил он чуть хрипловатым, будто простуженным голосом.
– Кота, – мягко повторила Гермиона. – Знаешь, это персонаж одной сказки, он умеет становиться невидимым так, что видна лишь его улыбка. Как было у тебя сейчас… – она замолчала, жалея, что не может взять слова обратно, и склонила голову набок. Силуэт Регулуса прорисовывался всё чётче. Блэк больше не улыбался. Его глаза потемнели и смотрели на неё со странным выражением.
Гермиона отступила на шаг, когда Блэк почти неуловимо качнулся вперёд, и чары невидимости пали с него окончательно.
Регулус стиснул пальцы в кулак.
У Грейнджер вырвался короткий сдавленный смешок.
– Ничего особенного, – сказала она, избегая смотреть на него. – Детская сказка, что с неё взять… Гарри, наверняка, места себе не находит, ждёт нас, волнуется. Давай поторопимся.
Блэк не ответил и, обойдя девушку, увеличил скорость. Теперь Гермионе приходилось шагать ещё быстрее, чтобы не отстать. В какой-то момент он уловил её сбившееся дыхание и пошёл медленнее.
– У нас в хижине… – задумчиво заговорила Гермиона, – …висит картина с книзлом. Она почему-то не двигается. Знаешь, кого мне напоминает этот кот? Моего питомца – Живоглота. Я по нему тоскую.
– Что за дурацкое имя? – недовольно спросил Регулус.
– И ничего не дурацкое!
– Дай-ка угадаю, – он возвёл к небу глаза. – Он тоже был рыжим. Эдакий хитрый котяра со скверным характером.
– С чего ты взял, что у него был скверный характер?
– Просто все домашние животные похожи на своих хозяев, – ответил Блэк, не придумав ничего более удачного.
Гермиона зачерпнула горсть снега, но Регулус обернулся и перехватил её руку раньше, чем она хорошенько замахнулась.
– Знаешь, что? Может, хватит дразнить меня? Лучше не надо, – пригрозил он, и Гермиона растерялась, пытаясь понять, о чём именно он говорит.
Регулус отпустил её и сказал гораздо мягче:
– Всех Блэков буквально с младенчества учат боевому метанию снежков, я превращу тебя в снеговика, ты и оглянуться не успеешь. Сириус был отличным учителем.
Гермиона вздохнула с облегчением. Непонятное вязкое чувство, поселившееся в груди, постепенно исчезало, на его место приходило успокоение. Блэк повеселел, а разговоры перетекли в привычное русло.
Время от времени Регулус и Гермиона переглядывались, чтобы обменяться беглыми улыбками или поделиться впечатлениями о прошедшей ночи, а потом и о давно минувших днях. Они пожаловались друг другу на Пивза, сорвавшего несколько стратегически важных операций, вспомнили экзамены и уроки. Регулус с удовольствием принялся рассуждать о первых полётах на метле, на что Гермиона только поморщилась, а когда речь зашла о Хагриде, пришла очередь кривиться Блэку.
– Из него вышел отличный преподаватель! – погрешив против истины, воскликнула Гермиона в защиту друга. – Столько редких животных никто нам не показывал!
– Когда это скучечерви и личинки соплохвостов стали редкими животными? – с сарказмом спросил Регулус.
– Я имела в виду совсем другое, – Гермиона вспомнила о гиппогрифе, целый год прожившем на площади Гриммо, и усмехнулась. – Ладно, не будем спорить. Ты вообще любишь животных? У тебя есть кто-то, сова, например?
– Филин, – сказал Регулус. – Нам не разрешали заводить никого, кроме почтовых птиц. Другое дело, наш дядя. Он обожал самых разных тварей, но больше всего крупов. Это такая огромная псина с раздвоенным хвостом. Видела когда-нибудь взрослого крупа?
Гермиона отрицательно покачала головой.
– Я помню, хотя был совсем маленьким, однажды мы приехали в дом деда ради очередного бессмысленного торжества: я, Сириус, кузины… Родители занялись подготовкой, ну там всякими гирляндами, фуршетами, а нас отправили учить дурацкий танец. В тот день приехал дядя Альфард и привёз с собой нового питомца для охоты – огромного крупа. Всем страшно хотелось посмотреть на него, особенно Сириусу. Он обожает собак, знаешь, потискать их, поноситься с ними и всякое такое. Когда занятие закончилось, мы высыпали во двор. Собака была просто огромной! И звали её подходяще – Бестия.
– Ну что – удалось вам повеселиться?
– О да, – с какой-то досадой ответил Регулус. – Хотя я боялся этой твари до смерти.
– Тогда почему же ты…
– Пошёл к ней? – он стряхнул снег с капюшона. – Потому что с псом хотел играть Сириус, а я хотел играть с братом.
Регулус замолчал, и Гермиона не могла подобрать необходимые слова. К тому времени они вошли в заброшенный сад, окружающий Визжащую хижину со всех сторон. Через окна второго этажа едва различимо проглядывал свет, значит, Гарри не сомкнул глаз, ожидая их возвращения.
– О нет, погоди! – резко остановившись, сказал Регулус. – Нам надо срочно вернуться в Хогвартс.
– Боже, зачем?!
– Я забыл оставить дражайшему Лорду записку, – с наигранной досадой произнёс Блэк и расхохотался.
Гермиона потрясённо уставилась на него, не зная, что и говорить, и неожиданно для себя рассмеялась вместе с ним. Она испытывала удивительное наслаждение, услышав его смех. У неё кружилась голова, а колени почему-то подгибались. Все переживания, страхи и тревоги потускнели, утратили свою остроту. Ей неожиданно пришло в голову, что, если она начнёт падать, Регулус обязательно её поддержит, поймает и притянет к себе, как несколько минут назад в замке.
Вдруг раздался странный звук, похожий на шлепок от упавшей шапки снега.
Блэк выхватил палочку и окинул взглядом сад.
– Здесь никого нет, – прошептала Грейнджер. – Никто в здравом уме не подойдёт к хижине.
– Стоит опасаться тех, кто находится не в здравом, – сказал Регулус.
*
Гермиона всё говорила и говорила, а Гарри слушал её и вертел в руках диадему. Казалось, он частью души вместе с Гермионой пробирался через кухню, прятался от Филча за гобеленом (на этом месте подруга почему-то запнулась и самую чуточку покраснела), открывал Выручай-комнату. Но другая его половина оставалась безразличной к звучащим словам, сосредоточив всё внимание на крестраже.
Металл был холодным, и от прикосновения на нём оставались влажные следы. Поттер провёл пальцем по ободку с надписью «Ума палата – дороже злата» и почувствовал исходящую от украшения опасность. Так же было с медальоном. Наверняка, и Гермиона это ощутила, когда нашла диадему.
