Текст книги "На том стоим (СИ)"

Автор книги: -Edelweiss-

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

Гарри понял, что Гермиона знает. Она поняла всё сразу. Он тоже понял, едва увидев эту вещь – нож, который через несколько лет окажется в его руках. Блэк сам подарит этот волшебный предмет своему крестнику.

– Это всеотпирающий нож! – с гордостью сказал Сириус. – Вы говорили, что не вошли в дом, в котором лежит крестраж. Ну вот! – он красочно всплеснул руками, торжественно указав на шкатулку. – Всё это время с вами просто не было меня. Теперь мы можем попробовать проникнуть внутрь дома ещё раз.

Регулус коснулся серебряной рукоятки.

– Это ведь его дядя приобрёл в Непале несколько лет назад?

– Да! Он может отпереть всё на свете, – заверил Сириус.

Но Гарри знал, это неправда, и сильно сомневался, что нож сработает в Литтл-Хэнглтоне.

– Можно? – попросил Поттер и взял у Регулуса нож. Последний раз он видел его лезвие оплавившимся и скрюченным, а сейчас оно было цело и невредимо.

«Я уже и не надеялся подержать его в руках», – подумал Гарри, ощущая, как подрагивают пальцы.

Странно, но вид ножа напоминал ему о чём-то. О чём-то… неприятном?

– Тут ещё одно углубление, – заметила Гермиона, осмотрев шкатулку.

– Верно, – сухо сказал Сириус. – Здесь должен храниться серебряный кинжал. Несколько лет тому назад дядя подарил его нашей кузине…

В голове Поттера загудело от понимания и внезапно нахлынувшей ярости. Одно имя завертелось у него на языке.

«Конечно, конечно, конечно… Добби! Всё одно к одному… Точно такую же блестящую рукоятку я держал в руке, когда вынимал лезвие из груди своего друга, убитого Беллатрисой Лестрейндж!»

Гарри ненавидел эту женщину, её заливистый смех, смоляные кудри и блестящие безумством глаза. Он так ясно представил её образ, страшную ночь в поместье Малфоев, умоляющий взгляд домового эльфа, его друга, что буквально ощутил боль, заслонившую ему дневной свет.

– Гарри!

Он почти не слышал и не видел Гермиону.

«Беллатриса ещё на свободе. Не так далёк тот час, когда она явится к родителям Невилла, будет пытать их, мучить. А сколько ещё человек убьёт?»

Гермиона осторожно вытянула нож из пальцев Гарри и легко потрепала его по плечу. Он перевёл удивлённый взгляд на неё и Блэков. Они выглядели встревоженными.

Поттер не хотел, чтобы его считали ненормальным.

Только не Сириус.

Нет, он решил ничего не говорить Гермионе. Но если ему встретится эта женщина, он её остановит, он сделает всё, что потребуется.

Беллатриса Лестрейндж больше не убьёт никого из тех, кто ему дорог.

Воспоминания разъедали Гарри несколько часов подряд, и только беспечная трескотня Сириуса смогла бесследно прогнать дурные мысли из его головы.

Гарри вышел с Блэками на террасу.

Они разворошили гнездо шушер, поселившихся под скамейкой, и двинулись в сторону оранжереи. Едва переступив её порог, Сириус споткнулся и смачно выругался. Гарри уставился на злополучный предмет – уродливую подставку для зонтов, выполненную в виде ноги тролля.

– Всё время спотыкаюсь об эту штуку, – пожаловался Сириус, потирая коленку. В душе он надеялся расшевелить приунывшего из-за чего-то Гарри.

– Да? – пробормотал Поттер, не сводя глаз с подставки. В голову хлынули воспоминания об особняке на Гриммо, задорно усмехающейся Тонкс и Сириусе, не том, что находился перед Гарри и распекал многострадальный предмет мебели, а о крёстном, который беспокоился о нём, поддерживал его в школьной войне с Амбридж и Инспекционной дружиной…

– Вторая такая громадина стоит на Гриммо, – сказал Сириус замогильным голосом и подмигнул брату. – Был у нас один героический предок…

– …прапрапра… – подхватил Регулус.

– …и ещё два раза «пра»-дедушка…

– …он каким-то образом умудрился убить тролля без палочки…

– Эту легенду знает каждый уважающий себя Блэк, – величаво надулся Сириус. – Так и быть, мы посвятим тебя в наши семейные тайны.

Поттер усмехнулся – как дети малые, честное слово.

– Наш предок решил сделать из убитого тролля чучело и, чтобы гигант не протух, наложил на него какое-то мудрёное заклятие, – поведал Регулус нагнетающим тоном.

– Как это часто бывает, что-то пошло не так. Чучело рычало на весь дом, а иногда (О ужас!) шептало проходящим мимо дамам всякие скабрезности.

Регулус тяжко вздохнул, поддержав печальную интонацию брата.

– В один знаменательный день на семейном совете было принято решение незамедлительно избавиться от сего враждебно настроенного предмета интерьера, но нижнюю часть чучела – оставить и хранить для потомков. С тех пор ни один Блэк не может пройти мимо ноги тролля и не поздороваться с ней мизинцем или коленкой, – с абсолютной тоской закончил рассказ Сириус.

– Это… это здорово, – сказал Гарри.

– Здорово? – переспросил Сириус с видом великомученика. – То, что я спотыкался каждый божий день об эту дрянь?

– Да нет, не это, – Поттер чуть замялся, не зная, как объяснить свои чувства. – Хорошо, когда есть вот такие семейные «предания».

– О-о, – глубокомысленно изрекли Блэки, переглянувшись.

– У нас таких преданий выше крыши, – проговорил Сириус, закатив глаза. – Наш дед, например, живая энциклопедия самых пафосных историй о нашем исключительном семействе.

Гарри улыбнулся и поднял голову, глядя на высокие своды, балки и бирюзовые стёкла, составляющие крышу.

Такой оранжерее могла бы позавидовать даже профессор Стебль, а уж Невилл… Да его бы удар хватил от счастья, будь Лонгботтом сейчас здесь. Нет! Гарри не хотел представлять никого на своём месте.

Повсюду выглядывали цветы, названия которых Поттер всё равно не помнил. Он узнал мандрагору и голубые цветы моли – мадам Помфри часто заваривала из них чай, когда Гарри лежал в Больничном крыле. Что ни говори – он был там частым гостем.

Пахло в оранжерее так, что у Гарри кружилась голова. Он пьянел от одного запаха. Что-то едва уловимое повело его к кустарнику, листья которого шевелились даже без ветра. Между зеленью притаились белые бутоны, словно тронутые изморозью.

Сириус улыбнулся во весь рот, заметив, куда поспешил Гарри. Блэк склонился над кустом и жадно раздул ноздри.

– М-м… пахнет кексом под сахарной пудрой, хвоей рождественского дерева и… – Сириус мечтательно возвёл глаза к потолку и несколько раз цокнул языком, словно смакуя что-то, – …жареной курочкой.

– Что? – опешил Поттер. – Я не чувствую курицу. Мне мерещится запах краски для мётел и м-мыла… – Поттер резко замолчал, и его уши смешно покраснели.

– Какое-какое мыло? – загорелся Сириус. – А, главное, чьё?

– Земляничное, – выдавил Гарри, сделав вид, что не услышал второй вопрос. – Что это за штука?

– Мисстер Дурсль, смею заметить, что перед вами трепетливые кустики, – насмешливо сказал Сириус. – Их цветы входят в состав Амортенции, позволяя ей пахнуть для каждого по-своему, в зависимости от того, какие запахи нравятся, но вообще, конечно, теми, что ассоциируются с любимым человеком. Так что я тебя поздравляю! – Сириус хлопнул Поттера по плечу. – И кто же счастливая обладательница земляничного мыла? Признавайся, как зовут будущую миссис Дурсль?

– Петун… то есть Джинни! – промямлил Гарри.

– Ты уж определись, – покачав головой, посоветовал Сириус.

– Не поверю, что ты ни в кого не влюблён, – сказал Поттер. – Курица, серьёзно?

– В том то и дело, – Сириус пожал плечами и стряхнул невидимую пыль с рукава. – Я влюблён во всех – значит, ни в кого…

Гарри кивнул. Он понял. Разница была очевидна, но описать словами, в чём она заключается, практически невозможно.

– Мои пристрастия незыблемы только в области кулинарии, – изрёк Сириус.

Регулус скривился от напускного пафоса.

– Не обращай внимания, Гарри. У него бывают вспышки поэтизма.

– А я думал, между вами с Гермионой что-то есть, – тут же выдал Сириус в отместку.

– Гермиона – моя лучшая подруга, – удивлённо проговорил Поттер, – и у неё есть парень.

– Вот ка-а-ак! – протянул Сириус, метнув быстрый взгляд на брата.

– Ну, а ты что скажешь, Регулус? – спросил Поттер. – У тебя есть любимая девушка?

– Да ты что! – выпучив глаза, воскликнул Сириус. – Рег не переживёт такого удара по своей гордости. Чтобы он да втюрился в девчонку? Как нормальный человек? Переживал, вздыхал, пел ей серенады под окнами башни? Кошмар! Он сделает вид, что ничего не произошло, даже если его мечта свалится ему на голову. Рег у нас…

– Избирательный.

– Ну если это так называется, – рассмеялся Сириус. – Ещё не родилась такая девушка, чтобы мой младший брат потерял голову – ему нравится так думать. Это же Регулус Блэк – почётный член клуба «слизней» и Ч.Е.Р.В.

– Братик, заткни-ись, – с угрозой в голосе пропел Регулус.

– Или что? – азартно откликнулся Сириус. – Заколдуешь? Удиви меня.

– Ты получишь просто волшебный подзатыльник и магический пинок под задницу!

– ЧЕРВ? – недоумённо переспросил Поттер.

– Это такая идиотская ассоциация, в которой состоит мой брат, – пояснил Сириус, помрачнев. – Вот в чём не помешало бы быть избирательным. Но если уж Регулус куда влипнет, то это надолго. Он вообще любит вступать куда ни попадя, – в его голосе послышался укор. – ЧЕРВ… Разве можно придумать более дурацкое название?

– Можно, – сказал Гарри. – Например, ГАВНЭ.

– Ты это серьёзно?!

– Да, да, – смеясь, закивал Поттер. – Означает – Гражданская Ассоциация Восстановления Независимости Эльфов. Я запомнил на всю жизнь. Её основала Гермиона на четвёртом курсе.

Сириус расхохотался.

– Она хоть знает, что домовикам нравится прислуживать?

– Попробуй её переубедить, – сказал Гарри.

– С женщиной всегда можно договориться, пока она не произнесла «Авада Кедавра». И сколько же членов в этой, прости Мерлин, организации?

– Меньше, чем букв, – ответил Поттер, и они с Сириусом покатились со смеху.

– Рег, ты слышал? – схватившись за живот, еле выговорил Сириус. – Тебе надо срочно туда вступить.

– Гермиона выдаст тебе значок, – отозвался Гарри, скроив серьёзную физиономию.

– Придурки, – бросил Регулус, расправив плечи.

Последовал новый взрыв хохота.

На душе у Гарри стало гораздо легче.

Он опять обернулся к трепетливым кустикам, их веточки покачивались из стороны в сторону, будто знали, что творится на душе у Поттера.

«Нет, всё-таки я буду вознаграждён, стоит только потерпеть. Пройдёт немного времени, и я увижу своих родителей счастливыми. У них будет долгая жизнь. И я найду себе место в этом спокойном свободном мире».

– Красиво, – сказал Регулус, проследив за его взглядом, он сорвал белый бутон с куста и размял его в пальцах.

– Да.

«Джинни бы понравилось», – отметил про себя Гарри, когда до него донёсся запах размятого цветка – аромат краски для мётел, земляничного мыла и травы. Так пахло только в доме Уизли, только в одной комнате. Но Регулус, конечно, ощущал что-то другое. Поттер не стал спрашивать.

Сириус унёсся вперёд, отыскав что-то занимательное в другом конце оранжереи, и уже не слышал их.

– Послушай, Гарри, – Регулус заговорил как-то неуверенно, – ты не знаешь, что это за сказка такая, где герой… Я боюсь ошибиться… Кажется, Чеширский кот?

– Чеширский кот? – удивился Гарри. – Знаю. Это «Алиса в Стране чудес».

– Впервые слышу.

– А откуда тебе слышать? Она магловская, – пояснил Поттер. – Ты же не жил среди маглов.

Регулус посмотрел на лепестки в своей руке. Он с такой силой растирал их, что они потемнели и закрутились внутрь.

– А что? – спросил Гарри. – Это важно?

Регулус ответил то, что почувствовал:

– Нет.

*

Дверь, которую не смог вскрыть нож Сириуса, Гарри видел в Отделе Тайн в день смерти крёстного. Дамблдор считал, что за ней хранится самое великое волшебство – любовь.

Чеширский кот – отсылка к прошлой главе.

Трепетливые кустики (Дрожащая трясучка) – волшебное растение, листья которого трепещут без ветра. Раз в сто лет на кустиках появляются цветы с необычным запахом, как в Амортенции, каждый чувствует симпатичный именно ему аромат.

========== Глава тридцать третья – Волшебные браслеты ==========

Сириус постучал и, не дождавшись ответа, толкнул дверь.

Регулус притворился, что оглох и ослеп, но с каждым шагом брата, выражение недовольства на его лице становилось всё заметнее.

– Скоро полночь, – сказал Сириус, прислонившись к стене и оглядывая хаотичные груды книг на кровати. Из-за огромного количества корешков и бумаги брата было почти не видно. На тумбочке рядом стояла круглая банка, заполненная карамелью вперемешку с пустыми фантиками, а в мишени, висящей между шкафами, торчали заколдованные дротики, толкающие друг друга оперением.

Регулус любил порядок, и воцарившийся в комнате кавардак показался Сириусу необычным. Иногда он ловил себя на мысли, что вообще не узнаёт своего младшего брата. При необходимости назвать его одним словом, Бродяга окрестил бы Регулуса мечтателем, наверное, так оно и было когда-то… Раньше этого хватало, но не сейчас.

– Я страшно заинтригован, – лениво произнёс Регулус, отправляя очередной дротик почти в яблочко.

– Я обещал ребятам, что приду в Визжащую хижину.

Регулус оторвал взгляд от мишени.

– Ты специально тащил сюда свой зад, чтобы сказать мне это?

– Вот и пытайся быть после такого милым, – фыркнул Сириус. – Сэр, я не хотел показаться бесцеремонным.

– Собрался выгуливать Люпина? Не волнуйся, никто бы и не заметил твоего ночного отсутствия.

Свист. Удар. На этот раз остриё дротика вонзилось точно в цель.

Бродяга расплылся в плутовской улыбке.

– Кто-то не в духе? Та-ак, меня ты не ждал, зна-ачит, специально оставил дверь незапертой в надежде, что сюда заглянет какая-нибудь юная особа и покусится на твоё целомудрие? – Сириус алчно усмехнулся и одним ловким движением выдернул все дротики. Он чуял, что брат не без причины обложился конфетами и книжками. Так уже было на четвёртом курсе, когда Рег серьёзно запал на Эмму Ванити и стеснялся пригласить её в Хогсмид. – Например, Гермиона?

– Что? Нет!

– Гарри?

– О Господи, – пробубнил Регулус, приняв грозный вид.

Сириус закатился смехом.

– Гермиона тебе нравится, да? Да?

– У нас чисто дружеские отношения, – нехотя выдавил Регулус.

– Естественно, – Сириус плюхнулся на кровать и достал конфету из банки. Фантики пёстрыми бабочками посыпались на пол. – А я тогда самый дружелюбный человек на белом свете. И у тебя буквально на лбу написано: «дружеский интерес».

– Сейчас у тебя на лбу появится кое-что похуже, – откидываясь на подушку, посулил Регулус. Бумаги россыпью опустились на ковёр, но до них никому не было дела. – Тебе что – донимать больше некого?

– Ты ревнуешь, поэтому и закрылся здесь, скрипеть зубами да конфетки обгладывать. Колись, я же могила!

– Если бы ты был могилой, – со вздохом произнёс Регулус, – то самой шумной на кладбище.

– Согласен, – хитро прошептал Сириус. – Чур, все вечеринки упырей будут проходить на моей территории.

Несколько минут братья в молчаливой задумчивости сидели на кровати.

Сириус сжал кулак и посерьёзнел, придя к какому-то решению. Одна мысль слишком долго угнетала его.

– Дело в следующем. Иногда я пытаюсь разобраться, как ты додумался до всего этого, – Бродяга кивнул на руку брата. – Вот чего тебе не хватало?

– Кажется, я хотел изменить мир, – ответил Регулус, поспешно опустив задравшийся рукав.

Сириус поджал губы. Такой ответ его мало устраивал.

– А что заставило тебя передумать?

– Я оказался не готов к изменениям, – сказал Регулус, взлохматив волосы. – Ты когда-нибудь жалел о чём-либо? До такой степени, что это сводило с ума? Ты чувствовал, что разваливаешься изнутри, будто пол под ногами исчезает, а опереться больше не на что?

Сириус видел, что брату есть, что добавить, но не был уверен, что хотел это услышать. Он ощутил дрожь в руках, осознав, что не в состоянии понять и сотой доли того, что происходило вокруг.

– Что на тебя нашло в пещере?

– Мордред! У Гарри слишком длинный язык.

Бродяга не обратил внимания на выпад в сторону Дурсля.

– Так что? Зачем ты вызвался пить зелье? Почему не Кикимер? Его кандидатура кажется мне куда предпочтительнее.

– Не всё же тебе подвиги совершать.

– Смешно.

Сириус продолжал таращиться на Регулуса, и тот со вздохом сказал:

– Если ты полезешь ко мне, я приложу тебя Ступефаем.

– Поду-умаешь. Вот только попробуй теперь броситься ко мне на шею, – Сириус усмехнулся, но почувствовал, что усмешка вышла кривой, больше походящей на горький оскал. Он не привык стесняться своих чувств или притворяться. И зачем? Сириус почувствовал, что комок застрял в горле, и резко подался вперёд, крепко вцепившись в плечи младшего брата, притягивая его к себе, выражая то, что не в силах произнести вслух.

– Я рад, что ты жив, – тихо пробормотал Сириус. – И хотя ты редкая заноза в одном месте, ты родная заноза…

Регулус обнял его, как давно этого не делал, может, никогда, и чувства понимания и прощения за все обиды пронизали его изнутри. Они братья. Они семья. Ничего не изменилось. Как он мог подумать обратное? Как мог сомневаться?

– Ты можешь опереться на меня. Всегда, слышишь?

Регулус кивнул, он так давно не ощущал этого родства, этой связи, что с непривычки стало больно, а в глазах что-то начало щипать.

– У тебя в комнате кто-то распылил слёзовыжимательное зелье, – проворчал Сириус, отвернувшись.

– Это, наверное, Слинки переборщил с эверкленой.

– А-а-а… Каков мерзавец. Ну хоть разобрались. Вечно эти эльфы воду баламутят. Ладно, подбери сопли, Рег, не то на тебя ни одна девчонка не взглянет.

– По себе судишь? – быстро вытерев щёки, сказал Регулус.

– Ха-ха. Я отщепенец и предатель крови. Кто на меня посмотрит, нищего и несчастного?

– Я слышу маменьку?

– Иди ты… – фыркнул Сириус и, удержавшись от неуместной шутки, спросил: – Ты когда-нибудь замечал, какие странные глаза у Дурсля? Стекляшки.

– Не-а…

– Хочешь, я выведаю у Гарри имя твоего соперника? – спросил Сириус, прицеливаясь в центр мишени. – Дурсль – скрытный тип, но я кого угодно заболтаю, а потом мы найдём загадочного парня Гермионы и пригрозим превратить его в… Ну ты понял, во что-нибудь противное, чтобы она даже не посмотрела на него, и можно считать дело сделанным.

– А потом Гермиона превратит во что-нибудь противное нас, когда обо всём узнает.

Сириус хмыкнул. Его третий бросок, наконец-то, увенчался успехом, но дротик врезался так далеко от центра мишени, что впору обливаться горючими слезами.

– Так, – Бродяга обернулся к брату, – она тебе нравится или нет?

Регулус помрачнел.

– Даже не думай совать в это свой нос. Ты слишком многое вообразил. Я… я ещё не определился.

– Тебе хотелось заавадить меня, когда я помогал Гермионе со сборами?

– Я знал, что ты нарочно разнёс её книги по всей Визжащей хижине!

Сириус отмахнулся.

– Когда я брал её за руку? Помогал с мантией?

Регулус возвёл глаза к потолку.

– Мерлин, дай мне терпения! Да! Мне хотелось тебя придушить! Ты доволен?!

– Всё очевидно. Прошу заметить, я не раскрыл твои переживания в оранжерее из чувства семейной солидарности и не стал давить на тебя интеллектом при Гарри.

– Чем-чем? – криво усмехнулся Регулус. – Тебе-то откуда знать, что я чувствую, любитель курятины? У тебя с твоими кулинарными пристрастиями всё стабильно, сам сказал.

– Мой лучший друг – Поттер, – драматично объявил Сириус. – Ты даже не представляешь, сколько я наслушался любовных од в его исполнении, адресованных Эванс. Я знаю взгляд «номер пять» под кодовым именем «ревнивый олень», взгляд «номер четырнадцать» – «тоскующая жаба»… Да! Вот и этот мне знаком – сорок седьмой. Он называется: «я притворюсь василиском». Ну и с чем тут определяться?

Регулус демонстративно отвернулся к окну.

– Не в этом дело, – пробубнил он.

– О Мерлин, – изумлённо прошептал Сириус, кажется, сообразив, в чём тут подвох. – Тебя беспокоит, что ты ей не нравишься?

– Ну всё! Выметайся из моей комнаты! – уязвлённо воскликнул Регулус, практически подпрыгнув, отчего в воздух взвились многочисленные листы пергамента и перья. – Вали к своим дружкам, – он швырнул в брата подушкой. Тот, поймав её расхохотался, чем заслужил тычок под рёбра. Внезапно Сириус перевернулся и превратился в чёрного пса.

Регулус чуть не свалился с кровати от неожиданности.

Бродяга насмешливо тявкнул и, широко зевнув, потянулся.

– Показушник. Только собак в моей комнате и не хватало.

Сириус вернул себе человеческий облик и надул губы.

– А вот это было обидно, – пробурчал он с укоризной. – Ты даже не удивился.

– Твою наглую морду я ещё у хижины приметил. Ладно. Мародёры ждут. Люпин, глядишь, все когти уже сгрыз от нетерпения.

– Я ведь ничего не скажу, – посерьёзнел Сириус, – о тебе и… крестражах.

– Знаю, – кивнул Регулус. – Знаю.

*

Гермиона проснулась рано. Ей на удивление хорошо спалось на новом месте.

Она распахнула окно, машинально дёрнув кисточки тесьмы, удерживающей штору, и выглянула наружу, чтобы увидеть, как на карниз падают с крыши редкие капли.

Под окном простирался сад. Гравий сильно размыло после дождя, постоянного гостя южных графств Англии во время зимы. На дорожке, опоясывающей особняк, тут и там встречались небольшие лужицы, похожие на осколки мутного зеркала. По влажной траве быстрыми короткими прыжками пробежала трясогузка. Раздался приглушённый лай, со стороны дома отделилась тень. Повинуясь охотничьему инстинкту, Бестия кинулась за добычей. Птица взвилась в воздух и скрылась в море редеющего в первых рассветных лучах тумана.

Грейнджер легла на кровать, мечтая хорошо отдохнуть за интересным чтением, но мысли упорно возвращались в библиотеку.

Гермиона была рассержена и смущена. Можно подумать, она ему навязалась. Не хотел он, видите ли, ссориться. Надменный, уклончивый индюк! Да, Регулус согласился показать особняк, но её это не утешало.

– Раз уж ты так хочешь, – проворчала Гермиона, припоминая разговор на лестнице.

«Нужно было развернуться и уйти, – с негодованием рассуждала она, усиленно взбивая подушку. – А я-то! Я! Какой же дурочкой я выглядела в библиотеке!» – Грейнджер закрыла книгой лицо и застонала, ведь стоило ей остаться с Регулусом наедине, как она кинулась к спасительным полкам, схватила первую попавшуюся книгу и уставилась в неё.

С трудом припомнив название, Гермиона застонала снова. «История магических войн между гоблинами и колдунами».

«Спроси Блэк в тот момент имя короля гоблинов, выковавшего меч Годрика Гриффиндора, я бы не промямлила и пары звуков. Ужасно».

– Я собиралась читать, – напомнила себе Гермиона.

На этот раз ей повезло: книги подобрались одна интереснее другой. Грейнджер остановилась на «Люди, которые любят драконов». Несколько лет тому назад она поручала Гарри ознакомиться с этим увесистым томом перед Турниром.

Гермиона всё перечитывала и перечитывала страницу об использовании крови дракона, но не усваивала ни слова. Нарисованные звери метались внутри тщательно оформленных иллюстратором рамок и били хвостами, стараясь вырваться из очерченных границ.

«Как хорошо, что на глаза попались загадки сфинкса. Вряд ли Регулус большой любитель подобного».

Но и с «загадками» вышла досадная неприятность. Гермиона не могла до них достать. Боже! Блэк, наверняка, умирал со смеху, наблюдая со стороны за её неумелыми потугами. Разумеется, он не хохотал в голос, и она, чувствуя себя униженной и грациозной подстать Хагриду, была благодарна ему уже за это. Иначе бы ей ни за что не пришло в голову использовать палочку. Волшебница она или нет? А Регулус вообще мнит её чистокровной! А когда она чуть не свалила со столика гору журналов, что, судя по всему, не осталось незамеченным, он предложил ей взять книги в комнату.

«Испугался, что я что-нибудь сломаю или испорчу какой-нибудь ценный экземпляр».

Немудрено, что появление Сириуса и Гарри показалось ей спасением свыше.

– Кошмар! – заключила Грейнджер, чувствуя, что у неё горят щёки. Оставалось только выкинуть из головы маленький позор в библиотеке. Регулус, наверняка, уже забыл обо всём, и думает об этом только она.

Гермиона отложила книгу в сторону и выскользнула из спальни в коридор.

Пусто. Ничего не слышно, кроме робкого шелеста веточек морозника, украшающего потолочные балки. Листья тянулись к свету, льющемуся из окна, застеклённого синими и жёлтыми ромбами. Вдоль стен коридора высились пустые доспехи. Гермиона остановилась напротив рыцаря с забавным шлемом, забрало которого напоминало утиный клюв, и оглядела себя в зеркальном нагруднике. Она подняла и заколола волосы, надеясь, что так будет выглядеть старше и солиднее, но нескольким непослушным локонам, выбившимся из прически, удалось свести все усилия на нет. Перед Гермионой была улыбающаяся девчонка в простом свитере и джинсах. Наверное, этот дом ещё не видывал таких гостей.

Грейнджер прикрыла глаза и представила, как по галереям особняка прогуливаются высокие красивые мужчины в парадных мантиях и элегантные женщины в длинных платьях. В представлении Гермионы они ступали неслышно, поэтому ей стало немного обидно от того, что эхо её шагов звонко разносилось по галерее.

На всех дверях висели таблички, четыре были заполнены именами. Гермиона прошла мимо комнаты Гарри, расположенной по соседству.

Друг, наверняка, ещё не встал. Будить его не хотелось. Пусть выспится до возвращения старшего Блэка. Сириус ушёл из коттеджа посреди ночи. Невозможно не догадаться, куда он направился, когда на небе ярко светила полная луна.

Гермиона остановилась напротив таблички, на которой значилось имя Регулуса, и прижала ладонь к двери. Здесь не было сказано ни о каком «ясно выраженном разрешении» на то, чтобы попасть внутрь спальни. Несколько секунд Гермиона боролась с искушением, чтобы постучать, в конце концов, она часто будила мальчишек раньше, но этот случай – особенный.

Когда она вошла в столовую, Слинки, до этого момента хозяйничавший над тарелками, вытянулся в струнку.

– Доброе утро, – поздоровалась Гермиона.

Эльф с интересом поглядел на неё и щёлкнул пальцами. Обитый бархатом стул заскользил навстречу девушке.

– Мисс тоже желает перекусить?

– Тоже?

– Господин Регулус уже позавтракал, – доложил Слинки, протягивая поднос с пирожным, щедро политым шоколадной глазурью, – и отправился в сад.

– Вот как… – Гермиона села и бросила взгляд на окно, за которым просматривалась терраса. Отдельные капли шлёпали по дощатому полу, стекали по балкам стропил и падали на тёмную хвою можжевельника.

– Сегодня не очень хорошая погода, мисс.

– А в каком настроении был господин Регулус? – спросила Гермиона, взяв угощение. Она не могла объяснить себе, почему это волновало, просто жаждала узнать о Блэке больше. Какой чай он пьёт. Какой цвет любит. Какие книги ему по душе. Она понимала, что никогда не решится задать эти вопросы, как и постучаться в его комнату.

– В отличном! – пропищал домовик. – Мистер Блэк съел три пирожных, похвалил Слинки за вкусный завтрак, отдал много новых указаний, как и подобает волшебнику его рода. Хозяин Сириус тоже вчера хвалил Слинки, но почему-то ничего не приказал, наверное, он остался разочарован.

– О нет, конечно! – поспешила утешить домовика Гермиона. – Ты всё замечательно устроил, а пирожные, – она откусила кусочек бисквита и изобразила восторг, – объедение! Сириусу просто не хочется прибавлять тебе работы. Он всем доволен.

– Правда? – потупился Слинки. – Мисс очень добра. Слинки не должен такого говорить, но он скажет, – эльф быстро оглянулся по сторонам. – Кикимер – домовик юного мистера Блэка – недолюбливает мисс Гермиону. Он был здесь, приходил к господину Регулусу, чтобы отдать какую-то тетрадку, и нашёптывал ему нехорошие вещи.

– Обо мне? – поразилась Гермиона.

Слинки яростно закивал, так что его уши затрепетали, как паруса, а ложечка начала жалобно позвякивать о стенки чашки у него в руках.

– Что же он сказал?

– Слинки не будет повторять! Нет! Нет! Господин Регулус очень разозлился на старого Кикимера и прогнал его. Слинки видел, как Кикимер разрыдался.

Гермиона нахмурилась. Скорее всего, Кикимер принёс крестраж. Но почему же Блэк так разозлился? Что мог наговорить ему домовик? Всё это очень странно.

Грейнджер быстро покончила с чаем и вышла из дома.

Словно ниоткуда появилась Бестия – стрелой выскочила из-за угла и с истерическим лаем бросилась навстречу Грейнджер. Шерсть на голове крупа была мокрой, кажется, эта собака облазила все кусты в поисках несчастной трясогузки.

Гермиона подняла с земли прутик и кинула Бестии, та подхватила его в зубы и деловито засеменила в сторону аккуратного одноэтажного строения с блестящей от влаги крышей.

Девушка направилась за ней по садовой дорожке, усеянной прошлогодними листьями и, подойдя ближе к дому, увидела, что за его стёклами скрывается переплетение лиан и причудливых ветвей.

Регулус сидел на сухих ступенях крыльца, но быстро поднялся, когда увидел Гермиону.

– Привет, – сказал он, живо спрятав что-то белое в карман. – Что ты здесь делаешь? Простудишься ведь и станешь ворчлива, как мой дедушка – очень любопытный старичок.

Собака привстала на задние лапы, пытаясь дотянуться до лица Блэка.

– О нет, Бестия, к тебе это не относится, я не стану с тобой играть.

– Разве ты не будешь обо мне заботиться? – усмехнулась Гермиона, погладив обиженному крупу уши. – Я выходила тебя буквально за пару дней, Блэк. На третий ты уже поспешил к Нарциссе.

– Ах, послушать тебя, так этот дивный мир битком набит филантропами. Но, кажется, мы уже выяснили, что я не отношусь к людям, обременённым чувством благодарности, – заметил Регулус и неожиданно объявил: – Нарцисса достала дневник.

– Это Кикимер принёс его? – осторожно спросила Гермиона.

Блэк тихо застонал.

– Силы небесные, домовики – вот главные сплетники на свете. И, разумеется, тебе уже доложили, какое зверство я учинил с утра пораньше – довёл несчастного Кикимера до слёз.

– Так это правда?

– Да. И он заслужил.

По тону Блэка Грейнджер поняла, что эту тему лучше не развивать.

Регулус всё-таки уступил Бестии, взял ветку и швырнул её вперёд. Собака понеслась за ней.

– Теперь не отвяжешься, – проворчал он, спустившись с крыльца. – У неё с Сириусом много общего, включая внешнее сходство.

– Когда ты догадался? – спросила Гермиона, последовав за ним к дому.

Блэк одарил её ухмылкой.

– О чём? Что мой брат – анимаг? Большой лохматый пёс, похожий на грима? Или что его зовут Бродяга?

Грейнджер промолчала. Она обвела взглядом сад. Наверняка, в тёплое время года здесь было безумно красиво, но сейчас всё казалось серым, едва разбавленным зеленью. Скукоженные сорвавшиеся листья плавали в лужах под ногами, кое-где встречались отсыревшие медно-красные коробочки каштанов.

– Мне нужно придумать, как сделать качественную копию дневника для Малфоя, – недовольно сказал Регулус. – Я уже давно ломаю над этим голову. Чары трансфигурации не продержатся дольше пары недель. И Гарри не знает, чем помочь.

– Гарри?

– Ага, я сразу же показал ему дневник, чтобы удостовериться, что это тот самый.

– Копия всё равно не может быть вечной, – задумчиво произнесла Гермиона, – но есть кое-какие способы продлить ей жизнь. Например, – Грейнджер ощутила тёплую волну самодовольства: пусть она и не чистокровная волшебница, у неё нет галереи с доспехами рыцарей и платьев с пышными юбками, зато она прочитала больше, чем Гарри, Регулус и Сириус вместе взятые, – с помощью драконьей крови – восьмой способ использования!

Назад к карточке книги "На том стоим (СИ)"