Текст книги "Право на вседозволенность (СИ)"

Автор книги: Дэй Лекса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Опасаясь обморока, он уложил ее на кровать и стал звонить своему давнему знакомому, отставному военному хирургу. Он коротко обрисовал ему ситуацию и попросил как можно быстрее приехать в университетский городок. В ожидании его приезда Эндрю присел на постель Юлианы и снова попросил:

– Милая, не скрывай имя того подонка-насильника, что терроризирует тебя. Просто скажи кто он, и ему не поздоровится!

Его речь прервал громкий истеричный смех:

– Нет никакого насильника! И я не нуждаюсь в вашей помощи! Я со всем могу справиться сама!

– Хорошо. Не хочешь моей помощи – не надо! Но то, что ты задумала, никуда не годится! Этот мерзавец убил твою подругу, довел до самоубийства тебя... Глупо доставлять такое удовольствие своему мучителю, кто бы он ни был! – Герцогиня рванулась, пытаясь встать с постели, но Нортон ее удержал. – Юлиана, прошу тебя, не вырывайся, не трать силы понапрасну, я все равно не дам тебе встать! Просто полежи до приезда врача, я ведь больше ни о чем тебя не прошу!

Сил сопротивляться не было, и девушка обмякла, мечтая сейчас только об одном – чтобы он поскорее ушел, и тогда можно будет повторить попытку уйти из жизни. Но только не дома. Надо уйти в заброшенную часть парка, когда стемнеет – там ее до утра никто не найдет, – и завершить начатое.

А если он не уйдет, испугалась она? Вдруг решит присматривать за ней? Надо придумать способ избавиться от него!

– Ты ведь очень умная, Юлиана, – увещевал ее Нортон. – Я бы на твоем месте нашел способ заставить твоего мучителя заплатить за все, а не убивать себя!

– Это невозможно, – отвернувшись от него, горько ответила она. Лучше разглядывать, как кровь пропитывает повязку на ее руке. Вот проступившая капля расползается по ткани причудливым узором, прорисовывая канву красным цветом. А теперь и остальные волокна окрасились в насыщенный темно-алый оттенок. Завораживающее зрелище... И убаюкивающее к тому же. Так бы смотреть и смотреть, пока не уснешь навсегда. А спать хочется все сильнее. Почему он не замолчит, и не даст ей уснуть?

Глядя как у нее начинают слипаться глаза, Эндрю заговорил еще громче, боясь, что если она уснет, то может больше не проснуться.

– Говоришь, невозможно? Пусть так! Но ты же не всегда будешь слабой девочкой! Скоро ты станешь могущественным инкатором и сможешь заставить платить по счетам всех, кто принес тебе боль!

"К сожалению, не всех..."– мысленно ответила она и попыталась сменить тему.

– Вы призываете меня к мести. А как же прощение?

– К дьяволу прощение! – с жаром вокликнул Эндрю. – Заставь подонка умыться кровавыми слезами! Я знаю, ты сможешь, потому что ты сильная! Ты просто обязана заставить эту планомерно изводящую тебя тварь вынудить заплатить за все! Почему ты не попросила помощи у учителя, Юлиана? Ты ведь мне обещала! Если ты настолько его боишься, то я это сделаю за тебя! Знай, после того, как врач окажет тебе помощь, я пойду в полицию и расскажу обо всем, что здесь произошло!

По коже герцогини пробежал мороз. Сколько лишнего она ему наговорила, пока была в истерике! Надо срочно исправляться!

– Почему вы решили, что я не сдержала обещания? Я рассказала инкатору обо всем, описала преступника, и он сразу же предпринял меры, чтобы его поймали в самом ближайшем будущем. Даже решетки мне на окна приказал приварить, чтобы обезопасить меня, – впервые в жизни убедительно соврала она.

– Правда? – облегченно вздохнул Нортон. – Но тогда почему ты решила убить себя?

А теперь что ему наплести? Вспомнив о своих кошмарных снах, Юлиана решила все свалить на них.

– Ко мне постоянно приходят призраки убитых и угрожают забрать к себе всех, кто мне дорог. Это невероятно пугает меня! Я не могу ни спать, ни есть. Они мерещатся мне всюду! Это так страшно! Даже в зеркалах я вижу не себя, а их! Я больше не могу так жить! Не хочу так жить...

Кажется, получилось в меру шаблонно и мелодраматично, подумала она. Как в сопливых фильмах, где несчастная героиня не выдерживает обрушившихся на нее ударов судьбы и в порыве отчаяния пытается лишить себя жизни. А когда главный герой ее спасает, то она, рыдая у него на груди, всегда выдает подобную тираду.

Насчет того, что у нее самой очень много общего с этой пресловутой героиней, Юлиана заморачиваться не стала. Главное, что Нортон ей поверил.

Он облегченно вздохнул:

– Я уж думал, что... Впрочем, не имеет значения. Должно быть я ошибся!

– Никакой полиции, прошу вас! Карминский все сделает сам. Вы ведь понимаете, что полиция не сравнится с ним в эффективности? К тому же поднимется очередной скандал вокруг моего имени, а для меня это недопустимо!

Эндрю сконфуженно кивнул, потом налил в стакан воды и протянул ей:

– Простите, герцогиня. Я так разволновался, что на время забыл кто вы. Вы теряете кровь, выпейте хоть воды.

Беспрекословно выполнив его просьбу, Юлиана снова попросила его уйти.

– И не надейтесь. Я пробуду с вами до утра! – ошарашил ее он.

– Вы с ума сошли?! Хотите погубить мою репутацию?

– Если я не погублю вашу репутацию, вы погубите себя, – безапелляционно заявил он.

– Я больше не стану пытаться убить себя, – с досадой пообещала она.

– Извините, миледи, но я не верю вам. Поэтому останусь здесь.

– Вы погубите нас обоих! – всерьез испугалась девушка.

– Вы и так собрались умирать, чего вам бояться? А я не знаю, что может мне грозить. Если это и правда призраки, то я их не боюсь, поскольку в них не верю. Но если это человек, то предпочитаю быть рядом с вами, когда он сюда явится. Разумеется, до тех пор, пока Карминский не поймает его.

Она открыла рот, чтобы возразить, но, решив что это бесполезно, насупилась и замолчала. Заметив ее недовольство, Эндрю ободряюще накрыл ее ладонь своею. Прикосновение его заскорузлых пальцев действительно приободрило ее и дало почувствовать, что она не одинока в этом мире.

– Сейчас приедет врач, Хьюго Кэрол, – оповестил ее он. – Он такие швы накладывает, что от ран следа почти не остается. Настоящий мастер!

– Но мне нечем ему заплатить! Все и так прекрасно заживет! – запротестовала девушка.

– Я не собирался предъявлять счет вам, – улыбнулся ей Эндрю. – У меня есть сбережения, и я хочу потратить их на доброе дело, а не на очередную ненужную покупку.

Такая благотворительность никак не укладывалась в голове Юлианы.

– Объясните мне, – попросила она, – почему вы так заботитесь обо мне? Ведь я посторонний вам человек!

– Вы чуть младше моей дочери. Возможно, если я помогу вам, то кто-то когда-нибудь поможет ей. Я верю, что добро всегда возвращается к человеку, равно как и зло.

– Тори тоже так говорила, – опустив глаза, вымолвила Юлиана.

Врач приехал минут через сорок после вызова. Не задавая лишних вопросов, он обработал раны и наложил косметические швы. Потом достал из кожаного чемоданчика пачку антибиотиков и вручил девушке.

– Это поможет остановить попавшую в рану инфекцию. А вот этим обрабатывайте швы, – он протянул ей бутылочку из темного стекла и упаковку стерильных салфеток. – Но если станет хуже – немедленно покажитесь врачу, не то можете потерять руку, или даже жизнь.

Юлиана невидяще уставилась в окно.

– Впрочем, именно жизнь вы и хотите потерять, – невесело усмехнулся доктор. – Тогда возьмите еще это, – он снова полез в чемоданчик и извлек из его недр пузырек с розовыми маленькими таблетками. – Принимайте по две штуки за один раз – поможет успокоиться.

Этот подарок сильно обрадовал мечтавшую о забытье Юлиану. Взяв бутылочку, она благодарно улыбнулась доктору.

– Эндрю, проконтролируй, чтобы она не выпила таблеток больше, чем необходимо, – обратился он к приятелю, разбивая в прах ее мечты. – Через три дня я заеду к вам снова. Всего доброго!

Ободряюще улыбнувшись пациентке, врач откланялся и ушел. Нортон прикрыл за ним дверь и принес ей воды, запить таблетки.

– Спасибо, Эндрю, – поблагодарила она. – Не сердитесь, но мне нужно ненадолго уйти.

– Куда это?– насторожился он.

– Хочу попросить коменданта переселить меня куда-нибудь. Здесь все напоминает о Тори. Ее призрак... ну вы понимаете...

Юлиану страшила уединенность ее превращенного Карминским в тюрьму домика, а в общежитии всегда была уйма народа, да и на окнах не было решеток. Сколько бы ей ни осталось жить, она больше не хотела оставаться здесь, в беззащитном одиночестве.

Нортон кивнул и собрался идти с ней.

– Пожалуйста, останьтесь здесь! – взмолилась герцогиня. – Я не хочу привлекать к нам внимание! Клянусь, что просто поговорю насчет комнаты и вернусь! Хорошо?

Видя как она волнуется, охранник решился на уступку.

– Если вас не будет через сорок минут, я пойду вас искать, – предупредил он.

– Договорились.

Юлиана достала из шкафа платье и пошла в ванную переодеваться. Пока она была там, Эндрю выбрал себе на полке книгу и устроился в кресле, чтобы скоротать время до ее прихода.

Комендантшу девушка отыскала довольно быстро. Увидев ее, миссис Милн сразу изменилась в лице, а когда Юлиана изложила ей свою просьбу, беспомощно развела руками:

– К сожалению, я не могу найти для вас другое жилье, миледи.

– Но почему? – воскликнула та. – Разве никто не захочет жить в моем доме? Это из-за убийства, да? Но ведь оно произошло совсем не там! Я согласна абсолютно на любое жилье, хоть вшестером! Прошу вас, миссис Милн, подыщите мне хоть что-нибудь!

Комендантша быстро оглянулась по сторонам и доверительно зашептала:

– Девонька, я бы с радостью помогла тебе, но инкатор Карминский категорически запретил мне это делать! Я не могу его ослушаться, ты же понимаешь...

Юлиана ее понимала очень хорошо. Никто не может его ослушаться! Внутри нее все заклокотало от гнева. Она боялась сорваться на крик, поэтому поскорей удалилась, ни слова больше не сказав с жалостью глядевшей на нее женщине.

Как ни странно, но это стало последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Кардинально поменяло ход ее мыслей, превратив из сломленной жертвы в бойца. Инкатор хочет ее смерти? Как бы не так! Думает, обложил ее со всех сторон, как волка, и теперь может наслаждаться ее агонией? Размечтался!

Нортон совершенно прав: нужно сводить счеты не с собой, а с Карминским. Теперь герцогиня твердо решила выжить, несмотря ни на что, и расквитаться с ним при первой же возможности. И когда это произойдет – рано или поздно, – для нее больше не имело значения. Прежняя Юлиана, мягкая и очень ранимая, ушла в небытие. Она сгорела в огне выпавших на ее долю страданий, и из пепла возродилась совсем другая девушка: сильная и горящая жаждой мести. Она больше не позволит ему сломать себя!

Сейчас ей было стыдно за свою попытку свести счеты с жизнью в угоду этому психопату. Теперь она будет умней, а главное – хитрей. Будет постепенно набирать мощь, играя по его правилам. Пока по его. Как справедливо подметил Эндрю, она не всегда будет маленькой и беззащитной. Очень скоро она окрепнет и возьмет реванш, заставив этого негодяя дорого заплатить за причиненное ей зло!

Карминский боится только короля? Что ж, она научится использовать это! Сейчас ее задача просто продержаться до каникул, которые она проведет с королевской семьей, а до них не так уж и долго.

Спеленутая удушающей паутиной страха и безысходности, ее душа вдруг разорвала путы и воспряла. Легкие расправились, позволяя дышать полной грудью, и в прояснившуюся голову пришла дерзкая мысль, побудившая Юлиану свернуть к дому Карминского.

В самом непродолжительном времени он узнает, что у нее выломана дверь и явится к ней требовать объяснений. Естественно, он сопоставит ее неожиданное спасение вчера с сегодняшним происшествием. Начнет допрашивать ее и других что, да как, и в конце концов доберется до Нортона. Так почему бы не попробовать сбить его с толку? А вдруг получится?

Не удосужившись даже постучать в его дверь, она нажала на ручку, открывая ее. Дверь оказалась незапертой, и девушка прошла внутрь.

Карминский стоял посреди комнаты, без брюк и в застегнутой на три нижние пуговицы рубашке. Бесцеремонное вторжение Юлианы изумило его: это было видно по его выпучившимся глазам и приоткрывшемуся рту. Вероятно, приземлись посреди его комнаты НЛО, он бы удивился этому меньше.

Немного опомнившись, он подскочил к стулу, на котором висели аккуратно сложенные брюки, схватил их и начал поспешно запихивать покрытую седыми волосами худую ногу в штанину. Присутствие Юлианы крайне смущало его, и нога никак не желала попадать в нужное отверстие.

– Выйди отсюда! – гаркнул он.

Она спокойно покачала головой.

– Не выйду.

– Может, ты хоть отвернешься, пока я оденусь?! – сердито прошипел он, натягивая штанину.

– Зачем? Я тут и не такое видела...

Чертыхавшемуся себе под нос инкатору пришлось завершать свой туалет под ее пренебрежительным взглядом. Он ощущал себя полным дураком, и это давно забытое чувство было ему крайне неприятно. Это в его присутствии люди должны себя так чувствовать, а не наоборот! Да что эта девчонка творит, в конце концов?! Совсем страх потеряла, что ли?

Он на пару секунд остановился, вглядываясь в ее лицо, и растерялся, не увидев в ее взгляде утренней затравленности. Вместо этого в нем была... Но это невозможно! Решительно невозможно! В нем была насмешка! Что же изменилось? Что вызвало в ней столь разительную перемену, недоумевал он.

– Какого черта ты вломилась в мой дом? – неловкими пальцами застегивая ширинку, процедил он.

Юлиана нарочито внимательно глядела на его жалкие попытки застегнуть брюки.

– Я хотела спросить у вас – зачем вы велели выбить мою дверь? – спокойно спросила она.

Уже готовые обрушиться на ее голову проклятия застряли у инкатора в горле, и он потрясенно вытаращился на ученицу:

– Что ты несешь?! Зачем, по-твоему, это могло мне понадобиться?

– За этим ответом я и пришла сюда. Мы возвращаемся после нашей увлекательной игры, и я обнаруживаю, что моя входная дверь разнесена в щепки. Это какой-то новый способ досадить мне?

Она прошла через гостиную и невозмутимо уселась на диван, где насиловали Тори. Прикосновение обивки обожгло Юлиану, словно ее коснулась не ткань, а руки насильника, но на ее расслабленном транквилизатором лице не дрогнул ни один мускул.

– Ах, я поняла! – с улыбкой воскликнула она. – Вы недавно жаловались, что ваша фантазия истощилась. Неужели настолько, что вы не придумали ничего интересней, чем поставить решетки и выбить двери? Даже первоклассники были бы оригинальней! К примеру, напустили бы мне в комнату мышей и лягушек – все знают, что девочки с трудом их переносят. Но ломать дверь... Так зачем?

Склонив голову вбок, она с усмешкой ждала ответа обескураженного ее неожиданной наглостью инкатора. Осознание того, что он – пусть и ненадолго, – растерянно замолк, приводило Юлиану в полный восторг.

– Да что ты себя позволяешь, нахалка? – наконец взорвался он. – Какие двери? Какие лягушки? Еще раз выкинешь подобное – жалеть до конца жизни будешь, поняла?!

– Вы сердитесь на меня, да? – расстроено спросила она. – Я сказала что-то не то? Но ведь они и правда мерзкие! Однажды в школе мальчики подкинули лягушку в сумку учительницы. Слышали бы вы, как она визжала!

Она идиотски захихикала, заставив Жнеца усомниться в ее здравомыслии. "Кажется, мой прессинг дал не тот результат, – озабоченно подумал он. – Вместо того, чтобы убить себя, девчонка слетела с катушек. Ведь не может же она так спокойно и нагло вести себя сейчас, когда с утра ее просто трясло от страха и ненависти! Черт, как некстати!"

– А мыши! Вы их когда-нибудь нюхали? Они пахнут печеньем!

– Прекрати молоть чушь! – окончательно разнервничался инкатор.

– Значит, это не вы... – с сожалением проговорила Делайн. – Что ж, пойду спрашивать дальше...

Она дружески похлопала Карминского по плечу и вышла. От ее очередной вольности он с брезгливым испугом передернулся, но ничего ей не сказал.

Юлиана знала, что он будет наблюдать за ней через окно, и поэтому даже по дороге к университетским корпусам вела себя как безумная: то еле плелась, то принималась разбрасывать собранные дворниками в кучу листья, стоически отгоняя от себя дикой силы желание броситься наутек.

Едва перешагнув порог своего дома, она с огромным облегчением сбросила с себя порядком утомившую ее маску.

– Как вы? – взволнованно спросил ее заждавшийся Нортон.

– Благодарю вас, все отлично! Прогулка освежила мой мозг, и теперь я в полном порядке, – сухо ответила она. – Больше с моей стороны не будет никаких глупостей. Совершенно никаких, – повторила она уже для себя. – Не понимаю, что на меня тогда нашло! Да, сейчас сюда придут чинить дверь, поэтому я прошу вас покинуть мой дом до того, как вас здесь увидят. Все ваши расходы я компенсирую в ближайшем будущем.

От ее официального тона Эндрю растерялся.

– Я все же пока останусь, – сказал он.

– Нет. Вы уйдете. Сейчас же. И больше никогда и близко не подойдете ко мне, – жестко проговорила Юлиана. – Обещайте мне это!

– Но почему?!

– Вы будете напоминать мне о минутах моей слабости. А это не самые приятные, к тому же унизительные воспоминания. Уходите!

Нортон был поражен произошедшей с ней разительной переменой. Теперь она нисколько не походила на доведенную до самоубийства отчаявшуюся девочку. Скорей уж на своего учителя, холодного и категоричного. Потом он подумал, что виной этих перемен могло быть странное воздействие выпитых ею таблеток. Решив зайти к ней попозже, он сдержанно попрощался и ушел.

Юлиана села на диван Виктории, прислушиваясь к поселившейся внутри нее пустоте. Эмоции умерли. Душевная боль трансформировалась в закрывший сердце крепкий панцирь. Мысль о том, что она так некрасиво обошлась со спасшим ее от смерти и сделавшим ей столько добра человеком, не принесла раскаяния. Так надо. Она станет жестокой и бездушной, как того хочет Карминский. И тогда ей не придется беспокоиться о своих друзьях, потому что больше их у нее не будет. Она постарается отбить у людей желание даже подходить к ней. И у этого замечательного Эндрю Нортона тоже.

Мысль о том, что придется убить дарившую ей столько тепла дружбу, стиснула ее сердце, но только на миг. Ему же будет лучше. "Привязанности делают нас слабыми", – вспомнились ей наставления ее тирана. А ведь он прав! Тысячу раз прав! Значит, у нее не будет привязанностей.

Она стряхнула с себя вновь накатившее на нее оцепенение.

Скоро сюда явятся мастера, нужно убирать все следы пребывания в ее доме Нортона и врача.

Это оказалось не так-то просто. Слабость нарастала с каждой минутой, сердце прыгало так, будто ему поджаривали пятки, а в голове кружилась серо-белая свистопляска. Худо-бедно покончив с уборкой, она понадежней спрятала транквилизаторы и уселась в любимое кресло Тори. Воспоминание о ней снова расшевелило ноющую боль в груди, но теперь горю не удалось затопить Юлиану целиком, как раньше, и это было восхитительно.

Едва она присела, как к ней заявился Карминский. Увидев начисто вымытую дверь, он заскрипел зубами.

– Что ты наделала?! Зачем ты трогала дверь?

– Но ведь она была такая испачканная! Вся в следах от грязных ботинок! А Тори не любит беспорядка. А когда я ее вымыла, она меня похвалила. – Девушка повернулась вбок и взяла за руку воображаемую подругу. – Правда, Виктория? – улыбнулась она в пустоту.

Слушая ту ахинею, что она несла, Жнец впал в еще большее смятение.

– Либо ты полная кретинка, либо весьма умело прикидываешься! – пробормотал он.

Глуповато улыбнувшись, Юлиана встала с кресла и погладила его по груди.

– Ну, пожалуйста, не сердитесь на меня. Откуда я могла знать, что вам нужна эта грязь?

Карминский с отвращением оттолкнул ее, и она упала на кровать. Но вместо того, чтобы угомониться, принялась легонько подпрыгивать на ней, приговаривая:

– Прыг-скок! Прыг-скок!

Теперь Карминский всерьез забеспокоился за ее рассудок. Он сел напротив нее, кусая согнутый палец и размышляя, что с ней делать. Можно, конечно, отправить в лечебницу, но вдруг она там начнет болтать что не надо? Это в здравом уме она ни слова не проронит, чтобы не подвергать друзей опасности, но в таком состоянии будет молоть, что угодно. Может, на время оставить ее в покое? Или завершить начатое? Второй вариант ему нравился больше.

– Ладно, со взломщиком я после разберусь, – пробормотал он. – Мне сказали, ты хочешь переехать отсюда?

Лицо девушки озарила счастливая улыбка.

– Уже нет! Тут же моя подруга! Она вернулась ко мне! Разве вы не видите ее? – удивилась она. – Кстати, она ждет, когда вы уйдете. Ей нужно переодеться после занятий, а вы смущаете ее. Тори, – ласково обратилась она в пространство, – ведь это можно сделать и в ванной, раз мы не одни. Держи это платье, оно тебе очень идет!

Она, пошатываясь, добрела до шкафа, вытащила из него плечики с темно-розовым платьем и протянула его в пустоту.

Чего Карминский абсолютно не выносил и даже боялся – так это безумия. Не выдержав, он соскочил с кресла и вылетел из ее дома, даже не потрудившись закрыть за собой дверь.

Юлиана разжала пальцы, и платье шелковым водопадом пролилось на пол, превратившись в розовое озерцо. Закрыв лицо руками, она расплакалась. Она оплакивала Тори, теперь в последний раз. Больше слез по этому поводу не будет. Будет месть. Не сейчас, но позже – непременно. Отбросив от себя промокший насквозь носовой платок, она умылась и приняла еще пару таблеток, благословляя хирурга за такой своевременный и ценный подарок. Слишком измученная, чтобы переодеваться, она рухнула на кровать и почти на сутки провалилась в сон без сновидений.

Будильник сработал ровно в семь утра. Так хорошо Юлиана давно не отдыхала. Она сладко потянулась, заправила кровать и пошла в душ. Включив обжигающе холодную воду, стала смывать с себя остатки сна. Ее душевное состояние разительно отличалось от вчерашнего. Обреченность сменилась целеустремленностью. Докрасна растирая тело полотенцем, она вспомнила, что надо обработать порез и отклеила промокшую повязку.

Красный припухший шов ужаснул ее. Теперь она не понимала, как могла так безрассудно поступить. Все-таки, таблетки просто восхитительные – враз ставят мозги на место! И никаких тебе самокопаний, угрызений совести и невыносимой душевной боли. Класс!

Смазав шов щипучим антисептиком, она наложила на него новую наклейку, практически незаметную под рукавом. Потом достала из дальнего уголка шкафа спрятанную бутылочку с розовыми таблетками счастья, любовно погладила пузырек и приняла на всякий случай сразу четыре таблетки.

За окном что-то мелькнуло. Юлиана выглянула и увидела быстро спрятавшегося в кустах Нортона. Заглушив в себе желание приветственно помахать ему рукой, она демонстративно сдвинула шторы. Он вылез из зарослей, судя по лицу, сконфуженный и расстроенный, и потащился прочь. Девушка подождала, когда он скроется из вида, и тоже вышла из дома.

Навстречу ей то и дело попадались знакомые, с которыми она раньше с удовольствием проводила время. Они радостно приветствовали ее, а она только равнодушно кивала им в ответ. Удивленные ее непонятной холодностью, сокурсники озадаченно смотрели ей вслед, а она все шла вперед, не оглядываясь, верная своему недавно принятому решению. "Никаких привязанностей!"– заезженной пластинкой звучало у нее в голове.

Теперь ей предстояло самое трудное – встреча со своим кукловодом. Надо как-то избежать повторения вчерашней игры, не то ей даже четыре таблетки не помогут ее выдержать. Чуть помедлив у двери, она зашла в класс.

Карминский был уже там. Юлиана механически растянула губы, улыбаясь смотревшему на нее с опаской учителю. Ее голова стала невероятно тяжелой. Шевелиться совсем не хотелось, а думать становилось все труднее. Кажется, четыре таблетки все же перебор, решила она.

Хмуро оглядев похожую на сомнамбулу ученицу, инкатор жестом указал ей на парту, раздумывая, что за урок устроить ей сегодня. Куда-то вывозить ее он боялся. Кто знает, что свихнулось в мозгах этой девчонки? Судя по идиотскому выражению лица, она явно не в себе. Вдруг снова отчебучит что-нибудь вроде вчерашнего, или еще что похуже?

На память Карминскому пришел случай, когда обезумевший от пыток допрашиваемый, дико хохоча, стал размазывать по себе собственное дерьмо и есть его, а потом еще и кидаться им. Эта сцена до сих пор вызывала у инкатора дрожь омерзения и острое неприятие всех чокнутых.

Вспомнив частички фекалий на своем лице и одежде, он передернулся. Была бы его воля, всех психов убивали бы при первых же признаках безумия. Но Делайн трогать нельзя. Как назло, вчера король долго допытывался, как у нее дела. Даже собирался поговорить с ней, что делал крайне редко. Карминскому пришлось приложить уйму усилий, чтобы убедить его перенести разговор на следующий день. Тогда он надеялся, что к утру она придет в себя и не насторожит монарха своим странным поведением. И что же ему теперь делать с этой помешанной слабачкой? Что, если она начнет болтать королю, о чем не следует? Ведь въедливый Оберон обязательно захочет проверить ее слова!

– Как твои дела? – больше из любопытства, чем из вежливости поинтересовался Карминский.

– Спасибо, прекрасно, – безучастно ответила она. – Теперь, когда Тори вернулась, все снова стало хорошо. – Вы позволите мне съездить к ней погостить на зимних каникулах?

– Ты ведь собиралась провести их у Астаротов, с принцем, – напомнил ей инкатор. – Забыла?

– Принц?.. – попыталась сосредоточиться Юлиана, но, сколько не морщила лоб, так и не смогла вспомнить кто это такой. Кажется, она знала какого-то принца... Или в сказке про них читала... Или... Ее мозг превратился в легкое облачко, а окружающая обстановка стала расплываться. Она теряла очертания до тех пор, пока не превратилась в водоворот слепящего света. Он стремительно закружил ее, утягивая куда-то вниз. Откуда-то издалека до нее донесся обеспокоенный голос учителя. Она попыталась ответить ему, но так и не смогла.

Карминский с тревогой смотрел, как ее взгляд теряет осмысленность. Потом глаза девушки закатились, и голова глухо ударилась о парту. В эту самую минуту ему позвонил король.

– Здравствуй, Эдмунд, – сухо сказал он. – Дай трубку Юлиане.

Как всегда, без предисловий и расшаркиваний, поморщился Жнец, сразу к делу.

– Это невозможно, Ваше величество, – проскрипел он. – У девочки жар, она без сознания, к тому же бредит.

– Что с ней такое? – встревожился Оберон.

– Ничего особенного. Обыкновенный грипп. Отлежится и через несколько дней будет в полном порядке, – заверил его инкатор.

На том конце провода воцарилось многозначительное молчание.

– Эдмунд, – после многозначительной паузы сказал король. – До меня дошли слухи, что в последнее время с нашей маленькой герцогиней что-то не так, и это мне очень не нравится. Что-то часто она стала болеть и пропускать занятия. Я искренне надеюсь, что не ты тому виной. Не забывай – она нужна мне живой и полностью здоровой. Как хочешь, но послезавтра она должна быть как новенькая! – потребовал король и отбился.