Текст книги "Право на вседозволенность (СИ)"

Автор книги: Дэй Лекса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

– Выходит, все эти люди погибли только из-за того, что увидели то, чего не должны были видеть? – не унималась она.

– Разумеется! Ты ведь их не предупредила об опасности!

– Но я не успела! – обомлела она.

– Я же не виноват, что у тебя такая замедленная реакция! А вот за то, что у тебя было такое желание – будешь наказана.

– А что, если Его величество узнает, какой ценой вы оберегаете мою репутацию?

– Не знаю, – пожал плечами Жнец. – Наверное, подарит что-нибудь ценное. Или ты думала, глупая, что он обрушит на меня свой гнев? – скрипуче рассмеялся он и посмотрел на наручные часы. – Ой, уже полдевятого! У нас с тобой в полдень самолет, а до аэропорта еще черт знает сколько добираться! Потом поболтаем. Иди что-нибудь с собой сделай, а то на кикимору похожа!

Он подошел к двигателю баркаса и стал его запускать.

Стараясь не показать ему насколько она напугана угрозой наказания, девушка пошла приводить себя в порядок. Что же он придумает на этот раз? От страха у нее засосало под ложечкой. Избегая смотреть на себя в зеркало, Юлиана склонилась над умывальником и стала энергично прополаскивать рот, в котором до сих пор стоял тошнотворный вкус тряпки.

Волосы тоже были в ужасном состоянии. На них нацеплялись кусочки грязи, щепок и соринок в изобилии устилавших пол трюма, и она принялась их вычищать и отмывать. Через несколько минут ее голова стала выглядеть более-менее прилично, чего нельзя было сказать об одежде: та была не только безнадежно измята, но и запачкана так, словно по ней прошла стая заляпанных в грязи собак. Пришлось возвращаться на палубу как есть.

Бегло оглядев ее, Карминский скривился.

– Мне не во что переодется...

– Когда доплывем до берега, я куплю тебе другую одежду. Какой у тебя размер, S?

– Да.

– Минут через сорок приплывем, – вглядываясь вдаль, сообщил ей инкатор. – Только не вздумай высовываться пока меня не будет, если, конечно, не захочешь служить местным подстилкой.

Юлиана залилась краской и кивнула.

– Никто не должен знать, что с тобой произошло, понятно? – с нажимом повторил он. – Ни здесь, ни дома! Репутация, знания и умения – это все, что у тебя есть. Имея это, ты всегда добьешься остального: власти, богатства, уважения, даже любви, с которой вы, девчонки, так носитесь.

– Как можно добиться любви с помощью этого? – удивилась девушка. – Я же не колдовство изучаю!

– Ты изучаешь то, что сильнее любого колдовства: ты учишься управлять людьми, делать из них безвольных кукол, следующих малейшим мановениям твоей руки!

– Если это так, то почему же вы до сих пор подчиняетесь королю? Почему не сделаете его своей куклой?

Жнец смущенно крякнул.

– Ишь, какая! Бьет сразу не в бровь, а в глаз! В свое время я сделал крупную ошибку, недооценив Астарота. Думал, что я на голову выше его, в разы умнее, и ему никогда меня не переиграть. Я ошибся. Поэтому послушай дружеский совет старого интригана: никогда не стоит недооценивать своего врага, каким бы ничтожным он тебе ни казался. Лучше тысячу раз перестраховаться, чем один раз проиграть.

Приступы откровенности у Карминского случались крайне редко, и сейчас девушка сосредоточенно впитывала в себя каждое его слово.

– Мне в некотором роде проще, чем тебе, Юлиана, – легко касаясь штурвала, проговорил он. – Я не так честолюбив, как ты. Да, да, не удивляйся! Говорю, что вижу! Мне хватает того, что у меня есть. Но ты – совсем другое дело! Чем больше я тебя узнаю, тем больше не понимаю, почему король так настойчиво выводит тебя к вершинам власти. Неужели он настолько слеп, что не видит того, насколько ты опасна для него и его династии?

Юлиана изумленно заморгала. О чем он говорит? Чем она может быть опасна для короля? Абсурд какой-то!

– А знаешь, малютка, это будет даже весело, если ты вдруг выживешь и задвинешь Оберона на второй план! – вдруг лукаво подмигнул ей Карминский. – Только ты не выживешь, не надейся. Я очень постараюсь, чтобы этого не произошло!

Подтвердив свои заверения почти отеческой улыбкой, он снова сосредоточился на управлении баркасом.

Его странная речь вызвала у Юлианы уйму вопросов, ответы на которые она не могла найти самостоятельно.

– Я не понимаю вас... – призналась она.

– Придет время – поймешь.

Она подошла к поручням и облокотилась на них спиной.

– Как вам удалось так быстро разыскать меня?

– Что уж проще? – хмыкнул Карминский. – Сначала ты устроила представление на вокзале, потом перепугала своим бегством тетку из вагона, а после... Ты слишком приметная для наших вокзалов, детка. Слишком утонченная и аристократичная. Стоило показать твое фото сотрудникам вокзалов и автостанций, как многие тебя тут же узнавали, несмотря на твой маскарад. В следующий раз, если захочешь сбежать, думай не столько о маскировке внешности, сколько о своих манерах, ведь они выдадут тебя в первую очередь!

– В следующий раз я непременно это учту, милорд.

Минут через сорок инкатор, как заправский моряк, загнал баркас в узенькую бухточку недалеко от спрятанного за высоким тростником поселения.

– Давай, спускайся, – нетерпеливо сказал он Юлиане, показывая на качающуюся за бортом веревочную лестницу.

– Куда? Прямо в воду? Она же грязная... – опешила та, с отвращением глядя на коричневую, непрозрачную от прибрежной грязи и ила жижу.

– Да, прямо в воду, – передразнил ее учитель, протягивая ей пакет. – Она ничуть не грязнее той тряпки, что ты сосала всю ночь! Или ты думаешь, я тебя на руках носить буду? Держи пакет.

Юлиана смутилась и стала стаскивать с себя сапоги и пальто. Спустившись в трюм, сняла колготки. Уложив вещи в пакет, она повесила его себе на плечо и стала спускаться с баркаса. Ее ноги коснулись дна и сразу же увязли в вызывавшем омерзение, скверно пахнущей иле. Еле выдирая их из него, она добрела до берега. Карминский хлюпал следом за ней.

Кое-как отмыв ноги от грязи, Юлиана спряталась затростником и стала вытирать задубевшие от ледяной воды ступни своим колючим пальто. К тому моменту как она оделась, у нее уже зуб на зуб не попадал от холода. Закончив туалет, она подошла к поджидавшему ее инкатору.

– Наконец-то! – буркнул он. – Идем, мы опаздываем на самолет!

На трассе Жнец быстро поймал попутную машину, водитель которой согласился их подкинуть в аэропорт.

По дороге в академию девушка испытывала двойственные чувства: с одной стороны это была радость, почти ликование от возращения домой, а с другой она понимала, что Карминский заставит ее жестоко заплатить за этот побег.

Подъехав к своему домику, Юлиана уже не нашла его таким ужасным, как в день возвращения из больницы. Во всяком случае, он был куда лучше трюма или борделя. К ее удивлению, Карминский в машине не остался, а вышел следом за ней.

– Что уставилась? – спросил он, протягивая ей ключ. – Хочу проводить тебя. Ты ведь не против?

Она была против. Чувствовала, что добром его визит не кончится. Читала это в его обещающих расправу глазах. Но понимала также, что его вопрос был чисто риторическим.

– Между прочим, если бы не я, то ты бы сейчас ублажала грязных потных мужиков, – напомнил ей он. – Могла бы в благодарность за спасение хотя бы чаю предложить старику!

– Да, милорд, – покорно ответила Юлиана, пытаясь открыть замок.

Присутствие врага давило на нее, действовало на нервы, и от этого ее рука предательски дрожала, мешая ключу попасть в скважину.

– Тебе помочь? – насмешливо поинтересовался он.

От испуга ее пальцы сразу нащупали вход в отверстие, и она два раза провернула ключ. Толкнув дверь, она как сомнамбула сняла верхнюю одежду, переобулась в домашнюю обувь и отправилась на кухню готовить чай.

Ее измученные испытаниями тело и душа жаждали покоя, глаза слипались. За последние трое суток она проспала от силы пять часов, и давно не получавший отдыха мозг мстил ей слабостью и ужасной нервозностью. Хотелось лечь прямо на пол кухни и забыться, и она бы, наверное, так и сделала, если бы в ее маленькую обитель не вторгся Карминский.

Всю ночь передавленные веревками руки плохо слушались и, наливая кипяток в заварной чайник, она обварилась. Сунув под холодную воду пылающую ладонь, девушка сквозь зубы простонала от досады. Она почти слышала как звенят ее туго натянутые нервы. Когда же он уйдет?

Стиснув зубы, чтобы не расплакаться, она поставила на поднос чашку, сахарницу, пересыпала в вазочку найденное в шкафу печенье и понесла все это в комнату. Поставив перед Карминским поднос, она присела на краешек дивана.

– Ты что же, не составишь мне компанию? – оскорбился Жнец. – Ну-ка, быстро неси себе чашку!

Безропотно встав, Юлиана налила себе чай, хотя пить его ей совсем не хотелось.

– М-м-м, какой вкусный чай! – замычал от удовольствия гость, дегустируя напиток. – Где ты его берешь?

– Энтони прислал.

– Надо почаще к тебе на чай заглядывать! Интересно, что входит в его состав? – причмокнул губами Карминский, пытаясь разобраться в смеси вкусов и запахов.

Юлиана безразлично пожала плечами.

– Не имею представления.

– Я всегда тебе говорил, что ты невнимательная! – осуждающе сказал он. – Держишь пачку перед носом и даже не удосужишься посмотреть, что на ней написано! Чего сидишь как на похоронах? Пей!

– Я не хочу.

Он отставил свою чашку.

– Тогда я тоже не хочу. Давай лучше поболтаем!

Рука Юлианы сама собой потянулась за чашкой.

– Так-то лучше!

Инкатор стал рыться в вазочке, выбирая себе печенье.

– Это что за гадость? Из столовки, что ли?

– Не знаю. Мне девочки приносили, когда я с больной ногой лежала.

– Выкинь это! – передернулся он. – Если бы мне такое принесли, я бы посчитал это попыткой отравить меня! Больше ничего вкусненького нет?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Ладно, перебьюсь одним чаем. Да ты пей, пей!

Юлиана залпом допила свою чашку и выжидающе посмотрела на гостя.

– Не можешь дождаться, пока я уйду?

Последовавшее за вопросом молчание нисколько не смутило его.

– Да не переживай, скоро уйду, вот только выпьем еще по чашечке! Сама еще мечтать будешь, чтобы я поскорей вернулся!

"А вот это вряд ли!" – усомнилась Делайн, повторно наполняя чашки.

– А давай выпьем за твое счастливое возвращение? – предложил Жнец. – Ну, не тормози, поднимай чашку!

Готовая сделать что угодно, лишь бы он поскорей убрался из ее жилища, она выпила свой чай. Старик удовлетворенно кивнул.

– Да, умеешь ты показать гостям, что они засиделись! – Он поднялся с кресла, сладко зевнул и потянулся. – Все, ухожу! Проводи меня до двери!

Юлиана встала, готовясь закрыть дверь за своим неприятным гостем. Он протянул ей руку для прощания и она неуверенно сжала его ладонь. То, что произошло дальше, ошеломило ее: Карминский защелкнул у нее на запястье прихваченный с баркаса наручник.

– Зачем это? – ахнула она.

– Сейчас поймешь! – ответил он, подтаскивая ее к проходящей почти под потолком трубе отопительной батареи. – Стой смирно!

Пододвинув к батарее стул, он стал обматывать трубу цепочкой от наручников, пока та не натянулись настолько, что девушка вынуждена была привстать на носочки, чтобы рука не оторвалась под тяжестью ее собственного веса.

– Что вы делаете?! – испугалась она.

– Помнишь, на барке я обещал тебя наказать? Вот это я и делаю. Ты ведь не думала, что я просто прощу тебе эту выходку? По лицу вижу, что не думала. Постоишь так до утра, а потом я отпущу тебя.

– Но я не смогу так продержаться до утра! – пришла в отчаяние его ученица. – У меня рука оторвется!

– Не оторвется, я такие штуки уже сто раз проделывал, – заверил ее мучитель. – Максимум из сустава вырвется! А это мало того, что чертовски больно, но еще и практически необратимо! Так что если не хочешь остаться калекой, береги руку, детка. Тем более, что она правая!

Он ласково потрепал ее по щеке и отошел.

– Как я могу ее уберечь, если не могу даже нормально стать на ноги? – с ужасом пролепетала Юлиана.

– Что, правда? Даже на ножки не можешь стать? – громко рассмеялся Карминский. – В этом-то и прелесть этой утонченной пытки, малютка. Король разрешил мне делать с тобой что угодно, только без телесных наказаний. А разве я тебя жгу или избиваю? Нет! Я вообще в метре от тебя стою! Никто не сможет меня обвинить, что я тебя хоть пальцем тронул! Просто поставил в угол строптивую девчонку и все, что же тут такого?

– А если связки порвутся, как вы объясните это королю? – решила побороться за свою свободу Юлиана.

– Да очень просто! Расскажу ему, то ты попала в плохую компанию. А когда я выгнал из университета твоих дружков-наркоманов, ты сбежала и попала в бордель, где тебя таким образом учили послушанию. Выйдет очень правдоподобно, ведь шлюшкам руки ни к чему, как ты догадываешься. Они другими местами работают. Хочешь опозориться перед королем – попробуй расскажи ему свою версию. Только он поверит мне, а не тебе. И Энтони после этого к тебе не подпустит, чтобы ты не сбила с пути истинного его единственного ребенка. Ну и я со своей стороны в долгу не останусь. Весь городок узнает, где ты побывала. Сможешь потом им в глаза смотреть, а?

Юлиана задохнулась от ненависти, страстно призывая в душе на голову Карминского все возможные кары.

– Рот, пожалуй, затыкать тебе не буду, – задвигая шторы, рассуждал Жнец. – Ты девочка не глупая, сама знаешь, пикнешь – твоим дружкам конец. Так что лучше не ори. Или все же лучше заткнуть?

– Не нужно, – пробормотала она, стараясь не разреветься у него на глазах.

– Вот и славно! Значит, обо всем договорились! Ну, я пошел?

Возле порога он обернулся и с деланной сердечностью добавил:

– Ты это... Ручку береги! Или я это уже говорил? Ах, да, говорил! Старость – не радость... Да ты не расстраивайся! – Он посмотрел на циферблат настенных часов. – Тебе простоять-то всего... Так, сейчас пять минут пятого... Всего шестнадцать часов! В восемь я у тебя как штык! Максимум в полдевятого! Ну, до завтра!

Дверь за ним захлопнулась, и Юлиана осталась одна наедине с болью. Рука, еще не пришедшая в норму после вчерашнего злоключения, немилосердно ныла. Простояв минут двадцать на носочках и чувствуя, как ступни от напряжения начинают сводить судороги, она попыталась стать на всю подошву, но тут же вскрикнула от боли в плече.

"Господи, еще и часа не прошло, а мне уже на стенку лезть хочется! – в смятении подумала она. – Как мне простоять до самого утра?!"

"Сама еще мечтать будешь, чтобы я поскорей вернулся!" – вспомнилась ей сказанная Жнецом перед уходом фраза. Тогда она не поверила ему, но сейчас его возвращение было единственным, о чем она мечтала. Даже переживания о Тори ушли на второй план.

– Если я подложу себе что-нибудь под ноги, то стоять станет легче! – решила она.

По одной сняв с себя комнатные туфли, она попыталась ногами положить их одну на другую. Ей это удалось, и на получившемся возвышении стоять стало чуточку легче. Оглядевшись вокруг, она обратила внимание на стоявшую где-то в метре справа от нее пальмочку в плоской напольной вазе, высота которой была примерно тридцать сантиметров. Осторожно сойдя со своего хлипкого возвышения, Юлиана попыталась ногой дотянуться до цветка.

При каждой ее попытке наручник немилосердно впивался в запястье, раня нежную кожу, но другого шанса дотерпеть до утра она не видела. С двенадцатого раза ей удалось пальцами ноги дернуть на себя цветок. От сильного рывка в руке полыхнула пульсирующая боль, и горькие слезы сами брызнули из глаз, а по запястью в рукав заструилась теплая липкая кровь.

При мысли о том, что порвались связки сустава, девушка заскулила и максимально высоко встала на носочки, чтобы разгрузить руку. Переждав вспышку боли, она левой рукой стала ощупывать напряженный сустав. Вроде бы все на месте, а значит, еще не произошло ничего непоправимого. Осторожно пошевелив рукой, она убедилась, что сустав пока в порядке и продолжила свои попытки приблизить к себе цветочный горшок.

Еще минут через десять, искусав от боли губы, она ухватилась пальцами за стебель пальмы и подтащила кадку себе под ноги.

Стоять на такой высокой подставке было просто невероятным облегчением. Страдания, испытываемые ею сейчас, не шли ни в какое сравнение с первоначальными. Но радость Юлианы была недолгой. Подвешенная к трубе рука стала терять чувствительность, и она непрерывно растирала ее свободной, чтобы хоть как-то восстановить нарушенное кровообращение. Мало того – ей нестерпимо захотелось в туалет. Давал о себе знать выпитый с инкатором чай.

Шел четвертый час пытки. За плотно закрытыми шторами стемнело, потом на улице зажглись фонари. Часы показывали начало девятого.

"Еще двенадцать часов этого кошмара, – содрогнулась она. – Неужели я стою только четыре часа? Всего четыре из шестнадцати! Это невозможно вынести!"

Мочевой пузырь напрягался все сильнее, грозя лопнуть.

" Теперь я понимаю зачем он меня заставил пить этот треклятый чай! переминаясь с ноги на ногу, думала она. – Чтобы я обмочилась! Мало ему одной пытки, так он мне вторую, гораздо более унизительную, придумал, чтобы потом вечно издеваться надо мной! Мамочки! Я не дотерплю до утра!"

Чтобы хоть немного отвлечься от своих мучений, она стала взглядом выискивать что-нибудь приятное. Глаза заскользили по комнате, но любой попадавший в поле ее зрения предмет напоминал ей о Карминском: чашки на столе, купленное им в аэропорту пальто на вешалке, стопки тетрадей, записанных под его диктовку, на полке безделушки убитой им подруги... Господи, неужели здесь нет ничего, что бы не связывало ее с этим чудовищем?!

Ее взгляд привлек лежащий на кровати бумажный пакет. В первую минуту она даже не сообразила, что это. Ах да! Пакет чая, который презентовал ей перед расставанием охранник, Эндрю Нортон! Нортон... Такой добрый и отзывчивый человек... Если бы он сейчас оказался рядом, он бы непременно помог ей! Мечты девушки унеслись вдаль, представляя, как Эндрю находит ее и освобождает от этих проклятых железок. И тогда рука перестанет болеть, и ноги тоже, и можно будет сходить в туалет, а потом даже поспать...

"Эндрю, пожалуйста, найдите меня, спасите меня!" – молила она в душе, хотя прекрасно понимала, что ее желания несбыточны, и от этого ей становилось еще горше и больнее. Мысли о человечном охраннике всколыхнули душу, и девушка в голос расплакалась. Слезы лились и лились нескончаемыми потоками, пока рыдания не перешли в короткие судорожные всхлипы.

Негромкий стук в дверь прозвучал для нее как раскат грома. Неужели она настолько громко ревела, что привлекла чье-то внимание? Боже, только не это! Если ее кто-нибудь увидит, последствия для ее и так уже пострадавших друзей будут ужасными!

"А если ты простоишь так до утра, то последствия будут ужасными для тебя", – мрачно возразил ее внутренний голос.

– Ваша светлость, вы здесь? – окликнули ее из-за двери.

"Молчи, молчи!" – твердила себе Юлиана, прикрывая рукой рот, чтобы с той стороны не было слышно ее всхлипываний.

– Миледи, пожалуйста, откройте мне. Я не сделаю вам ничего плохого!

"Нортон?! – чуть не задохнулась от изумления Юлиана. – Откуда он здесь? Это невозможно, немыслимо!"

– Миледи, я знаю, что вы здесь! Я слышал, как вы плачете! Позвольте мне войти!

Девушка засунула в рот кулак свободной руки и больно прикусила сжатые пальцы, чтобы не выпустить рвущийся из груди крик о помощи. Подумать только: достаточно всего лишь сказать "Помогите!", и Эндрю найдет способ положить конец ее страданиям! Но инкатор неминуемо узнает об этом, и тогда ее доброму спасителю придется очень-очень плохо. Нет, каким бы непреодолимым не казалось это искушение, нужно молчать! Только как молчать, когда сил на это больше не осталось?! Если она простоит так еще пару часов, то сама отгрызет себе руку, чтобы прекратить этот бесконечный кошмар. Что же делать?

"Я не могу так больше! Не могу!" – вопила она внутри, еще сильней впиваясь зубами в пальцы.

– Юлиана, вы пугаете меня! Скажите хоть что-нибудь! Вы не можете говорить со мной? – обеспокоенно спросил Нортон, а потом сделал паузу, прислушиваясь. – Дайте хоть какой-нибудь знак! Например, постучите. Вы в беде, да?

– Мистер Нортон, со мной все в порядке! – решилась ответить она. – Просто я тоскую по Виктории. Пожалуйста, оставьте меня одну! Мне необходимо выплакаться!

– Простите, но я не верю вам! Откройте мне на секунду дверь, чтобы я мог в этом убедиться!

"Пикнешь – твоим дружкам конец. Так что лучше не ори", – всплыла в ее памяти угроза Карминского. Но как не орать, когда уже столько часов стоявшее навытяжку тело грозило разорваться пополам, а мозг собирался впасть в долговременную истерику?

– Что мне может здесь угрожать? Заверяю вас, Эндрю, все хорошо! Прошу вас, уходите! – громко попросила охранника Юлиана. Она старалась говорить уверенно, но ее голос предательски дрожал, а под конец фразы она, совершенно измученная болью и отчаянием, вообще расплакалась. После минутной паузы за дверью послышались уходящие прочь шаги.

"Господи, что я наделала? Почему не попросила его о помощи? Мне конец! Сейчас я просто сойду с ума..."

Ее голова бессильно упала на грудь, а тело затряслось в спазмических рыданиях.

Вдруг справа раздался звук разлетающегося вдребезги стекла, шторы распахнулись, и мученица увидела, как Эндрю накидывает на торчащие из рамы острые осколки свою форменную куртку.

Безумная радость от его возвращения окрылила Юлиану.

Охранник влез в окно, нашарил в темноте рукой выключатель и зажег свет.

– Боже правый! – пятясь обратно к окну, пробормотал он.

Вид подвешенной к потолку за окровавленную руку девушки ошарашил его. Он считал, что много повидал в своей жизни, но такого в ней еще не было.

– Эндрю... – вывел его из оцепенения ее слабый голос.

Мозг Нортона заработал четко и быстро. Он ухватился за кресло и подтащил к Юлиане. Приподняв ее, он бережно усадил ее на его спинку. Руке девушки стало немного легче, ноги же просто обмякли от расслабления. Только сдавленный теперь мочевой пузырь заявил о себе еще громче.

Юлиана признательно посмотрела на него опухшими от слез глазами.

– Спасибо вам!

Перед глазами Нортона потемнело от бешенства. Попадись сейчас ему в руки заставивший эту девочку так страдать садист, он бы, не задумываясь, размозжил ему башку. Но с мерзавцем он расквитается потом. Сейчас главное – освободить Юлиану. Не теряя времени, Эндрю подставил под батарею стул и стал рассматривать, как закреплены наручники. Подергал цепочку, проверил нельзя ли вырвать из стены батарею.

– Ключа нет? – на всякий случай спросил он.

– К сожалению...

– Нужно вызвать полицию! Они смогут это снять.

– Нет! – перепугалась девушка. – Только не полицию! Прошу вас! Не вызывайте никого!

– Почему? – удивился Нортон. – Они помогут вам и накажут ту мразь, что это учинила!

– Прошу вас, не делайте этого! – взмолилась Юлиана. – Вызвав полицию, вы только усложните мое положение! Придумайте что-нибудь другое!

– Но я не умею открывать наручники, и перепилить или перекусить цепь мне тоже нечем... – растерялся Нортон. – У меня в дежурке совсем нет инструментов, а рабочие придут только утром... Что же делать?.. Я сейчас!

Он опрометью бросился на улицу и через несколько минут вернулся с топором в руке.

– Думаю, получится! Прикройте голову на всякий случай, – вручая ей в свободную руку подушку, велел он.

Девушка незамедлительно выполнила его распоряжение, хотя возможность получить травму головы ее сейчас не слишком волновала. На первый план вышло острейшее желание как можно скорей добраться до туалета. На миг ей захотелось попросить своего спасителя дать ей какую-нибудь емкость и выйти ненадолго, но она нещадно отмела эту мысль.

"Никто не должен видеть тебя слабой", – сказал Карминский. А Нортон и так увидел гораздо больше, чем было допустимо. Нужно терпеть.

Охранник стал на стуле поудобнее, чтобы был хороший размах.

– Эндрю, ради всего святого, можно скорей?! – простонала она, прикрывая голову подушкой.

– Нужно подложить что-то под наручник, чтобы при ударе еще больше не содрать кожу, миледи, – спохватился он.

– Да к дьяволу кожу, рубите уже!

– Хорошо, – сказал Нортон и нанес сильный удар по соединяющей браслеты цепи. Как он ни старался, но первый его удар получился косым: топор звякнул о железо, дернув его в сторону, а от задетого потолка брызнули обломки штукатурки. От рывка по запястью девушки снова заструилась кровь.

– Потерпите еще немного, миледи! – Нортон сжал челюсти и рубанул по металлу во второй раз. С пятой попытки цепь разъединилась. Жалобно звякнув об наручник, она упала вместе с бесчувственной конечностью Юлианы вниз.

– Спасибо! – выдохнула девушка. Прижав к себе висящую плетью руку здоровой, она заковыляла в туалет так быстро, насколько позволяли подгибающиеся от многочасового стояния ноги.

– Бедная малышка... – сочувственно пробормотал ей вслед охранник.

В ожидании ее возвращения он поставил на место кресло и принялся за уборку. Обнаружив в подсобке щетку, он стал сметать с пола куски стекла, рассыпанной земли и отбитой штукатурки.

– Простите меня, мистер Нортон, я так боялась что лопну, что не поблагодарила вас как следует сразу, – раздался у него за спиной усталый девичий голос. – Вы спасли меня не только от мучений, но и от позора. Как вы догадались о том, что я нуждаюсь в помощи?

Эндрю ссыпал мусор в ведро и прислонил щетку к стене.

– Мне показалось, что вы меня позвали! – ответил он.

Юлиана так странно посмотрела на него, что он смутился.

– Не знаю, я вдруг ощутил, что нужен вам, и все. Странное совпадение, правда?

– Скорей, удивительное! Я начинаю думать, что вы мой ангел-хранитель, раз отзываетесь на мой мысленный зов.

– Если бы я был вашим хранителем, то не допустил бы такого отношения к вам, – серьезно ответил Эндрю. – Скажите, кто сделал это с вами? Тот, кто убил вашу подругу?

– Почему вы так решили? – насторожилась Юлиана.

– Слишком странно получается! Сначала убивают вашу соседку по комнате, а затем вы, свидетельница преступления, сами попадаете под удар. Я не верю в такие совпадения! Что за нелюдь издевается над вами?

Девушка присела на диван и стала тихонько баюкать безбожно болевшую руку.

– Я не хочу ни с кем говорить на эту тему, простите.

– Почему?! – не поверил своим ушам Нортон. – Этот человек хуже бешеного животного! Сегодня он вас приковал, а завтра решит посмотреть, что у вас внутри? Не молчите! Его можно и нужно остановить!

Она подняла на него снова блеснувшие слезами глаза:

– Его никто не остановит. Умоляю, оставьте свои попытки обезопасить меня! Они только навредят мне!

– Как? Как я могу их оставить? – поразился Эндрю. – Ведь вы погибнете без помощи!

Юлиана поняла, что так просто он не отступится, и решила солгать.

– Все будет в порядке! Утром я расскажу обо всем инкатору Карминскому. Уж он-то знает, что делать в таких ситуациях, вы согласны?

– Да, – с облегчением согласился охранник. – От него толку будет больше, чем от любого другого. Я тоже поговорю с ним и попрошу, чтобы он не оставлял вас без охраны, пока не поймают мучающего вас негодяя.

– Вам не нужно в это вмешиваться! – исказившимся от страха голосом воскликнула Юлиана. – Я и сама с этим прекрасно справлюсь!

– Да вы боитесь его! – безошибочно определил Нортон.

– Кто же не боится инкаторов? – попробовала отшутиться она. – Он строгий учитель, и да, я побаиваюсь его. Но он профессионал, и наверняка поможет мне.

– Да, это так. Но вы должны дать мне слово, что он узнает о случившемся этой ночью!

– О да, не сомневайтесь! – расхохоталась близкая к нервному срыву Юлиана. – Он узнает об этом в восемь утра. Максимум в полдевятого! Будьте добры, подайте мне из шкафа платок! Он в нижнем ящике.

Эндрю вытащил из шкафа платок, и она обмотала им изодранное железным браслетом запястье, прямо поверх наручника.

– Нужно как-то снять эту дрянь, – поморщился Нортон. – Только как?

– Давайте посмотрим в интернете?

– А это мысль!

Он сел за компьютер и погрузился в инструкцию по самостоятельному освобождению от наручников.

– У вас скрепка найдется?

– Да. Справа от вас средний ящик.

Нортон вытащил упаковку скрепок и старательно разогнул одну из них, после чего отогнул примерно двухмиллиметровый кусочек, сделав крючок.

– Что ж, попробуем! Можно вашу руку? Так... крутить справа против часовой стрелки...

Несколько минут он сосредоточенно копался в замке, нащупывая и отжимая защелку. Наконец дуга вышла из замка, и он смог перевести сдерживаемое до сих пор дыхание.

– Потрясающе! – восхитилась Юлиана, прижимая освобожденную ладонь к груди.

– У вас есть антисептик, чтобы обработать рану?

– Да, есть. Я в последнее время как ребенок: то коленки собью, то руку свезу, так что пришлось запастись им. Сейчас принесу!

Пока Нортон обрабатывал ей рану, она чуть не заснула. Еще раз взяв с нее слово, что она обо всем расскажет Карминскому, он удалился.

Проводив его за порог, девушка поставила будильник на половину восьмого и прямо в одежде рухнула на нерасправленную постель. Над ней черным коршуном пролетела мысль о том, как отреагирует на ее чудесное освобождение инкатор, но тут милостивый Морфей бросил на Юлиану покрывало бесчувственного оцепенения.

Будильник затрезвонил почти сразу после того, как она сомкнула веки. Во всяком случае, ей так показалось. Не в силах разлепить глаза, она попробовала наощупь выключить надрывающийся будильник и вскрикнула от резкой боли в руке. Зато глаза сразу открылись.

В первые секунды она бессмысленно смотрела в потолок, ничего не понимая. Было только смутное ощущение, что после пробуждения ее ждет что-то очень плохое. Потом мысли, словно сговорившись, безжалостным осиным роем налетели на ее не успевший толком проснуться мозг. Сначала заявились тягостные воспоминания, а следом за ними молнией полыхнуло осознание того факта, что сейчас придет Карминский, и ей придется объяснять ему, кто и как ее освободил. Хотя как, можно и не спрашивать: разбитое окно и перерубленная цепь, вкупе с выбоинами на потолке, и так достаточно красноречиво ему все расскажут. Останется главный вопрос: кто?

Адреналин ошпарил ее изнутри, заставив резко сесть на кровати. Она стала рассматривать свою руку. Та распухла и местами посинела. Хуже всего было то, что она почти не слушалась. Хотя нет, это было еще не самое худшее. Худшее будет тогда, когда инкатор начнет выпытывать у нее имя ее спасителя.

– Не бойся! Не смей бояться! – уговаривала она себя, вставая на ватные то ли от усталости, то ли от снедающей ее тревоги ноги. Только тут до нее дошло, что в комнате стоит жуткая холодина и за шторами почти темно.

"Странно, если еще темно, то почему звонит будильник?" – подумала она.

Однако часы показывали восьмой час, а значит, должно было быть светло. Отдернув здоровой рукой штору, Юлиана поняла, в чем дело. С наружной стороны дома к выбитому окну были прислонены большие куски ДСП.