Текст книги "Юная Спасительница (СИ)"

Автор книги: Daria_Snow_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

– Дуайти, опусти ствол.

Слушается приказа и прячет оружие.

– Нет, Рик. Я сказал «нет». Это хорошо, что вы заштопали мою дочь, но несмотря на то, что я всерьез вам благодарен, мои люди осмотрят ваши дома, прочистят все здесь и съебутся. Не ссы, Рикки-тикки, с твоим сыном все будет в порядке. Если он, конечно, не самоубийца.

***

Посмотрев прежде всего на меня, Карл направляется к грузовику вслед за моим папашей. Дверцу быстро открывают, впускают в заднюю часть салона Граймса и захлопывают, а я тем временем занимаю место возле отца. Нажимает на педаль газа, машина толкается и мы двигаемся в путь.

Открываю окно транспорта, упираясь локтем в образовавшийся проем. Дорогу сопровождает мертвая тишина. Отец пару раз попытался ее нарушить, ложно откашливаясь для привлечения внимания, но на пустые попытки завести простейший разговор никто не откликался, поэтому он придумал кое-что пооригинальнее.

– I tried so hard, and got so far…

– Ты же не серьезно… – бурный интерес берет верх и я еле сдерживаюсь от того, чтобы промолчать. – Мне было десять.

– Но тебе эта группа очень нравилась, – ласково усмехается. – И мне тоже.

Мое серьезное лицо посещает ответная улыбка. Я правда поражена, что он до сих пор помнит о подобном.

Грузовик останавливается, предполагая покинуть салон. Нога снова ступает туда, куда я клялась больше не возвращаться по своей воле.

Карл уверенно шагает за моим стариком, а я медленно перебираю ногами где-то позади. На руках, собранных в кулак, видны пульсирующие вены. Конечно, убедившись, что отец помнит обо мне и моих увлечениях, негативные эмоции как-то ослабли, но все равно противно от одной мысли, что он может устроить, если ему что-то не понравится.

Останавливается и вставляет в замочную скважину ключи. Дверь открывается, Карл заходит первым. Отец оставляет биту возле двери и слишком уж ласково отвечает:

– Садитесь.

Все та же пугающая и тоскливая обстановка, все те же неизменные кресла, в которых так комфортно сидеть. Ничего не изменилось – хотя что ни делается, все к лучшему.

Облокачиваюсь о спинку мягкого кресла и томно вздыхаю.

– Выкладывайте, детишки, – радушно начинает беседу, усаживаясь поудобнее на свой «трон».

Граймс поворачивает голову на меня, вопросительным взглядом заставляет поговорить с папой.

– Ты о чем?

– Не тупи. Конечно же о ваших делах. Как поживаете, что нового?

Недовольно скрещиваю руки на груди, сделав мину поугрюмее, тем самым говорю, что не настроена на разговор. Пусть отвяжется.

– Серьезно?! – гневаюсь на отца. – Ради этого ты нас привез сюда? Считай, зря бензин потратил.

– Да ладно, – протягивает он, – хочу всего навсего узнать получше своих любимых подростков. По-твоему, это плохо?

Закидываю ногу за ногу и отворачиваюсь, закатив глаза.

– Да пошел ты.

Пропускает мимо ушей мой посыл и игриво обращается к Карлу. Отдам должное, паренек соблюдает каменное смирение, когда на его месте я бы мир проклинала.

– Хочу получше узнать свою доченьку, которую не видел ух уж сколько времени! И Карла…

Поднимая слегка голову, Карл вопросительно поднимает брови.

– Зачем?

– Догадайся, ты же умный. А я скажу, какой ты умный, если сам еще не знаешь. Я-то думал, парень твоего возраста будет слоняться по округе, ничего не делая, и ныть, что остался без выпускного. Как это делает Челси. Но ты отправляешься на задания и… помогаешь моей дочери. И ты наверняка в курсе, что любые действия имеют последствия. Ваши люди сперва ограбили меня, поубивали дохера Спасителей, и ты достаточно умен, чтобы понять, что я не спущу это на тормоза, – прикрывает лицо руками и, не сдерживаясь, хохочет. – Не могу этого сделать. Будто разговариваю с подарком на день рождения. Ты должен снять эту тряпку с лица; хочу посмотреть, что мне подарила бабуля.

– Что? – убеждается, что ему не послышалось и медленно качает головой из стороны в сторону. – Нет… Нет, ни за что.

– Хочу увидеть того бесстрашного парня, а не ссыкливого щенка. Сними чертов кусок ткани! К тому же, Челси, – переводит на меня свой скользкий взгляд. – Сбегать без предупреждений не очень-то вежливо. Считай, этот малый-герой выручает тебя и отрабатывает твои же грешки. Он еще легко отделался!

– Не заставляй его это делать, – спокойно вмешиваюсь, не проявляя ни намека на страх. – Он не обязан.

Ему не терпелось вывести меня из душевного равновесия, и у него получилось. Злорадная ухмылка царит на его устах.

– Дорогая, зачем нам все эти скандалы? Разве ты не хочешь увидеть своего Ромео без этой херовины? Во всей красе! – поворачивает лицо на Карла, вновь посерьезнев. – Снимай, кому сказал! Я повторять не буду.

– Карл… – обращаюсь к нему с каплей жалости в голосе. – Ты не обязан, если не хочешь.

Папа смеется.

– Извини, но он обязан! Обязан за то, что я его не убил до сих пор, не отрубил ему руку, и уж тем более, если хочешь знать, он обязан мне за то, что я все еще держу Александрию в целости и сохранности. Так что, парень, не медли.

– Но…

– Помолчи, Челси, – на этот раз успокаивать меня решает Карл.

Он не слушает; понимает, что спорить с моим отцом не даст никаких плодов.

С тяжелым дыханием заводит руки за голову, постепенно разматывая слой за слоем… Кладет повязку рядом с собой, на сиденье, но по-прежнему ничего не видно – челка закрывает пол лица.

– Убери волосы с лица. Покажи.

Отец в самом рассвете энтузиазма, он словно ребенок, которому купили долгожданную игрушку или сладость.

Карл задирает челку и черт… Зрелище не из приятнейших. Так непривычно видеть что-то подобное… Особенно, когда у всех твоих знакомых есть два глаза.

– Боже, это отвратительно! – заостряет взгляд на шраме, вмиг заткнувшись и изучая его. – Не удивительно, что ты это прячешь. Ты сам-то видел? В зеркало смотрел? До чертиков противно! Видно глазницу. Можно потрогать? Ой да ладно, хочу потрогать.

Граймс вновь опускает голову. Слышатся всхлипы, слезы катятся по его щекам, маленькие капельки падают на пол.

– Прости… – еле слышно извиняется отец. Он никогда еще не извинялся не перед кем, кроме меня и мамы, отчего на лице застывает шокированное выражение. – Так легко иногда забыть, что вы еще дети. Челси, прости, что тебе довелось это увидеть. Это было не круто.

Не выдерживаю и набираюсь смелости, чтобы дать отпор.

– Ты назвал его уродом! – гляжу на Карла, удостоверившись, что с ним все в порядке и продолжаю: – Я не собираюсь торчать здесь ни секунды дольше! Мы уходим.

– Челси…

– Отвали! – поджимаю губы пуще обычного, подхожу к Карлу и хватаю его за рукава рубашки. – Вставай, отщепенец! Мы возвращаемся в Александрию.

Карл вскакивает на ноги и упорно отказывается показывать мне лицо, опуская его, словно ишак.

– Люблю в тебе бунтарский дух! Такая неукротимая! Такая дикая! Независимая! – перепады тона действуют на меня в качестве главной мотивации. Я уже было действительно подумала, что ему не все равно на меня. – Как такая сильная и непокорная личность может шляться со слабыми? Как насчет примыкания к Спасителям? Ты видела, на что мы способны! Мы сильны, Челси. Так выбирай: я разрушу общину, заодно убью Рика, твоего нового дружка Карла, и других, оставив тебя ни с чем. Или ты можешь отдаться своей жалкой и гнилой душонкой делу всей жизни! Можешь стать одной из Спасителей! Стать властной и могущественной дамой! А после того, как я уйду в отставку, сможешь занять мое место лидера. Разве не прекрасно условие?

– Может, тебе стоит выпрыгнуть из окна, чтобы мы не пристрелили тебя?! – огрызается Карл. – Чтобы ты не узнал, какие мы опасные.

Никто до сих пор не решался возразить моему отцу, а Карл прям-таки вызывает у меня сейчас восторг и интерес к собственной персоне.

– Карл, идем. Нам нужно вернуться в Александрию до захода солнца, – утыкаюсь взглядом в пол, словно чувствую, что поступаю неправильно.

Упавшие на лицо копна черных, как уголь, волос закрывают обзор на мои слезы.

– Мне будет плевать, если ты сдохнешь. Ты получишь то, что заслужил.

– Ух ты, блять! Давненько я так не смеялся. Понимаю, жестокое убийство того китайца, рыжего черта и дамочки не лучшее начало нашей маленькой дружбы, – не успеваю возразить, как отец пересекает разделявшее нас расстояние и снова ухватывается за мое лицо.

– Но… – голос предательски дрогнул, когда в мыслях снова и снова мелькают размахи битой.

– Челси, дорогая, я не тешу себя надеждами, что мы станем открыто беседовать обо всем на свете, будто давние подружки, но если мне что-то не нравится – страдают люди. Увы, но в мире действует правило, что сильные всегда превосходят слабых, и пора бы тебе выбрать, на чьей ты стороне. А пока… сели обратно в кресла!

Сжимаю кулаки так, что хрустят костяшки пальцев, но повиноваться не вздумываю. Подбородок Карла вызывающе вздернут, а крепко стиснутые зубы выдают напряжение. Сложно поверить, что после всего произошедшего он спокойно берет себя в руки. На него в один момент навалилась целая куча дерьма, а он виду не подает, что озабочен этим.

– Бля, не заставляйте меня еще раз все разжевывать! Немедленно занимайте места, иначе Люсиль разозлится!.. Гнев Люсиль страшнее всего.

Из-за неожиданного перехода на крик голос отца сипнет. Напуганные его грубостью мы начинаем сотрясаться от каждого шороха. Не буду таить, что чертовски встревожена, как и Карл, поэтому никто не находит сил упрекнуть отца в чем-либо.

Отец внимательно изучает Карла. Наверное, с целью найти еще слабые точки. Он спесиво расхаживает по всей комнате и вертит в руках биту, затем бросает на нас короткие взгляды и возвращается к «интересному» занятию.

– Спой мне песню, – медленно оборачивается на изумленного Карла и драматично вздыхает, произнося: «Давай же! Хочу, чтобы ты спел».

Я не меньше удивляюсь услышанному. Не может быть, он шутит… но дальше намерения проясняются.

Смысла заступаться за Карла нет: папа сумеет заставить его сделать это, найдет способ добиться своего.

Причмокнув, сдерживаю едкое словцо.

– Ничего не приходит на ум, – неуверенно проговаривает Карл, чем вызывает бурную реакцию отца.

– Да брось! Со мной шутки плохи… что тебе пела мать? Или отец включал в машине? Давай, я хочу это услышать!

Молча наблюдаю за тем, как Карл шепотом проклинает этот день, моего отца и саму меня, но решаю не встревать.

– Парень, – спесивым голосом окликает Карла мой старик. – Твой отец убил моих людей, а я, в свою очередь, дал задачу: «Или расплачиваетесь, или нехер выставлять меня тираном». Я рад. Нет, серьезно. Мне нравится мое положение: вы уссыкаетесь только при виде моих людей, и это называется запугиванием… ну, или внушением! Как вам удобнее. Челси, ты сильна! Ты хоть представляешь, что я могу дать, если ты встанешь на сторону Спасителей? Я свою любимую дочурку поощрю всем, чем смогу!

Ничего не отвечаю. Внезапно раздается тихий голос Карла, напевающий:

– Ты мое солнце.

– Дальше.

– Единственно солнце. Приносишь мне счастье, когда небо в тучах.

Отец проходит в центр комнаты и крутит биту из стороны в сторону, пока не замахивается ею и не разрезает воздух. От этого Карл содрогается и останавливается.

– Юноша, не отвлекайся на меня! – последний раз разрезав воздух, подходит к Карлу и прям-таки заглядывает тому в душу. – Неплохо… Люсиль любит, когда ей поют. Наверное даже больше, чем крушить мозги. Странно, да?.. Небось мать тебе это напевала. И где же она сейчас?

Карл сомневается в ответе. Да и вообще он чертовски нервничает: лицо вспотевшее, конечности трясутся, коленки дрожат.

– Мне пришлось застрелить ее перед тем, как она…

– Вот почему ты будущий серийный убийца! – обрывает того на полуслове, а затем театрально разводит руками. – Кстати, это пример того, как доставать. Ладно, пора снова наведаться к Рику, а то он явно соскучился.

***

Отец отходит ненадолго, чтобы поговорить с Дуайтом. Мы с Карлом погружены в салон грузовика. Никто не смеет заговорить.

– Все те слова – не правда. Пойми, ему надо схватиться за живое. Нравится управлять нами как марионетками, но мы не куклы. Он чувствует поражение. Чувствует, что если не вскарабкается на поверхность благодаря нам и нашим комплексам – застрянет на дне. Ты не урод.

Граймс смотрит на меня исподлобья. Такой беспокойный и сломанный взгляд, что мне становится его жалко.

– Я же знаю, что урод! Я даже в повязке не могу на себя в зеркало посмотреть.

– Об этом и толкую! Он пользуется твоей неуверенностью. А теперь, прошу, повяжи повязку и не выпендривайся! Тебе же с ней удобнее, – протягиваю кусок ткани, но быстро убираю в сторону, когда дрожащей рукой Карл тянется за ним.

– Хрен с ним, сама завяжу! – постановляю, принимаясь за дело. – Не то еще минут двадцать будешь с какой-то тряпкой возиться.

– А ты не боишься увидеть этот кошмар вновь? – наклоняет слегка вперед голову. Копошась в довольно густой шевелюре Карла, надеваю полотно и бережно наматываю на шрам.

– Это не кошмар… Знаешь, ты даже без глаза умудряешься выглядеть великолепно.

Карл наигранно усмехается, поправляет шляпу и, сощурившись, спрашивает:

– Шутишь? Если да – плохо выходит.

– С чего бы?! – так негодую с его интонации и недоверия, что не боюсь заглянуть в глаза и продолжить: – Просто я действительно восхищаюсь тобой и твоей… храбростью. Это, в любом случае, затуманивает любые внешние изъяны.

– Ты так флиртуешь?

– Нет, – отрываюсь от бинта. – Стараюсь загладить вину, ничего больше.

========== Глава 7. Обслуживание ==========

– Эй, Рикки-тикки! Я привез твоего сынка целым и невредимым. Кстати, Карл даже поел перед отъездом. Как видишь, я сдержал слово, а теперь жду ответной отдачи.

Рик молчалив. Потирает глаза, начинает водить руками вдоль лица, что говорит о его нервозности. При виде сына облегченно вздыхает и быстро направляется к нему. Это именно та отцовская любовь, которой мне не хватало и будет не хватать.

– Карл! – выкрикивает он, захватывая сына в объятия.

С головы Карла слетает шляпа. Я подхожу к ней, поднимаю и отряхиваю от пыли.

– Неряха, – бубню себе под нос со скромной улыбкой на губах.

Отлипнув друг от друга, отец и сын обмениваются взглядами, полными любви и заботы. Карл забирает свою шляпу, а Рик с важным видом подходит к моему отцу, при этом его испепеляющий взор устремлен на меня.

– Нам не нужны проблемы.

– Рикки-тикки зассал? – подкалывает его отец. – Знаешь, Рик, мне они тоже не нужны. Да кому вообще те проблемы сдались? Предлагаю по-хорошему отдать все, что нужно. Мне нужно оружие. Немедленно.

Замечаю, как Карл поглядывает в сторону выстроенных в ряд домов. Допустим, его внимание привлекает что-то важное.

– Ты собираешься забрать их оружие? – возвращаюсь обратно к беседе отца. – Зачем оно тебе нужно, если в Святилище его и так хоть лопатой греби!

Его брови высоко поднимаются, в результате чего на лбу появляются продольные морщины. Глаза расширяются и округляются. Изначально приоткрытый в легкой улыбке рот расплывается в довольной усмешке. Не может отвести взгляд от меня, будто надеется, что я сама отвечу на свой вопрос.

– Дочурка, представь, что ты на моем месте: в один момент в общину врываются какие-то уроды, убивают твоих людей и грабят вас! Дело не в припасах. Месть! Вот, что движет мною и Спасителями сейчас! И в случае этих сопляков поговорка «не пойман – не вор» не сработала.

Спасители расходятся по домам для осмотра, и отцу явно импонирует, что он без наказания может делать все, что только взбредет на ум, и чувствовать себя здесь королем. Тем временем нас всех удивляет паренек смазливой внешности, который подходит к папе с бутылкой виски в руках. Но Спасительница по имени Арат преграждает собой дорогу.

– Арат, не будь такой пугливой! Я бы не против выпить, парень.

Стоит Спасительнице отойти, как гость приветливо улыбается моему отцу и протягивает виски.

– Мы не знакомы. Я Спенсер Монро.

***

Отец и Спенсер неплохо обосновались на веранде одного из домов, спокойненько попивая виски. Не знаю, что у этого Спенсера в голове, однако вряд ли человек в своем уме спонтанно захочет поговорить о моде, о погоде с кем-то столь жестоким и влиятельным вроде моего отца. Сто процентов не алкоголь же ударил!

– Он один из Спасителей? – интересуюсь я.

Рик, не отводя взгляда от своего злейшего врага, качает головой и успевает припомнить мне то, как я соврала. Отстойное чувство, но, как говорится, я получила то, что заслужила.

– Тебе лучше знать, – огрызается он в ответ.

– Я не Спасительница, Рик. Прости, конечно, что отец порешил ваших людей, но у меня нет намерений вас убить или сломить, как у Спасителей. Я хочу помочь, правда, – стараюсь звучать как можно убедительнее, но на Рика это не действует.

– Помочь? Почему ты ничего не сказала о Спасителях? О том, что твой отец лидер Святилища? По-моему, ты воспользовалась нами и нашими ресурсами, – замолкает и наблюдает за моим лихим отцом, который внезапно подскакивает с места и восклицает:

– Этот день станет лучшим благодаря тебе, парень! – доливает еще виски в рюмку и захлестывает ее в секунду. – Черт! Давненько я не играл в бильярд.

– Он что, помогает моему отцу? – очередной вопрос, адресованный самой себе, доносится до обозленного Рика и только сильнее раздражает его. Он не удерживается и отвечает на него, выхлестывая всю агрессию на меня.

– Почему бы тебе не спросить это у него?

Смущенно отвожу взгляд. Лучше пока что не беспокоить Рика, особенно пустыми вопросами.

Папа подходит к нам с Граймсом, обхватывает плечи «товарища» и прижимает того к себе.

– Рикки-тикки! Этот пацан хорош, – все еще держит рюмку с капелькой виски на дне и этой же рукой бесцельно водит из стороны в сторону. По-моему, с папы хватит на сегодня алкоголя. – Моя доченька проблем не создавала? Хочу, чтобы она побыла с вами еще немного, – смотрит на меня, и только сейчас замечаю, что отец даже не забавляется. По одному его взгляду можно понять, что у него серьезные планы. – Челси, будь другом… Слышишь? Понаблюдай немного за этими людьми, их припасами… Я сам не хочу больше крови, но вы не оставляете мне другого выхода.

Складываю руки на груди и всем своим видом якобы спрашиваю: «Ты серьезно?»

– Прости, что? – тихий смешок слетает с губ. Но не из-за того, что нахожу ситуацию забавной – не могу поверить в услышанное. – Ищи для этого крысу, а не подбивай дочь.

Ехидно ухмыляется, как обычно, и отлипает от Рика.

– Никак ты не повзрослеешь, дочурка. Вынесите, черт возьми, этот столик! – командует он Спасителям. – Не терпится уже вспомнить былые времена.

Я перестаю замечать на себе обозленные взгляды. Все внутри сжимается и болит. Неужели это и есть та самая совесть?

– Карл, идем спрячем Джудит. Она не должна попадаться на глаза Спасителей.

Карл послушно кивает, и они с Риком бросаются в один из домов, в который папины люди пока что не успели наведаться. Он слишком не примечательный среди остальных: по сравнению с другими маленький, дизайн довольно скудный. Явно, что Спасители оставили его на потом, чтобы пока что вынести мебель и припасы из более многообещающих зданий.

Папа расхаживает по улице Александрии, как по собственному земельному участку. Ему нравится чувствовать свое превосходство и больше всего ему льстит, как выглядит Рик: униженный и растоптанный, полностью подчинен и сломлен.

Некоторые Спасители избивают александрийцев, насмехаются над ними, унижают, но я не решаю вмешиваться.

Наконец, когда бильярдный столик вынесен и поставлен на середину улицы, отец и Спенсер начинают свое соревнование, в котором Монро явно побеждает.

Пока Рика нет рядом этим пользуется Монро: спокойно наговаривает на своего лидера и просит сделать всю грязную работу за него, невзирая на то, что вокруг них собрались александрийцы, чтобы просто поглазеть.

– Рик никудышный лидер, – толкает кием только один шарик и в лузу попадают сразу несколько. Спенсер, походу, много тренировался, чтобы достичь неплохих результатов. Игра в бильярд сама по себе одна из самых сложных. – Из-за него умерла моя мать. Он занял ее место, но это должен был сделать я. Ты ведь можешь…

– Погоди, – с нехарактерной себе серьезностью отец перебивает мысль Спенсера и делает очередной глоток виски. – То есть ты хочешь, чтобы я устранил Рика? А почему ты сам этого не сделаешь?

Спенсер растерянно качает головой и тихим голоском отрицает догадки отца.

– Это не то, что я имел…

– Хочешь знать мое мнение? Кажется я знаю почему… это потому, что у тебя кишка тонка! – достает нож и вонзает его в живот Спенсера, вспарывая его.

Из истекающего кровью живота выпадают кишки, и Спенсер падает на землю, хватаясь за них. Кровь попадает папе на лицо, однако если у нормальных людей это вызовет отвращение или хоть чуточку страха, у него – дикую ухмылку.

Собравшиеся выжившие от шока подскакивают на месте и вскрикивают.

– Ох, ну надо же, как неловко! Оказывается, кишка-то у него не так уж и тонка! Вот так сюрприз! Еще никогда я не заблуждался так сильно, – разражается громким хохотом и никак не может намиловаться видом распотрошенного живота Монро.

Все в ужасе. Мне сложно что-либо сказать или выкрикнуть: хватило уже смерти Дениз, чтобы нервы и психика пошатнулись. И не только у меня.

Девушка латиноамериканской этничности по имени Розита достает из-за пазухи револьвер… Это происходит так быстро, что я не успеваю сообразить, за кого пугаться. Розиту? Отца? Спенсера?

К месту кровавой бойни прибывает Рик, тянущий на себе какого-то мужчину. По виду им обоим досталось. Где Карл? Неужели он так и остался оборонять сестру, а Рик тем временем поспешил на помощь своим людям?

Выстрел Розиты отвлекает всех. Пуля отрикошетила.

– Моя прекрасная Люсиль! Ты повредила ее покрытие!

Арат прижимает Розиту к земле, выдерживая у ее шеи нож. А папа, осматривая биту, садится на одно колено. По его мине сказать, что сейчас он отшутится и воспримет все как шутку, нельзя.

– Сучка! Чуть меня не убила! Ты ранила Люсиль! – гневному отцу жаждется поскорее расправиться с той самой, что в попытках всадить пулю ему попала в биту. – Ты отплатишь тем же!

– Давай же! – без колебаний выпаливает Розита. – Я сделала пулю сама! – пытается приподняться, но из-за ножа у горла делает только себе больно.

Он готов выполнить ее «просьбу», замахнуться и сделать то же, что сделал с Дениз.

– Папа, нет! – наскакиваю на спину отца и принимаюсь оттягивать того от Розиты, но чертовы Спасители хватают меня за шиворот и опрокидывают на землю. Внутри будто что-то защемило. Боль от удара разносится по всему телу, но я все же не взираю на нее и подвожусь с выкриками: – Разве этого хотела мама?!

Отец и все удивленно смотрят на меня. Не могут и слова сказать, будто бы языка нет или он отвалился по ходу всего этого.

– Девочка моя, я тебе сейчас взбучку устрою, если не прекратишь, – грозно подходит ко мне. И нет, той улыбки, по которой его можно сразу же узнать, нет… Он на полном серьезе угрожает мне, заставляет бояться, и это действительно до жути пугает. – Я убью эту сучку к херам! – замахивается битой в воздухе, будто только недавно купил эту биту и проверяет ее на прочность.

– Хватит!

Он не слышит. Вскипевший папа приказывает Арат кого-то убить, но я не могу позволить случиться еще одному убийству. Не сегодня. Не после всего.

– Я сделаю все, что ты скажешь! Не трогай их! Папа, – гляжу на него глазами, заплывшими слезами. – Прошу… Не ради меня – ради мамы! Вспомни, как ты гулял от нее налево и направо! Пощада этих людей будет искуплением за прошлые грехи.

Молитва словно услышана. Он медленно опускает биту, и продолжаю я куда спокойнее:

– Мама бы не хотела видеть тебя таким: кровавым, жестоким, испорченным. Это не тот человек, за которого она выходила! Не тот человек, от которого она родила!

Отец жестом отзывает людей. Лицо его краснеет, выражение становится суровее любой зимы, что может быть на Северном Полюсе.

– Не смей больше говорить о матери, – подходит ко мне и сразу веет запахом перегара. Глаза папы наливаются горечью. – Ты не знаешь, чего она хотела. Ты слишком мала, чтобы понять, как сложно быть родителями. – Отталкиваю от себя отца, на что Спасители меня подхватывают за локти, чтобы сдержать. – Мне лучше знать, что я должен делать! Как растить такого невозможного ребенка, как ты! И все, что я делаю, я делаю ради вас обеих! Я защищаю тебя!

– По-твоему, многочисленные убийства и использование людей в качестве ресурсов – во благо? Бред! Ты делаешь это ради себя! – закатываю глаза на Спасителей, удерживающих меня. – А теперь прикажи этим имбецилам отпустить меня.

Щелчок пальцев, и меня отпускают.

– Спасибо, – с нескрытой дерзостью благодарю отца.

– Через два дня ждите гостей, – отчеканивает все еще злой и расстроенный папа. – И да, Челси, – поворачивается вновь ко мне. – От тебя должен быть толк. Можешь побыть пока что с этими людьми, но имей в виду: через два дня я забираю тебя от этих микробов. Все ясно? – он тверд в намерениях. Поставил условие так, что сказать «нет» равносильно смерти. Во всяком случае, ситуация принимает именно такой вид. – Я на это иду только потому, что хочу, чтобы ты за это время усекла, кто из нас кто.

Грузовики Спасителей набиты оружием, медикаментами, мебелью. Эти люди едва ли пол-Александрии не выносят. Они принимаются загружать еще несколько сумок с награбленным. Отец не желает меня оставлять в общине, оправдываясь, что рядом с этими бесхребетными я сама стану такой.

– Поаккуратнее тут с моей дочуркой, – напыщенный папа хмурит брови. – Если ее кто пальцем тронет… или я приеду, а Челси здесь не будет – клянусь Богом, от вас мокрого места не останется. Я доверяю вам самое святое, и только попробуйте не выполнить хоть одно из поставленных условий – повторюсь, ваши черепушки послужат мне в качестве трофеев на стене. И да, Рик, я не трогал еду. Будь благодарен за это.

Последний взгляд на общину, и Спасители отъезжают.

– Ты…

– Рик, мне правда жаль, что я не сказала про папу… и то, что он убил ваших людей. Но я не хотела этого, – перебив недовольного Рика, кое-как оправдываюсь в попытке «обуздать зверя».

Наконец появляется фигура Карла. При виде угрюмого отца он скрещивает руки на груди и, наверное, мысленно поливает грязью Спасителей и моего отца за то, что они сделали с общиной. Теперь у Рика на одну проблему больше; мало было Спасителей, так еще я увязалась.

– Как ты и говорил, я спрятал Джудит в шкафу и не подпускал к нему никого. Я очень старался защитить лекарства… для Мэгги. Они их забрали.

Рик созерцает, как озабоченный сын врывается в разговор и переводит его на совершенно другой лад. В конце концов, смерть Спенсера и награбленные Спасителями припасы куда важнее, чем-то, что я буду жить у них в общине еще два дня. Уверена, зная моего отца, эти люди не решатся кинуть меня на произвол судьбы.

– Ты пытался, Карл… Не твоя вина, что Спасители наведались сюда так рано, – вздыхает. – Ниган сказал, что приедет снова через два дня и только тогда заберет дочь.

– Прости, – отзываюсь я. – Не хотела принести столько несчастий, но… Рик, я не хочу оставаться в стороне. Может, смогу чем помочь в войне?

Навряд ли эти люди все же выгонят меня, ведь отец ясно дал понять, что лучше его не злить и вести дела по-хорошему. Он не будет никого тянуть за язык, выискивая меня – скорее, сразу его отрежет. Не хочу возвращаться в Святилище, но вопрос спорный: разрешат ли александрийцы остаться мне? Захотят ли возиться со мной? Нужна ли им эта ноша?

Рик чувствует зыбкий интерес, который странным образом затягивает его. Он не глуп и жертвовать своими людьми не собирается. Не сейчас. Впереди война и каждая жизнь на счету.

– Я не могу позволить… – томно вздыхает и продолжает: – Ты здесь всего день… ничего толком не знаешь. Я сам без понятия, как ты собираешься помогать нам. Попросишь ласково отца?

– Папа, хватит, – вмешивается Карл, спокойно реагирующий на происходящее.

Граймс-старший смотрит на сына искоса, какое-то время сверлит того взглядом и стремится переубедить.

– Ради собственной выгоды ее отец готов на все, – Рик, видно, не любит ссориться с сыном, и всячески пытается переманить Карла на свою сторону, однако чувствует, что сейчас конфликт неизбежен, а принимать в общину меня ему не очень хочется… – Думаешь, она сможет убедить его прекратить?! – еще чуть-чуть и у него вырастут рога. Тогда-то он точно станет настоящим дьяволом.

– Не обязательно просить. Может, решение о том, чтобы принять ее помощь станет ключевым… Поспособствует нашей победе!

– Или всех погубит, – поспешно добавляет Рик. – Карл, этот мир не такой, как раньше! Нельзя доверять всем подряд, даже если их намерения кажутся благими.

– Но и всем всегда не доверять тоже нельзя, пап, – злобно цокает языком и скрежет зубами.

– Рик, я не хотела налажать.

– Но ты это сделала, – перебивает меня Рик. – Это ее отец. Думаешь, она переберется к нам на сторону против родного отца?

– Пап, дай ей шанс. Не ради меня – ради общины. Александрии предстоит война с ее отцом, а Челси знает Нигана лучше всех, и если что может стать той, кто выручит нас в сложное время.

Рик переводит взгляд на Карла, будто корит того, и обращается ко мне:

– Говорю сразу, что ты будешь приносить пользу. Ходить на вылазки за припасами для своего же отца и не тронешь моих людей. В ином случае не надейся на то, что останешься безнаказанной.

Реакция отца до сих пор не очень радует Карла, и он лишь опускает глаза. Развернувшись спиной, Карл покидает круг обсуждения меня и Спасителей. А я невольно улыбаюсь, когда понимаю, что более-менее добилась своего.

– Спасибо, – потягиваюсь и расправляю плечи пошире, выдерживая взгляд победителя.

Чувство вины по-прежнему гнетет, но где-то внутри зажигается неведомый огонек. Огонек надежды.

Надежды на лучшее.

Граймс смотрит на меня свысока, щурясь от солнечного света.

– Будь добра, не мешайся. Иди к себе и отдыхай… Мы потом побеседуем насчет войны.

========== Глава 8. Сюрприз ==========

Поднимаюсь на второй этаж и захожу в спальню. Рухнув на стоящую посреди комнаты кровать, я вжимаюсь всем телом в приятную, теплую постельку, нежусь за пределами одеяла, и от того получаю массу удовольствия. После пережитого единственное, на что меня пробивает – сон. Не буду скрывать, но задремать у меня выходит, как у младенца.

Утро следующего дня. Солнце ярко светит, и я жалею, что в комнате нет занавесок, так как даже переворачивание из стороны в сторону с целью уберечь глаза от света не спасает.

Вдруг раздается стук в окно. Еще один. И еще один. И еще один. Сперва не могу разобрать, сплю я или нет. Веки слишком тяжелые.

Я медленно поворачиваю голову в сторону звука. Кажется, что это до сих пор сон, но стук учащается.

А вдруг это Карл?

Подхожу к окну и вижу летящие в стекло мелкие камушки, которые упорно бросает Граймс-младший. Несказанно радуюсь при виде Карла. Он не сдается и пытается добиться знаков внимания с моей стороны.