Текст книги "Юная Спасительница (СИ)"

Автор книги: Daria_Snow_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

– Еще одно такое слово и тебе будет не до смеха.

Вновь кидаю взгляд на святую троицу в составе Клэр, Карла и Сиддика. Клэр выглядит неспокойной, она слегка поодаль от беседующего с Сиддиком Карлом. Скрещенные на груди руки дают понять, что говорить о моде, о погоде у нее желания нет. Она сосредоточена на асфальтированной дороге, нос опущен к ней. На секунду девочка отрывается от объекта заинтересованности, чтобы поймать мой взгляд, а после пристыженно отворачивается.

Я смотрю на радостных, по сравнению с Клэр, Карла и Сиддика. Кажется, что последний просто благодарит Граймса за спасение, а Карл только и рад выслушать комплименты в свою сторону. Я никак не могу уловить, о чем они дальше трещат, но весь интерес пропадает, когда вижу удаляющегося к себе Граймса. А за ним следом, как преданная собачка, пускается и Сиддик.

Возникает непреодолимое желание пойти за ними, но кружащаяся от вопросов башка не дает сделать этого.

«Потом зайду».

– Почему вы все такие спокойные? – удивляюсь я. – Сегодня, возможно, наш последний день, а вы и виду не подаете.

– Мы напуганы, Челси. Охереть как напуганы. Но пока строить козни против Спасителей бессмысленно.

– Мы не можем ждать Рика. Если он не успеет… план не появится.

– Поверь, дело не только в Рике. Мэгги и остальные узнали у заложников все, что могли. И когда они прибудут, мы что-нибудь придумаем.

И хоть Дэрил рассказал немногое об этих заложниках и все, что с ними связано, пока что желания совать нос в это дело у меня нет. Я доверяю Дэрилу, Мэгги и… кто бы там с ними ни был.

– Это очень неорганизованно с вашей стороны, – утираю лоб, убирая с глаз волосы, и стараюсь не думать о том, что будет этой ночью. Поспать точно не выйдет, нужно хоть днем наверстать упущенное.

Уголки рта Диксона снова трогает улыбка.

– Я думал, тебе нравится импровизировать.

– Даже слишком, – поддакиваю я, – потому что я не буду возражать.

– И правильно. Ребята совсем скоро будут здесь, а времени до темноты у нас полно.

Тишина. Я прищуриваюсь в раздумьях. Столько информации я переварить не могу, отчего во время моих попыток сложить происходящее воедино, я замечаю все больше несостыковок.

– Я все еще не могу понять, зачем Рик пошел к Мусорщикам. И почему, черт возьми, никто его не остановил?

Дэрил кивает головой множество раз, словно оценив мое любопытство, и поясняет:

– Ты же знаешь Рика, если он что задумал, его не отговорить. Мы зачистили аванпосты и решили наведаться в Святилище, все ходячие были убиты. Тара и Иисус взяли заложников, которые сказали, что Ниган планирует разнести Александрию к чертям этой же ночью. На счету каждый человек, и если Рик договорится с Джадис… ты сама понимаешь, стоит рискнуть.

Ничего не отвечаю, только пристально смотрю вперед, на играющую с новой курткой Клэр.

«Если она окажется такой же грязнулей, как Дэрил, и откажется стирать эту косуху, я, наверное, застрелюсь».

– Ну давай, малая, иди к ней.

– Что? – открываю было рот, чтобы объясниться, мол, да, я услышала тебя, давай продолжим нашу беседу. Но быстро передумываю. Я, видимо, слишком хаотичная личность, чтобы долго сидеть на одном месте и болтать с одними и теми же людьми. Сейчас мне важно узнать, что на душе у Клэр.

– Я вижу, как ты постоянно глазеешь на нее. Давай уже, иди.

Я ничего не произношу, киваю и спешу к бледной Клэр. Лицо ее выражает вселенскую скорбь и отчаяние. Зная свое умение поддержать, я подавляю в себе искушение уйти от разговора и перенести его на другой день. Клэр нуждается в этом, особенно после того, как я оттягивала новость о смерти Чарли.

– Эй, крутыха, ты как? – выходя у девочки из-за спины, я пытаюсь хоть как-то развеяться атмосферу горечи и перекидываю торчащие из хвоста рыжие волосы с одного бока на другой.

Еще пару мгновений Клэр смотрит куда угодно, но не на меня, а после и вовсе закрывает глаза.

– Я сделала то, что должна была, – на выдохе отчеканивает она.

Девочка взволнованно стучит пальцами по заклепкам на куртке и, изредка переключаясь на волосы, наматывает на фаланги пряди.

Я вслух умоляю не начинать этот разговор, сдавливая кулаками виски.

– Я не могу игнорировать это. Знаю, ты злишься, может, даже ненавидишь меня! Но она бы не исправилась…

Ты этого, черт возьми, не знаешь – ловлю себя на противной мысли, выразить которую не осмеливаюсь.

Набухшие вены пульсируют. Я надеялась, что Клэр обеспокоена смертью брата или своим побегом, который мог стоить нам обеим жизни, но нет же! Мы снова касаемся убийства Дженны.

– Я не считаю это правильным, ясно? – достаточно спокойно для своего настроя выдавливаю я. – Можете убеждать меня сколько хотите, но я никогда не оправдаю убийство ребенка! Не такое.

– Она была, прежде всего, ненормальной! Нельзя всеми рисковать из-за жалости! Она бы рано или поздно нас погубила!

Вздохнув, я понимаю, насколько меня омрачают такие разговоры, особенно, если под рукой нет сигареты.

– Единственная причина, по которой ты сама здесь – жалость. В особенности моя! Я была той, кто просила всех оставить тебя! Именно я до последнего убеждала всех, что ты не угроза для нас! И из-за всеобщей жалости ты все еще жива! Я едва ли уговорила всех оставить Дженну живой, и все пошло насмарку!

Лицо девочки приобретает землистый цвет. Ее задевают мои слова, но она продолжает гнуть линию как ни в чем не бывало.

– Она хотела умереть!

– То есть когда ты сбежала, мне нужно было позволить тебе это?! Ты ведь тоже хотела сдохнуть; кричала, что тебе плевать!

– Я была расстроена!

– А Дженна нет? Она такой же ребенок, который кого-то потерял! И что хуже, ты убила ее из злости.

Кажется, я немного вспотела. Отхожу к обочине дороги, чтобы перевести дыхание, когда Клэр легонько трогает меня за плечо.

– Прости. – Налетает порыв ветра, поднимающий мои волосы вверх и по сторонам. Что очень кстати, когда слова девочки вызывают у меня слезы. Клэр жалостно всхлипывает. – Ты права, я убила ее из злости. Я видела, что она не хотела меняться; видела, как она провоцировала меня… Сперва она сказала, что я наивная, а следом посыпалась тонна оскорблений, – подносит руку к горлу и сдавливает его, будто хочет задушить себя. Ногтями впивается в свою кожу, оставляя красные отметки, и убирает конечность от шеи к лицу. Она вытирает сочащуюся из глаз жидкость и скулит: – Я жалею, что убила ее. Но не потому что она заслуживала жизни. А потому что ты заслуживаешь лучшего.

Качаю головой и невнятно спрашиваю:

– Даже после того, как я умолчала о твоем брате?

– Я понимаю твои переживания. Ты не хотела причинить мне зла. Ты хорошая, Челси.

***

– Дэрил!

Диксон мгновенно прекращает копаться в земле и выжидающе глядит на меня.

– Ну чего? – ворчит он.

– Такая же нить была у Клэр на запястье.

Дэрил медленно поднимается на ноги, и словно только что заметив жгучие раздражения на коже, начинает беспрестанно чесать их. Выражение у него такое, будто ему хорошенько врезали по яйцам.

– Дэрил, я, кажется, знаю, куда она пошла… И мне нужно пойти за ней. Одной.

========== Глава 32. Время настало ==========

Белые полоски новой марли ложатся поверх моего бюста. Моей аккуратности всегда можно было «позавидовать»: я болезненно вскрикиваю, когда другими пальцами задеваю место ампутации. Прежде чем я успеваю выругаться, с грохотом слона по лестнице спускается Клэр, с энтузиазмом прыгая по ступенькам. Гнев во мне поутихнет, а вместо него является беспокойство.

– Клэр, не скачи на лестнице! – делаю ей замечание, после чего девочка останавливается на предпоследней ступене.

До сих пор озабоченная сменой повязок я особо не засматривалась на девочку, но когда с латанием былых ран стало быть покончено, не обратить внимание на своевольную Клэр не могу.

Сверля ее взглядом, я вспыхиваю, мол, только попробуй это сделать и я тебе устрою ту еще плаху. И Клэр принимает вызов: зыркает на меня, затем – себе под ноги, после чего как бы назло спрыгивает на пол.

– Я же просила, – занудничаю и упираю руки в боки.

Клэр даже не собирается оправдываться и протягивает мне чистую кожанку. Впервые за все это время вижу ее настолько аристократичной. Внешность кажется английской засчет темных бровей, контрастирующих со светлыми волосами; продолговатого лица, высокого прямого лба и заостренного подбородка. После душа кожа наконец приобрела натуральный нежно-розовый оттенок, хотя в некоторых местах есть воспаления вследствие забитых пор.

Взятая из моего шкафа потертые черная майка и джинсы нелепо сидят на девочке, чей рост скорее всего не превышает метр сорок. Тем не менее Клэр упорно отказывается признавать это, постоянно подкатывает штанины, заправляет их в ботинки и прячет торчащие края майки за пояс.

– Еле отстирала ее. Ты поэтому мне ее отдала? – балагурит Клэр, и я делаю вид, что собираюсь отнять у нее куртку.

– Ага. А теперь, когда на ней нет кишок, я ее забираю.

– Еще чего, – торопится спрятать ту себе за спину. – Хочу примерить на себя образ брутальной рокерши.

Посмеявшись с ее слов, как-то приунываю. Меня озаряют воспоминания, врывающиеся в сознание без стука.

В школе я была серой мышкой до тех пор, пока не узнала поближе Мэтта и Молли. Наши невинные разговоры переросли в постоянные тусовки на свалке под песни My Chemical Romance или Fall Out Boy. Конфеты в моих руках внезапно превращаются в сигареты, а одежда типичной пай-девочки сменяется на рваные тряпки, контрастирующие с кожаными аксессуарами. Нам казалось это крутым; крутым выглядеть, не как все, шляться ночами под ручку и влезать в стычки с бухими в жопу отбросами общества. И мы не заметили того момента, как сами стали отбросами. Отбросами, которые кроме выпивки и наркоты, ни о чем не думают.

Вновь ловлю себя на мысли, что слишком долго разглядываю куртку, которая больше не принадлежит мне, чему я несказанно рада. Она как напоминание о всех моих погрешностях, от которого я так педантично стараюсь увильнуть. И первое правило новой жизни – чем меньше вещей отца храню, тем быстрее отрываю его пагубное влияние от себя.

Клэр молчит. Сверлит взглядом меня, пока я складываю вещи в барабан сушилки. Меня настолько смущает это, что я не удерживаюсь от того, чтобы первой задать вопрос.

– О чем думаешь?

Клэр, словно выпав из мира грез, вздрагивает. Жмурит конопатый нос, рябит локоны волос – точно нервничает. Я стискиваю кулаки в ожидании скулежа, с которым, в принципе, не прогадала.

– Я никому здесь не доверяю. Может, только тебе и немного Дэрилу, но все это скорее из-за чувства долга перед вами. Вы выходили меня, спасли. Дважды. Но я все равно чувствую себя не в своей тарелке.

– Неудивительно, ты попала в Александрию всего два дня назад.

– Да, и очень не вовремя. Я не готова становиться частью войны и умирать за людей, которых не знаю.

Мне нелегко слышать это. Голос Клэр предательски дрожит, как натянутая струна, когда вектор беседы сменяется в сторону смерти. Тем временем солнечный свет за окном постепенно меркнет. С одной стороны, я жутко напугана предстоящим, но с другой, таю надежду, что скоро все закончится. Нужно лишь дождаться Мэгги, которая в последнее время загружена, как пчела, и метается из одной общины в другую, чтобы и раны залатать, и поговорить с заложниками из Святилища.

– Никто не хочет, Клэр, – с очередным вздохом из меня будто выходят все напряжение и злость; беспокоясь за девочку и ее состояние я только и могу мять кончики пальцев в подборе нужных слов. – Я сама попала сюда не вовремя. Я в Александрии меньше месяца, а уже успела познать разрушительную силу войны. И возненавидеть своего отца сильнее, чем когда-либо. – Клэр внимательно слушает каждое слово, изредка кивает, как бы демонстрируя понимание. Ее зрачки бегают повсюду: комнате, полу, потолку, мне.– Знаю, ты боишься, но клянусь, я сделаю все, чтобы ты осталась невредимой, – поравнявшись ростом с девочкой, я, по классике жанра, пытаюсь успокоить ее касаниями; людям свойственно запоминать телесные контакты и ассоциировать их с некоторыми событиями. Может, если я в тяжелых для Клэр ситуациях буду дотрагиваться до нее, у нее появится рефлекс? И мне будет достаточно безмолвного касания, чтобы она взяла себя в руки. – Я буду защищать тебя ценой своей жизни, крутыха.

Ее глаза мокнут. Слезы настойчиво стекают по щекам, а губы дрожат. Обмякшая от происходящего Клэр позволяет себе пустить пару слезинок, но не больше.

– Я верю тебе, Челси.

Меня мгновенно настигает облегчение: я ожидала, что пролить бальзам на раны Клэр труднее. Моя семья никогда не могла меня защитить, и я постараюсь быть для Клэр семьей, которой у меня никогда не было.

– Замечательно, потому что без доверия я не смогу привести твои волосы в порядок.

Брови Клэр взмывают на середину лба, руки беспокойно ерошат голову.

– А что с ними не так?

Подняв уголки губ, изображаю подобие улыбки. Мне сдается нереальным то, что Клэр сама не видит очевидной проблемы. Да, она долгое время была под опекой брата, принимавшего все удары судьбы на себя, но разве маленькой девочке никогда не доводилось прочувствовать сполна минусы данного балласта?

– Они длинные.

– Это проблема?

– Серьезная. Длинные волосы – обуза. Хочешь выжить – скинь с плеч лишний груз.

С этого места рассеянное внимание Клэр не дает мне и слова вставить. Помешанная на сохранении длинны она не утомленно повторяет, что не даст их состричь. Вдобавок к этому, еще и отходит постоянно в сторону, не позволяя мне приблизиться.

– Я не собираюсь тебя стричь! – Замешкавшаяся Клэр очень тихо переспрашивает, и я принимаюсь объяснять свой замысел: – У меня есть предложение получше – я научу тебя заплетать их так, чтобы в бою ты о них даже не думала.

И чтобы Клэр не засомневалась во мне ни на секунду, валандаюсь по гостиной в поисках заготовленного коробка с украшениями для волос. Когда я его все же выставляю напоказ, Клэр прочищает горло и неуверенно выдает:

– Они все… розовые.

На секунду мне кажется, что ее смущает это. Или не кажется?

– Слишком девчачий цвет?

Пожимает плечами и дотошно безразличным тоном утверждает, что ей просто больше импонирует другой цвет.

– Может, тут есть что-нибудь желтое? – бросается к ящику, перебирая все его содержимое, и наконец разочарованно вздыхает.

– Это твой любимый цвет?

– Видишь это?

Встаю между царапающих ноги веток куста, отчего Дэрил смотрит на меня как на ненормальную.

– Ты так и будешь прижиматься к кусту или дашь мне наконец посмотреть на находку?

Я не принимаю сарказм близко к сердцу; снимаю ниточку с сучка и выпячиваю руку с ней перед лицом Дэрила.

– У нее была такая же на руке.

– Повернись! – детский голос. Детский, но какой же он властный… Я ни на секунду не задумываюсь, когда оборачиваюсь назад. Зато удивляюсь нехило так.

Это совсем еще ребенок. Рыжие волосы завязаны в низкий хвостик. Узкий маленький подбородок и огромные зеленые глаза, обрамленные темными кругами от недосыпа. На ее длинном носу рассыпаны, как бенгальские огни, светло-коричневые точки – веснушки.

Наводит на меня не широкое дуло черного Мазура, под гнетом которого приходится склониться. В ее беглых уменьшенных зрачках виден страх, который она таит за занавеской грубости, руки трясутся – сразу видно неопытность. Помимо тонны ссадин одно запястье также украшено каким-то желтым обрамлением. Нить.

Еще детский голосок привлекает мое внимание к губам девочки: пошерхлые, саднящие и с набухшими волдырями, указывающими на инфекционное заболевание.

Округляю глаза и приоткрываю рот, когда желаю съязвить, но не решаюсь. Как-то не хочется жесточить с ребенком.

– Я Челси, – срывается с губ.

– Да… Когда-то я сказала Чарли, что обожаю этот цвет, и он не упускал ни единой возможности напомнить мне об этом. Однажды он просто подошел и нацепил на меня эту нить. Сказал, что «желтая нить помогает в поиске вдохновения».

Зачесываю рыжие волосы наверх, делая хвост, и наблюдаю за приунывшей девочкой, пока мои собственные глаза не начинают блестеть из-за слез. Наконец я спрашиваю, что за вдохновение.

– Мне нечем было заниматься в бессонные ночи, кроме как мечтать о нормальной жизни. Забавно, я даже не застала нормальной жизни, – слегка опускает голову, отчего я вынуждена коснуться ее подбородка, как бы напоминая, что в моих руках ее волосы. Причем и в прямом, и в переносном смысле. – Я только и могла, что писать рассказы, в которых у меня есть родители и нам не нужно каждый день бороться за жизнь.

Потуже затягиваю хвост, постепенно наматывая его вокруг своего основания в пучок.

– Я до сих пор этим занимаюсь, – раззиваю рот. – До сих пор изо дня в день думаю о своей матери, подруге, которая была ужасна, но… мы все же дружили; о том мальчике, который подарил мне кулон.

Мы обе замолкаем в нежелании продолжать эту тему, пока из горла Клэр не вырывается сдавленный звук, подавно напоминающий вопрос.

– И как ты справляешься с этим?

– Никак, – вздыхаю я. – Не позволяю прошлому окончательно себя сожрать только благодаря вере в хоть какое-то будущее.

Спустя пару секунд я складываю руки на груди и принимаюсь созерцать сотворенную красоту. Объявляю прическу готовой к так называемой службе, и Клэр рвется потрогать уложенные волосы. Мотает головой из стороны в сторону и скромно улыбается.

– Мне нравится, – поворачивается ко мне, и улыбка становится шире.

Не так часто вижу девочку такой счастливой, потому я не могу сдержать ответной реакции и сама же расплываюсь в лыбе.

– И мне.

Странный звук снаружи заставляет нас замереть. Он напоминает доносящийся издалека гудок и звучит то низко, то высоко, описывая плавные длинные дуги. Как будто источников звука несколько. Клэр ежится.

– Это…

– Хиллтоповцы и Королевство прибыли. А значит, ближайший час мы будем ломать извилины, чтобы придумать план действий.

Клэр набирает полную грудь воздуха и подходит к окну. Дверца грузовика открывается, и из нее, тесня друг друга, выходят ребята. Мэгги, Иисус, Розита и Тара, которые перебрались в Хиллтоп на время допроса пленных; Кэрол, Иезекииль.

Мы с Клэр смотрим друг дружке в глаза, словно разделяем одно и то же мнение.

– Я не хочу туда идти, – ерепенится девочка.

– Я тоже.

Но выбора нет и нам приходится двинуться к группе.

– Челси! – меня окликает Грин, и я оглядываюсь.

Каким-то неведомым мне образом Мэгги состарилась на глазах. За те несчастные часы спустя ее отъезда на лице будто прибавились морщинки. А, возможно, ее лик так изменился из-за кругов под глазами. В конце концов, она не бездельничает и времени, чтобы прилечь, у нее не так много.

Прежде чем я успеваю поздороваться, Мэгги сыплет на меня поток вопросов.

– Как палец? Спина? Воспалений нет?

Скрывающаяся за моей спиной Клэр собирается с силами и бредет к Дэрилу.

– Все нормально. Я даже сама меняю себе повязки. Спасибо, что спросила.

Мэгги кивает. Затем наши взгляды упираются в одну точку. И эта точка почему-то находится на Граймсе-младшем. Карл встает рядом с Дэрилом и Клэр, а на руках у него малышка Джудит. Меня это умиляет, не буду лгать. Карл в роли не только хорошего друга, но и любящего брата симпатизирует мне даже больше.

– Я видела его сестру только раз. Сколько ей?

– Два года. Раньше с ней частенько сидела Дениз, но…

– Можешь не продолжать, – бормочу в ответ и краем глаза замечаю тоскливый взгляд Карла.

Я не могу оторвать глаз от Карла, несильно трясущего свою радостную сестренку. Внезапно из транса меня вытаскивает падающая тень. Я подумываю, что у меня уже в глазах темнеет, но потом понимаю: это нависшая надо мной Мэгги.

– Как дела у Клэр?

Взгляд скользит с Карла на Мэгги. Мне не хочется делать поспешных выводов, но, по моим наблюдениям, мне удалось установить контакт с Клэр. Подумав над тем, что у меня наконец налаживаются отношения с людьми, я чувствую себя на седьмом небе от счастья.

– Ничего. Она бывает уперта, эмоциональна, раздражающая… тем не менее мы ладим.

Подмечая взгляд Мэгги, не исключаю, что она поинтересуется еще чем-нибудь.

– Я пойду к Клэр, – заявляю, резко поворачивая в сторону самых близких мне здесь людей.

Обсуждение начинается. Главным вопросом сперва встает Рик со своим скорым возвращением от Мусорщиков. Никто не имеет точного плана действий, ведь отбить атаку Спасителей, которых гораздо больше, практически невозможно. По крайней мере, без твердой лидерской руки.

Сплошные возгласы, перебивания… Одни предлагают устроить западню, другие – сразу атаковать. И все равно приходят к одному – мы ходим по очень тонкому льду.

– Я понимаю, что мы все хотим погеройствовать, но если сражаться со Спасителями рискованно, не стоит ли нам спрятаться и переждать? – подаю голос я.

Все смотрят на меня такими взглядами, будто я сморозила какую-то ерунду. До меня доходит, что все неприятности начинаются именно с этого момента, когда, казалось бы, единственный нормальный план становится отвержен.

– Мы не можем дать им разрушить Александрию, – вмешивается Мишон.

Я ворчу что-то по поводу того, насколько опасным может быть подобное проявление храбрости. И, к моему удивлению, тот самый авантюрист в шляпе шерифа вступается за меня.

– Я согласен с Челси. Мы дадим Спасителям то, что они хотят.

Стараясь не задохнуться от накатившей волны тревоги, я бурчу в ответ:

– Я думала, ты будешь кричать об отпоре.

Вызывающие улыбка и взгляд заставляют меня нахмуриться, но я быстро расслабляюсь, когда Граймс губами еле касается макушки Джудит. Настоящее «я» познается в таких мелочах, и в моменты проявления своей братской заботы Карл выглядит максимально по-домашнему. Его настрой передается мне, и меня обуревает нетерпение поделиться новой идеей.

– Как насчет канализации? Вряд ли Спасителям придет в голову мысль лезть туда.

И снова наступает тишина, из-за которой я решаю, что смолола еще большую чепуху, чем в первый раз.

– Она права, – неожиданно произносит Дэрил, чем заставляет завороженно посмотреть на себя. – Это хороший план.

– Значит, отсиживаемся в канализации, – раздосадованно подытоживает Мэгги.

И Карл не может не внести свою лепту:

– Это еще не все…

– Дэрил, я понимаю твои опасения, но я должна достучаться до Клэр сама!

Меня беспокоит выражение лица Диксона. Он выглядел так, словно готов был меня отправить домой и сделать все сам.

– Ты хоть понимаешь, насколько бездумно звучишь?!

После слов Дэрила это действительно кажется глупым, но все происходит так стремительно, что я не рассчитываю силу голоса и произношу даже громче, чем ожидала:

– Я не ребенок! Я не знаю, от чего ты застерегаешь меня, когда сейчас передо мной стоит одна простейшая задача – просто поговорить с маленькой девочкой, у которой мозги набекрень! – я изначально была готова к упорству Диксона, поэтому каждый раз, когда он пытался вставить хоть слово, я лепетала только громче; ропот перешел в вопли, и я никак не могла заглохнуть, в отличие от спокойного Дэрила. – Я стояла перед лицом смерти дохера раз, и могу с уверенностью заявить, что то, что я собираюсь сейчас сделать вполне безопасно! Мне не нужен вечный контроль, больше нет! И если ты нанялся на роль моего папаши, то знай, что больше в этом нет необходимости!

Закрывает глаза, неслышно чертыхается, и я присовокупляю свои негодования. Лицо Дэрила омрачается, когда он открывает глаза.

– Как хочешь. Только будь осторожна.

Его слова полны возмущения. Почему-то мне думается, что согласился он, чтобы в конечном итоге я облажалась и он мог позлорадствовать. И даже если это так, то я обязана поговорить с Клэр одна. Именно я знала ее брата и именно я должна была сказать ей правду, так что теперь только мне и никому больше придется разгребать эту кашу.

Как только Диксон удаляется отсюда, я трусцой бегу к Клэр, отгоняя неповадные мысли.

«Чертова девчонка».

========== Глава 33. Начало конца ==========

– И еще кое-что, – Карл запинается, рука тянется вниз, к чехлу, и когда он садит Джудит на землю, чтобы без проблем достать дымовую шашку, я подхожу чуть ближе в попытке проверить, не обманывают ли меня глаза. – Я чуть доработаю твой план, – обращается ко мне, – и буду отвлекать Спасителей, пока вы не доберетесь до укрытия.

– Надо сделать вид, что мы сбежали. Затаиться в лесу, на полпути к карьеру и не включать свет, заманить туда часть Спасителей, устранить их и убираться отсюда.

Распластавшись по стене, я бросаю взгляд на Клэр, которая, как мне видится, снимает стресс тем, что постоянно одергивает наконец высохшую куртку.

Перетаскивающий из ящиков с боеприпасами к себе в сумку побольше дымовых шашек Карл руководит процессом.

– Три минуты! – раздается властный голос отца. – Шевелитесь, я хочу, чтобы извинения были незабываемыми. Креативность приветствуется: читайте стихи и пойте песни. Я обожаю это дерьмо!

Чего всем хочется меньше всего – так это становиться на колени перед Спасителями и каждому из них вылизывать ноги. Особенно отцу. На данном этапе мы готовы ухватиться за любую соломинку. Люди вроде Тары по-прежнему убеждены, что прямой отпор без какого-либо плана – лучшее, что мы можем сделать. Я же считаю, что они спятили.

– У нас есть оружие, мы можем дать отпор, – совсем не расслабленным голосом предлагает Тара.

– Дадим, но не сейчас. Карл прав, – отвечает ей Розита, и я вопросительно смотрю на нее.

Нервно барабаня пальцами по своим же бедрам, она больше не выглядит такой же смелой, как тогда, когда выстрелила в биту отца. По правде сказать, мне вообще думалось, что эта дрянная девушка скорее умрет, чем будет прятаться в канализации. Чего не сказать о Мишон, которая уж слишком заботится о близких ей людях, чтобы жертвовать ими ради целостности общины.

– Мы не можем отдать поселение, – протестует она.

Карл выпрямляется, поджимает губы, на его лице читается что-то вроде: «Черт, мы сюда пришли не бить баклуши! Я не позволю всему рухнуть из-за вашей неуверенности».

– Можем. Этой ночью главное – выжить. Я и Челси за главных. – Нерешительно оглядываюсь на него. Карл, словно почувствовав мой взгляд, также засматривается в мою сторону; трепетно, заботливо – я вижу, что он пытается изо всех сил. Он заботится о каждом из нас, и грубость сейчас – не больше, чем просто сердечность. – Это наш план и ты последуешь ему. Вы все будете следовать ему!

Сердце гулко стучит, отдавая шумом в ушах. Перед глазами все плывет, темнеет, а голос отца звучит слишком далеко, и я говорю даже не о физическом расстоянии. Мне становится очень плохо, но пока ноги меня держат, я всем видом демонстрирую сдержанность. По крайней мере, пытаюсь, хоть выходит не очень.

– Одна минута.

Мишон, Розита и Тара бегут в направлении укрытия. И только Дэрил и Клэр выжидающе смотрят на меня.

– Челси!

– Я пойду с Карлом, – сообщаю им.

Карл натягивает сумку на плечо и широко открывает глаза… глаз. Это был наш план. Но мой вклад в него каким-то образом ограничивался только мыслительным процессом: мол, подкинула идею, Карл ее развил, а теперь, дорогая, выполняй второсортную роль в этой войне. Как остальные.

Мне не хочется верить, что Карл готов сплавить меня со всеми в канализацию, как будто у него одного есть что обсудить с Ниганом.

– Ты идешь с остальными и это не обсуждается, – он не кричит на этот раз, но его спокойный тон тесно переплетается с той бесстрастной нитью пассивной агрессии.

– Заткнись, придурошный! – возражаю я. – Там, за стеной, стоит мой отец, и я имею право повидаться с ним, пока все не покатилось к чертям. Дэрил, присмотри за Клэр. Клэр, – едва удерживаюсь, чтобы не начать терапию по успокоению девочки. – Все будет хорошо, никуда не лезь.

– Ладно, – выдавливает она перед тем, как скромно, словно вынужденно, обнять меня.

Застываю на месте, и прежде чем броситься прочь, Дэрил хлопает меня по плечу. Мы смотрим друг другу в глаза и как бы говорим: «увидимся».

– Встретимся на месте! – кричит Карл им вслед.

Не знаю, что делать, куда бежать. И даже невзирая на путеводную звезду в роли Карла, я по-прежнему чувствую себя предельно растерянной. Сквозь пелену страха и звуки борьбы мы пробираемся к стене. Зачем? Чтобы взглянуть в глаза человеку, разрушившему столько жизней?

Сажусь возле лестницы и гляжу, как Карл взбирается на стену. Для меня проблема заключается в следующем: я никогда не отличалась особой ответственностью, хоть и мечтала развить ее в себе. Мне всегда хотелось быть более зрелой, делать все самой и не прятаться за спинами других. Сейчас моя единственная мысль – полезть туда и поговорить с отцом тет-а-тет, не прикрываясь Граймсом-младшим.

– Ну ладненько, ты сам довел до этого, Рик, – провозглашает отец, и я вздрагиваю. Не в силах подняться по лестнице из-за трясущихся коленок и потных ладоней я останавливаюсь около подъема, руки крепко держатся за перекладину. – Я даже был готов работать с тобой. Тебе всего лишь нужно было соблюдать несколько очень простых правил. Теперь я вижу, что от тебя надо избавляться. Сжигать все мосты, ублюдок.

– Его нет дома.

Даже не смотрю наверх. Голос Карла такой громкий и уверенный, что я и позабываю о своей роли в плане. Если бы Рик не был всеми признанным лидером, то Карл определенно занял бы его место. От осознания данного факта мне становится чуть завистно на душе; всю жизнь отец видел во мне успешную, сильную и независимую девушку. Он видел во мне лидера. Не так давно пытался пробудить во мне нужные качества, чтобы в итоге его ожидания не оправдались, и какой-то левый мальчишка справился лучше.

– Охренеть, никому не стрелять, это Карл, – голос отца становится забвеннее и как-то веселее. Папа словно не помнит о былых невзгодах и принимается активно разбрасываться шуточками налево и направо. – Вы только посмотрите, кто подходит к двери, как большой мальчик. Я так горжусь тобой. – Если бы только он так искренне гордился моими достижениями… – Папы нет дома, да? Кажется, когда он вернется, его ждет большой огненный сюрприз, – запинается, оценивая ситуацию. Он не стесняется заметить, что мы с Карлом достаточно сблизились. Подмечает, что он один из немногих, кто должен знать мое точное текущее местоположение. – Где моя дочь?

А Карл будто не слышит:

– Здесь несколько семей, дети, моя сестренка.

– Это разбивает мне сердце. В Святилище тоже были дети. Ты должен был их видеть. Мир несправедлив, парень. Тебе пришлось убить свою мать, и Челси тебя в этом понимает, – на секунду его говор становится таким тихим и неразборчивым, что внезапный громкий вздох бьет по ушам. – Это полный отстой, – продолжает он более уверенно. – Поэтому нам так нужен лидер, который сделает все, чтобы этот кошмар не повторился. Ой, погодите-ка, это же я.

– Плохое случается, но мы можем все разрешить. Остановите это.

Я не выдерживаю. Со слезами на глазах и каплями пота на руках я желаю подняться.