Текст книги "Юная Спасительница (СИ)"

Автор книги: Daria_Snow_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Почтительно кланяет головой. Какое-то время Дуайт глядит на скважину в двери решетки и, как бы вспомнив анекдот, слабо улыбается под нос.

– Удачи вам.

***

В животе возникает тошнотворное чувство. Не знаю, то ли предощущение поражения, то ли мысли о войне. Но что-то непонятное выбивает из колеи. Колит, причиняет боль, и чем дальше по коридору мы идем, тем сильнее дискомфорт. Пол усыпан осыпавшейся штукатуркой, как снег. Почти ползком добравшись до лестницы, Дэрил осторожно спускается вниз. Дергает ручку изо всех сил, заторможено оглядывается на пыльные ботинки, поднимает медленно голову на дверь…

– Ты же говорила, что будет открыто, – тихо подмечает он, не прекращая попыток сломать рукоять.

Никто не спешит прибегать к мерам превентивности и искать другой путь. Конечно, от выхода идет длинный коридор, неизвестно куда ведущий. Есть шанс, что там тоже есть пути для отступления, а вот гарантии – нет.

Как мне удается отследить, дорожка данного коридора плавно переходит в три отдельных прохода. И хрен бы меня осенил, какой куда ведет.

Висящий на стене тускло-желтый огрызок карты привлекает мое внимание. Это схема этажей.

– На этаже ниже есть еще два выхода, один из которых выводит в рассадник. Второй, по-видимому, выведет к расположенному загону со скотом, но он может пригодиться в случае ЧП.

– Очень надеюсь, что эта информация нам ни к чему, – сурово отчеканивает Карл.

Дэрил, чье сердце наверняка готово выскочить из груди, судорожно глотает воздух и коцает пальцами щелку.

– Черт подери, этот сученыш нас обманул! – спешит выругаться Диксон. – Я ему…

С глухим щелчком кто-то оттягивает затвор. Мы нерасторопно поворачивается на звук.

– Энди?!

Волосы юноши взлохмачены. Из-под накинутого сверху плаща виднеются только шея и голова. Пистолет дергается у него в руках от пробиваемой тело дрожжи. Между нами словно разверзается земля, когда парень идет в наступление, а мы не можем оружие достать: малейшее движение и он выстрелит.

На миг закрываю глаза, глубоко дышу. Когда снова открываю их, все вокруг как застывает. И я больше засматриваюсь на тон кожи Энди. Кажется, что я смотрю на вылитую из мрамора статую. Энди резко останавливается, весь бледный и как неживой. Так же резко он ступает вперед и приказывает нам убрать руки за головы.

Он приближается, и я наконец рассматриваю отпечатавшийся на коже слепок зубов.

– Тебя укусили… Поэтому ты сказал, что я была права?

– Нет, Челси. Я это сказал, чтобы замять ссору. Знаешь ли, мне не нужны недоразумения ни с тобой, ни с твоим отцом. Вот я и подумал, чем не грех исчерпать конфликт? А потом я подслушал краем уха ваш с Дуайтом разговор и понял… Понял, что от вашего побега будет всем только хуже! Тебя одной хватит, чтобы столько невинных погибло! Как тогда, когда ты не контролировала эмоции и убила ходячего!

– Ты безумец! Сейчас на улице твои люди ведут переговоры с объединением трех общин, а тебя волнует отстрел чертовых ходячих! Ты облажался, Энди, когда решил, что препятствие нашему побегу, упасет всех от уймы смертей!

– Нет… Я не могу повлиять на исход этих переговоров. Не в таком состоянии. Но помешать трем безоружным смельчакам – вполне.

«Доставать оружие – не вариант. Мы на мушке и, если кто дернется, все пойдет по наклонной».

– Ты ведь на дух не переносишь пролитие крови.

– Никто не собирается вас убивать. Но мой поступок обеспечит всем спокойную жизнь. Спасители приняли меня… Я им благодарен, и какие бы убеждения у них не были, они хотя бы не убивают из злости!

Благодарность Спасителям вызывает какой-то слабый отклик в памяти. Помню, как сама сперва оправдывала их, отца. Потому что только недавно к ним попала и не имела предостаточно сведений. Закрываю глаза и расслабляюсь, прежде чем вновь напрячь связки:

– Твою мать, ты серьезно? Естественно, Спасители не убивают из злости – они или ломают волю людей, или убивают непокорных и оправдывают это крайней нуждой! Мстить за убийство ходячего… И ладно еще мне, но в чем провинились эти двое?!

– Они ничем не отличаются от тебя! – пошатываясь, кривит губы. – Считают, что выше законов природы и способны менять этот мир под себя.

Полный решительности Дэрил опережает прямолинейность Карла. Делает выпад вперед и замирает, когда прицел оказывается на лбу. На его морщинистом лице проступают капли пота, взгляд далеко не тупой, как когда люди творят необдуманные вещи – он все обдумал. Но действовать не решается.

– Да этого хера уже лихорадит после тактильной близости с ходячим, – огрызается он и болезненно морщится. Энди показательно нажимает курок, и Дэрил нехотя отступает.

– Это из-за них меня укусили… На той вылазке этот пацан сунулся в дерьмо, из которого я его достал! Тот ходячий, что на тебя напал… Он должен был укусить тебя, а не меня!

Карл поглядывает на Дэрила, приспуская тяжелое веко. Он будто готов принять свою судьбу и умереть, хоть и продолжает безмолвно держаться в строю.

Откуда-то издалека, по-видимому, с улицы, доносятся щелчки, наталкивающие на идею. Человек всегда выделяет несколько центров интереса, а пустоты между ними заполняет «упаковочным материалом», который пробегает вполглаза. И даже если не щелкать пальцами прямо перед носом, люди переводят внимание, как прожектор.

– Думаешь, мы стали такими на ровном месте? Нет, обстоятельства вынуждают нас быть жестокими. Мы бы сами не прочь обойтись без убийств, но оглянись! Прямо сейчас защитник морали в роли тебя угрожает нам пушкой. Этот мир уже не тот, и мы должны бороться за выживание. Ходячие – угроза для нас и наших близких. И если массовое убийство этих тварей способно уберечь мою семью, я прямо сейчас выйду в поле, кишащее ими, и разорву их голыми руками.

Энди застывает в ступоре, а в голове вмиг всплывает схема коридора. Я обследовала Святилище не так хорошо, как малыш Ди, но внезапно мне кажется, что я знаю территорию лучше кого-либо. Ноги сами ведут меня.

Крепко ухватываюсь за предплечье Карла. Не кричу, но произношу весьма отчетливо:

– Бежим!

Не оглядываясь, сворачиваем за угол. И еще один. Каждый поворот являет моим глазам картину, еще более жуткую, чем предыдущую. Черная мохнатая плесень покрывает участки стен возле окон. Разбросанные пачки сигарет напоминают о том, что здесь частенько бывает Шерри. Я заметила, когда ей нужно покурить, она выбирает именно лестничную площадку. Унылое место, однако. Зато безлюдное.

Спотыкаясь и оступаясь, как слепцы, мы пробираемся к развилке.

– Тут нужно направо!

– Лоу… – начинает Дэрил, когда резкие возгласы раздаются со спины.

Почти у ног Диксона прилетает предупредительная пуля. Отрикошетивший патрон лишь прибавляет нам уверенности. Особенно Дэрилу, отпирающему Карла за угол. Еще один выстрел приходится в стену, в метре от Диксона. Припугнутый Дэрил секундно прижимает ладонь к лопатке и продолжает путь.

Очередной выстрел пересекает все мои попытки достать огнестрел. Занести руку под куртку, футболку, нащупать кобуру и вытянуть из нее пистолет… Потные руки скользят. Я заметно отстаю от напарников.

– Лоуренс, не отставай! – выпаливает Диксон и замедляет темп.

Не уверена, куда этот поворот ведет, но знаю точно, что Энди не хватит на нас всех. И если придется выбирать между заключенными и дочерью самого Нигана; той самой, которой он хочет отомстить; той самой, которая сейчас легкая цель…

Ринусь в противоположную сторону, и когда я это делаю, у меня вырывается неконтролируемый возглас ужаса. На мгновение в голове появляется поток панических мыслей, необъяснимым образом затягивающих. Нервозность перерастает в паранойю. Страх, достигший апогея, способствует моей неиссякаемой выносливости.

Наконец набредаю на дверь. В рассадник успели вторгнуться заросли кустов и молодых деревьев. Выйдя на долгожданный воздух, я пытаюсь понять, откуда доносится властный голос отца.

«Мне не хочется пихать своих людей под пулю, Рик. Но ты не оставляешь мне выбора».

Звуки стрельбы. Мои брови взмывают вверх от ужаса. В следующее мгновение по телу пробегает табун мурашек. Большая неестественно холодная, как у трупа, ладонь закрывает мне рот. Вторая рука ложится на живот. Меня заталкивают обратно в помещение, пол уходит из-под ног, все это происходит настолько резко, что я не успеваю противостоять противнику.

Отлетев на метр от заветного выхода, пусть и ведущего не в нужном направлении, я ударяюсь головой о почти расхераченную плитку и с ужасом вскрикиваю. Тупая боль не дает раскрыть глаза и собраться с мыслями. Меня берут за лодыжку и по полу тянут в обратную сторону. На секунду мне удается поднять голову, и все, чтобы заметить «проплывающий» обрез.

Кое-как хватаюсь за его ствол.

Посиневшие губы Энди что-то бормочут, и я едва ли разбираю слова:

– Плевать я хотел на тех оболтусов. Дочь Нигана должна оставаться рядом с отцом!

У него точно бред.

Пляшущие перед глазами блики света не прекращают пламенное танго даже при закрытых веках. Устремляю кровожадный взгляд на затылок юноши, планируя как бы снести ему темя. Когда вдруг рука Энди подтягивает мое тело еще чуть вперед. Рука вздрагивает, и со свистом пуля попадает юноше ниже правой лопатки.

Скрючившись от боли, он выпускает мою ногу из плена, а я не тороплюсь подвестись. Затылок чертовски болит и я молюсь, чтобы это было не сотрясение мозга.

Чуть расширенные глаза Энди смотрят на меня. Заходится сухим кашлем, из горла плещется кровь, которую он усердно сплевывает. Подхожу к валящемуся с ног парню и наношу ему мощный удар по коленной чашечке. Не сдаваясь, он выставляет перед собой руки, переносит опору только на них и из внутреннего кармана плаща вытаскивает Маузер.

– Давай же, убей меня, как их всех. Вы монстры, которые не знают пощады, – с грохотом валится на пол, как если бы он был изрешеченный пулями. На пол мягко падают капли крови, и я лениво изучаю Энди.

Скукоженная от боли я выбиваю из его рук пистолет. Полной грудью вдыхаю запах крови и сдерживаю рвотные позывы.

– Как же ты меня доконал.

Грянет оглушительный выстрел. Вытекающая из дыры в груди кровь просачивается на пол. Ноги и руки трупа какое-то время дергаются. Завершать дело я не собираюсь – оставлю-ка Спасителям сюрприз.

Ставлю обрез на предохранитель, а затем, словно передумав, кладу его рядом с телом. Оглядываюсь по сторонам и оцениваю шансы нагнать упущенных реднека и придурошного.

– Дьявол! Чтоб тебя, Энди… – прикладываю ладонь к горящему затылку и следую в противоположную сторону.

Толкаю дверь и вылетаю на улицу. Воздух на поле битвы кажется мне нечистым в сравнении с помещением: кругом витает запах смерти и крови. И этот запах сильнее обычного.

Из открытых ворот напористо шагают ходячие, постепенно заполняя территорию общины. Со стороны леса и Святилища полыхают огни выстрелов. И только Спасители, по-видимому, пытаются отстреливать мертвецов. Люди из содружества лишний раз мечутся за деревьями и стенами, чтобы не попасть под пулю и не отвлекать ходячих от главной цели.

В происходящем бедламе тяжело разобрать, где кто. Перебраться через стену без обещанных Дуайтом ящиков не смогу, разве что под стенами ограждения идти.

Отбегаю чуть в сторону и меня окружает мини-орда мертвецов. Из оружия у меня только огнестрел, но ничего – я мастер импровизации.

Ходячие медленные, еле перебирают гнилыми конечностями, и даже на расстоянии вытянутой руки не могут уцепиться за меня. Подхожу к крайнему ходячему и располагаю пятерню пальцев у него на затылке, а вторую – на воротнике дырявой рубахи. Оттаскиваю его от толпы. Засранец куражится, размахивает руками и грозно рычит, и все равно слишком не проворен, чтобы высвободиться.

Оказавшись у самой стены посильнее обхватываю шею упыря, тяну на себя и ударяю головой о бетонную плиту. Этого оказывается недостаточно, чтобы пробить череп и задеть мозг. Повторив попытку еще раз с гораздо большим усилием, тело сползает по стене, выставляя на всеобщее обозрение мозг.

Поворачиваю голову назад. Толпа мертвецов не отступила; никакие звуки стрельбы не отвлекают их от примеченной добычи.

Не медля, запускаю руки в разбитую черепную коробку, обмазываюсь как следует его кровью и быстро накидываю поверх косухи снятую окровавленную рубашку. Поморщив от столь несносного смрада нос, ковыляю к толпе.

Еще секунду назад гарчавшие, как собаки, мертвецы ни капли не смущаются моему преображению. Впредь движутся в мою сторону, словно не потеряли из виду жертву, однако стоит мне приблизиться вплотную и прожаться в тесном проходе между ними, как камень с души падает.

Становится достаточно отойти еще на сантиметр и ходячие, потеряв былую цель, ковыляют к месту стрельбы.

Глазами выискиваю знакомые фигуры Диксона и Карла. И ни с того ни с сего по телу разливается тепло. Кто-то хватает меня за волосы, а чтобы лишний раз не орала, зажимает рот.

Дрожу, руки невольно тянутся к голове и нащупывают что-то, за что бы ухватиться.

Звук пронизывающий воздух, как нить иглу… Такой тонкий и еле уловимый, но когда я оказываюсь вновь свободна, не обратить внимание на произошедшее не выходит. Один из Спасителей лежит на земле, а из его рта торчит тонкий обломок металлической фурнитуры.

Этот черт подобрался ко мне со спины.

Стремлюсь унять дрожь и нормализовать дыхание, но ничего не помогает, пока наконец не вижу заведомое… Дэрил вырывает застрявший обломок из ротовой полости трупа и вооружается им. Через терния разглядеть Диксона в теми мне удается приметить кровоподтек вокруг глаза и разбитую губу.

– Поднимайся, малая! – командует он и дает мне руку.

Я принимаю помощь и спешу поблагодарить своего героя:

– Спасибо. Где остальные? Где Карл?! – на последнем предложении интонация неосознанно меняется; голос грубеет и становится обеспокоеннее. Они же выбежали вместе.

Дэрил не отвечает. Берет мою руку в свою и тащит куда-то вперед, пробиваясь через толпы ходячих. Он отводит меня за здание оружейной. Притаившись, выглядывает из-за угла и возвращается к нашему разговору:

– Когда ты дала нам возможность сбежать, появились Спасители – видимо, ненадолго решили укрыться внутри, – двое из них схватили Карла и повели куда-то на улицу. Я еле отбился от оставшихся двух уебков, побежал за Карлом, но в хаосе мне хер удалось его найти, – несколько секунд молчит, наблюдая за моим лицом. Секунды томительных ожиданий хоть какой-то моей реакции перетекают в минуту, и Диксон не выдерживает. Он первый говорит: – Извини, что не помогли.

С души воротит, когда вижу, как Дэрил изо всех сил пытается извиниться. Конечно, выдавить из себя «извини, Лоуренс» для него трудно, и я ему оказываю услугу, когда перебиваю:

– Все в порядке. Я сделала это по своей воле. Есть предложения, где искать Карла?

– Давай для начала встретимся с нашими, а там узнаем, не добрался ли твой дружок до них первее? Не высовывайся и держись поближе ко мне, усекла?

Дэрил выбегает вперед и сбивает надвигающихся на нас ходячих, расчищая дорогу к воротам. Не стоя без дела, занимаюсь упырями позади Диксона, прикрывая его со спины.

Раздается громкий и властный голос отца:

– Бегите, черт возьми, к воротам и перекройте их!

Он и небольшая группа Спасителей, в состав которых входит Дуайт и Юджин, стоят у входа на завод. Головы просунуты в тряпья, испачканные кишками ходячих. Я не одна догадалась до этого.

Мертвецов этак четверо, и все они чертовски медленно надвигаются на нас. Помчавшись к одному из них, наношу удар по коленной чашечке упыря, отчего тот ошеломлен и валится на землю. Пользуюсь старой техникой: поваленному ходячему сношу голову с плеч, раздавив ее подошвой обуви.

Работающим автоматам и дробовикам аккомпанируют наше с Дэрилом хриплое дыхание, а также рыки ходячих, что вместе только добавляет колоритности кровавой картине.

Справа друг за другом идут еще двое ходячих. В голове созревает план. Прикусив губу, с разбегу налетаю на того, что спереди, я толкаю упыря назад. Он теряет равновесие и валится на своего дружка, сбивая того с ног.

Дэрил справляется со своими ходячими и смотрит на меня.

– В порядке?

Получает от меня одобрительный кивок головой. Где-то неподалеку, в одном из домов, вспыхивает яркое пламя. Раздается чей-то протяжный крик, но обрывается так же внезапно быстро, как и прозвучал.

Ходячих так много, что Спасители даже не справляются с ними.

– Дэрил! – из ниоткуда появляется Мэгги у самих ворот, нервно дышащая и держащая в руках пистолет. Жестом она подзывает нас к себе. – Быстрее!

Грин разворачивается, когда видит нас и убегает чуть поглубже в лес. Мы за ней следом.

Здесь нас ожидают все: Иезекииль, Кэрол, Мишон, Иисус… Все, кроме Рика и Карла.

– Рик побежал искать Карла, – на выдохе выкрикивает Мишон. – Нужно найти их!

Готовая ринуться обратно, разворачиваюсь. Дэрил обхватывает меня со спины, останавливает и прижимает к себе.

– Ценю твою непреклонность и целеустремленность, но одна ты не пойдешь.

– Будете отстреливать ходячих со входу, – командует Мэгги. – Челси знает Святилище получше нас, поэтому пойдет с нами.

– С нами? – переспрашиваю. – Ты тоже идешь?

– Ходячих и Спасителей слишком много, а вторые еще и вооружены. Будет правильнее, если Хиллтоп и Королевство расчистят дорогу, а мы бесшумно проберемся через толпу.

Оглядываю свои обмазанные кровью ходячего руки и ноги, а после поднимаю глаза на Мэгги.

– Предлагаешь поступить так же?

Безмолвно кивает, и по ее команде все занимают свои позиции. Дэрил ловко захватывает одного из ходячих, убивает его и вспарывает тому живот. Они с Мэгги дружно наносят внутренности твари на оголенные участки кожи. А я тем временем скидываю с себя провонявшую рубашку. Поворачиваюсь к Дэрилу спиной; для профилактики он повторно маскирует меня, нанося кровь на те участки, что я сама не могла закрыть: затылок, шея… вдобавок, ему со стороны виднее, где бы еще пригодилось немного «гримма».

– Давайте побыстрее закончим с этим, а то разит нереально, – шепотом произносит Мэгги.

Все кругом полыхает. Десяток вооруженных Спасителей подбегает к ходячим, пытаясь расчистить дорогу к воротам. В то же время они целятся в наших людей, но все безуспешно. Хиллтоп и Королевство умело уворачиваются от выстрелов, прячась за большими и непробиваемыми стенами общины.

– Их тут нет, – еле слышно говорю я. – Они, наверное, спрятались, иначе бы отец их уже давно нашел и разодрал на части… это так, образно говорю.

Ходячих становится все меньше. Спасителям, может, и стоит это огромных усилий, однако медленные и непроворные мертвецы мгновенно попадают под шальные пули и толпа постепенно рассасывается.

Прячась за ходячими впереди, мы пытаемся незамеченными пройти к ближайшему дому. Однако передние два ряда ходячих уже уложены. Ряд, благодаря которому мы все еще живы и не замечены, неспеша ослабевает.

Стоит стать в промежутке между двумя ходячими, как вдруг, словно назло, Спасители собираются выстрелить. В этот же момент приходится схватить одного из близстоящих мертвецов и заскочить ему за спину.

Забегаем в один из складов для проверки. Темно – дальше носа не видно. Единственным источником какого-никакого света становится дверная скважина, через которую пробивается лунный свет. Дэрил и Мэгги, не отрывая глаз от выхода, делают шаг назад. Тем временем на стеллажах сбоку я ищу фонарь или каганец и натыкаюсь на старый канделябр.

«Сколько же тут старья. Они притащили это прямиком из девятнадцатого века или со свалки?»

– Стойте смирно, не то пристрелим!

К голове приставляют дуло огнестрела и я не смею больше пошевелиться.

«Очередная западня».

Я уже не чувствую ни страха, ни разочарования. Разве что задаюсь вопросом, какого хрена эти двое прячутся на складе, а не помогают остальным отбиваться.

– Это его дочь…

Секунду помолчав, второй голос командует:

– Бросить оружие!

Мы повинуемся. На пол падает пара пистолетов и арматура.

– Так-то. Нужно привести Нигану его дочь.

– А с ними что делать?

– Приведем и их, а он уже решит.

Стук. Один Спаситель валится на пол. Из головы сочится кровь. В эту же секунду второй шокированный Спаситель, припустивший винтовку, также теряет равновесие. Позади тел стоит вооруженный ломом Рик, а рядом с ним – Карл с настольной лампой.

Улыбка накрывает мои губы. Делаю им шаг навстречу. Губы Карла так же расплываются в усмешке.

– От тебя несет за километр, дурында.

– Я хотела тебя обнять, придурошный, но уже что-то не хочу.

– Слава Богу! – радостно восклицает он, и мы оба заливаемся смехом.

Наши взгляды падают на больно уж уповатых Рика, Дэрила и Мэгги. Но улыбки моментально спадают с их лиц.

– Пора выбираться!

Пресловутый запашок мертвечины разносится повсюду. «Благовоние» усиливается, когда мы цепочкой пробираемся через толпу. Рик ведет нас за собой, за ним – Карл и я, Мэгги и замыкающий змейку Диксон.

Грохот летящих патронов. Как только мы очутились в вонючей толпе, сбавляем убийственный темп. Нужно быть как можно скрытнее. Спасители уже не могут отстреливаться; патроны не бесконечные, в отличие от ходячих. Это я, конечно, утрирую, но ощущение, что мертвецов не убавляется.

Пригнувшись, сворачиваем налево и направо, направо и снова налево. Уворачиваться от пуль, оглядываясь по сторонам, лишает возможности все детально разглядеть, но от ушей не укрывается возглас отца:

– Отступаем!

На долю секунды оборачиваюсь, чтобы отметить, что даже сейчас папа расталкивает людей и лезет вперед; даже тогда, когда медленные и нерасторопные ходячие – единственная нависшая угроза. Общины уже проходили в укрытия, что неудивительно: ходячих так много, что различить, не толь это притаился Спаситель, нетоль ходячий, невмоготу.

Крепко заплющиваю глаза, чтобы сдержать слезы. Хватка усиливается.

Повернутый ко мне Карл заглядывает мне в глаза и тихим ласковым голосом произносит:

– Все позади, Челл.

***

Наконец можно передохнуть. Все располагаются на земных кочках.

– Мы хоть и оторвались, но это еще не конец, – проговаривает Иезекииль.

– И что же делать? – интересуется Кэрол. – Ниган еще вернется.

– Вот что, – протягиваю схему аванпостов, которую мне дал Дуайт. – Будем мало помалу истреблять этих уродов.

========== Глава 24. Можно просто Чарли ==========

Чувствую утомленность и давление на мышцы, отчего разминаю суставы и гляжу куда-то вдаль. Не так давно моя машина находится в коконе ветра, разъезжая по дорожной полосе. Вот и приметила торчащий в воздухе шпиль – верхушка вышки. День назад проезжала мимо водонапорной башни, где был сушняк: трубы для отвода воды, переливные устройства были полны ржавой воды. Вполне предсказуемо, так как в последнее время слово «везение» пропало из моего обихода. Но из этих поездок туда-сюда я кое-что вынесла – не так глубоко в лесу есть свалка, и кто знает, что там свалится мне на голову?

Удивленно посматриваю на желтое, как горящие в костре поленья, солнце. Который день я вынуждена жариться под его адскими лучами? Который день подряд кажется, что ночная прохлада действует как бальзам на душу?

Чувствуя, как по подбородку вскоре стечет слюна, прикрываю рот. На соседнем сидении меня гипнотизирует продуктовая сумка с трехлитровой банкой шоколадного пудинга. Отвлекаюсь, чтобы переложить манящий реквизит назад.

– Окей, Лоуренс, теперь бы вспомнить, откуда ты прибыла, – столь несмешная шутка сопровождается поглядыванием за спину.

Я почему-то не чувствую той грани, когда несерьезность перестает быть таковой. Сатира не заставляет ни один нерв на лице дрогнуть, а вот обернуться назад для остаточного запоминания дороги – вполне.

Пятьдесят миль в час – именно с такой скоростью я мчусь. Отдаленный черный диск, посреди дороги, растет. Внедряюсь в образ, который понемногу напоминает удлиненную фигуру. Лежит она перпендикулярно обочине. Сперва мне кажется, что это безногий ходячий, но по мере приближения и удлинения фигуры нервы посылают в мозг панический сигнал об опасности.

Шевельнув рукой в красной полинявшей кофте, торможу у самого объекта.

– Поваленное дерево. Ствол точно срубили, и судя по аккуратно подрезанной тверди, удары были уверенные и точные – использовали колун, – обвожу взглядом сердцевину бревна, продолжая анализ: – Зеленая, а листва неосыпана. Срубили недавно, и этот кто-то может быть неподалеку.

Шестеренки в мозгу, которые еще секунду назад двигались слаженно, заступорились.

– Его повалили специально. Зачем? Если бы ты только знала, Челл.

Губы трогает улыбка, когда через лесную растительность рассматриваю разбитый лагерь. Кофта расстегивается, и в руке появляется черный пистолет с тонким стволом. До неприличия изношенные серые кеды ступают по сухой почве. Приближаюсь к цели, от волнения возникает парестезия.

Внезапно останавливаюсь. Движение сбоку, на которое я не реагирую: не стоит делать резких движений. Лишь мельком гляжу на источник шума и вооружаюсь. Из-за кустов выходит мой ровесник. Хрупкое для парня телосложение, проникновенные зеленые глаза и небрежно уложенные русые волосы. Довольно-таки длинный треугольный нос залит веснушками и подростковыми угрями, а подбородок маленько скошенный. Не назвала бы его ну уж очень симпатичным, но что-то в его внешности притягивает, отчего я смущаюсь.

– Кто ты, черт возьми, такой? – поднимаю голову, роняя капли пота с подбородка. Пробиться сквозь осаду неловкости помогает осознание того, что это человек, а люди опаснее ходячих. В следующую секунду пальцы впиваются в ствол неосознанно порывисто.

– Опусти оружие и только тогда мы поговорим, – поднимает руки перед собой. – Я не враг.

Только сейчас замечаю на поясе висящее рубочное оружие. Основа колуна перемотана синей изолентой, в принципе, как и рукава его потертого анорака. Крест на крест намотанные поверх вещей шнурки и ленточки – достаточно оригинальный способ подлатать сношеные одеяния.

– Кто ты? – бестактно закидывает удочку.

«Мог бы для начала сам представиться». И парень, словно изучив мой разум, прочитав каждую мыслишку, скромно отвечает: «Чарльз». И как бы декодируя неявное впечатление в моих глазах, он не удерживается от зубоскальства.

– Что конкретно тебя поражает? Наличие таких же выживших, как и ты?

Нет, вызвано это не столько очередным выжившим, сколько его притихлостью. Отвечает без излишних грубости, дерзости, злости – практически субтильно. При этом острота ума и языка не чужды ему, что не может не радовать.

Ветер доносит до меня стимулирующий задать неразрешенный вопрос шелест листьев.

– Меня больше удивило поваленное дерево. Кайся, зачем срубил его?

Воздевает глаза лесным просторам у себя за спиной. Чарльз не выглядит шибко взволнованным, но что-то в его жестикуляции кричит о внутренней беспокойности; просто он таит все глубоко в себе.

– Называй меня параноиком, но после того, как меня чуть не убили Волки, они мне везде мерещатся. Еще и ты тут разъезжаешь…

– Не переусердствуй, я знаю их, – вновь прерываю его речь. – Поэтому ты решил преградить дорогу?

– Это должна была быть засада. А потом я увидел тебя. Безобидную девчонку, я прав?

Нет, не прав, – сказала бы я и всадила бы «безобидную» пулю ему в голову, но в вопросе нет ни насмешки, ни беспардонности; думаю, он подразумевал немного другое, нежели намек на слабость.

– Дай угадаю, ты подумал, что мне можно доверять?

– Насчет доверия не угадала, но мне нужна помощь. Я бы мог пообещать не только интересное приключение. Но для начала назови свое имя, – канючит Чарльз.

– Я еще не согласилась. Да и зачем мне нужно твое интересное приключение?

– А тебе есть куда спешить? У тебя есть другие планы? И чтобы хоть для разнообразия назвать тебя по имени, я должен его знать. Скажи, как тебя зовут, я же по-хорошему прошу.

– А я это хорошее отношение могу засунуть себе в задницу или, что еще лучше, подтереться им. Мне нет дела до того, как ты просишь: я не знаю ни тебя, ни твоих намерений. Мне хоть и некуда спешить, но это не значит, что я хочу путешествовать с незнакомцем, —подмечаю менторским тоном.

– В данном случае незнакомка только ты – я назвался.

«Действительно».

– С чем тебе помочь?

– Мне нужно вернуться домой, чтобы забрать несколько семейных ценностей – единственное, что у меня осталось. Может, мы договоримся? – кладет единичное при нем оружие на землю. – Я безоружен, видишь?

– И откуда мне знать, что ты не какой-нибудь душевнобольной, который устроил мне засаду?

– Начнем с того, что я такой же подросток, как и ты. И закончим тем, что, как ты видишь, я живу в чертовом лесу, ссыкуя от каждого шороха. Я срубил дерево и устроил засаду, как умалишенный. Остальные пять причин, думаю, можно не называть.

Не врет. Подобие лагеря за его спиной явно разбито давно: распиленные бревна огорожены специальным заборчиком, который не построишь за несколько часов, а то и дней; на огромном массивном стволе дерева виднеются некие впадины, казалось бы, проделанные колуном. Тянутся они к самой толстой, прочной ветке. Метров пятнадцать от земли. С нее свисают лямки вьюка.

– А эти… пробоины нужны для облегченного взбирания на дерево?

– А, ты про это? Ставлю ногу в одну выемку, затем другую… И вуаля! Я на ветке.

– Но зачем?

– Сплю я там. На земле слишком опасно.

– Ага, не то что на дереве, с которого можно грохнуться.

– Не грохнусь, не переживай.

Он не избегает зрительного контакта, при этом заглядывает мне в глаза не слишком часто. Да и голос не меняется, как у лжецов. Даже хорошо отрепетированную легенду можно распознать по мимике и тону человека. А выдать Чарльза с потрохами помогли бы дополнительные вопросы, на которые он, однако, отвечает достаточно быстро и четко, без излишней медлительности.

– Твой дом, наверное, далеко. Не думаешь, что там мог кто-то обосноваться? Например, шибанутые головорезы.

– Не знаю, но мне нужна та фотография. Я не заставляю помогать себе, но… у тебя есть машина.

Так просто довериться ему не могу, не сейчас. Побеседую с ним и по ходу дела решу, можно ли с ним пускаться в дорогу. Если что остановлюсь на полпути.

– Челси, – безучастно отзываюсь. – Я не собираюсь трахать нам обоим мозги, поэтому спрошу прямо: куда конкретно тебе нужно?

– До моего родного штата, Вирджинии.

Безошибочно учуяв подходящий момент, я спешу напомнить, что это не шуточное расстояние.

– Серьезно? Идем куда Макар телят не гонял? От Джорджии до Вирджинии петлять и петлять!

– Я же говорил, что тебя ждет грандиозное приключение.

– Как-то чересчур далеко тебя занесло, не находишь?

– Тут будет целый роман.

– Я готова выслушать.

– Пару месяцев назад Волки отобрали у меня самое дорогое. Пришли и отняли сестру, а я боролся с водным течением одной реки, в которую меня скинули с обрыва. Когда я отыскал лагерь Волков, там была ее жилетка… Запятнанная кровью.

Темп сбавлен. Чарльз останавливается в нескольких шагах от машины и качает головой. Вдаваться в подробности и расспрашивать о сестре кажется мне чем-то нетактичным. Но Чарльз не жалуется и щерится. Даже если задуматься о фальши этой улыбки, трудно понять, как он справляется с болью от воспоминаний.