Текст книги "Юная Спасительница (СИ)"

Автор книги: Daria_Snow_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

1. В английском имя Челси и Клэр начинаются на одну и ту же букву (Chelsea, Claire)

========== Глава 30. Крутыха ==========

Гляжу на свои руки: такие чистые сейчас. Не то что у Клэр. Девочка, обронив пистолет, бросается к мертвому телу и растирает вытекающую из дыры во лбу кровь. Она как будто не знает, что делать, и пытается лишний раз убедиться, что все же сделала это.

– Она умоляла меня, Челси…

Не знаю, на кого злюсь. На себя за то, что оставила Клэр с Дженной, или Клэр, которая спустила курок? По неизвестной причине на глаза наворачиваются слезы. Я не чувствую особого сожаления, ведь не успела привязаться к Дженне; не чувствую ярости, потому что Дженна действительно просила прекратить свои страдания. Но что-то мне подсказывает, что нормально воспринимать эту ситуацию нельзя.

Хватаю Клэр за запястье и отвожу от трупа ребенка. Ребенка. Поэтому мне и стало грустно. Не могу представить себе, как это когда твоя жизнь обрывается так рано. Мигом вспоминаю Молли, Мэтта… Они тоже были детьми. И их сейчас нет.

Свежий воздух ублажает сжатые легкие, помогает им раскрыться, сделать вдох… и наконец нет запаха затхлости, а перед глазами не предстают заплесневелые стены. Восстанавливаю дыхание через сложенные в трубочку губы – даже тут вредная привычка дает о себе знать. Я привыкла глушить любые всплески эмоций сигаретами, а сейчас их под рукой нет – только расхлестанная девчонка в ожидании дальнейшей моей реакции. Она не поднимает голову, словно в предвкушении страшной расправы.

– Она умоляла меня, Челси…

И я слышу в ее голосе что-то невнятное. Что-то, что я хотела бы суметь растолковать, но не могу до конца уловить. Что же это?

– Ты уверена, что это она попросила тебя?

Клэр не приходит в размышлении, а быстро дает тот же ответ. Да, это была просьба Дженны.

– Ты сказала, что нужно оставаться людьми. Что мы не убиваем тех, кто не становит нам угрозы. Я хотела посмотреть ей в глаза и убедиться сама в этом. А она просила меня… Просила только о том, чтобы я ее прикончила. И я выполнила ее просьбу.

Вранье. Сопящим голосом девочка вновь и вновь повторяет, что это была мольба о смерти. Мольба, на которую она отозвалась. Но я не из того теста сделана; я разбираюсь в людях, может, не так хорошо, как отец, но я понимаю, когда мне врут.

– Я хочу услышать, что произошло на самом деле, Клэр.

– Я тебе рассказала все. Мне больше нечего добавить, – возражает она, и я одергиваю ее подбородок, чтобы она наконец уперлась взглядом не в землю, а в глаза собеседницы.

– Не ври, Клэр. Я сейчас зла, и не потому, что ты сделала, а потому что ты мне врешь.

Клэр дергает головой по сторонам, чтобы скинуть с лица мою руку и фыркает.

– Я не вру!

– Я не верю! Ты продолжаешь врать даже сейчас, когда говоришь, что не врешь!

– И хорошо, что ты мне не веришь! Потому что я тебе тоже! Ты сама лживая сука!

Замираю в ступоре. Хотела бы что-нибудь сказать да вот язык в жопе оказался, стоило Клэр проорать такие слова.

– Ты знала, что он мертв… Ты знала, что Чарли больше нет, и молчала!

Затаив дыхание, моментально надеваю маску безразличия.

– С чего ты взяла?

***

Я тихо захожу в дом. Не знаю, чего мне сидится на месте, но я просто хочу убедиться, что Дженна в порядке. Даже если минуту назад она кричала о том, как меня ненавидит, я хочу поговорить с ней по душам. Одной.

– Малая?

Резко оборачиваюсь назад, чтобы увидеть следующего по пятам Дэрила. Мы оба стоим возле входа в подвал, и я на секунду задумываюсь, что если сейчас начнется долгая душещипательная беседа, то лучше отойти – не хочу, чтобы Дженна слышала это.

– Что ты здесь делаешь? – любопытствую я.

– Иду за тобой, чтобы задать тот же вопрос. Ты же вроде только тут была.

– Я была не одна. Чувствую себя некомфортно, когда бедная девочка должна наблюдать за… не знаю, как это назвать. Сумасбродством другой девочки.

– Она выросла в мире сумасбродства. Ей не привыкать.

– Я не знаю, что делать, Дэрил, – шепчу я. – Это кошмар какой-то. Помнишь я рыдала после побега из Святилища? Так вот, сейчас все в разы хуже. На мои плечи легла ответственность за двух детей, мне отрезали палец правой руки, и теперь я без понятия, как мне держать оружие или гребаную вилку! У меня болит все тело, но я не могу об этом думать – у меня в голове только Клэр с ее мертвым братом и эта ненормальная Дженна! Мне некогда думать об отце, о Карле или о ком-либо еще, ведь я озабочена двумя детьми, которых уже ненавижу!

– Расслабься, малая.

– Я не могу расслабиться, Дэрил! Мне нужно каким-то образом рассказать Клэр ситуацию с ее братом, которого я пообещала найти! И я уже знаю, что Клэр меня возненавидит за то, что я молчала!

***

– Поэтому ты ее убила. Она рассказала тебе это, и чтобы заткнуть ее, ты пристрелила ее.

– Нет.

– Да, ты убила ее из злости. Она провоцировала тебя, и ты поддалась. Она умоляла убить себя, и наконец-то появился повод!

– Значит, она не соврала. Он мертв…

Не отрицаю, а лишь киваю.

– Как?

– Заражение крови.

– И ты молчала. Молчала все это время! Откуда Дженна знала, если только не от тебя! Даже она знала! Но не я!

– Ты думаешь, мне было легко?! Думаешь, сказать ребенку о том, что единственный близкий ему человек мертв, это легко?! Мне жаль, что я не решалась, но пойми меня!

– Ты обещала помочь его найти! Обещала!

– Гипотетически я выполнила обещание: он мертв, и ты знаешь, где он – его больше нет. Я не твоя мать или сестра… я не буду читать тебе нотации, почему ты не должна меня ненавидеть. Хочешь ненавидеть – давай, я переживу как-нибудь. Я проходила через вещи похуже, чем гнев маленькой девочки.

– Спасибо за чертовое разрешение, потому что это то, чем я буду заниматься дальше – ненавидеть тебя!

– Не за что, держи в курсе.

Клэр не смотрит мне в глаза; образованные вокруг рта и носа морщины указывают на то, что взбешенная девочка вот-вот даст волю чувствам. Не оборачиваясь на меня, она уходит.

– Куда ты? – вопрошаю, заведомо зная ответ. И от того мне становится нереально страшно, одиноко. Конечно же, я погорячилась, когда уверяла Клэр в своем безразличии.

– Мне здесь нечего делать. Я ухожу.

– Я не спросила, что ты делаешь. Я спросила, куда ты?

– Тебе ли не все равно?

– Нет, мне не все равно, Клэр! Ты можешь меня ненавидеть, но это не означает, что ты должна покинуть Александрию. Там тебе не выжить.

– До этого выживала.

– Ты до этого пряталась на деревьях и не могла произвести выстрел! И только чудом ты осталась жива: не всем так везет. Когда кругом одни ходячие, мародеры и убийцы, выжить дано не всем. Удача не вечна, Клэр. Тебе повез…

– Что?! Повезло встретить тебя? Я знаю, что он мертв из-за тебя! И я не хочу знать, действительно ли у него не было шансов или ты решила избавиться от обузы.

– Я любила его!

Клэр резко оборачивается на меня, распахивая глазенки шире и шире.

– Ты снова врешь!

– Я не вру, Клэр. Я бы ни за что не причинила ему вреда. Чарльз был дорог мне. Я потеряла много близких людей и нашла родственную душу в нем. С ним я снова почувствовала себя любимой, веселой, беззаботной и… хрупкой. С ним я чувствовала себя в безопасности. И я понимаю, по кому ты скорбишь. Мне его тоже не хватает! Но нужно двигаться дальше. Чарли бы хотел именно этого. И если сейчас ты уйдешь, то больше не вернешься. Твой брат не этого хотел.

– Мой брат мертв. Ему уже плевать.

Дома в Александрии опустели – все уже вышли на улицу и смотрят на нас с Клэр. Вдалеке замечаю Рика, который выжидает не пойми чего.

Челси.

Челси.

Сознание туманится. Взгляд путешествует: на Клэр, на землю, на свои руки. Опускаю голову, фокусируясь на голосах в голове.

Челси.

Челси.

– Что?! Чего вы хотите?!

Оторвав глаза от земли, я наконец примечаю окруживших меня мертвецов: мои бывшие одноклассники; люди, которых я убила; Молли, Пейдж, Мэтт…

Падаю в пропасть, когда мозг отключается. Но даже в бессознательном состоянии я слышу отдаленные зовы: «Челси, Челси».

***

– Мне не нужны твои советы! – воскликаю я, когда Дэрил в который раз предлагает, как бы лучше извиниться перед Клэр. – Ты не знаешь, что это. Ты не прошел через это и не поймешь, каково мне сейчас.

Дэрил чертыхается себе под нос и, пожевывая невидимую травинку, то ли от скуки, то ли от нервозности, кривит губы.

– Ты права. Я не ты. У меня все пальцы на месте, нет шрамов по всей спине и уж тем более девочки, о которой я бы заботился. Но это не значит, что я не представляю, через что ты проходишь. Я представляю, насколько тебе больно, и я хочу быть рядом. Хочу облегчить тебе жизнь, помочь и… просто быть рядом.

В животе затягивается узел все плотнее. Следом за глазами влажными становятся ладони, лоб. Я бы очень хотела понять причину всплеска эмоций: волнение от того, что Дэрил чуть ли не прямым текстом говорит о том, что я ему дорога, или это просто нереальная боль по всему телу. Хлынет жар; окутывающие повязку капли пота привлекают внимание.

– У меня температура, – сглатываю вязкую слюну и корчусь от боли в горле. – Жаропонижающее, – жалостно тяну руку в сторону, бессильно указывая на комод при входе.

Дэрилу больше не нужно слов. Он приносит мне лекарства с такой резкостью, что даже я сама не успеваю сообразить, что он делает.

Диксон подает и стакан, и таблетки – все на блюдечке.

– Ты не обязан все это делать.

– Нет. Но я хочу.

Разум становится туманным, Дэрил отходит на второе место, когда я вспоминаю про…

– Клэр.

Глядит на меня, пытаясь уловить ход моих мыслей, и наконец понимает, что я хочу спросить.

– Она спит у себя в комнате.

– Хорошо, – наконец могу позволить себе расслабиться и улечься на кровати. – Ей нужен отдых.

– Как и тебе.

Бодро качаю головой и бурчу:

– Нет-нет-нет. Я в порядке. Сейчас полежу минутку и пойду…

– Никуда ты не пойдешь, – перебивает меня Диксон. Хватает за руку: сверху ладонь такая холодная, а обратная сторона – потная. Я не в том состоянии, чтобы вставать, и температура – наименее явное проявление этого. – Ты мало спишь, почти не ешь, много нервничаешь… Пора бы сжалиться над собой.

– Я уже достаточно отдыхала. И совершила достаточно ошибок, которые мне нужно поскорее исправить. Так что не говори мне, что делать, Дэрил.

И он замолкает – наконец-то перестанет вести себя как мой папа!

– Рик хочет поговорить с Мусорщиками.

– Опять? – мне не хватает сил даже, чтобы повернуть голову на него. – Бессмысленно. Последний визит Спасителей закончился тем, что осталась только Джадис. Остальные или убиты, или свалили, чтобы забыть о Спасителях, – потираю горячий лоб и продолжаю рассказ: – Я возглавила тот отряд… Хотела подлизаться к отцу, испытать свои силы и пыталась убедить Мусорщиков встать на сторону Спасителей. А тот придурок Саймон перебил почти всех. У меня тогда изначально было ужасное предчувствие. Я знала, что что-то пойдет не по маслу. И сейчас все то же самое… Дэрил, ради всего святого, проведай Клэр!

***

Запах тухлятины распространился по всему фургону. Стены гнутся под напором ходячих. Я без слов проклинаю Клэр с ее затеей сбежать. И когда я ринулась по ее следам к свалке в лесу, ожидала что угодно, но никак не стоящую на крыше фургона девчонку, распускающую язык.

Своими воплями о том, что я врунья, она привлекла толпу ходячих, а теперь только и делает что ноет о нашей скорой кончине.

Алюминиевые окна грозятся треснуть за считанные секунды, если мы не поспешим убраться отсюда. Чтобы не отвлекаться и лишний раз не пугаться, занавешиваю их. Становится даже темнее, чем было. И несмотря на то, что ходячие заслоняют собой свет, некие его проблески все-таки были.

Мозг вынашивает план, как нас вытащить отсюда.

– Магазин полон: тринадцать патронов. Но этого не хватит на целое стадо, – декламирую я. – У тебя?

– Восемь.

Погруженная в туманное помещение, где единственным ориентиром в темноте становится не до конца закрытый люк, я бросаю взгляд на откидной стол с мясницким топором, на ручку которого намотана парочка сыромятных шнуров.

Надежда есть.

Призываю Клэр вернуться на крышу и следую по лестнице за ней. Передаю девочке топор, а затем сама поднимаюсь. Делаю я это теперь медленно и осторожно: отсутствие среднего пальца сказывается как-никогда, отчего я мысленно сетую на свое тело:

«Ты спобно вырастить другой организм, но не можешь восстановить потерянный палец».

Возвышаясь над целым стадом тварей, чувствую, как рядом с моим колотится маленькое сердечко Клэр. Стягиваю с топора шнуры, связываю их и делаю петлю на одном конце. Свободный конец зажимаю в зубах, пока проверяю получившийся поводок на прочность, и опускаю его в толпу.

– Самое время порыбачить, – нервно труню. – О, клюет!

В голове проскальзывает неприятная мысль, что шнурки слишком тонкие для поднятия пятидесяти-шестидесяти килограммового тела. Что же, ходячий висит на волоске в прямом смысле слова.

Не нуждаясь в никаких сигналах, Клэр решает меня подстраховать со спины. Тонкими ручками обхватывает то ли талию, то ли бедра – в столь хаотичной ситуации не разобрать. Но вся соль в том, что от ее поддержки проку ноль – все равно не удержит, – тем не менее почему-то мне хочется верить, что девчонка, прекрасно все понимая, просто хочет помочь мне. Хоть чем-то.

Как только вонючая рыба-ходячий вытащена на этакий берег, Клэр выбегает из-за моей спины. Поднятый топор внедряется в голову упыря. Выпускаю шнуры и мгновенно затаскиваю тело подальше от края фургона, – а то вдруг еще упадет, и все наши старания коту под хвост.

– Что ты предлагаешь с этим делать? – проявляет любопытство Клэр.

Отбираю у нее топор. Замах. Клэр встревоженно метается в сторону, чтобы засечь меня разделывающей труп.

Она не возражает. Нет. Она даже не вникает, что я творю. Под впечатлением от увиденного дар речи пропадает. Увлеченно облизывает губы и уже через секунду кривит их, когда к горлу подкатывает приступ рвоты.

Наматываю на шею двенадцатиперстное «ожерелье». И без того грязные и потные конечности покрываются темной жижей.

Клэр распоясывается:

– Я не буду этого делать. – На это прошу ее назвать причину, и девочка приподнимает рукава кофты, обнажая поцарапанные предплечья. – Когда на нас напали в лесу… Я боюсь, что есть еще какие-то ранки, о которых я даже не подозреваю. Не хочу заразиться.

– Хрен с тобой, – темно-красными, практически коричневыми ладонями размазываю кровь по щекам, спускаюсь к ключицам, стараюсь не оставить ни единого чистого участка на коже. – Стой здесь и прикрывай мою спину, – командую я, и оттого Клэр моментально принимает боевую стойку. – Когда я отвлеку их выстрелом, ты выждешь, пока они отойдут на достаточное расстояние, и побежишь в сторону Александрии. Я буду удерживать их подальше от фургона, пока не увижу, что ты на безопасной дистанции. Я догоню, усекла?

Клэр ударяет себя по лицу и принимается ныть о том, что именно из-за нее все это происходит сейчас.

– И как же ты собираешься догнать меня? Эти твари окружат тебя!

– Я хороша в импровизации, поверь.

Зарубив парочку ходячих, чтобы освободить хоть немного места и спуститься вниз, я неохотно спрыгиваю. Ходячие вновь будто забыли о том, что еще не так давно стоявшая на крыше Челси Лоуренс была их добычей. Но сейчас я среди них, расталкиваю тварей, чтобы протиснуться через стадо. Мое терпение лопается, когда и без того напряженная ситуация становится еще и раздражительной. Проталкиваться через эту толпу становится невозможным, и рассвирепевшая я взмахиваю топором влево и вправо. Головы ходячих, как спускающиеся с гор снежные лавины, слетают с шеи.

Отхожу на приличное расстояние и спускаю крючок огнестрела. При виде отступающей в мою сторону толпы Клэр спрыгивает с фургона. Но не тут-то было. Один из ходячих выходит с другой стороны фургона и наваливается на девчонку.

«Господи, я же говорила ей убедиться, что все упыри отошли!»

Сердце бешено колотится, когда Клэр начинает приглушенно выть и скулить. Отлетевший куда-то пистолет так и манит, но Клэр не может до него дотянуться. Ее слабые ручонки едва ли удерживают этого упыря.

– Эй, ублюдок!

Господи, кричать в окружении ходячих далеко не лучшая идея, даже если на мне камуфляж.

Мчусь к фургону, чтобы зарубить ходячего. Честно говоря, я ожидала, что все ходоки распознают во мне свою жертву, но не тут-то было. Только пара-тройка тварей принимается протягивать ко мне руки. Я умело уворачиваюсь от каждого, уже почти выбираюсь из сумасшедшего потока мертвецов и уповаю от того, что план, казалось бы, сработал. Да вот только рано радуюсь. Что-то тянет меня за куртку: за рукав, за воротник, за край… Сама того сперва не замечаю и, чтобы увернуться от готовых сомкнуться на шее челюстей, выворачиваю руки лишь бы стянуть куртку.

Выпрыгиваю из нее и припадаю к земле, как вдруг до меня доходит, что основная часть прикрытия была нанесена на куртку. И мой корпус теперь полностью оголен перед ходячими.

Пара рук смыкается на левом предплечье. И еще одна на правом.

Выстрел.

Переполоханная внезапным звуком я нахожу в себе силы вырваться из смертельных хваток и ринуться дальше.

Выстрел. И еще один. Я наконец выхожу из толпы, но больше не вижу Клэр, разве что труп ходячего.

– Клэр! – горланю в попытке обнаружить пропавшую.

Резко останавливаюсь, чтобы докумекать, откуда доносились выстрелы. Сзади.

Еще выстрел. Наконец я замечаю и саму девчонку. И понимаю, почему она осмелела. Обмотанная в лохмотья ходячего Клэр юркает на то место, где лежит моя куртка, и сметает ее с земли.

– Клэр! – потерянно рявкаю я, когда девчонка прокладывает маршрут ко мне.

Ринусь к ней, не думая о том, что в руках у меня один топор. Клацанье зубов сзади. Мгновенно реагирую и устремляю лезвие в голову твари.

– Давай же… – шиплю я, когда на меня идут еще четыре ходока, а мое единственное оружие застряло в черепе мертвеца.

Между мной и трупами остается пара метров – плевать уже. Выпускаю из ладоней рукоять и снова переключаюсь на Клэр, бегущую мне навстречу.

Оттянув ее за руку от стада мы улепетываем куда подальше. Клэр скидывает с себя заштынявшиеся тряпки, а я – кишки. Давно не чувствовала себя астматиком; перевожу дыхание и готовлюсь уже наорать на Клэр, как вдруг она выдает:

– Она важна для тебя. Ты постоянно на нее так смотришь… как будто она для тебя многое значит. Это из-за меня мы чуть не сдохли. Из-за меня ты чуть не потеряла дорогую тебе вещь. Ты многое сделала для меня, и самое время сделать мне что-нибудь для тебя.

– Чарли…

– Ты не виновата в его смерти. Надо было вести себя взрослее. Ты не хотела сделать мне больно, а я… я этого не понимала. И повела себя как ребенок. Начала истерить, чуть не убила нас… Прости. Мне так жаль! – протягивает мне куртку.

Забрав свое, я надеваю ее. Надеваю ее на плечи Клэр.

– Можешь оставить ее себе, – расплываюсь в улыбке. – Кровь отстирается и будет как новенькая!

– Дэрил сказал, что она досталась тебе от отца! Она ведь важна для тебя…

– Поэтому я хочу, чтобы она была у тебя, крутыха, – произношу словно нараспев и присаживаюсь на корточки.

Опухшие глаза Клэр наконец за все это время наполняются подобием благодарности. Девочка улыбается сквозь слезы и кидается мне в объятия.

– Спасибо, Челси.

Очень бережно я отвечаю на ее объятия, словно боюсь спугнуть. По телу разливается тепло. Еще мгновение я сижу с пылающим жаром лицом и сверлю взглядом бродящих вдалеке ходячих. Мои глаза наполняются слезами, когда девочка прижимается ко мне всем телом, будто я единственная, кто имеет для нее значение. Издаю тихие всхлипы.

Внезапный возглас «черт!» доносится из чащи.

– Это голос Карла!

========== Глава 31. В вихре событий ==========

К горлу ходячего приставлен нож. Поваленный на землю Карл пытается удержать того как можно дальше от себя, устремить лезвие ножа в голову твари, но та так воротится, что попадает он ей в кадык. По другую сторону поляны мужчина восточной внешности отбивается от трех ходячих. С миной опытного мясника, годами напролет режущего скот, он разбирается с одним упырем. Но когда видит перед собой оставшихся двух, теряет былую уверенность; руки его сами опускаются.

Я без раздумий принимаюсь помогать Карлу. Стреляю в навалившегося на него упыря и тут же примечаю еще одного: лежащего всего в метре от Граймса-младшего и жадно тянущегося к нему.

Стреляю в него и осматриваюсь по сторонам. Клэр занимается наступающими на незнакомца ходячими.

Когда все кончено, я бросаюсь к Карлу.

– Ты в порядке? Не укушен?!

Весь в крови ходячего он заторможенно подводится на локти и смотрит на меня. Мне становится смешно, когда в нос ударяет эта безумная вонь гнили. И до меня тут же доходит, что штыняет преимущественно от меня.

– В норме… Теперь ты меня выручаешь, дурында.

К нам подходят Клэр и незнакомец. Падающее на его темные взъерошенные волосы освещение только акцентирует внимание на их сальности. Судя по всему, душ он принимал ну уж очень давно, а значит, он один. И группы нет.

– Карл, познакомишь?

– Челси, Клэр, это Сиддик.

***

Карл, замедленный тяжелой канистрой с бензином, старается догнать меня. Сзади трясется полупустой рюкзак с бутылкой воды. Я предлагала ему понести хотя бы рюкзак, чтобы он не запарил спину. Однако, видите ли, этот мачо слишком гордый, чтобы принимать помощь от девчонки.

Шагая где-то впереди, подальше от Граймса, я томно вздыхаю:

– Никогда не думал подстричься? По такой жаре ходить с такой гривой невыносимо.

И даже после намека на то, что по такому парнику надевать рубашку как минимум глупо, Карл лишь утирает потный лоб и радостно щеголяет:

– Я думал, что выгляжу круто.

– Ты выглядишь, как перееханный кот, – ухмыльнувшись с колкости, я мигом меняюсь в лице и переживаю за то, чтобы не задеть тонкую натуру Карла.

«Господи, если это он выглядит, как перееханный кот, то что уж говорить обо мне?»

Придурошный, однако, не обижается – наоборот, только рад отшутиться.

– Я выгляжу, как крутой перееханный кот.

– А как же.

По пути в Александрию я, Клэр, Карл и Сиддик решили зайти на заправку. Точнее, Карл решил, а мы все просто согласились с затеей. Придурошный обещал объяснить все по пути:

– Мы с папой взяли только самое важное в прошлый раз – еда, вода и патроны. Бензин мы бы не дотащили, поэтому я был обязан вернуться.

Округа выглядит дико и зловеще. Заправка, к слову, тоже оказалась пустынной. Не отстающая от меня ни на шаг Клэр плетется рядом и играет с огромными рукавами своей новой куртки. Изредка поглядывая на девочку, я не могу сдержать улыбки. Словно на мелкую себя смотрю: такая же самоуверенная, любопытная и эмоциональная. Не так давно она винила меня в смерти своего брата, а сейчас, как утенок, следует за мной по пятам и не забывает поиграть со змейками и торчащими нитками на одежде.

И вот в очередной раз убедившись, что Клэр идет рядом, я возвращаюсь к беседе с Карлом.

– Не верю, что ты такой меркантильный. А уж тем более из-за одной канистры! – в доброй манере качаю головой на дурости Граймса и чуть ускоряю ход. Слышно шальное граянье ворон с примесью таратора Карла: «куда ты рванула?»

И я изрекаю:

– Когда ты приглашал меня на заправку, ты ведь… ты это делал не ради бензина, не так ли?

Оборачиваюсь на молча волочащегося позади Сиддика.

– О чем ты?

Вновь гляжу на Клэр, которая настолько увлеклась курткой, что начала слегонца отставать. Она будто в другой вселенной: не слышит никого и ничего, не обращает внимание на наши разговоры и абстрагируется от любой моей попытки завести беседу. Что же, я уважаю ее границы; в конечном итоге мы только что пережили столкновение со стадом ходячих, что для нее впервые.

– Клэр, не отставай, – протягиваю девочке руку.

Она резко останавливается и изумленно воззирается на меня. Вырванная из раздумий Клэр не сразу понимает этот жест, поэтому я тороплюсь взять ее за руку сама. Клэр не возражает и снова задумывается.

– О чем мы говорили? Ах да, – обращаюсь к Карлу. – Ты вчера приглашал меня на заправку. Странно, что после моего отказа ты вздумал оторваться где-то неподалеку, нашел некого мужчину… Что происходит, Граймс?

Идем по широкой полосе дороги, по бокам окутанные неабыкакими зарослями лесными. Над головами парят черные точки, предположительно стая ворон. Обычно они вырисовывают круги недалеко от потенциального обеда. Наверняка где-то рядом целый трупник. Солнце печет, как в полдень.

– Ты чертовски проницательна, Лоуренс, – подмечает он. – Ты меня знаешь, я всегда хочу помочь всем. И я не мог оставить его в беде.

– Точно, ты ведь добр ко всем…

***

Я кричу, но крик тонет в гласе идущей навстречу группы александрийцев. Не хочу их замечать. Уткнувшись в грудь Дэрила, я пытаюсь в первую очередь скрыть слезы; пусть слышат крики, всхлипы, но не видят покрасневших глаз, из которых сочатся противные слезы.

Дэрил спешит спрятать рацию в карман, отрывает меня от себя и грубым движением рук вытирает мое лицо.

– Хочешь поговорить?

Мычу. Мы только прибыли в Александрию, как стоило Дэрилу «обрадовать» нас сразу несколькими новостями. Я не выдержала и позволила себе эмоциональный всплеск.

– Рик поперся на свалку, когда я ясно дала понять, что от Мусорщиков помощи можно не ожидать; на шее у нас теперь заложники, которых придется контролировать похлеще какой-то девчонки-каннибала; а накануне вообще визит моего отца и его подсосок, готовых разнести это место в пух и прах!

Окруженная вниманием всех и каждого я не чувствую особого удовлетворения. Впервые нахождение в центре внимания не приносит мне ни грамма радости.

– Идем, – Дэрил осторожно уводит меня к крыльцу моего дома.

Сидя на нем, мы впервые с ним поговорили. Тогда я думала, что этот отпетый реднек никогда не станет мне настолько важным.

И пока я разглядываю занятую пинанием камушков Клэр, Дэрил вслух подмечает мою растерянность. Его, как обычно, каменное выражение лица мало чего доносит о его внутреннем мире, но я просто знаю, что сейчас он попробует утешить меня, запнется и, по классике жанра, мы оба в который раз прочувствуем собственную неловкость.

Диксон выпрямляется и вдруг произносит напыщенным тоном:

– Рик успеет вернуться.

Я уже привыкла быть самой эмоциональной в какой-либо компании, но каким-то чудом сейчас мне удается взять себя в руки.

– Не успеет, – спокойно качаю головой, как будто бы меня ни капли не колышет нависшая угроза. – Если кто и остался из Мусорщиков, так это в лучшем случае десяток человек. А зная их натуру, они наверняка разбежались кто куда. Мусорщиков больше нет, Дэрил.

Он смотрит на меня, словно спрашивая себя, почему столь словоохотливый человек внезапно замолкает и глядит на мир сквозь черные очки.

– Рика нет достаточно долго. Если бы все было настолько пессимистично, как ты описываешь, то он бы уже вернулся, – заверяет меня Диксон, и мне требуется несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное.

Я успеваю разозлиться на Дэрила за такую наивность, но подавляю в себе негативные эмоции, когда вспоминаю, что у меня больше нет сил сердиться.

– Может, с ним что-то случилось. И пока мы думаем, что он уламывает Джадис помочь нам, на самом деле его тело…

– Прекрати, – хмурится и выдает свою коронную фразу: – Все будет нормально.

– Что ты, что Карл постоянно это говорите. У вас пластинку заело, что ли?

Вопрос остается открытым, а вот тема – нет. Диксон меняет вектор беседы, с упреком пялится на меня, будто думает, что бы предъявить, и наконец он раскрывает все карты.

– Нужно было пойти с тобой. Если бы мы были вместе, то вернули бы Клэр быстрее. И, может, вам бы не пришлось так рисковать.

– Дэрил, все обошлось. А поговорить нам нужно было с глазу на глаз, без посторонних ушей.

***

– Дэрил, ради всего святого, проведай Клэр!

Минуту спустя мы с Дэрилом уже тонем в грязи, ползая на коленях и ища хоть какие-то следы беглянки. Тротуар под ногами опускается, его сменяет влажная после ночного дождя земля; в густых кронах деревьев небесное пространство кажется сплошной полоской, которая местами перетекает в ленточку или даже ниточку. Отошли мы недалеко от общины, но ходячих здесь будь здоров, так что меня охватывает дикое беспокойство. Диксон, не отрываясь от работы, сушит мои слезы: «Она мелкая и быстрая. Ходячих обгонит, перегонит и спрячется где-нибудь».

А еще тут хватает крапивы, чтобы посчесывать до крови зудящие из-за нее конечности. Вот только на это нет времени. Я уже начинаю понимать, что выживание делает нас более скептичными, и слушать утешающее меня бормотание Дэрила становится выше моих сил. Беспрестанно раскачиваюсь из стороны в сторону, бросаясь буквально ко всему, что привлечет внимание, пока Дэрил не хватает меня за плечо.

– Малая, угомонись. Ты сейчас все следы сметешь.

Недовольно хмыкнув, я разворачиваюсь, чтобы оценить обстановку, как вдруг тяжесть окропивает плечо.

Дэрил вешает мне на шею сумку со словами «подержи» и продолжает раздвигать траву, поднимать каждый листочек. Пальцы смыкаются на лямке; я забываю о безманерности Диксона и шагаю вперед.

Подхожу к одному из кустов, на ветке которого красуется едва заметная желтая нить.

– Дэрил!

***

– Я знаю, что ты зла из-за Дженны, но ты уже ничего не сделаешь с этим.

Мне хочется ответить ему, что и он, и Клэр могут отправляться в жопу с такими взглядами, но я понимаю щекотливость своего положения. Сейчас все и без того на грани срыва, и я со своими заскоками не должна никого лишний раз напрягать.

– Да какая тебе разница, вы все вроде этого и хотели, – без зазора совести грублю в ответ. На глаза наворачиваются слезы, когда я вновь вспоминаю, что не сумела справиться с задачей. Становится душно, и я с трудом глотаю воздух. – Если вы все все еще не поняли, то я не хочу думать о Дженне. Не сейчас. Лучше скажи, что думаешь по поводу Сиддика?

Напускает на себя вид умствующего человека и что-то бухтит прежде, чем выдать нечто толковое.

– Ничего. Твой друг рисковал жизнью ради спасения незнакомого остолопа, который может оказаться сукиным сыном. Может, он вообще один из Спасителей.

Последнее предположение звучит как шутка, едкость. Но приличия ради я решаю уточнить, настолько ли Диксон параноик.

– Мой отец умен, но вряд ли Сиддик – часть его плана. Он может оказать нам огромную услугу, оставшись в общине. Он упомянул, что неплохо разбирается в оказании первой медицинской помощи, да и ловушки он сооружает. Я уверена, что он хороший.

– Опять твое чутье на людей?

– Нет, я стараюсь не доверять своей интуиции, – посмеиваюсь я. – За последнее время я убедилась, что с ней у меня дела плохи. А вот голос разума – вполне. Зашуганный худощавый мужчина, от которого штыняет хуже, чем от тебя. Видимо, у меня неправильное восприятие Спасителей.

Удар по спине заставляет меня хихикнуть. «Обиженный» шуткой Дэрил прячет слабую улыбку, опуская голову.