Текст книги "Юная Спасительница (СИ)"

Автор книги: Daria_Snow_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

– Черт, Лоуренс, для лучшего равновесия, наклони гребанную спину назад! Теперь чуть вправо… Нет, не так!

– Да господи, я только учусь и не претендую на звание мастера! – на одном дыхании выкрикиваю, не спуская прицела с помеченной на дереве точки. Продолжаю я куда более тихим и спокойным тоном: – Не говори под руку, а то промахнусь.

Направляю усилия на спусковой крючок. Нажатие.

– Серьезно?!

– Промах, Лоуренс, – констатирует Дэрил, усмехаясь моей неудаче. – Неплавное нажатие, дерганье и неустойчивость, вызванная излишним напряжением мышц. А если бы ты слушала и изогнула правильно спину…

– Заткнись, Дэрил. Я сделаю это. Может, не с первого, не со второго, но с третьего раза смогу.

– Может, передохнем, а потом уже продолжим? Держи, – усаживается на землю; из-под рваной жилетки виднеется некое подобие набедренной сумки, из которой вынимает две пивные жестянки.

– И как же мы будем стрелять в пьяном виде?

– А ты не думай об этом и садись рядом.

– Мне уже по вкусу наше занятие.

Дэрил одаривает меня суровым взглядом, в котором читается подобие заботы. Если это сказывается на мне усталось, то ничего удивительного нет; потому что в обратном случае, погода взаправду обещает испортиться.

Он угрюмо, как если бы выдавливая из себя слова раскаяния, рассусоливает:

– Помнишь, я не мог понять, почему Ниган тебе так важен? Я просто не мог взглянуть на ситуацию под другим углом, – потягивает алкоголь; наверное, так успокаивается, а заодно тянет время, чтобы тщательно обдумать слова. – Сам же когда-то рисковал ради брата-мудня, готов был на все ради пьянчуги-отца… Блять, да пошли эти все откровения. Я в них не силен.

Его реакция на разговоры о своих же чувствах тешит, но мне хватает ума отнестись к его пробам с пониманием. И максимальной серьезностью.

– Нет, Дэрил, ты был прав. Я должна научиться отпускать.

– Это не всегда выходит. Особенно с теми, кого нельзя заменить.

– Незаменимых нет. Некоторых легче, а некоторых тяжелее забыть – это лишь вопрос времени.

Кивает, как бы соглашаясь.

– Сама не знаю, почему хочу верить в гуманность старика. Хотя, у меня есть предположение… Мой отец хоть и мудак, но мудаков круче него я пока не встречала. Может, поэтому?

– Не обязательно же мудаков…

– Крутыми бывают только мудаки. И я. – Машинально закатывает глаза, и я не упускаю возможности разрядить обстановку. – Я всегда знала, что поразительна, но чтобы раздражительна… Хотя в моем случае это синонимы. Именно поэтому я дорога тебе, Диксон. Просто признайся.

На удивление Дэрил не боится заглянуть мне в глаза и даже улыбнуться. Боги, неужели он умеет?

– Не отрицаю. Ладно, возвращаемся? Завтра на трезвую голову потренируемся.

– Я хотела бы побыть здесь еще. Ты иди. Мне просто нужно немного уединения.

Перекидывает арбалет через плечо и отпивает пиво. Его взгляд ожесточается; я уже начинаю подумывать, что Дэрил будет меня журить, но нет.

– Не засиживайся.

========== Глава 27. Знакомьтесь, Клэр ==========

Тихо погружаюсь вглубь леса. Спотыкаюсь о бугорок в земле и тихо ругаюсь. И отойти от обозленности помогает та самая местность, где не так давно я пыталась надеть ролики. Честно говоря, не помню, сколько с этого момента и дня моего прибытия в Александрию прошло времени, но это n-количество кажется мне гораздо большим, чем есть на деле.

– Повернись! – детский голос. Детский, но какой же он властный… Я ни на секунду не задумываюсь, когда оборачиваюсь назад. Зато удивляюсь нехило так.

Это совсем еще ребенок. Рыжие волосы завязаны в низкий хвостик. Узкий маленький подбородок и огромные зеленые глаза, обрамленные темными кругами от недосыпа. На ее длинном носу рассыпаны, как бенгальские огни, светло-коричневые точки – веснушки.

Наводит на меня не широкое дуло черного Мазура, под гнетом которого приходится склониться. В ее беглых уменьшенных зрачках виден страх, который она таит за занавеской грубости, руки трясутся – сразу видно неопытность. Она не умеет обращаться с оружием, и если я захочу, то с легкостью выбью его. Но надо подождать. Она определенно не намерена стрелять.

Еще детский голосок привлекает мое внимание к губам девочки: пошерхлые, саднящие и с набухшими волдырями, указывающими на инфекционное заболевание.

Округляю глаза и приоткрываю рот, когда желаю съязвить, но не решаюсь. Как-то не хочется жесточить с ребенком.

– Я Челси, – срывается с губ.

Девочка морщит нос и медленно приближается ко мне, не спуская с прицела. Если бы не детский голос и маленький рост, я бы посчитала, что передо мной стоит подросток лет четырнадцати.

Девочка оглядывает мою спину: по-видимому, пытаясь обнаружить рюкзак или сумку.

– Меня не колышет твое имя.

– Даже так? – риторически спрашиваю в ответ, и девочка отступает назад, не смея повернуться на меня затылком.

– Что ты здесь делаешь? – размашистым шагом подходит к небольшому, незаметно лежащему в траве котелку, из которого достает горсть лесных ягод и кладет их в набедренную сумку. Дуло не отводит в сторону, как бы демонстрируя бесстрашие передо мной.

– Ну знаешь, у нас свободная страна со свободным передвижением, – данную реплику я бы сама не восприняла как насмешку или дерзость: по тону ясно, – но незнакомка так и поступила.

Взгляд серьезнеет, зажимает спусковой крючок, готовится спустить курок.

– А еще свобода действий. Я могу спокойно застрелить тебя за нахождение на моей территории.

– Ты ее как-то обозначила? Я даже понятия не имею, куда зашла, так что угомонись и убери пушку, – внезапно в голову всплывают воспоминания… И меня словно ломает под их тугим напором. – Слушай, у меня торчат кости, я очень жилистая, и если хочешь слопать меня, имей в виду.

Обескураженно трясет головой, вскидывает светлые брови и ослабляет напор на оружие.

– Что? Я бы…

– Вдобавок, ни сумок, ни оружия у меня нет. Давай разойдемся мирным путем?

Поразмыслив пару мгновений, опускает оружие.

– Клэр, – о чудо! Наконец она назвалась; присаживаюсь на колено, когда оказываюсь в метре от нее, и выдавливаю улыбку, которую она стирает с моего лица последующим вопросом: – Как ты там назвалась? Челси? Ты не одна, и не ври мне.

– С чего ты взяла?

– Ты и твой папа. Я видела вас вместе.

– Погоди, что?.. Дэрил… Он не мой… Ладно, неважно. Ты следила за нами?

– Нет. Просто увидела и держалась в стороне. Меньше года назад, в Вашингтоне, я потеряла важного мне человека. И сейчас мне нужна помощь в его поиске.

– Стой, в Вашингтоне? Надеюсь, ты говоришь не о штате.

– Каком, к черту, штате? Я родилась в этом городе, в этом хаосе… Мой брат был единственным моим опекуном, и я намерена его найти, а ты мне поможешь.

– То есть у меня нет выбора?

– Нет, ты все еще жива благодаря моему милосердию, и взамен я прошу об услуге. Око за око, так сказать.

– Ладно, и как зовут твоего брата?

– Чарльз.

***

– Погоди, ты знала ее брата? – раздается вопрос, как только Дэрил и я забираемся в мою спальню на этаже выше.

Внутри стоит бедлам: беспорядочно валяются пустые банки, обрывки пачек сигарет и гильзы, которые я выковыряла из своих же карманов.

– Мы были знакомы меньше недели. И случилось это полгода назад. Поверить не могу, что нашла его «мертвую» сестру, – произнося это, я на секунду мешкаюсь и смотрю в сторону двери. Находимся мы, конечно, на втором этаже, пока Клэр наслажденно мычит и запихивает в рот ложку за ложкой консервированной тушенки.

– Меня больше интересует другое: ты никогда не любопытствовалась именем его сестры?

Диксон смотрит на меня с такой циничностью, что мне самой хочется себя ударить по лицу. За совершенную глупость.

– Нет! Я боялась, что такими вопросами вгоню его в еще больший траур. Хотела как можно реже касаться темы прошлой жизни.

– В любом случае, теперь у нас на шее на одну малявку больше, и она не успокоится, пока не найдет мертвого брата. Когда планируешь сказать ей правду?

Прижав губы вплотную, я просовываю руки в карманы куртки и натяжно задумываюсь.

– Я должна буду как-нибудь сообщить ей об этом. Схожу сейчас к ней, настрою на нужный лад… Но для начала представлю ее Рику, а заодно сама морально подготовлюсь. Уверена, Рик будет очень рад еще одному голодному желудку в общине.

И мое предположение оказывается верным. Граймса-старшего застаю беседующим с сыном о чем-то настолько яро, что жалею о принятом решении. Но чувство того, что я обязана рассказать о произошедшем, толкает меня на ответственный шаг.

– Рик, – стучу в дверь, которая, как мне кажется, вот-вот и вылетит от всех тех криков за ней. Звуки стихают, а мое волнение – нет.

– Чего тебе, Челси? – не отошедший от повышенного тона мужчина прочищает охрипшее горло и устало косится на меня. Я не вовремя.

– Сегодня в лесу я нашла девочку возрастом от восьми до девяти лет, которой обещала помочь найти бра…

– Черт, Лоуренс, ты хоть иногда можешь не находить приключений? – перебивает меня Граймс-старший.

– Что? Рик, все под контролем, я просто хотела уведомить, что у нас новоиспеченная.

– Прекрасно…

Рик желает сказать что-то еще, но в поле зрения появляется Карл. Он показывается за спиной отца с такой же недовольной миной, но она быстро сменяется улыбкой, когда Карл переводит взгляд на меня. Сердце пропускает удар, а на языке появляется вкус горечи.

– Какая девочка?

– Клэр. Я когда-то знала ее покойного брата, и она совершенно без понятия, что с ним.

– Прекрасная новость, – угрюмо комментирует Рик, бредя в гостиную.

– Челси, проходи, – приглашает меня Карл. – Мне как раз нужна твоя поддержка. Папа с Дэрилом планируют зачистить пару аванпостов Спасителей.

– И ты хочешь присоединиться?

– Нет. Я хочу сходить на заправку неподалеку и поискать припасы. Одного меня не пускают, так что…

– И что от меня требуется?

– Ничего особенного. Просто сходить со мной за компанию, а заодно утереть моему отцу нос. Ну как?

– Извини, Карл, думаю я буду немного занята. Мне нужно поговорить с Клэр и как-нибудь сообщить ей, что ее брат мертв. А потом придумать, куда бы ее придеть.

– Хорошо, тогда как освободишься, скажешь.

Словно вычитав у меня в глазах мысли непонимания, Карл уточняет:

– Я приглашаю тебя не только, потому что мне нужна вторая пара рук, но и потому что хочу провести с тобой немного времени. Мы не общались со вчерашнего вечера.

И я не могу продолжить утыкать взгляд в пол. Поднимаю на Карла голову, сдерживая некое подобие улыбки. Неужели Граймс так соскучился? И эта мысль сразу иссякает, когда вспоминаю тот эпизод ревности.

– Как пожелаешь, придурошный, – натягивая фальшивую улыбку, я все же пророняю грустный вздох, и Карл это замечает.

Он берет меня за руку, насильно останавливая, и говорит:

– Послушай, я знаю, что эти несколько дней наполнены событиями, но это скоро закончится. И если тебе нужно сильное плечо для рыданий, я рядом.

Он неправильно понял.

– Я знаю, Карл. Не переживай обо мне. Переживай лучше о своей вылазке.

Рик ждет, пока мы с Карлом примем его серьезную фигуру во внимание. Чего нельзя сказать обо мне. Я словно резко меняю направление руля, возвращаюсь назад и не желаю поднимать эту тему.

– Рассказывай, Челси, – даже не спрашивает, а недовольно вздыхает; явно, что устал от вечных передряг, причиной которых я становлюсь с момента своего прибытия.

– Сегодня в лесу я нашла девочку лет девяти, Клэр. Когда она была совсем маленькой, ее родители умерли. Я знала ее брата, и он мертв. Уже как полгода.

Рик прикладывает руку ко лбу и потирает складки морщин.

– А можно узнать, что ты делала в лесу?

– Тренировалась стрелять из арбалета. Не суть. Она ищет покойного брата, а я понятия не имею, как сообщить о произошедшем.

– Как он умер? – раздается внезапный вопрос Рика.

– Заражение крови. Как-то он упал на огромный штырь, я его подлатала, но через время у него все равно началась гангрена. Ногу пришлось ампутировать, но это не помогло… Он попросил застрелить себя, чтобы не стать одним из них.

– И ты это сделала? – внезапно вмешивается Карл.

– Я не могла поступить иначе, – переступаю с ноги на ногу и запрокидываю голову набок, вспоминая, зачем сюда пришла. – Не знаю, как сказать ей, что он мертв. Поэтому я и пришла сюда. Мне нужен совет, Рик.

***

Сводить Клэр в лес – не моя идея. Ну, не совсем. Рик сказал, что разговор нужно подвести к этому, и я посчитала, что лучшим способом будет подружиться с девочкой. Научить ее чему-то, как например, стрельбе. Вспоминая все ее ошибки при первой встрече, попрактиковаться не помешает.

Бледнеющее от серых туч небо красноречиво намекает, что погода не задастся. Тем не менее нам не привыкать. Тишина. Клэр стоит посередине поляны, как одинокий самурай. Смиренно, настороженно. Ни шелест зеленой травы, со стекающими по стеблям каплями росы, ни гудящий в ушах ветер не способны заставить ее отвести взгляд от намеченных целей.

– Стопы должны находиться немного ближе, чем на ширине плеч. Руки расположи естественнее. Не напрягай их.

Клэр же подвигает ноги так близко, как только может, и в итоге не очень устойчиво стоит. И вместо того, чтобы указать девочке на промах, я ее легонько толкаю в грудь. И она падает.

– Какого черта?!

– Слишком широкая постановка ног вызывает излишнюю напряженность мышц. Слишком узкая приводит к тому, что ты едва ли стоишь. Это особенно плохо при скоростной стрельбе. Найди золотую середину.

Клэр роняет целый поток ругани, на который я никак не реагирую, и выглядит она довольно удивленной.

– Что? Ничего не скажешь по поводу моей речи?

– Я не твоя мать или сестра, и далеко от тебя не ушла. Не мне тебя судить.

Закатывает глаза и раздраженно глядит на свои ноги. Оттопыривает их, переносит вес на отведенную назад правую ногу, и я вновь подшучиваю над бедолагой. Касанием носка в область ее левой икры сбиваю равновесие.

– Что опять?

– Вес должен быть распределен равномерно, возможно, на заднюю ногу приходится чуть больше веса. Но не весь!

Клэр не проронит ни слова. Слегка наклоняет туловище в сторону противоположную вытянутой руке с пистолетом.

– Видишь эти жестянки? – указываю пальцем на стоящие на камнях и пнях пустые емкости из-под пива. – Первый выстрел пробный. Если не можешь удержать кисть неподвижной, смести немного муш…

– Хорошо, просто заткнись!

Можно и повежливее.

Устало выдыхаю воздух из легких, и подхожу к ней. Беру голову Клэр в ладошки, заслоняю ей уши и попутно помогаю выровнять руки в локтях.

Выстрел. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Стискиваю зубы от неприятно громких, но столь привычных звуков огня. На моем лице играет какая-то расстроенная улыбка, когда я подвожу глаза к небу и уже придумываю себе, что она все эти четыре раза подряд промахнулась. Как бы ни так!

– Я бесподобна! – выкрикивает она, вырываясь из моей хватки и начинает пританцовывать.

Не могу поверить. Она с первого раза сумела сбить все банки.

– Но как… Не верю глазам.

– Просто я прекрасная ученица.

Гляжу в ее ликующие зеленые глаза. С некими утаенными внутри завистью, злобой. Мало того, что она грубит, так еще, не прикладывая усилий, справилась с поставленной задачей! Я в детстве с трудом оружие держала, а она без проблем сбила все цели.

Закатываю глаза; наверное, зря. Не хочу, чтобы это выглядело как обесценивание ее достижений. Но ей могло просто повезти. Нужна еще практика.

– Я понимаю, что ты очень рада, но нужно работать еще над кое-чем.

– Что?.. Ты разве не видишь, что все жестянки сбиты? Я попала в них. Сама! И ты хочешь сказать, что это не потрясно?

– Ты колебалась. Осанку и положение рук во время стрельбы тоже надо закрепить. Так что нет, это не потрясно!

Еще один выстрел из-за моей спины. Клэр вздрагивает, следом прикрывая голову. Разворачиваясь в сторону исходящего выстрела, прячу Клэр за спиной.

Из-за деревьев высовываются двое мужчин. Я и сама начинаю чертовски переживать, понимая, что мы одни против взрослых мужиков. И как бы это не прозвучало, именно на мне лежит ответственность за нас двоих.

Эта мысль проникает глубоко под кожу, вызывая табун мурашек и неприятные ощущения в животе. Так что я даже не замечаю, как кто-то подходит к нам сзади и толкает меня. Девичьи крики.

– Клэр! – подвожусь на локти и едва ли опираюсь на разодранные и дрожащие от страха колени. Но на этот раз меня прижимают к земле ногой. Давит на лопатки, будто пытается сломать их. И я гарчу. От боли, страха и… боли. Сильной, острой и периодичной, потому что этот больной ублюдок мучает меня. То приподнимает ногу, то снова прижимает к земле с еще большим давлением.

А я никак не расслышу этих криков. «Какого хера! Отпустите меня! Кто это?! Челси!»

– Отпустите ее! – задыхаясь, командую я.

Раздается смех. Этот смех. Я его слышала раньше.

– Две девчонки, и одну из них мы уже встречали. Ну что, Челсия, или как там тебя, готова поплатиться за свое прошлое?

========== Глава 28. Шрамы ==========

Все как во сне. Смотрю куда-то вдаль, словно дожидаясь чуда. И не понимаю, почему же его нет. Обычно мне всегда везет; в какое бы дерьмо я не вляпалась, жизнь на моей стороне: подбрасывала чудо-монету, выпадал Орел, и я вырывалась из любой западни.

– Челсия Лоуренс… Помнишь нас?

Я задумываюсь в нерешительности, но всего лишь на мгновение.

– С хера ли? – вкрадчиво протягиваю, вглядываясь в глаза напавших.

Не могу уклониться от мысли, что мы уже встречались. И боль в зажившем плече ставит мозг на место.

– Вы те придурки, что меня подстрелили! – срывается с языка. – Вы та шизанутая семейка каннибалов!

– Ага, а девка по имени Челси Лоуренс сломала чей-то гребаный палец.

Громила поднимает меня и тащит чуть ли не к ногам третьего человека. Я не успеваю разглядеть его. Второпях потеряв равновесие, падаю на живот и осторожно отползаю в сторону, подальше от этих остолопов, словно земля – прорубь на тонком льду. Пинок под дых, и я заваливаюсь на левый бок, в руку и бедро что-то врезается. От неожиданно протяжной боли я переворачиваюсь на спину. На мгновение громила оказывается на распутье, а потом решительно накренивается надо мной и сжимает мои плечи. Раздается невероятный грохот, когда он вжимает меня в колючую землю. И это не иглы – предметы по габаритам больше, шире. А звук явно как от бьющегося стекла.

Только теперь, повернув голову набок, глядя сквозь проросли травы, я понимаю, насколько тупым может быть решение шевелиться. Разлетевшиеся после выстрелов осколки бутылок лежат прямо подо мной, и чем активнее я ворочусь, тем глубже под кожу они заходят.

– Боже, блять… – сжимая веки туже, я стараюсь представить, что вместо стекла лежу на груде камней. И честно, аффирмации не дают нужного эффекта.

– Подними ее. Я хочу, чтобы мы находились на одном уровне.

Повторять не приходится. Не очень-то и ласково он тянет меня за плечо. Наверное, стоит мне встать прямо, как многочисленные порезы на спине саднят только заметнее. И это терзание почему-то канет в вечность, когда передо мной показывается практически сверстница Клэр. Дженна.

– А меня ты помнишь?

Ее губы трогает призрачная улыбка. Пустота в глазах Дженны тут же сменяется задумчивостью. В ожидании ответа она протягивает руку к моему плечу. И сперва я даже не догадываюсь зачем, а после, проследив за направлением ее взгляда, поспешно одергиваю руку. Дженна ошарашенно отскакивает, а здоровяк за моей спиной берет меня в захват и прижимает дуло к затылку.

– Ох, не сомневайся, гадина.

Во рту еще не исчез привкус соли – кровь. Когда этот ублюдок повалил меня на землю, от внезапности я прикусила язык.

– Что-то вас маловато. В последний раз вас было около двадцати, – смело подмечаю.

– Из-за твоих криков на нас напали ходячие. Фрэнки, Кларк, Гейл… Они пытались сдержать стадо, но не смогли.

– Поделом, – тихо шиплю под нос.

– Сможешь повторить, но погромче? – громила дергает меня за косу; с момента, как одна из жен моего отца заплела мне волосы, я предпочитаю завязывать косы вместо того, чтобы подстригать их. И сейчас это не играет мне на руку.

– Да пошел ты!

Зажмурившись, я затаиваю дыхание. Но вместо оглушительных воплей воцарилась полная тишина, и мне мимолетно кажется, что утомленный происходящим Бог просто выключил звук реальности. Невыносимо тихо и спокойно, поэтому я решаю добить их. Выставляю средний палец напоказ и стискиваю зубы. Следующее, что я вижу: склонившиеся от ветра деревья, которые как будто замирают; небо, являющее собой голубую пустошь; наверстывающие круги на нем черные точки и я, подобно объекту некого ритуала, окруженная тремя подонками. Только вместо того, чтобы стоять, я жалостно скулю и кукожусь в траве, пытаясь остановить кровь.

Все происходит молниеносно. В одну секунду меня хватают за локоть, а в другую высунутый палец лежит у моих ног.

– И что скажешь теперь? – произносит громила, наклоняясь к моему лицу. Проводит ножом вдоль моей левой щеки. Глубоко, болезненно рассекает кожу. И снова принимается играть, смещая лезвие.

Самый первый приходится на скулу, второй – чуть ниже и третий, самый неприятный – на подбородке. Громила явно хочет осесть в моей памяти.

Вскрикиваю в небеса чистым и сильным голосом. И стараюсь лишний раз не дергаться, сама не выяснив причины. Может, боязнь сделать резкое движение под гнетом пистолета. А может, чтобы не доставлять усладу этим больным ублюдкам.

– Пошли вы… нахер.

Мои попытки подняться на ноги пустопорожние до тех пор, пока второй мужчина насильно не ставит Клэр напротив меня. Девочку пошатывает, и вообще ее состояние оставляет желать лучшего. Налетает очередной порыв ветра, взметающий ее огненно-рыжие волосы. Свисающие отовсюду пряди закрывают обзор на ее потускневшее от страха лицо. Догадываюсь, каких усилий ей стоит не разрыдаться. Задирает подбородок так высоко, что на шее прочерчиваются сухожилия и выпирающий кадык.

Поднимаясь наверх, я не могу засечь свой пистолет. Длинная трава скрывает его от глаз. И судя по тому, как я не сразу его заметила, остальные тоже пока не в курсе, что оружие у самих моих ног. Но если я его заметила, то и остальные могут; одно неверное движение, неверный взгляд – и его не станет.

Обжигающее, как печь, дыхание громилы ошпаривает затылок.

– Отодвинься. И так личного пространства нет, – мужчина фыркает, но на удивление не спорит. – Она еще ребенок, ничего вам не сделала. Отпустите ее.

Дженна поворачивается, заносит уже ногу, чтобы сделать шаг, и вдруг замирает.

– Ты права. Не она убила мою мать, моих братьев. И не она избила меня тогда в лесу.

– Это был всего лишь один удар. Скажи спасибо, что не застрелила, – ретирую в ответ, когда Дженна бесстрастно рассматривает Клэр. Она никогда не бывала в таких ситуациях; никогда не стояла у самого обрыва, не переваливалась с ноги на ногу, чтобы унять дрожь, не плевала нахально в лицо смерти. Чистейший испуг в ее глазах говорит мне о том, что девочка за все это время впервые попадает в столь щекотливую ситуацию. И одежда Клэр слишком опрятна для этих реалий, тем не менее все равно похуже, чем у Дженны.

Ее одежда завидно посвистывает при виде наших тряпок. На всех троих одинаковые латаные штаны из красного бархата, больше походящие на пижаму. Дженна прямо-таки выделяется на фоне этих остолопов. Она умнее, смелее. Для своего возраста слишком языкатая и активная. Чем-то девчонка напоминает Дэрила: потрепанная, немытая и в то же время опасная.

И когда она цепляется за наличие у нас группы, я вспоминаю своего отца. Этот тяжелый нависающий взгляд, который впечатывает в поверхность земли; это подавляющее молчание.

– У вас есть группа…

– Возможно. Что вам эта информация даст?

Шляется из стороны в сторону, как заблудший экспедитор; только компаса не хватает.

– Челси, верно? – уточняет она. Пока что ее цель – явно не убить нас. Не так быстро и не так бездушно. Будь мы для них скотом, они бы даже над именами не заморачивались. – Так вот, Челси, представь, что ты выживаешь со своей семьей. Появляется незнакомка, которая несет за собой смерть твоим близким. И после этого уходит безнаказанной.

– Ну, во-первых, – бормочу, упрекая себя за то, что вляпалась в эту передрягу; Дженна как-то странно на меня смотрит. Это не взгляд ненависти или пустоты, не взгляд радости или манипуляций; я даже прочитать его не могу. – Вы меня чуть не убили, держали в заложниках и подстрелили. Во-вторых, безнаказанной я не ушла. Простреленное плечо и отхераченный палец – тому подтверждения.

– Мы выживаем, как можем! Или ты пастырь, или скот.

– Это не означает, что нужно жрать людей!

Дженна медленно опускает и вновь поднимает на меня глаза. Лицо ее покрывается холодным потом. По обнаженным плечам разметаются светлые волосы, заплетенные в кривые хвосты. Растрепанные локоны развиваются по сторонам, а резинки держатся на оставшихся двух прядях, но грозятся вскоре упасть.

Мышцы на моих руках и бедрах напрягаются, когда я ставлю ногу поверх пистолета в траве.

– Ты не знаешь, через что моя семья прошла. Дай угадаю, ты была той самой счастливой девчонкой, мечтающей о выпускном баллу и принце…

– Не угадала. Ты тоже не знаешь, через что я прошла. Через что мы прошли. Но мы сохранили человечность, в отличие от вас.

Мы долго стоим неподвижно, потом я снова гляжу на Клэр, привлекая ее внимание к земле.

– Будь уверена, у нас есть группа. Их больше, чем вас. И все они умеют обращаться с оружием.

Клэр мигом меняется в лице, вопросительно посматривая на оружие у ног. Я киваю и радуюсь, что она поняла намек.

– И хоть прямо сейчас на счет три мы бы могли выхватить ваше оружие. Громила будет первым, его дружок – вторым, а ты – третья!

Ураганом развернувшись к мужчине, выворачивая ему руку с оружием. Рывком бросаюсь ему за спину и бью под колено. Пока я вырываю из его ослабевшей хватки оружие, Клэр поспевает поднять с земли пистолет и застрелить своего надзирателя. Очередной выстрел. Громила, которого я одной рукой душу, а второй – отбираю оружие, падает лицом на землю. Я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как Клэр уже переводит прицел на Дженну. У чертовки мгновенная реакция, что не может не радовать.

– Убьешь и меня теперь? – через смех вопрошает она. Но я вижу; вижу, как сквозь противный хохот из глаз льются слезы. Она падает на колени и прискорбно завывает: – Ты убила их! Их всех! Давай теперь и меня!

Я молчу. И смотрю на Клэр, готовую выстрелить, как только Дженна сорвется с места, хоть она вряд ли вообще встанет.

– Нет, – властно отрезаю. – Я не твоя семейка. У меня есть свои нравы и принципы. Ты пойдешь с нами.

– Что?! – от ярости Клэр спускает курок, производит выстрел. В землю. – Ты, блять…

– Следи за языком, – холодно велю и, не слушая дальнейших претензий Клэр, беру Дженну за шкирку.

Девчонка даже не сопротивляется. А Клэр продолжает мусолить все ту же тему. Сперва шумит по поводу замечания:

– Очень вовремя ты решила прикопаться к моей лексике. Ее дружки пытались нас убить, изувечили тебя и после этого ты хочешь отвести ее в общину?

– Да, Клэр. Она такой же ребенок, как ты.

– Я не ем людей. И не калечу ради развлечения. Она больная. Они все больные. Мы должны закончить дело!

На секунду воззираюсь на Дженну, горестно втыкающую в землю. Она разбита: вся ее семья мертва, а она ребенок, оставшийся наедине с незнакомыми ей людьми. Что-то щемит в сердце при виде нее.

– Послушай, я понимаю, почему ты хочешь ее пристрелить.

– Пристрелить? Слабо сказано.

– Клэр, я тоже хочу расплаты. Но она ребенок. Она не соображает, что делает.

– Я тоже ребенок, но ведь несу ответственность за свои поступки!

– Клэр, помолчи и выслушай! Не все дети такие же умные, как ты. Все совершают ошибки, разные ошибки. И пусть эта отщепенка сотворила дохера дерьма, мы должны все обдумать. Дать ей шанс.

И будто смирившись с моим намерением, Клэр отдает мне мое оружие. Она не улыбается, но я вижу, что она поражена. Приятно поражена.

– Дэрил будет в восторге, когда узнает, что ты затеяла.

– Надеюсь на это. В противном случае у меня будет второй за день нервный срыв, – саркастично отвечаю.

***

Хлюпанье. Что-то ледяное ложится поверх раны, и я гарчу от боли. Рик и Карл ушли на зачистку близлежащей заправки, Дэрил выполняет мини-поручение Аарона и бродит где-то возле старой церкви в поисках некого сервиза. Так что Дженной занимаются Мишон и Кэрол, пока я зализываю раны.

Я бы с удовольствием навестила их прямо сейчас, но еще пару минут назад Мэгги вытаскивала из моей спины осколки стекла. Сколько же длился сам процесс? Не знаю, но прошло все достаточно быстро как для такого кропотливого занятия.

– Ты как? – интересуется Мэгги при виде моего залитого кровью и грязью обрубка. Макает вату в емкость с чистой водой и промывает место ампутации.

Мое самочувствие сейчас – неоднозначная вещь. Сидя в одних шортах и бюстгальтере, я ощущаю мороз. Но каждый раз, когда к ранам прилегают влажные ваты и тряпки, он сменяется потоком жара. Из-за этой неприятной смеси чувств я ежусь.

– Уже легче, – без колебаний вру я.

Я всегда считала себя хорошей обманщицей. Конечно же, врала я не очень часто – никогда не любила это дело, – но если до этого доходило, то выжимала из себя все соки артистизма. Обычно точно сказать, вру я или нет, тяжело. И сейчас мое лицо не выражает ни одной эмоции. Лицевые нервы лишь изредка подрагивают, когда Мэгги действительно усердно водит куском ваты вдоль ранки. Я без понятия, как ей удается распознать ложь.

– Не ври. Очень больно?

Отвечаю не сразу, отворачиваюсь, закусывая губу, и скрючиваюсь посильнее. Мэгги не настаивает, но не против услышать правду.

– Сперва мне отрезали палец, теперь его обрабатывают, и я вынуждена терпеть это гребаное щипание. Как ты думаешь, Мэгги, мне очень больно? – когда дело доходит до встречного вопроса, я стараюсь задать его максимально спокойно; чтобы хоть как-то сгладить беседу. Но звучит все равно грубее, чем хотелось. И Мэгги меняется в лице.

– Я дам тебе еще обезболивающих, – отчеканивает она; брови ее опускаются на глаза.

Как хорошо находиться у себя в комнате, когда все над тобой трясутся и переживают; давно у меня не было таких эпизодов.

За спиной Мэгги мельтешит Энид, подающая ей медикаменты. Сейчас она озабочена куском ткани, который зануряет в ковш с водой. Подходит ко мне медленно, как-то даже с опаской. И все, чтобы обработать царапины на щеке. Щипает, но с ампутацией пальца не сравнится…

– Раны глубокие. Скорее всего, останутся шрамы, – подмечает она тихо, а меня прямо-таки сжирают изнутри пек и гнев. Не могу объяснить их причину, но компания Энид не вызывает у меня положительных эмоций. – Повернись спиной. Я наложу повязку.

– Зачем? Это всего лишь порезы.

– У тебя очень глубокие раны. Мэгги вытаскивала осколки с не преувеличенным трудом, и нужно замотать их, чтобы не было инфекции.

– Дезинфекции хватает с головой, – ерепенюсь я, на что Мэгги не может не реагировать.