Текст книги "Вскрывая душевные раны (СИ)"

Автор книги: да_Винчи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 42 страниц)

– Нет… сейчас не имеет…

– В общем… – Рукия снова вздохнула, – в девушке, подававшей нам с капитаном восхитительный гранатовый чай, я узнала её… мокрую, дрожащую от холода, но всё равно так добро улыбающуюся незнакомку на набережной Накагавы. Я тогда столько раз извинилась перед ней, что даже капитан Куроцучи бы не смог сосчитать. С того дня мы стали общаться, но только тогда, когда мне удавалось побывать в Каракуре. А потом мне назначили там миссию, и я остановилась у них для её выполнения. Тогда-то мы и сдружились совсем.

Рукия замолчала. Я не спешил прерывать повисшую в воздухе тишину, прерываемую трелью цикад в саду за мостом. Нацу бросилась в воду, чтобы спасти совершенно незнакомого человека. Она же всегда трусишкой была… Хотя, может, я и могу представить эту картину. Добра и любви ко всему живому в ней было всё же больше, чем вскрикиваний от малейшего лишнего шороха в доме.

– Это не моё дело, но… – вдруг заговорила Рукия, возвращая меня в реальность. – Я бы хотела знать. Вас ведь связывает что-то больше, чем старое знакомство и дружба, так, нии-сама?

Так. Но я не стал отвечать ей. Вместо этого усиленно делал вид, что меня привлекает карпы кои в воде.

– Вы любили её так же, как и госпожу Хисану?

Этот вопрос меня огорошил. Рукия смогла спросить такое? Не похоже на неё. Сегодня день каких-то открытий в людях, которых, как мне казалось, я знал, как облупленных.

Я не мог не ответить ей ничего на этот вопрос. Рукия не знала Хисану, но всё равно любила её так, будто она заменяла ей мать всю её жизнь. И Хисана её единственный родственник, она потратила очень много сил, чтобы вернуть её и исправить давнюю ошибку молодости. Рукия вправе знать, что в моём сердце была не только её сестра.

– Почти… – вот, на что меня хватило.

На самом деле я любил Нацу намного больше.

– А сейчас Вы любите её?

– Уже поздно, – неожиданно даже для самого себя резко ответил я сестре. Ответ показался мне двусмысленным, хотя я не имел намерения заложить в него какое-то двойное дно. – Капитан Унохана рекомендовала нам обоим отдых и здоровый сон. Пора возвращаться в дом.

Возникать Рукия не стала и молча пошла за мной к спальным комнатам. И я был безмерно благодарен ей за это.

– Что Вы думаете о леди Урахаре?

– В каком смысле? – я вопросительно посмотрел на Ямамото. Моё предчувствие не обмануло меня, этот старый хитрец не спроста пригласил меня на чай. Неужто ему не с кем было обсудить Нацу? Мне бы разобраться с тем, что творится у меня внутри последние несколько недель, а тут с расспросами пристаёт каждый второй. Никакого личного пространства.

– Во всех, – безаппеляционно заявил Генрюсай, отпивая чай с бергамотом из своей чашки. Надо признать, этот напиток был у него всегда в избытке и всегда лучше, чем у кого-либо. – Кроме тех, которые подразумевают за собой интерес к этой особе, как к женщине.

– Я бы никогда и не стал думать, что…

– Вот и не надо об этом думать, – оборвал меня на полуслове сотайчо. Надо же, ему так не терпится поговорить о Нацу? – Я повторю. Что Вы думаете о леди Урахаре? Вы давно её знаете, я хочу знать Ваше мнение об этой женщине.

– На самом деле я не так давно знаком с истинной леди Урахарой… – начал я, попутно подбирая нужные слова, сопровождающие мои мысли. – Мне кажется, что все мы с ней по-настоящему познакомились в тот день, когда она прибыла с рёка, дабы освободить мою сестру. Она отличается от той леди Урахары, которую я когда-то знал, и пока я не могу понять, насколько сильны эти различия.

– Но какое-то мнение у Вас должно было сложиться о той леди Урахаре, которую мы все открыли для себя сравнительно недавно, по Вашим словам, – настойчивым тоном всё спрашивал сотайчо, разбивая мои надежды на то, чтобы уйти от вопроса, в пух и прах.

Я вновь задумался. Мы сталкиваться с ней лишь несколько раз, и при каждой встрече я открывал для себя какую-то новую её грань. Мои слова опережали мысли, и я не заметил, как излил свою душу капитану первого отряда до мельчайших её капель.

– Я думаю… что эта женщина умнее многих, кого я имел честь знать на протяжении всей моей жизни. В своём неординарном мышлении она могла бы соревноваться разве что со своим братом и Куроцучи-тайчо. Она обладает необычайной проницательностью и некой зоркостью души и самой сущности человека, стоящего перед ней, что позволяет ей читать многих людей, как открытую книгу. Она слишком добра и приветлива, особенно с теми, кто ей дорог; кажется, она сильно привязана к этим людям. На первый взгляд Нацу открыта, но когда я присматривался к её глазам, то мог наткнуться то на лисью хитрость в них, то на незримую преграду. Мне кажется, что она прячет свои истинные чувства от окружающего мира, словно чего-то боится. Она мягкосердечная, но в своём гневе страшна. И она также обладает какой-то природной способностью притягивать к себе все неприятности всех миров, не только Общества душ.

– Хмммм… – Генрюсай задумался, нахмурив свои знатные брови, пока я снова и снова прогонял свой монолог у себя в голове. Надо же… я способен столько чувствовать… и столько думать об одном лишь человеке. Как же много я думал о ней, незаметно для меня Нацу полностью заполнила мой разум и моё сознания собой. И я не знал, хорошо это или нет.

Вдруг Ямамото заговорил снова.

– Вы считаете её лидером? Способна ли она принять на себя груз ответственности за совершённые поступки и отвечать за них с достоинством того человека, которого Вы мне описали?

– Конечно, – не думая и мгновения ответил я. – А Вы, разве, считаете иначе?

– Мне было важно Ваше мнение, – вновь безэмоционально ответил сотайчо. Меня начала напрягать наша беседа и её возможный итог.

– Могу я задать Вам вопрос? – дождавшись положительного ответа от Генрюсая, я спросил:

– К чему весь этот допрос?

Ямамото вдруг замолчал, о чём-то начав мысленно размышлять. Эта его пауза нравилась мне не больше этого диалога. Я напрягся в ожидании ответа от командующего.

– Я думаю назначить леди Урахару капитаном третьего отряда.

– Исключено, – чересчур дерзко ответил я, со звоном ставя чашку на стол перед собой. Ямамото нахмурился вслед за мной, тон его голоса стал более грубым и приказным.

– Меня не интересует Ваше мнение по этому вопросу.

– Минуту назад Вы говорили совсем иное, – не сбавляя оборотов, возразил я, вскипая ещё больше.

– Меня интересовала Ваше мнение о личности этой девушки, а не о том, быть ей капитаном или нет. Это решать не Вам. Леди Урахара сможет отказаться от предлагаемого поста, но Вам запрещено хоть как-то влиять на её выбор. Я приказываю Вам, капитан Кучики, никому не говорить о нашем сегодняшнем разговоре.

– А если она не откажется? – мне не нравилось сослагательное наклонение будущего Нацу. Да и сама мысль о том, что она станет капитаном мне претила, чего уж таить. Мало к ней неприятностей липнет?

– Значит эта девушка пройдёт экзамен и станет замечательным лидером третьего отряда и напарником лейтенанту Кире. Её необычайная сила ей в этом поможет.

– Не надо этого делать, – настойчиво говорил я. – Вы не понимаете, как слаб сейчас её организм.

– Никто не говорит о немедленном вступлении леди Урахары в должность. Пока она будет числиться рядовой в каком-нибудь отряда. Если хотите, то в Вашем. Но сперва, она, конечно же, пройдёт полный курс восстановления, за этим проследят назначенные мною люди.

– Я сам прослежу за этим, – злость в моём голосе могла разозлить чересчур спокойного Генрюсая, но мне было уже всё равно.

– Как пожелаете, капитан Кучики, – степенно ответил он и согласно кивнул, чем раздражил меня ещё больше.

– Она не справится, – всё гнул свою палку я. Однако Ямамото остался непреклонным.

– Будем честны с самими собой, капитан Кучики. В Вас говорит привязанность и определённые и всеми известные чувства мужчины к женщине, что влечёт его к себе самим своим существованием. В начале нашего разговора я попросил Вас не судить о ней в этом смысле.

– Вздор, – пытаясь быть спокойным, снова резко ответил я командующему. – Никто никуда меня не влечёт. Я объективно сужу о её способностях.

– Хммм… Вам, капитан Кучики, оказывается, надо разобраться в своих чувствах и перестать лгать самому себе. Это неприятное качество совсем не к лицу лучшему главе благороднейшего и влиятельнейшего клана нашего мира.

– Я не… – я вновь начал было говорить на повышенных тонах, о Генрюсай мня перебил, жестом приказав остановить поток моих речей.

– Полно Вам. Вам следует успокоиться. Ступайте, отдохните – остудите голову и приведите мысли и чувства в привычный им порядок. Я устал от этого диалога.

– Да… сотайчо, – почтительно поклонившись на прощание, я покинул кабинет главнокомандующего в самых неприятных чувствах.

В течение двух недель госпитализации Нацу я занимался делами отряда, попутно давая распоряжения слугам в поместье. Урахару-младшую в больнице навещала Рукия по собственному желанию и по моим просьбам – когда как. Иногда компанию ей составлял мой лейтенант. От сестры я получал все новости о её физическом и психологическом состоянии. Рёка уже покинули Общество душ, и, кажется, это всё же никак не отразилось на предводительнице их нашумевшего вторжения.

Ей постепенно прекратили вкалывание анестетика, и теперь она была вынуждена терпеть боль своими силами. Она уже сама ходила по палате, и даже несколько раз гуляла в садах главного лазарета четвёртого отряда. Однако её реацу всё никак не восстанавливалось.

Капитаны Кьёраку и Укитаке, а также капитан Зараки со своим лейтенантом и двумя офицерами так же с завидным постоянством и частотой наносили ей визиты, и меня только радовал этот факт – ей было кому составить компанию, а значит – ей не скучно. Хотя после новости о том, что Кьёраку пронёс в её палату саке, да ещё и не смог его упрятать от капитана Уноханы во время её ежедневного осмотра Нацу, я начал сомневаться в адекватности и нужности такой компании.

Сегодня был день выписки Нацу из лазарета. Рукия уже час назад отправилась за ней в четвёртый отряд, чтобы проследить за тем, что она спокойно доберётся до поместья. Надо было организовать для них паланкин, но сестра два дня убеждала меня, что Нацу сразу же категорически откажется от него, и вообще им лучше немного прогуляться на своих двоих. Наверное, сейчас у неё были мысли более здравые, чем у меня. Пришлось пойти на компромисс и приставить к ним охрану, которая не будет мешать их прогулке, и о которой они вообще не будут знать, но она поможет им в случае форс-мажора.

Сколько не удерживал себя я на месте, сидеть в пустом кабинете над однообразными бумажками я больше не мог и секунду. Слишком резко встав из-за стола, я в кратчайшие сроки покинул территорию своего отряда, настраивая себя на неторопливую прогулку. Ирония ли это Судьбы, или её намеренное желание – я чуть не столкнулся с медленно шествующими по улицам Сейрейтей девушками: моей сестрой и Нацу.

Надо признать, ей очень идёт голубой. Всегда шёл. Он заставлял крапинки небесного цвета в её серых глазах сиять ярче, делая их лучистее, светлее и даже добрее, хотя куда ещё больше. Она улыбалась, но вымученно, однако выглядела она гораздо лучше, чем в нашу последнюю встречу в лазарете – лицо было не бледным, а розоватым, а к губам и щекам вернулся алый цвет.

Они разговаривали с Рукией.

– Нацу… Не надо меня больше спасать.

– Это почему ещё? – Нацу обернулась, в этот момент мне пришлось спрятаться за дом, чтобы не быть пойманным. Я помнил о способности этой девушки читать мельчайшие крупицы реацу, но в состоянии опустошения она не могла этого сделать и обнаружить меня. Тем не менее я спрятал свою рейрёку как можно надёжнее.

Веду себя как малое дитя!

– Потому что… – буркнула Рукия. Она выглядела очень угрюмо по сравнению с солнечным и светящимся видом своей подруги. – Если с тобой что-то случится, лазареты четвёртого отряда заполнят куча больных с сердечными приступами.

– Ерунду ты говоришь, Рукия-тян, – Нацу обняла мою сестру, напрягая свою тонкие руки как можно сильнее. Явно пытается задушить её. – Хватит думать о чепухе. Время вдаль несётся, как поток, /И раны не кровоточат, /Каждая из них оставит только шрам. /Надо жить лишь настоящим днём, /Ведь мимолётна красота /Подобно крыльям мотылька***, – пропела Нацу. Я готов был поклясться, что созвучия прекраснее этих нескольких нот я не слышал никогда.

– Идём уже! – Рукия ухватила Нацу за руку и потащила вперёд по улице. Они скрылись из моего поля зрения, и я не стал их боле преследовать.

Комментарий к Глава

III

. Ложь *Юмесима (夢の島) – «остров мечты». Выдуманный мною курортный город для состоятельных душ мира Общества душ. Такие города будут встречаться и дальше, Сейрейтей будет являться их административным центром (столицей).

**Накагава – река в Восточной Японии, на территории равнины Канто. Длина – 82 км. Площадь бассейна – около 1000 км². Протекает на востоке префектур Сайтама и Токио и впадает в Аракаву, незадолго до впадения той в Токийский залив.

***Radiant Records – [Genji] «Одиночки». Песня-кавер на 6 опенинг Bleach – «Alones» (Aqua Timez)

====== Глава IV-V. Грехи ======

Комментарий к Глава

IV-V

. Грехи Важное примечание: Бьякуя не собирался убивать Нацу, и никогда бы этого не сделал. Он пребывал в состоянии аффекта, и я считаю это состояние по своей сути нарушением в психике.

Со временем начинаешь сожалеть о всех совершённых тобою грехах, и ещё о нескольких, которых не совершила.

Элизабет Тейлор

Последующая неделя мало чем отличалась от предыдущих двух. Рукия рассказывала мне о жизни своей подруги в поместье, вскользь упомянув о том, что видела занимательную, по её мнению, фотографию со дня нашей помолвки с Нацу. Я вновь ушёл от разговора о чувствах к этой девушки, сосредоточив внимание сестры на предстоящей ей поездке с лейтенантом Мацумото на оздоровительные источники.

Генрюсай оставался непреклонен в своём решении назначить Нацу в ближайшем будущем капитаном третьего отряда, что не могло не раздражать меня. Я лишний раз старался не пересекаться ни с главнокомандующим, ни с центром этой истории. И если встречи с Ямамото-сотайчо я проредить почти не смог, то с Нацу я не виделся все эти дни. И видно ей это надоело, раз она решила сбежать с Сихоин-семпаем в Мир живых.

Я точно не знаю, что именно меня разозлило тогда. Когда ко мне явились охранники из поместья и заявили, что Нацу не было там несколько часов, вдобавок к тому, что они обнаружили неизвестную реацу на его территории, я просто… испугался. Три часа – этого достаточно для того, чтобы… да много для чего! Меня пугали сами мысли о том, что могло произойти с Нацу за это время. Я не готов был терять её вот так.

Распознав в чужеродной реацу отголоски силы бывшей наставницы, я пришёл в ярость. Её не похищали, она самовольно ушла из Общества душ, не думаю ни о ком. Мысль, что лучше трёхчасовая прогулка с проверенными людьми, чем пытки и опыты врагов, число которых теперь преумножилось, пришла ко мне слишком поздно. В этот момент я не контролировал свою силу; она бешенными белоснежными потоками вырывалась из меня, придавливая к земле всех, кто вставал у меня на пути.

– Где ты была прошлой ночью? – не заботясь ни о своей репутации, ни о репутации девушки, я ворвался в её комнату, грозя смести всё на своём пути. Клокочущий внутри гнев, наполняющий меня ещё с разговора с главнокомандующим, уже ничего не сдерживало. А она только подливала масла в пожар.

– У любовника.

Я почувствовал, как меня снова клинит. Я уже представлял, как мои руки сомкнуться вокруг её тонкой шеи, как они сожмутся, как её грудь будет сотрясаться точно так же, как на операционной койке в лазарете три недели назад, как её трахея сладко хрустнет под моими ладонями и как возликует моя душа после этого.

На краткий миг.

Я прикрыл глаза, стараясь унять дрожь и сдержаться.

– Где. Ты. Была? – я не узнавал своего тона. Кажется, от звука моего голоса градус в комнате понизился.

Когда я вновь открыл глаза, ко мне пришло осознание. Точнее, оно пришло после того, как я увидел её замерший взгляд. Полные ужаса и страха, остекленелые, направленные прямо на меня, серо-небесные радужки дрожали. Она даже побледнела, почти сливаясь с тканью своей ночной юкаты.

– Эм… Капитан, смею Вам напомнить, что я раненый человек, к тому же девушка. Мне бы очень не хотелось, чтобы из-за какого-то недопонимания, Вы применили ко мне силу. Несмотря на мой опрометчивый поступок в прошлом месяце, когда я, прошу Вас заметить, спасла Вашу жизнь и жизнь Вашей сестры, я не хочу покидать этот мир раньше моей старости.

Она смотрела так лишь единожды на моей памяти. В тот день мы сбежали из Сейрейтей и прогуливались по лесам самых отдалённых районов Рукона. Тогда мы впервые встретили настоящего пустого, непонятно каким образом попавшего в Общество душ. Хвала Королю душ, тогда нас спас патрулирующий со своим отрядом территорию этого леса капитан Хирако. Этот взгляд Нацу я запомнил на всю жизнь и сам же зарёкся, что больше она так никогда не посмотрит.

Страшнее было не то, что я нарушил уже которое данное себе слово. Нет… Только что я представил себе, что убью её. Убью первую и единственную любовь своей жизни, этот луч света, засиявший, наконец, сквозь тучи, скрывшие небеса в моём внутреннем мире уже очень давно. Мне вдруг стало дурно от самого себя. Я и представить боялся то, что произошло бы дальше: свою жизнь в вечной боли и страданиях по той, которую я сгубил собственными руками из-за какой-то ерунду.

Я прикрыл глаза и судорожно вздохнул. Вся злость во мне к окружающему миру вдруг переросла в злость к самому себе. Когда я вновь взглянул на неё, то увидел, что она смотрит с недоверием, словно ожидая от меня удара в любую минуту. Вся сжавшаяся и побледневшая, переползшая на другую часть кровати подальше от меня. Мне вдруг захотелось убить себя в тот момент. Или хотя бы хорошенько себе врезать.

Я даже не знал, как извиниться перед ней. «Умоляю, прости меня», или «Такого больше не повториться, я обещаю». Может: «Прости, я снова облажался. Смею ли я просить прощение у тебя?» Множество вариантов промчались у меня в голове, я старался найти самый нейтральный, попутно подбирая нужный тон голоса, чтобы не спугнуть её.

– Я был не прав. Прошу простить меня. Я не должен был так себя вести, – наконец, нашёлся я. Она вздрогнула, но не рванула в сторону двери – это плюс. Но взгляд её стал ещё более недоверчивым. – Я напугал тебя?

Больше всего я боялся услышать положительный ответ. Видно, почувствовав моё душевное состояние, или, может, прочитав мои мысли, она тихо ответила:

– Совсем немного.

Окончательно добившим меня финальным аккордом в этой наипротивнейшей ситуации, стал факт того, что она сама поверила в то, что я могу что-нибудь с ней сделать. Я почувствовал себя непомерно виноватым перед ней. Я не имел никакого права вести себя так. Действительно, стоит попросить кого-нибудь врезать мне, сам я не добьюсь нужного результате. Впору наведаться к Зараки, кажется, он давно мечтает об этом.

Вдруг Нацу поспешно, но также тихо и мягко добавила:

– Ничего такого, что можно было бы назвать радикальным.

– Ещё раз прошу прощения, – вновь извинился я, заметив, что всё же немного, но девушка расслабилась.

– Я не держу обиды, правда. Не могли бы Вы выйти? – рано радовался. Однако Нау поспешила объяснить свою просьбу:

– Я бы не хотела разговаривать с Вами на серьёзные темы в таком вот виде.

Что же. Хоть кто-то из нас сейчас способен нормально мыслить. Кивнув сам себе, я вышел из её комнаты и направился в трапезную, приказав управляющей подать завтрак. Я ещё не успел далеко отойти от жилых помещений, когда услышал шум, встревоженные полувскрики леди Сузу и умоляющий голос Нацу, просящей не рассказывать мне о том, что ей вдруг стало плохо. От этого я почувствовал себя ещё отвратительней.

Вот и проследил за её восстановлением.

– Господин Кучики, – вдруг заговорила каким-то упрекающим и резковатым голосом управляющая, пока слуги сновали туда-сюда по трапезной, обставляя стол едой. От удивления – никогда я ещё не видел эту женщину так строго выглядящей и говорящей – я даже не смог скрыть своего любопытства и желания услышать её следующие слова. – Это, конечно, не моё дело, да и отношение моё к Вашей гостье Вы знаете, – о, да, об их танцах на ножах при каждой встрече я прекрасно знал, – но! Вы просто права не имели – ни морального, ни какого-либо ещё – так себя вести по отношению к этой девушке. Хотя бы потому что она больна.

– Леди Чо, я сам смогу… – договорить я не успел, поскольку эта женщина меня перебила, вновь поражая меня. Дважды за последнюю минуту.

– Нет, я договорю, – настойчиво сказала она. – Вы организовали ей замечательнейшие покои и даже пошли наперекор себе, обставив их не в традиционном стиле, а в европеизированном. Вы приставили к ней свою лучшую прислугу, и даже мне поручили приглядывать за ней. Не знаю, как, но Вы привели её сюда и заперли в своём поместье, будто она вещь, принадлежащая лишь Вам. И ладно бы, все эти Ваши действия сопровождались хотя бы пятичасовым присутствием в день рядом с ней, так нет! Вы ни разу не пришли сюда, ни разу сами не поинтересовались её здоровьем – лишь через посредников. Не поговорили с ней, не объяснились. Просто поставили её перед фактом, и то – устами сестры. Я бы и сама сбежала от такой жизни, да и к тому же леди Урахара не пыталась вновь Вас покинуть. Сейчас военное положение, и она хочет быть в курсе хоть каких-нибудь событий, происходящих во внешнем мире, но стены поместья ей преграда. И она лишь на три часа вышла за них, а Вы за это чуть не подняли на неё руки́.

– Я бы не ударил её, – уверяя то ли её, то ли себя, весьма убедительным тоном ответил я на её тираду.

– И слава Королю душ! Такого она бы Вам не простила, и была бы права! – Фуджи почти зло смотрела на меня, весь её вид выказывал её неодобрение моих действий.

– Я собираюсь забрать сегодня леди Урахару в отряд, – вспомнил я о своих планах. – Она нужна мне для обсуждения кое-какого вопроса, да и ей следует прогуляться. В поместье её приведёт офицер Ли.

– Вы вновь ночуете в отряде? – скептически спросила управляющая. – Скоро весь Ваш фанклуб будет ревновать Вас к работе.

– Слишком много дел.

– Вы хотя бы минуту ей уделите, – гнула свою палку Фуджи. – Иначе вскоре она сбежит насовсем. И, думаю, её за это никто не осудит.

Тут сёдзи разъехались в разные стороны являя нам Мэй и Нацу. Урахара выглядела как всегда прекрасно, хоть и напоминала мне своим внешнем видом одну драную чёрную кошку. Завидев управляющую, она натянула на себя фальшивую улыбку и начала перебрасываться с ней любезностями. От их вида в моей голове отчего-то возникла картина двух бьющихся друг с другом ядовитых змей. Я с неудовольствием подметил, что такая улыбка Нацу мне не по душе.

Решив закончить сей спектакль, я позволил Фуджи идти заниматься своими делами, и она сразу же покинула трапезную. В это время Мэй принесла Нацу стакан воды и какие-то таблетки.

 – Вот, выпейте, – она протянула ношу девушке, и та, ничего не спрашивая, её приняла. Я же от вопроса не удержался:

– Что это?

Девушки переглянулись, и Сузу заговорила:

– Витамины. Хоши-сан их выписала леди Урахаре, для укрепления её здоровья.

Я понимал, что Мэй откровенно солгала мне, хотя выгораживать Нацу ей резона не было, по моему мнению. Сложив два и два, я соединил утренний полуобморочный припадок Урахары и это лекарство, но свои догадки озвучивать не стал. Нацу выглядела не напряжённо, но какая-то дёрганость в её движениях присутствовала. Я решил не нагнетать.

Сузу вышла. Мы остались одни.

Нацу подняла на меня светлый взгляд, и выжидающе молчала.

– Присядем? – я протянул ей руку, надеясь, что она не оттолкнёт её. Но Нацу только улыбнулась своей добрейшей и нежнейшей улыбкой, вкладывая свои тоненькие пальцы в мою широкую ладонь.

– Почему бы и нет…

Мне не очень понравился тот факт, что Нацу практически ничего не ест. Я не имел права удерживать её в поместье, но только через её «свободу» я мог мотивировать её съесть хотя бы половину того, что было в её тарелке. Я заметил, что она стала резко реагировать на тех людей, в частности – на меня, которые пытаются её в чём-то ограничить. Сама её душа, по сравнению с тем «озерцом», которое запечатлелось в моей памяти, вдруг показалась мне огромным морем, которое она так любит. И это море не могли вместить себя любые стены, какими большими бы они ни были: как только появляется какая-то преграда, оно увеличивается в столько раз, сколько потребуется, для устранения этого препятствия.

– О… так ты беспокоишься обо мне?

– Глупый вопрос.

Как я могу не беспокоится о тебе? Если с тобой что-нибудь произойдёт, я себе этого не прощу. Ты всё время страдаешь из-за меня. Как мне узнать, что сделает тебя счастливой? Всё бы отдал, чтобы узнать, о чём ты сейчас думаешь…

Она внезапно подняла на меня свой помутнённый взгляд небесно-серый глаз, пару секунд «подгружалась» в реальность и вдруг улыбнулась. Что тебя привлекло?

– Так спроси, – легко пожав плечами, сказала она. Я сперва не понял, о чём говорит эта полная загадок и истинно женской хитрости девушка, пока меня не осенило – своё вышеупомянутое желание я произнёс вслух.

Не теряя маски своего лица, дабы не быть уличённым в этом маленьком преступлении против имиджа, я ответил:

– О чём ты думаешь?

И тут её ответ сразил меня наповал:

– О том, что этот чай пахнет тобой.

Она улыбнулась. Сказать, что я был ошеломлён – ничего не сказать.

Во-первых, начнём с того, что я, естественно, никогда не думал о том, как я, собственно, пахну. Я уже не помню запахи матери и отца, Рукия пахнет фиалками, Хисана пахла полевыми цветами и утренней свежестью, у подавляющего большинства мужчин-синигами обычный запах присущий «сильному полу». Нацу пахла невероятной смесью клубники с бананом, и весь этот букет оттеняли цветочные ноты, вроде розы и жасмина. Я с детства помнил их, вдохнув лишь раз её аромат невозможно остановиться. Только настоящий апокалипсис, навроде драной кошки, был способен оторвать меня от её шеи или волос. Поэтому я и старался не приближаться к ним.

От самой Нацу я слышал, что мой запах напоминает ей лаванду и со смесью какого-то цитруса. И, видимо, это грейпфрут…

Во-вторых, сам факт того, что она вообще думает о моём запахе не мог меня не озадачить. Я даже не знал, что ей ответить.

– Неужели? – вот всё, что я мог сказать.

– Правда-правда, – она ответила в своей неподражаемой манере. Её улыбка вдруг напомнила мне о той девочке, с которой я был когда-то обручён.

– Ты уверена?

– Что-то я засомневалась. А ну-ка! – она вдруг резка выпрямилась и приблизилась ко мне. Её хрупкие руки вцепились в мою одежду и притянули к ней. Я мог вырваться, приложив малейшие усилия, но почему-то не смог. Пока она вдыхала мой запах, я был пленён её ароматом.

У меня вдруг перехватило дыхание. Я замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Её губы мазнули по мои ключицам, когда она, не рассчитав силы, дёрнула меня на себя, и эта точка соприкосновения вдруг запустила какую-то непонятную электрическую волну, вмиг распространившуюся по моему телу. «Обычно, это называют страстью» – раздался голос Сэнбонзакуры в голове. Я не стал с ним препираться. Мне вдруг захотелось, чтобы она сделала коснулась меня так ещё раз. Или… чтобы мы поменялись местами. Я бы мог свободнее вдохнуть её запах, коснуться изящной выемки её шеи своими губами, в ход могли пойти даже зубы…

Этот яркий образ вдруг расцвёл в моём сознании: она подо мной, распластанная моими руками прямо на полу, её одежда всклочена, дыхание сбито и тяжело, а взгляд смотрит непонимающе, невинно и чертовски возбуждающе – так, ка и всегда. Я тут же постарался его подавить. Я вдруг представил себя животным, у которого начался гон. Сдерживать себя было всё сложнее, мои руки дёрнулись к ней, алча сомкнуться вокруг её хрупкого тельца и стиснуть его. Крепче. Ближе. Всеми мыслимыми и немыслимыми силами я удержал свои конечности на месте. Я вдруг подумал, что, позволив себе этот порыв, я мог бы просто-напросто сломать её.

Я потерял счёт времени. Всё моё естество тянулось к ней, требуя взять своё, и, возможно, не единожды. Это было чертовски неправильно, но силы, с помощью которых я удерживал себя на месте, почти иссякли. Что со мной происходит? Это так на меня её запах действует? Не замечал за собой склонности к фетишизму. Почему я в полной мере осознал, как сильно хочу обладать этой девушкой, именно сейчас?

Прошла ли минута, или час до того момента, как она отстранилась от меня – я не прекращал внутреннюю борьбу со своими самыми низменными желаниями.

– Да. Так и есть.

Она добро и светло улыбнулась, как ангелок. Она и не подозревает о моих грязных мыслях. Мне вдруг вновь захотелось себе вмазать.

====== Глава VI. Терзания ======

Когда стоишь перед выбором, просто подбрось монетку. Это не даст верного ответа, но в момент когда монетка в воздухе, ты уже знаешь на что надеешься

Питер FM

«О, как убийственно мы любим!»

Думаю, именно эти строки вспомнила бы сейчас Нацу. Все эти недели я только и делаю, что уничтожаю её. Она всё чаще плачет, всё чаще нервничает, всё реже улыбается. Её назначение на пост капитана только ухудшило её физическое состояние. Не спорю, справлялась она просто фантастически, она уже провела ревизорские мероприятия и навела там порядок, то есть, сделала больше, чем Зараки за всю историю своего капитанствования. Но это выматывало её исхудавшее тело ещё больше, и я начал бояться за неё только сильнее.

Однако мои опасения не подтвердились. В какой-то момент, она стала выглядеть более здоровой, от неё будто веяло свежестью, она наконец-то начала нормально есть. Это дало мне повод расслабиться и ослабить тотальный контроль над этой девушкой. Я решил какое-то время не вмешиваться в её жизнь. Да и она особо не искала со мной встреч, будто бы я ей стал абсолютно безразличен.

В тот день я изначально проснулся в отвратительном расположении духа. Я вдруг почувствовал себя бесконечно одиноким в огромном поместье полным слуг, а когда взгляд упал на помолвочное кольцо, которое когда-то надела на мой палец Нацу, моё настроение упало ниже уровня камер Мукена. Осознание того, что, возможно, где-то в параллельной вселенной я проснулся сегодня рядом со своей законной женой, в чьём образе была представлена Урахара, больно ударила мне по сердцу.

– Что же мне делать, Хисана?

Кротко улыбающаяся девушка с фотографии, конечно, не ответила мне. Воспоминания о том, что я все годы нашего с ней замужества убивал себя за то, что заменяю ею другую, а она это всё молча сносила, в очередной раз меня убедили в том, что этот день отвратительный.