Текст книги "Вскрывая душевные раны (СИ)"
Автор книги: да_Винчи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 42 страниц)
– Ничего я не сделала, только слегка накричала на него, – я обиженно поджала губы и отвернулась от него. Иккаку и Юмичика хихикнули в кулаки.
– В общем, я сказал, что ты у меня, – я ошарашено посмотрела на него, не ожидала предателя в наших рядах, – но сказал, что отдам, если он сразится со мной.
– Я так понимаю, я могу здесь хоть на месяц остаться, – хмыкнула я. Зараки довольно кивнул.
Мы ещё немного поговорили о собрании и вопросе зависимых. Кен нарёк их слабаками и меньшей из проблем Сейрейтей, я молча согласилась. За полчаса до отбоя Ячиру проснулась и повела меня в свою квартиру. После того, как мы рассказали ей все новости, которые она благополучно просопела, она решила, что я безоговорочно буду спать с ней. Мне предложили посетить лазарет, дабы избавится от синяка на руке, но я отказалась. В любом случае, я и сама могу его залечить, а его вид напоминает мне о вине Бьякуи, ведь я уже по инерции начала его прощать.
Он ведь забоится обо мне. Правда понятие «забота» у него приобретает синонимичное значение понятию «мания». Я не должна была на него кричать. По многим причинам. Меня действительно недавно чуть не убили, хотя даже это не оправдывает такое нездоровое рвение. Ведь, как он должен думать, Гин целился в Рукию. Надо всё-таки извинится перед ним, как будет время. Но и твёрдо заявить, что от всех охранников я буду сбегать и, в конце концов, свалю куда-нибудь в Мир живых.
Перед сном Ячиру успела накормить меня таким количеством сладостей, что я невольно задумалась о том, что теперь Бьякуе не о чем будет волноваться – я стану круглой пельмешкой, а не обтянутой кожей костями. И ведь ей нельзя сказать нет – силой запихнёт, она ведь не Кучики и церемонится не станет. Затем она рассказала буквально все сплетни Сейрейтей, словно бы я опять болтала с Рангику, но вечеринка была у трезвенников. Я, конечно, половину героев слухов не узнала: Ячиру всех называла по кличкам. А ещё она рассказала мне об их бывшем сослуживце, который ушёл в отставку сразу после того, как Кен стал капитаном. Его звали Маки и, судя по всему, он переметнулся на сторону зависимых. Именно из-за него Кена сегодня не было на собрании.
Ближе к двум ночи неугомонная малышка всё же начала зевать. И это несмотря на то, что она проспала четыре часа днём. Я почти насильно запихнула её в ночную юкату, и позже уже действительно насильно уложила на двуспальный футон. Она снова вцепилась в меня, будто в подушку обнималку, льня щекой к моей груди. Я со вздохом обхватила её своими руками, пропихивая правую под его голову, и прижала к себе. Она пахла шоколадом, я не знала почему, то ли её любимые угощения со временем оставили на ней свой запах, то ли она пахла так изначально, что могло объяснить её манию к сладкому. Я поймала себя на мысли, что мне не хватает извечного запаха лаванды с приторной ноткой грейпфрута, лёгким шлейфом исходящего от всего, чего коснулось присутствие Бьякуи.
Я нахмурилась, ближе притягивая к себе Ячиру.
Завтрашний день обещал быть тяжёлым.
====== Глава XXXII. Опять кошмары, или Показательные бои ======
Обиженная женщина способна на любые поступки, кроме адекватных.
Сериал «Кухня»
Я знала, что сны изменятся с того злополучного кошмара. Но я даже и предположить не могла насколько.
Это была не пустыня, не коридор и не тронный зал. Я не могла открыть глаза, какая-то ткань была обвита вокруг них. Я чётко чувствовала… точнее наоборот… Не чувствовала руки, поднятые над головой, и ногами не касалась пола. Я была подвешена. Тело, в котором была я, было подвешено за руки холодными цепями.
Тишина. Лишь скрипы и мои глухие, хриплые вдохи. Я медленно сходила с ума от боли затёкших рук, пока кожей не почувствовала в комнате присутствие ещё кого-то. Едва слышные шаги раздались откуда-то за спиной и буквально через секунду низ оголённой спины еле ощутимо коснулись грубые подушечки пальцев. Тело инстинктивно подалось вперёд, качнувшись на цепях, и прогнулось, только чтобы отстраниться, перестать ощущать то, что его тронуло. Хриплый мужской смешок раздался совсем рядом, горячее дыхание опалило шею. Тело вздрогнуло, снова выгибаясь, когда пальцы заскользили вдоль позвоночника вверх до середины, а затем, сменив направление, очертили талию. Она чувствовала, что его лицо находится в каких-то жалких пяти миллиметров от её кожи, он ни на мгновения не давал забыть о своём присутствии, плавно, словно хищник, обходя её.
Еле касаясь, его пальцы дотронулись до её бёдер и потянулись вверх, медленно, тягуче обводя контуры её тела лёгкими щекочущими движениями, обвили грудь, стиснутую широкой полосой чего-то, напоминающего кожу, неприятно липшей к телу, обвели ключицы, шею, и только тогда переместились на затылок, развязывая узел. Ткань скользнула вниз, более не сдавливая её голову.
– Проснись, любовь моя, – тихий мужской шёпот раздался даже ближе, чем я рассчитывало. Тело поддалось: глаза медленно раскрылись.
Не знаю, я не сильно удивилась, увидев его лицо перед глазами. Перед глазами Ренэйт, если быть точнее. Это же её воспоминания… Картина была расплывчатая, но я его легко узнала. Тёмные волосы, зачёсаны назад, с выбившейся прядью, рассекающей его хищное выражение слишком красивого для такого морального урода лица. Улыбка-полуоскал стала ещё немного шире, когда мой мутный взгляд перестал медленно елозить по его лицу и остановился на его пронзительных карих глазах, чуть прищуренных в усмешке. В отражении его радужки я увидела лицо. Лицо этого тела.
В чёрных зрачках я плохо могла его разглядеть. Лишь понимала, что оно не моё. Глаза сами скользнули за его ухо, натыкаясь на зеркальную стену.
Картина была просто отвратительно. Подвешенное хрупкое тело висела на цепях, как я и предполагала. До решётки в полу от ног было сантиметров десять. Единственной одеждой были мини-юбка и лиф без бретелей, которые действительно были просто широкими полосами чёрной кожи. Худое тело было всё в многочисленных порезах и синяках. На левой скуле тёмным пятном виднелась очередная гематома, пухлая нижняя губа была разбита, бурая корка стягивала края ранки. Над правой бровью был порез, засохшая кровь облепило веко глаза. Странно, но боль от побоев и неприятные ощущения от давно свернувшейся алой жидкости я почувствовала только сейчас.
Зелёные радужки глаз, обрамлённые чёрными белками, вертикальными зрачками пусто смотрели на своё изображение. Чёрный ворох волос был стянут резинкой на затылке, давая прекрасную возможность лицезреть длинные не человеческие остроконечные уши.
– Ты так долго спала, – вновь напомнил шёпотом о себе мужчина. Зрачки глаз под полуприкрытыми веками медленно переместились обратно, находя его лицо. – Я соскучился.
– Лжец, – тихо выдало тело скрипучим голосом. Карие глаза вспыхнули на краткую секунду гневом, тыльная сторона его ладони быстро нашла синяк на скуле. Звук глухого шлепка словно оглушил эту странную комнату. Голова метнулась в сторону с такой силой, что я было подумала, что она оторвётся – настолько силён был удар и настолько слабо было это тело сейчас.
– Разве я разрешал тебе говорить, малышка? – прошелестел он.
Как бы мне хотелось плюнуть в эту самодовольную рожу прямо сейчас. Но тело не отзывалось на мои желания. Голова безвольно лежала на груди, а глаза были устремлены в пустоту, сквозь голый пол этой темницы.
– Зачем ты сопротивляешься? Зачем причиняешь себе боль?
Это я-то боль причиняю? Кто тут кого избивает? Я не мазохист, чёртов ублюдок.
Я почувствовала, как дрогнули губы в усмешке, разрывая засохшую корку крови. Лёгкая покалывающая пульсации тут же начала исходить от эпицентра в виде ранки. Тёплая капля алой жидкости скользнула вниз к подбородку.
– Сдайся, – его губы еле-еле коснулись ушка, обжигая его дыханием. От чего-то по телу пробежали мурашки. – Ты ведь сломаешься. Всё равно сломаешься, – обманчиво-нежная ладонь легла на правый бок, ласковыми движениями проводя по большому разрезу на нём. – Рано или поздно.
Левая рука аккуратно взяла подбородок, поворачивая к себе голову. Он пронзительно заглянул прямо в глаза, в его взгляде читалась мольба. Словно ему и вправду больно было смотреть на страдания хозяйки этого тела.
– Лучше умереть, – сухие губы растянулись ещё шире, разрывая нежную плоть ещё в нескольких местах. Ещё несколько струек крови устремились вниз.
Я ожидала удара. Но он просто усмехнулся и как-то нездорово посмотрел на меня… на неё.
– О нет-нет. Ты не умрёшь, любовь моя, – его губы оказались слишком рядом, а его карие глаза с львиной долей обожания глядели в презрительные зелёные. – Это бы было слишком просто.
Мёртвой хваткой он впился в раненный бок, вскрывая не затянувшуюся рану. Стон боли сорвался с губ тела как раз в тот момент, когда тёплый язык мучителя слизнул кровь с подбородка, после чего его губы впились в её, захватывая израненную плоть зубами, до боли сжимая ту.
Последнее, что я запомнила, это её приоткрывающиеся губы, впустившие в себя мужчину.
Светящийся месяц луны был прямо посередине окна, когда я, удивляя саму себя, весьма спокойно проснулась: без криков, без холодного пота, без подскакивания на кровати. Ячиру всё ещё обнимала меня, вцепившись крошечными пальчиками в мою юкату, выданную мне со склада одиннадцатого отряда. Женских форм там было хоть отбавляй. Я вообще из женского состава вспомнить то могла только Ячиру.
На душе как-то было пусто, после увиденного во сне. Это было ужасно, поистине ужасно. Только монстр мог так поступить с беззащитной девушкой. И от чего? Из-за того побега? Неужто и правда любит? Но любил бы, не стал бы так поступать. Хочет, чтобы сломалась? Чтобы сдалась ему? Зачем ему ломать её? Что за нездоровая извращённая любовь?
О Ренэйт, что же он с тобой сделал?
«Он научил меня быть сильной»
Пять утра. Не то, чтобы слишком рано для подъёма синигами. Но Кен меня по голове не погладит, если к нему в такой час завалится Ячиру и начнёт его донимать. А если он узнает от неё, что это я её разбудила, то не просто пнёт меня, а пнёт в сторону бараков шестого отряда с такой силой, что я долечу туда со скоростью кометы за пять секунд. Поэтому я полежала ещё минут двадцать, после чего наиболее аккуратно выпуталась из объятий малышки.
Путь в ванную обнаружился весьма и весьма быстро. Там я приняла водные процедуры, привела себя в какой-никакой порядок, насколько можно, на столько скоро переплела косу, чтобы волосы не подметали пол. Затем направилась на кухню. Ячиру, конечно, не умеет готовить, как впрочем и Кен. Поэтому надо сделать завтрак сразу на троих. Точнее на двоих и одного гиганта. Хммм…
Подавив в себе желания пойти в леса близ Руконгая и поймать там кабана, чтобы зажарить на вертеле для Кена, я решила обойтись меньшим потерями. В холодильнике (а здесь холодильники были, да) чего я только не обнаружила. Правда, половину продуктов пришлось выбросить, так как они были уже не годны. Мало ли, Ячиру или тот же Кен по незнанию захотят их употребить, я боюсь за их желудки и нервы одиннадцатого отряда.
В общем, нашла я очень много мяса, даже было несколько пачек свежего бекона из индейки (откуда они вообще знают о таком продукте???), яйца, молоко и прочая кисломолочка (этот холодильник больше Кена), и даже замороженные овощи и фрукты.
– Они, что, совершили вчера налёт на продуктовый магазин? – я с неверием взирала на это всё. Чаще всего наш холодильник в мире людей пустовал, я составляла списки продуктов продукты с расчётом на то, что готовить буду много, и ничего не должно было остаться. Не люблю переводить еду или портить её долгими лежаниями. Так что Тессай ходил в супермаркет через три квартала (по моей же прихоти) строго через день с хорошими такими списками.
Я улыбнулась своим воспоминаниям, выуживая из этих сказочных недр тот самый бекон и два десятка яиц (ужас, сколько их тут). Посуда отыскалась быстро, все кастрюли создавали впечатления, что ими никогда не пользовались. И зачем Ячиру вообще это всё нужно? Она же малявочка.
Когда в дом завалился как всегда бодрый Зараки, две сковороды с омлетом с беконом из индейки уже превратили взбитые яйца в крепкую субстанцию, которая не растекалась противными жёлтыми потёками в разные стороны. Я выключила плиту (интересно, здесь она носит название типа «духовная плита»?) и обернулась на гостя. Хотя таковым Кен явно себя не считал, ощущая, что зашел на свою территорию.
– Йо, мелкая, – поздоровался он со мной. Я приветственно улыбнулась. – Не знал, что ты умеешь готовить.
– Я сто лет жила в одном доме с Киске, Тессаем и Йоруичи. И единственным, кто мог помочь мне по кухни был, как ни странно, Тессай. Киске такой «Нет-нет, величайший гений этого столетия не может марать руки о готовку», а Йору «Ты что, я вообще-то принцесса», – я махала руками, парадируя двух самых больших заноз в моей прекрасной пятой точке. Кен криво усмехнулся. – Плюс в нашем доме же живут двое сорванцов, их к ножам лучше не подпускать – Джинта точно утащит и даже не покраснеет.
– Этого бы мелкого, да в мой отряд.
– Я тоже об этом частенько задумываюсь, – я хмыкнула, заметив в коридоре розоволосый ураган.
– Кен-чан! Доброе утро! – Ячиру с разбегу запрыгнула Зараки на плечи на своё законное место. – И тебе доброе, Рапунцель-тян.
– Ячиру, – я страдальчески улыбнулась, – не зови меня так, пожалуйста.
В общем, я накормила этих двух оболтусов. Как и предполагалось, Кен умял полторы сковороды, а в нас с Ячиру еле влезла остальная часть. За, цитирую, «божественную еду», Ячиру внемлила моей просьбе и решила вернуться к старой доброй «куколке». Эх, и на том спасибо.
Итак, в семь утра мы вывалились из домика малышки и направились на построение. Я стояла на энгава казарм, пока Кен гонял на «зарядке» своих людей. У меня у самой уже ноги болели только от этой жуткой картины их «разминки перед боями», как выразился Зараки. Ужасненько, я вам скажу. Зато у меня было достаточно времени, чтобы вновь обдумать ситуацию с Бьякуей. Со вздохом я решила извиниться перед ним сразу после боёв. Да, вот такая я вот тряпка, но ничего не попишешь.
От этой идеи меня отговаривала сегодня именно Бенизакура. Она вообще была всегда против Кучики во всех вопросах. Он ей не нравился, и она считала его «недостойным своей госпожи». А вот Ренэйт наоборот меня поддержала, только сказала сильно перед ним не распинаться, ведь он тоже виноват. Интересно, она это делает потому, что хочет насолить Бени, или просто ей нравится капитан?
В назначенное время весь отряд потянулся в сторону бараков восьмого отряда. Было принято проводить сегодняшние показательные бои там, ведь именно в отряде Сюнсуйя тренировочное поле огораживалось от зрителей мощнейшим барьером, не выпускающим из себя противоборствующих. Это означало, что сегодня особенно много будет желающих померятся силами ещё и в восьмом отряде. По просьбе Кена, я проводила Ячиру в её любимую кафешку (да-да, это была то самое кафе на реке, хорошо, что хоть не было Савадзири), где она устроила марафон по поеданию сладостей с синигами из других отрядов. И тогда я и сама направилась к боям.
Пришла я уже тогда, когда с поля, похожего на стадион из Мира живых, уносили полуживого поверженного синигами. Комментатор объявил о победе того, кто остался зубоскалить на весьма потрёпанном месте сего действа. Я, завидев Кена и Сюнсуйя вместе на балкончике недалеко от себя, поспешила сквозь гудящую толпу к ним.
– О, мини-химе, и ты тут? – Сюнсуй приветливо улыбнулся. Нанао, стоявшая за ним, тоже приветственно мне кивнула.
– Добрейшее утро, Кьёраку-сан. Как бои?
– Ты пропустила уже второй, – Кен как-то недобро посмотрел на меня, словно я совершила нечто ужасное. – Но было скучно. Они такие слабые, что я удивляюсь, как на ногах только стоят.
– Кен, это ведь твои люди, – как бы невзначай, произнесла я. – Ты вообще-то их тренируешь.
Глаза Зараки вмиг запылали адским пламенем, а на губах расцвёл звериный оскал (это точно не улыбка!). О господи, о чём он сейчас подумал? Проводить по две «зарядки» утром? Да простит меня одиннадцатый отряд за длинный язык.
Пока какой-то синигами, управляющий, как я поняла, стихией земли, поправлял арену (там было дырок десять, не меньше), я просматривала списки участников боёв, одолженных мне Нанао. Девушка оказалась на удивление милой, хоть её взгляд и сквозил строгостью ко всему, особенно к своему капитану. Чем-то она мне Лизу напоминала. Хотя невооружённым взглядом было видно, что у Кьёраку к ней особенное отношение. Такая сильная духом женщина рядом с просто сильным, но в то же время невероятным разгильдяем Сюнсуйем… Не плохая бы вышла партия.
Под моим пристальным изучающим взглядом, Исе покраснела и поспешила отвернуться. Не думала, что такую девушку так легко смутить. Хотя у меня кажется талант в этом.
Я пробежалась глазами по списку участников. К моему удивлению здесь не было Зараки. Он объяснил это тем, что чаще сам пытается вызвать на бой кого-нибудь из пришедших капитанов, пытает удачу, так сказать, но постоянно обламывается. А сражаться со своими не интересно.
Бой Юмичика и седьмого офицера был отменён, как и бой Иккаку с шестым. Этих двух весьма везучих парней поставили вместе, теперь им не грозит перспектива оказаться в бараках четвёртого отряда под демоническим крылышком капитана Уноханы. Хотя, как знать? Может, они изобьют друг друга?
Третий бой проходил так себе, скучненько одним словом. До того момента, как я почувствовала две сильных реацу среди сотен остальных. Через несколько секунд вблизи нашей компании появились капитан и лейтенант шестого отряда, высматривая какого-то в толпе. Догадайтесь, кого? Бинго!
Только я хотела слинять, как красноволосый парень обернулся, устремив взгляд прямо в сторону, в которой я стояла. Я надеялась, что он меня не заметит, но кого я обманывала? Лейтенант повернулся в сторону своего капитана, что-то ему говоря, и тогда Кучики и сам посмотрел сюда. Сперва его взгляд прошёлся по скучающей мине капитана Зараки, видимо он почувствовал его реацу, и только потом серо-лавандовые глаза нашли меня. Он что-то сказал Ренджи, и они направились в нашу сторону.
– Кен, к нам приближается благородная истеричка, – я каким-то умоляющим спасти мою бедную душу взглядом посмотрела на Зараки. Он отвёл меланхоличный взгляд от поля, скользнул им по мне, а потом за мою спину. На его лице тут же расцвела кровожадная улыбка.
– Итак, время незапланированных боёв! – вещал на заднем фоне комментатор. – Кто же из наших зрителей жаждет выйти на поле и проверить свою силу?
– Да, его гнев будет поинтереснее этих боёв, – кажется, у Кена настроение росло в геометрической прогрессии по мере приближения Бьякуи. Сюнсуй тоже с улыбкой глядел в сторону этой двигающейся статуи изо льда, а Нанао, кажется, стало не по себе. Реацу Кучики начала отдавать злом, давя всех тех, кто не был способен её вынести.
– Так, я очень рада, что тебе стало веселее, но поспешу ретироваться, так как мне явно не будет сейчас смешно.
– И куда ты собираешься от него бежать? – хохотнул Зараки.
– И вот наш первый доброволец! Встречайте! Четвёртый офицер шестого отряда – Ли Итиро! Кто же решиться стать противником третьего по силе синигами в отряде самого капитана Кучики?!
– У меня возникла одна мысль… – я ещё раз обдумала сумасшедшую идею, рождённую в моей явно больной голове за секунду, пока я рассматривала синеволосого парня, слепящего своей улыбкой первые ряды. – Барьер ведь не пропустит капитана Кучики?
Не дожидаясь ответа от слегка шокированных капитанов и лейтенантши, я с помощью хохо моментально добралась до поля. На трибунах на миг повисла тишина, видимо, все с изумлением смотрели на мою выходку. Барьер тут же с глухим хлопком накрыл поле.
====== Глава XXXIII. Взгляд в прошлое. Часть IV ======
– Свиное рыло?
– Да. И клыки. Я своими глазами видел! Так вы арестуете ее или нет?
– А на каком основании? Девушка оказалась уродиной? Будь уродство преступлением, я бы арестовал полгорода.
Пенелопа
– Сегодня наконец-то настал день, который все вы так долго ждали! С этого семестра вы начнёте своё обучение по самой важной дисциплине любого синигами – искусству владения духовным мечом. Зандзюцу!
После слов инструктора зал взорвался от аплодисментов. Юные ученики кричали, визжали, били руками по партам, а ногами по полу и просто радовались. Нацуми, сидящая в самом центре воцарившегося в доли мгновения хаоса, печальным взглядом обводила своих однокурсников, особенно задерживая взгляд на находившейся рядом рыжей бестии Мацумото – её глаза горели каким-то сумасшедшим огоньком. Юная Урахара не понимала, как можно радоваться тому, что их начнут обучать убийству, и как этот малоприятный факт смог возбудить толпу учеников за такое короткое время. День, который с самого начала не задался, обещал быть тяжёлым.
– Ещё в прошлом году всем Вам выдали асаучи, – пытаясь перекричать толпу, продолжил инструктор спустя какое-то время. – Асаучи – это не имеющие личности духовные мечи. Но постепенно на них накладывается отпечаток души хозяина, и у них появляются уникальные характер и имя. И чем больше вы с ним контактируете, тем быстрее накладывается отпечаток. Обычно ко второму курсу у всех мечей личность уже сформирована. Некоторые же из вас уже имела занпакто до поступления, поэтому и оказались сразу на втором курсе, – мужчина красноречиво посмотрел на молча уставившуюся в парту длинноволосую девочку, известную всем в Сейрейтей не только из-за родства с братом-капитаном и тесной связью с наследником самого влиятельного клана. – Сейчас мы пройдём на пятый полигон. Прошу всех выстроится парами и не выбиваться из строя.
Класс переместился в указанное место. Полигоном его сложно было назвать – поляна, обрамлённая лесополосой, и заполненная большими камнями со стёсанными плоскими вершинами, была создана именно для медитации, но никак не для борьбы. Каждого ученика усадили на отдельный камень, расстояние между которыми было весьма приличным. Когда перешёптывания, наконец, стихли, в центр полигона вышел инструктор.
– Всем вам известно, что синигами владеют несколькими боевыми техниками. Урахара-сан, – обратился к девочке мужчина, обращая её внимание на себя, – сможете их назвать?
– Хохо, хакуда, кидо и зандзюцу, Асаяма-сенсей, – быстро ответила Нацуми и вернулась к рассматриванию пустым взглядом золото-алой рукояти своего занпакто. Инструктор кивнул и продолжил, скорее уже для остальных учеников, ведь Урахара его более не слушала:
– Абсолютно верно. Занкенсоки – общее название основных боевых техник синигами. Зан обозначает владение мечом, кен – рукопашный бой, со – техники передвижения и ки – кидо. Основная боевая техника синигами – сражение с помощью духовного меча. У Вас может плохо получатся кидо, вы можете не владеть сюмпо от слова «совсем», вы можете быть хиленькой кисейной барышней, но запомните одну очень важную вещь, – сенсей блеснул радужкой глаз, обводя пронзительным взглядом над очками своих учеников, – без навыков владения мечом вам синигами не стать.
Рассказав подробно о занпакто, его строение, особых свойствах и различиях в их типе, инструктор перешёл к самому важному – его истинному владельцу.
– Надеюсь, всем известно, что у занпакто есть дух, – после несинхронных кивков сенсей продолжил:
– Недостаточно просто знать имя своего меча. Если хозяин передаёт мечу свою силу, оружие становится намного сильнее. Чтобы использовать меч на полную мощь, нужно быть очень близко знакомым с ним. Единственный способ провести нормальный разговор с мечом – дзиндзэн. Итак, все сядьте в позу для медитации.
Шорох казённой одежды, кряхтения и даже пару стонов наполняли тишину тёплого воздуха в течение некоторого времени. Нацу уже правильно сидела, всё так же гипнотизируя взглядом свой меч.
– Чаще всего синигами достаточно положить занпакто на колени и пытается объединить свой разум с разумом меча. Но всё не так однозначно: каждый занпакто –уникальная личность, и о том, как попасть в свой внутренний мир и познакомиться с ним, вам предстоит узнать путём длительных тренировок. Не у всех получиться на «раз-два», поэтому…
– Сенсей! – вдруг закричала Рангику.
– Что такое, Мацумото? – инструктор обернулся на рыжеволосую девчушку и заметил, что та обеспокоенно смотрит на свою лучшую подругу. Нацуми сидела в позе лотоса, на вытянутых руках у неё покоился обнажённый занпакто. Дыхание было ровным, еда слышимым. Даже от крика Рангику она не поморщилась, не то что от перешёптываний своих однокурсников. Казалось, что больше ничего в этом мире её не интересовало – были лишь она и её занпакто.
Вопреки всем своим ожиданиям, Нацуми она оказалась не на полях, не в горах, ни в цветочных садах. Всё, что было в этом месте: лишь ночь и чёрная зеркальная гладь воды, в которой отражалась полная луна и сама девчушка. Именно на воде она и стояла. Идти было просто некуда, особенно учитывая тот факт, что по воде путешествовать не очень разумно. Лишний шаг и ты, так сказать, на дне.
Нацуми на свой страх и риск обернулась. На удивление водная поверхность держала её хорошо. От маленьких шажков по ней побежали круги, которые на несколько секунд исказили отражение Урахары и Луны. Духом занпакто тут даже и не пахло. Где он вообще мог находится в этой непроглядной тьме? И что же он мог из себя представлять?
Собрав волю в кулак, Нацу сделала шаг. За тем ещё один, второй, третий. Этот бескрайний чёрный океан держал её крепко, но в этом смысла не было. Она словно и с места не сдвинулась: единственное, что свидетельствовало о её телодвижениях – водная рябь.
Когда девочка совсем отчаялась и начала бояться этой давящей темноты, она вдруг услышала тонкий голос.
– Спасите… кто-нибудь…
Нацу резко обернулась, но не нашла никого, кому он мог принадлежать. Обернулась ещё раз – пустота.
– Пожалуйста… – всё звал кто-то.
– Где же ты?! – громко, чтобы её точно услышали, вскричала девочка. На удивление зовущий отозвался всё так же тихо и жалобно.
– Я здесь…
Водное пространство под ногами вдруг засветилось, и к своему ужасу Нацу поняла, что начала проваливаться в него. Холодная жидкость полностью поглотила её с головой, она в самый последний момент задержала дыхание. Свет всё мерцал, исходя из глубины океана, и девочка душою почувствовала, что надо двигаться к нему. Кое-как гребя руками и перебирая ногами, она достигла его источника.
Это было что-то невообразимое, какой-то кокон, нет, даже яйцо с прозрачными стенками, через которое можно было увидеть какого-то человека. Яйцо светилось настолько сильно, что нельзя было точно сказать, женщина это или мужчина, его рост, примерное телосложение, длину волос. Зажмурив глаза от яркости сияния, Нацу подплыла ближе, и, как только девочка коснулась его скорлупки рукой, вода резко схлынула, она упала на твёрдую землю. Разлепив лаза и убрав за спину мешающиеся волосы, Урахара встала и огляделась.
Это был какой-то маленький островок посреди всё того же бескрайнего чёрного океана. Почти всю его площадь занимала огромная голубая сакура в цвету, с мощными корнями, что были выше и толще самой девчушки. От дерева исходил свет ярче, чем от холодной Луны в небе. С шоком и львиной долей восхищения Нацу смотрела на него, пока не заметила какое-то движение за его стволом. Медленно передвигаясь, она попыталась зайти за него, чтобы, наконец, разглядеть этого человечка, но он юркнул дальше, чтобы остаться незамеченным.
– Это ты звала меня? – спросила Урахара.
– Ты… ты пришла, чтобы убить меня? – послышался голосок из-за дерева. Нацу ошарашенно уставилась в него, так как на незнакомку не могла смотреть.
– С чего ты это взяла? Я пришла на твой зов о помощи.
– Я уродка… – всплакнула она. – Лишь смерть будет мне спасением.
– Кто сказал тебе эту глупость?! – настойчиво спросила Нацу, сильно разозлившись. Разве можно кому-то говорить столь ужасные слова?
– Я… – к удивлению Урахары, отозвалась девочка.
Вдруг дерево сакуры всё сжалось, его кора треснула, а цветы иссохли. За долю секунды на глазах у Нацуми погибла прекраснейшая из всего, что она видела в своей жизни – лишь сухие ствол и ветви остались от некогда гордого дерева. От столько ужасной картины захотелось плакать, но Урахара лишь с удивлением посмотрела на худую ручку, что обнимала сакуру – единственное, что она могла видеть у девочки.
– Я монстр… – отчаянно прошептала та. – Не знаю, что со мной случилось. Вдруг всё прекрасное вокруг меня умерло… я чудовище…
– Не говори так! – Нацуми решительно подошла к девочке, которая не успела вновь спрятаться.
Одета она была в какие-то многослойные кимоно, некогда наверняка бывшие прекрасными произведениями искусство из белого шёлка и серебряной вышивки. Сейчас же они представляли из себя лишь обноски грязно-серого цвета. Кожа бледная, как у смерти. На пальцах рук и ног – длинные когти. Алые волосы свисали до земли – они сбились в колтуны и посерели. Узкие карие глаза испуганно смотрели на Урахару. Вместо коже лица под глазами, кистей рук и босых ног до щиколоток блестели чешуйки. Ушей не было – на их месте тоже находилась чешуя.
– Не смотри на меня! – вскрикнула малышка и закрыла когтистыми руками лицо. – Я уродлива… – уже совсем тихо и отчаянно прошептала она. Тут её руки монстра накрыли нежные ладошки Нацу и отняли их от лица девчушки. Перед глазами той предстала тёплая улыбка самого настоящего ангелочка.
– Ты прекрасна, милая. И ты совсем не чудовище. И это, – она посмотрела на умершую сакуру, – доказывает лишь твою мощь и великую силу. И если ты поделишься ею со мной, мы сможем найти ей лучшее применение. Ты согласна?
– Д-да, – утирая слёзы рукавом, пробормотала девочка.
– Кстати! – вдруг радостно заговорила Нацу. – Инструктор говорил, что наш внутренний мир подчиняется нам. Смотри как мы можем! – она взяла ручку девочки, приложила их к корням, а свои положила рядом. Увидев испуг в её глазах, она продолжила:
– Не думай о том, что твоя сила несёт вред. Лучшей подумай о том, как сильно ты хочешь, чтобы оно ожило. Мне ведь придётся уйти, и это дерево – всё, что пока у тебя будет.
– Но ты ведь вернёшься? – робко спросила она.
– Агась, – Нацуми радостно кивнула, затем, прикрыв глаза, замерла. – Почувствуй, как сила наполняет это дерево. Как раскрывается один за другим цветочек на нём. Каждый из тысячи тысяч. Как корни вновь наполняются жизнью. Как оно расцветает вновь. А теперь… смотри!
Девочка открыла глаза и – о чудо! – дерево вновь было в цвету. Его голубоватый свет освещал тьму на большое расстояние, нёс умиротворение и покой. Малышка радостно улыбнулась и повернулась к своей хозяйке.
