Текст книги "По следам обречённых душ (СИ)"
Автор книги: CathrineWynnight
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 51 страниц)
– Если эта тема тебе не нравится, можешь не отвечать. Но не стоит ли выговориться кому-то для душевного спокойствия? – Преподаватель встревоженно посмотрел на студентку, прежде чем сделать очередной глоток чая. – Ты можешь не бояться меня. Если захочешь, можешь в любое время приходить, чтобы поговорить. До половины восьмого я всегда тут.
Кэнсаль почувствовала странное тепло, разлившееся по телу. Ей было так приятно, что кто-то действительно ей интересуется и предлагает поговорить, без умысла насилия и не с целью посмеяться. Слёзы навернулись на глаза, и она качнула головой.
– Да, спасибо вам!
***
Ма́лема¹ – легкодоступная девушка/женщина, которая спит с мужчинами.
========== Глава 13. Раны, которые не заживают. Часть 2 ==========
Академия кувелов,мужское общежитие
Небольшая комната на двоих вмещала в себя две скрипучие койки с толстыми мягкими матрасами. «Ложе» стояли у большого окна, через которое комната заполнялась светом. Две прикроватные тумбы примостились у изголовий, нагруженные учебными принадлежностями и прочими личными вещами. Лучики послеобеденного солнца резво прыгали по синим обоям с минималистичными незамысловатыми узорами. Вместительный деревянный шкаф расположился сбоку от кроватей и вмещал в себя не только одежду, но и обувь на нижней полке. Небольшое зеркало грузно висело на стене у санузла. А рядом с рабочей зоной уныло стоял небольшой холодильник, прячущийся за высоким учебным столом.
Академец с кучерявыми волосами открыл дверь из совмещённой с туалетом ваннуой. Просушивая мокрые волосы полотенцем, пошёл к своей кровати. На соседней развалился друг с уже подсохшими огненными локонами и с кем-то оживлённо переписывался через айкофэт. Малер взял в руки свой и открыл сеть. Челюсть его чуть не отвисла, однако он сдержался и подавил измученный выдох.
Висело с дюжину сообщений от новой подруги, которая яростно отзывалась о соседке. Одно сообщение лучше другого: «Малер, эта кенц даже не говорит со мной!», «И что делать тогда с грёбанным свитком?», а в последних сообщениях и вовсе говорилось о том, что он козёл и как вообще смеет игнорировать её.
– Чёрт подери, ещё и на отработку сейчас идти, – захныкал Флатэс. – Плохая была идея идти сегодня на стадион.
Малер хохотнул, продолжая листать сообщения.
– Ты сам предложил и у нас каждый день отработка, что теперь на стадион не ходить?
Игнэйр нехотя поднялся с кровати и поплёлся к шкафу. Распахнув дверцу, он достал себе одну из ярких толстовок и тёмные джинсы, а следом выцепил тёмно-синюю футболку с белым принтом и ещё одни чёрные джинсы, а после кинул второй комплект другу.
Когда Присфидум прочитал последнее сообщение гласившее: «Я иду к тебе!», он подхватил одежду и начал резво одеваться.
– Ты куда стартанул? Никогда ещё не видел, чтоб ты так торопился, – недоумённо спросил Флатэс, неспешно натягивая на себя толстовку ярко-рыжего цвета, от которой у Малера рябило в глазах.
– Сюда идёт Калеса, – бросил в ответ Присфидум, стараясь залезть в джинсы.
– Что? – вскрикнул Игнэйр, так и замерев со штанами в руках.
Когда ремень с цепочкой был застёгнут на джинсах Малера, и он принялся уже спокойнее натягивать носки, дверь в комнату с шумом распахнулась. Успевший залезть только в одну штанину Флатэс, вскрикнул. Он стоял на одной ноге и чуть было не повалился на кровать.
Калеса безынтересно оглядела комнату, зашла внутрь и обратила взгляд к Малеру. Она злобно глядела, как тот натягивает носок.
– Занято! – завопил Игнэйр, размахивая ещё не надетой штаниной.
– Да кто на тебя смотрит. – Нежданная гостья кинула на него короткий взгляд.
– А сейчас ты что делаешь? Только не говори, что у тебя глаза сами по себе косятся, не прокатит!
Он скорее напялил джинсы, а после уселся на кровать.
– Ой, да помолчи ты. – Калеса махнула на него и снова перевела взгляд к Малеру, что сидел с уже спокойным лицом. – Так вот…
– Хрен в рот! Стучаться не учили или руки отсохнут, если попробуешь? – продолжал буйствовать Флатэс. – Какого Тёмного ты вообще врываешься в чужую комнату без приглашения! Это тебе не твой хлев, где двери можно с ноги вышибать!
На мгновение показалось, что у Амкапир на лбу выступила вена от злости. Она разъярилась, а улыбка, появившаяся на губах, выглядела более чем ужасающей. Калеса развернулась и свысока посмотрела на Игнэйра, одарившего её не менее испепеляющим взглядом.
– Закройся! Я не с тобой говорю! А хрен в рот сам себе запихни, если дотянешься!
– Тебе он больше нужен, может запах желчи перебьёт, – не отставал Флатэс.
Наблюдающий за картиной Малер, тяжело выдохнул и покачал головой. Мало того, что Калеса не нравилась Флатэсу, так она ещё и подогревала эту неприязнь дерзкими выпадами. Вообще это было чем-то очень из ряда вон выходящим, ведь добродушный парень не был так груб даже с Ингелео, а уж его-то он точно терпеть не мог, по крайней мере так казалось Присфидуму.
– Да прекратите вы, – сдался Малер и провёл рукой по лицу. – Калеса, это не твоя комната и врываться сюда с ноги и орать на Флатэса ты не можешь. Это неприлично, в конце концов.
– Неприлично? Да это кощунство и почти домогательство! Она сраная извращенка! – возмутился друг, сузив глаза.
Калеса скрестила руки, но таки замолчала.
– Что случилось? – Метнув соседу умоляющий взгляд, Присфидум поднялся с кровати.
Амкапир, казалось, только и ждала, когда же её спросят, потому как раскинула руки и устремилась к кучерявому академцу. И без того злобный вид, стал исступлённым, когда она начала размахивать руками.
– Лаура! Эта гадина послала меня, сказала, что её мои проблемы не волнуют, и со свитком она помогать нам не будет!
Хозяева комнаты двинулись обуваться, а после вышли из комнаты, пока гостья продолжала тираду:
– Нет, ну как это понимать? Ей что сложно сказать, что она знает про ту проклятущую штуковину?
Малер, сжимая в руке ключи, поманил Калесу пальцем на выход, отчего та, не прерывая гневного монолога, потопала в коридор. Флатэс сделал мину мученика, когда прислонился к стене, вызвав у Присфидума улыбку.
– Что посеешь, то и пожнёшь, – пожал плечами задорный Игнэйр, когда троица двинулась к выходу.
Амкапир сверкнула глазами в его сторону, а после недовольно поглядела на второго.
– Хватит уже нести вивпамундскую чушь! Она заслужила! Нечего быть такой высокомерной.
– Да уж кто бы говорил. – Хохотнул Флатэс, запрятав руки в карман толстовки. – И в любом случае, я не понимаю, зачем мы оставили этот свиток у себя, не лучше ли будет отдать его профессорам?
– И как ты себе это представляешь? – Калеса состроила невинное лицо. – Знаете, мы тут пролезли в кабинет профессоров ночью и украли свиток, но сейчас возвращаем? – Под конец её голос стал стервозным, рычащим.
Впереди уже появилось здание академии, на которое падали солнечные лучи, по улице разгуливал приятный ветерок, кружащий старые листья в вальсе. По вымощенным дорожкам сновали студенты, кто шёл с занятий, кто просто прогуливался, а кто направлялся в сторону ближайшего сайда «Торговцев», известного обилием всевозможных товаров, привозимых не только из сердца канта – Корта́са, но и из разных уголков Зазавесья.
Располагается поселение довольно выгодно, ведь к нему ведут широкие русла реки Светлой Девы, куда и приплывают с товаром различные торговцы. Так же этот сайд славится своими габаритами, ведь по размерам он больше любого находящего в округе в несколько раз. По этой причине туда слетается множество людей, чтобы закупиться необычными вещами. А ведь у этого поселения местный рынок второй по известности и обилию товаров после Корта́са.
Проводив незнакомых студентов взглядом, Малер вновь посмотрел на академию и в тот же миг напрягся. Спешащую внутрь Ланию, подловил Валтис. Мышцы Присфидума напряглись, он уже готовился броситься к ним, когда увидел, как тот притянул сестру к себе за шею и начал что-то шептать на ухо, ожесточённо и торжествующе. Подруга сжалась, её глаза распахнулись от ужаса, и даже с такого расстояния он увидел, что руки её начали судорожно биться в истерике. Стало просто невыносимо наблюдать за этой картиной, а потому Присфидум сорвался с места и побежал на выручку, заметив, как Нобилиа начала хвать воздух и вцепилась в кофту на груди. Однако Валтис рывком оттолкнул её и спокойно зашагал дальше, а уже задыхающаяся сестра, точно загнанная в угол, бегала глазами по газону.
– Лания! – выкрикнул Малер, мчась к ней на всех парах.
Она подняла голову и, чуть завидев друга, бросилась бежать в другую сторону, смотря себе под ноги. Бежала так, что даже не заметила впереди идущего Ингелео, в которого и врезалась. Малер видел ужас в её глазах, преследующий после разговора с «братом». Заметил омерзение и гнев, которые ясно отразились на лице Элисара. Присфидум побежал ещё быстрее, когда увидел, как смутьян поднимает руку. Он уже знал, что размажет подонка по дорожке, если этот гад посмеет тронуть Ланию хоть пальцем. К удивлению, тот опустив взгляд, вдруг замер. Лицо его в один миг переменилось, а брови изогнулись в недоумении и чем-то ещё, чем-то, что разобрать оказалось невозможным. Прошло не больше пары мгновений, когда пришедшая в себя Лания, взметнула голову, увидела перед собой Ингелео и оттолкнув, понеслась прочь.
– Какого тёмного вы тут носитесь? – прогремел голос декана Нэслра, который появился на ступенях и остановил бегущего Малера. – На отработку туда, господин Присфидум, – сдержанно ответил мужчина, показывая пальцем в сторону академии и оглядывая подходящих студентов, он пересчитал всех поголовно. – А где Нобилиа?
Подоспевшие к Ингелео брат и сестра, посмотрели на общего друга, который лишь пожал печами и недовольно повёл носом. Люксальта осмотрелась, заметила не только встревоженного Малера, но и удаляющегося Валтиса. Лицо её прояснилось.
– У Лании плохое самочувствие, сегодня её не будет, профессор, —отозвалась она, подталкивая застывших парней ко входу.
Декан деловито поправил пиджак, что-то пробормотал под нос и качнув головой, ответил:
– Хорошо, тогда принимайтесь за дело.
Академия кувелов,кабинет факальда́митона
С прошлой отработки Флатэс не находил себе места, маясь тревогами от наступившего экзамена. Как он и предполагал, профессор Ленвай встретил нерадивого студента очень холодно и безрадостно после случившегося несколько занятий назад. Даже если студент продолжал исправно посещать теорию, то на практике предпочитал теперь уже не присутствовать. Он бы с радостью пропустил и эту пару, но не мог, ведь настал день аттестации и дачи допуска к последующему экзамену. Что делать и как выкручиваться – Игнэйр не имел никаких понятий, потому как отступать от принципов он не намеревался.
Сосредоточенно наблюдал за тем, как Ингелео стоял на пьедестале и искусно манипулировал водой в чаше, создавая из неё то смерчи, то лихо закрученные воронки. Его способность потрясала воображение: такая точность, превосходный контроль и покладистость, а главное Элисар не боялся её, в отличие от Флатэса, который после трагичного происшествия, предпочёл отречься от своей силы, даже если случившегося это действие никак не могло поправить. Сдающий экзамен смутьян, выглядел непринуждённо, лицо выражало некую скуку, пока он стоял, вытянув руки так, что ладони смотрели друг на друга.
«А ведь ты тоже был там. Тогда почему тебе всё так легко даётся, в то время, как я лишь отхватываю от огня по полной? Почему в итоге, я стал таким слабым, если раньше моя сила превосходила твою?» – эти мысли не покидали Флатэса, когда он смотрел на бывшего напарника и друга, с которым в детстве было проведено не мало дней за тренировками.
Стиснув ладони на предплечьях, он неотрывно наблюдал и за профессором, который довольно качал головой. Ни для кого не было секретом, что Ингелео и Лаура одни из лучших студентов, сумевших на наивысшем уровне освоить способности. Другие не шли с ними ни в какое сравнение, ведь чувство равномерного распределения силы и её подчинение захватывали дух и вызывали непомерную зависть.
– Замечательно! Ингелео, всё выполнено просто безупречно! – Преподаватель хлопнул в ладоши, после чего вода медленно опустилась обратно в чашу. – Если у тебя больше нет на сегодня занятий, можешь быть свободен. Как никак выходные на носу.
– Спасибо, – безразлично бросил Ингелео, а после вышел из круга, метнув взгляд на верхние парты, где почти сразу встретился глазами с Игнэйром. – Я, пожалуй, задержусь ещё ненадолго.
Профессор Ленвай поставил отметку в системе и принялся листать список. Академцы сверлили друг друга холодными и неприязненными взглядами, точно вели борьбу. Одновременно усмехнулись, только если Ингелео сделал это ехидно, то Флатэс изобразил доброжелательность, хоть и вышло несколько надменно, после чего смутьян пошёл к своему месту.
– Мистер Элисар, мне кажется или в ваших ушах снова прибавилось пару дырок? – спросил профессор, приглядываясь к студенту.
– А вам бы хотелось, чтобы они появились в других местах? Как по мне лучше в ушах, чем на других частях тела, – съехидничал он и отсалютовал, даже не повернувшись к преподавателю.
Уже привыкший к подобному поведению Ленвай, даже не стал реагировать и предпочёл сделать вид, что ничего не слышал, пробегаясь глазами по списку.
Тяжело выдохнув, преподаватель поднял голову и нашёл в кабинете Игнэйра, отстранённо сидевшего на привычном месте у окна.
– Флатэс Игнэйр, – громко озвучил довольно молодой преподаватель. – Сегодня чуда тоже не случится или ты всё-таки удивишь меня? – устало спросил он и провл руками по коротким каштановым волосам.
Закусив губу изнутри, Флатэс стрельнул взглядом на руки, покрытые митенками, что скрывали изуродованную кожу, при виде которой его захлёстывали эмоции того дня. Напряжённо выдохнул.
– А вы упорный, профессор, всё верите в какое-то чудо, – схохмил студент, решительно встретившись с Ленваем глазами. – Вы простите, но чуда не будет, мне оно неподвластно.
На деле Игнэйр не лгал. Чудо и правда ему не подвластно, равно как и его сила. Просто он предпочёл завуалировать правду подобным образом, чтобы не произносить вслух того, что так или иначе могло снова ранить его. Хотя голос, в который прокрались ноты грусти, предал обладателя. Эти ноты должны дать понять профессору всю безысходность ситуации.
– Ты же понимаешь, что тебя будет ждать отчисление, если ты сейчас же не выйдешь и не покажешь то, что от тебя ждут? Да вообще хоть что-то, хотя бы на бал «удовлетворительно». – Флатэс было собрался ответить, как профессор вскинул руку. – Нет, мистер Игнэйр, отшутиться уже не получится. Мне надоело подобное поведение. Я ставлю тебя перед фактом, юноша. Так что выходи немедленно.
Злость взбурлила в венах Флатэса, глаза его, неожиданно для всех, стали просто ледяными, а наблюдавшие за ним одногруппники, преисполнились удивлением. Никто не знал о подобной его стороне, да и сам он предпочёл бы, чтобы так и оставалось, но терпеть призраков прошлого и стараться что-то исправить уже просто не оставалось никаких сил. Он с горечью осознал, что пора сдаться, ведь все потуги ни к чему не привели, кроме очередных ран и боли, как к новым, так и старым.
– Нет, – агрессивно, но тихо и решительно сказал Игнэйр.
– Превосходно! Значит будешь отчислен! – Преподаватель впервые разразился злостью.
Игнорируя выкрики, Флатэс поднялся с места, с не меньшим остервенением закидал все принадлежности в сумку и скрежеща зубами, начал спускаться.
– Не буду, потому что больше на этом факультативе я не состою. Возрадуйтесь профессор, я избавляю вас от себя, удачи вам! – С этими словами он вылетел прочь из кабинета. Пронёсся, подобно урагану, по этажу и уперевшись лбом в стену стиснул кулаки так, что костяшки побелели.
Злость, горечь и прошлое, давили на него так, что академец готов был вновь стать тем импульсивным мальчишкой, которому нужно что-то разбить. Голова гудела, а уши застлал шум бурлящей крови.
Почему это происходит? Зачем ему вообще всё это нужно? Ради чего он старается, если прошлое неизменно и уже ничего поделать невозможно? Для чего вообще все эти напрасные усилия? Флатэс не понимал. Холодная поверхность стены приятно охлаждала разгорячённую кожу.
– Флатэс, это ты? – Едва заслышав знакомый голос, он повернул голову, запрятав кулаки в карман кофты.
На сердце и душе в один миг стало легче, злость отпустила. Облегчённо улыбнувшись, Игнэйр с благоговением посмотрел на приближающуюся Анисию.
– Привет, Анисия.
– Ты чего тут застыл?
– Голову проветриваю, только что решил уйти с факультатива, вот собираюсь идти в деканат.
Подруга обезоруживающе ему улыбнулась в ответ, подошла ближе и подхватила под руку, заставив друга отойти от стены.
– Тогда я пойду с тобой. Буду рядом для поддержания морального духа! – Её бойкий и добрый голос окончательно успокоил его. Сердце забилось чуть быстрее от её прикосновения.
– Правда будешь?
– Конечно, глупый! Пойдём скорее. Давно пора перестать себя мучить этим факальдамитоном.
Смягчившись, Флатэс улыбнулся, укрепляясь в догадках о том, что эта прекрасная девушка и правда его понимает, даже если не знает трагичного прошлого.
Комментарий к Глава 13. Раны, которые не заживают. Часть 2
С возвращением, мироходец? Как прошло твоё путешествие? Надеюсь, что у тебя осталось исключительно положительные впечатления(´｡• ᵕ •｡`)
========== Глава 14. Слабые стороны сильных. Часть 1 ==========
Комментарий к Глава 14. Слабые стороны сильных. Часть 1
Здравствуй, дорогой мироходец, прошу прощения, что задержалась в этот раз с публикацией, а потому выкладываю сразу две главы. Приятного погружения в волнующий мир Зазавесья(^◕ᴥ◕^)
Штаб сопротивления,комната Сэлда
Погода заметно разгулялась. Солнце ослепительно улыбалось, раздавая всему Зазавесью тепло и заливистые лучи. На старенькое здание с грязно бежевыми стенами прыгали лучики света, пробившиеся сквозь кроны возвышающихся над ним деревьев.
Сам по себе штаб не представляет чудо архитектуры, как тот же орден или академия, но потрясает благородностью, которое то излучает. Однако кое-что в нём таки есть особенное: небольшие окна, точно расколотые на десятки осколков, задорно переливаются яркими оттенками под настроение погоды и отбрасывают в коридоры завораживающие световые тени, подобно перламутровому камню. Все, кто видит эту красоту впервые, снаружи, думают, что это чудо похоже на снизошедшие с небес большие звёзды, одарившие простых смертных визитом. Остальные же окна представляют собой полуарки, которые могут лишь отчасти переливаться и то только в солнечную погоду. Само здание имеет форму слегка вытянутого квадрата, походя на большого пушистого кота, прячущегося среди густых кустов и готового в любой момент атаковать.
Через распахнутые окна залетал приятный ветерок, точно навестить старого друга; он трепал волосы второго сопротивленца и гнал прочь застоявшийся воздух из комнаты. Только очнувшийся пострадавший, сидел в своей постели и пытался прийти в себя.
Бешено бегающие глаза Сэлда невероятно пугали Эпкальма, особенно его цепкая хватка. Друг словно впал в состояние транса на какое-то время. Поймав зрительный контакт, командир удерживал его, чтобы прочувствовать, как можно больше эмоций Рафспита. Боль. Паника. Ужас. Отчаяние. Они сменяли друг друга так быстро, что уловить эти резкие перемены было трудно, однако у Аноильтенса хорошо выходило, благодаря долгим тренировкам в прошлом.
– Глорас… он тоже должен знать… и капитаны, им нужно услышать обо всём. – Он выглядел, как завербованный. Большие, почти стеклянные, болотные глаза, метались до одури быстро. – Тенадасеры… они хотят свитки… и уничтожить…
– Сэлд, дыши! – Эпкальм подскочил к нему и положил руку ему на плечо, пока второй, которую Рафспит по-прежнему сжимал, перехватил в «братское рукопожатие»¹.
Потянувшись к миниатюрному воксиксу, лидер не переставал наблюдать за товарищем, который прижимал ладонь к груди.
– Глорас, Сэлд очнулся, он хочет, чтобы ты и капитаны услышали что-то! – Снова окинул взглядом друга. – Нужна медитрия! Глорас, ты слышишь?
На том конце оказалось тихо, никто не отвечал, поэтому Аноильтенс повторил ещё несколько раз.
– Мы уже идём, – отозвался наконец глава Вэдпрум, явно мчащийся по коридору.
Эпкальм просидел с Сэлдом ещё какое-то время, пока дверь в комнату не распахнулась и не влетела медитрия в сопровождении Глораса и трёх капитанов.
На вид самым неприятным всегда казался старичок со сморщенным от старости лицом и складками на лбу, что походили на гармошку – Эдма́нфер Консэ́дий. Аноильтенс и Рафспит, будучи гораздо младше, любили посмеяться втихушку со сварливого и неуклюжего, как медведь, мужчины, которому удалось прожить столько лет. Глядя на него каждый раз, в голове лидера возникал образ гриба с большим пузом, а маленькие выцветшие серо-голубые глазки, утопающие под густыми и лохматыми бровями, сверкали точно маленькие жучки, расположившиеся на шляпке. Что выглядело ещё забавнее, так это его привычка проводить по залысине с таким видом, будто у него роскошная шевелюра, прямо как у одного из капитанов. Раньше он мог смачно причмокнуть, делая подобный жест, но после частых смешков, он то ли смутился, то ли обиделся и перестал так делать. О своём злопамятстве мужчина говорил так: «Я просто долго помню».
– Сэлд! – взволнованно воскликнула Скафия, подбегая к сопротивленцу. Тучная женщина, посмотрела на подопечного, охваченного панической атакой, что-то быстро вколола ему. – Подними голову и дыши вместе со мной, давай, всё хорошо.
Проделывая это упражнение несколько минут, Рафспит таки сумел унять приступ и качнул головой, бросив взгляд на вошедших. По его лицу шустро стекали капли пота, опадающие на тонкое одеяло.
– Навёл же ты паники, негодник! – Голос капитана На́рция, уже по обыкновению, издавал некое благоухание и нотки пафоса. – Позвал всех нас, чтобы мы увидели момент твоего пробуждения?
Глорас недовольно выдохнул, бросив взгляд на коллегу, который как обычно вёл себя через чур напыщенно и театрально.
– Кровь от мозга отлила из-за всех приблуд для ухода за жопой? – высказался третий капитан – Бо́нстек Па́вас. Едко усмехнувшись, он скрестил руки. – То-то она своей краснотой портки твои подсвечивает.
– Тебе бы вообще не помешало мыться, уверен мой зад чище, чем ты весь, – огрызнулся в ответ На́рций, что порой уж слишком щепетильно подходил к уходу за собой.
Эпкальм посмотрел в сторону вновь ссорящихся капитанов.
Уж кто-кто, а эта парочка ругается при любом удобном случае, точно кошка с собакой. Хотя оно и неудивительно, ведь эти двое разительно отличаются друг от друга. Вечно ухоженный Нарций Рела́спарбас, точно издающий благовония всеми клеточками тела и грубый, а-ля настоящий, брутальный мужик – Бонстек, с короткой бородой и совершенно противоположными «ароматами», частенько разводят распри о внешнем виде друг друга.
Если Паваса раздражали самолюбие и чрезмерная ухоженность Нарция, то второго вводили в бешенство неряшливость и грубость товарища. Ещё одним их различием являлись волосы. Если «сияющий» капитан имел завидную светлую шевелюру, переливающуюся на свету, то у вечно противоположного «грубияна» – волосы коротко острижены, как говорит сам капитан: «Мужчинам изящества ни к чему».
Что делало Нарция мужественным, хотя бы от части, так это его слегка горбатый нос, продолговатые несколько шрамов на шее, оставленные тебрарумом и некоторая мускулистость, которая, однако, не шла ни в какие сравнения с вечным соперником. Чем он мог похвастаться, помимо волос, так это кожей и выразительными, цвета спелого зелёного яблока, глазами.
«Лишь бы глотки драть друг на друга», – с отвращением подумал Эпкальм, продолжая стискивать руку друга в своей.
– Прекратите этот балаган! – проскрежетал Глорас убийственно тихо, пока медитрия смотрела на капитанов с молчаливым осуждением.
Бонстек принял свою суровую позу, скрещивая руки, исполосанные множеством шрамов и расслабил лицо, отчего ещё один шрам, рассекающий бровь, стал гораздо чётче виден на лице с грубыми чертами. Сверкнув недобро тёмно-карими глазами на Нарция, он замолчал, после чего обратил взгляд к Сэлду.
– Закончили, наконец? – строго заговорила медитрия, не отводя взгляда от сопротивленца, чьё дыхание начало постепенно выравниваться. – Нашли, где сцепляться. Ещё хоть раз оскалитесь друг на друга в этой комнате, и моя рука с сильнодействующими слабительными дрогнет над вашими тарелками или кружками. И уж тогда из туалетов несколько дней не вылезете!
Капитаны напряглись, могло даже показаться, что они вжали головы в плечи, но таки окончательно затихли, не осмелившись больше даже посмотреть в сторону друг друга.
– Сэлд, как ты себя чувствуешь? – смягчился Глорас, сделал шаг вперёд.
В глазах главы читалось беспокойство. Что Эпкальм не терпел в характере Вэдпрума, так это некой смиренности; ведь когда он к чему-то привыкал, то переставал бороться с проблемой. Это касалось в основном небольших размолвок, на которые время он старался не тратить, так произошло и с двумя конфликтными капитанами, которых обычно разнимал либо Эдманфер, либо Гловиль или на худой конец Скафия.
Сэлд упёр руку в лоб, после уставился в одеяло всё тем же безумным и измученным взглядом, при этом не выпуская руки Эпкальма, наоборот, продолжал цепляться за неё всё крепче.
– Сейчас не об этом, – наконец, заговорил сопротивленец. – Я узнал планы тенадасеров.
После его слов все в комнате напряглись и насторожились сильнее прежнего. Казалось, что даже залетающий в открытое окно ветер замер, перестав качать занавеску. Сам Рафспит едва подрагивал, потирая ладонью лоб.
– Они собирают свитки Кэтсий, чтобы с их помощью дать тебрарумам невероятную и разрушающую силу. Насколько я понял, у них уже есть три свитка. Они начали их собирать больше двадцати лет назад. – Дрожь закрадывалась в его голос, но Эпкальм хорошо видел, как тот борется со слабостью, как старается оставаться сильным.
В этот миг он увидел в нём самого себя в те дни, когда думал, что по его вине погиб товарищ. Увереннее обхватив руку Сэлда, он постарался жестом дать ему твердости и поддержки. И это сработало.
– Матерь Девы, – вымолвил Эдманфер, широко распахнув маленькие водянистые глазки и вскинув лохматые брови.
– Так, они пытались выкрасть свиток Кэтсии из академии, – заключил Глорас, сверля глазами пространство внизу.
– Но для чего тогда тебрарумам нужна разрушительная мощь такой силы? – вопросил Бонстек и глянул на Сэлда, точно на нём вот-вот должен появиться ответ на вопрос.
– Разве не очевидно? Мы все в курсе, что Итенедонимус надеется вернуть тёмные времена, чтобы властвовать не только над людьми, но и всеми землями. Он хочет уничтожения всех устоев, разве не это его цель? – Нарций перевёл взгляд на Бонстека, который так же погряз в раздумьях.
– Эту сказку распространяют все, кому не лень. Никто точно не знает, чего на самом деле добивается Итенедонимус, – фыркнул Бонстек. – Власть, наверняка, не единственное, чего он желает.
– Это ещё не всё, – поторопился добавить Рафспит, под глазами которого отражались тёмные круги. Все тотчас замерли в напряжённом ожидании. Чудилось, что напряглись даже стены. – Я не понял точно, как и откуда они собираются брать силу Кэтсий и вживлять тебрарумам, но ясно, что тенадасеры нацелены на завесу мертвецов. Инристай велум² – вот их цель.
Нарций прочистил горло и вскинув голову, повернулся к Глорасу.
– Глава, мы же все понимаем, что это какой-то бред, – начал он цинично, не лишая свои движения театральности. – Кэтсии энемы? Абсурд! Их не существует, они лишь легенда. С тем же успехом, Тёмный Властитель может пойти искать кастоса³, – фыркнул мужчина.
– Какой же ты всё-таки тупоголовый осёл, – злостно цыкнул капитан Бонстек. – Если свитки есть, и они уже их находят, подумай, о каких легендах тогда может идти речь?
– Это и правда звучит как выдумка, – вступил в разговор Эдманфер. – Ну какие Кэтсии? Их никто не видел уже почти три миллисана⁴.
– Тогда какие по-вашему свитки ищет Итенедонимус? – угрожающе злостный голос Глораса прогремел в комнате. – Если мы чего-то не видели, не значит, что этого не существует. Легенды тоже не берутся на пустом месте, особенно в Зазавесье.
Эпкальму стало противно слушать капитанов. Как они могут сомневаться в словах Сэлда, который чуть жизнь не положил, чтобы добыть эти сведения? Как эти старики вообще смеют подвергать сомнению слова главы сопротивления? Что за упрямцы! И тут Эпкальма осенило. Не страх ли говорит за них всех?
Долгие столетия, люди поговаривают о могущественных существах, которые появились в мире и создали завесу, которые боролись с Итенедонимусом, но по какой-то причине бесследно исчезли. Все слухи, что когда-либо доходили до Эпкальма говорили о том, что Кэтсия стала союзником Итенедонимуса. Никто наверняка не знает точной истории, ведь люди по сей день путаются в количестве этих душ: кто говорит, что Кэтсия энема всего одна, просто она имеет возможность менять окрас, пока другие уверены, что их было пять. Те, кто уверены, что этих существ было пять, – а кувелов, кто вообще помнит о Кэтсиях единицы, – твердят о красной, фиолетовой, жёлтой, синей и оранжевой душах, представляющих собой души огромных кошек, которые в своё время могли вселяться в людей, подчинять себе их волю и вместе с тем награждать невероятной силой.
А что касается кастоса, то о нём ходит много легенд, однако известно о нём только то, что он является хранителем завесы мертвецов. Тем не менее, кувелы уже давно стали считать и тех, и других за вымысел и пережитки прошлого.
Аноильтенс посмотрел на друга не понимая, откуда же Итенедонимус собирается брать могущественную силу давно утерянных душ, пока его снова не осенило.
– Вообще-то это правда. – Не отрывая взгляда от Сэлда, заговорил Эпкальм. – На последнем задании мы видели, как тварь с фиолетовым отростком разгромила камень в нерушимых долинах. И все вы должны помнить, что тенадасеры напали на академию и пытались вынести свиток, пусть он и оказался не тем. Так что не смейте говорить о том, что Сэлд лжец!
– Хватит, – заговорил Глорас. – Все дальнейшие обсуждения мы продолжим в комнате собраний вместе с капитанами.
– Постойте! – вдруг выкрикнул Сэлд, от чего нахмурившиеся мужчины, уже собравшиеся выходить, остановились. – Вы должны знать и о том, что приближенный капитан к Итенедонимусу вовсе не крепкий мужчина, а девушка с происхождением этвахаума.
Капитаны снова затеяли ярые дискуссии, заполнив громкими пререканиями и бурными обсуждениями комнату. Эпкальм переживал за друга, чьё эмоциональное и психологическое состояние, как ему казалось, оставляло желать лучшего. Но не одного его раздражали распри и балаган, который учинили четверо мужчин. Не выдержавшая Скафия, выставила всех за дверь и грозно приказала держаться со своими криками подальше от комнаты ещё не окрепшего Сэлда.
