Текст книги "По следам обречённых душ (СИ)"

Автор книги: CathrineWynnight

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 51 страниц)

Комментарий к Глава 34. Молния, пронзившая серое море

С возвращением из путешествия! Мне будет очень приятно получить весточку о впечатлениях(´｡• ᵕ •｡`)

А так же жду в телеграм канале: Мир Кэтрин Виннайт

До скорой встречи на землях Зазавесья(„• ֊ •„)

========== Глава 35. Пламя, разъедающее внутренности. Часть 1 ==========

Комментарий к Глава 35. Пламя, разъедающее внутренности. Часть 1

Приятного путешествия в мир Зазавесья!

Штаб сопротивления,лес на территории

Ингет бездумно петляла вокруг штаба. Изредка покачиваясь и врезаясь во всё подряд, она старалась переварить разговор с медитрией. Сопротивленка всё ещё привыкала видеть только одним глазом, а потому с горечью ударяла ладонью по стволам деревьев. Разговор выдался тяжёлым, настолько, что она до сих пор не могла отойти.

Осторожно коснувшись перебинтованного лица, она поморщилась от пульсирующей боли. Хактес поняла, что даже обезболивающие травы Скафии не способны справиться с раздирающими резями.

– Что будет с моим глазом? – поинтересовалась Ингет, не в силах скрывать дрожь в руках. Она покрепче вцепилась в коленки и уставилась в пол, чувствуя, как страх ехидно хохочет и кружится над ней.

Медитрия поджала губы и притянула к груди колбочку с мазью, после чего тяжело выдохнула. Женщина облокотилась о свой стол и сочувственно посмотрела на пациентку.

– Мне жаль, Ингет. Зрение спасти не удастся. Зрительные нервы задеты, повезло, что тебе не повредили и второй. Из хороших новостей могу сказать только то, что сам глаз сохранить удастся… ну, разве что он немного расплывётся.

Шок ударил по телу с такой силой, что голова закружилась. На мгновение даже показалось, что земля бешено запрыгала. В пересохшем горле противно засвербел язычок. Сглотнув, в попытке избавиться от противного ощущения, Ингет подняла голову и уставилась в отражающую поверхность металлического подноса. Под белоснежными бинтами, огибающим голову и прикрывающим повреждённый орган, торчала вата. Хактес с ужасом смотрела на свою рану. В здоровом глазу начали скапливаться слёзы, а слизистая раздражилась так, что капилляры воспалились в тот же миг и окрасили белок багровыми жилками; почудилось даже, будто в нём ползают маленькие змейки.

– Значит… нужно привыкать видеть только одним глазом?

– Да, первое время будет очень непривычно. Постарайся не напрягаться, хорошо? Отдохни немного, – женщина помогла сопротивленке подняться.

Её жалостливый взгляд вызывал в Ингет бурю злости. Что ей от этой жалости? Какой прок от того, что Скафия такая сочувствующая? Разве это может вернуть глаз? Ещё больше пугало лишь то, что лидер и её отряд могли попасть прямиком в лапы тенадасеров, а уж тогда, потерей одного глаза Хактес уж точно не ограничилась. Страшно было даже представить, что могли сделать с остальными товарищами, так, она хотя бы успела выбить время до прихода Эпкальма.

Случилась ещё одна трагедия – фамильное кольцо пропало. Она уже знала, что вероятнее всего, оно слетело с пальца в момент, когда тенадасер рассёк её перчатки. От этой потери горечь не то что сжимала горло, а буквально душила, и скребла когтями в надежде разодрать кожу. В груди ныло, а злоба от собственного бессилия толкала на то, чтобы колотить руками землю, точно это могло что-то изменить.

Ингет бесцельно продолжала куда-то брести. Даже не поняла где оказалась, пока не услышала бурное течение реки. В груди появилась странная пульсация, когда у воды она увидела Эпкальма.

«Если не он, что бы с нами стало?» – Хактес смутилась, когда поняла, что ждала его гораздо больше, чем можно было подумать. Ей не понятно, когда чувства стали обуревать голову. Отмахнувшись от них, она осторожно приблизилась.

Эпкальм сидел с закрытыми глазами в расслабленной позе. На глаза спадали пряди волос, касающиеся пухлых губ. Точёный подбородок и острые скулы, по которым так хотелось провести пальцами. Ингет и сама заметить не успела, как стала пялиться на него. Чуть согнувшись, ведомая странным желанием коснуться его волос, она потянула руки к угольным локонам. Глаза цвета оперения феникса внезапно распахнулись, и сопротивленка замерла. Почувствовала, как позорно рдеет лицо под взглядом бывшего командира.

Резко одёрнувшись, она постаралась сделать привычное недовольное лицо, хотя чувствовала себя злоумышленником, застуканным на месте преступления. Ингет давно уже не раздражалась взаправду. Выгнав из лёгких воздух, она опустилась рядом и скрестила руки на груди.

– Что-то ты ко мне зачастила, – подметил Эпкальм, от чего щёки Хактес вспыхнули с новой силой.

– А ты что-то зазнаваться начал, – буркнула Ингет, подставив лицо остужающему ветерку. Однако с каждой новой секундой она чувствовала, как кожа распаляется всё сильнее. Возмущённая собственной реакцией, она прочистила горло.

– Если верить тебе, то никогда и не заканчивал, – хмыкнул командир, чуть вскинул брови и насмешливо скривил губы. – Как быстро твоя благодарность испарилась.

Сопротивленец оценивающе окинул взглядом перебинтованный глаз, а после безразлично отвернулся к реке. Ингет насупилась и гневно махнула на него рукой.

– Мне теперь до конца жизни к тебе в ноги падать или что? Закатай губу! Может я тебя и признала, как лидера, но следить буду в оба!

– В оба? – расхохотался Эпкальм. – В одно, скорее.

Схлопотав удар в плечо, Аноильтенс заметно повеселел.

– Ну вот, так лучше, узнаю нашу ворчливую Ингет. Что тебе сказала Скафия?

Хактес помрачнела, и стиснула руками свои лодыжки. Произносить вслух страшные слова хотелось меньше всего.

– Я теперь, как одноглазый пират. Женя, кажется, их так называл, – невесело проговорила она и повернулась к собеседнику.

– Тогда кое-что не сходится. Скажи «Ар-р-рь»!

– Да, а не пойти бы тебе! – вскрикнула Ингет и воззрилась на товарища устрашающим взглядом.

Эпкальм прикрывал рот рукой и силился не рассмеяться, но его плечи безудержно дрожали, а лицо начало краснеть. В конце концов он не выдержал и расхохотался во весь голос. Хактес и понять ничего не успела, как её губы растянулись в улыбке, а после и она сама залилась смехом, похожим на карканье чайки.

Всё вдруг перестало казаться мрачным. Настроение точно по щелчку, переключилось на «радость». Знай она раньше, что может так беззаботно общаться с тем, кого бесцельно презирала долгие годы, смогла бы сделать шаг к нему на встречу раньше? Ответ был очевиден – нет. Не пройди она через все те события, так и продолжала бы пыхать гневом и вымещать злобу на том, кто всегда её поддерживал и помогал, не ожидая ничего взамен. Теперь же Ингет задавалась вопросом: «Почему она была так слепа?», ответа, к сожалению, не находила, как бы старательно не искала.

– Можно тебя попросить? – стушевавшись, Хактес неуверенно посмотрела на парня перед собой. Тот вопросительно склонил голову, ожидая вопроса. – Мне не хочется оставаться в штабе, возьми меня с собой, туда куда ты ходишь по вечерам?

С лица Аноильтенса в один миг спала вся игривость. Он стал серьёзнее, подозрительнее и холоднее. Нахмурившись, он незаметно отодвинулся, а после выдал категоричное:

– Нет.

От жёсткого ответа Ингет впала в недоумение.

– Почему? Я никому ничего не расскажу, я тебе обещаю!

Эпкальм замотал головой и закрыл глаза. Светлая прядь в его волосах резала глаз от того, что на неё падал солнечный свет.

– Это только моё дело. Ты ранена, куда я тебя поведу? Нет уж, оставайся-ка ты в штабе. Я не знаю, насколько опасны эти вылазки, поэтому предпочту не рисковать.

– Вот как… тебе жалко что ли? – пробурчала сопротивленка. – Не Святая Дева весть что прошу! Я лишь отвлечься хочу от всего! Не могу больше выносить презрительных взглядов!

– Жалко у пчелы в заду. Ингет, нет. Закрыли тему, ладно? Мне тренироваться надо, либо сиди молча, либо занимай место подопытного.

Хактес замерла, когда не услышала варианта: «Либо уходи». Какая же она глупая! Эпкальм ведь всегда терпел это презрение, всю жизнь! Не от неё, так от капитанов и Гловиль. Как она могла ляпнуть такое не подумав?

«Он сейчас единственный, кто понимает меня лучше всех остальных», – с грустью подумала сопротивленка.

– Хорошо. Только… и ты меня не гони.

Академия кувелов,холл здания

На улице стояла приятная солнечная погода. Студенты щебетали друг с другом и весело хохотали. В воздухе витал дух приближающихся летних каникул, однако жара всё не отступала, а потому академцы все чаще укрывались в кабинетах, где было свежее или же в тени. Тем не менее ничто не нарушало настроение некоего праздника.

Малер же среди всеобщей радости чувствовал горячечный гнев и отвращение ко всему вокруг, особенно когда смотрел на спину девушки со светлыми волосами. Калеса с деланым удовольствием подхватила Ланию под руку и послала надменный взгляд Лауре, идущей по другую руку от новой подруги. Кулаки в карманах отщепенца сжимались непроизвольно, а челюсть начинала побаливать от того, что парень часто сжимал зубы.

Прошло чуть больше, чем несколько дней с возвращения Нобилиа с обследования из Кортаса. Как утверждала сама девушка – с ней всё в полном порядке, нужно лишь немного отдохнуть и всё нормализуется, но Малер не верил в это. Он знал правду и ненавидел себя за это ещё больше. Однако, никакая ненависть не шла в сравнение с той, которую он испытывал к Амкапир.

Теперь, когда всё самое ужасное уже случилось, и, казалось бы, хуже уже некуда – надменная академка выдвинула парню условие. Она потребовала, чтобы Присфидум прекратил общение с Ланией, даже взглядами с ней не обменивался; потребовала уделять всё внимание ей и только ей и возможно тогда, она подумает о том, чтобы избавить его род от проклятия.

В её слова верилось с трудом, но делать было нечего. Снять его было главным приоритетом, как не посмотри. Не только ради себя, но и ради братьев. Малер поклялся, что прервёт порочный круг, что больше не допустит тех ужасных повторений. Малер прокололся лишь в одном – влюбился. Мало того, он позволил испытать те же чувства и Лании. Теперь её жизни грозила серьёзная опасность. От чувства вины и злобы хотелось лезть на стены и долго и протяжно выть, в надежде, что что-то изменится.

– Чего тебе надо, Амкапир? – недовольно фыркнула Лаура, даруя бывшей подруге презрительный взгляд. – Не припомню, чтобы Лания тебя вообще хоть когда-то интересовала.

– Ну и чего ты рычишь? Я тоже человек и мне просто хочется общения. А ты мало того, что ворвалась в мою компанию, так ещё подгребла всех под себя, – насмешливо бросила Амкапир. В надменном жесте, она с превосходством сбросила с плеча белокурую прядь и гадко усмехнулась. – Так что не жадничай, Тэнкальт.

Лаура, не стерпев наглой дерзости, осторожно подхватила Ланию за талию и дёрнула на себя, поменявшись с ней местами. Она бросила Амкапир взгляд полный невысказанной угрозы, а после прищурилась.

– Ты никогда и ничего просто так не делаешь, – проскрежетала академка, сверкнув потемневшими от гнева лазуритами. – И раз уж на то пошло, то ты сама отталкиваешь людей отвратительным поведением! Если бы хотела, ты бы с самого начала нашла общий язык со всеми, но ты же не хотела. Тебя интересовали вовсе не Лания с Флатэсом, а Малер.

Калеса злобно цыкнула, скрестила на груди руки и кинула украдкой взгляд в сторону Нобилиа. Беседа трёх девушек не приводила ни к чему хорошему вот уже несколько дней; пока две бывшие подруги грызлись, как собаки, Лания предпочитала не лезть.

Присфидум видит в её выражении лица некоторое недовольство, а потому считает, что она не желает общаться с Амкапир. Сама Лания отвечает лишь при необходимости, в остальное время ведёт себя безразлично по отношению к прицепившейся сокурснице.

– Ни дня без драк, ну что за ужас, – на плечо Малера упала рука друга, задорно улыбнувшегося во все тридцать два.

Вот и вторая проблема нарисовалась, подумал отщепенец. Проблемы во взаимопонимании появились и у него с Флатэсом, который всё чаще стал смотреть на него с долей холодной неприязни. Ребята со время отъезда Лании в Кортас не прекращали спорить и выяснять отношения, но итог оставался прежним: кто-то из них в конце беседы выбирал стратегическое отступление и покидал поле битвы.

– Ох, Малер, не напомнишь мне почему твоя бешеная подружка продолжает крутиться вокруг Лании? А ещё может ты всё-таки собрал свои яйца в кулак, чтобы рассказать мне о чём вы тогда говорили с Амкапир у академии? – заискивающе улыбнувшись, Флатэс напористее сдавил плечо друга пальцами, буквально впиваясь в него.

Стиснув зубы, Малер сдержался от порыва закатить глаза, но плечи его заметно напряглись. Он чувствовал, что всё перевернулось с ног на голову, а его заставляют ходить по потолку с таким видом, будто так и нужно.

Не зная, как избавиться от навязчивых вопросов друга, вызывающих внутри мертвенный холод, Присфидум медленно повернул голову к Игнэйру и легонько ударил того по руке, призывая убрать ладонь. Отщепенец никак не мог взять в толк, когда же друг успел услышать разговор с Калесой и как много он слышал, но рассказать правду просто-напросто не мог. Зачем об этом говорить, если решить проблему могут только он и потомок Амкапир, в данном случае – вредная блондинка.

– А ты свои собрал, чтобы объяснить откуда у тебя ожоги на руках? – с ехидной снисходительностью промурлыкал Малер. Бесцеремонно схватив руку Флатэса, он подлез пальцем под ладонь и надавил посередине. Только Игнэйр ослабил хватку, болезненно цыкнув, как Малер отодрал её от себя. – Я так и думал, когда соберёшься поговорить об этом, – он стрельнул глазами на покрытые тканью руки, – тогда приходи поболтать и о том, что услышал на днях.

Огненный парень неприятно скривился, а после натянуто улыбнулся, что выглядело до неприятного угрожающе.

– Ты ведь тоже считал, что тайны не должны сближать нас или держать вместе, что изменилось? – понизив голос, укорил Присфидум и сердито сдул с глаз кудрявую прядь.

Флатэс притворно изумился, вскинул брови, а после ужесточил взгляд, приблизив лицо ближе к уху друга.

– Жизнь Лании на кону не стояла, – жёстко отбрил он кучерявого друга.

– Вы ещё присоситесь друг к другу, – раздался голос рядом.

Оба академца резко обернулись, встретившись с брезгливой и вместе с тем насмешливой гримасой Ингелео. Он бросил Флатэсу странный взгляд, изучая его лицо добрые пол минуты, а после недельно скривил губы и зашагал дальше по коридору.

Задорный парень сверкнул хищной улыбкой, подался вперёд и подхватил смутьяна под локоть.

– Сладкий, тебя тоже поцеловать надо? – обольстительно протянул Игнэйр, натянув довольную улыбку чеширского кота.

От неожиданности, Элисар изумлённо обернулся, разинув рот. Ему потребовалось не больше секунды, чтобы скривиться, выражая тем самым отвращение. Следом, Игнэйр навалился на Ингелео сзади. Тот вновь окинул его отвратным взглядом и взвизгнул:

– Фу, такие как ты, меня не интересуют!

– Ну, куда же ты так бежишь? Как же мне тебя целовать, если ты убегаешь? – притворно возмутился Флатэс.

Оба академца унеслись по коридору, оставив позади шокированного Малера и троицу девушек смотреть им вслед. Отщепенец всё пытался понять, когда же эти двое начали сближаться, а что ещё безумнее – ладить? Неужели из-за Калесы Присфидум отдалился от прежних друзей настолько сильно? Неужели он теперь не часть корабля, а за его бортом?

========== Глава 35. Пламя, разъедающее внутренности. Часть 2 ==========

Академия кувелов,холл здания

Флатэс неугомонно гнался за улепётывающим Ингелео, что изредка оглядывался. Друзья остались далеко позади, но огненный парень не смог нормально вдохнуть, пока не покинул стены академии. Лишь оказавшись снаружи, он остановился и принялся отпыхиваться. Сердце бешено грохотало, а в голове продолжали крутиться слова отца. Они вызвали очередной приступ тошноты. На икрах неприятно заиграли нервы, походящие на слабые импульсы сердцебиения. Ему хотелось бежать, как можно дальше, туда где никто не сможет найти и не заставит его снова браться за тренировки. Большего ужаса, чем вновь готовиться к службе – Флатэс и представить себе не мог.

Мысли о том, что он снова может покалечить кого-то огнём – приводила к неистовствующей панике.

На миг ему почудился приторно зловонный запах горящей плоти. Внутренности скрутило.

– И чего ты выкидываешь опять? – задыхаясь, прохрипел Ингелео и кинул взгляд на Игнэйра.

– Извини, мне надо было побыстрее выйти на улицу, – безразлично бросил Флатэс и выпрямился. Окинув незаинтересованным взглядом бывшего друга, он засунул руки в карманы и неспешно побрёл с территории.

– Твой отец ведь уже сказал тебе, не так ли? Поэтому ты такой дёрганый? —спокойно спросил смутьян. – Тебе всё равно не убежать. А если посмеешь снова, хотя бы попытаешься, всё бросить и лишить меня возможности выбраться из этого дерьма, я прирежу тебя собственными руками, – его последние слова отдавали ледяным холодом.

Игнэйр скучающе остановился и лениво повернулся к Элисару, застывшему на месте с враждебным выражением лица. Не сдержавшись, задорный парень растянул губы в угрожающе мрачной улыбке и сузил глаза. По птичьи склонив голову, он усмехнулся.

– Правда, сладкий? Думаешь сумеешь сладишь со мной? Не лезь ко мне и без тебя забот по горло, – к концу парень с пылающими волосами перестал скалиться и расслабил лицо. – Уж не знаю, что я там у тебя отобрал, но я не хочу возвращаться в тот ад. У меня была надежда на то, что я смогу выбраться, но вы все тащите меня обратно. Где для тебя перспектива, для меня – отчаяние, Инги.

Закончив речь, Флатэс побрёл дальше, не перерывая размышлений о былых временах. Он старался понять, чего же хочет на самом деле и чего боится, что мешает снова подчинить огонь, но так и не находил единственного и верного ответа, хоть и понимал, что первостепенную роль играет страх.

Академец осознавал, хоть семья относится к нему с трепетным пониманием, но всё равно гнёт свою линию. Если так они выражают заботу, то лучше им и вовсе не пытаться, ведь этими потугами делают только хуже. Уж в это он верил со своей непривычной ему святостью.

Игнэйр и заметить не успел, как ноги принесли его к реке, где он не появлялся уже чуть не больше месяца. Ничего не изменилось: вода все так же игриво журчала, аккомпанируя вокалу ветра и птиц, разносящих свои мотивы на сотни метров. Трава стала пестрить заметной синевой, постепенно сменяя сочный зелёный оттенок. Небольшие цветочки по-прежнему усеивали травяное полотно, подобно бабочкам, готовым вспорхнуть в любой момент. К великому разочарованию, Флатэс чувствовал, что больше не вписывается в этот пейзаж, ведь в нём произошли заметные изменения.

Прежняя сдержанность заметно таяла на глазах, мысли всё чаще очернял гнев, а поведение стало меняться так сильно, что академец грозился потерять свою маску вечно задорного мальчишки.

Уже на автомате подцепив из кармана брюк зажигалку, он чиркнул ей, скользнул пальцем по колёсику и стал заворожённо наблюдать за пламенем. Флатэс ждал момента, когда то оживёт и набросится на него, попытается поглотить и затянет в топи, откуда вернуться будет уже невозможно. Тем не менее он не мог ослушаться наказа отца. Понимал, что нужно снова попытаться, даже если огонь в этот раз его не пожалеет.

Стянул митенки и отложил на землю. Стараясь проглотить старые воспоминания и зудящий на подкорке памяти страх, он решительно протянул руку. Разозлился своей пугливости и в гневе позволил шарику пламени увеличиться в несколько раз. То, словно так и должно быть, на удивление, повиновалось и даже откликнулось, позволив повелевать собой. Оно танцевало и переливалось на его ладони, завораживая свечением и привлекая источаемым жаром. Злость постепенно растаяла, сменилась радостным возбуждаем, пока следом не появился и страх.

Игнэйру показалось, что он почувствовал его присутствие, словно тот в виде огромного и искорёженного тебрарума стоял прямо позади и ждал, когда же парень дрогнет, чтобы вцепиться в него. Замерев, он ощутил, как по торсу прокатились мурашки, а после в памяти снова начали вспыхивать душащие воспоминания. Взрыв! Пламя и в этот раз не пожалело хозяина. Оно яро набросилось на его одежду и стало подбираться к изуродованной коже на руках, точно тигр, что перестал подчиняться дрессировщику. Не сдерживаясь, Флатэс вскрикнул от одичавшего страха, но с места так сдвинуться и не смог.

«Сгорю! Я сейчас сгорю! Как иронично, чёрт возьми», – подумалось ему.

Однако в эту же секунду по нему ударил яростный порыв ветра, что отбросил Игнэйра прямиков в воду. Погружаясь в охлаждающие потоки, академец распахнул глаза и увидел ласкающую кожу жидкость. Он не успел сообразить, что происходит, как обрушившиеся в воду руки, рывком вытянули его обратно на берег. Смахивая с лица воду, огненный парень увидел перед собой разъярённое лицо Элисара. Оно находилось так близко, что он видел в его глазах беснующийся гнев и напряжённо дёргающиеся желваки. Его кулаки стискивали обгоревшую футболку Игнэйра с такой силой, что ткань жалобно закряхтела. Одним рывком, он притянул его ещё ближе и встряхнул, старался привести в чувство, поймать зрительный контакт.

– Отпусти, я должен сгореть! – надрывно и истерично завопил Флатэс, цепляясь за запястья Ингелео.

Разум словно отключился. Флатэс окончательно перестал соображать, ему чудилось, что он в огне, что он горит, а рядом, совсем неподалёку охвачена пламенем и сестра. На глазах скопились слёзы, что крупными каплями бросались бежать по лицу, точно остерегаясь, что и их достанет огонь. Он видел вокруг лишь дым с буйствующими языками пламени, слышал крики Экли и свой, чувствовал вонь горящей плоти и задыхался, задыхался, задыхался.

– Ты нахрен совсем конченый? – с отупляющей злостью взревел смутьян. – Когда ты уже прекратишь творить эту херню? Да на тебе уже живого места нет! Разуй свои лупёшки! Разуй, я сказал!

Не выдержав, Ингелео снова окунул Флатэса головой в воду и снова дёрнул на себя. Он пристало следил за выражением лица, чтобы понять пришёл ли Игнэйр в себя. По итогу ему пришлось повторить «купание» ещё пару тройку раз, пока закашливающийся от воды весельчак не пришёл в себя. Вскидывая голову, вздорный шутник заметил, как к нему бросились ещё два человека, но увидел только рыжий и чёрные цвета, всё остальное сливалось из-за стекающей на глаза воды.

Флатэс, точно пребывающий в прострации, не слышал никаких звуков. Он потеряно крутил головой с выпученными глазами, пока щёку не обожгло. Мир стал приходить в норму. Перед ним всё так же стоял Ингелео, прописавший ему смачную пощечину, а по бокам – Лания и Лаура, тревожно разглядывающие друга.

– На меня смотри! – рыкнул Элисар, схватил лицо Игнэйра и стиснул щёки. – Сраный чудила, ты чего добиваешься? Ты уже не тот полудурок, который обжёг сестру, ясно! Ты теперь просто придурок, который разучился соображать башкой! Хватит себя прижигать!

Смутьян ещё несколько минут грозно смотрел нерадивому другу в глаза, прежде чем ожесточённо расцепить руки и отшатнуться от него. Тело Флатэса по прежнему горело, но уже не от истерики, а от страха. Что он только что чуть не наделал? Он же чуть не перешёл грань невозврата…

Лания нагло протолкнулась к Флатэсу, заставив Ингелео отступить ещё на несколько шагов. Она с ужасом оглядела его раны и поджала губы. Выдохнув, академка выставила руки и сосредоточилась на ожогах. Она чуть скривилась, когда начала перемещать золотисто-зелёный свет, залечивая раскрасневшуюся кожу. Пока Нобилиа делала своё дело, все молча наблюдали на Флатэсом, чьи глаза становились краснее с каждой новой минутой.

– Лания, тебе нельзя, твоя способность… – вяло постарался возразить парень, виновато глядя на её руки.

– Помолчи хоть раз, Флатэс. Мне нужно сосредоточишься.

Уверенный ответ рыжеволосой академки, окончательно выбил его из равновесия. Он даже стал сомневаться та ли Лания Нобилиа перед ним? Не она ли вечно мямлила и опускала глаза или то был кто-то другой? Облегчённо выдохнув, он наконец почувствовал спокойствие, предоставляя себя на милость подруги.

Через некоторое время Лания поднялась, давая понять, что закончила с лечением. Флатэс взволнованно посмотрел на проявляющиеся красные пятна на её руках. Нобилиа проследила за его взглядом и прикрыла покраснения, а после мягко улыбнулась. Она не дала другу и шанса открыть рта, так как обратила внимание на Ингелео. Академка изучала его несколько секунд. Элисар угрюмо стоял, скрестив на груди руки и далеко не сразу заметил, что Нобилиа буравит его глазами. Парень фыркнул и недовольно сощурился, скрючив нос.

– Чего пялишься? – огрызнулся тот, направляясь к Флатэсу.

– И долго ты прятать его будешь, – она скептично изогнула бровь и качнула головой на его руки.

Смутьян замер на мгновение, неотрывно сверлил Ланию ледяным и неодобрительным взглядом, от которого та невольно повела плечами.

– Так и будешь истерить, как девчонка? Да ты же не переживёшь, если на твоём тебе появятся изъяны, принцесска, – хмыкнула Лаура.

Тот продолжал молча стоять, а после и вовсе сделал вид, будто никого не слышит. Лания не выдержала и подалась вперёд, протянула руку и ухватилась за край рукава его футболки, от чего Ингелео среагировал молниеносно. Он грубо ударил девушку по руке и отшатнулся. Весь начал пылать от гнева.

– Убери от меня свои клешни, – прикрикнул смутьян, сделавшись бешенным зверем.

Лания же спокойно выдержала его истерику, после чего установила зрительный контакт. Флатэс смог понять, что для неё это тяжело, лишь когда она заправила прядь волос за ухо – так она всегда делала, пытаясь скрыть нервозность или страх.

«Она начала переступать через свои себя? Поразительно», – мелькнуло у него в голове.

– Я дотронулась рукава, а не тебя. Не думала, что ты такой изнеженный, – она скривила губы дугой, а после тихо цокнула языком. Её пальцы вцепились в кожу на плечах, но Нобилиа упрямо продолжала смотреть на Ингелео. – Пошли, – она махнулась ему рукой и направилась за соседние кусты. – Пошли, Ингелео, ты ранен!

Как только она отвернулась, её плечи заметно расслабились. Пусть голос подруги всё ещё не звучал бодро и уверенно, но она определённо стала внушать доверие и перестала быть в глазах других забитой девочкой. По крайней мере усердно работала над этим, из-за чего Флатэс почувствовал за неё гордость.

Территория академии кувелов,река Светлой Девы

Лания скрылась от любопытных глаз за природной изгородью. Бурлящий поток реки приносил небывалое успокоение и даровал возможность выдохнуть, хоть она и чувствовала себя не в своей тарелке. Вечерний ветер ласково проводил по щекам и отправлялся кружиться в цветах по полянке. Из-за деревьев было немного темнее, чем там, где она лечила Флатэса.

– Ты кого из себя строишь? Я не просил о помощи, – фыркнул позади Ингелео, нехотя передвигающий ноги.

Он остановился на приличном расстоянии от академки. Лания затылком чувствовала, что смутьян пытается прожечь его взглядом, но постаралась сохранить самообладание.

– Про запрет касаний мы и так все знаем, – начала она, – а про стеснение показывать свою слабость, слышу впервые. Даже забавно, – мягко отозвалась Нобилиа.

Ингелео, точно приросший к месту, изменился в лице – стал более жутким. Выдохнув, Лания подошла к нему на допустимое расстояние, старательно сохраняя дистанцию и выставила перед собой ладони.

– Просто вытяни руку.

– Без прикосновений, – предупредил недоверчиво Элисар.

– Не очень-то и хотелось, – так же спокойно ответила Лания, желая поскорее закончить спектакль.

Чуть помедлив, он таки показал небольшой ожог. Раскрасневшаяся кожа приобрела ядовито-алый оттенок, что становился насыщеннее к середине. Выставив руки над раной, девушка следила за тем, чтобы не пересекать дозволенную черту близости, но, и чтобы её способность доставала до повреждённой кожи.

– Почему ты так такая тошнотворно терпимая? Других мало волнует, чего и кому нравится и чего кто терпеть не может.

– У каждого свои бзики. Я не терпимая, я просто знаю, что это такое – чего-то бояться или не переносить. Твоя проблема в том, что ты перекладываешь свои страхи на других и высмеиваешь, думая, будто так пройдут собственные. Но свои раны в первую очередь нужно принять, а потом уже лечить, ты же их просто игнорируешь. И по этой же причине не хочешь выглядеть перед кем-то слабым. Надеешься, что пройдёт само?

– Не лезь куда не просят, – без злости бросил смутьян.

Он нахмурился, гипнотизируя золотисто-зелёный свет.

– Как ты смогла… справиться со своими… ну ты поняла?

Лания стрельнула глазами на напряжённое лицо Ингелео, а после задумалась. Как она справилась? А разве справилась? За всё это время Нобилиа и правда сделала много шагов к тому, чтобы перебороть страхи, но они всё ещё сидели глубоко внутри.

Она всё так же продолжает неосознанно вздрагивать при случайной встрече с братом; заставляет себя смотреть людям в глаза и не бояться, не опускать голову; всё ещё учится общаться и улыбаться. Лания, точно, как маленький ребёнок, учится ходить, но учится заново. Академка определённо не считает, что работать над собой легко, знает, как это страшно, но понимает, что если не станет ничего менять, то будет только хуже.

– Я всё еще пытаюсь справиться. Сама я бы ни за что ничего не смогла, мне помогают друзья. Благодаря их поддержке у меня получилось поверить в себя, вот и весь секрет.

– Как банально, друзья, – невесело хохотнул Элисар и помрачнел. – У меня нет друзей, Люксальта и Эльтен ушли, так что…

– У тебя есть Флатэс, – возразила Лания.

– Мы не друзья.

– Значит, ты прибежал к нему на помощь только потому, что хотел прополоскать его голову в воде? Ты не можешь принять того, что беспокоился? Или боишься понять, что тебе тоже нужны люди? – Лания помотала головой. – Во всяком случае, пока ты не откроешь глаза, так и будешь ходить на ощупь. Тебе протянуто много рук, готовых помочь, ты просто их не видишь. А помимо всего, ты ещё и стен настроил вокруг себя, как тогда к тебе должен пробиться хоть кто-то?

Она ненадолго задумалась.

– Хотя, ты подпустил к себе Люксальту, но в тоже время построил между вами уже другую стену. Боялся своих чувств?

– Да, какое тебе вообще дело! – возмутился Элисар, но сразу же присмирел. В груди поселилась тоска и он готов был клясться, что до сих пор ощущал тот невесомый поцелуй в щёку. – Но… я правда так и не сказала ей, что она для меня пэглэфа́смиах¹. Хотя смысла в этом не было, она… всегда видела только Эльтена перед собой, – его щёки зарделись от непривычной откровенности.

– А может тебе просто хотелось так думать? Если продолжишь и дальше лишать всё смысла, то рискуешь навсегда остаться узником в пожаре.

– Я не Флатэс. Никогда не думал, что буду разговаривать о подобном с кем-то вроде тебя, – когда Инглео скривился, Лания заметила, как в его глазах мелькнул то ли страх, то ли горечь, она не разобрала, однако ощутила тоже самое. Слишком уж ей были знакомы эти чувства, слишком болезненны и глубоки. – Я не выношу, когда нарушают мои личные границы только потому, что отцовские подстилки каждый раз тянули ко мне свои грязные руки, – внезапно выдал парень, не отрывая хмурого взгляда от рук Лании.