Текст книги "Пустотный Рыцарь (СИ)"

Автор книги: Blue Catanist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 46 страниц)

– Да. Моя. Точнее, наша с Аланом.

– Эй! Это нечестно! – воскликнула Элис.

– Наша история по большей мере совместная. Не думаю, что вы захотите слушать потом тоже самое от лица Алана.

– Но вы заняли сразу два места в очереди! Тогда бы взяли одну цифру!

– Я… я не подумал об этом. Простите, Ваше высочество.

– Да валяй, падре. Какая разница? Нам бы время убить просто.

– Хорошо. Тогда я начну с…

История Отца Александра Дерсоны и Алана Ноубла

Отец Александр когда-то был обыкновенным Александром Дерсоной. Он всегда был глубоко верующим человеком, собиравшимся связать свою жизнь с религией и открытием божественных тайн. Он даже закончил семинарию, знал священные писания и успел послужить в церкви. Но во время Войны Кланов его призвали на службу. Там он познакомился с военным медиком Лирес Мено, с которой в будущем он женился и зачал ребёнка, которого назвали Грегори. Эти двое стали самым главным в его жизни, поэтому вера ушла на второй план. Он устроился на обычную работу и ещё долго проживал простую, но счастливую жизнь.

К сожалению, всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Лирес заболела раком. Болезнь легко поддаётся лечению, но не у новусов. У новусов раковые клетки могли связаться с фиброй, черпая в себя огромное количество энергии, с помощью которой можно было легко и быстро распространиться по всему телу, «спрятаться» или противостоять попыткам излечения. Новус, способный управлять своим телом, легко может избавиться от него. Но большинство и близко не подбираются к такому уровню мастерства за долгие годы. Лирес не была исключением. Мучительное лечение с помощью химиотерапии, лазеров, иммуностимуляторов и иммунномаркеров не давало плодов. Раковые клетки возвращались и продолжали поражать всё тело. Из-за постоянной боли пациентку пришлось погрузить в искусственную кому, после которой она могла уже никогда не проснуться. Поэтому она заранее попрощалась с семьёй. А потом она мирно и, наконец, без боли ушла на тот свет. Её смерть тяжело ударила по отцу Александру. Но ещё тяжелее это ударило по Грегори. От горя он стал одержимым. А после чего был убит инквизитором. От такого потрясения отец Александр и сам бы стал одержимым. Но он нашёл своё утешение в вере.

Новая Католическая Церковь имени воли Божьей Хонсу чуть ли не важнее самого короля и государственного аппарата для Северных Врат. Помимо религиозной составляющей, Церковь активно помогала бездомным, сиротам, ветеранам. Часто выполняла социально-важные задачи. Ей единственной было позволено изучать Хонсу и его «творения». Так что Церковь даже во многом была ответственна за развитие фибринологии и мелианорологии. Ну и конечно, Церковь обеспечивала защиту, которую не могли дать ни король, ни АМК с помощью Возрождённой Священной Инквизиции. Инквизиторы защищают простых граждан от «одержимых демонами» и «неверных мутантов». А также от иноверцев, что хотят «пошатнуть веру и устои».

Одержимые или послушники Ирры (Сенсума Гнева) являлись самой большой проблемой человечества ещё с тех древних времён, когда воля Бога Хонсу прибыла на Лиденасанс. Одержимые появлялись из-за чудовищных страданий, горя и гнева, которые шли за войнами, эпидемиями, голодом и так далее. Они были преисполнены постоянным животным гневом, которым могли «заражать» других людей и объединять их в одну эмпатическую систему. Где каждый чувствовал боль другого. Их конечной целью является распространение заразы на абсолютно каждое существо в этом мире. Поскольку только так, как они считают, они достигнут мира. На Лиденасансе они достигли своего триумфа. Люди бежали на Локувит. А за ними и Хонсу, что совершил после Планетарную Телепортацию. Тем самым, он спас человечество. С тех самых пор и зародилась Инквизиция, что пресекала всеми возможными способами распространение этого греха.

Александр был военным новусом. За такими Церковь следила особо пристально. Но после его трагедии им заинтересовалась Инквизиция. Бывший солдат, способный противостоять Ирре, несмотря на всю боль, что была в его сердце. Это был отличный кандидат в инквизиторы. Александр без колебаний согласился стать «воином света». Ему больше незачем было пытаться вести мирную и беззаботную жизнь. Он потерял всё, ради чего стоило ему жить. Поэтому он согласился жить дальше ради общего блага и борьбы с ересью и греховностью. Александр был глубокоуважаем священниками, инквизиторами и даже самим Папой Римским чуть ли не со старта своей карьеры за его боевые навыки, убеждения и веру. Ещё будучи обычным военным, он уже был знаком с одержимыми, поэтому быстро освоился в их истреблении. А стойкость его духа выдерживала такие испытания, которых не переносили даже матёрые инквизиторы, становившиеся в итоге тоже одержимыми. Отцу Александру приходилось убивать и их. Поскольку иначе было нельзя. Кто-то должен был брать такой тяжкий грех на свою душу, ради всего будущего Локувита.

Спустя 10 лет службы отец Александр часто любил выйти подышать на свежий воздух. Это была его некая форма медитации после тяжёлых и жестоких миссий. Прогуливаясь в очередной раз по рынку где-то под вечер, он любовался его красотами. Что-то привлекательное и душевное он находил в этих палатках с разными товарами. Роботы, терминалы, дроны не могут торговаться, не могут тебя заверять об идеальности товара и срочной необходимости его приобрести. В них нет души. Нет эмоций. Нет возможности для общения. А какой-нибудь старичок-прохиндей и улыбку вызовет, и дешёвый ширпотреб продаст будто это манна небесная. Бабушки, молодые люди и иногда даже каирхатсу, которые явно не отличались зажиточностью, и чаще всего приезжавшие из-за стен, продавали всякие мелочи: фрукты, ягоды, цветы, игрушки, одежду, ткани, сувениры. Александр изредка лишь что-то брал, но не из-за нужды, а скорее из-за сочувствия к этим людям. Как и сейчас он решил купить платочек у девочки, что вышивала их своими руками. Он выбрал розовый с котёнком. Не очень ему подходил, но выглядел красиво и забавно. До филигранной машиной точности и качества ему было далеко, но зато в эту вещь была вложена частичка души. По крайней мере, так думал Александр.

Вдруг в инквизитора врезался беловолосый мальчуган лет десяти. Он впопыхах извинился и побежал дальше. А за ним бежал какой-то толстенький плешивый мужичок, крича и размахивая кулаком.

– Что случилось, друг мой? Чем этот ребёнок заслужил твои проклятья?

– Этот...этот маленький негодяй...этот вшивый щ-щ-щенок, чёрт бы его побрал! Спёр! 3 яблока!

– И стоит ли так беспокоиться из-за такой шалости?

– Знаете, отец, я был бы не против, если бы это произошло один раз. Но это происходит почти каждый день!

– Хм...Будет случай, поговорю с этим мальцом. Я тут часто гуляю. Наверняка, наткнусь.

– Поговорите, поговорите...Жёстко поговорите!

И отец Александр пошёл дальше гулять. На самом деле, это чуть ли не единственное, чем он занимался в своё свободное время. Гулял, общался с прохожими и лицезрел красоту мира вокруг. Во время работы ему часто не хватало такого спокойствия, что он получал от столь простого, но приятного душе процесса. Интенсивные тренировки инквизиторов и рёв умирающих одержимых не могли не давить на психику. Поэтому нужно было давать ей отдыхать. Так он гулял до самого вечера.

Когда солнце начинало садится, старый инквизитор уже шёл домой. В тени домов снова бежал тот самый мальчик, только уже навстречу Александру. Тот его окликнул, на что парнишка испугался и нырнул в улочку меж домов. А за ним сзади бежал грозный мужчина. Усатый, весь в татуировках. Александр хорошо знал, что там тупик, так что не спешил. Подходя к улочке, он решил подглядеть, что мужчина будет делать.

– Ты думаешь, можно так взять и своровать мои честно заработанные уильрихи? Маленький ворюга! Отдавай! – мальчик отрицательно покачал головой, – Да как ты смеешь? Я тебе покажу!

Мужик взял пацана за шиворот и поднял над собой. Тот лишь зажмурил глаза, но был готов к тому, что произойдёт. Кулак мужчины уже полетел в ребёнка, но его что-то остановило.

– Негоже бить детей, какие бы они проступки не совершали, – появился вдруг Александр, державший его руку.

– А? О?! – мужик тут же отпустил мальчишку и размахался руками, – Ой, ой, простите, отец! Он просто...

– Украл деньги. Я слышал. Мальчик, отдай мужчине то, что принадлежит ему по праву.

– Отец, он отказался уже... – слова мужика мальчик оборвал тем, что тут же отдал кошелёк. Причём, не мужчине, а отцу Александру. Отец же пальчиком аккуратно подвинул кисть пацана в направлении мужика, – Благодарю, отец! – мужчина стремительно удалился после этих слов.

– Ну-с, рассказывай... – присел падре перед пацаном, – Зачем ты крадёшь у достопочтенных горожан?

– Чтобы кушать, – невинно произнёс мальчик.

– А родители тебя не кормят?

– Родителей нет.

– Тогда ты должен быть в приюте.

– Я сбежал.

– Зачем же?

– Делать там нечего. Относятся как к беспомощным надоедливым детям. Я уже достаточно вырос, чтобы заботится о себе сам!

– Взрослый ты только тогда, когда ты несёшь ответственность. Бегая по улицам и воруя яблоки, ты показываешь обратное.

– Зато я так свободен, – недовольно фыркнул ребёнок.

– Хе-хе. И то правда. Как тебя зовут, мальчуган?

– Алан Ноубл.

– С такой фамилией, а вор. Ты уже несёшь ответственность, друг мой.

– Перед кем?

– Перед Господом. 8-я заповедь. «Не укради». Не уж-то твои воспитатели никогда тебе не говорили об этом?

– Что-то такое говорили, кажется. Но я не могу не красть. Мне ж нужно как-то жить.

– Ты сам поставил себя в такие условия. А теперь оправдываешься этим, – отец Александр присел перед мальцом, – Своим воровством ты, возможно, кого-то тоже оставляешь без еды. Как думаешь, разве это правильно?

– Но я не вернусь в приют!

– А я тебя обязан туда отвести. Или я могу тебя отпустить, но рано или поздно тебя поймают стражники и всё равно туда вернут. Но есть и третий вариант...

– Какой?

– Я могу отвести тебя в церковный приют.

– Чтобы мне там промывали мозги?

– Хе-хе-хе, только если от грязи. Узнаешь больше о мире. О Хонсу. О Боге. Там тебя научат жизни. Может, тебе покажется это странным, но жить по заповедям куда легче и лучше, чем тебе кажется.А дальше… ты вправе выбирать свой собственный путь.

– А если я не хочу?

– К сожалению, в жизни приходится делать то, что не хочется. Даже сейчас ты вынужден бегать от злых дядек и выслушивать мои речи. Вопрос лишь в том, что для тебя лучше?

Ребёнок задумался. Задумался как-то по-взрослому. Будто взвешивая все за и против, нахмурив брови и потирая свой подбородок указательным пальцем. Отца Александра это насмешило, но, с другой стороны, удивило. Он ожидал более импульсивной и эмоциональной реакции.

– Я подумаю.

– Как надумаешь, приходи в Церковь Лаурелия. Знаешь, где это?

– Знаю. Это далеко!

– Не так уж и далеко, если любишь гулять, – усмехнулся падре, – Если решишься, приходи туда. Скажи, что от отца Александра. А пока...до свидания, Алан Ноубл.

– Подождите!

– Что?

– Держите, – Алан протянул отцу Александру его же кошелёк. Лицо мальчугана было виновато опущено, ожидая наказания, – Прошу прощения!

– Хех, ловкие ручонки у тебя, малец! Моё прощение тебе не требуется. Ты сам раскаялся. Иди с миром.

Улыбка отца Александра и его слова тронули мальчика. К нему ещё никто так не относился. Это было видно по его изумлённым глазам. Отец Александр показался ему действительно святым.

Мальчик всё-таки пришёл в Церковь Лаурелия. Она располагалась на одном и том же уровне, что и все остальные постройки, но её отделял круглый ров, в котором располагались несколько зданий, деревья, даже детская площадка, статуи святых. К церкви вел мостик, который соединялся с двумя лестницами, поднимавшимися изо рва. Сама церковь соединяла в себе белые монолитные плиты и серый кирпич. Из крыши церкви поднимались звенья, окутывающие статуи человека, поднимающего крест вверх. В определённое время суток этот крест мог «ловить» свет от Хоуку или Хонсу, создавая ощущение, что крест «окутан божественным сиянием».

Алан постучался в могучую тяжёлую деревянную дверь, и ему почти сразу же открыли. Священник, открывший дверь, усмехнулся, сказав, что любой желающий может войти и без стука. Алан рассказал священнику о его договорённости встречи с Александром. Священнослужитель же ответил, что в данный момент отец Александр находится на миссии. И вернётся не скоро. Но Алан решил просто подождать, отказавшись заходить внутрь. Прождал он так целый день.

Уже собираясь уходить и искать ночлег, он увидел бело-позолоченный к.лар. Ему не доводилось прежде видеть «летающих машин». Он только видел «зависающих» – а.ларов. К.лар приземлился на задней закрытой площадке церкви. Алан побежал туда, но через монолитную стену не было ничего видно, так что он вернулся ко входу в церковь, присев рядом на лавочку.

Через несколько минут к нему вышел отец Александр. Алана сразу забеспокоило, что у него была перевязана рука, из которой явно натекло много крови. Но сам же Александр был преисполнен радостью.

– Всё же надумал, малец? Здравствуй!

– Здравствуй...те. А что с рукой?

– А? Это так... «профессиональная травма». Я так понимаю, ты прибыл сюда не чтобы о моём здоровье спросить. Дьякон сказал, что ты тут весь день ждёшь. Голоден?

– Немного.

– Ну так пошли. Накормим тебя. Заодно и покажу тебе твоё жилище… Если ты всё же согласишься.

Отец Александр долго показывал всё и рассказывал мальчику о местном быте: об учёбе, о службе, о развлечениях и воспитании. Ну и разумеется, кем он может стать в будущем. Дьяконы часто вызывались помочь, чтобы раненый отец мог спокойно отправиться на отдых. Но он с благодарностью отказывал их предложениям. В конце концов мальчик и падре остановились у фонтанчика. На нём был изображён Хонсу, из которого текли тонкие струйки воды на людей, что подставляли ладони к нему.

– Ну как, лучше это или твой приют?

– Улица, – усмехнулся ребёнок.

– Ну тогда…

– Я знаю. Вы меня вернёте в приют. Так что... это место получше.

– Вот и отличненько. Тогда отве...

– Только будете ли вы здесь?

– Периодически. Уж прости, такая работа у меня. Я не могу быть твоим воспитателем.

– А какая работа? Я думал, вы обычный священник.

– Ха-хах...если бы. Я – инквизитор.

– Инквизитор? А кто это?

– Когда-то инквизиторы охотились на неверных. И обращали их в свою веру. Но теперь... теперь мы охотимся на куда более страшных противников Господа.

– Каких?

– Эх...ничему вас не учили в приюте? Наш самый страшный грех, как показала история – это гнев. Раньше каждый из грехов лишь отравлял душу того, кто ему поддался. Но гнев... гнев начал распространяться как чума. Демоны пользуются слабостью гневной души и превращают человека в одержимого. Чудовищ, что несут ярость и разрушение вокруг. Благо, это не касается обычных людей. Но вот с новусами… совсем другое дело. А мы – инквизиторы – их...освобождаем от одержимости.

– О-о-о-о....Круто!

– Это не...

– А могу я тоже стать инквизитором? А у вас есть какие-то крутые способности? А летать вы можете? А...

– Ты ещё слишком мал и неопытен. Но в будущем...может быть. Однако этот путь не для слабых телом...и душой. И.…я бы сказал, что не пожелал бы тебе такой судьбы. К тому же, надо быть преисполненным верой.

– Тогда я поверю!

– Н-е-е-т, глупыш, – покачал пальцем отец, – Верить надо не для чего-то. Верить надо искренне. И соблюдать заветы божьи. Заговорился я сегодня с тобой. Уже ночь. Тебе пора спать. Да и мне. Я ещё как-нибудь тебя навещу. Ну и заодно можем проверить, силён ли ты телом и душой. Договорились?

– Договорились!

– Тогда до свидания, Алан.

– До свидания!

Так и началась совместная история отца Александра и Алана Ноубла. Александр частенько навещал сорванца, читая ему лекции и потихоньку проверяя способности паренька. А затем и вовсе стал его тренировать и готовить к тяжёлой жизни инквизитора. С одной стороны, отец Александр не желал такой судьбы парню. Но с другой, он бы не отказался от такого смышленого и способного напарника. Алан очень быстро овладел Ош'ем огня и без особых сложностей постигал мастерство Священного Ош'а Инквизиции. А вот учёба давалась ему тяжело. Паренёк был крайне избирателен в учениях и знаниях. И то, что казалось ему бесполезным, он не осваивал от слова совсем. Поэтому отцу Александру долго и упорно приходилось вызывать у него интерес к учёбе.

В течение восьми лет Алан доказывал свою веру, преданность, знания и силу Церкви. Он даже сумел попасть на пару миссий с отцом Александром, где смог-таки познакомиться с главным врагом человечества вживую. А во время Великого Покушения Алан защищал своего короля наравне вместе с остальными инквизиторами. Там Александр и убедился в стальных нервах юнца. В конце концов, Алан дошёл до момента, когда его ждало Посвящение. Посвящение заключалось в том, чтобы будущий инквизитор смог самостоятельно найти и «очистить» одержимого от демона, что осквернил его душу. Старшие инквизиторы наблюдают за ситуацией через колебосенсоры, готовые, если что, вступить в бой. Но только при угрозе мирному населению. Проходящий Посвящение будет один на один с тварью. Если же нет, то он должен это учуять и позвать на помощь до столкновения. Молодость и неопытность Алана вызывала косые взгляды, когда заходила речь о Посвящении при других священниках. Всё-таки обычно инквизиторы – это уже опытные воины, имевшие за собой множество боёв и тяжких жизненных испытаний, что закалили их дух. Поэтому на Алана смотрели как на будущего одержимого, что сломается прямо на Посвящении. Отец Александр же, знавший своего ученика, даже не сомневался в нём. Но волнение всё равно расплетало его язык в ненужные советы перед главным испытанием будущего инквизитора.

– Запомни, одержимых надо бить в голову! Насмерть. Заденешь мозг, но не вырубишь – всё, снова всё отрегенерировано.

– Знаю, отец.

– И следи за возмущениями фибры. Они дают подсказку…

– Куда может он переместиться. Помню-помню.

– И самое главное…

– Не поддаваться гневу.

– Хорошо. Тогда… я верю в тебя, Алан. Да благословит тебя Бог, и да наставит тебя Он на путь истинный, – Александр положил руку на плечо юноши и кивнул ему, поджав губы. Алан кивнул в ответ с лёгкой улыбкой, а после ушёл.

Целью Алана был одержимый, терроризировавший христиан и священников в небольшом городке Фидес. Местный бес обычно нападал сугубо на глубоко веровавших, что для одержимых нехарактерно. Придя на последнее место нападения, что было оцеплено стражами, юноша увидел труп дьякона, разорванного на куски. Он лежал таким прямо в парке, освещённым серостью облаков, прятавших за собой Хоуку. Алан переговорил со стражей. Те не дали ему какой-то ценной информации: камер по близости не было, очевидцев тоже. Но всё-таки стоило это сделать. Беловолосый юноша подключил свой даирокан. Такие раны нельзя было сделать без использования фибры. Поэтому на ней должен был остаться след. Как он и думал, след есть. Одержимые оставляют на пространство-фибре стяжки как коты на тюле. Однако, след был угасавший. Убийство произошло ночью всё-таки. Алан дошёл до какого-то старого района с потёртыми временем небольшими домиками, что заросли кустарниками и деревьями. Это, конечно, было модно, но обычно так делали богатые люди. Здесь таких явно не было. В этом районе след и пропал. И инквизитору только оставалось гадать, куда мог пойти дальше одержимый. С этого момента преступник мог скрыться абсолютно где угодно. «Раз цель постоянно совершала вылазки примерно в одном и том же диапазоне, значит и логово должно быть недалеко. Опрашивать смысла кого-то нет. Навряд ли кто-то гулял ночью тут. Даже если так, одержимый не дал бы себя заметить. Стоит осмотреться», – рассудил Алан. Несмотря на старость и неухоженность места, оно не было заброшенным. Каждый дом был жилым. Не было ни гаражей, ни каких-то полуразрушенных хибар, ни подвалов – места, где любили прятаться «приручённые гневом». Алан приметил канализационный люк. Приглядевшись к нему, он заметил небольшие отметины, что свидетельствовали о его частом использовании. «Кто-то много его открывал. Сомневаюсь, что из-за частых проблем с трубами». Открыв его и спустившись вниз, Алан начал бродить по канализационным сооружениям. Многие из них были очень развиты, так как раньше люди жили именно тут, а не на ржавой и радиоактивной поверхности. Ничего толком не видя, Алан зажёг световой шарик, что завис подле него, и пошёл вперёд. Дальше его вела только интуиция и мысли: «Где бы я захотел обжиться на месте демона?». Проходив так какое-то количество времени, он наткнулся на тяжёлую дверь. Она отделяла нынешнюю канализацию от жилых помещений прошлого. Туда Алан и направился. Он бы никогда не открыл такую дверь, не будь он новусом. Но на удивление, распахнулась она довольно легко. Значит, он шёл по правильному пути. В этих помещениях ничего не было. Лишь небольшие осколки прошлого: детские рисунки на тёмно-зелёных стенах, сломанная мебель, какие-то мелкие и незначительные вещи, давно забытые. Он часто представлял себя на месте первых колонизаторов, что бросили свой дом, свою планету, своё прошлое и обрекли себя на подземную жизнь в радиоактивной пустоши ради лишь надежды на заложение фундамента для новых поколений. Ему казалось это куда более героичным, чем даже то, чем занимался он сам.

Вдруг мысли Алана затихли, как только он заметил тусклый и тёплый свет. Он шёл лишь из одной комнаты. Осторожно зайдя в неё, он лицезрел просторный зал, где фигура в чёрной и грязной робе молилась при свечах. Свечи были повсюду и горели то обычным, то красным огнём. Вокруг него стояли иконы такого же скверного состояния, как и сам молившийся. Некоторые даже не были католическими. А сверху надломленный крест. Алану стало нехорошо от атмосферы этого места. Такой крест мог повесить лишь тот, чья вера пошатнулась.

–…блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах. Аминь, – одержимый встал и повернулся к инквизитору. Это был престарелый мужчина с длинными и взъерошенными волосами и бородой. Как и у любого одержимого, его глаза горели ярко-красным огнём. Посмотрев наверх, он сказал, – Пришла моя скала, моя твердыня. Пришёл мой избавитель! Ты, – обратился бес к Алану, – …инквизитор. Знаешь ли ты, что это за место?

– Знаю.

– Знаешь. Но не понимаешь. Это место…вне времени. Застыло. Храня в себе крупицы того, чем мы были раньше… Слабые духом…слабые телом. Оставленные Богом. Порабощённые нашими же творениями… Мы, испуганные мощью Дьявола, нашли себе нового бога. Бесчувственный и холодный шар, что «спас» нас. Но разве «Воля Бога» бы оставила нашу колыбель на съедение силам тьмы? Разве бы Бог оставил тех воинов, что боролись со злом, поглотившим их?

– Ты и сам стал частью этого зла, – спокойно промолвил Алан, – Ты поддался смертному греху, но всё же почитаешь Бога. И тут же говоришь, что Он оставил нас. Хотя, Он же и спас нас. Ты противоречишь сам себе.

– Хе-хе-хе-хе… Ты знаешь, какого быть тем, что ты ненавидишь? Презираешь? Знаешь, какого убивать того, чью боль ты чувствуешь? Знаешь ли ты, какого быть преданным своей верой, своей общиной? Что ты вообще знаешь, инквизитор?

– Знаю, как убивать таких, как ты, – Алан взвёл затвор своего пистолета.

– Ты так же слеп, как и остальные…

Красный свет вырвался из глаз одержимого, окрасив собой всё вокруг. Святые на иконах превратились в ужасающих демонов, чьи лица растекались в противные гримасы. А крест перевернулся, и его копии заполнили всё вокруг. «Тестуануром…», – подумал Алан. Его лицо даже не дрогнуло. Он знал, что это не реально. Когда свет погас, одержимого уже не было. Была только кромешная тьма. Но молодой инквизитор был готов. На удар фибриновых когтей, вырвавшихся из тьмы, он среагировал моментально. Пули, тут же выпущенные из его пистолета, направились в одержимого. Он бы непременно увернулся, если бы это не были сверхбыстрые взрывные пули, что разорвали ему часть туловища, правые руку и часть лица. Но враг был не сломлен. Левой рукой он откинул пистолет Алана. Инквизитор схватил его за вторую руку, после чего над одержимым появились световые колья. Но какого было удивление Алана, когда они врезались в такие же колья, только красного цвета. Правая рука беса отросла. Алан схватил и её. Одержимый создал ещё кольев над ним, из-за чего Алан был вынужден призвать купол, который откинул врага. Колья его пробили, но до Алана не достали.

– Откуда ты знаешь секреты светового Ош’а?

– Глупцы ныне ходят в рядах Инквизиции, – одержимый показал свой треснутый серебряный крест, – Я – отец Полит. Бывший инквизитор.

– Не очень-то, значит, ты был хорош, раз поддался заразе.

– Глупец. Пропитанный насквозь пропагандистскими речами. Во мне нет заразы. Во мне нет беса. Я стал «одержимым» по своей воле.

– И после этого я глупец? Кто захочет становится чудовищем? Силы захотел?

– Тот, кто познает, что настоящее чудище – это система, которой мы служим, не задавая лишних вопросов. Как думаешь, почему Церковь до сих пор не знает, как спасти одержимых от «демонов»? Откуда эти «демоны» берутся? И зачем это всё Дьяволу? А Богу?

– Хм… Хватит болтать, монстр.

Алан выпустил из своей руки поток огня, что заполонила собой всё помещение. Но огонь потух от вихря чёрно-красной фибры, что хвостами вырвалась из Полита. На конце хвостов были световые колья, что снова врезались в барьер Алана, закрыв ему весь обзор. Барьер треснул, а после из тьмы вырвалась лава, что окончательно его разрушила и попала на молодого инквизитора. Тот упал, крича от боли. Чувствуя, как жидкость плавит правую часть всего его тела. Но его удивляло, что он всё ещё что-то продолжал чувствовать. Отец Полит замер в изумлении. И Алан понял, что что-то было не так. Он посмотрел на свою руку, с которой лилась лава. А на ней был металл. Стальные мышцы, разогретые до красна. Алан прикоснулся ей до обожжённой части лица. И почувствовал снова… металл. Ужас одолел его. Ужас от самого себя. От непонимания и неизвестности.

– Кажется, не я один тут «неправильный» инквизитор! Ха-ха-ха! Или ЭТИМ щас становятся новобранцы? Ещё один повод сжечь Церковь вместе с Папой Римским дотла!

Полит сложил руки вместе. Его слова и действия вернули Алана в реальность. Он вспомнил совет Александра: «Обращай свои чувства в оружие, которое ты ведёшь, а не оно ведёт тебя». Из стен вырвалась магма, что готова была обрушить юнца-киборга. Алан обратил свой страх в оружие и из его металлической руки вырвался луч, которого он сам даже не ожидал увидеть. Полит был вынужден упасть и остановить магму. Не успел он встать, как Алан уже налетел на него с кулаком, что взорвал пол. Бывший инквизитор обратился в фибру и зашёл сзади со своими хвостами. Но Алан сжёг их лучом с разворота, а после заблокировал своей рукой когти. Второй же он пробил сквозную дыру в Полите, а затем откинул его, не дав шанса для контратаки. Полит снова обратился в красноватую дымку и побежал прочь. Алан подобрал пистолет и побежал за ним. С удивлением для себя, он обнаружил, что буквально полетел на реактивной тяге за ним. На каждом развороте Алан пытался поразить своим мощным кулаком одержимого, взрывая всё вокруг. Огненные лучи буравили стены, снося части тела беглеца. Но одержимый продолжал бежать. Пока, наконец, не загнал себя в тупик. Полит пытался отчаянно забросать Алана кольями, но страх вёл его, а не он страх. Поэтому Алан, уклонившись на невообразимой для себя же скорости, схватил одержимого за лицо. Его раскалённая рука приварилась к коже врага.

– Ты…ты… Чудовище! Как я! В один день, ты поймёшь это… И тогда…

Алан в момент прожёг его лицо лучом до черепа, в котором уже не было ничего. После он медленно опустил его и промолвил:

– Вечный покой даруй им, Господи, и да сияет им свет вечный. Аминь.

Перекрестившись, он сорвал крест бывшего инквизитора, на задней стороне которого было написано «Полит». Затем Алан уселся рядом с трупом, смотря на свою руку. Ему было страшно. Он не хотел подниматься наверх. Ему казалось, что он должен был остаться. Что должен был спрятаться. Как монстр. Его одеяние было сожжено и обнажало его кибернетическую натуру. И каждый бы увидел, что он такое на самом деле. Но так было нельзя. Кем бы или чем бы он не был, он знал, что душа и помысли его были чисты. А тело лишь оболочка. Но теперь его гложило, кто и зачем с ним это сделал. Пока он об этом думал, рука начала заживать. И приобретать нормальный вид клеткой за клеточкой. Это происходило так быстро, что аж завораживало. И вот Алан уже смотрел на свою нормальную руку. Торс. Он потрогал лицо: снова мягкое, снова кожаное. С одной стороны, он обрадовался. Но с другой, у него возникло только больше вопросов. Встав, он подумал, как же хорошо, что лава не попала на штаны, усмехнулся про себя и пошёл на выход, пытаясь унять бурю чувств, бесновавшихся внутри. На улице его уже ждали парочка инквизиторов с отцом Александром. Последний тут же взволновано подбежал к парню, обнял его и внимательно осмотрел.

– Слава богу! Мы почувствовали поразительно мощные всплески энергии! Всё нормально?! Ты ранен?!

– Да-да. Всё нормально.

– А что с одеждой?!

– Одержимый её сжёг… Неважно. Важно это, – Алан показал Александру крест.

– Отец Полит? Он вроде бы считался мёртвым… Чёрт… Прости боже. Я… Если бы мы знали, что это бывший инквизитор, тебя бы…

– Это неважно, отец. Всё хорошо. Но нам надо кое-что обсудить…

– Да, конечно! Говори!

– Наедине, – взгляд Алана вызвал смутные чувства у отца Александра.

– Эм… Ладно. Тогда… сначала тебе надо пройти тест на психостабильность, раз уж ты здоров. Потом поговорим.

Тест Даггера или же тест на психостабильность представлял из себя множество вопросов, через которые опытный инквизитор на пару со специалистом-детектором смотрели за реакцией испытуемого. Фиксировались его эмоции, чувства, колебания сердца, нейронная активность через полиграф, который также отслеживал влияние объекта на фибру, изменение его фибриного потенциала и структуры его СДФ. Инквизитор же, помимо безопасности, отвечал, в целом, за те же вещи, что и полиграф. На тот случай, если техника даст сбой или одержимый сможет её обезвредить. Ну и в целом, Церковь не сильно доверяла технологиям. Алана завели в небольшое и яркое помещение в здании АМК. Перед ним сел мужчина средних лет, который, предварительно подключил к будущему инквизитору все необходимые датчики. Он смерился со временем в смартмайнде, что выражалось в закатывании глащ, и заговорил: