Текст книги "Античная наркомафия 4"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 37 страниц)

– Да, это был достойный противник, – согласился я, – Клинок против клинка мне с ним ничего хорошего не светило бы. Его уважали – наш наниматель рассказывал, что пытался перекупить его, но он отказался.

– Ну, хоть на это ему хватило порядочности, – проворчал Идобал, – А правда ли, что он пытался перекупить тебя?

– Было дело. Только поздновато…

– В самый последний момент, перед смертью?

– Именно.

– Вот и мне так показалось, когда я поразмыслил над слухами. А теперь вы пришли и сюда. Не всё мне нравится из того, что вы здесь делаете, если честно. Но я догадываюсь, для чего вы это делаете, и если я правильно понял, чего вы хотите, то это мне, пожалуй, по душе.

– А что тогда не понравилось твоим согражданам?

– В прошлом году ваши купцы скупили большую часть зерна у здешних кониев, и хлеб в Оссонобе из-за этого подорожал впятеро. Легко ли перенести это бедноте? А сейчас ваши люди опять закупают зерно и просят его больше, чем им могут продать…

– Местное зерно нужно на семена для наших поселенцев, а вместо него сюда везут африканское. Мало будет – ещё привезут.

– Да, глашатаи Совета говорили об этом. Но они и в прошлом году уверяли, что Совет не допустит спекуляций, а люди три месяца варили кашу из желудей…

– У нас – тоже. И не три месяца, а дольше. Я и сам пробовал…

– Даже так?

– Даже Миликон и его окружение. Зерна не хватало на всех, без желудей – не прокормились бы, и нужно было показать пример остальным.

– В этом году будет так же?

– Постараемся избежать. Но если не удастся – уже решено, что спекулянтов будем вешать, и если придётся – будем снова и сами есть жёлуди, как и все.

– Если так – это другое дело. По крайней мере, никому не будет обидно.

4
В замке у шефа

– Абдалоним? Не надо его разыскивать – я прекрасно знаю, где он, – огорошил меня Волний-старший, – Зачем он тебе?

– Он – зачинщик бунта в Оссонобе, досточтимый.

– Я знаю. Ну и что?

– Все прочне зачинщики распяты на крестах или повешены высоко и коротко, а он – вдохновитель и организатор…

– Я знаю. А ещё он – племянник Ратаба Митонида, сын его сестры. Я уже устроил Ратабу скандал в Совете Пятидесяти, и мы договорились – Митониды прекратят свои интриги. Но и вы не должны влазить в их торговлю оловом, за которую они и испугались.

– Да не нужна нам их торговля оловом! – вмешался Фабриций, – Надо будет – у них же его и купим! Но главный преступник не должен разгуливать на свободе, когда его подручные давно висят!

– Здесь Гадес, а не Оссоноба, – заметил глава клана Тарквиниев, – А Митониды в нём – одна из самых почтенных и уважаемых семей, и меня не поймут в Совете, если я продолжу ссору, когда инцидент уже исчерпан. Так и объясните это Миликону и Совету Оссонобы. Там неглупые люди, должны понять.

– Это может вызвать недовольство горожан, у которых погибли родственники и друзья. Мы обещали людям законность и порядок, а тут…

– Ну так объявите Абдалонима вне закона в вашем царстве и учредите награду за его голову. Для успокоения черни этого достаточно.

– Это уже сделано.

– Так чего же вам ещё нужно?

– Ты же сам сказал, досточтимый, что Митониды – одна из самых уважаемых семей в Гадесе, – напомнил я, – Сегодня мы объявили его вне закона и успокоили этим людей, а завтра Ратаб попросит тебя, раз инцидент исчерпан, походатайствовать об амнистии для племянника. Он же прекрасно знает, что ТЕБЕ в царстве Миликона не откажет никто. И как нам тогда быть?

– Ну и в чём проблема? Изобразите дополнительное расследование и «выясните» на нём, что «на самом деле» Абдалоним не виновен.

– Вся Оссоноба знает, что это не так, досточтимый.

– Я говорю не о полном оправдании, а о смягчении обвинения. Пусть его присудят к уплате виры семьям убитых простолюдинов и к штрафу в городскую казну Оссонобы. Для Митонидов это деньги небольшие, и я заставлю Ратаба заплатить их.

– В Оссонобе не привыкли измерять пролитую кровь деньгами.

– Знаю и это. Значит, Ратабу придётся заплатить побольше, чем он привык. Но не могу же я требовать от него выдачи его родного племянника для казни, когда мы уже во всём разобрались и всё уладили. Если бы по его ПРЯМОМУ наущению случилось что-то с кем-то из ВАС – тогда другое дело, но этого ведь не произошло, а так, из-за каких-то обычных простолюдинов, которые мне вообще никто, даже на службе у меня не состоят – меня в Совете не поймут.

– Несчастный случай с ним мог бы решить проблему…

– ЧЬЮ проблему? ТВОЮ?

– Ну, можно сказать и так, – вешать лапшу на уши главе клана я бы не порекомендовал никому, – Нам бы только найти его, досточтимый, а там уж мы и сами, – до трёх способов достаточно «чистого» для античной криминалистики устранения Абдалонима я допетрил и сам, ещё парочку придумал и подсказал Володя и ещё один, хоть и морщась при этом, Васькин.

– Этого нам только ещё не хватало! – возмутился старик, – Фуфлунс! Ты слыхал наш разговор?

– Слыхал, досточтимый, – этруск-бригадир невозмутимо кивнул.

– Вот и займись этим. Но так, чтобы всё было аккуратно и чисто – новая война с Митонидами нам не нужна.

– Сделаем в лучшем виде, досточтимый.

– Тогда приступай. Ты доволен, Максим? А теперь – рассказывай, для чего ТЕБЕ понадобился этот «несчастный случай». И лучше не трать время на рассуждения о справедливости и законности, а начинай сразу с невесты Абдалонима…

Теперь понятно, почему дружески не рекомендуется врать Тарквиниям? Это и с Арунтием практически дохлый и весьма чреватый номер, а Волний – его отец, и это как раз тот случай, когда яблоко от яблони далеко не падает…

– О том, что ты переспал с ней в праздник Астарты, можешь не рассказывать, – помог он мне.

– Сейчас у меня с ней ничего нет.

– Это я понял – иначе ты бы собирался вернуться отсюда в Оссонобу, а не в Карфаген к семье. И тогда моё решение было бы другим. Ну так и в чём тогда смысл? Ради чего мы рискуем войной, если люди Фуфлунса оплошают?

– Порода, досточтимый. Тебе известно, кто её отец?

– Известно, – старик ухмыльнулся, – Мне даже известно, кто её мать. И хотя я не видел их дочери – вполне представляю. Мы все живые люди, и я бы понял твоё увлечение, лишь бы оно было не в ущерб твоей ЗАКОННОЙ семье. Но раз ты не претендуешь на эту девчонку сам – объясни мне, чего я недопонял?

– Порода, досточтимый, – повторил я, – Редкая и ценная порода. Если её муж будет тоже хорошей породы – от них пойдёт хорошее потомство. И если он будет из числа НАШИХ людей – их дети тоже будут НАШИМИ людьми и родниться будут с НАШИМИ детьми. И когда мой сын и твой правнук, носящий твоё имя, вырастет – я хочу, чтобы вокруг него было побольше ТАКИХ невест.

– Тем более, что он у тебя уже и не один, – хмыкнул Волний, демонстрируя осведомлённость и о карфагенских делах, – Мне искать для неё нового жениха или ты уже и об этом позаботился?

– Я дал отпуск Бенату, и если помеха исчезнет – дело будет на мази…

– Ну, Максим! – глава клана Тарквиниев расхохотался, – Идобал не рассказывал тебе, как я пытался нанять его на службу? Три года назад, когда он разыскивал тебя – это была уже не первая моя попытка. Были и до того, и после. Ни с Дагоном не удалось, ни с ним. А ты, значит, вот таким манером решил эту крепость взять? Ну что ж, можно и так…

Это я ещё не посвящал старика во все подробности – хотя, учитывая степень его информированности, не уверен, что сообщил бы ему хоть что-то новенькое. Ага, дело на мази! Теперь-то, когда всё разрулили – ясный хрен, а вот тогда, в самом начале… Млять, это было что-то с чем-то! Во-первых, препятствием оказалась порядочность Идобала – он, как выяснилось, успел поклясться, что отдаст Дидону в жёны Абдалониму. И пока нет приговора суда, клятва формально в силе. А обвиняемый – в бегах, так что судить его проблематично. Объявление беглеца вне закона проблему не решало. Сегодня объявили, а завтра возьмут, да простят – бывало такое не единожды и не дважды. И раз сам преступный жених – ещё и весь город здорово подставивший – разорвать договора не удосужился, решение напрашивалось вполне тривиальное. Во-вторых, едва не попёрла в дурь сама девчонка – переусердствовал я, пожалуй, с биоэнергетической крутизной. Взяла, да прониклась идеей-фикс окрутить какого-нибудь не слишком сообразительного горожанина, да приладить ему с моей помощью ветвистые оленьи рога. Но мне-то она разве как любовница нужна? Я ведь упоминал уже, кажется, что проблем с бабами не слишком тяжёлого поведения у нас в Оссонобе – никаких? Найдётся кому впендюрить, когда сухостой одолеет, а вот детьми таким путём обзаводиться – ага, в преддверии строительства там нормального античного города и переезда в него с семьёй на постоянное жительство – было бы явно опрометчиво, хоть и соблазнительно по соображениям породы. Разумнее было бы заполучить такую породу для своего основного потомства, а разве ж переженишь своих детей с ейными, если и они будут от меня? А посему – не надо нам незадачливых рогоносцев, а надо полноценную благополучную семью – хорошей породы и готовую с нами породниться. На пару с её отцом её убеждали, и удалось это не без труда. Но убедить в принципе – это одно, а вот конкретного будущего тестя для Волния-мелкого выбрать – совсем другое. Кандидатуры-то у меня аж целых две на примете имелись, и не в том проблема, что бледновато они выглядят на фоне Идобала. Я, что ли, круче их? Да и сам финикиец прекрасно ведь знал, что таких, как он – днём с огнём хрен найдёшь. Лучше ведь любой из них этого старого и ничем не выдающегося толстосума? Намного лучше, тут и думать не о чем! Беда оказалась в другом – и Бенат, и Тарх оба положили на неё глаз, да так, что едва въехав в расклад, мигом волками друг на друга глядеть начали.

Учитывая их мастерство по смертоубийственной части, ничего хорошего от их ссоры ожидать не приходилось. И что-то подсказывало мне, что отговаривать их от поединка без толку – по крайней мере, сходу. Поэтому я и не стал делать такой глупости, а поговорил с Идобалом, и тот объявил обоим, что если один из них убьёт или искалечит другого, то победителю, кто бы таковым ни оказался, его согласия на брак с дочерью не видать, как своих ушей. И вот тогда уж, когда оба выпали в осадок и приуныли, не имея ни малейшего представления, как им теперь выпутываться из создавшейся ситуёвины, я отругал и пристыдил их обоих. Что за хрень, спрашивается? С гойкомитичами за океаном бок о бок сражались? А с лузитанами? А с этими финикийскими психопатами буквально на днях? И теперь, после всего этого – друг на друга оружие подымать из-за какой-то бабы?! Ну, утрирую, конечно, сам знаю, что не «какая-то», а очень даже стоящая, но не таких же жертв, в самом-то деле! Кто-нибудь видел, чтоб я из-за Велии в смертельные поединки ввязывался или чтоб вообще шкурой рисковал сугубо из-за неё? Вообще-то – рисковал, конечно, пока служба была рисковой, но то – исключительно по службе, ни разу не из-за бабы. И что, помешало мне это заполучить её по набранным очкам? А если бы я как дурак звенел из-за неё мечами со всяким встречным – сильно бы это приблизило меня к цели? И это – в лучшем случае, кстати, если бы ещё жив остался. И двенадцати подвигов Геракла я из-за неё тоже не совершал – ни двенадцати, ни десяти, ни пяти. Мне и одного хватило бы, чтоб надорваться, потому как я – ни разу не Геракл. Не силой я своих противников одолевал и не самоотверженным героизмом, а мозгами и хитрожопостью, если по большому счёту, потому как и мои особые способности тоже ими же наработаны. У них, в общем и целом друг друга стоящих, велики шансы перемудрить или хотя бы перехитрожопить друг друга? Сомневаются? Правильно, и я вот тоже почему-то сильно сомневаюсь. Как тогда быть? А вот хрен знает. Я бы на их месте судьбе доверился, но только не в дурацком поединке и не в ещё более дурацких попытках переплюнуть аж самого Геракла. Жребий на то есть – кости кинуть или там монету – способов хватает. И проигравшему – на судьбу пенять, а не на счастливого соперника. И недолго пенять, потому как баб на свете до хренища, и если многие из них никчемные лахудры, это ещё вовсе не значит, что рано или поздно не попадётся стоящая. Ведь эта же попалась? Ну и другая попадётся, а соперника-то равного уже и не будет рядом – вон он, той прежней уже занят – уже растолстевшей, подурневшей, вконец охреневшей и ежевечерне визгливо пилящей его за хроническое безденежье. И нехрен над ним ржать – самого с новой, скорее всего, то же самое ожидает. Не зря же народная мудрость гласит, что лучше держать молоко в холодильнике – ну, или в погребе, чем корову на кухне, гы-гы! Соседа идобаловского видели? А корову евонную, совсем его затюкавшую? Что значит, она не такая? Этот пентюх тоже думал, что евонная – не такая, иначе хрен бы на ней женился. А получил то, что получил, так что зарекаться не рекомендую. И ради этого – мечами друг друга дырявить? В общем, вправил им мозги, кинули они монету, а я ведь ещё и не статер их кидать заставил, даже не шекель, а жалкий медяк, дабы помнили, что не на корову играют, а всего лишь на бабу, и настроем прониклись соответствующим. В результате досталась финикияночка по жребию Бенату, и чтоб он зря время не терял, покуда мы ему законное место расчищаем, я ему отпуск предоставил, а вместо него Тарх меня пока сопровождает. Надо, конечно, и ему кого-то подыскивать, и тоже уж всяко не среднестатистическую кошёлку. Заботиться надо о своих людях, если хочешь, чтобы и они служили тебе на совесть…

– Миликон сильно обижен за золотой рудник в верховьях Тинтоса? – спросил Волний, заминая тем самым тему, касающуюся дел с роднёй.

– Спор был жаркий, но убедили, – ответил Фабриций.

Это была целая эпопея. Ведь единственное месторождение золота в округе! Пока разжёвывали царьку, да убеждали – на говно изошли и едва не разосрались вдрызг. Строго говоря, рудник был за пределами определённой договором границы римской Дальней Испании и юридически вполне мог быть «прихватизирован» в состав вновь образованного государства. Но его территория примыкала к границе практически вплотную, так что скрыть его наличие от завидючих римских глаз было нереально, и глава Тарквиниев – не без зубовного скрежета, конечно – решил, что лучше уж «подарить» его римлянам сразу, дабы не вводить их в будущем в совсем ненужный турдетанскому царству соблазн, а заодно и подсластить им ту пилюлю, которую мы с Миликоном преподносили им сей секунд, уведомляя о создании независимого государства на сопредельной римской провинции территории. Рудник выработан по большей части уже давно, сливки с него ещё при древних тартесских царях сняты, текущая добыча – мизер. Но ведь это же – ЗОЛОТО! Магическое слово, способное напрочь отключить все доводы рассудка. Неискушённому человеку ведь невдомёк, что богатеет на золоте обычно не тот, кто его добывает, а тот, кто его зарабатывает. А посему – на хрен, на хрен, пусть у римлян о его добыче головы болят, а мы себе всегда заработаем. Но «мы» – это Тарквинии и иже с ними, а вот озабоченному пополнением своей казны Миликону всё это разжёвывать и вдалбливать пришлось. Но дело того стоило. Пункт о передаче верховий Тинтоса с этим месторождением «в знак дружбы» в состав римской Бетики предлагался римлянам не сам по себе, а был прописан в предлагаемом сенату и народу Рима договоре о дружбе и союзе – в качестве эдакой доли Большому Брату. Немаловажно было и то, что Марк Фульвий Нобилиор получал этот небольшой, но соблазнительный «довесок» к СВОЕЙ провинции и в дальнейшем мог поставить это приобретение себе в заслугу, и это делало его нашим союзником в вопросе ратификации договора римским сенатом, значительно повышая таким образом и без того высокую вероятность признания Римом свежеиспечённого турдетанского государства. А ведь это – самая рискованная часть всего нашего замысла.

– А что там у вас за идея с многовёсельными гаулами? – поинтересовался старик, – Чем вас обычные не устраивают?

– Это для плаваний на острова в середине Моря Мрака, досточтимый, – пояснил я, – На пути туда нет ни попутного течения, ни постоянных ветров. Акобал говорит, что там и штили нередки, и тогда приходится двигаться только на вёслах.

– Но ведь Акобал же посещает эти острова на обратном пути. Разве этого мало?

– Мало, досточтимый. Экипажи Акобала невелики, и он не может оставлять на островах часть своих людей. Когда мы возвращались, то на двух кораблях смогли перебросить с противолежащих земель только несколько человек. Десять кораблей ты через Море Мрака не пошлёшь – даже если бы у тебя и были эти корабли с экипажами, тебе некому продать привезённый ими груз. Значит – только по нескольку человек в год. Во-первых, этого слишком мало для создания полноценной колонии на островах, а во-вторых – глупо везти этих людей через всё Море Мрака туда и через добрую половину его обратно, когда можно доставлять их на острова прямо из Испании.

– А зачем вам настоящая колония посреди Моря Мрака?

– Ну, во-первых, там можно выращивать ту траву, которая НЕОБХОДИМА… ну, тем, кто платит за неё золотом, – здешним людям Тарквиниев не полагалось знать, кому в конечном итоге сбываются заокеанские «снадобья», а кому положено знать – не положено болтать. Болтун – находка для шпиона.

– И которую ты любишь жечь, чтобы вдыхать её дым, – я как раз, покончив с вином и фруктами, прикуривал сигариллу, и главный босс, конечно же, не упустил случая съязвить по этому поводу, прищучив меня на своекорыстных целях.

– Совершенно справедливо, – признал я очевидное, – Мы с друзьями получим в этом случае более, чем достаточный запас для нашей маленькой слабости. А ты – запас ценного товара на случай, если по той или иной причине вдруг не прибудет очередная партия груза с противолежащих земель. Мало ли что может случиться на этих землях или в Море Мрака? Зачем же твоей торговле зависеть от этих случайностей?

– Гм… Пожалуй, тут есть над чем подумать. А что во-вторых?

– Во-вторых, царство Миликона нужно нам не только для проживания в нём независимо от Рима, но и для развёртывания в нём хозяйственной деятельности. В том числе и такой, которой в цивилизованной Ойкумене не занимается пока никто. Это тоже может стать источником немалых доходов, а заодно и силы, если мы сумеем сохранить в тайне наши секреты. Что-то мы сможем замаскировать под известное и привычное, что-то нет. А что-то – смогли бы, но ценой слишком больших неудобств, которые нам не нужны. То, что можно показать местным испанцам, финикийцам и римлянам, мы разместим в Испании. Но у нас будет и то, что должно быть надёжно укрыто от чужих глаз и ушей, и это лучше всего разместить на островах посреди Моря Мрака.

– А почему не на противолежащих землях? Разве они не удобнее?

– Слишком далеко, досточтимый. Больше месяца туда, больше месяца обратно. Да и не пустуют те земли – зачем нам проблемы с их жителями? Эти же острова, хоть и не так удобны, зато тоже никому не известны, гораздо ближе и никем не населены. Хороший тайник для всего, что должно сохраняться в надёжной тайне.

– Что ж, разумно. Это всё?

– А в-третьих, досточтимый, это ещё и надёжное убежище на случай, если дела наши вдруг пойдут слишком скверно. И то, что доступ к этим островам сильно затруднён для обычных кораблей, в этом смысле скорее их достоинство, чем недостаток. Земля там плодородная, воды достаточно, климат здоровый и для наших людей вполне подходящий, море богато рыбой, а сами острова – хорошим строевым лесом. Там нет только металлов, которые придётся завозить из Испании, а всем остальным – не сразу, конечно, но после налаживания хозяйства – колония без особого труда обеспечит себя сама. Нужны только корабли, на которых туда можно доставлять людей и грузы.

– Чем плоха обычная гаула?

– Она слишком тихоходна, досточтимый. Без попутных течений и ветров она будет идти к тем островам тот же месяц, если не больше. И сколько она сможет оставить там людей?

– Зато она доставит туда и достаточно груза. Людям нужна еда и инструменты – ты же сам говоришь, что там нет металлов. Значит, всё равно придётся пользоваться и обычными грузовыми гаулами. А ты предлагаешь, если я понял правильно, какой-то гоночный кошмар…

В принципе со своей колокольни старик абсолютно прав. И это он ещё весьма тактичен, надо отдать ему должное. Я худшего опасался – Акобал вон, когда с ним этот вариант обсуждали, сперва ржал как сивый мерин, потом руками в ужасе махал. Никто и никогда ещё в привычном им мире не совершал длительных плаваний в открытом море на скоростных гребных судах. И дело не только и даже не столько в их низкой мореходности, сколько в их малой автономности. Ведь грузоподъёмность любого судна ограничена. Так одно дело нагрузить его ценным товаром, который, если очень ценен, так может и за один рейс судно окупить, и совсем другое – жратвой и водой для многочисленных гребцов. Какой же идиот станет гонять дорогое судно порожняком, то бишь не перевозя на нём полезного груза? А это ограничивает еду и питьё экипажа, снижая длительность автономного плавания, и наш вариант «скрещивания ежа с ужом» выглядел с этой точки зрения весьма сумасбродно. А предлагали мы модифицированную «гоночную» гаулу по образу и подобию драккара викингов. Если конкретнее – судна из Гокстада.

Ведь чем хороший скандинавский драккар от финикийской гаулы отличается, если в чисто специализированные конструктивные тонкости не вдаваться? Прежде всего – более обтекаемыми обводами носовой и кормовой части, что добавило бы ему скорости и при равном с гаулой числе гребцов. Но на нём их больше, гораздо больше. Мало того, что вёсла вдоль всей длины борта, так ещё и две смены гребцов, устала одна – её сменяет другая. Соответственно, каждый день плавания драккар в состоянии идти на вёслах вдвое дольше гаулы, что в сочетании с его гораздо лучшей скоростью хода даст, пожалуй, и трёхкратный выигрыш по пройденному за сутки расстоянию. И грузоподъёмность его не так уж и мала – ведь перевозит он вояк, а это значит, что кроме жратвы и воды для них ещё и оружие с какими-никакими доспехами. Судно из Гокстада, если его оценивать по фонфирксовским «Судам викингов», двадцать с чем-то метров в длину, пять с небольшим в ширину, шестнадцать вёсел на борт, всего тридцать два, полный экипаж – семьдесят человек. Копировать его вёсельную схему мы, конечно, не будем. Вместо шестнадцати вёсел мы оставим на одном борту восемь, но увеличенных, двухместных, то бишь два гребца на весле. Это и в чисто силовом плане выгоднее, и в организационном – нам достаточно иметь по одному опытному гребцу на весло, а его помощник может быть и малоквалифицированным. Да и вёсла мы в результате сдвигаем к средней части борта, где грести удобнее. В результате мы можем использовать судно драккарного типа по его прямому назначению – скоростной доставщик десанта. Туда, то бишь из Испании на Азоры, когда твёрдо рассчитывать можно только на вёсла, мы разбавляем постоянную квалифицированную команду вдвое за счёт наспех обученного «десанта», в доставке которого на Азоры и заключается основной смысл рейса. Вместе с ними мы имеем на пути туда две смены гребцов, используя тем самым возможности судна по максимуму. Пожалуй, за десяток дней достичь Азор – вполне реально. Там малоквалифицированных высаживаем – это ведь рабы, нужные для первоначального обустройства колонии, а в обратный путь судно отправляется со своим постоянным высококвалифицированным экипажем. Гребцов – уже одна смена, если число работающих вёсел не уполовинивать, но теперь ведь и жратвы с водой можно больше взять при куда меньшем числе ртов, и сам обратный путь удобнее. Уже есть попутное течение, а поднявшись севернее, попадаешь в его самую стремнину, да и попутные ветра там уже не редкость. Акобал, как я уже упомянул, поначалу в осадок от нашей идеи вывалился, но потом, выслушав до конца и въехав наконец в суть, призадумался и признал, что «в этом что-то есть».

– Значит, три десятка человек за рейс, – подытожил наш главный босс, повторив мыслительно-познавательный подвиг Акобала.

– Если на одном таком судне, досточтимый, – уточнил я, – Но за мореходный сезон оно сделает два, а то и три рейса – это уже почти сотня переброшенных на острова людей. А если таких кораблей будет несколько?

– И куда мне их несколько? Они же больше ни на что другое не годятся. Построили поселение, построили порт, дальше – обживаться надо. Колонистам понадобятся женщины, а их ведь разве посадишь на вёсла? И скота им понадобится немало, и прочих грузов тоже. Значит, в дальнейшем придётся переходить на большие грузовые суда обычного типа. И что мы тогда будем делать с несколькими «гоночными» гаулами?

– В дальнейшем их можно будет использовать для прибрежного плавания в качестве почтовых. Из Оссонобы сюда или обратно такое судно на одних только вёслах доставит срочное донесение за один день.

– А почтовый голубь доставит его в несколько раз быстрее.

– Коротенькую записку, досточтимый. А если нужен подробный доклад? Или если понадобилось срочно доставить наглядный образец?

– Двух таких кораблей для экстренной почтовой связи с островами будет достаточно, – махнул рукой Волний, – Тем более, что голубю такого перелёта не выдержать. Из Гадеса в Карфаген он летит большую часть пути над сушей и может сесть для передышки, а тут – весь путь над морем…

– Для быстрой связи с островами нам нужна «дальнобойная» порода голубей, и в этом нам тоже могут помочь скоростные корабли, – добавил я.

– Ты говоришь о подвозе голубя на какую-то часть пути?

– Да, при выведении породы. Перелёта на всё расстояние сразу, скорее всего, не выдержит ни один, и мы только напрасно потеряем всех выпущенных птиц. Я бы начал с расстояния в одну треть пути. Это тоже немало, но какая-то часть голубей его осилит…

– И их мы разводим дальше? А потом увеличиваем расстояние перелёта, и так до тех пор, пока не получим способных одолеть весь путь? – глава клана Тарквиниев призадумался, – Потери птиц будут большими, и надо начинать работать с сотнями, и все они должны быть испытаны за один мореходный сезон. Раз так – хорошо, убедил, строим три «гоночных» гаулы. Не обрадуется мой голубятник…

– Мне объяснить ему суть замысла, досточтимый? – я опасался, что старик всё-же не так подкован в вопросах биологии и селекции, как наши поголовно образованные современники.

– Не вздумай! – Волний аж подпрыгнул, – Не хочу вместе с сотнями птиц потерять ещё и его!

– Он что, повеситься от огорчения из-за этих пернатых способен?

– Повеситься – вряд ли. А вот схватить что-нибудь поувесистее и броситься на тебя – пожалуй, может. И тогда ты, защищаясь, убьёшь его, а он – лучший в Гадесе и вообще во всей Испании. Я лучше сам ему объясню – не сразу, постепенно. У тебя на это времени нет, ты в Карфаген к семье торопишься, а у меня времени достаточно…

И опять старик прав. За годы, проведённые в этом мире, я ведь совершенно разучился драться, зато научился убивать. С кем поведёшься – от того и наберёшься, а водился я здесь как-то не с драчунами, а с высококвалифицированными специалистами по смертоубийству. Ну, не с такими, как Идобал, этот вообще уникум-самородок, но и Бенат с Тархом – мастера золотые руки по этой части. И случись такая ситуёвина – опосля-то, конечно, пожалею, но это будет опосля, а в тот момент – запросто могу убить на голом рефлексе. А с этими фанатами братьев наших меньших и в натуре ведь всего можно ожидать. Нет, ну я понимаю, конечно, если там слон или ценная породистая лошадь или какой пускай и небольшой, но страшно редкий зверь. Вот как те здоровенные попугаи с Доминики, например, которых мы несколько штук на Азоры завезли. Акобал обещал и в этот сезон ещё нескольких туда привезти, но ведь и это же крохи, а помногу их туда хрен перевезёшь. Что я, сам того геморроя с ними не помню? Каждый из тех выпущенных на Азорах попугаев – как золотой, и если какая сволочь забраконьерит какого-нибудь из них, пока их мало – и сам могу вздёрнуть высоко и коротко. Но то – экзотическая живность, а не эти несчастные сизари, которых повсюду до хренища. Если сидят несколько штук на ветке над дорогой – того и гляди, как бы какой-нибудь не обосрал. Да и размножаются эти летучие засранцы… гм… как голуби. Поэтому фанатичных голубятников мне понять не в пример труднее. Однако ж – существует и такая форма умопомешательства, и с ней тоже приходится считаться. А куда денешься, раз без этих сдвинутых по фазе не обойтись?

– Ну и что там, в замке у шефа? – поинтересовался Володя, когда глава клана отпустил нас с Фабрицием с «оперативки», – Отпускает он нас в Карфаген?

– А я вот возьму и не отпущу! – пригрозил наш непосредственный.

– За что? – спросил Васькин.

– А чтоб вам жизнь мёдом не казалась. Моя семья в Гадесе скучает, мне самому в Оссонобу возвращаться, а вы к своим в Карфаген собрались? Лучше меня жить хотите?

– За такой обезьяний взбрык – сразу в трубу посажу, – предупредил я его, – За праздник Астарты не сажал, там ты был прав, а вот за это – посажу беспощадно. И будешь ты тогда торчать не только в Гадесе, а то и вовсе в Оссонобе, но и в трубе.

Это мы, конечно, шутим. Во-первых, энергетическая труба, которой я «грожу» Фабрицию за «злоупотребление властью», для него не особо-то и страшна. Она только энергетическим вампирам страшна, а Тарквинии такой хренью не страдают. И если одной только трубой ограничиться, без дополнительных воздействий понавороченнее, так он и ощущать-то её будет не всё время. Как-то раз ради эксперимента он сам попросил меня на пробу – ну, некоторую скованность ощущал, отсутствие куража, но терпимо. Во-вторых, куда он на хрен денется? Раз Волний отпускает, то и он не отпустить не может, тем более – к семьям. В-третьих, он знает, что мы не только отдыхать едем, и всё это давно заранее согласовано и с Волнием, и с Арунтием, и с ним самим, а Тарквинии без веских причин своих решений не меняют.

– Ну, раз ты так рассердился, – непосредственное начальство дурашливо изобразило испуг, – Придётся, значит, отпустить. Тем более, что тебя не отпусти – сестра пострадает. Ты ведь – как ты это называешь? Позаботился о страхе?

– Ага, подстраховался.

– Вот, вот. В Оссонобу тебя опять забрать – ты там с этой финикияночкой опять свяжешься, в Гадесе тебя задержать – так ты к этой своей жрице ходить повадишься, – это я ему упоминанием о празднике Астарты невольно и о здешнем её храме напомнил.

А праздник Астарты тут вот с какого боку затесался. Я ведь уже упоминал о том, что до знакомства с Дидоной и договорённости с ней насчёт её «инициации» я на опытных шлюх или на храмовых жриц нацеливался? Тех, оссонобских. Но это не с самого начала, а когда Фабриций мне первоначальный план обломал. А с самого начала я у него на этот праздник в Гадес отпрашивался. А я, когда в Гадесе бываю, так шлюх там не ищу, там Барита – давешняя жрица Астарты, к которой я за счёт нанимателя хаживал, когда Дагона на «живца» ловил – ага, на самого себя в этом качестве. Много воды с тех пор утекло. И я – давно уж не тот бандюган нижнего звена, и она в своём храме, можно сказать, в люди вышла. Не в том смысле, что остепенилась, но всё-же повышение получила по финикийским понятиям почётное – из среднего разряда её в высший успели посвятить, который идёт уже от десяти шекелей за ночь. Но и квалификация у жриц высшего разряда их таксе вполне соответствует, а в праздник Астарты они ведь ещё и на халяву дают – тому, кого сами выберут, а мы ж, чёрные – все хитрожопые, гы-гы! О том, что если я как-нибудь окажусь в нужные дни в Гадесе, то от неё мне отказа не будет, мы с ней давно уж договорились, и хрен бы я такую возможность проворонил, если бы отпуск получил. Но в Гадес Фабриций меня не отпустил, и не по жлобству, а оттого, что запарка тогда была нехилая. На один день в местный храм – это святое и даже не обсуждалось, а в Гадес – это ведь дня на три получалось, не меньше. Он и сам тогда в Гадес не смотался, так что за тот отказ в отпуске я на него не в обиде – слишком уж неотложными были дела, требовавшие нашего присутствия в Оссонобе…