Текст книги "Античная наркомафия 4"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 37 страниц)

18
В Карфагене

– Сволочь ты, Макс! Проклятый бабник, сволочь и эгоист! – оттого, что мы всей компанией заржали, Юлька взбесилась ещё хлеще, – Ты сам, Канатбаев, татаро-монгол хренов, и тебя уже проще расстрелять, чем перевоспитать, так мало тебе того, что ты себе гарем восточный завёл, ты ещё и других подзуживаешь! – это её ввели в курс о некоторых переменах в их с Серёгой семействе, а чтобы для него не настал за это полный звиздец, ей скормили версию о моей злодейской подстрекательской роли, – Восточный деспот! Тиран! Мракобес! Ретроград! Развращённый рабовладелец! Чурка немытый!

– Ага, он самый, гы-гы! – мне ведь правда в глаза абсолютно не колет, – Кстати, ты знаешь, Юля, где мне тебя катастрофически не хватало?

– И где же это? – мой вопрос озадачил её настолько, что она даже угомонилась.

– На моей оссонобской вилле, когда в жилых комнатах стены расписывали.

– Ты думаешь, я расписала бы лучше? Я тебе что, художница?

– Нет, это было кому, хвала богам, и без тебя. Но вот когда стены расписали, и штукатурка уже сохла – ты только представь себе, как неоценима была бы твоя помощь…

– В чём?

– В акустической обработке помещения. Представляешь, насколько плотнее стали бы фрески на стенах после звуковых волн от твоего визга?

Остальные наши заржали, Серёга схлопотал за это оплеуху, а в меня полетело яблоко, от которого я уклонился. Следом могло полететь массивное бронзовое блюдо, но тут уж Юльку удержали Володя с Наташкой.

– А, вам тоже смешно, негодяйки! – обернулась она к своим двум шмакодявкам – беленькой и чёрненькой, – А ну-ка подойдите ко мне! – и надавала по щекам им обеим, отчего они заревели, – Вон отсюда, мерзавки! А тебе, Канатбаев, хоть ты и чёрный, явно не зря римское гражданство дали – ты вон уже и фресками себе виллу расписал прямо как заправский римский рабовладелец!

– Уж чья б корова мычала…

– Не твоё дело, Канатбаев! Мои рабыни, как хочу, так с ними и обращаюсь! За своими лучше следи! Если наложниц-малолеток в гарем захотелось – сам себе покупай!

Мы снова схватились за животы со смеху, и в меня снова едва не полетело то блюдо, но меня снова спасли от этой участи Володя с Наташкой:

– Да уймись же ты наконец, Салтычиха доморощенная!

– И кстати, в городских квартирах я бы тоже порекомендовал стены фресками расписать, а ещё лучше – мозаикой выложить, – добавил я, – Тебя, Серёга, это в первую очередь касается. Тебя, Володя – во вторую…

– В смысле? Дорого же!

– Ага, недёшево. Но зато – один раз…

– Один раз?.. А, понял! – и спецназер залился хохотом.

– Что ты понял? – насторожилась Наташка.

– Что один раз, – он продолжал хохотать.

– Почему?

– Так дорого же! Обои тебе уже на следующий год наскучат, и ты насчёт ремонта для их смены начнёшь нудить, а фрески с мозаикой менять тебя жаба задавит.

– А тебя, Юля – в особенности. У тебя же, историчнейшая ты наша, просто рука не подымется настоящие античные фрески с мозаиками рушить, – предсказал я, – И таким образом мы раз и навсегда закроем проблему с этим перманентным ремонтом, который принципиально никогда не может быть закончен, а может быть только прерван.

– Ох и хитрожопая ж ты сволочь, Макс, – констатировала Юлька, когда мы все отсмеялись и отъикались.

– Ага, мы ж, чёрные – все хитрожопые, – охотно согласился я.

– Но ни черта не знаете и всё путаете! – наехала она буквально сходу.

– А это ты к чему?

– А к тому, что моя выжимка из Тита Ливия у тебя тоже русским по белому переписана, но ты или читать по-русски не умеешь, или путаешься в прочитанном.

– В чём именно?

– В чём, в чём… Про корабли карфагенские тестю писал?

– Про предложение снарядить для Рима флот?

– Нет, тут ты молодец, я ведь чуть не забыла напомнить, а вот про те шесть кораблей, что реально поступили на помощь римскому флоту…

– На следующий год которые?

– А вот и фигу тебе с маслом, а не на следующий год! На этот год не хочешь?

– Так погоди, они же в первых морских боях не участвовали…

– Правильно, не успели. Первые бои вёл флот прошлогоднего претора Авла Атилия Серрана. А в этом году его сменит Гай Ливий Салинатор, и вот к его кораблям, которые он поведёт в подкрепление к старому флоту, у Сицилии присоединятся и эти шесть карфагенских. Они уже снаряжены, кстати, и ждут только приказа к отплытию…

– Ну, облажался я тут, – развёл я руками, – Главное ведь было не допустить большого палева с флотом и контрибуцией, вот я на этом и зациклился, а про эту вот мелочь читал уже не так внимательно, ну и попутал и облажался…

Строго говоря, война Рима и его союзников с Антиохом шла ещё с прошлого года. Осенью царь по приглашению переметнувшегося на его сторону Этолийского союза высадился в Греции. Рассчитывая на обещанную ему этолийцами всемерную поддержку, он поспешил и собрал лишь относительно небольшие для его царства силы – тысяч десять пехоты, полтысячи конницы и шесть слонов. Это было его первой серьёзной ошибкой. Как оказалось, этолийцы понадеялись на его несметные силы и собственной полноценной мобилизации провести не удосужились. Не имея под рукой достаточно войск, Антиох добился в Беотии и Фессалии лишь незначительных успехов, да ещё и сделал вторую ошибку – увлёкся в Халкиде какой-то молоденькой гречанкой и затеял женитьбу. То, что самому ему под пятьдесят – хрен бы с ним, для Востока это нормально, но не забрасывать же при этом военные дела в разгар войны! А именно это царственный жених и учудил, устроив себе на халкидских зимних квартирах медовый месяц, да ещё и армии позволив расслабиться. А попутно ещё и третью ошибку до кучи допустил, устроив за собственный счёт пышное погребение павших под Киноскефалами македонян, чем изрядно уязвил не сделавшего этого своевременно Филиппа. И теперь вот, когда уже новый консул Маний Ацилий Глабрион высадился в Эпире, армия Антиоха к серьёзной войне катастрофически не готова, а Филипп Македонский на него крепко обижен и готов поддержать римлян активно, а не просто дружественным нейтралитетом. В общем, нахреновертил «царь царей» – мама, не горюй, и ожидающий его конфуз при Фермопилах вполне закономерен. Ну и кто ему теперь после этого доктор, спрашивается?

– И кстати, я бы на твоём месте дождалась отплытия этих кораблей, – добавила Юлька, – Это уже гарантия того, что из Остии флот Салинатора точно отчалил…

– Понял, спасибо, – кивнул я, потому как этот совет был дельным – уж этот-то эпизод я у Тита Ливия запомнил получше, чем время отправки карфагенских кораблей.

А запомнил оттого, что моих шкурных интересов он напрямую касался. Ведь кто я такой для римлян? Простой римский вольноотпущенник, призыву в легионы не подлежащий, зато в экстренных случаях рискующий быть забритым во флот, а война с Антиохом в силу своих масштабов – случай как раз экстренный. Шутка ли – под сотню новых квинкерем римляне прошлым годом построили, и это только новых, без учёта ремонта старых. В этот сезон тоже, надо думать, сколько-то добавили, и не одних только квинкерем. На триреме сто семьдесят одних только гребцов, да центурия морпехов – от шестидесяти до восьмидесяти мечей, да матросни, надо полагать, десятка два наберётся – больше двух с половиной сотен, если всех чохом брать. А квинкерема повместительнее той триремы – гребцов и матросни человек триста, да морпехов две центурии, то бишь от ста двадцати до ста шестидесяти – под пять сотен набегает, если округлить. И эдакий плавучий «полутысячник» – основной в римском флоте, на который целиком хренова туча народу требуется. И где ж его столько набрать?

Как раз о связанном с этим скандале у Тита Ливия и упомянуто – Гай Ливий Салинатор набирал в экипажи для своей эскадры из тридцати новых квинкерем граждан приморских римских колоний, включая Остию, и набирал в принудительном порядке, по принципу «не гребёт». Те ходоков в Рим направили плебейским трибунам на преторский беспредел жаловаться, и при других обстоятельствах они бы наверняка справедливости добились. Ведь плебейский трибун – популист по определению, его хлебом не корми, а дай только прославиться бескомпромиссной борьбой за ущемляемые нобилями интересы простого народа. Но на сей раз ситуёвина крайне неудачной оказалась – война с Антиохом самим народным собранием одобрена, и урря-патриотический угар при этом разгорелся нешуточный, а флот означенного Салинатора как раз туда на подкрепление направляется. В результате, прикинув хрен к носу, трибуны тех ходоков к сенату на разбор этого дела отослали, где жалобщиков и постиг окончательный облом. Так это речь о полноправных свободнорожденных римских гражданах, имеющих святое право к плебейскому трибуну за защитой своих интересов обратиться, а на что при таком раскладе надеяться какому-то вольноотпущеннику? Так что пока флот Салинатора не укомплектован людьми полностью и не отплыл – нехрен мне туда рыпаться. У меня пока-что и в Карфагене дела поважнее и понеотложнее имеются, гы-гы!

Строго говоря, некоторый риск для меня и после отплытия флота Салинатора остаётся, потому как городской претор Марк Юний Брут помимо всего прочего ещё и ремонтом старых кораблей занят, и их экипажи ему как раз вольноотпущенниками комплектовать предстоит. Но это уже резервный флот, который то ли отправят в Эгейское море, то ли нет, это как военные действия на море пойдут, а значит – его уже не с такими квадратными глазами оснащают и комплектуют, без этой истеричной ррыволюционной чрезвычайщины. А когда вопросы решаются спокойно и вдумчиво – это же совсем другое дело. Сципион Назика – как раз второй консул этого года, и кто-то из той его преторской испанской команды, видавшей меня в деле, а точнее – вскоре после дела под Илипой, наверняка в Риме отыщется. А там несколько опосля и сменённый Луцием Эмилием Павлом проконсул Марк Фульвий Нобилиор должен в Рим с овацией вступить, а среди приведённых им дембелей тоже знакомые найдутся, которые подтвердят, что простой римский вольноотпущенник Гней Марций Максим – ни разу не уклонист от священного гражданского долга защиты родного рабовладельческого отечества, даже вот в деле под Толетумом в качестве целого префекта союзников в прошлом году отметился, что, правда, не совсем по установившимся правилам, по которым префектами союзнических пехотных когорт и кавалерийских ал римских всадников назначать полагается, но для Испании и так сойдёт – там пока-что далеко не всяким плевком в римского гражданина попадёшь…

Собственно, на это я в основном и рассчитываю – Испания важна для Рима, и людей, нужных там, в другое место без крайней нужды не дёрнут. Весь юмор ситуёвины в том, что освобождать наших из фиктивного рабства, превращая их тем самым из рабов в потенциальных призывников для римского флота, будет как раз городской претор – тот самый Марк Юний Брут, которому помимо всех судебных дел ещё и формирование резервного флота поручено, и если он попрёт в дурь, то из-за этого совмещения функций – и морской министр, и генеральный прокурор одновременно – управу на его возможный беспредел хрен отыщешь.

Но это, хвала богам, только в теории – для нас в теории, потому как мы же ни разу не гегемоны-пролетарии и на крайняк всегда можем нанять и выставить вместо себя наёмников. Такой фортель официально не одобряется – отслуженной военную кампанию такому уклонисту никто не засчитает, и в нужный для политической карьеры военный стаж она не войдёт, но если на это насрать, а надо только хреновой службы избежать, то реально это прокатывает, если есть на что замену себе нанять, а нам-то есть на что, да и желающих найти – не проблема. Это по официальному призыву малопрестижная по сравнению с легионами служба во флоте никого не радует – даже морпех получает ту же треть денария в день, что и легионер, а матрос и гребец не имеют и этого, риска же пойти на корм рыбам вместе с затонувшей посудиной получается поболе, чем в сухопутном сражении. Но если наёмником, когда к официальному жалованью добавляется ещё более щедрое от уклониста-нанимателя, то это ведь уже совсем другой расклад. Пять ассов или полденария в день – это чуть меньше трети нашего былого наёмнического заработка рядовыми арбалетчиками, и сейчас для нас это пустяки, а для нищего римского рыбака, которому только в гребцы или матросы и светит, это полуторный заработок морского элитария морпеха, а вместе с официальным жалованьем – и двойной, то бишь вровень с центурионом тех морпехов, традиционно получающим вдвое больше своего рядового солдата – есть на что соблазниться годами не видящему серебра нищеброду!

– А вообще-то – перестрелять вас мало! – заявила Юлька, – Ну куда вы так торопитесь? Неужели нельзя было в Карфагене эту школу открыть? – ей, конечно, не по вкусу перспектива скорого переезда из большого и благоустроенного Карфагена в какую-то Оссонобу, которая представляется ей эдакой пыльной большой деревней, даже до Кордубы не дотягивающей. Это же всё равно, что из Москвы в какой-нибудь занюханный Мухосранск жить переехать!

– Нельзя, Юля – «Карфаген должен быть разрушен», – процитировал я ей в очередной раз Катона.

– Так спасать же город надо, а не опускать руки и смиряться с исторической неизбежностью!

– А мы что делаем? Для этого и предостерегали от палева с контрибуцией и флотом, если ты в это до сих пор не въехала.

– Да въехала я во всё это! Но этого же мало! Надо эллинизировать город и порядок в нём настоящий налаживать, олигархов как-то организовывать и урезонивать, чтоб простых горожан не раздражали, что-то с Масиниссой решать, чтоб не трогал больше карфагенских земель, а собственную страну развивал…

– Классно придумала! – хмыкнул я, – Только как ты себе это представляешь? Ты хоть понимаешь, что такое Нумидия? Это же примерно как Крымское ханство из истории нашего Средневековья! Ты думаешь, с ханом не договаривались о прекращении набегов? Договаривались и не раз, да толку-то от тех договоров? Если его беки и мурзы не очень-то его слушают, как он запретит им ходить в собственные частные набеги? Будут ходить без него, а там ещё и прикинут, нахрена им сдался такой хан, да нового подыщут, а этот либо съест чего-нибудь не то, либо на охоте с коня нагребнётся неудачно, а ему самому оно сильно надо? Вот и в Нумидии такая же примерно хрень. Масиниссе нумидийские вожди служат и повинуются до тех пор, пока он правит в их интересах, а сейчас в их интересах грабить и отбирать хорошие земли у слабого и беззащитного Карфагена.

– Ну, царские ведь набеги пока прекратились, а один частный вы отбили, – возразила Юлька, – Можно и дальше продолжать отбивать мелкие набеги частными отрядами, пока жив Сципион, а там и ещё что-нибудь придумать…

– А потом пожалует сам Масинисса со своей царской армией и слонами, и не в том даже дело, что отразить его сил не хватит, а в том, что это будет уже настоящая война, Карфагену строго-настрого запрещённая. Риму только повод дай, сама же знаешь…

– Но у вас же в Нумидии есть прикормленная знать?

– Не до такой степени. Сам царь не может идти против интересов основной массы своей знати, а уж эти отдельные вожди – тем более. Да и римляне наверняка будут втихаря подзуживать нумидийцев на новые захваты, чтобы спровоцировать Карфаген…

– Надо, чтобы эти крикливые идиоты из финикийских националистов к власти не пришли – в реале ведь именно они дали повод к Третьей Пунической. Вы же с Володей и Васькиным могли бы нормальную полицию в Карфагене организовать?

– А потом что? Повальные аресты всех недовольных с выколачиванием из них признаний в шпионаже и массовыми расстрелами «врагов народа»? – прикололся Володя.

– И прекрасный повод для Рима вступиться за попранную кровавыми тиранами карфагенскую демократию! – добавил Серёга.

– Да ну вас на фиг с вашими дурацкими шутками! – возмутилась Юлька, – Я тут думаю, как город спасти, а вам всё смех!

– Юля, мы же уже не раз обсуждали, что спасти можно только сам город, и для этого его придётся сдать Риму со всеми потрохами, – напомнил я ей, – Карфаген должен САМ попросить Рим принять его в подданство на правах провинции ради защиты от вконец офонаревших нумидийских дикарей – другого пути нет. Любой другой путь – это Третья Пуническая, разрушение города и продажа уцелевших горожан в рабство.

– Ну, это когда ещё будет-то? А вы уже сейчас в Испании обосновываться намылились, среди этих испанских дикарей. Можно же было бы здесь всё наладить, среди культурного финикийского населения…

– Ты уже благополучно забыла тот не столь уж давний хлебный бунт именно этого культурного финикийского населения?

– Ну ты и сравнил, Макс! Это же хлебные спекулянты своей жадностью народ спровоцировали! Для этого и нужен порядок в городе, чтобы подобного не допускать! Ну и не допускать разорения римских крестьян чрезмерным экспортом хлеба…

– Ага, не допустишь тут, когда уже у доброй половины тутошних олигархов их основные доходы идут от сельского хозяйства! Это они тебя не допустят, если ты им всю их малину шухерить вздумаешь!

– Нет, ну я это понимаю, но можно же и более прибыльными делами их увлечь. И кстати, когда я про культуру города говорю, то имею в виду не эти финикийские массы, а эллинизированную верхушку социума. Помнишь, когда мы в первый раз сюда попали, я ещё поражалась, насколько город на греческий похож? Вот эта культура, да плюс к ней ещё и богатства от торговли, да наши знания – ты только представь себе, сколько всего здесь сделать можно. Вот взять хотя бы твой «косский» шёлк – да, спецов ты на Родосе нашёл и сюда привёз, но теперь-то у тебя здесь целая мануфактура, и это благодаря местным квалифицированным кадрам. В Испании их ещё искать и учить, а в Карфагене они уже готовые есть.

– Ну так этих туда перевезу, а они уж и местных научат.

– А зачем, когда здесь производство расширить гораздо легче? И разве одно только производство? А моды? Вот вспомни Францию Нового времени – ведь несколько веков была законодательницей мод! Даже не с производства, считай, доходы имела, а как современные брендовые фирмы – с создания и раскручивания брендов. В дикой Испании ты такое если и замутишь, то разве только под конец жизни, а здесь – хоть сейчас можно!

– Юля, ну тебя на хрен! Мне тяжёлая промышленность первым делом нужна, она – основа всего, в том числе и этих твоих понтов, если уж бизнес на этом делать, а не просто в одном экземпляре сляпать и рассекать по улице, дразня прохожих, как ты об этом наверняка и мечтаешь. Хрен с тобой, мечтай, со временем и сделаем, но сперва – то, что важнее. А важнее – модернизация всей нашей жизни, а не одних только тряпок с бижутерией. Металлургия, инструменты, оружие, транспорт – вот это основа, а не всякая хрень. Я не против её, ещё раз повторяю, но всему свой уровень приоритетов и своя очередь. Промышленность для меня, сама понимаешь, впереди.

– Макс, ну я ж не против! Ты технарь, тебе виднее. Но в Карфагене ты всё это сделаешь и развернёшь гораздо быстрее и легче, чем среди испанских дикарей!

– Уже нет. Там я уже начал и основу заложил. Это во-первых. А во-вторых, текстильную мануфактуру я свернуть и вывезти отсюда ещё смогу, как и мой токарный станок, а как ты представляешь себе вывоз развёрнутой тяжёлой промышленности?

– А зачем её вывозить?

– Затем, что «Карфаген должен быть разрушен», – напомнил я ей, – Даже если нам и удастся спасти город, то только в качестве центра римской Африки – вместо Утики. Вот засядет на Бирсе римский претор или даже целый проконсул, город наводнят римские купцы, а за городом разобьёт лагерь римский оккупационный легион. И что я тогда смогу поделать среди стольких завидючих римских глаз? Серёга не писал тебе, на какое говно я исходил оттого, что вынужден городить под Оссонобой не настоящую промышленность, а показушный примитив, а саму промышленность ныкать подальше, у Лакобриги? Так там, в отдельном государстве, которое мы имеем в Испании, это прокатит, а тут, в подвластной Риму провинции – ну, я перспективу имею в виду – хрен оно прокатит. Ну и оно мне надо?

– Да фиг с тобой, Макс, размещай свою тяжёлую промышленность, где хочешь, но я же тебе о брендовом бизнесе говорю. То же золотое шитьё, допустим, которое у греков примитивнейшее, а ты, если как следует помозгуешь, то наверняка его технологию усовершенствуешь. Или «золотой» виссон, который дороже даже привозного китайского шёлка – ну, который здесь индийским называют. Ведь можно же придумать что-то, чтобы его заготовку удешевить? Или, если уж ты этим заморачиваться не хочешь, так краситель золотой для той же шёлковой нити изобрети – тоже роскошно выглядеть будет. А мы с Наташей такие новые фасоны для платьев напридумаем – римские матроны от зависти лопнут и всю плешь своим мужьям-сенаторам проедят! Или вот скульптуру возьми – греки на ней, казалось бы, собаку съели, но я тебе на моём телефоне несколько фоток современной скульптуры покажу – эти греки в осадок бы выпали от такого реализма, а о римлянах я вообще молчу. Причём, грекам-то этот уровень мастерства вполне посилен, просто неканонично это по их понятиям, и тут у нас, пока они на свой классический канон молятся и пылинки с него сдувают, все шансы опередить их и наш собственный бренд раскрутить. Так в Испании тебе этих греческих скульпторов днём с огнём искать, а в Карфагене их достаточно, а их финикийских учеников – ещё больше. Вот на это и надо переключаться самим и весь Карфаген переключать с экспорта зерна. Вот, взгляни-ка сам! – она включила свой аппарат, нашла и раскрыла папку с фотками, – Вот это «Афродита в садах» Каллимаха, а вот это – «Вирсавия» Бенджамина Виктора – сравни и почувствуй разницу, – и тут она показала мне ТАКОЙ образчик современной скульптуры того же примерно стиля, что членораздельных слов у меня не нашлось даже матерных – одни междометия, да и остальные наши прихренели…

– Законодатель мод, говоришь? – я призадумался, – Расписала ты этот вариант, конечно, красиво и заманчиво, но знаешь, что меня смущает? Такого рода законодатель брендовых мод в Средиземноморье, сдаётся мне, уже есть. И в архитектуре, и в тряпках с побрякушками, и в статуях с картинами. Город такой в Греции, не самый сильный и не самый крутой в политике, но по этой части очень даже знаменитый. Ты не напомнишь мне его название, а то я его что-то запамятовал, гы-гы!

– Коринф, конечно. Но к чему это твоё паясничание, Макс?

– А к тому, что подумай сама, за что он так круто пострадал? Что он, самым крутым основняком был в том Ахейском союзе или самым зачинщиком войны с Римом?

– Да нет, основняки там Сикион, Аргос и Мегалополь – как раз из него Диэй, один из лидеров антиримской партии. В Коринфе, правда, было то самое общеахейское собрание, которое и поссорилось с римским посольством, но вряд ли из-за этого. Скорее всего, ради грабежа – те же статуи, те же картины, на которые ты и намекал. Кстати, этого ты у Тита Ливия вычитать не мог – его книги про эти времена не сохранились. Слушайте все прикол! В общем, когда Луций Муммий, консул римский тогдашний, грабил Коринф и руководил погрузкой статуй с картинами, все сплошь штучные шедевры знаменитых мастеров, так он грозил солдатне, этой косорукой деревенщине, что если они что-нибудь сломают или испортят, то он их самих заставит сделать новые! Представляете?

– Ага, сразу видно, что человек вышел родом из народа! – прокомментировал я, когда мы отсмеялись.

– Так ты представляешь, СКОЛЬКО всего римляне оттуда вывезли? Там было что грабить…

– Это-то я понял. Ты мне другое объясни – зачем было резать курицу, несущую золотые яйца? Разве не логичнее было бы Коринф только разграбить и оставить как есть нагуливать новый жирок для следующей конфискации, а репрессировать разрушением и распродажей в рабство те другие города-основняки?

– Верно, странно как-то получается, – озадачилась Юлька, – Прямо глупость какая-то, на римлян непохожая. Ведь прагматики же до мозга костей…

– В том-то и дело. И раз уничтожен именно Коринф, значит – это и требовалось. И сдаётся мне, что как раз за его моднозаконодательские замашки. Представляешь, как он раздражал своими модными и страшно дорогими цацками, на которые у сенаторских жён аж слюна капает и глаза разбегаются, и они включают свою циркулярку? Тут и похлеще хлебного демпинга карфагенского заноза в заднице получается, просто в Карфагене урря-патриоты раньше повод для расправы дали, а коринфские – чуток опосля.

– Это ты на что намекаешь?

– Да на то, что Коринф хулиганит со своими дразнящими брендами, не выходя из канонических рамок, но и это ему, как мы знаем, выйдет боком, а ты мне предлагаешь всему греко-римскому миру порвать его жопный шаблон на мальтийский крест. Если это сделать, как ты предлагаешь, в Карфагене – боюсь, что праведный гнев национально озабоченных, бунт и приход этих дебилов к власти, считай, гарантированы. Ненадолго, конечно, но нахреновертить с поводом для Третьей Пунической они успеют, и случится это гораздо раньше, чем в реальной истории.

– А в Испании?

– Примерно так же. Другими способами, конечно, но с тем же примерно результатом. За римлянами ведь и организовать нужный повод самим не заржавеет…

– Значит, не будем этим заниматься?

– Будем, оно того стоит, но не в Карфагене и не в Испании. На Азорах.

– Так это ж сколько ждать-то!

– Зато безопаснее. Типа – вот, купцы наших торговых партнёров из-за Моря Мрака привозят, страшно дорого, но нам понравилось. Они там и на заказ могут сделать, если надо. Раздражает? Ну, извините, это не мы, это всё они, больше тогда к вам этого безобразия привозить не будем. Раз это «через наше посредничество» идёт, то римлянам проще будет на нас прикрикнуть, чтоб не пропускали больше в их Ойкумену рвущую шаблоны крамолу, чем самим переться в Атлантику для ликвидации её источника. Ну а мы – возьмём в этом случае под козырёк и больше «не пустим». Вот таким примерно манером подстрахуемся…

– Кстати, как раз в Коринфе скульпторы и балуются подобными вольностями больше всех, так что возьми на заметку.

– Ага, обязательно.

– Только уговор – моего в Коринф с собой не брать!

– Это ещё почему? – возмутился Серёга.

– Потому что! – отбрила Юлька, – Хватит с меня и твоей дикой испанки, с которой мне теперь придётся уживаться! А всё ты, Макс!

– Ага, кто бы сомневался!

– Вот и нечего его ещё и к коринфским гетерам водить!

– Гм… Да я, вроде как, и сам туда не собираюсь…

– Собираешься, просто пока ещё об этом не знаешь. Арунтий пошлёт как раз за мастерами и гетерами для развития оссонобской культуры. Он уже консультировался…

– Так! А ну-ка, подробнее! – млять, начинаются тут мне сюрпризы!

В Рим, конечно, один хрен плыть надо, но там я рассчитывал управиться поскорее, да и обратно слинять. Надо Софонибу с Икером отсюда в Оссонобу забирать, и желательно бы все эти сборы без лишней суеты вести. Так с ней-то как раз не проблема, озадачу – и сама в основном подготовится, пока я в Италию мотаться буду. Тут у Володи с Серёгой куда больше трудностей с вытаскиванием своих баб наклюнется, и не потому даже, что им не очень-то «из Москвы в Мухосранск» хочется, а из-за пожитков. Я не о тряпках с побрякушками ихними, если кто не въехал, а о накопившихся папирусных архивах. И Юлька успела уже немало полезного по истории со своего аппарата на папирус перенести, и Наташка по биологии и сельскому хозяйству, да и у Серёги карты и кое-что из геологических записей поднакопилось, и всё это надо теперь аккуратно упаковать, дабы перевезти без повреждений. А мне токарный станок ещё вывозить с инструментом и оснасткой, да кадры производственные, которые уже и семьями обзавестись успели, и всё это с умом надо, вдумчиво, и это немалого времени требует. И тут – на тебе – прогуляйся-ка ты, дорогой зятёк, на обратном пути, чтоб два раза не ездить, в Коринф!

– В общем, как я поняла со слов твоего тестя, там у вас ваш царёк, Миликон который, попросил Фабриция помочь ему с передовой греческой культурой. Тот отцу насчёт его просьбы отписал, а Арунтий консультироваться начал, в том числе и у меня. Он ведь в курсе уже, что римляне Коринф разграбят и разрушат и хотел от меня список всего, что они оттуда вывезут – наверное, чтоб опередить их, что ли? А откуда я ему такой список рожу? Ну, объяснила я ему, что даже после всех многочисленных римских копий мало что сохранится даже в упоминаниях, а самых знаменитых произведений всё равно не купить и не выкрасть. Он подумал над этим и решил, что надо тогда образцы добывать и искусных мастеров, чтобы собственную школу в Испании создавать. Ну и школу гетер по образцу той знаменитой коринфской заодно. Вот, как я поняла, за этим он и собирается тебя прямо из Рима в Коринф послать…

– Мыылять! Делать мне, что ли, больше нехрен! – я и сам прекрасно знаю, что хрен откажу столько всего для меня сделавшему тестю, тем более, что и напрягаться-то для нашего же будущего предстоит, но поворчать-то надо для порядка, – На что там в первую очередь внимание обратить?

– Ну, керамикой особо не заморачивайся. Все эти знаменитые коринфские вазы – давно уже одно название. Чернофигурный стиль уже не делают, краснофигурный тоже выродился, а старинные раритеты, сам понимаешь, стоят соответственно, да ещё и никто не продаст. Хоть и не статуи с картинами, но тоже штучная художественная ценность. Глазированные вазы хорошие делают, но ты сперва посмотри продукцию карфагенских вазописцев – это, считай «китайский контрафакт» греческих оригиналов, рассчитанный на не умеющих их различать дилетантов вроде тебя. Так ты глаза не ломай, а просто к типам посуды и росписи присмотрись, и в Коринфе на такую же массовку не отвлекайся, а ищи оригинальные штучные изделия, каких здесь не увидишь, и из них уже сам на собственноё усмотрение выбирай, какие приглянутся. Хоть ты и не искусствовед, а самый что ни на есть натуральный солдафон, вкус у тебя имеется, вот и пользуйся им, и в большинстве случаев не ошибёшься…

– Ладно, с горшками ихними расписными понял. А чего с порнухой ихней?

– Похабник, хи-хи! Со статуями и картинами принцип примерно тот же – канон посмотри у здешних контрафактников, а там ищи оригинальные произведения в стиле поближе к современному реализму. «Вирсавию» ты оценил? Вот примерно такого типа и в Коринфе высматривай и статуи, и картины – на это у тебя тоже вкус правильный…

– Ясно. А с гетерами чего? Я их что, перепробовать всех там должен? А если какая не в моём вкусе окажется? Я как-то, знаешь ли, не в восторге от этого ихнего канона – ни от Венеры Милосской, ни от Афродиты Книдской. Малогрудые они какие-то, талия едва намечена, жидковолосые…

– Ты как есть бабник, Канатбаев! Знаю я твой вкус! Там всякие будут, но ты учитывай, что тебе к выпускницам их школы присматриваться и прежде всего их умения оценивать, а это не только и не столько кувыркание в койке. А что до их статей, то не забывай, что это пятнадцатилетние шмакодявки…