Текст книги "Оглядываясь назад (СИ)"
Автор книги: Bevolsen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)
В один из дней, после очередного урока по зельям, Лея намеренно задержалась в классе, делая вид, что что-то усердно ищет в своей сумке. Эрик, как обычно, крутился рядом, но поймав ее недовольный взгляд, поспешил ретироваться.
Убедившись, что все ее однокурсники покинула класс, Лея направилась в дальнюю ее часть, где за своим столом сидел профессор Снейп и что-то писал в журнале. Заметив приближающуюся ученицу, Северус отложил перо, вперив в неуверенно жмущуюся перед его столом девочку, пронизывающий взгляд.
– Чем могу помочь, мисс МакГонагалл? – отрывисто спросил он, явно недовольный, что его отвлекают.
– Простите, профессор, – пролепетала Лея. Почему-то ей было страшно задать так волновавший ее вопрос. Она репетировала множество раз перед зеркалом, но в нужный момент ей сделалось ужасно страшно. Вид мрачного зельевара всегда приводил ее в трепет. – Я лишь хотела спросить, нельзя ли записаться на Ваш факультатив для тех, кто хочет углубленно изучать зельеварение?
– Он для студентов, начиная с четвертого курса, – отрезал Снейп и вновь взялся за перо, опустив глаза в журнал.
– Мне это известно, сэр, – Лея сделала глубокий вдох, собирая всю свою храбрость в кулак. – Но я думаю, что смогла бы узнать много нового для себя. Я прочитала ту книгу, что Вы подарили на прошлое Рождество, и даже сварила несколько зелий по указанным там рецептам, – ее голос вдруг сделался тише. – Я правда хочу изучать зелья, и мне кажется, у меня неплохо получается.
– Вы действительно так думаете? – иронично усмехнулся Снейп, вновь пронзая стоявшую перед его столом ученицу пристальным взглядом. – Интересно, на основании чего Вы пришли к столь интересным выводам?
Признаться, Северус был удивлен, что она не просто прочитала его книгу, но и смогла изготовить хоть что-то из нее. То что у девчонки был явный талант, он понял еще в прошлом году. Но раскрывать ей сей факт он пока не собирался. А то еще зазнается и расслабится. Должно быть, Минерва ужасно злится, что дочь пошла в отца и явно собирается выбрать стезю зельевара. Интересно, кем был отец Леи? За весь прошлый год он так ни разу и не рискнул задать этот вопрос МакГонагалл. Новость о ее замужестве была для него полной неожиданностью. Да еще и рождение дочери. Впрочем, это вполне объясняло ее столь неожиданное увольнение и скорый отъезд из Хогвартса. Какому мужу понравится, если его жена будет большую часть года находится в Хогвартсе вдали от супруга?! Да и решение завести ребенка, видимо, было принято вскоре после свадьбы. И всё же, было в этом что-то странное. Минерва всегда была амбициозна в отношении карьеры и науки. Видимо, она действительно влюбилась, раз променяла стезю преподавателя на роль матери и жены. Северус всегда считал, что для нее это нетипично. Впрочем, с ролью матери она справлялась явно хорошо. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, как близки мать и дочь.
– Вы почти не критикуете мои зелья, что я варю на уроках, – с надеждой в голосе произнесла Лея, вырывая Северуса из пелены размышлений. – И мама говорила летом, что у меня неплохо получается.
– Ваша матушка никогда не была особенно хорошим специалистом в этой области, – фыркнул Снейп. С минуту он молча буравил Лею взглядом, мысленно наслаждаясь, как она всё больше тушуется под гнетом его взгляда, и, наконец, произнес: – Что ж, давайте проверим насколько велико Ваше самомнение, мисс МакГонагалл… и насколько оно оправдано, – он указал на пустой котел, стоящий на ближайшей парте. – Если сможете сварить мне отвар пергилия, то возможно я подумаю о досрочном включении Вас в список студентов. Но до тех пор ничего не хочу слышать. Вы можете приступать, ингредиенты – в шкафу, пятая полка.
Лея чуть не раскрыла рот от удивления, но вовремя спохватилась и кинулась искать нужные ингредиенты. Рецепт она помнила наизусть, но вот приготовить такой отвар, чтобы он понравился Снейпу было задачкой той еще.
========== Часть 8 “Ох уж эта молодость, превратности любви!” ==========
Так, корень златовласки, немного сока пиявок… затем половинку крыла летучей мыши, обязательно растолочь как следует… ах да, и главное не забыть добавить в конце три капли настойки горькой полыни и один листик горячительного дерева… От напряжения у Леи пот выступил на лбу. Никогда в жизни она так не волновалась. Даже когда ей пришлось сознаться матери, что она взяла ее палочку без разрешения и пыталась колдовать. Лее тогда было шесть, и в результате ее «экспериментов» половина посуды в доме оказалась перебита, а мебель переломана. Ох, и влетело ей тогда!
Она украдкой бросила взгляд в дальний конец класса – профессор Снейп по-прежнему что-то писал в журнале, не поднимая головы, отчего его длинные черные волосы практически касались поверхности стола. Лея думала, он будет неустанно следить за тем, как она варит зелье, но, кажется, профессор совершенно потерял к ней интерес, погрузившись в собственные дела. От этого Лея одновременно испытывала облегчение и волнение. С одной стороны, ей бы не помешал дельный совет, потому что цвет зелья явно выходил за рамки нормы, а значит, она всё же что-то делает не так. Но с другой стороны, если бы мрачный и строгий мастер зелий постоянно стоял у нее за спиной, Лея бы волновалась еще больше и точно ничего бы не сварила.
И все-таки, почему зелье получается светло-зеленым? Должно же быть темным…
Она вновь уткнулась в котел, методично помешивая тихо бурлящую жижу, источающую тонкий кисловатый запах.
– Мешать нужно по часовой стрелке, – раздался спокойный размеренный голос, – а не против.
Лея чуть не выронила ложку от неожиданности и снова оглянулась на Снейпа, но профессор по-прежнему сидел, склонившись над своей работой. Когда он успевает за ней наблюдать?
Она осторожно, чтобы не расплескать содержимое котла, принялась мешать в противоположном направлении, перебирая в голове список ингредиентов – ничего ли не забыла. Вроде всё правильно, и даже цвет зелье стало менять на более темный, как и должно быть.
Северус незаметно взглянул на склонившуюся над котлом девочку, и его губы тронула едва заметная улыбка. Она ужасно волновалась – это было заметно невооруженным глазом, но действовала при этом довольно точно, допуская лишь небольшие ошибки. Большинство студентов четвертого курса не в состоянии сварить зелье даже такого качества. При желании она может стать отменным зельеваром, что в нынешнее время большая редкость.
Закончив заполнять журнал и проверив домашние работы пятого курса пуффендуйцев, Северус медленно приблизился к столу, возле которого стояла Лея. Она сняла мантию и закатала рукава своей белоснежной рубашки, чтобы не испачкать их. Однако на груди все равно алели несколько пятнышек от сока смоковницы. Жаль, рубашка на выброс – этот сок ни одним заклинанием не выведешь, въедается намертво.
Сдув со лба непослушную черную прядь, выбившуюся из косы, Лея осторожно капнула в котел три капли настойки горькой полыни, наблюдая, затаив дыхание, как зелье медленно меняет цвет с темно-зеленого на грязно-желтый. Кислым тоже больше не пахло, теперь котел распространял по классу аромат, больше всего похожий на запах бергамота.
– Я закончила, профессор, – Лея задула горелку под котлом и повернулась к молчаливо наблюдавшему за ней Снейпу. В ее широко распахнутых глазах читалось волнение.
Северус медленно приблизился к столу и бросил на содержимое котла небрежный взгляд. Зелье имело практически идеальный цвет и запах.
– Что ж, – его тихий размеренный голос приглушенным эхом разносился под сводами комнаты, – для студента второго курса приемлемо, хоть и имеет большое количество огрехов, – на последних словах он опустил руку в небольшую плетеную корзиночку, стоявшую на самом краю стола и, достав оттуда крошечный листок горячительного дерева, небрежным движением руки отправил его в котел. Зелье на мгновение вспыхнуло золотым.
Глаза девочки стали еще шире, напомнив Снейпу маленького беззащитного олененка. Он бы наверное даже пустил слезу умиления, если бы был способен на подобного рода эмоции.
– Вы можете идти, мисс МакГонагалл, – с этими словами он повернулся к девочке спиной, намереваясь вернуться к прерванной бумажной работе.
– Но, профессор, – растерянно проговорила Лея, – Вы же обещали взять меня в свой класс, если я сварю хорошее зелье. Оно ведь неплохое, верно? И цвет, и запах, и консистенция – всё как по учебнику.
Северус на мгновение обернулся, пронзив стоящую позади него девчонку хмурым взглядом.
– Я сказал, что подумаю, – коротко бросил он. – Когда у меня будет время. А сейчас возвращайтесь в свою гостиную. Я слишком занят.
Судя по его тону, уговаривать было бесполезно, да Лея и не решилась бы – еще чего доброго разозлит его, тогда точно факультатива не видать. Собрав свои вещи и накинув мантию, девочка с грустным вздохом побрела к двери. Если бы эта история описывалась в книге, профессор непременно окликнул бы ее у самой двери и сообщил, что она принята в его класс. И обязательно улыбнулся бы ей. Когда ее рука потянулась к дверной ручке, Лея даже машинально напряглась, ожидая услышать его голос. Но в кабинете было тихо, слышно лишь как перо Снейпа поскрипывает о пергамент. Бросив на учителя полный грусти взгляд, Лея вышла в холодный промозглый коридор подземелий. Сколько теперь ждать решения? День? Два?
Но Снейп не вынес свой вердикт ни на следующий день, ни через неделю. На каждом уроке зельеварения Лея надеялась услышать решение, но профессор словно позабыл о данном ей слове, ведя себя как обычно: придираясь ко всем подряд и постоянно снимая баллы с ее факультета за малейшую провинность.
– Спроси у него сама, – шепнул ей как-то Эрик, когда они, разбившись по парам, варили очередное противоядие.
Но Лея так и не решилась.
***
Так пролетела половина осени. В один из вечеров в Большом зале устроили праздничный ужин – наступил день избрания чемпионов Турнира. Всё это время в зале был установлен старинный кубок, куда желающие принять участие в соревнованиях бросали кусочки пергамента с написанными на них своими именами. Вокруг Кубка огня был начертан круг, за который пройти могли лишь те студенты, кто достиг семнадцати лет. Все попытки обмануть магический рубеж успехом не увенчались. Даже близнецы Уизли потерпели полный крах, воспользовавшись зельем старения. В результате обоих отправили в больничное крыло – их волосы поседели, а лица покрыли старческие морщины и длинные седые бороды.
Лея с нетерпением ждала начала церемонии. Сидящий напротив Гарри Поттер как всегда о чем-то переговаривался со своими друзьями.
– Лея, – заметив сидящую перед ним девочку, он приветливо ей улыбнулся, – я видел вчера как ты летала на метле на уроке мадам Трюк. Это было блестяще. В следующем году в команде освободится несколько мест, ты могла бы попробовать пройти отборочные – думаю, из тебя вышел бы отличный охотник.
Сердце в груди радостно забилось, так что Лея чуть не пронесла вилку мимо рта. Ткнувший ее в бок Эрик быстро вернул ее в реальность.
– У меня проблемы с удержанием баланса на виражах, – со вдохом проговорила она. – Я даже пару раз слетела с метлы. Никак не получается удержать равновесие.
– Если хочешь, я могу позаниматься с тобой, – предложил Гарри. – Всё равно стадион теперь почти постоянно свободен. Как насчет четверга после занятий?
– Идет, – радостно кивнула Лея, даже не веря своему счастью. Ее будет учить летать на метле сам Гарри Поттер, ловец команды Гриффиндор!
Тем временем директор Хогвартса поднялся со своего места, и зал мгновенно затих. Сидящие по обе стороны от него профессор Каркаров и мадам Максим замерли в напряженном ожидании. Остальные профессора тоже выглядели серьезнее, чем обычно. Лея на мгновение встретилась взглядом с матерью. Минерва строго следила за столом своего факультета, чтобы все вели себя подобающим образом и помалкивали, пока директор произносил свою речь.
– Кубок огня вот-вот примет решение, – начал Дамблдор. – Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. – Он указал на дверь позади профессорского стола. – Там они получат инструкции к первому туру состязаний.
Он вынул волшебную палочку и широко ею взмахнул, тотчас все свечи в зале, кроме нескольких, погасли. Зал погрузился в полумрак. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. Но взгляды всех все равно были прикованы к Кубку.
Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.
Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, и громко отчетливо прочитал:
– Чемпион Дурмстранга – Виктор Крам.
Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.
Первый чемпион поднялся со своего места и вразвалку двинулся к Дамблдору, повернул направо и, миновав профессорский стол, скрылся за дверью смежной комнаты.
Постепенно шум стих, внимание всех опять было приковано к Кубку. Пламя вновь вспыхнуло, и Кубок выбросил еще один кусочек пергамента.
– Чемпион Шармбатона – Флер Делакур! – возвестил Дамблдор.
Девушка, так похожая на вейлу, легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла меж столов Гриффиндора и Пуффендуя. Сидящие вокруг парни провожали ее мечтательными взглядами.
– Посмотрим, как она будет выглядеть после первого состязания, – фыркнула одна из сидящих рядом с Леей девушек-гриффиндорок.
Флер удалилась в соседнюю комнату, зал опять стих. Но напряжение, казавшееся осязаемым на ощупь, усилилось. Осталось узнать имя чемпиона Хогвартса!
Все опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий пергамент, и Дамблдор, поймав его, громко прочитал:
– Чемпион Хогвартса – Седрик Диггори!
Кажется, сидящий рядом с Гарри Рон Уизли был недоволен, что-то бормоча себе под нос, но его никто не слышал. Стол Пуффендуя взорвался радостными овациями и криками. Аплодисменты не смолкали долго. Дамблдор стоял и ждал, пока зал наконец угомонится, а новый чемпион не скроется за дверью.
– Превосходно! Теперь мы знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Дурмстранга и Шармбатона. Ваш долг – оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад…
Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему.
Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило еще один пергамент.
Дамблдор, не раздумывая, протянул руку и поймал его. Поднес к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Директор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:
– Гарри Поттер.
Гарри сидел как громом пораженный. Преподаватели, ученики – все смотрели на него изумленными глазами. Северус заметил, как побледнела МакГонагалл. Стремительно встав из-за стола и обойдя оторопело замершего Людо Бэгмена, она подошла к Дамблдору и что-то горячо зашептала ему. Директор школы нахмурился.
– Гарри Поттер, – сказал он, кивнув Минерве, – подойди, пожалуйста, сюда.
Гарри поднялся на ноги, запутался в полах мантии и, спотыкаясь, побрел к преподавательскому столу. Северус молча наблюдал, как растерянно оглядываясь по сторонам, он медленно бредет меж факультетских столов, провожаемый удивленными и настороженными взглядами. Конечно, кто бы сомневался, разве такое событие может обойтись без знаменитого Гарри Поттера!
– Тебе в ту дверь, Гарри, – без улыбки произнес директор.
Минерва смотрела на своего ученика со смесью сожаления и тревоги. Ее длинные изящные пальцы нервно теребили край изумрудной мантии. Это не к добру. Кубок не мог ошибиться, а Гарри не мог обмануть столь сильную защитную магию – это не под силу ученику четвертого курса. Даже старшекурсники вряд ли бы справились. Да и не стал бы он это делать. У Поттера, безусловно, были недостатки, но он никогда не искал славы и уж тем более не страдал от звездной болезни и чрезмерной самоуверенности.
Дамблдор велел всем расходиться по спальням, а сам направился к двери, за которой ожидали чемпионы Турнира. За ним последовали наставники иностранных школ и представители Министерства магии. Минерва поспешила следом, не желая оставлять своего студента без поддержки. В его невиновности она не сомневалась. Вопрос был в другом – кто и зачем пытается так подставить Поттера.
Северус молчаливой тенью вошел в дверь последним, плотно притворив ее за собой. Естественно, все были возмущены таким вопиющим нарушением правил.
– Дамблё-дорр, ч’то всё это значиит? – властно спросила мадам Максим, прожигая директора гневным взглядом.
– Я тоже хотел бы это знать, – поддержал коллегу Каркаров. – Два чемпиона от Хогвартса? Может я плохо знаком с правилами? – с его губ слетел ехидный смешок. – Мы были уверены, что Запретная линия допустит к участию только учеников старших курсов, – каменная улыбка не сходила с лица Каркарова. – Иначе мы привезли бы куда больше претендентов.
– Это всё проделки Поттера, – вкрадчиво произнес Снейп, его черные глаза зло поблескивали в полумраке комнаты. – Вины директора нет в том, что Поттер нарушил правила Турнира. Этот негодный мальчишка с первого дня появления в школе только и делает, что нарушает правила.
Минерва почувствовала, как ее охватывает ярость. Но сказать она ничего не успела – ее опередил директор.
– Благодарю, Северус, – отчеканил Дамблдор. – Но это преждевременное утверждение.
Снейп умолк и отошел в сторону, но глаза его продолжали метать злобные искры.
Между тем директор проницательно глянул на Гарри поверх своих очков-половинок.
– Гарри, ты бросал свое имя в Кубок?
– Нет, – под прицелом всех взглядов ответил Поттер.
Снейп ехидно хмыкнул, выразив недоверие части присутствующих, за что получил еще один яростный взгляд МакГонагалл.
– Ты просил кого-то из взрослых сделать это?
– Нет, сэр, – твердо ответил Гарри.
– Он в’хет! – взорвалась мадам Максим.
Снейп тряхнул головой, и по лицу у него расползлась змеиная улыбка.
– Определенно, – хмыкнул он.
– Гарри не мог пересечь Запретную линию, – вмешалась Минерва, прожигая зельевара яростным взглядом, – даже если бы захотел. В этом нет никакого сомнения.
– Тогда, наверное, ошибся сам Дамблё-дорр, – пожала могучими плечами мадам Максим.
– Наверное, ошибся, – согласился Дамблдор.
– Вы же прекрасно знаете, что не ошиблись, – вспыхнула Минерва. – Все это глупости. Гарри не подходил к Линии. Не обращался ни к кому из старших учеников. Дамблдор в этом уверен. Полагаю, этого объяснения достаточно! – и она смерила Снейпа презрительным взглядом.
– Мистер Крауч, – в голосе Каркарова засквозили льстивые нотки, – Вы несомненно лучше всех знаете правила Турнира. И Вы, конечно, согласны, что произошедшее противоречит правилам?
Крауч стоял в тени, в нескольких шагах от камина. Полумрак старил его, делая похожим на призрака, но заговорил он своим обычным брюзжащим тоном.
– Правила непреложны. А в них четко указано: тот, чье имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в Турнире, – его взгляд застыл на замершем от страха Поттере. – У мистера Поттера нет выбора. С сегодняшнего дня он чемпион и участник Турнира.
Минерва едва заметно ахнула, качая головой и беспомощно оглядываясь на замершего позади нее Дамблдора. Директор выглядел спокойным, но в голубых глазах не было привычной мягкости, вместо этого они смотрели со смесью тревоги и задумчивости.
– Это неправильно, – горячо зашептала МакГонагалл, когда все потянулись к выходу. – Вы же знаете, Дамблдор. Сначала Черная метка на кубке по квиддичу летом, теперь это.
Услышав ее тихий голос, Северус невольно замедлил шаг, прислушиваясь.
– Что ты предлагаешь, Минерва? – на серьезном лице директора теперь уже отчетливо читалась тревога.
– Положить этому конец! – воскликнула МакГонагалл, но тут же спохватилась и вновь понизила голос. – Запретить Поттеру участвовать. Нельзя подвергать его жизнь такой опасности.
– Ты слышала Барти – правила непреложны, – с сожалением вздохнул Дамблдор. Ему эта идея не нравилась точно также, как и МакГонагалл.
– Да наплевать на Барти и на его правила! – взвилась Минерва. – С каких это пор Вы, директор, потакаете прихотям Министерства? – в полумраке комнаты ее глаза гневно вспыхнули. – Ему нельзя участвовать, – с нажимом проговорила она. – И Вы это прекрасно знаете.
– Простите, директор, – вмешался Северус, бросив на Минерву быстрый взгляд. – Возможно, участие мистера Поттера действительно не является простым совпадением, – его голос звучал вкрадчиво и спокойно, как будто они обсуждали прогноз погоды, – но, тем не менее, если мы действительно хотим понять смысл этих событий, может… какое-то время… просто не вмешиваться?
На мгновение Минерва лишилась дара речи от возмущения. Ей было прекрасно известно насколько сильно Снейп ненавидит Поттера, но это уже переходит всякие границы.
– Бездействовать?! – гневно воскликнула она. – Использовать его как приманку?! Поттер мальчик, а не кусок мяса!
Благо в комнате они остались втроем, и никто больше не слышал их разговора. Только Грюм стоял на верхней ступени лестницы, вслушиваясь в их спор, а заодно наблюдая, чтобы больше никто не стал свидетелем этого разговора.
Ненадолго в комнате воцарилась гнетущая тишина. Снейп чувствовал волны гнева, исходящие от Минервы. Наверное, если бы она могла испепелять взглядом, профессор зельеварения уже превратился бы в горстку пепла.
– Я согласен, – наконец задумчиво произнес Дамблдор, – с Северусом.
Минерва тихо охнула, не веря, что директор мог согласиться на такое. Из комнаты она вышла первой, кипя от возмущения. Каждое ее движение, пока она стремительно шла через опустевший Большой зал, было наполнено раздражением.
– Вы ведь понимаете, что так будет правильно, – раздался у нее за спиной ровный, лишенный интонаций голос.
Снейп шел за ней следом, при этом его черная мантия раздувалась у него за спиной, словно крылья. Минерва резко остановилась, так что профессор зельеварения едва не налетел на нее.
– Да как Вы смеете, – зло прошипела она, поднимая на зельевара полный ненависти взгляд. – Вы ненавидите мальчика, и потому хотите, чтобы он страдал. Тот, кто сделал его участником Турнира, желает ему смерти, – в ее взгляде на мгновение мелькнуло подозрение. – И Вы только что уговорили директора развязать этому негодяю руки. Теперь Поттер в огромной опасности.
– А у нас появился шанс выяснить, кто этот злоумышленник, – спокойно парировал Снейп, игнорируя пронзающие его гневные взгляды коллеги.
Она злилась: прекрасные серые глаза потемнели, став почти черными, словно бездонная бездна, щеки раскраснелись от залившего лицо румянца, она тяжело дышит, словно только что долго бежала, и тонкие изящные губы были соблазнительно приоткрыты. Даже в гневе она выглядела необычайно притягательной.
– Молитесь, Северус, чтобы с Поттером ничего не случилось, – тихо проговорила она, приблизив свое лицо почти вплотную к Снейпу, так что он почувствовал уже знакомый аромат лилий. – Иначе Вы лично ответите мне за это.
Она смерила Снейпа презрительным взглядом и, резко развернувшись на каблуках, стремительно направилась прочь.
– Зря ты ее разозлил, – появившийся позади Аластор Грюм хлопнул Снейпа по плечу, так что профессор зельеварения слегка покачнулся. – Такая женщина страшна в гневе.
– Не впервой, – хмыкнул Северус, бросив на нового коллегу неприязненный взгляд.
Но кажется, Грюм оказался прав. В этот раз МакГонагалл обиделась по-настоящему. Она принципиально игнорировала любые попытки Северуса заговорить с ней, делая вид, что его просто не существует. Да и выглядела она куда напряженнее, чем обычно, постоянно кидая на Поттера встревоженные взгляды.
Надо сказать, Гарри выглядел не лучше. Никто не верил, что он не бросал свое имя в Кубок огня, считая его лгуном и мошенником. Весь Хогвартс болел за Седрика Диггори, а на Гарри едва не объявили травлю. Даже его лучший друг Рон Уизли перестал с ним общаться. Теперь всюду: в гостиной их факультета, в Большом зале, на уроках Гарри был один. Иногда к нему подсаживалась Гермиона, но было видно, что ей не по себе рядом с ним.
Лея наблюдала за его мучениями несколько дней, и, в конце концов, не выдержала. Она-то сто процентов верила в его невиновность, и ей очень хотелось поддержать Гарри и хоть немного отвлечь от печальных мыслей.
– Привет, Гарри, – приветливо улыбнувшись, Лея плюхнулась на свободное место возле ковыряющего вилкой свой завтрак Поттера, при этом игнорируя удивленные взгляды сокурсников. Ну их к черту! Гарри ее друг, и она его не бросит одного!
– Лея, – похоже он тоже не ожидал, что кто-то из студентов захочет с ним разговаривать.
– Ты обещал полетать со мной на метле, – она налила себе чай и взялась за ложку, перед ней в тарелке аппетитно дымилась овсяная каша с сухофруктами. – Сегодня после уроков.
Мгновение на лице Поттера читалось недоверие, но очень быстро лицо его просветлело, и он радостно улыбнулся.
– Конечно, я помню. С удовольствием, – он немного помолчал, бросив взгляд на всё еще наблюдавших за ними студентов. – Лея, ты уверена, что хочешь этого? – уже тише спросил он. – Сама видишь, я теперь почти изгой. Общаясь со мной, ты тоже можешь попасть под удар.
– Можно подумать, меня когда-то волновало чье-то мнение, – хмыкнула Лея, уплетая кашу за обе щеки. – И вообще, я друзей не бросаю.
Она весело подмигнула Гарри. Остаток завтрака они провели в неторопливой беседа, обсуждая последние новинки в экипировке для игры в квиддич.
Тем же днем, когда Лея после обеда пришла на стадион, Гарри уже ждал ее. Он был облачен в спортивную форму команды их факультета, и надо признать, она ему очень шла.
– Ну что, готова? – он лихо оседлал свою метлу и чуть взлетел над землей, оглядываясь на замершую в восхищении Лею. – Не отставай.
Девочка села на метлу и посильнее оттолкнулась ногами, быстро набирая высоту. Они носились над стадионом, выписывая в воздухе головокружительные пируэты, до самой темноты. В тот день о своих бедах и невзгодах Гарри ни разу не вспомнил, лишь радуясь, что даже в такое время у него есть настоящий друг.
– Ты уже знаешь, какое испытание тебя ждет на Турнире? – спросила Лея, когда они покинули раздевалку и неторопливо брели в сторону школы.
Гарри отрицательно покачал головой. Для него это была загадка, так же как и для остальных чемпионов.
– Вот бы там можно было летать, – улыбнулась Лея. – Тогда бы ты точно победил. Я буду за тебя болеть.
– Спасибо, Лея, – тепло улыбнулся девочке Гарри, кладя руку ей на плечо. – И спасибо, что веришь мне. Ты настоящий друг.
В быстро сгущающихся сумерках он не заметил, как щеки девочки залил яркий румянец.
Чем ближе наступал день первого состязания, тем напряженнее становилась атмосфера в школе. И тем рассеяннее и молчаливее становился Гарри. В назначенный день Лея встала раньше всех и первой спустилась в Большой зал. За преподавательским столом почти никого не было, только Каркаров о чем-то беседующий с мадам Максим, да ее мать и профессор Снейп. Лея заметила, как учитель зельеварения что-то тихо сказал ее матери, но та лишь что-то коротко ответила сквозь плотно сжатые губы и демонстративно отвернулась. Она вела так себя со Снейпом с самой церемонии избрания чемпионов. Лея как-то пыталась выспросить почему они поссорились, но Минерва ушла от ответа, лишь пояснив, что профессор Снейп, очевидно, до сих пор не вырос, раз позволяет детским обидам руководить своими поступками, из-за которых может пострадать невинный человек. Лея тогда ничего так и не поняла, но переспрашивать не стала. Она очень любила мать, и профессор Снейп ей нравился, хоть она и считала, что он слишком мрачный. И ей ужасно хотелось, чтобы они с ним, наконец, поладили. Но порой ее мама может быть очень упрямой.
Гарри появился минут двадцать спустя, бледный и напряженный. Лее с трудом удалось уговорить его хоть немного поесть. Ей хотелось хоть чем-то помочь ему, но в данной ситуации она была, увы, бессильна. Накануне он рассказал ей, что его ждет на первом состязании, и Лея пришла в ужас – драконы! Да кто ж знает, как с ними справиться?! Это же верное самоубийство.
К счастью, Гермиона предложила использовать манящие чары, чтобы Гарри сумел призвать свою метлу, тогда, возможно, у него будет шанс дожить до конца задания. Ну или он всегда сможет махнуть на всё рукой и просто улететь подальше от этого ужаса.
Посмотрев на часы, Минерва поднялась из-за стола и быстрым шагом подошла к сидящим за факультетским столом Лее и Поттеру. Дочь подняла на нее встревоженный взгляд, но к сожалению, Минерве нечем было успокоить дочь. Она сейчас волновалась точно также.
– Поттер, чемпионы уже ушли. Пора готовиться к первому туру.
Гарри словно нехотя поднялся из-за стола, и вместе с Минервой они покинули зал. Ей тоже было не по себе. Лицо встревоженное, а в глазах тревога. Сошли по каменным ступеням, вышли в холодный ноябрьский день. Минерва осторожно положила руку ему на плечо.
– Не бойся, – чуть дрогнувшим голосом проговорила она. – Держись молодцом. На случай осложнений дежурят волшебники… Главное, сделай все, что сможешь, плохого о тебе не подумают… Ты как, в порядке?
Гарри что-то промычал в ответ. К загону с драконами шли опушкой леса. Когда достигли палатки чемпионов, Минерва остановилась.
– Войдешь сюда к другим чемпионам, – ее голос теперь дрожал гораздо отчетливее. – Будешь ждать своей очереди. Там мистер Бэгмен. Он объяснит, что делать… Счастливо тебе.
Минерва потрепала парня по плечу, чувствуя, как к горлу подступает ком, и молча пошла прочь. Она всё еще считала ужасной ошибкой разрешить Поттеру участвовать в Турнире. Но всякий раз, когда она пыталась заговорить об этом с Дамблдором, он напоминал ей, что для Гарри пути назад уже нет, и обещал, что за ним присмотрят.
Вокруг загона с драконами с помощью волшебства воздвигли высокие трибуны, откуда зрители могли беспрепятственно наблюдать за состязаниями. В противоположном конце загона уже поставили что-то вроде гнезда, в котором лежали золотые яйца – их и предстояло охранять драконам.
Поднявшись в директорскую ложу, Минерва обнаружила, что все места уже заняты, свободным оставалось лишь одно, между Дамблдором и Снейпом. По губам зельевара скользнула ехидная улыбка. Он одарил МакГонагалл насмешливым взглядом, словно спрашивая, что она теперь собирается делать. Она всё еще злилась на Северуса за его стремление подвергнуть Поттера опасности ради того, чтобы выяснить кто пытается ему навредить, но больше всего ее раздражало то, что, несмотря на ее возражения, он упорно считал себя правым, а к ее демаршу относился так, словно его устроил пятилетний ребенок, которого оставили за обедом без сладкого в качестве наказания за плохое поведение.
