Текст книги "Оглядываясь назад (СИ)"
Автор книги: Bevolsen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)
Воспользовавшись тем, что два сильнейших волшебника заняты друг другом, она подбежала к Гарри и помогла ему подняться на ноги.
– Ты как?
– В порядке, – кивнул он, не спуская взгляда с развернувшейся битвы.
Дамблдор продолжал наступать, словно ничто не свете не могло остановить его спокойную поступь. Еще один зеленый луч вырвался из-за серебряного щита. Но его приняла на себя внезапно ожившая статуя однорукого кентавра, проскакавшая точно перед Дамблдором, – он тут же рассыпался на сотни кусков, но не успели они коснуться земли, как Дамблдор отвел палочку назад и взмахнул ею, точно хлыстом. Из ее кончика вылетел длинный, тонкий язык пламени и обвил Волдеморта вместе со щитом. На мгновение Лее показалось, что победа за Дамблдором, но огненная веревка тут же обратилась в змею, которая сразу отпустила Волдеморта и, яростно шипя, повернулась к Дамблдору. В следующую секунду Волдеморт растаял в воздухе, змея поднялась с пола, готовая к броску…
Посреди зала блеснула вспышка, и в тот же миг Волдеморт появился снова – прямо над фонтаном, на постаменте, где совсем недавно стояла статуя однорукого кентавра. Новый зеленый луч полетел в Дамблдора, и змея бросилась на него…
Перед Дамблдором порхнул Фоукс и луч угодил в него. Феникс упал на пол и вспыхнул. Дамблдор сделал палочкой длинный, плавный жест – и змея, чуть было не вонзившая в него клыки, взлетела в воздух и растаяла струйкой черного дыма, а вода в фонтане поднялась и объяла Волдеморта, словно заключив его в кокон из расплавленного стекла.
В течение нескольких секунд Волдеморт – темная, неясная фигура с дрожащими расплывчатыми очертаниями – силился сбросить с себя эту дущающую массу…
Потом он исчез, и вода с шумом обрушилась обратно в бассейн – часть ее выплеснулась наружу, залив начищенный паркет.
– Мы еще встретимся, – прошелестел холодный голос и всё стихло.
В тот же миг отовсюду стали появляться люди. На полу отражались изумрудно-зеленые языки пламени, вспыхнувшего в каминах вдоль стен, и из них бесконечным потоком шли маги и волшебницы. Под сводами атриума перекатывалось эхо десятков голосов. Лея и Гарри всё еще стояли в обнимку, непонимающие, что всё закончилось.
– Как вы себя чувствуете?
К ребятам подошел Дамблдор и улыбнулся им.
Но ни Гарри, ни Лея не успели ответить.
– Он был здесь! – воскликнул один человек в алой мантии. – Я видел его, мистер Фадж! Клянусь, это был Вы-Знаете-Кто.
– Знаю, Уильямсон, знаю, – промямлил Корнелиус Фадж, которого под руки вели два домовых эльфа. – Я сам его видел…
Лея всё еще не могла поверить, что всё закончилось, и они остались живы. Хвала Мерлину, они живы.
Она сильнее сжала руку Гарри, улыбаясь ему. Но лицо ее друга было мрачно – он думал о погибшем сегодня Сириусе Блэке.
***
– Да как вы только додумались до такого!
Лея испуганно вжала голову в плечи. Никогда еще она не слышала, чтобы профессор Снейп так кричал. На его побледневшем лице застыла маска такого гнева, что ей сделалось страшно.
Сквозь созданный Дамблдором портал, они с Гарри вернулись в Хогвартс, где их уже ждали. Гарри отправили в больничное крыло, но Лея наотрез отказалась туда идти, прекрасно понимая, что таким образом встретится с матерью, которая устроит ей по истине грандиозную взбучку. Девушка надеялась оттянуть этот момент, но появившийся профессор зельеварения устроил ей выволочку ничуть не лучше.
– Это чудо, что вас там не убили. Сражаться с Пожирателями смерти и самим Темным лордом! – бушевал Снейп. – Вам что, жить надоело?! Подумали бы о своей матери. Она едва не умерла от ужаса, когда узнала, куда вы отправились!
Лея вскинула голову, устремив на учителя испуганный взгляд.
– Что с мамой? – срывающимся голосом спросила она.
– С ней всё хорошо, – уже спокойнее проговорил Снейп, пронзая ее недовольным взглядом. – Мадам Помфри пришлось напоить ее успокоительным зельем – она рвалась вас спасать. Завтра утром ее должны выписать.
Он подошел ближе, нависнув над Леей точно скала.
– Объясните, какого черта вы увязались за Поттером? Он никогда не ценил собственную жизнь, безразлично относясь к чувствам тех, кто за него беспокоится. Но вы, мисс МакГонагалл, производили впечатление здравомыслящего человека.
– Я не могла бросить друзей, – обиженно насупилась Лея. – И если потребуется, я отдам жизнь за любого из них.
Северус страдальчески вздохнул.
– Вы истинная дочь своей матери, – недовольно буркнул он. – Распределяющая Шляпа явно не ошиблась, определив вас на Гриффиндор, факультет упрямцев и самоубийц.
– Факультет чести и храбрости, – возразила Лея, но тут же потупилась под тяжелым взглядом черных глаз. – Разве вы поступили бы иначе на моем месте, профессор?
– Естественно, я бы поступил иначе, – Северус аж приподнял брови, глядя на Лею так, словно она сморозила несусветную глупость. – На вашем месте я бы для начала сообщил обо всем кому-нибудь из профессоров и попросил бы помощи, а не вламывался в Министерство магии, устраивая там погром.
Лея еще больше наклонила голову, признавая правоту профессора зельеварения.
– У нас было мало времени, – только и смогла проговорить она, прекрасно понимая, что это слабое оправдание.
– Сегодня вы поступили крайне неразумно, – холодно проговорил Северус. – Очень надеюсь, что для вас это станет хорошим уроком на будущее.
– Я всё поняла, – понуро пробубнила Лея.
– А сейчас ступайте в больничное крыло, – Северус кивком головы указал ей на дверь, но заметив панику в ее глазах, внезапно усмехнулся. – Не беспокойтесь, ваша мать проснется лишь утром, до тех пор вам ничто не угрожает. Пусть мадам Помфри вас осмотрит.
Лея понуро побрела к выходу из кабинета зельеварения. Когда дверь за ней закрылась, Северус облегченно выдохнул и устало опустился в кресло. Он слишком поздно узнал, что Лея отправилась в Министерство магии вместе с Поттером и остальными. И ведь угораздило же связаться именно с Поттером. Как будто других студентов на Гриффиндоре нет! Он чуть с ума не сошел, когда Люпин прислал ему патронуса. Сперва он не решился сказать Минерве, но по его встревоженному лицу она быстро поняла, что что-то случилось, и пришлось всё ей рассказать. Вместе с мадам Помфри им еле удалось ее успокоить. Повезло, что она еще до конца не оправилась от своего ранения, иначе бы справиться с ней было бы гораздо труднее. В результате Поппи погрузила ее в магический сон до утра. К счастью, Лея осталась невредима, а значит гнев декана Гриффиндора их с Помфри скорее всего не настигнет.
– Говорю тебе, с ней всё в порядке. Я лично ее осмотрела и отправила отдыхать в башню Гриффиндора, – в очередной раз проговорила мадам Помфри. – Пусть девочка отдохнет, ей столько пришлось пережить за прошлую ночь.
Минерва МакГонагалл стояла у окна в больничном крыле, чувствуя, как нервное напряжение постепенно отпускает ее. Поппи рассказала о прошедших событиях, уверив, что с ее дочерью всё в порядке. Минерва собиралась уже бежать к ней, но школьный лекарь ее отговорила, убедив, что Лее нужно время, чтобы отдохнуть, прийти в себя и подготовиться к разносу, который собиралась устроить дочери Минерва.
– Северус уже поговорил с ней, как только директор вернул ее и Поттера в школу этой ночью, – с легкой улыбкой проговорила мадам Помфри, явно гордясь вновь называть Дамблдора директором Хогвартса. Эта новость уже пестрела на первой полосе свежего номера «Ежедневного пророка».
Минерва удивленно вскинула брови.
– В каком смысле?
– В смысле провел с ней воспитательную работу. Кажется, он действительно переживает за девочку, – она немного помолчала и тихо добавила. – Как и за ее мать.
На щеках Минервы вспыхнул румянец.
– Не говори глупостей, – она отвернулась от окна и вернулась к своей койке, чтобы закончить сбирать вещи, накопившихся за ее почти недельное пребывание в больничном крыле.
– Когда ты собираешься сказать ему?
От проницательного взгляда мадам Помфри Минерве сделалось не по себе.
– Не понимаю, о чем ты, – она попыталась увильнуть, но Поппи была непреклонна.
– Когда ты скажешь Северусу, что Лея его дочь? – чуть насмешливо спросила она, заметив смятение в глазах МакГонагалл.
– С чего ты взяла?
– Я же не слепая, Минерва, – мадам Помфри мягко взяла женщину за руку и усадила рядом с собой на соседнюю кровать. – Лея очень похожа на своего отца, и с каждым годом это сходство становится всё более заметным. Очень скоро он и сам всё поймет. Думаю, он уже догадывается. Поэтому будет лучше, если он узнает это от тебя.
Минерва тяжело вздохнула.
– Я знаю. Но как сказать ему об этом! Здравствуй, Северус, помнишь Лею, мою дочь, она учится здесь уже три года? Так вот, ты ее отец, прости, что не сказала сразу, – она невольно поморщилась. – Он меня возненавидит.
– Он возненавидит тебя еще больше, если узнает правду от кого-нибудь другого.
Минерва понимала, что Поппи права. Но как же страшно было на это решиться.
– Я скажу ему, – наконец, проговорила она. – Обещаю.
Мадам Помфри по-дружески потрепала ее по плечу.
– Вот и правильно. И не затягивай с этим. Поверь старой умудренной годами женщине, повидавшей в этих стенах множество всевозможных историй.
В дверь бодро постучали, и в комнату вошел Айзек Бейли. При виде Минервы его лицо расплылось в радостной улыбке.
– Минерва, как я рад, что вы поправились. Я слышал, вас сегодня выписывают.
– Благодарю, профессор, – вежливо улыбнулась Минерва, обменявшись с Поппи понимающими взглядами. – Да, мадам Помфри считает, что мне уже можно возвращаться к работе.
– Только не переусердствуй, – наставительно заметила школьный лекарь. – Никакого засиживания за работой допоздна.
– О, не волнуйтесь, мадам Помфри, – клятвенно пообещал Бейли. – Я непременно за этим прослежу.
И он наигранно строго сдвинул брови. Мадам Помфри демонстративно хмыкнула и, поднявшись на ноги, гордо удалилась, кинув Минерве предостерегающий взгляд.
– Чем я могу вам помочь, Айзек? – между тем спросила Минерва, делая вид, что укладывает свои вещи в сумку.
– О! Это я пришел предложить вам помощь, дорогая Минерва, – Бейли склонился в галантном полупоклоне, но Минерва не обратила на него никакого внимания. – Ради вас я готов на всё.
– Неужели?
Лицо мужчины на мгновение потемнело.
– Зачем вы так, Минерва, – он приблизился к стоящей к нему спиной женщине, пока не оказался совсем рядом с ней. Его дыхание щекотало ей шею. – Я ведь к вам со всей душой, – его руки легли на женскую талию в попытке обнять МакГонагалл.
Она попыталась отстраниться, но мужские ладони лишь сильнее сжали ее талию.
– Не стоит меня бояться, – прошептал он, едва ли не касаясь губами ее уха.
– Вы в своем уме?! – Минерва резко развернулась, влепив не ожидавшему от нее такой прыти Бейли звонкую пощечину.
На мгновение мужчина отшатнулся, хватаясь за щеку. В его глазах вспыхнул яростный огонь.
– Вот значит как, – зло прошипел он. – Я весь год перед тобой стелился, терпел твою холодность, оказывал всяческие знаки внимания. С меня хватит. Пора платить по счетам.
Минерва не успела среагировать – он бросился на нее, схватив за плечи, и швырнул на больничную койку, наваливаясь сверху. Она забилась под ним в тщетной попытке освободиться. Прижав ее к кровати, он зажал ей рот одной рукой, а второй стал задирать подол платья. Минерва почувствовала его руку у себя между ног, и ее забила мелкая дрожь. Она забилась сильнее, но он лишь жестче вжал ее в матрас, впиваясь губами в ее шею. Краем глаза она заметила свою палочку, всё еще лежащую на прикроватной тумбочке. Кое-как высвободив руку, она потянулась за ней. Ей потребовалось несколько секунду, и вот пальцы судорожно сжали прохладное дерево рукояти.
Красный луч ударил в Бейли, и он, отлетев к противоположной стене, кулем рухнул на пол, едва не сбив с ног вошедшую в этот момент в комнату Лею. Девушка испуганно взвизгнула, шарахнувшись в сторону.
Минерва направила на тяжело поднимающегося с пола Бейли дрожащую в руке палочку. На ее побледневшем лице застыло решительное выражение.
– Вон отсюда, – ледяным тоном проговорила она, готовая в любой момент снова пустить палочку в ход. – Еще раз попытаешься коснуться меня, и я тебя убью.
Бейли пронзил ее полным ненависти взглядом и презрительно усмехнулся.
– Да кому ты нужна, разве что этому зельевару. Вы явно друг друга стоите, оба психи ненормальные…
Резким движением он оправил сбившуюся набекрень мантию и вышел прочь из комнаты, едва не сбив Лею с ног. Когда его шаги затихли в отдалении, Минерва, наконец, опустила палочку и со вздохом села на кровать, пряча лицо в руках. Ужасно хотелось расплакаться. Она еще ощущала его мерзкие прикосновения к своему телу, и от одной лишь этой мысли ей становилось дурно.
– Мамочка, – Лея выглядела не менее испуганной. Она осторожно села на краешек постели, устремив на мать такие же как и у нее самой серые глаза. – Ты в порядке?
Минерва судорожно кивнула, пытаясь унять дрожь. Мгновение она смотрела на дочь, и вдруг стремительно обняла ее, прижимая к груди.
– Мерлин, я так за тебя волновалась, – прошептала она, напрочь забывая, что хотела отругать и сурово наказать Лею. Главное, что она жива. А остальное не важно. Во всяком случае сейчас.
– Прости меня. Я не хотела причинять тебе столько волнений, – в голосе Леи явственно слышалось раскаяние. – Просто я так хотела помочь Гарри спасти его крестного, что не думала больше ни о чем. Ведь кроме Сириуса у него нет никого из родственников, кто бы любил его и заботился бы о нем.
Минерва ласково гладила дочь по голове, ощущая, с какой силой колошматится сердце в груди Леи. Мерлин, она могла бы вечно слушать этот звук. Стук родного сердца.
– Знаю, милая. Я понимаю, – она коснулась подбородка Леи и заставила дочь поднять на себя глаза. – Но я хочу, чтобы ты пообещала мне здесь и сейчас, что больше не станешь совершать такие дерзкие и необдуманные поступки.
– Обещаю, – с готовностью согласилась Лея. – Мне, правда, очень жаль.
Минерва поцеловала дочь в макушку, поглаживая ее по спине. Она бы не пережила, если бы с Леей что-то случилось. Но сейчас, когда ее дочь рядом, цела и невредима, она готова была простить ей всё.
– Мам, – она почувствовала, как Лея напряглась под ее ладонью, – профессор Бейли хотел… – она не закончила, но по ее напряженному молчанию, Минерва поняла, что она ждет ответа.
– Не забивай себе голову, – она старалась, чтобы ее голос звучал как можно более убедительно.
– Расскажи профессору Снейпу. Он Бейли на лоскуты порвет!
Минерва невольно усмехнулась, представляя Северуса, участвующего в типично магловском мордобое. Зрелище было бы забавное.
– Не думаю, что стоит приплетать сюда профессора Снейпа, – она позволила себе улыбнуться уголками губ.
– Но почему? – тут же встрепенулась Лея и устремила на мать пронзительный взгляд. – Ведь ты ему очень нравишься. Вот было бы здорово, если бы он сделал тебе предложение, правда?
– Лея, – невольно ахнула Минерва, совсем растерявшись.
– Я не вру, – с жаром возразила девушка. – Я видела, как он на тебя смотрел, пока ты болела. И до того тоже. Когда тебя только доставили сюда, он просидел рядом с тобой всю ночь, держал тебя за руку. Ведь он очень хороший. И я совсем не против, если вы поженитесь. Или, например…
Лея невольно осеклась, взглянув в лицо матери. По щекам Минервы катились слезы.
– Прости, – она тут же кинулась утешать мать. Лея гладила ее по руке, испуганно глядя, как Минерва пытается остановить слезы. Она вдруг поняла, какую ошибку совершила. – Я не хотела тебя обидеть. Я знаю, как ты любила папу. Профессор Снейп его не заменит, но зато тебе не будет так одиноко.
– Дело не в этом, – голос Минервы едва заметно подрагивал.– Ты не знаешь главное.
Лея непонимающе смотрела на ее, и Минерва решилась.
– Я любила Элфинстоуна. Мне понадобилось на это время, но он действительно был мне очень дорог. Мы были семьей, настоящей семьей, о какой я всегда мечтала, – она взяла дочь за руку и осторожно погладила гладкую теплую кожу. – Но он не был твоим настоящим отцом.
Лея изумленно ахнула. Широко распахнутыми глазами она смотрела на свою мать и пыталась осознать только что услышанное. Она помнила улыбающееся лицо, теплую улыбку, голос, по-мужски ласковый, с лукавыми нотками. Он почти никогда не ругал ее, потому что его она слушалась беспрекословно. Иногда Лее казалось, что с отцом она порой бывала ближе, чем с матерью.
– Я… я не понимаю, – она хотела улыбнуться, надеясь, что только что услышала шутку, но губы совершенно не хотели складываться в улыбку.
Минерва глубоко вздохнула.
– Я уже рассказывала тебе, что до твоего рождения несколько лет работала в Хогвартсе, – Лея медленно кивнула. На ее лице появилось напряженное выражение, как если бы она уже догадывалась, что услышит дальше. – Так случилось, что в то время я была близка с одним человеком, он тоже преподавал здесь…
– Профессор Снейп, – выдохнула Лея. – Мой отец – профессор Снейп?
Минерва на мгновение растерялась, но затем медленно кивнула.
– Да.
В комнате повисла гнетущая тишина. Минерва не знала, что сказать. Лея же пыталась осмыслить услышанное. Все эти годы она считала, что ее отец умер в результате несчастного случая. Потом в ее жизни появился профессор зельеварения: мрачный, язвительный, нелюдимый, но такой надежный. Ей казалось, они чувствуют друг друга. Ей казалось, что только она видит, какой он на самом деле. Добрый, заботливый, умный. Между ними определенно установилась незримая связь, которую они оба ощущали, но не могли понять что это. Теперь она понимает. Родственные узы – штука сильная и непостижимая.
Она не знала, что чувствует. Никогда еще ее не одолевали столь противоречивые чувства. Она столько лет прожила в неведении. Каждый день на протяжении трех лет она видела человека, которому обязана своим появлением на свет, и даже не подозревала об этом. А он? Он знал?
Видимо Минерва увидела этот вопрос в глазах дочери. За годы жизни она научилась читать Лею, как раскрытую книгу. А может вопрос просто был очевидным.
– Он не знает. Я не сказала ему.
Такой ответ несказанно удивил Лею.
– Мы не планировали начинать отношения, – уклончиво проговорила Минерва. Ну ведь не скажешь же ребенку, что она появилась в результате случайности, совместной ночи, которой не должно было быть.
– Вы не планировали заводить детей?
Впервые за тринадцать лет Минерва пожалела, что ее дочь выросла столь проницательной.
– Лея, ты должна понять, мы с твоим отцом были молоды… я испугалась, не знала, как он среагирует, и уволилась из Хогвартса. Решила, что буду растить тебя одна. А потом я встретила Элфинстоуна, он много лет за мной ухаживал и предложил выйти за него. Он растил тебя, как свою собственную дочь… да ты и была для него таковой. Он очень тебя любил.
– Я тоже очень его люблю, – тихо проговорила Лея, сидя рядом с матерью и разглядывая собственные руки. Ей было тяжело смотреть на нее.
Минерва осторожно коснулась щеки дочери, заставляя ее всё же поднять взгляд.
– Послушай меня, – мягко проговорила она. – Это неважно, кто твой настоящий отец. Главное, что для меня в этой жизни нет никого важнее тебя. Ты мое солнце, Лея, мой воздух, моя радость. Я безгранично благодарна небесам, что ты есть у меня. Ты моя дочь, и я люблю тебя.
Мгновение Лея просто смотрела на нее, вглядываясь в теплые серые глаза матери, а потом вдруг всхлипнула и обняла ее, прижавшись щекой к ее плечу и зарываясь лицом в складках ее изумрудной мании.
– Я тоже люблю тебя, мамочка, – прошептала она, сильнее прижимаясь к материнской груди. – Сильно-сильно.
Минерва сглотнула подступивший к горлу комок, изо всех сил стараясь снова не расплакаться. Чувство нежности захлестывало, подобно волнам цунами.
– Но он имеет права знать, – вдруг тихо проговорила Лея.
– Знаю, – вздохнула Минерва. – Знаю…
В этот полуденный час в гостиной Гриффиндора почти никого не было. Экзамены закончились, и студенты большую часть времени перед отправкой домой старались провести на улице, наслаждаясь ласковым июньским солнцем. Погода, надо сказать, стояла замечательная: теплая, тихая и по-летнему расслабляющая.
Именно поэтому Гарри и забрел в гостиную своего факультета – он надеялся, что здесь он, наконец, сможет побыть один. После гибели Сириуса, друзья старались ни на минуту не оставлять его в одиночестве. И он был им благодарен за заботу, но всякий раз, когда он оказывался среди людей, его неумолимо тянуло сбежать куда-нибудь подальше, где его никто не найдет. Таким местом, как он надеялся, могла стать гостиная Гриффиндора.
Но зайдя в комнату, он случайно заметил одинокую девичью фигурку, утопающую в мягком кресле пустого камина. Она сидела, поджав под себя ноги, и пристально смотрела в одну, только ей ведомую точку. Кажется, мысли ее витали где-то далеко за пределами гостиной, потому что когда Гарри позвал ее, Лея не откликнулась, продолжая всё также таращиться перед собой.
За этот год они сильно сблизились, и, признаться честно, Гарри это нравилось. Лея была удивительной девушкой, с ней было легко и приятно проводить время. И пожалуй сейчас она была единственной, от кого Гарри не хотелось сбежать. Но кажется, ее и саму терзали внутренние демоны.
При виде ее задумчивого, печального лица Гарри вдруг захотелось взбодрить ее, развеселить, чтобы она снова улыбалась своей открытой доброй улыбкой.
– Привет, Лея, – как можно более радостно проговорил он, но она не ответила, всё также погруженная в собственные мысли. – Эй, нам гол забили! Держи квоффл! – подойдя ближе, вдруг крикнул Гарри.
Лея непроизвольно дернулась, подскакивая на месте и оглядываясь с почти безумным взглядом. Но ни других игроков, ни квоффла, естественно, поблизости не оказалось.
– Дурак, – наигранно сердито буркнула она, наблюдая, как смеется ее друг. – Так ведь и до инфаркта довести можно.
– По-другому, твое внимание оказалось не привлечь, – продолжая улыбаться, пожал плечами Поттер и уселся в соседнее кресло. – Я собирался поиграть в волшебные шахматы, не хочешь составить мне компанию? Или может, полетаем на стадионе?
С уходом Долорес Амбридж его дисквалификация была отменена, и Гарри вновь мог играть в квиддич. Идея с полетом на метле показалась ему хорошей – ничто не позволяет забыть обо всех горестях так, как полет, быстрый и стремительный, когда свистящий в ушах ветер выдувает из головы все печальные мысли.
Но девушка отрицательно покачала головой. Ее лицо буквально на глазах вновь стало серьезным, и Гарри невольно напрягся.
– Что случилось? – напряженно спросил он. – Ты виделась с матерью? Профессор МакГонагалл наказала тебя за то, что случилось в Отделе тайн? Давай я поговорю с ней, и объясню, что это не твоя вина – пусть наказывает меня, ведь это я тебя втянул…
– Дело не в этом, – тяжело вздохнула Лея и бросила на друга растерянный взгляд. – Просто я кое-что узнала, и, если честно, не очень понимаю, что теперь делать.
– О чем ты? – непонимающе посмотрел на нее Гарри. – Что ты узнала?
– Ну, – кажется, она никак не могла решиться рассказать ему. Это было совершенно несвойственно той Лее МакГонагалл, к которой привык Гарри. И это лишний раз доказывало, что произошло что-то существенное.
– Эй, – он взял девушку за руку и легонько сжал ее ладонь, – ты можешь мне доверять. Ведь мы друзья.
Лея глубоко вздохнула. В этот момент мимо них прошли двое студентов-второкурсников и скрылись за портретом Полной Дамы. Теперь кроме Леи и Гарри в гостиной никого не осталось.
– Помнишь, я рассказывала, что мой отец умер в результате несчастного случая, – наконец, заговорила Лея, и Гарри молча кивнул. – В общем, я сегодня узнала, что он не был моим настоящим отцом. Мама вышла за него замуж, когда уже была беременна.
Глаза ее друга удивленно расширились.
– Лея, мне так жаль, – проговорил он.
– Нет, всё в порядке, – она слабо улыбнулась, видя растерянность на его лице. – Я все равно его люблю, и для меня он навсегда останется отцом, человеком, который меня растил. Просто всё это выбило меня из колеи.
В комнате на несколько минут повисла тишина. Каждый из них думал о своем. Гарри невольно снова вспомнил своих родителей, которых он никогда не знал, и Сириуса, по которому безумно скучал. За последние два года крестный практически заменил ему отца, и Гарри мечтал, что однажды его доброе имя будет восстановлено, и они смогут жить вместе, как одна семья. Теперь его надеждам уже не осуществиться.
– А ты знаешь, кто твой настоящий отец? – вдруг спросил он.
К его удивлению, Лея едва заметно вздрогнула.
– Знаю, – тихо проговорила она и еще глубже погрузилась в мягкое кресло, зябко поведя плечами, хотя в комнате было очень тепло – сквозь распахнутые настежь окна в гостиную лился полуденный зной. – Северус Снейп.
Нижняя челюсть Гарри Поттера медленно поползла вниз, а глаза, кажется, усиленно пытались принять форму идеального круга. Выглядел он в эту минуту довольно забавно, и Лея невольно улыбнулась уголками губ, хотя ей самой было совсем не до смеха. Она понятия не имела, как теперь вести себя с профессором зельеварения. Ее переполняло столько эмоций, что Лея совершенно запуталась. Ей было страшно, вдруг Снейп не захочет ее больше знать? Или он будет рад, и они будут общаться как отец и дочь, проводить вместе время? А что если он так и останется таким же мрачным и нелюдимым? Как тогда вести себя с ним? Ей столько всего хотелось рассказать ему о своей жизни, о своих желаниях, мечтах. Но что если ему всё это будет совершенно не интересно? Столько вопросов, что голова шла кругом.
Водоворот мыслей закружил ее, и Лея ненадолго забыла о том, что Гарри всё еще сидит рядом. Но, кажется, он и сам потерял связь с реальностью – настолько его поразила услышанная новость.
– Не знаю, что и сказать, – честно признался он, когда вновь обрел дар речи. – А он, ну, знает, что ты…?
– Нет. Пока нет, – покачала головой Лея. – Но мама обещала поговорить с ним. Не представляю, что будет дальше.
Гарри тряхнул головой.
– Это же Снейп, чего от него ждать, – на его лице читался явный скептицизм. – Не обижайся, Лея, но не думаю, что от него стоит ждать какого-то проявления отцовских чувств. Снейп всех ненавидит.
– Ты не прав, – покачала головой девушка, чувствуя острое желание защитить репутацию отца… отца… она назвала его отцом, пусть и мысленно. Это было так странно. И в тоже время неожиданно естественно. – Со мной он совсем не такой, как с другими учениками. Мне кажется, он даже пытался обо мне заботиться, по-своему.
Судя по выражению лица Поттера, он не разделял уверенности подруги, но из уважения к ней спорить не стал. В конце концов, Лее сейчас и так непросто.
– И что ты теперь собираешься делать? – спросил он.
Лея со вздохом откинулась на спинку кресла.
– Постараюсь придумать, что скажу ему при нашей следующей встрече, – она ненадолго замолчала, словно вспомнив о чем-то важном, и вдруг резко повернулась к Гарри. – Но сначала мне нужно кое-кому отомстить, – в ее глазах блеснул опасный огонек. Гарри прекрасно знал этот ее взгляд – он означала, что Лея МакГонагалл вышла на тропу войны. – Ты поддерживаешь связь с близнецами Уизли? Мне нужны кое-какие ингредиенты?
– Для чего? – напряженно спросил Гарри.
– Для зелья, разумеется, – улыбнулась Лея, и ее улыбка явно не предвещала ничего хорошего. – И мне понадобится твоя помощь, Гарри.
Сидя рядом с Эриком, уплетающим за обе щеки суп с потрохами, Лея украдкой наблюдала за преподавательским столом. Большинство учителей уже закончили обед, и за столом оставались лишь Флитвик, Снейп, мадам Пинс с Хагридом, и Бейли с профессором Синистрой, с которой он весьма мило о чем-то болтал. Наблюдая за его сияющей физиономией, Лея невольно сжала кулаки. Ничего, скоро ему будет не до смеха. Зато она повеселится от души. Она так была поглощена наблюдением за Бейли, что не могла думать даже о Снейпе. Судя по его спокойному лицу, он всё еще пребывал в неведении.
Пройдя мимо столов Гриффиндора и Слизерина, рядом с ней опустился Гарри. На ее немой вопрос он лишь коротко кивнул и, как ни в чем не бывало, принялся за еду. Лее пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не накинуться на него с расспросами. Но она сдержалась, делая вид, что внимательно слушает рассказ Эрика о новом хите волшебной музыкальной группы «Ведуньи», чьим фанатом он был уже не первый год.
Внезапно за преподавательским столом послышались удивленные возгласы и мужской испуганный крик. Шум студенческих голосов разом смолк, внимание всех, кто находился в зале, было приковано к столу учителей. И там действительно было на что посмотреть.
Профессор Бейли с совершенно паническим выражением на лице таращился на свои руки, которые стремительно приобретали насыщенно-фиолетовый оттенок. Надо сказать цвет меняли не только его руки. Всего за каких-то пару минут на глазах у всего зала он весь с головы до пят стал такого цвета, и теперь больше всего напоминал баклажан. Из его горла вырвалось жалобное бульканье, но ничего толком сказать он так и не смог, лишь растерянно хлопая глазами и переводя умоляющий взгляд с одного коллеги на другого. Сидящая рядом с ним профессор Синистра не без видимого опасения отодвинулась подальше.
В опустившейся на зал тишине за одним из ученических столов послышался приглушенный смешок, затем еще один, и еще…. В результате, через минуту хохотал уже весь зал. Зрелище действительно получилось забавное.
Бейли метался вокруг стола преподавателей, с ужасом что-то выкрикивая, но его никто не слушал. Комичность ситуации веселила абсолютно всех. Первым взял себя в руки Флитвик. Ухватив мечущегося по залу Бейли за подол мантии, маленький профессор, утирая слезу от смеха, потащил его прочь из зала, что-то пища про мадам Помфри и пытаясь заверить жалобно скулящего коллегу, что ему обязательно вернут нормальный цвет кожи, хотя фиолетовый ему тоже очень к лицу.
Никогда еще Лея так не гордилась своими навыками зельеварения. Сидящий рядом Рон никак не мог успокоиться, то и дело вновь начиная смеяться.
– Гениально, – веселился Гарри, когда они с Леей двадцать минут спустя покидали Большой зал. – Надо предложить Фреду и Джорджу взять твой рецепт на заметку.
– Поблагодари за меня Добби, ладно? – улыбнулась Лея. – Без него у нас ничего бы не получилось.
Незаметно подлить сваренное ею зелье в бокал профессора Бейли ни Лея, ни Гарри самостоятельно на глазах у половины школы не смогли бы. Поэтому пришлось попросить Добби, эльфа-домовика и друга Гарри, помочь им в этом. Эльфу, маленькому и незаметному, но обладающему магией, сделать это оказалось куда проще. И главное, никто никогда не узнает, кто это сделал.
– И сколько он теперь будет так ходить? – спросил Гарри, когда они оказались в холле перед центральной лестницей.
