Текст книги "Оглядываясь назад (СИ)"
Автор книги: Bevolsen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)
– Лея, – мягко обратился к ней директор, – ты знаешь, что такое омут памяти?
Девушка молча кивнула, отставляя опустевшую чашку в сторону и глядя на директора широко раскрытыми глазами.
– Моя просьба может показаться тебе необычной, – продолжал Дамблдор, – но я хотел бы попросить тебя поделиться со мной воспоминанием о том, что здесь сегодня произошло.
– Вы мне не верите, профессор? – испуганно взглянула на него Лея. Меньше всего она хотела, чтобы директор на нее рассердился.
Но к ее удивлению Дамблдор улыбнулся ей, и от его улыбки ей сразу стало спокойнее.
– Конечно, я тебе верю. Но шкатулка, которую ты видела, очень необычна. И мне нужно знать, как она попала сюда в мельчайших подробностях, которые ты могла заметить, но не обратить на них внимание. Ну так как, поможешь мне?
Лея молча кивнула. Мать показывала ей омут памяти, и даже однажды дала ей посмотреть одно воспоминание, но никогда не объясняла, как надо извлекать воспоминания.
– Только я не знаю, что надо делать, – виновато проговорила Лея.
– Закрой глаза и постарайся представить себе всё то, что здесь происходило, – мягко проговорил Дамблдор. – А остальное предоставь мне.
Лея послушно закрыла глаза. Она почувствовала легкое прикосновение к своему виску, которое длилось всего несколько мгновений, а потом директор разрешил ей открыть глаза. Она успела заметить, что флакон, который до того был пуст, теперь оказался полон. Внутри него переливалась некая серебристая субстанция. Дамблдор спрятал флакон в шкаф и плотно закрыл дверцу.
– Спасибо, Лея, – поблагодарил ее директор, возвращаясь за свой стол. – Думаю, тебе стоит пойти и немного отдохнуть. Я лишь попрошу тебя не рассказывать своим друзьям о том, что сегодня здесь произошло.
Лея встала из кресла. Охватившая ее было дрожь прошла, но она действительно чувствовала себя уставшей и разбитой. Уже у двери она вдруг обернулась.
– Простите, профессор, но зачем вы просили меня зайти?
Мгновение Дамблдор молча смотрел на нее, как будто не сразу сообразил, о чем она говорит. Но затем добродушно усмехнулся, стукнув себя по лбу.
– Профессор Слизнорт хотел бы взять себе помощника из числа студентов для выполнения несложной работы на кафедре зельеварения, – проговорил он. – Это хороший шанс улучшить свои навыки по его предмету и получить впоследствии рекомендации известного мастера зелий. Гораций выделил мистера Поттера и тебя из числа студентов, которым он готов предложить эту должность. Но Гарри не заинтересован в зельеварении, а ты, Лея, лишь на четвертом курсе, в то время как профессорам разрешается брать себе помощников лишь из числа студентов старших курсов. Но Гораций отзывался о твоих способностях весьма высоко, и я готов сделать исключение для тебя, если ты того пожелаешь.
Лея мысленно усмехнулась. Благодаря профессору Снейпу у Гарри теперь стойкая не любовь к зельям. И даже Слизнорт не смог изменить его отношения к этому предмету. Хотя в этом году навыки Гарри действительно улучшились. Гермиона рассказывала, что Гарри нашел старый учебник с массой пометок, который помогает ему варить отменные зелья. Лея несколько раз просила Гарри показать ей учебник, но он всякий раз увиливал от ответа, очевидно опасаясь, что Лея, как и Гермиона, попытается уговорить его избавиться от него.
У самой Леи проблем с зельями не было. И если раньше она черпала все свои знания из книг и практических занятий, но теперь ее персональным учителем был ее отец, чему Лея была только рада, но останавливаться на достигнутом явно не собиралась.
– Я с радостью соглашусь занять эту должность, профессор, – с легкой улыбкой проговорила она.
– Хорошо. Я передам твой ответ профессор Слизнорту, – кивнул Дамблдор. – А теперь ступай.
Возвращаясь в гостиную своего факультета, Лея никак не могла выкинуть из головы ту странную шкатулку. Интересно, что было внутри?
С кончика его волшебной палочки сорвался крошечным луч. Стоявшую на столе шкатулку на мгновение окутало серебристое сияние, письмена на ее поверхности вспыхнули, но тут же снова потухли. Северус тихо выругался. Он перепробовал уже все известные ему заклинания, но определить, что за смертоносная магия заточена в шкатулке, не получалось. То что там нечто темное и опасное стало ясно сразу. За последние несколько часов Северус снял с нее с полдюжины различных темных заклинаний, но добраться до сути так и не удалось. Тот, кто создал ее, был гением. А учитывая, что шкатулку доставили Дамблдору, не трудно было догадаться, кто создал этот темный артефакт. Темный лорд ни перед чем не остановится. Он не сомневался, что сову со смертоносным рождественским подарком директору отправил Драко, так же как и ожерелье, из-за которого пострадала мисс Белл. Девушке тогда повезло. В этот же раз повезло его дочери.
Узнав, что шкатулку чуть не открыла Лея, Северус пришел в ужас. В тот момент он был как никогда близок к тому, чтобы ворваться к Дамблдору и исполнить непреложный обет, не дожидаясь, когда Малфой снова потерпит неудачу. Но Хагрид успокоил его, убедив, что Лея в порядке и ей ничего не грозит. Будучи неосведомленным о родственных узах профессора ЗОТИ и студентки с Гриффиндора, лесничий был несколько удивлен столь бурной реакцией Снейпа, но вдаваться в детали не стал. Минерве они благоразумно решили пока ничего не рассказывать, дабы лишний раз не волновать. Она и так в последнее время была чересчур раздражительной и быстро выходила из себя. Страшно подумать, что она может сделать, если узнает, что ее дочь была на волоске от смерти по вине директора. Пусть Дамблдор сам ей расскажет, его она вряд ли сможет убить. Хотя, превратить во что-нибудь может и получится.
Сейчас же его больше волновала шкатулка. Испробовав все доступные ему методы, Северус пришел к одному единственному выводу – чтобы узнать, что внутри и окончательно расколдовать шкатулку, ее придется открыть.
Наложив несколько защитных заклинаний, Снейп отошел от стола и направил на шкатулку свою палочку. Замок тихо щелкнул, и в следующую секунду крышку едва не сорвало с петель, из недр шкатулки вырвался черный дымовой вихрь. Снейп резко дернулся, понимая, какую ошибку совершил, но было уже слишком поздно. Защитные заклинания оказались сломлены за одно короткое мгновение, а вихрь, вырвавшись на свободу и тут же превратившись в черные щупальца дыма, потянулся к Северусу.
С его палочки одно за другим сорвались несколько заклинаний, но все они растворились в стремительно расползающейся мгле, обволакивающей его. Северус рванулся к двери, но не успел. Черные щупальца дыма обвили его шею, лишая последней возможности произнести заклинание. Он попытался сделать вдох, но понял, что лишен возможности дышать. Палочка выпала из его слабеющих пальцев и с тихим стуком упала куда-то на пол. Осознание того, что именно было заключено в шкатулке, пришло лишь сейчас. Декадо инисимо – убивающая мгла, создана темным волшебником в четырнадцатом веке в Германии. Редкая и весьма сложная в создании субстанция, против которой существует лишь одно защитное заклинание. Если он сможет поднять палочку, то возможно будет спасен. Скосив глаза, Северус нашел взглядом свою палочку – она валялась у ножки стола, слишком далеко, чтобы дотянуться до нее рукой. Шею сдавило словно тисками, и он почувствовал, как картинка перед глазами начинает блекнуть, затягиваясь серой пеленой. Еще мгновение, и он задохнется. Какая ирония – Драко хотел убить директора, а в результате погубил единственного человека во всем Хогвартсе, который мог и должен был ему помочь.
С его губ слетел приглушенный хрип, и Северус почувствовал, как падает на холодный пол, делая последнюю отчаянную попытку вздохнуть. Внезапно хлопнула входная дверь, и чей-то взволнованный голос прокричал:
– Декадеро инфантате!
Белый вихрь окутал его, срывая опутавшие его тело черные щупальца дыма. Несколько мгновений над ним шел настоящий бой света и тьмы, мелькали ослепительные вспышки, а затем налетевший белый вихрь превратился в переливающуюся серебром сферу, внутри которой теперь билась, словно в капкане, тьма.
– Северус, – перед ним на колени опустилась бледная как полотно Минерва. В ее широко распахнутых глазах читался откровенный испуг. Она помогла Снейпу сесть, прислонив его спиной к письменному столу. Ее слегка подрагивающие от волнения пальцы коснулись стремительно наливающихся багровым синяков на его шеи. – Что это было?
– Очередная попытка убить директора, полагаю, – прохрипел Северус, морщась от боли в шеи. – Подарок на Рождество от неизвестного доброжелателя. Он попросил меня разобраться.
– И тебе это явно удалось, – Минерва облегченно выдохнула, понимая, что успела очевидно в последний момент, и вдруг села на пол рядом с ним, тяжело вздохнув и прикрыв глаза. – Еще минута, и я бы нашла лишь твое бездыханное тело.
– Повезло.
Она открыла глаза и подняла на него взгляд своих серых глаз.
– Повезло, что я успела вовремя, или повезло, если бы я не успела?
– Ну, это тебе решать, – усмехнулся Снейп и тут же невольно поморщился от нового приступа боли в шее.
– Тебе нужно к Поппи, – вздохнула Минерва с тревогой разглядывая его шею.
– Успеется, – он осторожно коснулся ее руки, в которой она всё еще сжимала волшебную палочку. – Спасибо, что спасла мне жизнь.
– У нас с тобой уже это вошло в привычку, – усмехнулась МакГонагалл, прислонившись затылком к столу, возле которого они теперь сидели.
– Раз ты спасла мне жизнь, это значит, ты снова со мной разговариваешь?
С минуту Минерва наблюдала за парящей над ними сферой, внутри которой клубился черный дым. Вообще-то именно за этим она сюда и пришла – чтобы помириться. Слова Леи не выходили у нее из головы, и, в конце концов, она решила, что дочь права.
– Я еще не решила, – проговорила она, как можно более равнодушно. – А жизнь тебе спасла на всякий случай. Вдруг решу в будущем больше на тебя не злиться.
– И на том спасибо, – хмыкнул Снейп, украдкой наблюдая за сидящей рядом женщиной. Она старалась держаться независимо, но лихорадочно блестящий взгляд выдавал ее тревогу. И смятение.
Наконец, она обернулась к нему, и на ее лице отразилась непривычная неуверенность. Такой он видел ее лишь однажды, летним вечером в ее доме в Кейтнессе, когда они, наконец, нашли в себе смелость открыто признаться друг другу в своих чувствах. Ту ночь Северус не забудет никогда.
– Возможно, я слишком остро среагировала на твои слова, – проговорила Минерва. Извиняться было для нее несвойственно, и она явно чувствовала себя неуютно. – Просто, я отвыкла, чтобы кто-то обо мне заботился. Обычно я сама исполняю эту роль.
– Знаю, – примиряющее проговорил Северус. – Но я тоже был неправ. Следовало сначала поговорить с тобой, а не решать всё в одиночку. Но я всего лишь хотел тебя защитить. Ты мне очень дорога, Минерва, и я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
Она мягко улыбнулась, касаясь кончиками пальцев его щеки, а потом тихонько вздохнула и положила голову ему на плечо, позволяя обнять себя за плечи. Это было так приятно и волнительно, чувствовать его сильные руки на своих плечах. Ни с кем другим она не ощущала себя в большей безопасности, чем с этим человеком. Возможно, действительно пора отпустить себя и позволить сидящему рядом в эту самую минуту мужчине позаботиться о ней.
Тихий хлопок у двери разрушил воцарившуюся в комнате лирическую атмосферу.
– Профессор Снейп? – послышался скрипучий голосок с явными вопросительными интонациями.
– Я здесь.
Они с Минервой выглянули из-за стола одновременно. Появившийся у двери домой эльф удивленно захлопал своими огромными глазами-блюдцами, явно не ожидавший увидеть двух профессоров, сидящими на полу.
– Директор просил вас срочно подняться к нему в кабинет.
– Сейчас приду, – кивнул Снейп, и эльф с таким же тихим хлопком исчез.
Вот умеет же старик вмешиваться не вовремя. Поднявшись с пола, он помог Минерве встать. Она снова выглядела серьезной и задумчивой, и он невольно пожалел, что больше не видит этой нежной мягкости в ее прекрасных глазах.
Подойдя к одному из шкафов, он достал с полки небольшой стеклянный цилиндр и открыл крышку, направив его на сферу с бьющимся внутри нее темным проклятьем. Мгновение, и их затянуло в цилиндр, крышка закрылась сама собой, на секунду вспыхнув алым.
– Полагаю, директору следует знать, что за подарок ему прислали на Рождество, – Северус помахал в воздухе цилиндром и, подойдя к двери, распахнул ее перед Минервой.
Она вопросительно посмотрела на него, чуть склонив голову на бок.
– Предлагаешь мне отправиться к директору с тобой? – вскинув брови, спросила она.
– Признаю, лишать тебя информации о делах Ордена было неправильно с моей стороны. И хотя я до сих пор против твоего участия в заданиях, что поручает им Дамблдор, держать тебя в неведении я больше не стану.
Судя по выражению ее лица, Минерве ужасно хотелось съязвить, но она мужественно поборола этот порыв и, выходя мимо Снейп из его кабинета, лишь быстро поцеловала его в щеку.
Северус коротко усмехнулся, следуя за ней, но улыбка быстро пропала с его лица. Он снова был не до конца честен с ней. Ведь главного он ей так и не сказал.
В этом году на рождественские каникулы в школе практически не осталось студентов. В результате за праздничным столом в рождественскую ночь сидело всего двенадцать человек. Лея в новенькой праздничной мантии, которую Минерва купила ей в Хогсмиде два дня назад, чтобы хоть как-то поднять дочери настроение, сидела за дальним концом стола вместе с пятикурсником-когтевранцем и двумя второкурсниками-пуффендуйцами. Ее рука то и дело касалась висевшего на шее кулона в виде золотого снитча, подаренного ей Гарри Поттером. Она до последнего надеялась, что он решит остаться в школе, и они смогут встретить Рождество вместе, но Гарри предпочел не отказываться от ежегодного приглашения семейства Уизли. Официально они не были парой, но Лея чувствовала, что нравится Гарри. И сей, казалось бы, простой факт согревал ей сердце.
Сидевший рядом с Минервой Снейп то и дело бросал на дочь хмурые взгляды, чем вызывал на лице МакГонагалл улыбку.
– И что она в нем нашла? – тихо бурчал он, пока директор произносил свою ежегодную поздравительную речь. – Абсолютная посредственность, ленивый и бездарный, как и его отец.
Минерва лишь коротко усмехнулась, пряча улыбку за бокалом вина. Она находила Снейпа весьма забавным, когда тот начинал ворчать, не одобряя выбор их дочери. Кто бы мог подумать, что Северус может быть таким. Она до сих не переставала порой удивляться его способности скрывать себя настоящего за маской холодного равнодушия и ироничной отстраненности. Было в этом что-то волнующее, наблюдать, как рядом с ней он раскрывается, обнажая свою душу.
Ужин прошел на редкость удачно, и даже Лея под конец повеселела. В основном благодаря шуткам директора и забавным историям Хагрида, которые сыпались весь ужин, словно из рога изобилия. Гораций объявил, что с началом нового семестра Лея займет должность его помощницы, и все тут же бросились поздравлять новоиспеченную подмастерье. Лея отвечала на поздравления сдержанно, но было видно, как сильно она гордится.
После ужина студентов отправили по факультетским гостиным. Хагрид, Флитвик и Слизнорт, прихватив с собой пару бутылок огневиски, незаметно переместились в учительскую для продолжения празднования. Остальные же разошлись по своим комнатам.
– Не уверена, что брать Лею в помощники, было хорошей идеей, – проговорила Минерва, когда они с Северусом оказались в ее гостиной. – Ей бы следовало сосредоточиться на учебе, а не мыть котлы вместо Горация.
Ей не нравилось проводить время в его комнатах, она называла их слишком мрачными и унылыми. И если в другое время Северус готов был с ней поспорить, то в эту ночь, если бы Минерва это сказала, то была бы абсолютно права. Ее, хоть и небольшая, но очень уютная гостиная напоминала сказочную рождественскую открытку. В углу переливалась огнями настоящая живая ель, украшенная игрушками и зачарованными свечами, под которой были красиво уложены несколько коробок с подарками, перевязанными яркими лентами. В камине уютно потрескивал огонь, окутывая комнату мягким светом. Ночной мороз украсил окна зимним узором, делая их похожими на сказочные витражи.
– Лея сама согласилась, – пожал плечами Снейп, устраиваясь на диване и взглядом предлагая МакГонагалл последовать его примеру. – Значит, считает, что справится. Мы должны ей доверять, ты сама говорила.
Минерва состроила ему забавную рожицу, дразня, и медленно вытащила из волос последнюю шпильку. В ту же секунду водопад черных как смоль упругих локонов хлынул ей на плечи. Ему нравилось, когда она распускала волосы. В такие минуты строгие черты ее лица словно разглаживались, уступая место природной мягкости и женственности. И эти глаза, завораживающие, бездонные, глядящие на него с нежностью и лаской. Он бы отдал всё, лишь бы всегда смотреть на нее такую. Настоящую. Ему нравилось, что рядом с ним эта гордая и своенравная женщина становилась мягкой, нежной, заботливой. Вот уже несколько месяцев они исследовали друг друга, познавая всё новые и новые стороны, открывая потаенные дверцы душ.
Он уже не мыслил своего существования без этой женщины. Днем им приходилось играть роли, и лишь ночью, вдали от посторонних глаз, они могли по-настоящему насладиться друг другом. Но даже этого ему уже было недостаточно. Он желал большего. Они должны принадлежать друг другу полностью.
Никогда прежде он не помышлял о браке. Он смирился с одиночеством давным-давно. Но сейчас, глядя на стоящую перед ним женщину, он отчетливо осознал, что ему больше недостаточно тех отношений, что сложились между ними. Кажется, он готов сделать следующий шаг.
Пламя отражалось в ее бездонных глазах. Продолжая улыбаться, Минерва медленно опустилась на пушистый ковер у камина, протянув к Снейпу руку в призывном жесте. И он молча повиновался, будто завороженный не отводя взгляда от ее глаз. Его словно затягивало в эту серую бездну. Он сел рядом с ней, чувствуя жар огня на своей коже. Или быть может это жар женского тела, прильнувшего к нему. Она тихо положила голову ему на плечо, позволяя обнять себя за плечи. Он ощущал биение ее сердца, размеренное и спокойное, как и его собственное. Время словно остановило свой ход, и в этом безвременье не было ни тревог, ни забот, ни войны, ни обещаний. Были только они двое, и незримая ниточка, связывающая их души.
Наблюдая, как потрескивают в камине поленья, он теснее прижал Минерву к себе, словно боясь, что это лишь сон, и если он проснется, это дивное видение исчезнет, словно предрассветная дымка. Если бы можно было, он бы так и сидел здесь всю жизнь, рядом с ней, держа ее в своих объятиях и наслаждаясь их единением.
– Ты ведь знаешь, что можешь мне всё рассказать? – тихо проговорила Минерва, нежно водя рукой по его груди.
Ее слова прозвучали настолько неожиданно, что их смысл не сразу достиг его расслабленного, погруженного в негу сознания. Она приподняла голову, заглядывая ему в глаза. На мгновение ей показалось, что она увидела смятение.
– Северус, я же вижу, тебя уже давно что-то гнетет. Ты можешь мне рассказать.
Если бы она только знала, как сильно он и сам этого хотел. Но как сказать ей, что вскоре, возможно, он умрет? Или станет предателем, попытавшись убить самого могущественного волшебника в мире?
В ее взгляде было столько тревоги. Она заслуживает правды, но он дал слово. К тому же Дамблдор прав, никто не должен знать. Никто из членов Ордена не застрахован от плена и пыток, даже Минерва. А Темный лорд умеет добывать информацию из измученного, ослабленного разума своих жертв. Нет. Чтобы обезопасить их план, всё должно держаться в строжайшем секрете.
– Северус…
Кажется его затянувшееся молчание напугало ее. Вместо ответа он склонился и нежно коснулся ее губ. Минерва с готовностью ответила на поцелуй.
– Если ты думаешь, что таким образом сумеешь заговорить мне зубы, – усмехнулась она, – то сильно ошибаешься. Для этого тебе придется придумать что-нибудь пооригинальнее.
– Ты бы согласилась выйти за меня, если бы я спросил?
Слова сорвались с его губ прежде, чем он осознал, что делает. Это было скорее инстинктивное желание, чем осознанная мысль. Он прекрасно понимал, что сейчас для этого неподходящее время. Но черт возьми, он отчаянно хотел, чтобы эта женщина стала еще ближе. Чтобы она была его без остатка. Навсегда. Даже если это «навсегда» продлится совсем недолго. Эгоистично? Возможно. Даже наверняка. Но любовь вообще эгоистичная штука.
Минерва, явно обескураженная его вопросом, глядела на него широко распахнутыми от удивления глазами.
– Ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж? – наконец, тихо спросила она, кажется сумев совладать с эмоциями.
– Возможно. А ты бы согласилась?
Черт, как-то всё не так. И вопрос должен звучать иначе. Но ведь он никогда не делал предложения. Он даже никогда не рассматривал подобный вариант.
Она молчала, словно размышляя над его словами, и ему вдруг сделалось страшно. Так страшно, что, кажется, сердце в груди перестало биться. Он столько всего воображал, о чем никогда прежде не думал. Завтраки по утрам, совместные планы на день и долгие вечера у камина. Она бы непременно читала любимую книгу или что-нибудь вязала, сидя в кресле, а он бы любовался ею, украдкой ловя каждое ее движение: тихий вздох, движение губ, мановение руки, когда она заправляет выбившуюся из прически прядь. Он никогда прежде не представлял себе обычной, нормальной жизни, какую ведут большинство пар. Он никогда не думал, что рядом с ним может быть женщина… что кто-то способен его полюбить. Но после тех нескольких недель в Кейтнессе, он уже не мог выбросить эти мысли из головы. Они пугали и манили одновременно. И теперь, когда Минерва молча смотрела на него, не отвечая на его вопрос, его охватила паника. И зачем он только спросил?! Ведь он не собирался этого делать. Не сейчас, когда всё так неопределенно и висит на волоске. Какая глупость. Какая необдуманность действий, совершенно ему несвойственная. Но ведь и любить ему всегда было несвойственно. Он был влюблен однажды, когда-то давно, но то была не любовь. Не настоящая любовь. Вглядываясь в глаза сидящей рядом с ним женщины, он теперь понимал это как никогда ясно. Он был влюблен в Лили, это правда. Он хотел обладать ею. Но это было скорее желание получить недосягаемое. Победить соперника и получить приз. Да, она была лишь призом.
С Минервой всё было иначе. Он не думал о себе. На себя ему было плевать. Единственным его желанием было сохранить ее, уберечь, не дать ее сердцу разбиться. Не дать печали коснуться ее прекрасного лица. Она не была для него призом, она была святыней, которую он поклялся охранять.
И всё же он предлагает ей брак, хотя знает, что может принести ей лишь боль и разочарование.
– Может быть, – наконец, ответила она.
Кажется, на его лице отразилось замешательство. Может быть?! Что это значит, «может быть»?! Его замешательство насмешило ее, и она вдруг тихо рассмеялась, легким бархатистым смехом, который обволакивал, точно теплый плед студеной зимой. Такой простой и немного печальный.
– Сейчас не самое подходящее для этого время, – пояснила она. – Идет война…
Война? Идет война. Да к черту войну! К черту Темного лорда! К черту Дамблдора! К черту весь мир! Сколько еще он должен жертвовать собой ради людей, которые его ненавидят, которым он совершенно безразличен? Разве он не заслужил пожить хоть немного для себя? И для нее.
Все мысли, весь здравый смысл вдруг куда-то исчезли. Теперь ее «может быть» его не пугало, наоборот оно вселяло надежду. Оно заставляло сердце биться в груди с неимоверной скоростью.
– Есть обряд связывания, – быстро проговорил он, словно опасаясь, что она передумает. – Это конечно не узы брака в современном смысле слова, но…
– Не знала, что тебя интересуют древние шотландские ритуалы, – чуть приподняла изящные брови Минерва.
Северус неопределенно пожал плечами. Он и сам уже точно не помнил, откуда узнал о нем. Наверное, прочитал в какой-нибудь книге. В конце концов, почему бы и нет? Они в Шотландии. Его любимая женщина шотландка. Так с чего ему не интересоваться культурой этих храбрых и суровых горцев?
Обряд связывания был древним шотландским ритуалом, когда у мужчины и женщины не было возможности заключить официальный брак. Для него не нужны были свидетели. Его можно было провести где и когда угодно. Идеально для их ситуации.
– Ты действительно этого хочешь? – она больше не улыбалась. Смотрит на него так, словно пытается прочесть мысли.
Северус молча кивнул.
– Всем сердцем.
Пламя в камине освещало красноватым светом застывшие фигуры мужчины и женщины, стоящих на коленях друг напротив друга и держащихся за руки. Их глаза были устремлены друг на друга, а сердца бились в унисон. Рядом с ними, на ковре, соприкасаясь концами, лежали их волшебные палочки.
– В эту ночь я беру тебя, Минерва МакГонагалл, себе в жены, и обещаю любить тебя и заботиться о тебе. Я принимаю тебя со всеми достоинствами и недостатками и взамен прошу о том же. Я обещаю защищать тебя и помогать тебе, если ты будешь в том нуждаться, и готов пройти с тобой рука об руку всю жизнь.
– В эту ночь я беру тебя, Северус Снейп, себе в мужья. Я принимаю твою клятву и взамен прошу услышать мою. Я обещаю любить и уважать тебя как своего супруга. Оказывать тебе помощь и поддержку, когда она тебе понадобится. Я принимаю тебя со всеми твоими достоинствами и недостатками, и выбираю тебя, как человека, с которым хочу пройти рука об руку всю жизнь.
Пламя в камине вдруг ярко вспыхнуло, на мгновение осветив их лица, и тонкая огненная струйка, скользнула к их сцепленным руками, оплетая запястья. Оба одновременно опустили глаза – на коже каждого из них теперь тускло светились очертания браслетов. Еще мгновение древние письмена, вплетенные в сложные магические узоры, были видны, но затем растаяли, завершив тем самым ритуал связывания.
Минерва подняла глаза, вглядываясь в его лицо, освещенное пламенем. В его черных глазах играли блики огня, делая их живыми и необычайно теплыми. Он ласково провел рукой по ее щеке, прослеживая кончиками пальцев нежные изгибы ее лица, а потом склонился и осторожно поцеловал. Теперь они принадлежат друг другу полностью, без остатка. И это ощущение полноты волновало его истерзанную душу.
Где-то на задворках сознания вдруг раздался старческий голос, призывающий исполнить свой долг, сдержать данное слово. Но Северус не хотел об этом думать. Впервые он отверг логику и здравый смысл, сопровождавшие его всю жизнь. Сейчас, в эту самую минуту, когда он держал в объятиях эту женщину… свою жену, он не хотел думать о будущем. Он просто наслаждался настоящим.
***
– Северус!
От громкого неожиданного оклика его рука дрогнула, и в котел упало на несколько капель сока мандрагоры больше, чем того требовал рецепт. Зелье мгновенно поменяло цвет с прозрачного на болотный, и из котла повалил густой вонючий дым.
– Мерлин, что за отраву ты варишь? – Минерва смешно наморщила нос, пытаясь развеять рукой плотное облако смрада. – Пестицид для докси?
– Что-то в этом роде, – недовольно буркнул Снейп, понимая, что две недели кропотливой работы над животворящим зельем пошли насмарку, и теперь все придется начинать заново.
Несколько взмахов волшебной палочкой, и котел опустел, а густой запах тухлых яиц стал постепенно рассеиваться. Решительным шагом Минерва пересекла его кабинет и распахнула настежь окно, впуская в комнату свежий воздух, напоенный ароматами ранней весны. Зима, наконец, начала сдавать свои позиции, и теплое апрельское солнце ласкало своими лучами просыпающуюся после долгой зимней спячки природу.
– Надо поговорить, – сурово сдвинув брови, Минерва устремила на зельевара строгий взгляд. – Ты назначил Поттеру недельную отработку.
– Да, – не оборачиваясь от шкафа, в котором он раскладывая ингредиенты для зелий, спокойно проговорил Северус.
Хотя официально он больше не преподавал в школе зельеварение, заказы на приготовление тех или иных снадобий ему все еще поступали.
– Через две недели матч по квиддичу с Когтевраном, – кажется, его невозмутимость ее раздражала. Всем было прекрасно известно, как Минерва переживала за сборную своего факультета, и любые попытки, намеренные или нет, помешать членам команды готовиться к матчу, ужасно ее злили. – Что такого совершил мистер Поттер, что ты решил заставить его перебирать флоббер-червей всю неделю? Из-за этого ему придется пропустить две тренировки. А ведь он не только ловец, но и капитан команды!
– Он постоянно флиртует с нашей дочерью, – все также невозмутимо проговорил Снейп.
Минерва невольно раскрыла рот от удивления. Она успела привыкнуть, что Северус вечно придирался к мальчику, не желая отпускать детские обиды на его отца. Но, кажется, теперь его придирки вышли на совершенно новый уровень.
– Ты наказал его за то, что ему нравится Лея? – медленно проговорила она, наконец, обретя дар речи, и вдруг расхохоталась.
Никогда еще Северус не видел столь бурного проявления неприкрытого веселья. Несмотря на свою природную импульсивность, Минерва никогда не переступала черту профессиональной этики и уж тем более простой человеческой воспитанности в общении с окружающими. Но сейчас она откровенно веселилась, даже слезы на глазах выступили.
Снейп смерил свою жену мрачным взглядом.
– Не вижу ничего смешного, – недовольно проворчал он.
Но кажется Минерва была с ним не согласна. Она попыталась взять себя в руки, но ее губы все еще предательски дрожали, так и норовя расплыться в улыбке.
– Ты будешь наказывать подобным образом любого парня, который проявит интерес к нашей дочери? – в ее глазах плясали веселые искорки.
– Если потребуется, – вновь отвернувшись к шкафу, буркнул Северус, явно смущенный столь ярким проявлением эмоций на его элементарную заботу о дочери. Да любой отец на его месте поступил бы точно также! Поттер. Ну почему именно Поттер! Неужели в Хогвартсе мало нормальных парней?
Женские руки ласково обвили его плечи, и он почувствовал тепло женского тела, прильнувшего к его спине. Ее дыхание приятно щекотало шею.
– Какой строгий отец, – игриво прошептала Минерва, легко целуя его сквозь воротничок-стойку сюртука. – Кто бы мог подумать.
Удивительно, как она единым жестом, одним тихим словом могла разогнать его угрюмость и наполнить жизнь теплом и тихим счастьем. Легко улыбнувшись, Снейп внезапно развернулся, и Минерва, явно не ожидавшая столь резкого движения, тихо ойкнула, оказываясь в его объятиях.
– Пусть лучше сосредоточится на учебе, – наигранно недовольно проворчал Северус, чувствуя, как его затягивает в серую бездну глаз его жены. – Это гораздо полезнее.
