Текст книги "Оглядываясь назад (СИ)"
Автор книги: Bevolsen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)
– Я не хочу, чтобы ты пострадала, – наконец, проговорил он. – Война началась, и ставки взлетели до небес. Мы уже потеряли несколько членов Ордена, и скорее всего потеряем еще. И я не хочу, чтобы в их числе оказалась ты. Вспомни, что произошло на Хайгетском кладбище в прошлом году – ты едва не погибла тогда, – он сильнее сжал ее ладони. – Я не прощу себе, если с тобой что-то случится.
Мгновение она смотрела на него таким взглядом, словно не могла до конца поверить в его слова, а потом вдруг осторожно высвободила руки.
– Ты не имел права решать за меня, – хотя лицо ее было абсолютно спокойным, в голосе отчетливо прозвучали стальные нотки. Верный признак того, что она в бешенстве. – Это моя жизнь, и если я решила рискнуть ею ради Ордена, это мое дело.
Ну естественно, кто бы сомневался. Снова эта гриффиндорская жертвенность. Как же она его бесит!
– Подумай о Лее, – сделал еще одну попытку убедить ее Снейп, но, кажется, его слова произвели обратный эффект.
Глаза МакГонагалл яростно сверкнули.
– Не смей говорить мне о дочери, – угрожающе проговорила она, и каждое ее слово звучало точно удар хлыста. – Всё что я делаю, я делаю в том числе и ради нее. Я не допущу, чтобы она жила в страхе, чтобы прошла через то, что пережила когда-то я. И если мне придется отдать за это жизнь, я не задумываясь сделаю это. А ты…. – она прожгла Снейпа презрительным взглядом. – Ты эгоист, Северус.
Эгоист? Что ж, возможно. Влюбленный эгоист, не желающий подвергать опасности жизнь любимой женщины. Не желающий, чтобы его дочь осталась сиротой, если он потерпит неудачу. Но разве Минерве это объяснишь?!
– Думаешь, Лею будет волновать, за что ты сражалась, если тебя убьют? – он почувствовал, как в груди поднимается гнев. Глупая Гриффиндорка! – Ей нужна мать, Минерва, мать! А не воспоминание, которым можно гордиться. Спроси Поттера, каково ему живется сиротой. Или Долгопупса. Вряд ли они рады, что остались…
Звонкий удар пощечины на мгновение заглушил даже вой метели. Северус не сразу понял, что произошло. Только щеку вдруг обожгло точно огнем. Он медленно коснулся места удара, прикрывая пальцами покрасневшую кожу.
– Иди к черту, Северус, – полным ненависти и обиды голосом проговорила МакГонагалл и, круто развернувшись, стремительно направилась прочь. Пройдя несколько метров, она обернулась, пронзив застывшего словно изваяние мужчину гневным взглядом. – Если тебя так волнует судьба дочери, может тебе стоит перестать играть роль Пожирателя смерти? Ведь так ты рискуешь гораздо сильнее меня, – ее губы скривились в презрительной усмешке. – Впрочем, ты-то уж точно не станешь отсиживаться за стенами школы, верно? Конечно, ведь ты так любишь играть в героя. Только скажи мне, Северус, тебе не приходило в голову, что будет с Леей, если она лишится отца, которого только обрела?
Больше не говоря ни слова, она пошла прочь, и ее силуэт вскоре растворился в вечерних сумерках. А Северус всё так и стоял посреди снежного поля, будучи не в силах сдвинуться с места. Отличное завершение дня – пытался защитить любимую, а в результате оказался виноват. Молодец, Северус!
========== Часть 16 “Узы” ==========
Заляпанные мокрым снегом окна дребезжали от порывов ветра. В этом году зима выдалась на редкость сырой и промозглой. И даже несмотря на потрескивающий в камине огонь, в кабинете было зябко. В красных отблесках пламени на резном деревянном столе поверх черной бархатной подложки тускло поблескивало старинное серебряное ожерелье с опалами.
– Как себя чувствует мисс Белл?
Дамблдор совершил едва уловимое движение волшебной палочкой, ожерелье медленно поднялось в воздух и неторопливо закрутилось вокруг своей оси.
– Мадам Помфри удалось нейтрализовать действие проклятья, – стоящий у окна Северус бросил на директора быстрый взгляд. – Я считаю, она чудом спаслась.
– Полагаю, что это так, – задумчиво проговорил Дамблдор, разглядывая ожерелье. – Магия очень старая… и сильная, – он перевел взгляд на Снейпа, а ожерелье всё также медленно опустилось обратно на подложку. – Так значит, мисс Белл несла его мне?
Северус молча кивнул.
– Любопытно.
– Со слов ее однокурсницы, они были в Хогсмиде, в Трех метлах, мисс Белл пошла в туалет, вернулась уже со свертком и не переставая твердила, что очень важно доставить его вам. Минерва обещала поговорить с мисс Белл завтра утром, когда та придет в себя. Мадам Помфри погрузила ее в сон, чтобы организм быстрее восстановился.
Проклятое ожерелье, странное поведение ученицы – не нужно было быть гением, чтобы понять что происходит. Малфой начал действовать. Северус рассчитывал, что, узнав, что Снейп на его стороне, Драко непременно обратится к нему за помощью. Но похоже сын Люциуса решил действовать в одиночку. Не доверял Снейпу? Или в нем было сильно желание выслужиться перед своим темным господином?
– Она всё еще злится на тебя? – вдруг спросил директор, и в его голосе явственно послышались мягкие интонации.
Северус невольно поморщился, явно не ожидая, что директор поднимет эту тему. Они с Минервой не разговаривали уже почти две недели, с того самого вечера у ворот Хогвартса, когда он признался, что попросил директора держать ее как можно дальше от дел Ордена.
– Лучше так, чем объяснять мисс МакГонагалл почему ее мать предпочла сражаться с темными волшебниками и отдать за это свою жизнь вместо того, чтобы быть рядом со своей дочерью.
По мнению самого Северуса вся эта ситуация выходила за рамки разумного. Он ни минуты не сомневался в собственной правоте. А Минерва… что ж, она бывает чересчур упрямой и слишком самоуверенной. И еще эта ее извечная хваленая гриффиндорская храбрость и абсолютное пренебрежение здравым смыслом. И собственной безопасностью. Кому это только нужно! Ну вот что она пытается доказать? Что рискует жизнью ради будущего своей дочери? Похвально, жертвенно, храбро, в конце концов. Только вряд ли Лея обрадуется такому выбору.
– Ну, у девочки есть не только мать, но и отец, – словно прочитав его мысли, проговорил Дамблдор, глядя на Снейпа поверх своих очков-половинок. Заметив, как изменилось выражение лица его профессора защиты от темных искусств, директор весело улыбнулся. – Хоть зрение мое уже не так остро, как в былые годы, но всё же я еще неплохо вижу, – улыбка старика стала шире, а в глазах заплясали знакомые лучистые искорки. – Она очень на тебя похожа, Северус, – мягко добавил он.
Снейп едва слышно хмыкнул и отвернулся к окну.
– Полагаю, вы давно знали правду? – не оборачиваясь, спросил он.
– Догадывался, – всё еще продолжая улыбаться, признался директор. – Но в столь деликатные вопросы я предпочитаю не вмешиваться.
Конечно, кому захочется лезть в чужие семейные дрязги, – подумал про себя Северус.
– Рискну предположить, что про данный тобой Нарциссе Малфой непреложный обет Минерва тоже ничего не знает?
Снейп на мгновение прикрыл глаза.
– Нет, – он оглянулся на директора. Дамблдор всё также неподвижно сидел в кресле, откинувшись на спинку и молча наблюдая за ним. Улыбки, минуту назад освещавшей его испещренное морщинами лицо, уже не было и в помине, уступив место мрачной задумчивости. И Северус прекрасно понимал почему. Ожерелье стало первой попыткой убить директора Хогвартса, и лишь один Мерлин знает, сколько еще их будет, пока Драко Малфой не уверится в своей неспособности исполнить повеление Темного лорда. И вот тогда настанет черед Северуса. Либо он исполнит обет, данный Нарциссе, либо погибнет. Третьего не дано. Никому еще не удавалось избежать смерти за нарушение обета. – Я хотел бы попросить вас, господин директор, рассказать всё Минерве, когда я… – он не смог произнести этого вслух, – когда проклятье непреложного обета настигнет меня.
– Я охотно исполнил бы твою просьбу, – в глазах Дамблдора снова вспыхнули лукавые искорки, – но полагаю, ей будет куда приятнее услышать правду от тебя, – он на мгновение замолчал. – Когда всё закончится.
– Маловероятно, что я смогу это сделать, если буду мертв, – хмыкнул Снейп.
– Торопишься на тот свет? – полюбопытствовал Дамблдор.
Северус изогнул бровь, показывая тем самым, что оценил иронию.
– Думаю, мы оба понимаем, что мне не под силу убить вас. Если только вы сами не торопитесь в мир иной.
– О нет. Мне пока и здесь неплохо, – усмехнулся Дамблдор, и его голубые глаза загадочно блеснули за стеклами очков. – И тебе, Северус, не советую.
– Проклятье убьет меня практически мгновенно, – напомнил Снейп, отходя от окна и усаживаясь в кресло напротив директорского стола. – Так что, боюсь, моя участь предрешена.
Он знал, что умрет. И был готов к этому. Но сказать об этом Минерве так и не решился. Лея лишится отца, но допустить, чтобы она осталась и без матери Северус не мог. Вот почему он просил Дамблдора держать Минерву как можно дальше от дел Ордена, не позволять ей рисковать жизнью. Если Лее суждено вновь лишиться одного из родителей, пусть это будет он.
– Ты помнишь, что именно обещал Нарциссе? – неожиданно спросил Дамблдор.
Такое трудно забыть.
– Помочь Драко, когда он попытается исполнить волю Темного лорда, а если его постигнет неудача, сам совершить то деяние.
Тихий, подобно шипению змеи, голос Беллатрисы Лестрейндж до сих пор звучал в его голове. Вряд ли он когда-нибудь забудет его.
– Что ж, мы оба знаем, что Темный лорд приказал Драко Малфою убить меня. И его, кончено же, постигнет неудача, – Дамблдор резко подался вперед, и его правая рука легла на стол рядом с проклятым ожерельем, – а значит, у тебя нет иного выхода, кроме как попытаться убить меня.
– Я этого не сделаю.
Пламя в камине затрепетало, словно от сквозняка.
– Сделаешь, – неожиданно повелительным тоном проговорил Дамблдор, не спуская с сидящего напротив мужчины цепкого взгляда. – И не просто сделаешь вид, а приложишь все силы. Используй непростительное заклятье, если потребуется.
– Никто не в состоянии противостоять убивающему заклятию, – возразил Северус, всё еще не понимая, к чему клонит директор.
– Это уже моя забота, – без тени улыбки откликнулся Дамблдор. – Только использовав все свои силы и умения, и всё же потерпев поражение, ты сможешь избежать гибели, а данный тобою обет будет считаться исполненным. После этого доверие Темного лорда к тебе лишь возрастет, ты войдешь в его ближний круг, что несомненно сыграет нам на руку.
Северус смотрел на старика и не переставал удивляться его умению просчитывать ходы в столь длинной и запутанной игре. Он готов был биться об заклад, что Дамблдор задумал всё это сразу же, как Северус рассказал ему о просьбе Нарциссы, еще тогда, в последний день лета.
– Вы знаете, как справиться с заклинанием Авада Кедавра? – тихо спросил он, не спуская глаз с директора.
Дамблдор неопределенно пожал плечами.
– Я же сказал, что не тороплюсь на тот свет, – его глаза загадочно блеснули за стеклами очков. – А теперь ступай, Северус. Я и так уже слишком задержал тебя.
В чем-то он был прав. Часы на стене уже давно пробили полночь. В последнее время у них это вошло в привычку – полуночные разговоры, обсуждение планов, выстраивание стратегии. Вот бы еще все их попытки противостоять надвигающемуся злу не оказались тщетны.
– Позвольте спросить, директор, – Северус обернулся уже у двери. – То кольцо, что мы нашли в доме Мраксов, вы смогли снять с него проклятье?
Вместо ответа Дамблдор выдвинул верхний ящик стола и, достав оттуда уже знакомое Снейпу кольцо, осторожно положил его рядом с ожерельем.
– Это оказалось непросто, – после минутного молчания проговорил Дамблдор. – Мне помогла древняя магия, – его взгляд скользнул по стоящему на полке мечу Годрика Гриффиндора, реликвии факультета львов. – Как я всегда говорил, в Хогвартсе тот, кто ищет помощи, всегда ее находит.
Присмотревшись, Северус заметил, что в оправе кольца уже не было камня с печатью Певереллов. Либо он был уничтожен во время разрушения проклятья, либо Дамблдор специально вытащил его.
– Как оно поможет в борьбе с Темным лордом?
Помнится, Минерву очень интересовал этот вопрос.
– Пока не знаю, – кажется, директор едва заметно улыбнулся. – Но у меня есть кое-какие соображения, которые, впрочем, я пока хотел бы оставить при себе.
Если бы Снейп в меньшей степени уважал сидящего за столом старика, он бы непременно что-нибудь съязвил. Но в присутствии Дамблдора он редко позволял себе проявление подобного неуважение к этому, без сомнения, сильному и могущественному волшебнику.
– В любом случае, – продолжал Дамблдор, – теперь кольцо не опасно.
Снейп молча кивнул, собираясь покинуть директорский кабинет.
– Северус, – окликнул его Дамблдор, когда Снейп уже почти выходил из комнаты. – Надеюсь, мне не стоит напоминать, что никто не должен знать. Ставки слишком высоки, мы не можем рисковать, посвящая других в этот план.
Снейп молча кивнул.
Их с Дамблдором связывали особые отношения уже много лет, со времен первой магической войны. Дамблдор доверял ему. Северус исполнял любую его просьбу (директор никогда не приказывал, он просил, но не исполнить просьбу было невозможно). Их договоренности всегда хранились в тайне. Многие до сих пор недоумевали, почему самый могущественный волшебник современности доверяет бывшему Пожирателю смерти, защитив того от Азкабана. В ответ все эти годы Северус исправно играл свою роль. И готов был продолжать делать это. Если бы не одно но…
Теперь в его жизни появились Минерва и Лея. И от осознания необходимости врать им, ему делалось мерзко. Он должен был позаботиться о них, это его долг. Но как это сделать, не нарушая данное Дамблдору слово?
– Мистер Гилбер, да что с вами сегодня? – прохаживаясь по классу, Минерва в очередной раз остановилась возле парты, где сидели Лея и Гилбер, и сурово сдвинула брови. – Обычно у вас нет проблем с заклинанием исчезновения.
Эрик грустно вздохнул, наблюдая, как по парте медленно ползет улитка с наполовину исчезнувшей раковиной. Улитка сидящей рядом Леи исчезла практически полностью, был виден лишь едва различимый силуэт. У остальных в классе дела тоже обстояли на порядок лучше.
– Я безнадежен, – вздохнул парень, понуро наблюдая за несчастным брюхоногим.
– Любопытно, с чего вдруг столь критичный вывод? – слегка приподняв брови, поинтересовалась МакГонагалл.
Гилбер никогда не отличался выдающимися способностями, во всяком случае, по ее предмету, но и в числе отстающих не был.
– Предыдущим уроком у нас была защита от темных искусств, – объяснила Лея, бросив на друга ободряющий взгляд. – Профессор Снейп сказал, что с его способностями у Эрика нет ни единого шанса сдать в следующем году СОВ.
Профессор МакГонагалл демонстративно фыркнула.
– Я бы не стала считать профессора Снейпа истиной в последней инстанции, – она поправила свои квадратные очки, глядя на печальное лицо своего ученика. – Впрочем, профессор Снейп любит решать за других. Но это не значит, что он прав. Не забивайте себе голову глупостями, Гилбер. Мнение одного человека – не показатель. У вас хорошая успеваемость. А если у вас сложности с его предметом, то возможно проблема в учителе, а не в ученике.
Лея удивленно приподняла брови, глядя на мать, но Минерва с ледяным спокойствием выдержала ее взгляд.
– До конца урока еще пятнадцать минут, потренируйтесь еще, Эрик, – она вернулась к своему столу и опустилась в резное кресло. – Уверена, если вы приложите чуть больше усилий, у вас всё получится.
Когда звонок, наконец, прозвенел, все потянулись к выходу. Пробравшись сквозь толпу однокурсников к преподавательскому столу, Лея дождалась, пока все выйдут в коридор. Минерва, как ни в чем не бывало, делала какие-то пометки в журнале.
– Мам, почему вы с папой не разговариваете?
Минерва на мгновение оторвалась от своего занятия и подняла на дочь взгляд своих серых глаз, но затем снова вернулась к заполнению журнала.
– Потому что твой отец слишком много о себе возомнил.
Кажется, ей удалось это произнести практически не разжимая губ. Лея с тихим вздохом закатила глаза. Порой взрослые ведут себя совсем как дети. Она так и не смогла узнать о причине ссоры, но то что она влияла на настроение обоих ее родителей, сомнений не было. Минерва была чересчур раздражительной и категоричной, какой Лея давно ее не видела. А Северус ходил мрачнее тучи, срываясь на учеников и снимая баллы с факультетов направо и налево. Впрочем, в его случае поведение не сильно отличалось от обычного.
И всё же это было несерьезно. Двое взрослых людей, а ведут себя как школьники! Даже Лея в ее четырнадцать лет это понимала.
– Не знаю, что он сделал, но может он поступил так, потому что тебя любит? – пожала плечами Лея. – Мне кажется, он просто пытается о тебе заботиться, – она осторожно коснулась руки матери, заставляя Минерву вновь взглянуть на нее. – Скоро Рождество… наше первое совместное Рождество. Было бы здорово, если бы мы встретили его вместе, как настоящая семья.
Лицо Минервы едва заметно изменилось. Кажется, слова дочери заставили ее задуматься.
– Ступай, а то на урок опоздаешь, – после небольшой паузы проговорила она, указывая Лее на дверь, но девушка не сдвинулась с места, продолжая выжидательно смотреть на мать. С минуту они с МакГонагалл молча боролись взглядами. – Ладно, я поговорю с ним, – наконец со вздохом сдалась Минерва, и Лея буквально засияла, словно до блеска начищенный самовар.
Подхватив сумку с учебниками, она легко пробежала меж рядов парт и, махнув матери на прощание, исчезла за дверью. Минерва покачала головой, снова возвращаясь к своему занятию. На ее губах играла едва заметная улыбка.
К Рождеству погода заметно улучшилась. Промозглые ветра, приносящие с собой мокрый снег, порой переходящий в настоящий дождь, утихли. Им на смену пришли обильные снегопады, быстро укутавшие Хогвартс в пушистую снежную шубу.
В последние дни перед рождественскими каникулами настроение в школе царило самое что ни на есть праздничное. И даже местный смотритель, мистер Филч, с чего-то решивший, что игра в снежки это разновидность немагической дуэли, а катание на коньках по замерзшему Черному озеру обязательно закончится травмой, не мог испортить ученикам настроение. Хотя, после того, как кто-то из учащихся попытался поставить на коньки миссис Норрис, правда неудачно, он совсем слетел с катушек, носясь по школе и наказывая всех подряд.
– На следующий день после возвращения в Лондон, мы уезжаем к маминой двоюродной сестре во Францию. Нас пригласили на Рождество, – Эрик ловким движением раскрыл коробку с шоколадной лягушкой, но та, тихо квакнув, выскользнула у него из рук и запрыгала по стене в попытке сбежать. Идущая рядом Лея почти машинально взмахнула волшебной палочкой, и лягушка опустилась в подставленную ладонь ее друга. – Мне кажется, мама просто не хочет, чтобы мы оставались на праздники в Англии, – Эрик тяжело вздохнул. – Думаю, она боится всего того, что сейчас происходит.
– Все боятся, – пожала плечами Лея.
«Ежедневный пророк» в каждом выпуске публиковал сводки нападений и таинственных исчезновений. Мракоборцы с ног сбились в тщетных попытках взять ситуацию под контроль. Новый министр магии из кожи вон лез, стараясь вселить в магический мир уверенность в победе, но кажется он сам в нее уже не верил. Вся надежда была, как считала Лея, на Дамблдора и Орден Феникса.
– А ты? – Эрику всё же удалось расправиться с шоколадным лакомством. – Тоже поедешь домой?
Лея отрицательно покачала головой.
– Мама думает, что мне лучше остаться здесь. Она считает Хогвартс самым безопасным местом.
– Потому что здесь Дамблдор, – авторитетно заявил Гилбер. – Ни один пожиратель смерти сюда не сунется, пока директор защищает школу.
– Если бы только он еще чаще здесь бывал, – вздохнула Лея. – Заметил, как часто в этом году пустует его место в Большом зале? Я слышала, как мама говорила – Дамблдор всё время покидает школу, куда-то исчезает то на несколько дней, а то и дольше. Но никто не знает почему.
– Думаешь, это как-то связано с Тем-Кого-Нельзя-Называть? – расширил глаза Эрик и невольно поежился.
Как и большинство волшебников, он боялся любого упоминания могущественного темного волшебника. Лея же считала это полной глупостью, но всё же произносить имя Темного лорда в открытую всё равно не решалась.
– Уверена. Может он собирает сторонников, а может пытается выяснить о планах пожирателей смерти. В любом случае без Дамблдора Министерству в войне не победить, это точно.
Они вышли из Большого зала, намереваясь вернуться в башню Гриффиндора. Эрику нужно было собрать вещи перед отправлением домой, а Лея собиралась захватить свою метлу и немного полетать на стадионе. Следующий матч состоится уже в новом семестре, но она не хотела потерять форму. Да и летать ей нравилось.
– Лея!
Через холл к ним шел Гарри Поттер. На его шерстяной мантии лежал еще не успевший растаять снег, а щеки покрывал румянец, какой бывает после долгого пребывания на морозе. У него за спиной о чем-то тихо переговаривались Рон Уизли и Гермиона Грейнджер. Помахав Эрику и Лее в знак приветствия, они, продолжая о чем-то беседовать, направились в Большой зал.
– Ладно, я, пожалуй, пойду, – верно оценив ситуацию, тут же засуетился Гилбер. – Мне еще вещи собирать. Увидимся позже, Лея. Привет, Гарри, – поприветствовал он Поттера и поспешил скрыться на лестнице.
– Привет, – Лея старалась, чтобы ее голос звучал буднично, но по искрящимся радостью глазам было понятно, как она рада видеть друга.
– Я слышал, ты остаешься в школе на каникулы, – Гарри стряхнул с мантии уже начавший таять снег, и на пол упало несколько капель. – Я думал сделать это в поезде, но раз ты остаешься, наверное, будет лучше, если я подарю его тебе сейчас.
– Что подаришь? – удивилась девушка.
Гарри порылся в карманах мантии и вытащил небольшую коробочку, перевязанную красной лентой.
– С Рождеством, – он вручил коробочку ничего не понимающей Лее и замер, напряженно наблюдая за ее реакцией.
Ее вдруг охватило необъяснимое волнение. Даже пальцы стали слегка подрагивать. Она сняла обертку и открыла крышку. Внутри лежал золотой кулон в форме снитча.
– Гарри, – изумленно выдохнула Лея, – он чудесный.
На лице парня отразилось неподдельное облегчение, и он радостно заулыбался.
– Он зачарованный, – быстро заговорил Гарри, помогая Лее достать кулон из коробочки. Он положил шарик на ее ладонь и прошептал заклинание: крошечные золотые крылышки затрепетали, и снитч взмыл в воздух, закружив по холлу.
Лея наблюдала за ним как завороженная. А Гарри наблюдал за Леей. Внезапно снитч сделал резкий поворот, закладывая лихой вираж, и со всего размаху врезался в спускающегося по главной лестнице человека, едва не угодив тому в глаз.
Не ожидавший удара, Северус невольно покачнулся, его нога соскользнула со ступени, и он едва не полетел кубарем вниз, в последний момент успев ухватиться за перила.
– Поттер, – прошипел он, – развлекаетесь, как я погляжу?
Побледневший Гарри открыл было рот, собираясь всё объяснить, но Лея его опередила.
– Это моя вина, профессор, – быстро проговорила она, смело глядя Снейпу в лицо. – Это подарок Гарри мне на Рождество. Простите, мне не следовало выпускать его здесь. Гарри не виноват.
На мгновение ей показалось, что в глазах ее отца вспыхнул ледяной огонек. Снитч продолжал виться вокруг замершего словно изваяние Снейпа. Неожиданно профессор сделал молниеносное движение рукой, и снитч оказался зажат в его ладони. Лея и Гарри невольно вздрогнули.
– Мисс МакГонагалл, – он протянул руку Лее и разжал ее, – вас хочет видеть директор. Советую вам поторопиться.
Лея схватила с его ладони снитч и, бросив на Гарри виноватый взгляд, опрометью бросилась вверх по лестнице. Как бы ей не хотелось остаться с Гарри, нельзя было заставлять директора ждать.
– Не так быстро, Поттер, – холодный голос настиг Гарри, когда тот уже сделал несколько шагов в сторону спасительных дверей Большого зала.
Тяжело вздохнув, парень исподлобья взглянул на пронзающего его мрачным взглядом профессора, уже понимая, что так легко он не отделается.
Спеша по освещенной дневным светом галерее этажа, Лея гадала зачем она понадобилась директору школы. Правил она не нарушала, ни в какие истории за последнее время не попадала. Да и вряд ли Дамблдор решил бы поздравить ее с Рождеством.
Директора она заметила еще издали. Он стоял в коридоре возле статуи горгульи, охранявшей вход в его кабинет, и о чем-то беседовал с местным лесничим. Заметив приближающуюся Лею, Хагрид приветливо помахал ей своей здоровенной ручищей. В лохматой шубе и с не менее всклокоченной бородой, закрывавшей большую часть его лица, он напоминал девушке медведя.
– Здравствуй, Лея, – тепло поприветствовал ее Дамблдор. – Вижу, профессор Снейп передал тебе мое послание, – получив утвердительный кивок, он указал ей на дверь своего кабинета. – Пожалуйста, подожди меня внутри. Я сейчас приду.
Прежде ей никогда не доводилось бывать в кабинете директора Хогвартса. Гарри рассказывал ей, что это весьма необычное место, но Лея не представляла насколько. Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов, назначение которых ей было абсолютно непонятно, стояло на вращающихся столах – они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены были увешаны портретами прежних директоров и директрис Хогвартса, которые мирно дремали в красивых золоченых рамах. В центре комнаты располагался громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на высокой книжной полке – потертая, латаная-перелатаная Волшебная шляпа, но в отличие от церемонии распределения, в этот раз она не двигалась, отчего напоминала просто старую потрепанную шляпу. На жердочке в углу дремала удивительной красоты птица. Лея сразу догадалась, что это Фоукс, птица-феникс. Мама рассказывала ей о фениксах, когда Лея была маленькой, но до сего дня видеть их вживую ей не доводилось. Движимая любопытством, Лея приблизилась к насесту, разглядывая прекрасную птицу. Фоукс открыл глаза и, чуть склонив голову набок, принялся рассматривать Лею в ответ. Девушка протянула руку, желая коснуться его, но в этот момент со стороны окна послышался приглушенный стук. Обернувшись, Лея увидела два круглых глаза, глядящих на нее сквозь стекло. Большая черная сова с белыми отметинами вокруг глаз громко ухнула и снова застучала клювом по стеклу.
Лея в нерешительности оглянулась на дверь, надеясь, что директор сейчас появится. Но очевидно Дамблдор всё еще беседовал с Хагридом в коридоре. Со стороны окна снова раздался стук, на этот раз более громкий. Сова смотрела на нее с укоризной, и Лея решилась. Открыв окно, она впустила сову внутрь, но к ее удивлению птица лишь опустила на подоконник небольшой сверток, развернулась и выпорхнула обратно на улицу. Лея оглядела сверток – ни записки, ни надписи, по которой можно было бы определить отправителя или содержимое, она не обнаружила. Фоукс продолжал с интересом наблюдать за ней. Заметив, что девушка взяла сверток в руки, феникс тихо каркнул.
– Не волнуйся, – успокоила его Лея. – Я не стану его вскрывать. Просто положу на стол профессору Дамблдору.
С этими словами она подошла к директорскому столу. Она уже хотела положить сверток поверх бумаг, которыми был завален стол, когда почувствовала тепло, исходящее от свертка. Упаковочная бумага с одной стороны оказалась порвана (видимо от когтей почтовой совы), и сквозь образовавшуюся прореху виднелись странные письмена на черной лакированной поверхности. Они едва заметно светились. Она невольно коснулась знаков, и их очертания вспыхнули ярче. В ту же минуту ее вдруг охватило странное чувство. Эмоции словно притупились, Лее казалось, что она очутилась во сне. Руки сами потянули за оберточную веревку, развязывая несложный узел. Где-то позади снова каркнул Фоукс, но Лея не обратила на него внимания, полностью увлеченная своим занятием. Сняв упаковочную бумагу, она увидела маленькую лакированную шкатулку. Всю ее поверхность покрывали незнакомые ей письмена, которые с каждой минутой горели всё ярче и ярче. Феникс уже верещал, не переставая, громко хлопая крыльями. Но девушка его уже не слышала. Всё ее внимание было сконцентрировано на шкатулке в ее руках. Она никогда не видела ничего прекраснее. Ужасно хотелось открыть ее.
Где-то на задворках погруженного словно в туман сознания вспыхнула ленивая мысль, что шкатулка предназначается не ей, и что нельзя открывать чужие подарки, но мысль эта затухла слишком быстро, чтобы Лея успела осознать, что делает. Ее пальцы коснулись изящного замка…
Она почти открыла крышку, когда кто-то с силой схватил ее за руку, буквально вырывая у нее шкатулку. И в тот же миг мир вновь обрел звуки. Громкий крик Фоукса, взволнованный бас Хагрида, радостные крики школьников, доносившиеся с улицы сквозь всё еще открытое окно – всё это словно водопад обрушилось на Лею, заставив ее на мгновение прикрыть уши ладонями. На несколько секунд она оказалась полностью дезориентирована, не понимая, где находится и что происходит.
Всё те же руки мягко обхватили ее за плечи и усадили в кресло. Она открыла глаза и тут же встретилась со взглядом голубых глаз, глядящих на нее с тревогой из-за стекол очков-половинок.
– Профессор, – слабо промычала Лея, постепенно приходя в себя.
Она огляделась, пытаясь понять, где находится. И тут воспоминания последних минут вернулись, и она испуганно взглянула на директора.
– Простите, профессор Дамблдор, – она почувствовала, как ее пробирает дрожь. – Я не хотела трогать вашу вещь… я просто… я… не знаю, что на меня нашло… Простите…
Несколько секунд директор разглядывал шкатулку, которую всё еще держал в руках. На мгновение Лее показалось, что он собирается открыть ее, но в следующую секунду Дамблдор взял со стола свиток пергамента и быстро завернул в него шкатулку. Лея почувствовала необычное облегчение, когда шкатулка скрылась с ее глаз.
– Что это такое, профессор? – спросила она, указывая на завернутую в бумагу шкатулку.
– Пока не знаю, – мрачно проговорил директор, передавая шкатулку лесничему. – Хагрид, могу я попросить тебя отнести эту вещь профессору Снейпу. Думаю, это по его части, – Хагрид молча кивнул. – Лея, – обратился к ней Дамблдор, – я прошу тебя подробно рассказать мне, как эта шкатулка оказалась у тебя.
Лея невольно сглотнула, собираясь с мыслями. Она совершенно не понимала, что происходит. Рассказ не занял много времени. После этого Хагрид ушел, а Дамблдор наколдовал для своей гостьи чашку какао. Лея сидела в кресле напротив директорского стола, уткнувшись в чашку и делая маленькие глотки, пока Дамблдор разбирался с бумагами и делал какие-то пометки. Потом он подошел к высокому резному шкафчику и, достав оттуда небольшую колбу, вернулся к всё еще сидящей в кресле девушке.
